Еще через какое-то время Прабхупада вновь осматривал очередную кучу и тыкал тростью.

— Да, возьмите это. Возьмите.

Вновь и вновь Шивананда объяснял, что в храме и без того уже полно вещей, но Прабхупада продолжал выбирать. Наконец, он обнаружил лежащий на обочине персидский ковер.

— А вот это вы точно можете использовать, — и велел отнести ковер в храм.

Ковер оказался в таком хорошем состоянии, что после предварительной чистки преданные расстелили его в храмовой комнате.

Погода оставалась холодной и пасмурной. За три недели пребывания Прабхупады в Гамбурге солнечных дней выдалось всего два. После одной из прогулок, холодным утром, под моросящим дождем, ожидая лифта, Прабхупада заметил, что Шивананда растирает руки.

— Ты замерз, — сказал он, и прикоснулся к рукам Шивананды. — Потрогай мои.

Рука Прабхупады была теплой.

— Если будешь держать в тепле эту часть тела, — Прабхупада показал на грудь, — все остальное тоже будет теплым.

Даже такие мгновения общения с Прабхупадой переполняли Шивананду неудержимой любовью к нему, и ни одна утренняя прогулка не обходилась без нескольких подобных бесценных эпизодов.

Поваром Шивананда был неопытным, поэтому Прабхупада сам учил его. Кухня на квартире была маленькой – всего около четырех квадратных метров, с электроплитой, раковиной и небольшим кухонным столом. Когда Прабхупада сказал, что у Шивананды хорошо получаются пакоры из баклажана, тот стал жарить их каждый день, до тех пор, пока как-то утром Прабхупада не спросил:

— Что сегодня на обед? Надеюсь, не баклажаны?

Прабхупада научил Шивананду готовить другие блюда. Он показал ему, как по-особенному тушить капусту и как печь чапати – сначала с одного боку в духовке, а потом с другого – над горелкой. Прабхупада попросил манго, но в Гамбурге найти их было целой проблемой, и те, что Шивананде удалось достать, были еще неспелы. Прабхупада открыл Шивананде рецепт особой манговой приправы: манго, очищенные от кожуры, неделю выдерживают в сахарном сиропе, а когда они потемнеют, получается что-то вроде мангового чатни.

Шивананда знал, что Прабхупада не терпит расточительства, поэтому спросил его, что делать с очистками от манго. Прабхупада, казалось, удивился, но сказал:

— Если хочешь сделать что-то из кожуры, то положи ее в горчичное масло с солью и куркумой.

Преданные последовали его совету, но вкус получившегося блюда показался им отвратительным. Понравилось только Мандалибхадре.

На завтрак Шивананда обычно принимал то, что оставалось на подносе Прабхупады, но как-то утром осталось очень мало, и Шивананда решил приготовить для себя овсянку. Но стоило ему приступить к завтраку, как из соседней комнаты вошел Прабхупада. Он бросил взгляд на овсянку Шивананды и попросил его пройти на кухню. Там он научил его готовить халаву — обжаривать манную крупу со сливочным маслом и смешивать ее с кипящим сахарным сиропом.

— Если хочешь перекусить, — сказал Прабхупада, — можешь делать такую халаву.

У Прабхупады все еще были с собой маленькие Божества Радха-Кришны. Они стояли у него в шкафу на небольшой полке, приспособленной под алтарь. Прабхупада просил Шивананду класть все приготовленные им блюда на поднос и с молитвами предлагать их Радхе и Кришне. Однажды, когда Шивананда готовил, Прабхупада подошел к кухонной двери и жестом попросил Шивананду подойти. По его просьбе тот открыл шкаф с Божествами Радхи и Кришны, и, указав на Божества, Прабхупада сказал:

— Ты готовишь не для меня, но для Них.

Прабхупада приехал в Гамбург, зная, что здешний центр совсем еще не развит. Но он хотел вдохновить местных преданных и дать Шивананде возможность лично послужить ему. Шивананда, как верный ученик, приехал сюда от его имени и открыл этот центр, и теперь Прабхупада приехал поддержать его, чтобы тот мог сопровождать его на прогулках, готовить и делать массаж.

Однажды, когда Шивананда растирал Прабхупаде голову, Прабхупада начал объяснять, что чем старше становится человек, тем хуже переваривается у него пища. Желудок начинает выделять неприятный воздух, но благодаря массажу воздух этот разгоняется по всему телу. Осознав важность массажа, Шивананда целиком погрузился в это служение.

Каждый день в одиннадцать часов Шивананда приходил к Прабхупаде, чтобы сделать ему массаж. Однажды утром он вошел в комнату и обнаружил, что Прабхупада сидит в кресле у окна, накрыв голову одеялом, и повторяет на своих четках «Харе Кришна».

— Ты должен молиться за меня Кришне, — сказал он Шивананде.

Шивананда удивился; как может он молиться за своего духовного учителя?

— Ну, Прабхупада…— начал он, запинаясь, — я не… Не думаю, что это сработает.

— Почему не сработает? Ты же преданный Кришны!

В другой раз Прабхупада попросил Шивананду растереть ему область сердца. Он просил делать это энергичнее, и, хотя Шивананда думал, что и так уже слишком сильно давит ему на грудь, Прабхупада сказал:

— Еще сильнее.