Зарубежной психологии

 

Активное неприятие психоанализа имевшее место на протяжении многих лет в отечественной психологии, не позволило исследователям внести сколько-нибудь заметный вклад в разработку проблемы психологической защиты. Термин «защита» в работах 50-х – 70-х годов тщательно избегался или подменялся терминами «психологический барьер» (Ананьев Б.Г.,1980; Насиновская Е.Е., Якубовская М.Я., 1984; Филонов Л.Б., 1980), «защитная реакция» (Славина Л.С.), «смысловой барьер» (Славина Л.С., 1951; Божович Л.И., 1951), «компенсаторные механизмы» (Морозов Г.В., Шубина Н.К.,1973; Мясищев В.Н. Личность и неврозы, 1960; Савенко Ю.С., 1974; Ташлыков В.А., 1984) и т.п. Позднее, многие исследователи стали считать, что феномен защитных механизмов может и должен быть предметом действительно научного изучения (Бассин Ф.В., 1969; Бассин Ф.В., Бурлакова М.К., Волков В.Н. 1988; Зейгарник Б.В., 1986. Мягер В.К.,, 1983. Налчаджян А.А., 1980; Налчаджян А.А., 1988; Соколова Е.Т., 1980). В современной отечественной психологической науке для объяснения психологической защиты привлекаются психические реальности: психотическое (Добрович А.Б., 1985) и нормальное и поведение (Зейгарник Б.В., 1980); феномены общения, гипноза (Рожнов В.Е., 1976), сна (Ротенберг В.С., 1984) выделяются защитные процессы и защитные механизмы, невротическая психологическая защита и психотическая защита.

Объяснения некоторых состояний психики и сознания, а также причин формирования тех или иных личностных черт невозможно без рассмотрения механизма психологической защиты.

В.И.Журбин отмечает, что начиная с известной статьи Ф.В. Бассина «О силе Я и психологической защите» (Бассин Ф. В., 1969) в отечественной психологии активно обсуждались те или иные особенности психологической защиты, давшие основания к следующим определениям ее как:

– психической деятельности, направленной на спонтанное изживание последствий психической травмы (В. Ф. Бассин, В. Е. Рожнов, 1975);

– частных случаев отношения личности больного к травматической ситуации или поразившей его болезни (В.М. Банщиков, 1974);

– способов переработки информации в мозге, блокирующие угрожающую информацию (И.В. Тонконогий, 1978);

– механизмов адаптивной перестройки восприятия и оценки, выступающей в случаях, когда личность не может адекватно оценить чувство беспокойства, вызванное внутренним или внешним конфликтом, и не может справиться со стрессом (В.А. Ташлыков, 1984);

– механизмов, поддерживающие целостность сознания (В.С. Ротенберг, 1984);

– механизмов компенсации психической недостаточности (В.М. Воловик, В.Д. Вид, 1975);

– пассивно-оборонительных форм реагирования в патогенной жизненной ситуации (Р.А. Зачепицкий, 1980);

– динамики системы установок личности в случае конфликта установок (Ф.В. Бассин, 1976);

– способов репрезентации искаженного смысла (В.Н. Цапкин, 1985).

В.И.Журбин подчеркивает, что в приведенных определениях психологическая защита всегда является частью каких-либо других психических феноменов не выделяется в самостоятельный процесс и механизм. В результате, если более или менее понятно, когда и зачем функционирует защита, то, что это такое, не проясняется. В то же время можно выделить ряд общих моментов, характерных для всех определений. Общим является ситуация конфликта, травмы, стресса, а также цель – снижение эмоциональной напряженности, связанной с конфликтом, и предотвращение дезорганизации поведения, сознания, психики (Журбин В.И., 1990)

В противовес положению ортодоксального психоанализа о психологической защите как «последнего остающеегося в распоряжении субъекта средства для устранения эмоциональных напряжений, которые вызываются столкновением осознаваемого с противостоящим и враждебным по отношению к нему бессознательным» Ф.В. Бассин подчеркивает, что главное в защите сознания от дезорганизующих его влияний психической травмы – понижение субъективной значимости травмирующего фактора. (Бассин В.Ф., 1998). При этом Ф.В.Бассин подчеркивает огромное значение защиты для снятия различного рода напряжений в душевной жизни, ее способность предотвратить дезорганизацию поведения человека, наступающую не только при столкновении сознательного и бессознательного, но и в случае противоборства между вполне осознаваемыми установками. Автор считает, что основным в психологической защите является перестройка системы установок, направленная на устранение чрезмерного эмоционального напряжения и предотвращающая дезорганизацию поведения.

Сам Ф. В. Бассин не ограничивает значение психозащиты только специфическими эксквизитными ситуациями, как это, например, делают такие исследователи как Ю. С. Савенко и Ф. Е. Василюк, которые считают, что защитные механизмы возникают в процессе самоактуализации в ситуациях, осложняющих этот процесс, или в так называемых «ситуациях невозможности». Для Бассина и ряда других психологов и медиков психологическая защита представляет собой нормальный, широко обнаруживаемый механизм, направленный на предотвращение расстройств поведения и физиологических процессов не только при конфликтах сознания и бессознательного, но и при столкновении вполне осознаваемых, но аффективно насыщенных установок. Бассин причисляет к психозащитным механизмам создание более широкой в смысловом отношении установки, которая направлена на нейтрализацию нереализуемой по каким-либо причинам аффективно насыщенной установки.

В поле действия новой установки снимается противоречие между первоначальными стремлениями и препятствием, при этом первоначальное стремление как мотив преобразуется и обезвреживается. При таком определении психологической защиты снимаются отрицательные моменты в психозащитной регуляции поведения, игнорируется тот важный для оценки личности факт, что психозащита есть свидетельство слабого Я, что она, хотя определенным образом и мобилизует поведение, но, подчиняясь инфантильной установке, «пытается бороться против сложности не преодолением и разрешением, а иллюзорным упрощением и устранением», в определенной степени нечувствительна к целостной психологической ситуации.

Создание «более широкой в смысловом отношении» установки означает не что иное, как переход на более высокий, уже творческий уровень психической регуляции. А это противоречит самой семантике слова «защита». В понимании защиты Ф.В. Бассиным уже присутствует момент развития, момент плодотворной экспансии, момент расширения мотивационной структуры личности, расширения взаимодействия, а значит расширения и дифференциации индивидуальных процессов отражения и регуляции (Бассин Ф. В.,1998).

Наша точка зрения полностью согласуется с данными утверждениями, также как и с позицией некоторых других исследователей – Б.В.Зейгарником (Зейгарник Б.В. 1981, 1986, 1980), А.А. Налчаджяном (Налчаджян А.А., 1980, 1988), Е.Т.Соколовой (Соколова Е.Т., 1976, 1980, 1989), В. К.Мягером (Мягер В.К., 1983) и другими, утверждающими, что психологическая защита является нормальным, повседневно работающим механизмом человеческого сознания, и не отрицающими наличие особых форм патологической психологической защиты или неадекватных форм адаптации.

Б.В.Зейгарник выделяет деструктивные меры защиты, которые связываются с неосознанностью их субъектом, и конструктивные – с осознанным принятием и регуляцией. Деструктивные меры защиты отмечаются и у здорового человека в ситуации фрустрации. К сознательным компенсаторным действиям прибегают, например, больные с тяжелыми соматическими заболеваниями, которые нередко произвольно отодвигают осознание своей болезни и усиленно предаются привычной деятельности (Зейгарник Б.В., 1986).

Е.Т.Соколова отмечает, что степень отвязанности аффектов от объектов удовлетворения потребности характеризует психологическую зрелость личности. Контроль над широким классом всегда потенциально разрушительных аффективных состояний требует разработки интеллектуальных стратегий, направленных на переструктурирование иерархизацию самих этих состояний в соответствии с усвоенными социально заданными нормами (Соколова Е.Т., 1989).

Сотрудники группы Э.А. Костандова (Костандов Э.А. 1977, 1983) полностью подтвердили гипотезу о нервных механизмах изменения осознания внешних явлений под влиянием отрицательных эмоций. Регистрация биоэлектрических и вегетативных реакций на эмоционально значимые стимулы, еще не осознаваемые субъектом, позволила предположить существование сверхчувствительного механизма, который на основании информации, не достигающей уровней сознания, способен оценить эмоциогенное значение раздражителя, повысить порог восприятия и вызвать соответствующую когнитивную переоценку.

Непродуктивным, вредоносным средством решения внутренне-внешнего конфликта считают психологическую защиту такие исследователи, как В.А. Ташлыков (Ташлыков В.А. 1984), В.С. Роттенберг (Ротенберг B.C., Аршавский В.В., 1984), Ф.Е. Василюк (Василюк Ф.Е.,1984), Э.И. Киршбаум (Киршбаум Э.И., 1987), И.Д.Стойков (Стоиков И.Д., 1986). По их мнению защитные механизмы ограничивают оптимальное развитие личности, ее так называемую «собственную активность», «активный поиск», тенденцию к «персонализации».

Любая защита, в том числе и психологическая, предназначена для обеспечения безопасности. «Безопасность весьма часто рассматривается как способность объекта, явления, процесса сохранить свою сущность и основную характеристику в условиях целенаправленного, разрушающего воздействия извне или в самом объекте, явлении или процессе…«Безопасность рассматривается как решающее условие (гарант) жизнедеятельности личности, общества, государства, что позволяет им сохранять и умножать их материальные и духовные ценности. Безопасность в абсолютном своем выражении – это отсутствие опасностей и угроз материальной и духовной сфере. …Угроза и борьба с ней являются сущностью безопасности» (Соснин А.С., Прыгунов П.Я., 2002).

Конструктивный эффект действий защитных механизмов – переживание чувств безопасности и совладания с проблемой (фрустрацией или конфликтом) – проявляется в следующих видах:

1. Интенсификация усилий по достижению желаемой цели. Такая интенсификация усилий часто приводит к преодолению препятствий или разрешению конфликта. Но если препятствия слишком велики и компенсация не достигается, часто может последовать приспособительное действие иного типа.

2. Замена средств достижения цели. Обретение нового взгляда на ситуацию, пересмотр своих предыдущих действий, нахождение нового пути к цели.

3. Замена цели. Расширение поля поиска и обнаружение альтернативной цели, удовлетворяющей потребность или желание.

4. Переоценка ситуации. Объединение изолированных и противоречивых элементов ситуации, свершение выбора, обеспечивающего адаптацию.

В целом, такая переоценка ситуации означает привлечение самим человеком новых элементов или расширение воспринимаемого контекста проблемы. Переоценка ситуации может происходить неожиданно, в результате инсайта, но может быть и более постепенной в ситуации хронической фрустрации (Креч Д., Кратчфилд Р., Ливсон Н., 1991).

Понятие психологической защиты – одно из основных понятий в психоаналитической теории и практике. Впервые термин «защита» появляется в конце второй части «Предварительного сообщения» Бройера и Фрейда (1893г.), представляющей собой один из разделов «Исследования по истерии» (Breuer Y., Freud S., 1980). Впервые З.Фрейд самостоятельно употребляет термин «защита» в своей работе «Защитные нейропсихозы» (1894) (Freud S., 1963). Позднее, в «Этиологии истерии» (1896) (Freud S., 1971) Фрейдом впервые подробно описано функциональное назначение защиты или ее цель.

Задача психологической защиты состоит в минимизации и даже полном вытеснении неприятных аффектов и непереносимых для сознания мыслей и представлений. По первоначальным представлениям, механизмы защит – врожденное средство разрешения конфликта между сознанием и бессознательным. В дальнейшем З.Фрейд выделяет целый ряд механизмов защиты, среди которых можно выделить такие, как регрессия, формирование реакции, уничтожение, изоляция, проекция, интроекция, борьба Я с самим собой, обращение и сублимация.

Фундаментальные положения о защите 3. Фрейд сформулировал в процессе лечения больных неврозами с обратимыми расстройствами, обусловленными воздействием психотравмирующих факторов. В основе этой болезни лежит переживание человеком внутреннего конфликта – столкновения особо значимых отношений личности с противоречащими им обстоятельствами жизненной ситуации. Неспособность человека разрешить такой конфликт вызывает рост внутреннего напряжения и дискомфорта. Включение механизмов защиты, ограждающих сознание человека от неприятных, травмирующих переживаний сопровождается субъективным ощущением облегчения – снятия напряжения.

Значительное место в трудах представителей различных направлений неортодоксального психоанализа отводится проблеме генезиса механизмов. А.Адлер (Adler A., 1983., 1957), К. Хорни (Andrulis R.S., 1977; Horney K. Deer, 1951), Х. Салливен (Sullivan H.S. 1953, 1955, 1956), Э. Фромм (Фромм Э. 1989, 1990, 1973), Э. Эриксон (Воловик В.М., 1986), В. Райх (Reich W., 1963), П. Лойстер (Lauster P., 1989), Э. Берн (Берн Э. 1992) и др. посвятили свои исследования определяющей роли семьи в этом процессе как психосоциальному посреднику общества, призванному с помощью гетерономного вмешательства в развитие ребенка актуализировать различные механизмы защиты как средства социальной адаптации. В дальнейшем защитные механизмы, согласно неофрейдистам, осуществляют регуляцию поведения таким образом, что они, помимо сознания человека, предопределяют весь его последующий «стиль жизни» (Adler A., 1983.). Альфред Адлер выносит истоки психологического конфликта за рамки субъекта, связывая понижение шансов благоприятного развития и возрастания риска формирования неврастенического характера с конкретным социальным окружением. Для Адлера внутрипсихический конфликт есть только следствие неверного отношения к ребенку со стороны ближайшего окружения в первые годы жизни. Еще до осознания своего Я ребенок усваивает сценарий своей будущей жизни, жизненный стиль, который формируется в тот период, когда ребенок еще не обладает ни достаточно развитым языком, ни достаточно развитой системой понятий. Однако одновременно воспроизводится также чувство своей зависимости, беспомощности и неполноценности.

Анализ основных работ Адлера (Adler A., 1983., 1993) по развитию личности показывает, что он не заимствовал понятие о психологической защите из психоанализа. Если он и пишет о конкретных техниках защиты, то, как правило, приводит их в кавычках, как бы дистанцируясь от этого психоаналитически ориентированного концепта. Взамен ему он предлагает конструкт «вредоносная компенсация». Вредоносная компенсация имеет место в становлении невротического характера, при котором реально переживаемое чувство неполноценности превращается в аккумулированный «комплекс неполноценности» как уже устойчивая характерологическая диспозиция. Этот комплекс возникает у ребенка при постоянном переживании неудач в решении актуальных ситуаций и при отсутствии поддержки со стороны взрослого окружения (семьи, школы и т. д.).

Э.Эриксон, подчеркивая роль социокультурных изменений условий существования индивида в решении проблем позитивной идентификации и адаптации, не конкретизирует свои взгляды на интрапсихические образования, связанные с этим изменениями (Erikson E.H., 1980). Э. Фромм не рассматривает специфики этого воздействия, говоря об определяющей роли «гетерономного» (т.е. противоречащего естественному росту и развитию) воздействия родителей на ребенка в актуализации механизмов «бегства от свободы» и адаптивных характерологических особенностях, (Фромм Э., 1990; Хараш А.У., 1987). К. Леонгард в своей широко известной концепции акцентуаций личности только в описаниях некоторых клинических случаев анализирует их неврожденные детерминанты, сосредотачивая внимание в основном на поведенческих аспектах акцентуаций (Леонгард К., 1989). В концепции недирективной психотерапии К. Роджерса, являющейся во многих аспектах антиподом психоанализа, также используется понятие психологической защиты. Психотерапевтическая практика К. Роджерса ориентируется не на выявление и анализ конфликтов личности, а на создание условий для принятия себя и самоактуализации личности клиента. Неконгруэнтность Самости и Опыта приводит к тому, что «опыт, не совместимый с представлением индивида о себе, имеет тенденцию не допускаться к осознанию, каков бы ни был его социальный статус». В ситуации, «когда существует несогласованность, но индивид не осознает этого, он потенциально уязвим тревожностью, угрозой и дезорганизацией. Если значимый новый опыт демонстрирует противоречие столь ясно, что оно должно быть сознательно воспринято, то индивид будет под угрозой и его Самость дезорганизуется этим противоречием и неассимилируемым опытом» В этом случае с целью сохранения структуры Самости вступает в действие защита: «Защита есть поведенческий ответ организма на угрозу, цель которого поддержать нынешнюю структуру Самости» (цит. по Журбину В.И., 1990). В данном положении важным для понимания выбранной проблемы представляется констатация К. Роджерсом потребности в позитивной самооценке

Все представители глубинной психологии считают, что организм реагирует на нарушение как целостная система и что вся структура характера человека является единым защитным механизмом. Вильгельм Райх считал, что при угрозе целостности личности именно защитные механизмы отвечают за ее интеграцию и приспособление к реальным обстоятельствам. Было показано, что включение защиты может привести не только к актуальному облегчению, но и к появлению стабильных, длительно функционирующих структур, которые в дальнейшем будут активизироваться в сходных обстоятельствах. При этом вторжение защиты может сопровождаться формированием специфических, «условно желательных», симптомов, которые вовлекаются человеком в решение ситуации, связанной с конфликтом, и тоже частично снижают внутреннее напряжение. В этой единой защитной системе путем «поглощения» бессознательной энергии либидо и тревоги происходит уклонение от естественных притязаний сексуальной энергии и уход от реальных страхов. Райх полагал, что психотерапевтическая работа как раз и должна состоять в разрушении этой мощной двойной защиты, разрушении характерологического и мышечного панциря (Reich W., 1963).

Уже в ранних работах Фрейд указывал на то, что прототипом психологической защиты является механизм вытеснения, конечной целью которого является избегание неудовольствия, всех негативных аффектов, которые сопровождают внутренние психические конфликты между влечениями бессознательного и теми структурами, которые отвечают за регуляцию поведения личности. Наряду с редукцией отрицательных аффектов происходит вытеснение содержания этих аффектов, тех реальных сцен, мыслей, представлений, фантазий, которые предшествовали появлению аффектов. В своих поздних работах З. Фрейд связывает понятие защиты с понятиями научения и развития как регуляторов индивидуального поведения.

Вопрос о содержательных характеристиках защиты психологической по-разному решается представителями различных школ. В современной психологии представления о связи защиты с экстремальными ситуациями и о смягчении с ее помощью конфликтов – сохранились, а положение о врожденном разнообразии форм защиты у конкретного человека – подверглось коррекции.

Анна Фрейд сделала попытку систематизировать знания о психологических защитах, накопившиеся к середине 40-х годов. В своей фундаментальной монографии, вышедшей в свет в 1936 году, она впервые подробно описала различные способы защитного поведения. Механизмы защиты рассматривались ею как перцептивные, интеллектуальные и двигательные автоматизмы разной степени сложности, возникшие в процессе непроизвольного и произвольного научения. Определяющее значение в их образовании придавалось травмирующим событиям в сфере ранних межличностных отношений. Анализ работ З.Фрейда, а также собственный психоаналитический опыт привели Анну Фрейд к выводу, что использование защиты конфликт не убирает страхи, что в конечном итоге приводит к патологическим невротическим состояниям. А.Фрейд показала, что определенные наборы психозащитных техник ведут к соответствующей, совершенно определенной симптоматике. Глубинный смысл подобного развития событий А.Фрейд увидела в сохранение трех источников тревоги:

– тревога, страх перед инстинктами бессознательного, которые руководствуются только принципом удовольствия (страх перед Оно);

– состояния, вызванные чувством вины и стыда, угрызениями совести (страх Я перед Сверх-Я);

– страх перед требованиями реальности (страх Я перед реальностью) (Фрейд А., 1993)..

Оценивая интегративные аспекты современной психотерапии в свете личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии, Карвасарский Б.Д., Исурина Г.Л., Ташлыков (1992) рассматривают психологическую защита как систему адаптивных реакций личности, направленная за защитное изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений – когнитивных, эмоциональных, поведенческих – с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на Я-концепцию больного.

В парадигме медико-психологических исследований использование психозащитных техник рассматривается в определенной мере как патологическая, неплодотворная форма разрешения противоречий.

В. К. Мягер (1998) предлагает делать различие между патологической защитой (или неадекватными формами адаптации) и нормальной защитой, профилактической, постоянно присутствующей в нашей повседневной жизни. Очень часто, когда медики и психотерапевты говорят о психологической защите у больных неврозами, то понимают под защитой процесс адаптации, который направлен на снижение эмоциональной напряженности (тревоги) в условиях противоречивых отношений и позиций личности; защита ослабляет в сознании больного остроту выраженности чувства несостоятельности, унижения, страха, утрат и т. д. В профессиональной среде психологов и психотерапевтов это часто приводит к недоразумениям. Когда психолог-консультант говорит о том, что и как он делает для того, чтобы снять психологическую защиту и начать настоящую работу по преодолению проблемы, медик-психотерапевт его не понимает, он как раз пытается сохранить защиту у больного неврозом для того, чтобы купировать остроту болезненных переживаний. И лишь при длительном неврозе допускается появление так называемых вторичных защитных механизмов, которые закрепляют невротическое поведение; например, возникает рационализация с целью оправдания болезнью своей несостоятельности, уход в болезнь, освобождающий от ответственности за решение проблемы.

Неоднозначное отношение к психологической защите не только у медиков, но и у психологов.

Р. М. Грановская (1999) отмечает, что психологическая защита тормозит полет творческой фантазии, работу интуиции, она выступает в качестве барьера, который сужает, заслоняет и (или) искажает полноценное восприятие и переживание мира. Эти исследовательницы описывают защиту как организацию ловушек и преобразователей опасной и тревожной для личности информации. Наиболее опасная информация не воспринимается уже на уровне восприятия, менее опасная воспринимается, но затем искажается, трансформируется в удобоваримую для личности. Одновременно авторы отмечают и другую, положительную роль защиты. Защита ограждает сознание от информации, которая может разрушить целенаправленное мышление. Мышление, которое настроено на решение проблемы в соответствии с отображаемой картиной ситуации. В этом смысле защитные техники рассматриваются как система стабилизации личности, которая направлена на устранение или минимизацию отрицательных эмоций, тревоги, которая возникает при рассогласовании имеющейся картины мира и ситуации с новой и неожиданной информацией. Еще раньше Р. М. Грановская указывала на то, что с помощью психологической защиты регулируется поведение «в ситуациях, когда интенсивность потребности нарастает, а условия ее удовлетворения отсутствуют». Грановская оправдывает применение защитных механизмов психики личностями с жесткой и косной системой принципов поведения; у этих лиц защитные механизмы якобы оберегают психику. Однако автор исключает из сферы своего рассмотрения то, что, во-первых, защитные механизмы еще сильнее закрепляют ригидные способы поведения, и, во-вторых, эта ригидная система принципов поведения как раз и может быть обусловлена использованием психологической защиты в эксквизитных ситуациях.

Впрочем, Р. М. Грановская (1999) непоследовательна и противоречива в своем определении функционального назначения защиты, когда пишет: «Действие механизмов психологической защиты направлено на сохранение внутреннего равновесия путем вытеснения из сознания всего того, что серьезно угрожает системе ценностей человека и вместе с тем его внутреннему миру. В то же время не упустим из виду, что исключение из сознания подобной информации мешает самоусовершенствованию человека. В данном контексте важно сконцентрировать внимание на том, что защитные механизмы поддерживают внутренний мир человека в некоторой гармонии с внешним миром не за счет активного изменения и преобразования недостатков окружающего мира или собственного характера, а за счет внутренних перестроек, приводящих к устранению из восприятия и памяти конфликтной и травмирующей информации».

Нам наиболее близка оценка защитных механизмов, которую дал в своих знаменитых работах Ф. Е. Василюк (1984, 1991). Он разводит цели защитных механизмов, которые направлены на стремление избавить человека от рассогласованности и амбивалентности чувств, на предохранение его от осознания нежелательных содержаний и на устранение негативных психических состояний тревоги, страха, стыда и т. д., и ту дорогую цену, которую платит человек за использование защитных механизмов, которые представляют собой ригидные, автоматические, вынужденные непроизвольные и неосознаваемые процессы отражения и регуляции. Конечный результат их использования выражается в объективной дезинтеграции поведения, самообмане, мнимом, паллиативном разрешении конфликта или даже неврозе.

Большой вклад в изучение психологической защиты и разработку методов ее тестирования (т. е. измерения вклада каждого механизма в репертуар защиты данного человека) внес Р. Плутчик (Plutchik R., 1990., 1977, 1979, 1989).

Его основная идея заключается в том, что механизмы психологической защиты являются производными эмоций, а эмоции определяются как базисные средства адаптации. Более подробно данная концепция будет рассмотрена ниже, когда мы будем рассматривать вопрос о механизмах защит.

В настоящее время большинство исследователей рассматривают психологические защитные механизмы в качестве интрапсихической адаптации личности за счет подсознательной переработки поступающей информации. В этих процессах принимают участие все психические функции: восприятие, память, внимание, воображение, мышление, эмоции. Но каждый раз основную часть работы по преодолению негативных переживаний берет на себя какая-то одна из них. (Например, переориентация внимания при отрицании, забывание при подавлении, построение логических доводов для оправдания своих поступков при рационализации.) Включаясь в психотравмирующей ситуации, защитные механизмы выступают в роли своеобразных барьеров на пути продвижения информации. В результате взаимодействия с ними тревожная для личности информация либо игнорируется, либо искажается, либо фальсифицируется. Тем самым формируется специфическое состояние сознания, позволяющее человеку сохранить гармоничность и уравновешенность структуры своей личности. Такое защитное внутреннее изменение рассматривается как особая форма приспособления человека к среде. Принципиально важно, что все эти процессы – неосознаваемые.

По мере накопления экспериментальных данных стала выявляться определенная неоднозначность роли защиты. Первоначально защита проявляется в раннем детстве, когда формы общения и виды конфликтов со средой ограничены уровнем развития личности. Она предназначена для автоматичного приспособления к среде за счет самопротекции. Однако во взрослом состоянии, при взаимодействии в расширенном социальном окружении, защиты только по типу автоматизмов бывает явно недостаточно. Поэтому если она не усложняется и не корректируется, то при определенных условиях может привести к дизадаптации личности.

Исследования показали, что организация защиты и ее способность противостоять внешним вредным воздействиям (т. е. выполнять свои функции) у разных людей не одинакова. Одних защита не ограждает и от того, от чего надо было бы защитить, а других ограждает настолько прочно, что в психику не просачивается даже значимая для личностного развития информация. В результате возникла необходимость различать нормальную, постоянно действующую в нашей повседневной жизни защиту, выполняющую профилактические функции, и защиту патологическую – как неадекватную форму адаптации.

Психологическая защита – это система стабилизации личности, направленная на ограждение сознания от неприятных, травмирующих переживаний. Критерием эффективности защитных механизмов является ликвидация тревоги и избавление от страха. Принято подразделять защиту психологическую на успешную и неуспешную. Результат успешной защиты – прекращение импульсов, провоцирующих тревогу; неуспешная защита не способна сделать это и потому вызывает их постоянное повторение. Конкретное отнесение механизмов защитных к категории успешных или неуспешных бывает различным у разных авторов. Ослабляя внутриличностный конфликт, защита регулирует поведение человека, повышая его приспособляемость и уравновешивая психику. При этом свой конфликт между потребностью и страхом человек может выражать разными способами:

– посредством психических перестроек;

– посредством телесных нарушений (дисфункций), проявляющихся в виде хронических психосоматических симптомов;

– в форме изменения способов поведения.

Психологические защиты нельзя однозначно рассматривать как полезное или вредное явление.

Позитивные последствия: защитные механизмы личности бессознательно оберегают психику от травм. Позволяют сохранить устойчивость личности на фоне дестабилизирующих переживаний и добиться более или менее успешной адаптации. Полезный (адаптивный) эффект психологическая защита в большей степени проявляется, когда масштаб конфликта, угрожающего целостности личности, относительно невелик.

Негативные последствия: мешают человеку осознать свои заблуждения относительно собственных черт характера и мотивов поведения, что часто затрудняет эффективное разрешение личных проблем. Может исказиться смысл событий и переживаний, чтобы не нанести ущерба психике. Это лишает человека возможности активно воздействовать на ситуацию и устранить источник переживаний. При существенном конфликте, требующем устранения его причин, защита играет, скорее, негативную роль, затушевывая его и снижая его эмоциональную напряженность и значимость для личности. Альтернативой в подобных ситуациях может быть либо реальное вмешательство в ситуацию и преобразование ее, либо самоизменение, адаптация к ситуации за счет преобразования самой личности.

Начало исследованиям механизмов защит было положено 3. Фрейдом, рассматривавшим их как формы разрешения конфликта между бессознательными влечениями и интериоризованными социальными требованиями и запретами, и А. Фрейд, видевшей в них также механизм разрешения (снятия) внешних конфликтов, адаптации к социальному окружению.

В теории психоанализа развитие личности определяется индивидуальной судьбой ее влечений. Другими словами, у влечения может быть разная судьба, разные пути реализации.

Во-первых, часть влечений может быть и должна быть удовлетворена напрямую, сексуальные влечения должны быть удовлетворены на сексуальных объектах, предпочтительно на сексуальных объектах другого пола, агрессивные импульсы должны быть напрямую отреагированы на деструкцию. Это та часть энергии влечений, которая, если так можно выразиться, не конвертируема, т. е. используется по прямому своему назначению.

Во-вторых, другая часть влечений находит свое удовлетворение на замещающих объектах, но при этом сохраняется качество энергии, которая обеспечивает акт удовлетворения. Либидо остается либидо, танатос – танатосом, но у них подменены объекты удовлетворения. Например, человек может получать сексуальное удовлетворение, глядя на вещь любимого человека, или же ученик может с остервенением рвать учебник по предмету, который преподает ненавистный ему педагог.

Далее, третья судьба влечения – сублимация. Сублимация – это изменение качества энергии, ее направления, смена объектов, это социализация инфантильных либидо и танатоса. Благодаря сублимации и происходит становление человека как социального и духовного существа, а не просто созревание его как некой природной телесности. Социум (и Дух) связывают энергии либидо и танатоса не с прямыми объектами соответствующих влечений, а с объектами, которые имеют прежде всего социальную и культурно-духовную значимость (трудовая, общественная, политическая, духовная активности). Сублимация – это личностно созидательный акт, он необходим для личности и полезен для социума. Половой акт тоже созидательный и по сути своей социальный, но это не сублимация, потому что здесь не меняются ни качество энергии, ни объекты ее влечения. Понятно, что половой акт совершает не просто человек как животное существо, а личность.

И, наконец, последняя судьба влечений – это вытеснение. Фрейд называет условия, при которых происходит вытеснение:

– во-первых, влечение должно быть сильным, и потому оно непременно должно быть удовлетворено;

– во-вторых, таким же сильным должен быть запрет цензуры Сверх-Я на удовлетворение влечения здесь и сейчас;

– в-третьих, у личности не отработаны приемы, техники сублимации данного импульса, нет практики социальной и духовной активности, внутренней переработки этой энергии в собственно человеческой деятельности;

– наконец, моë Я от всей этой ситуации ощущает страх, тревогу, невозможность разрешить конфликт, т. е. Я отражает данную ситуацию как ситуацию невозможности. Реальность, внешние обстоятельства не только не помощник, но, наоборот, внушают угрозу.

Все эти условия дают нам картину слабого Я, которое не может справиться с «бешеным» влечением Оно, непререкаемыми запретами Сверх-Я и требованиями и угрозами реальной ситуации. И тогда начинается работа вытеснения, отгораживания от влечений Оно, сверхморального Сверх-Я и угроз реальности.

Сильное, творческое Я умеет создавать гармонию между Оно, Я и Сверх-Я. Человек осуществляет свой личностный рост, сохраняя душевную гармонию и согласие с самим собой и миром. Такой человек, когда на его жизненном пути возникают проблемы, кризисы, в состоянии справиться с ними сам, умеет принять помощь от других в их решении и выйти из ситуации еще более обогащенным и мудрым. Для сильного Я такие ситуации даже благо, стимул и условие личностного роста. Формирование сильного социального Я заключается в развитии способностей выдерживать и противостоять энергетическому напору бессознательных влечений, решая, какие из них можно удовлетворить напрямую, не конвертировать, какие сублимировать на социально-духовную активность, а какие отложить до их удовлетворения в уместных для этого ситуациях.

Согласно А. Фрейд, механизмы защит являются продуктом индивидуального опыта и научения. В 40-50-е гг. были развернуты исследования защит на уровне изучения механизмов трансформаций угрожающего или конфликтогенного объекта в процессе его восприятия, т. н. перцептивная защита (Фрейд А..,1993).

В монографии А. Фрейд описано пятнадцать механизмов. В Словаре-справочнике по психиатрии, опубликованном Американской Психиатрической ассоциацией в 1975 г., – двадцать три. Обобщив список всего лишь двух классификаций, Л. И. Вассерман с соавторами в качестве примера приводят список из тридцати четырех механизмов психологической защиты. Это – вытеснение, отрицание, перемещение, обратное чувство, подавление (первичное и вторичное), идентификация с агрессором, аскетизм, интеллектуализация, изоляция аффекта, регрессия, сублимация, расщепление, проекция, прожективная идентификация, всемогущество, девалюация, примитивная идеализация, реактивное образование (реверсия или формирование реакции), замещение или субституция (компенсация или сублимация), смещение, интроекция, уничтожение, идеализация, сновидение, рационализация, отчуждение, катарсис, творчество, инсценирование реакции, фантазирование, заговаривание, аутоагрессия (Вассерман Л. И., Ерышев О. Ф., Клубова Е. Б., Беспалько И. Г., Аристова Т. А. и др.; Вассерман Л. И., Иовлев Б. В. 1991).

Р. Плутчик выделяет восемь базисных адаптивных реакций (инкорпорация, отвержение, протекция, разрушение, воспроизводство, реинтеграция, ориентация, исследование), которые, с его точки зрения, выступают как прототипы восьми базисных эмоций (страх, гнев, радость, печаль, принятие, отвращение, ожидание, удивление). Кроме того, он обратил внимание на то, что защитные механизмы характеризуются противоположностью (биполярностью) в той мере, в какой полярны лежащие в их основе эмоции (радость – печаль, страх – гнев, принятие – отвращение, ожидание – удивление). Таким образом, восемь базисных механизмов он сводит к четырем парам: реактивное образование – компенсация, подавление – замещение, отрицание – проекция, интеллектуализация – регрессия. Поскольку защитные механизмы являются производными эмоций, то они, по аналогии с эмоциями, классифицируются на базовые (отрицание, вытеснение, регрессия, компенсация, проекция, замещение, интеллектуализация, реактивное образование) и вторичные (к их числу относятся все остальные).

Определив зависимость проявления тех или иных механизмов защиты от этапа возрастного развития личности, особенностей конкретных когнитивных процессов и гипотетическую шкалу примитивности-зрелости отдельных защитных механизмов, Р. Плутчик (1984) выстроил их последовательность, которая, в порядке возрастания зрелости, выглядит так. В числе первых возникают механизмы, связанные с перцептивными процессами. Именно процессы ощущения, восприятия и внимания несут ответственность за защиты, связанные с невидением, непониманием информации (перцептивные защиты). К этой группе относятся отрицание и регрессия, а также их аналоги. Они выступают как наиболее примитивные и характеризуют «злоупотребляющую» ими личность как эмоционально и личностно менее зрелую. Затем возникают защиты, связанные с процессами памяти, а именно с забыванием информации (вытеснение и подавление). Самыми последними, по мере развития процессов мышления и воображения, формируются и наиболее сложные и зрелые виды защит, связанные с переработкой и переоценкой информации (рационализация).

Психоэволюционная теория эмоций Роберта Плутчика и структурная теория личности Генри Келлермана предлагают специфическую сеть взаимосвязей между различными уровнями личности: уровнем эмоций, защитой и диспозицией те наследственные предрасположенности к психическим заболеваниям (Kellerman H.,&Plutchik R., 1968, 1977). В теории Келлермана пересекаются психоаналитические и социобиологические концепции, которые отражены в следующих положениях о взаимосвязи защитных механизмов и эмоций. Определенные механизмы защиты предназначены для регуляции определенных эмоций. Существуют восемь основных механизмов защиты, которые взаимодействуют с восемью основными эмоциями. Восемь основных механизмов защиты проявляют качества и полярности, и схожести. Существуют механизмы защиты другого типа, участвующие главным образом в формировании черт характера (так называемые идентификационные защиты). Основные диагностические типы образованы характерными для них стилями защиты, личность может пользоваться любой комбинацией механизмов защиты, все защиты в своей основе имеют механизм подавления, который первоначально возник для того, чтобы победить чувство страха.

Преобладание у человека какого-либо защитного механизма может привести к развитию определенных черт и акцентуаций характера. И наоборот, люди с определенными свойствами склонны доверять конкретным защитам. Определенный механизм защиты как средство искажения реальности может характеризовать серьезные личностные расстройства и нарушения.

Теоретические исследования Г. Келлермана и Р. Плутчика выявили специфическую сеть взаимосвязей между различными уровнями личности: эмоциями, защитой и диспозицией (наследственной предрасположенностью к психическим заболеваниям). Так, параноидная личность, для которой характерны высокая критичность и подозрительность по отношению к окружающим, ощущая собственную неполноценность, защищается проекцией. Агрессивная личность, основной эмоцией которой является гнев (раздражение), использует защиту замещения, позволяющую ей направлять реакцию агрессии на более безопасный объект. У внушаемой и некритичной истерической личности преобладающим типом защиты является отрицание. Пассивный личностный тип (робкий, зависимый, безынициативный, склонный к избеганию решения проблем и уходу в себя) защищается от страха – самой характерной для него эмоции – с помощью подавления и вытеснения.

А. Фрейд показала, что определенные наборы психозащитных техник ведут к соответствующей, совершенно определенной симптоматике, Это доказывается и тем, что при определенных психологических патологиях используются соответствующие защитные техники. Так, при истерии характерно частое обращение к вытеснению, а при неврозе навязчивых состояний происходит массированное использование изоляций и подавления.

Исследования, проведенные сотрудниками Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева в Санкт-Петербурге, подтверждают гипотезу А. Фрейд о связи синдрома с использованием определенных защитных техник. Так, В. А. Ташлыков (1990)обнаружил, что у больных истерией в 62% случаев было выявлено вытеснение из сферы сознания неприемлемого мотива. В 82% случаев у больных неврозом навязчивых состояний ведущим механизмом психологической защиты была интеллектуализации, или изоляция аффективных состояний.

В основе современных представлений о механизмах психологической защиты доминируют познавательные теории Гжеголовской (цит. по Карвасарский Б.Г., 2000).