Pax Draconis
Люция: >> вот только единственное, что мне интересно, так это почему Мерфи стал ирландцем, если изначально он был американцем? Может, Мерфи - американец ирландского происхождения?))
Pax Draconis* И все парни говорят: «Да, мы ему не конкуренты..». Гермиона всегда все тщательно изучала. В основном она, конечно же, изучала книги, потому что всегда их любила. Она в достаточной мере любила лишь двух мальчиков, чтобы они удостоились быть изученными ею, но Гарри и Рона она уже знала как облупленных. Еще к нескольким людям Гермиона испытывала симпатию и поэтому изучила скрытые стороны их характеров с той же тщательностью, с какой она зубрила свои конспекты. Профессор Люпин удостоился чести быть одним из них. Профессор Снейп, например, был неприятным преподавателем, но не вмешивался в ее жизнь. Читать Крэбба и Гойла было так же легко, как и детские книги, – односложные слова и скучное примитивное содержание. И только однажды Гермиона изучала некоего человека по той причине, что он ей не нравился. Драко Малфой был иным. Будь он книгой, он был бы одним из тех внушающих ужас злобных учебников Хагрида, которые просто невозможно прочитать. А если вы однажды будете иметь глупость попытаться открыть эту книгу силой, то обнаружите в ней ругательства, написанные пылающими буквами. Но Гермиона продолжала читать враждебно настроенную книгу, потому что этот ублюдок Малфой продолжал доставать их троицу. Девушка давно знала, что он тщеславный, противный и слишком привлекательный, но в результате наблюдения она выделила еще несколько качеств. Парень был абсолютным эксгибиционистом. Эта черта характера показывала, насколько испорчен он был. Драко хотел внимания и буквально вцеплялся в него мертвой хваткой. Гарри, например, удостаивался внимания без усилий, и оно его всякий раз смущало. Рон отчаянно жаждал внимания, но понятия не имел, как завоевать его или что с ним потом делать. Драко Малфой умудрялся сделать так, чтобы все знали его и все смотрели только на него, а он с удивительной небрежностью облекался в это внимание словно принц крови в шикарную мантию, как будто у него дома было еще двенадцать точно таких же. Гермиона помнила, с каким энтузиазмом он изображал Гарри, сидя за слизеринским столом, а ученики Рейвенкло и Хаффлпаффа были вовсе не прочь посмотреть на этот театр одного актера. Она вспомнила громкий, хорошо поставленный голос Драко, заставляющий людей оборачиваться, швыряющий оскорбления и зачитывающий вслух статьи Риты Скитер, на этот голос всегда набегала толпа. Гермиона знала, как Малфой умел завладевать вниманием, словно поглощая весь свет в комнате, симулировал ли он, что был смертельно ранен гиппогрифом, насмехался ли над валентинкой Джинни или просто прогуливался вокруг школы с видом земле-очень-повезло-что-я-хожу-по-ней. Или просто стоя посреди чужой гостиной, глядя на ошеломленных гриффиндорцев со слегка удивленной улыбкой на лице. – Малфой! – наконец опомнился Рон. – Что ты здесь делаешь? Драко глянул на Рона: – Ну, я надеялся пообниматься с Поттером в дУше, – растягивая слова, ответил он. – Разве ты не в курсе, что я коллекционирую гриффиндорских мальчиков? С другого конца комнаты послышался глухой звук падения. Несколько человек оглянулись, перестав созерцать слизеринца. – Малфой, как ты мог! – выкрикнула Гермиона. – У Шеймаса хрупкая психика! – О, ирландцы могут вынести что угодно, – махнул рукой Драко. – Они неплохо переносят шок. Я был в Ирландии прошлым летом. – Лаванда! – прошипела Гермиона. – А? Что? – встрепенулась та, перестала пожирать глазами Малфоя и умчалась на другой конец комнаты, чтобы помочь своему парню, упавшему в обморок. Шеймас издавал непонятные булькающие звуки. – Ну, раз у меня нет никаких шансов с Поттером, насколько я понял, – начал Малфой, – подберу-ка я другую бутыль с горячей водой, чтобы согревала мне бок холодными зимними ночами. Должен предупредить вас, что по ночам я не сплю. Спасибо, Лонгботтом. Все остальные выдохнули от облегчения, больше не опасаясь за свое душевное здоровье, когда Драко остановил свой выбор на Невилле. Невилл посмотрел на свою пустую руку. Его ошеломленное выражение лица было вызвано либо тем, что кофе куда-то исчез, либо, тем, что Малфой только что поблагодарил его, либо тем, что Драко выбрал именно его «своей горячей бутылью». Драко отхлебнул кофе из чашки Невилла и оглядел присутствующих невинными серебристыми глазами. «Мы пялимся на него, разинув рты от восхищения», – со злостью подумала Гермиона, – «как будто смотрим некий захватывающий новомодный блокбастер». И самым ужасным было то, что находиться в обществе Драко Малфоя было гораздо интереснее, чем горевать о крысе. Малфой прошел к камину и небрежно растянулся перед ним на полу. Гермиона ждала, что кто-то (кхм, Рон, кхм, что, намеков не понимаешь?) потеряет контроль и пнет вторгшегося в чужую гостиную слизеринца (или съездит ему кулаком по носу). Но бледное открытое лицо Малфоя, казалось, всех околдовало. И в это момент кот-изменник Гермионы примчался на всех парах, запрыгнул на лежащего Драко и свернулся клубочком у него на животе, громко мурча. Половина девочек в комнате чуть не полопались от зависти. – Косолапус! – воскликнула Гермиона. Малфой приподнял бровь. – У тебя несомненный талант давать имена, да, Гермиона? Бедный котик. Хороший котик. Да, ты очень симпатичный котик. Гермиона никогда не думала, что наступит тот день, когда она увидит, как Драко Малфой тискает ее кота. Хотя, если верить Гарри, гриффиндорские мальчики видели нечто гораздо более травмирующее. – Я люблю котов, – сообщил Драко любезным тоном, делая вид, что находится в блаженном неведении относительно того, что вся комната глазеет на него. – Мы с Косолапусом познакомились, когда я был крысой. Он знает очень много забавных историй. Вы слышали о смешном недоразумении, произошедшем с профессором МакГонагалл в кошачьем обличии? Все заулыбались и захихикали, а Гермиона яростно выкрикнула: – Ты все это на ходу выдумал, Малфой! – Неужели я солгал бы тебе, детка? Гермиона поперхнулась гневом. – Это же точно как в «Любви дикой и прекрасной», – восторженно зашептала Лаванда Парвати. – Ну, в том месте, где Ланс вернулся к Присцилле, чем потряс весь околоток, и затем оказалось, что она его мать! Малфой взял стул и подсел к взволнованным подружкам, вклинившись между ними. – Ланс сын Присциллы? – спросил он. – А как же ребенок? – А, на самом деле это ребенок Грега, – немного расстроено ответила Парвати. – Но Грег тоже сын Присциллы! – взволнованно воскликнул Малфой. – О нет, видишь ли, Грега и Ланса подменили при рождении, – с умным видом сообщила ему Парвати, углубляясь в подробности сериала. – Подожди-ка, а разве Грег не женат на Френсис? – Да, но оказалось, что на самом деле Френсис – мужчина! – Так вот, что означал тот загадочный флакон лосьона после бритья! А я бился над этим вопросом целую вечность! Когда Гермиона попросила специальный телевизор, чтобы ловить новости, она и представить себе не могла, что ее соседки по комнате увлекутся маггловскими мыльными операми. И уж конечно, она не ожидала, что ими увлечется Малфой. Все присутствующие в гостиной наблюдали, как Драко яростно жестикулирует, живо обсуждая запутанные интриги сериала, густо замешанного на инцесте. Ну, они всегда подозревали, что практически все слизеринцы – жертвы близкородственных браков. Рон фыркнул от отвращения и тупо уставился в свою домашнюю по Зельеварению. Малфой опасно наклонился на своем стуле, чтобы подсмотреть в его пергамент. – Ты должен здесь добавить шкуру бумсланга, – сказал Драко, желая помочь, но его тон был несколько снисходительным. – Иначе ты умрешь. Рон нахмурился. – Я не нуждаюсь в твоей помощи. – Нет, Уизли, нуждаешься. Ты просто иллюстрируешь значение слова «неспособный». – И хватит доставать меня! – OK, я не хочу быть преградой на твоем пути к академической неуспеваемости. – Почему бы тебе не оставить Рона в покое, – резко вставила Гермиона под истеричное кивание Шеймаса, – и не сказать нам, что ты здесь делаешь? – Конечно, милая леди, – откликнулся Малфой. – Я здесь, чтобы отомстить. И сделать все прочее, с чем я смогу справиться. Гриффиндорцы выглядели озадаченными. Драко отметил про себя, что для них это обычное выражение лица. – Рассмотрим этот вопрос, – сказал он, широко улыбаясь. – Я был превращен в крысу, бла-бла-бла и все такое. Кого должен подозревать малыш Драко? В конце концов, я находился в одной комнате со своими прихлебателями, сексуальными рабами, и – ах, да – смертельными врагами. Хм, сложный вопрос. – А может, слизеринцы просто захотели наконец-то избавиться от тебя, – предположила Гермиона. – Я тебе так сочувствую... Малфой скривил полные губы, видимо, обдумывая этот вариант. – Не-а, – пришел он к выводу. – Мы, слизеринцы, славный и простой народец. Зачем мучаться со всеми этими трансфигураторскими штучками, если простое убийство – лучшее решение? Вообще-то, чем больше он говорил, тем больше убийство привлекало Гермиону. Малфой откинулся на стуле, сладострастно потянувшись. Все особы женского пола, присутствующие в общей гостиной, подались вперед, чтобы получше рассмотреть его в этот момент. Шокированная Гермиона посмотрела на Джинни с упреком. Та только пожала плечами. Честное слово, все рыжие – такие кокетки! – Поэтому я собираюсь пребывать здесь еще некоторое время, – закончил Малфой радостно. – Буду лучом света в вашем темном царстве. Послужу украшением этой безвкусной гостиной. И буду строить планы, как вывести на чистую воду и захватить одного из вас... Сильно разнервничавшись, Дин Томас взял на редкость фальшивую ноту на гитаре. Заинтригованный Малфой покачнулся вместе со стулом. К отвращению Гермионы, он сделал это с такой врожденной грацией, будто каждый день тренировался качаться на стуле, чтобы при случае похвастать этим дурацким, никому не нужным умением. – Вау, это маггловский инструмент? Тот, на котором играют маггловскую музыку? Как «Бетлз»? «Битлз!» – зло поправила его про себя Гермиона. Дин настороженно кивнул. – Здорово! – сказал Драко. – Научи меня извлекать такие же звуки. *** И... да, именно так оно все и было. Парвати и Лаванда пребывали на седьмом небе. Джинни (кокетка!), казалось, слегка оживилась. Дин, вроде бы, вполне сдружился с Малфоем (Не стреляйте в гитариста, он играет как умеет). Невилл стал мальчиком на побегушках. Гарри был потрясен, а Рон продолжал закрывать глаза, отчаянно желая, чтобы все это оказалось сном. Шеймас попросил, чтобы ему из дома прислали Прозак***. Гермиона наблюдала. Она наблюдала за Малфоем, вольготно устроившимся в ее спальне между хихикающих девчонок и не отрываясь смотрящим «Любовь дикую и прекрасную». Включенная музыка также вызывала у Драко приступы радостной шизофрении. Он мгновенно освоил гитару Дина Томаса и научился играть на ней за неделю. Затем Малфой категорически отказался ее вернуть. Когда ему показали футбольные постеры Дина, он истыкал фигурки игроков булавками, пытаясь заставить их пошевелиться. Малфой играл в подрывного дурака и постоянно жульничал. Казалось, он не понимал смысл честной игры, даже после многочисленных объяснений. Затем Драко бросил Рону вызов в шахматной партии и выиграл. Он продолжал восхвалять себя, любимого, в течение сорока минут, пока Рон не ударил его шахматной доской по голове. Малфой стащил у Гарри «Квиддича сквозь века» и прочитал книгу от корки до корки, а потом затеял с Гарри соревнование по финту Вронского, закончившееся тем, что они поколотили друг друга метлами. Шеймас вспомнил, что по Фрейду символизирует мужская драка, и побежать за прозаком. Слизеринцев вполне устраивал тот факт, что их капитан занят делом, планомерно сводя гриффиндорцев с ума. Гермиона считала, что Малфой ведет себя просто подло и бесчестно, что он – самый надоедливый и раздражающий человек в мире. Грейнджер не на шутку пугала собственная привязанность к нему. *** – Эй, ты чего выхаживаешь здесь в одном нижнем белье? Эта ленивая, насквозь малфоевская фраза была произнесена единственным представителем этого проклятого рода. Он лежал на своем обычном месте у камина, с Косолапусом, свернувшимся у него на груди, (Позор! У них теперь было выделено место для Малфоя!) Дин Томас несколько удивленно посмотрел на свои джинсы. – Э-э-э... Нижнее белье? У тебя глюки? Ты что, тоже сидишь на прозаке Шеймаса? Просто, м-м-м, имей в виду, что эта штука вредна для здоровья. – Да, но она прикольная, – вздохнул Малфой. – Правда, этот эгоистичный ирландский придурок даже на милю не подпускает меня к себе... Кстати, причем тут прозак? Я имел в виду твои подштанники. – Подштанники? – Если ты надеешься довести девушек до похотливого безумия, предлагаю тебе вложить деньги в Многосущное Зелье и заплатить мне баснословную сумму за несколько волосков. – Малфой, перестань умничать, – сдержанно сказал Гарри из своего кресла. Вы видели это? Гермиона была возмущена до глубины души. Малфой переходит всякие границы! Это белобрысый придурок просто как стихийное бедствие... – Я не понимаю, о чем ты, – опешил Дин. – Ах... джинсы! Мама послала мне новые Levi’s на день рождения. Их можно носить в общей гостиной. Это не подштанники Малфой рассмеялся своим очаровательным – ненавистным! – смехом. – Точно. Джинсы. Ну да, это слово такое... Вчера он говорил то же самое и про «мораль». Только Гермиона догадалась, что он не понял, что такое «джинсы», и объяснила: – Это маггловская одежда. Как та, что носили люди на Чемпионате Мира по квиддичу, помнишь? И тут стало совершенно ясно, что Малфой все равно не понял. Гермиона вспомнила волшебника в женской ночнушке, увиденного во время Чемпионата Мира по квиддичу. Волшебники благородного происхождения были очень плохо осведомлены о мире магглов. – Магглы ходят по улице в нижнем белье? О, сплошной разврат и публичные оргии! – оживился Драко, а потом задумался. – Жаль, что я не могу пойти погулять вместе с ними. – Ты никогда не был в мире магглов? – спросил Рон, прекратив притворяться, что он не слушает. – Конечно же, я никогда не был в мире магглов! – сухо сообщил ему Драко. – Да от одной только мысли об этом... Мои родители были бы в ужасе. Рон выглядел почти сочувственно. – Я знаю, мои родители все еще не позволяют даже Перси ходить в Лютный Переулок. – О, Лютный Переулок? Славное местечко. Я играл там в мраморные шарики в детстве. – На сушеные головы, как и подобает истинному Малфою? – вставила Гермиона с максимальным сарказмом. Драко мечтательно улыбнулся. – Люблю я эту игру. – Слушай, я не ношу нижнее белье! – воскликнул Дин. – Э-э-э... м-м-м... То есть... – Это выглядит в точности как нижнее белье, – возразил Драко. Гарри выглядел озадаченным. – А какое тогда нижнее белье ты носишь? Шеймас, который только что вошел, в ужасе заозирался по сторонам и учащенно задышал. – Ну... обыкновенное нижнее белье, – ответил Драко. – Кальсоны. Рон поперхнулся. Дин изумленно покачал головой. – Слушайте, меня же не волнует, что вы, гриффиндорцы, носите непристойные трусы, украшенные розовыми слониками и бегемотиками, а теперь еще и это джонсовое нижнее белье, – чопорно сказал Драко. – Это не нижнее белье! – огрызнулся Дин. – Слушай, это абсурдно. Пойдем в мою комнату. М-м-м... возможно, тебе захочется снять свои кальсоны. Драко последовал за ним, выглядя крайне заинтригованным. Шеймас упал в обморок, как только за ними хлопнула дверь. Лаванда пыталась поднять его, когда в гостиную вышел Драко Малфой, одетый в черную футболку и джинсы. Шеймас упал второй раз, теперь не без помощи Лаванды. – Хм... на Дине они смотрелись совсем не так как, – пробормотала Парвати. – Мх-х-х-х... – слабо простонала Лаванда. Джинни с усилием закрыла глаза и отчаянно бормотала себе под нос: «Я люблю Гарри». Оказалось, что разница между бросающейся в глаза худобой Дина и стройной мускулистостью Драко была разительной. Малфой посмотрел на себя. – Немного необычно, – критично сказал он, глядя вниз, прядь серебристых волос упала ему на лицо. – Несколько неприлично. Вот и все, что я могу сказать. Он прошелся по гостиной. – Ах-х-х-х... – выразила свое восхищение Лаванда. – OK, – сказал Дин. Теперь, когда ты убедился, что это не нижнее белье, отдай мои джинсы обратно. Парвати, казалось, вовсю обещала Мерлину, что если Драко не вернет Дину джинсы, она будет хорошо себя вести всю оставшуюся жизнь. – Я думаю, – сказал Драко, исподтишка рассматривая лица девочек, – что я поношу их еще чуть-чуть. – Малфой, снимай их! Сейчас же! Шеймас открыл глаза и тут же снова потерял сознание. – Я поношу их всего минуточку, – торжественно пообещал Драко. Нужно ли было говорить, что джинсы Дина последовали за гитарой? – Гермиона? – спросил Гарри обеспокоенным голосом. – С тобой все в порядке? Ты сильно покраснела. – Со мной все в порядке! Просто прекрасно! Никогда не чувствовала себя лучше! – быстро сказала Гермиона, закрыв лицо книгой. – Полные джинсы. Я имею в виду, я в полном порядке. *** Джинсы Драко произвели фурор во время ужина тем же вечером. Несколько девочек, казалось, начали составлять валентинки (пятнадцатого декабря!), Пэнси Паркинсон сидела с видом чем-бы-дитя-ни-тешилось,-лишь-бы-не-вешалось. Впрочем, реакция со стороны профессора МакГонагалл была менее восторженной. – Мистер Малфой! Как прикажите это называть? Малфой посмотрел на нее лучистыми серыми глазами. – Это моя школьная форма, – сказал он кротко. – Простите?.. – В правилах сказано, что школьная форма может быть изменена на любой другой костюм по желанию ученика, – невинно объяснил Драко. – Я проверял правила. МакГонагалл посмотрела на черный материал его рубашки и брюк. Драко одарил ее победным взглядом. Профессор МакСтраннымОбразомНапроминающаяСнейпа ушла прочь. – О, как я умею манипулировать людьми, – сказал Драко. – Лонгботтом, кофе. Чашка Малфоя стояла рядом с локтем Невилла, пока он наблюдал за развязкой. Невилл повернулся, чтобы взять ее, и опрокинул, конечно же. Все изумленно смотрели на пролитый кофе. Ну, нечасто же кофе прожигает скатерть, в конце концов! – Кажется, тот самый недоброжелательный гриффиндорец в конце концов решился на убийство, – сказал Драко во время повисшей паузы. – Лонгботтом, другой кофе мне, и не такой крепкий. – А-а-а... Ты действительно сделаешь эту одежду своей униформой? – спросил Невилл, отчаянно пытаясь завязать беседу. – Я что, напоминаю тебе домового эльфа? Униформа... И Гермиона, которую мутило от страха, потому что на ее глазах чуть не произошло убийство, могла теперь спокойно глумиться над Драко, пока он неторопливо возвращался к своему столу. Униформа, хе-хе... Хорошо, возможно, Грейнджер тоже глазела. Совсем чуть-чуть. Она была всего лишь человеком. И Гермиону не волновало, что могло случиться с Драко. Нисколечко. – Чтобы его молнией ударило! – высказался в сердцах Рон. – Ага, – согласилась Гермиона. *** Тем вечером Драко не появился в гриффиндорской гостиной. Спустя пять минут после того времени, к которому он обычно подходил, паника уже охватила гостиную. – Он всего лишь крысенок, – кричал Рон. – Наверняка они сотворили с ним нечто ужасное! Лаванда хлюпала носом. – Никогда нельзя доверять слизеринцам, – мрачно констатировал Гарри. – Они очень плохие люди, – со слезами в голосе пробормотала Парвати. – У вас что, шарики за ролики закатились? – громко спросила Гермиона. – Он же Малфой ака слизеринский принц, нарушитель, плохиш, который ест меньших плохишей на завтрак! – Я помню, как он часто опускал свои крошечные розовые лапочки в кофе, – сказал Рон, чуть не расплакавшись. – И как он подергивал носиком, – добавил Гарри. Шеймаса начало трясти. – Он такой милый и беззащитный, – казалось, еще секунда, и Лаванда оденет траур. – Вы что – все сидите на прозаке Шеймаса? Рон одарил Гермиону укоризненным взглядом. – Отлично, – сказал он. – Гарри, мы возьмем твою мантию-невидимку и вырвем бедного Пушка из объятий Тьмы. – Слушай, если он и правда находится в объятьях Тьмы, то он, вероятно, сильно разозлится, если ты вырвешь его оттуда! – Некоторым людям просто плевать на других, – зло сказал Рон, не глядя в ее сторону. В итоге Гермиона все же решила пойти с ними. Нет-нет, она вовсе не волновалась за Драко. Просто кто-то же должен был держать этих мальчишек подальше от неприятностей... *** Драко мирно засыпал. «Я словно маленькая сдобная булочка», – сонно медитировал он. – «Подрумяненная, тепленькая и... без взбитых сливок и джема, правда, но нельзя же иметь все, в конце концов». Не все же преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, ради чего-то сильно желаемого надо постараться, чтобы заполучить это. Малфой уже практически впал в сладкую дрему, когда до него вдруг донеслись странные голоса из-за двери. Очевидно, кто-то пытался пробраться незамеченным, но у них ничего не получилось. Нет, это не могут быть слизеринцы. Может, это просто сон. – Куда мы идем? – Ну, в его спальню... – О, я знала, что это плохой план... – Да что ж такое-то! – высказался Драко, надменное раздражение вышло несколько приглушенным. Глупый сон. Почему ему снился такой глупый сон? Дядюшка Эзелфрайд тоже начинал со странных снов... И в этот момент Гарри, Рон и Гермиона вломились в дверь. Вот и начались масштабные галлюцинации... – О, привет, Малфой, – сказал Гарри. – Гм, мы просто пришли убедиться, что ты живой. Подождите-ка, нести такую чушь мог только настоящий гриффиндорец. Драко нервно вцепился в простыни. – Гермиона! – сказал он в ужасе. – Выйди! Я не одет! Гарри посмотрел на него. – У тебя славная пижама, так и хочется до нее дотронуться, – оценил он. – Так а я про что! Гермиона, которая пребывала в легком шоке от вида Драко, выглядящего растрепанно и восхитительно – то есть глупо! – в этой славной пижаме, пришла в себя и одарила его холодным взглядом. – Где вы были, молодой человек? – потребовала она ответа хорошо поставленным голосом мамы Уизли. – О, не надо, – взмолился Драко. – Ты сейчас говоришь в точности как профессор МакУжасная. У меня разболелась голова, и я пошел спать. Вероятно, это самое невинное из того, что я когда-либо делал. Зачем вы сюда пришли, люди? – Э-э-э... – Они сильно волновались, – холодно объяснила Гермиона. – О, но ты ведь тоже пришла, – протестующе пробормотал Гарри. – Вы волновались? – недоверчиво повторил Драко. – Ну, здесь опасно, – залепетал Гарри. – А я – опасный человек, – самодовольно высказал Драко. – И я живу здесь вот уже почти семь лет! Ты идиот. Драко не нравилось ходить вокруг да около. Лезь в самый центр и расшвыряй всех! – Серьезно, люди, вы полные идиоты, – продолжал он бодро. – Не смогли провести без меня и один вечер? Что это за странная привязанность к моей персоне? Гарри, самый откровенный и прямолинейный, выглядел так, словно его подташнивает, пока он обдумывал ответ. – Наверное... и я вовсе не собираюсь менять свое мнение даже после этой твоей «люди, вы полные идиоты» речи... Мы стали, в некотором роде, типа, ну... после всей этой крысиной неразберихи... немного симпатизировать тебе, – заключил он. Серебристые глаза Малфоя округлились. – О... Гермиона, пользуясь тем, что Драко, наконец, замолчал, решила скоренько начать отрицать это ужасное заявление Гарри. Но она не могла. Дементор побери! Когда все валится из рук, ты становишься веселым и находчивым. Это единственное, что тебе остается. – Ну, раз уж мы действительно это делаем, ну это... э-э-э... симпатизируем, – сказала Гермиона, – то у нас есть к тебе несколько вопросов. Драко выглядел настороженным. – Это что-то типа небольшого испытания? Я должен в итоге разработать и представить некий проект, как мы делаем на занятиях? Они все уселись на его кровать. – О, чувствуйте себя как дома. Я вовсе не пытаюсь немного поспать. – Это только для того, чтобы убедиться, что ты вовсе не злобный, – заверил его Гарри. Драко скептически глянул на него. – Что? Я не злобный? Я еще какой злобный, Поттер. Тоже мне, очнулся... – Мы прекрасно знаем, что ты бесчестный и абсолютно аморальный ублюдок, Малфой, – сказала Гермиона. Драко выглядел польщенным. – Мы просто проверяем, не пешка ли ты Темного Лорда. – Малфои – не пешки в руках Зла, – пробормотал Драко. – Малфои – само Зло. – Кхм, – нарочито кашлянула Гермиона. – А если отец прикажет тебе упасть в самую грязь на колени перед Темным Лордом, ты... – В новой одежде? Ага, разбежался! – А если он прикажет тебе провести темный ритуал, ты... – Забью на все и пойду выпивать. Я принципиально не несу ни за что ответственности. – Твое отношение к Темной Метке? – О, она такая мерзкая и неприглядная... Разве зло не может обладать вкусом, я вас спрашиваю? Не говоря уже о том, что такая уродливая отметина уже сама по себе зло. «Давайте-ка повнимательнее осмотрим их руки в поисках этой здоровенной Метки. О, она такая неприметная... Ну надо же, слизеринцы такие скрытные...» Ха! За коим Салазаром мне нужна эта огромная черная штуковина на руке? – Слушай, не треплись попусту, это важно, – торопливо сказал Гарри. – А если Темный Лорд прикажет тебе отрезать свою руку во имя служения ему? – Изуродовать себя, Поттер? Ты просто больной, на всю голову больной придурок. Гриффиндорцы замолчали и переглянулись. – Ну... – сказала Гермиона. – Экзамен по теории он сдал. Хотя и странно было все это слышать из его уст. Драко восседал с гордым видом. Гарри пожал Малфою руку. – Ну, теперь ты в команде, – сказал он с ребяческой улыбкой. – И совершенно необязательно дотрагиваться до меня, Поттер, – забеспокоился Драко. – Насколько я понял, все это просто шутка, да? Теперь, может, вы слезете с моей кровати? – Мы имеем в виду, что пройдя проверку на хорошесть, тебе придется стать таковым, – объяснил Рон. – Ха! Удачи в перевоспитании меня! – Ну, он стал хоть капельку дружелюбнее, – признала Гермиона. – Мне разрешат поспать, если я соглашусь? – Да! – А мне зарплата полагается? – Нет! – О... ну и ладно. – Вот видишь, Драко, – сказал Гарри искренне. Драко выглядел так, будто его подташнивает. – Разве это не прекрасно? Все могло бы сложиться иначе, если бы ты не повел себя как последний ублюдок тогда в поезде! – Я и не вел себя как ублюдок! – воскликнул Драко возмущенно. – Этот рыжий придурок посмеялся над моим именем! Он должен был пожалеть о том, что появился на свет! Гриффиндорцы удивленно смотрели на Малфоя. – Ну, я очень серьезно отношусь к своему имени, – проворчал Драко. – Оно же входит в школьный девиз. Мне дали такое имя, а затем послали сюда учиться... Родители могут быть очень жестокими. С таким же успехом меня могли наречь Невилл Лонгботтом-Малфой... Рон, казалось, не понимал боли Драко, чурбан неотесанный. – И ты семь лет превращал нашу жизнь в ад только потому, что ты слишком серьезно относишься к собственному имени? – потребовал ответа Уизли. – Мы, Малфои, на самом деле не злопамятны. Просто злые. И память у нас хорошая, – сказал Драко. – Ты просто больной придурок, – вынесла свой вердикт Гермиона, уходя. Последним, что она увидела, была на удивление польщенная улыбка на лице Драко. Только девушка была под мантией-невидимкой, когда они все втроем вышли из комнаты Драко. Рон и Гарри же столкнулись лицом к лицу с человеком, стоящим посреди коридора и в упор смотрящим на них. – Привет! – сказал Гарри с невинной улыбкой. – Мы просто навещали Драко. Я бы не заходил сейчас, – он уже в постели. Несколько минут спустя все слизеринцы пытались помещать Пэнси Паркинсон покончить жизнь самоубийством. Затем они в экстренном порядке послали первокурсника-слизеринца к Шеймасу за прозаком. Покинув спальню Драко, гриффиндорцы обменялись удивленными взглядами. – Ну так что... теперь мы с Малфоем дружим, что ли? – спросил Рон, все еще сомневаясь. – Похоже, что так, – ответил Гарри. Пауза. – Значит, – спросил Рон, – моря обратились кровью, и настал месяц голубой луны?**** – Я уверена, что мы узнаем об этом из прогноза погоды, – сказала Гермиона. *** Было много разговоров о квиддичном матче Гриффиндор/Рейвенкло. Люди задавались вопросом, поддержит ли Рон Уизли своего лучшего друга или свою девушку, и развлекались наблюдением за тем, как он летает из одного конца поля в другой, выкрикивая: «Давай, Гарри!» «Ну же, дорогая!» Также люди задавались вопросом, будет ли Драко Малфой сидеть на слизеринской трибуне или с гриффиндорцами, с которыми он проводил так много времени. Еще одна тема активно обсуждалась: наденет ли Драко джинсы. Он надел. Профессор Снейп назвал его позором факультета Слизерин. Блэйз Забини назвал его сексуальным зайкой. Драко считал, что они оба правы. И Гермиона была вовсе не удивлена, увидев, как Драко взбирается на трибуну Гриффиндора, размахивая огромным серебристо-зеленым флагом. – Именем Слизерина я требую, чтобы мне выделили место, – торжественно произнес он и сел рядом с ней. – Привет, дорогуша. – Привет, Малфой, – ответила Гермиона. – Я проверила Многосущное Зелье. – Женщины-ученые очень милые, – сказал Драко одобрительно. – Ты можешь достать славные маленькие очочки в позолоченной оправе? Гермиона неодобрительно посмотрела на него. Малфой выглядел невозмутимым. Да уж, люди, мечтающие о том, как порезвиться в женском монастыре, имели больше чувства благопристойности, чем Малфой. – Похоже, можно использовать процессы, которые протекают при использовании зелья, чтобы не просто трансфигуровать человека в животное, а чтобы сделать это состояние постоянным. По крайне мере, пока магия не перестанет работать в связи с... м-м-м... традиционным по... – Да, да, понятно, – поторопил ее Драко. – Можешь пропустить эту часть. – Но этого очень трудно добиться, – серьезно сказала Гермиона. – Я не знаю никого, кто был бы настолько хорош в Зельеварении, чтобы сделать это, кроме тебя, меня и Блэйза Забини. – Ну, это точно был не Блэйз, – тут же сказал Драко. – Он считает меня сексуальным зайкой. А ты и вовсе девушка, значит, по-другому и думать не можешь. Гермиона поперхнулась. – Если бы я только мог вспомнить какую-то отличительную деталь этого человека, – размышлял вслух Драко, рассеяно похлопав ее по спине. Он думал. Тогда, когда он укусил того человека... Его руки были какими-то странными... на вкус... Что-то... очень ощутимое... что-то, что он почти мог потрогать... Нет, Драко не мог вспомнить, на что это похоже... – Перестань... бить... меня, – задохнулась Гермиона. Драко Малфой резко встал и сделал заявление. – Я должен лизнуть каждого гриффиндорца в школе! Послышался звук удара, как будто некий охотник свалился с метлы. Если так будет продолжаться и дальше, то Шеймас Финниган обязательно получит тяжелую черепно-мозговую травму. * Драконий мир (лат). Видимо, автор фика вдохновлялась одноименной РПГешкой))). (http://www.paxdraconis.com/)
|
