И коню понятно

 

Полис‑Плаза, Гавань, Нижние Уровни

 

В полицейском управлении только и говорили, что о зонде Зи‑то. На самом деле это позволяло хоть ненадолго отвлечься от недавних печальных событий. Полиция Нижних Уровней достаточно редко теряла своих офицеров, а сейчас лишилась сразу двоих. Жеребкинс очень тяжело переживал утрату. Особенно горько было думать об Элфи Малой. Одно дело – потерять друга на поле боя, но мысль о том, что друга ложно обвиняют в убийстве, была просто невыносимой. Жеребкинс представить себе не мог, что Элфи Малой останется в памяти волшебного народца как хладнокровная убийца. Капитан Малой была невиновна. Более того, она была удостоена многих наград и заслуживала того, чтобы её помнили героем.

Включился экран системы связи, Жереб‑кинса вызывал из наружного офиса один из технических специалистов. Остроконечные уши эльфа дрожали от волнения.

– Зонд опустился на глубину шестьдесят две мили. Не могу поверить, что люди прошли так далеко.

Жеребкинс тоже не мог в это поверить. Теоретически только через несколько десятилетий люди должны были изобрести лазер, который мог бы пробить земную кору, не спалив половину континента. Что ж, очевидно, Джованни Зито совершил прорыв в науке и изобрёл лазер, нисколько не заботясь о том, что думает некий кентавр об умственных способностях людей.

Жеребкинс даже испытывал лёгкое сожаление от того, что проект Зито придётся прикрыть. Сицилиец был одним из немногих учёных, на которых могло надеяться человечество. Его план обуздания энергии внешнего ядра был весьма недурён, но если Зито претворит его в жизнь, люди узнают о существовании волшебного народца, а этого допустить нельзя.

– Внимательно следите за ним, – сказал Жеребкинс, пытаясь изобразить заинтересованность. – Особенно когда зонд пойдёт параллельно Е7. Катастрофы опасаться нет причин, но держите ухо востро.

– Есть, сэр. Ах да – капитан Треплоу звонит вам с поверхности по второй линии.

Искра интереса вспыхнула на мгновение в глазах кентавра. Треплоу… Спрайт, который позволил Мульчу Рытвингу угнать полицейский шаттл. Мульч сбежал в тот день, когда погибли его друзья. Совпадение? Возможно. А возможно, и нет.

Жеребкинс открыл канал связи с поверхностью и принял вызов. На экране он увидел только грудь Треплоу.

Кентавр вздохнул.

– Цып! Хватит парить! Я тебя не вижу!

– Извини, – сказал спрайт, опускаясь на пол. – Я здорово распереживался из‑за майора Келпа.

– И что ты ждёшь от меня, Цып? Крепких объятий и поцелуя? У меня без тебя дел по горло.

Треплоу продолжал хлопать крыльями. Он явно едва удерживался от того, чтобы не взлететь снова.

– У меня для тебя сообщение. От Мульча Рытвинга.

Жеребкинс едва не заржал. Мульчу, несомненно, было что сказать ему.

– Ну так выкладывай. Скажи, что думает обо мне наш друг‑сквернослов.

– Только строго между нами, договорились? Я не хочу, чтобы меня отправили в отставку, решив, что я рехнулся.

– Хорошо, Цып, между нами. У каждого есть право отпустить свой рассудок ненадолго погулять. Особенно сегодня.

– На самом деле все достаточно нелепо. Лично я ему сразу же не поверил… – Цып попытался презрительно захихикать.

– Что нелепо? – рявкнул Жеребкинс. – Во что ты не поверил? Говори, Цып, или я вытащу это из тебя силой, прямо по каналу связи.

– Нас никто не слышит?

– Нет! – завизжал кентавр. – Никто. Говори. Передавай сообщение Мульча.

Цып набрал полную грудь воздуха и произнёс слова на выдохе:

– Опал вернулась.

Смех Жеребкинса зародился где‑то в районе копыт, потом набрал силу как ураган, пока не вырвался из горла.

– Опал вернулась! Кобой вернулась! – заржал кентавр. – Я все понял! Мульч задурил тебе голову, чтобы ты позволил ему угнать шаттл! Он сыграл на твоём страхе, на том, что ты боишься пробуждения Опал, и ты купился. Опал вернулась! Ой, помереть можно…

– Так он сказал, – обиженно произнёс Цып. – Не вижу причин так хохотать. Ты плюёшься на экран. Знаешь, это просто оскорбительно.

Жеребкинс с трудом подавил смех. Впрочем, не так уж он и развеселился. Скорее, это был нервный смех, в котором прорвались скопившиеся за день эмоции – печаль с лёгкой примесью разочарования.

– Извини, Цып. Я тебя не виню. Мульчу удавалось обдуривать и более умных спрайтов.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Цыпа дошло, что это была злая насмешка.

– Может быть, этот гном говорил правду, – обиженно произнёс он. – Может быть, ты ошибаешься. Это вполне возможно. Может быть, Опал Кобой обманула тебя.

Жеребкинс включил ещё один экран на стене.

– Нет, Треплоу, невозможно. Опал не могла вернуться, потому что я сейчас смотрю на неё.

Видеосигнал в реальном времени из клиники Аргона подтверждал, что Опал по‑прежнему болтается на ремнях в состоянии комы. Пробу ДНК у неё взяли буквально несколько минут назад.

Раздражительность Цыпа мгновенно исчезла.

– Не могу в это поверить, – пробормотал он. – Мульч говорил так убедительно. Я действительно поверил, что Элфи в опасности.

У Жеребкинса задрожал хвост.

– Что? Мульч сказал, что Элфи в опасности? Но Элфи больше нет! Она погибла!

– Да, – угрюмо кивнул Цып. – Должно быть, Мульч накормил меня лошадиным навозом. Не хотел тебя обидеть.

Кентавр лихорадочно размышлял. Ну конечно! Опал сделала бы так, чтобы в смерти Джулиуса обвинили Элфи. Опал, несомненно, подстроила бы подобную пакость… Если бы сейчас не находилась в палате в подвешенном состоянии. ДНК никогда не врёт.

Цып постучал по экрану, чтобы привлечь внимание Жеребкинса.

– Послушай, Жеребкинс, не забудь о том, что ты обещал. Строго между нами. Никто не должен знать, что меня одурачил гном. Иначе я до пенсии буду соскабливать мышиное карри с дорожек после хрустъбольных матчей.

Жеребкинс с рассеянным видом закрыл окно связи.

– Да, как скажешь. Между нами. Хорошо.

Опал по‑прежнему находится под стражей. В этом нет сомнений. Она не могла совершить побег. Никак не могла. Если бы она была на свободе, зонд представлял бы куда более серьёзную угрозу. Но Кобой не могла сбежать. Это невозможно…

Однако Жеребкинсу была присуща некоторая склонность к паранойе, и она не давала ему покоя. Чтобы успокоиться окончательно, он решил провести несколько тестов. На самом деле он должен был получить разрешение, но он не стал этого делать, поскольку не хотел, чтобы кто‑нибудь об этом узнал, если он ошибался. Если он окажется прав, никто не станет упрекать его в том, что он на несколько часов занял компьютер.

Кентавр включил функцию быстрого поиска в базе данных наблюдения и выбрал запись из туннеля, в котором погиб Джулиус. Нужно было кое‑что проверить.

 

Не указанная на карте шахта, на глубине трех миль под Южной Италией

 

Угнанному шаттлу довольно быстро удалось достичь поверхности. Элфи вела корабль быстро, но осторожно, чтобы не загубить трансмиссию и не налететь на стену шахты. Конечно, время поджимало, но если их разномастную команду размажет по стенам в виде хрустящего паштета, пользы не будет никакой.

– Такие старые лоханки предназначены в основном, чтобы подвозить новых караульных на места дежурств, – объяснила Элфи. – Этот подержанный корабль полиция Нижних Уровней приобрела на аукционе, где распродавалось имущество преступников. Двигатель форсированный, чтобы убегать от шаттлов таможенников. Раньше он принадлежал контрабандисту, который тайно возил под землю карри.

Артемис принюхался. В салоне ещё сохранился запах острой приправы.

– Зачем кому‑то понадобилось заниматься контрабандой карри?

– Слишком острые приправы запрещены в Гавани законом. Поскольку мы живём под землёй, приходится обращать особое внимание на выбросы в атмосферу. Если ты понимаешь, о чем идёт речь.

Артемис понял и решил сменить тему разговора:

– Нам нужно найти шаттл Опал, прежде чем мы окажемся на поверхности и обнаружим себя.

Элфи заставила шаттл зависнуть рядом с небольшим подземным озерцом, и от струй газа, вырывающихся из двигателя, по поверхности побежали волны.

– Артемис, кажется, я уже говорила о том, что у неё невидимый шаттл. У нас нет необходимой аппаратуры, чтобы обнаружить его. Опал со своими пособниками может находиться за следующим поворотом, а наши компьютеры не смогут её засечь.

Артемис наклонился над приборной доской и посмотрел на показания приборов.

– Ты не совсем верно подходишь к решению проблемы. Мы должны определить, где её шаттла нет.

Артемис запустил программу сканирования, пытаясь найти следы определённых газов в радиусе ста миль.

– Думаю, мы не ошибёмся, если предположим, что шаттл‑невидимка находится где‑то в районе шахты Е7. Возможно, у самого выхода на поверхность. Тем не менее нам предстоит обследовать огромную зону, особенно учитывая тот факт, что полагаться мы можем только на свои глаза.

– Именно это я и пыталась объяснить. Но продолжай, уверена, тебе есть что сказать.

– Поэтому я использую ограниченные возможности антенн сканера, чтобы исследовать шахту вверх до самой поверхности и вниз, на глубину тридцать миль.

– Что ты пытаешься обнаружить? – спросила раздражённым тоном Элфи. – Дыру в воздухе?

Артемис усмехнулся.

– Именно. Понимаешь, воздух состоит из различных газов, кислорода, водорода и так далее, но корпус шаттла‑невидимки предотвратит обнаружение этих газов внутри корабля. Если мы обнаружим участок пространства, в котором отсутствуют обычные газы…

– То обнаружим шаттл‑невидимку, – закончила за него Элфи.

– Именно.

Компьютер быстро завершил сканирование и вывел на экран модель окружающего пространства. Газы были отображены извилистыми линиями разных цветов.

Артемис ввёл в компьютер команду на поиск аномалий. Их оказалось три, причём одна – с необычно высокой концентрацией угарного газа.

– Вероятно, порт. Слишком много выхлопных газов.

Второй аномалией было огромное пространство лишь с незначительным содержанием каких‑либо газов.

– Вакуум. Скорее всего, завод по производству компьютеров, – сделал вывод Артемис.

Третьей аномалией была небольшая по объёму зона у самой кромки Е7, в которой отсутствовали вообще какие‑либо газы.

– Это она. Объём соответствует точно. Она в северной части входа в шахту.

– Молодец, – сказала Элфи, хлопнув его по плечу. – Летим туда.

– Ты, конечно, знаешь, что Жеребкинс мгновенно обнаружит нас, стоит нам только сунуть нос в главную шахту.

Элфи прогрела двигатели в течение нескольких секунд.

– Слишком поздно беспокоиться об этом. До Гавани больше шестисот миль. Пока сюда кто‑нибудь долетит, мы станем либо героями, либо преступниками.

– Мы уже преступники, – сказал Артемис.

– Верно, – согласилась Элфи. – Но у нас есть шанс в скором времени стать преступниками, которых никто не преследует.

 

Полис‑Плаза, Нижние Уровни

 

Опал Кобой вернулась. Неужели такое возможно? Тревога не давала Жеребкинсу покоя, вмешивалась в работу дисциплинированного ума, нарушала привычный мыслительный процесс. Он понимал, что сможет нормально спать, пока не выяснит все до конца.

В первую очередь следовало проверить видеозапись из Е37. Если Кобой действительно жива и разгуливает на свободе, это объясняло некоторые детали. Во‑первых, это означает, что странная дымка, появляющаяся на всех плёнках, – вовсе не случайные помехи, а наведённые специально, чтобы что‑то скрыть. Во‑вторых, потерю звукового сигнала также могла подстроить Опал, чтобы никто не знал, о чем разговаривали Элфи и Джулиус в туннеле. И в‑третьих, злополучный взрыв тоже мог быть делом рук Кобой. Сама мысль о такой возможности вызывала у Жеребкинса невероятное облегчение, но он старался сдерживаться. Пока все это были лишь предположения.

Жеребкинс пропустил запись через несколько фильтров. Безрезультатно. Невозможно было повысить резкость загадочного туманного пятна, скопировать его или передвинуть. Это само по себе было странным. Если бы пятно было вызвано компьютерным глюком, Жеребкинс смог бы что‑нибудь с ним сделать. Но неотчётливая заплатка оставалась на месте и отражала все атаки Жеребкинса.

«Что ж, Опал, ты предусмотрела любое расследование при помощи высоких технологий, – подумал кентавр. – А как насчёт низких технологий?»

Жеребкинс стал внимательно просматривать запись, сделанную непосредственно перед взрывом. Туманное пятно переместилось на грудь Джулиуса, и майор, кажется, несколько раз покосился на него. Неужели за пятном скрывается взрывное устройство?

Если так, его привели в действие дистанционно. Помехи, скорее всего, наведены тем же устройством, что подорвало заряд. Команда на подрыв должна была подавить все остальные сигналы, включая помехи. Следовательно, перед детонацией устройство на груди Джулиуса, чем бы оно ни было, должно было стать видимым – на тысячную долю секунды. Слишком мало, чтобы увидеть невооружённым глазом, но камера должна была это зафиксировать.

Жеребкинс нашёл на плёнке момент взрыва и стал перематывать назад, кадр за кадром. Смотреть, как погибает от взрыва твой друг, всегда мучительно, а уж любоваться на это в медленной перемотке задом наперёд… Кентавр пытался сконцентрироваться на деталях. Огромный оранжевый факел пламени сократился до ослепительно белых язычков, потом и они превратились в крохотный, похожий на мини‑солнце, шар. Потом что‑то появилось и тут же исчезло. Жеребкинс проскочил этот кадр, но быстро вернулся. Есть! Прямо на груди Джулиуса, там, где было туманное пятно. Какое‑то устройство.

Жеребкинс ударил пальцем по кнопке увеличения. Металлическая панель площадью тридцать квадратных сантиметров была привязана к груди Джулиуса октопоясом. Устройство было зафиксировано камерой всего на одном кадре. Оно появилось всего на одну тысячную долю секунды, вот почему его не увидели следователи. На лицевой поверхности устройства был плазменный экран. Кто‑то общался с майором перед его смертью. Этот кто‑то не хотел, чтобы его услышали, поэтому включил передатчик помех. К сожалению, на экране не было изображения, сигнал на подрыв, отключивший передатчик помех, прекратил передачу и видеосигнала.

«Я знаю, кто это сделал, – подумал Жеребкинс. – Опал Кобой, вернувшаяся из небытия». Но нужны были доказательства. Слова кентавра значили для Арка Сула ничуть не больше, чем отрицание гномом того, что он только что пукнул.

Жеребкинс посмотрел на передаваемое в режиме реального времени из клиники Аргона изображение. Вот она. Опал Кобой в состоянии глубокой комы. Или нет?

«Как тебе это удалось? – мысленно обратился он к ней. – Как ты сумела поменяться местами с другой пикси?»

Пластической хирургией такого результата не добиться. Хирургия не способна изменить ДНК. Жеребкинс открыл ящик письменного стола и достал из него два устройства, напоминающие миниатюрные вантузы.

Был только один способ выяснить, что именно происходит. Спросить об этом саму Опал Кобой.

 

Когда Жеребкинс приехал в клинику, доктор Аргон не хотел пускать его в палату Опал.

– Пациентка Кобой находится в состоянии глубокой кататонии, – раздражённо говорил гном. – Кто знает, как подействуют ваши приборы на её психическое состояние? Крайне сложно, практически невозможно, объяснить неспециалисту, какой вред может нанести интрузивное стимулирующее воздействие выздоравливающему мозгу.

Жеребкинс заржал.

– Ты беспрепятственно допускаешь в клинику телевизионщиков. Полагаю, они платят лучше, чем полиция Нижних Уровней. Надеюсь, доктор, ты не привык считать Опал своей собственностью? Она государственный преступник, и я могу перевести её в государственное учреждение, когда пожелаю.

– Не больше пяти минут, – быстро согласился Ж. Аргон и ввёл код доступа.

Жеребкинс, цокая копытами, вошёл в палату и бросил свой портфель на стол. Опал плавно покачивалась на ремнях под порывом сквозняка, который он впустил в палату, когда входил. И это действительно была Опал. Даже стоя рядом, разглядывая мельчайшие детали, Жеребкинс готов был поклясться, что видит старого врага. Ту самую Опал, которая соперничала с ним в каждом конкурсе ещё в колледже. Ту самую Опал, которой почти удалось возложить на него вину за мятеж гоблинов.

– Опусти ремни, – приказал он. Аргон, постоянно жалуясь, придвинул под Опал койку.

– Мне нельзя заниматься физической работой, – стонал он. – Моё бедро. Никто не знает, как я мучаюсь от боли!.. Никто. Даже медики‑кудесники не способны мне помочь.

– Разве у тебя нет санитаров или уборщиков, которые должны выполнять такую работу?

– Есть, – сказал Аргон, опуская ремни. – Но сейчас они в отпуске. Ушли оба, одновременно. Обычно я не разрешаю такого, но хороших работников‑пикси так трудно найти…

Жеребкинс мгновенно навострил уши.

– Пикси? Твои уборщики – пикси?

– Да. Мы очень гордимся ими. Они – своего рода знаменитости. Близнецы‑пикси. Кроме того, они относятся ко мне с большим уважением.

Жеребкинс стал доставать оборудование, но руки у него дрожали от волнения. Все сходится. Сначала Цып, потом странное устройство на груди Джулиуса, а теперь поспешно ушедшие в отпуск уборщики‑пикси! Разгадка близка.

– Что это у тебя? – с беспокойством спросил Аргон. – Ты не нанесёшь ей вреда?

Фаули наклонил голову бесчувственной пикси назад.

– Не волнуйся, Аргон. Это всего лишь сетчаткоскан. Дальше глазных яблок я не пойду.

Он открыл глаза пикси и установил похожие на присоски чашки на глазные впадины.

– Все, что мы видим, фиксируется на сетчатке глаз. И от каждого изображения на ней остаётся след микроцарапин, который можно усилить и прочитать.

– Я знаю, что такое сетчаткоскан, – язвительно произнёс Аргон. – Знаешь, я иногда читаю научные журналы. Значит, ты можешь узнать, что видела Опал, прежде чем впасть в кому. И что тебе это даст?

Жеребкинс подключил присоски к настенному компьютеру.

– Посмотрим, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал таинственно, а не звенел от отчаяния.

Он открыл программу сетчаткоскана, и на плазменном экране появились два тёмных изображения.

– Правый и левый глаз, – объяснил Жеребкинс, нажимая на клавишу, пока оба изображения не совместились.

Это была, скорее всего, голова, повёрнутая в профиль, хотя изображение было слишком тёмным, чтобы различить летали.

– О, какое великолепие! – язвительно воскликнул Аргон. – Мне позвать телевизионщиков или просто лишиться чувств от благоговейного трепета?

– Осветлить и усилить, – приказал он компьютеру.

Созданная компьютером кисть прошлась по экрану, оставляя после себя более яркое и чёткое изображение.

– Это пикси, – пробормотал Жеребкинс. – Но изображение слишком расплывчатое. – Он задумчиво почесал подбородок. – Компьютер, сравни изображение с пациенткой Опал Кобой.

В отдельном окне появилось лицо Опал. Изменился размер, изображение повернулось, чтобы угол зрения был таким же, как и на первой картинке. Красные стрелки замелькали между изображениями, отмечая идентичные точки. Через некоторое время пространство между картинками было испещрено красными линиями.

– Изображено одно и то же лицо? – спросил Жеребкинс.

– Подтверждаю, – ответил компьютер. – Вероятность ошибки ноль целых пять десятых процента.

Жеребкинс нажал на кнопку печати.

– Такая погрешность меня вполне устраивает.

Аргон как в оцепенении подошёл к экрану. Лицо его было бледным и становилось ещё бледнее, по мере того как он понимал, что подразумевает эта картинка.

– Она видела саму себя в профиль, – прошептал он. – Это значит…

– Что существуют две Опал Кобой, – закончил за него Жеребкинс. – Настоящая, которой ты позволил сбежать. И эта пустая оболочка, которая может быть только…

– Клоном.

– Вот именно, – сказал Жеребкинс и взял отпечатанную принтером страницу. – Она клонировала себя, а потом твои уборщики беспрепятственно вывезли её отсюда, прямо у тебя из‑под носа.

– О боги!

– Хватит причитать. Пожалуй, сейчас самое время звать телевизионщиков или лишаться чувств от благоговейного трепета.

Аргон выбрал второй вариант и свалился на пол бесформенной грудой. Понимание того, что все мечты о богатстве и славе пошли коню под хвост, оказалось для него слишком тяжёлым ударом.

Жеребкинс перешагнул через него и галопом помчался на Полис‑Плаза.

 

Шахта Е7, Южная Италия

 

Опал Кобой не находила себе места. Все терпение, до последней капли, она израсходовала ещё в клинике Аргона, а сейчас ей хотелось, чтобы все происходило мгновенно, стоит ей лишь отдать приказ. К сожалению, сто миллионов тонн гематита опускались сквозь землю со скоростью всего пять метров в секунду, и никто не мог ничего с этим поделать. Опал решила скоротать время, наблюдая за гибелью Элфи Малой. Кретинка. Кем она себя возомнила? Эта стрижка под ёжик, губки бантиком… Опал посмотрела на своё отражение в блестящей поверхности. Вот настоящая красота. Такое лицо можно печатать на банкнотах, что, возможно, в скором времени и произойдёт.

– Мервал, – рявкнула она. – Принеси диск с Одиннадцатью чудесами света. Мне скучно.

– Слушаюсь, госпожа Кобой, – сказал Мерв. – Я тут готовлю ужин, так мне сперва закончить с этим или принести диск прямо сейчас?

Опал закатила глаза, глядя на своё отражение.

– Я что приказала тебе сделать?

– Принести диск.

– И что ты должен сделать, мой дорогой Мерв?

– Наверное, принести диск?

– Гениально, Мервал. Просто гениально. Мерв вышел из камбуза и достал диск из рекордера. Запись была сохранена на жёстком диске компьютера, но госпоже Кобой нравилось сохранять любимые записи на дисках, чтобы иметь возможность посмотреть их, где бы она ни находилась. Самыми любимыми были: нервный срыв отца, атака на Полис‑Плаза и запертый в оперативном центре Жеребкинс с выпученными глазами. Мерв передал диск Опал.

– И? – услышал он тонкий голос пикси.

Мерв было растерялся, но быстро вспомнил о недавнем распоряжении Опал Кобой: братья Криль должны кланяться, подходя к госпоже. Он проглотил свою гордость и низко, в пояс, поклонился.

– Уже лучше. А теперь, разве ты не должен готовить ужин?

Мерв, в поклоне, удалился. В течение последних нескольких часов ему часто приходилось забывать о гордости. Опал была недовольна. Ей казалось, что ей выказывают мало почтения и плохо прислуживают. Она составила список правил. Близнецам было вменено в обязанность кланяться госпоже, выходить из шаттла, когда возникает необходимость выпустить кишечные газы, а также запрещено смотреть Опал в глаза и размышлять вслух ближе трех метров от госпожи.

– Потому что я и так знаю, о чем ты думаешь, – сказала тогда Опал низким дрожащим голосом. – У тебя все на лбу написано. Вот сейчас ты думаешь о том, как я прекрасна.

– Сверхъестественно прекрасны! – подобострастно поддакнул Мерв, хотя на самом деле в голове у него крутилась предательская мыслишка о том, не сбрендил ли он вслед за своей госпожой.

Опал серьёзно слетела с катушек, с тех пор как начала претворять в жизнь свои планы изменить внешность и завоевать господство над миром. И продолжала катиться под горку навстречу безумию. Мерв и Скант давно бы смылись от неё, если бы она не обещала подарить им Барбадос, когда станет королевой Земли. Кроме того, их останавливало и то соображение, что если они решатся сбежать, то непременно попадут в чёрный список Опал.

Мерв удалился на камбуз и продолжил тщетные попытки приготовить для госпожи Кобой ужин, не прикасаясь к продуктам. Ещё одно новое правило. В это время Скант находился в грузовом отсеке и проверял реле детонаторов для двух последних зарядов направленного действия. Один заряд был рабочий, второй – резервный. Зарядов размером с дыню было достаточно, чтобы вызвать жуткие разрушения. Он проверил надёжность крепления магнитных корпусов реле на оболочке. Реле были стандартными, такие применялись в горном деле: они принимали сигнал от пульта дистанционного управления и направляли пучок нейтронов во взрывчатое вещество.

Скант подмигнул брату через дверь кухни.

Мерв надул губы, передразнивая чокнутую хозяйку. Скант устало кивнул. Хамство Опал давно надоело им обоим. Только мечта о том, что скоро они будут пить пина‑коладу на побережье Барбадоса, заставляла их повиноваться.

Опал, не подозревая о растущем недовольстве в своём лагере, вставила видеодиск в универсальный привод. Возможность наблюдать за смертью врагов в цвете и с объёмным звуком она считала одним из величайших достижений техники. На экране открылось несколько окон. Каждое соответствовало одной из установленных в полусфере камер.

Опал с восторгом наблюдала, как стая истекающих слюной троллей загоняет Артемиса и Элфи в реку. Она охала и ахала, глядя, как её враги пытаются спастись на заваленном черепами и трупами крохотном островке. Её крошечное сердце забилось чаще, когда они принялись карабкаться по лесам храма. Кобой уже собиралась приказать Мерву принести несколько трюфелей из сундука для добычи, когда камеры вдруг отключились.

– Мервал, – завизжала она, заламывая тонкие руки. – Дискант! Сюда!

Браться Криль ворвались в салон с оружием в руках.

– Да, госпожа Кобой? – сказал Скант и положил заряды направленного действия на обитое мехом кресло.

Опал закрыла лицо руками.

– Не смотри на меня! – приказала она. Скант опустил взгляд.

– Извините. Никаких взглядов в глаза. Я забыл.

– И перестань это думать.

– Конечно, госпожа Кобой. Извините, госпожа Кобой. – Скант понятия не имел, какая мысль не понравилась хозяйке, и потому постарался не думать ни о чем.

Опал скрестила руки на груди и стала барабанить пальцами по предплечью, пока оба брата ей не поклонились.

– Что‑то случилось, – сказала она немного дрожащим голосом. – Наши камеры в храме Артемиды, кажется, вышли из строя.

Мерв перемотал запись до последнего изображения. Тролли подбирались к Артемису и Элфи по крыше храма.

– Похоже, они погибли, госпожа Кобой.

– Да, – подтвердил Скант. – Смыться им некуда.

Опал откашлялась.

– Во‑первых, я не знаю такого слова – смыться и запрещаю говорить в моем присутствии на жаргоне. Это будет ещё одно правило. Во‑вторых, однажды я предположила, что Артемис Фаул мёртв, и в результате провела год в коме. Мы должны поступать так, словно Фаул и Малой остались в живых и идут по нашему следу.

– Со всем уважением, госпожа Кобой, – сказал Мерв, обращаясь к собственным ботинкам. – Мы на шаттле‑невидимке. Мы не оставляем следов.

– Идиот, – небрежно заметила Опал. – Наш след сейчас на каждом телевизионном экране на поверхности и, несомненно, под землёй. Даже если бы Артемис Фаул не был гением, он бы догадался, кто стоит за запуском зонда. Мы должны установить последний заряд немедленно. На какой глубине сейчас зонд?

Скант посмотрел на экран компьютера.

– Восемьдесят восемь и две десятых мили. У нас есть девяносто минут, чтобы долететь до оптимальной точки закладки заряда.

Опал принялась молча мерить палубу шагами.

– Мы не перехватили никаких переговоров с Полис‑Плаза, значит, если Фаул и Малой остались в живых, то действуют в одиночку. Лучше не рисковать. Мы установим заряд немедленно и будем его охранять. Дискант, ещё раз проверь оболочки. Мерв, проверь все системы шаттла, я хочу, чтобы ни один ион не просочился сквозь корпус.

Близнецы сделали шаг назад и поклонились. Они, конечно, выполнят приказ, но у босса явно случился лёгкий приступ паранойи.

– Я слышала ваши мысли! – заверещала Опал. – Я не параноик!

Мерв спрятался за стальной переборкой, чтобы скрыть излучаемые мозгом волны. Неужели госпожа Кобой действительно перехватила его мысль? Или это ещё одно проявление паранойи? В конце концов, все параноики думают, что все считают их параноиками. Мерв высунул голову из‑за переборки и послал в сторону Опал пробную мысль.

«Элфи Малой гораздо красивее тебя», – подумал он изо всех сил. Мысль была настолько изменнической, что Опал не могла пропустить её, если, конечно, была способна читать мысли.

Опал уставилась на него.

– Мервал?

– Да, госпожа Кобой?

– Ты смотришь прямо на меня. Это очень вредно для кожи.

– Извините, госпожа Кобой, – сказал Мерв, отводя глаза.

При этом он случайно выглянул в лобовой иллюминатор – и успел заметить полицейский шаттл, который поднимался сквозь голографическую скалу, закрывавшую выход с посадочной площадки.

– Э… госпожа Кобой, у нас проблемы. – Мерв показал на лобовое стекло.

– Они нас нашли, – испуганно прошептала Опал.

Впрочем, она мгновенно подавила чувство паники и проанализировала ситуацию.

– Это транспортный шаттл, а не перехватчик, – сказала Кобой.

Она быстро прошла в кабину, и близнецы поплелись следом.

– Следует предположить, что на его борту Артемис Фаул и капитан Малой. У них нет оружия и основных сканеров. При таком освещении мы практически невидимы для невооружённого глаза. Они слепы.

– Может, сбить их? – с готовностью предложил младший Криль.

Наконец‑то появилась обещанная возможность повоевать!

– Нет, – отрезала Опал. – Выброс плазмы выдаст нашу позицию для человеческих спутников и спутников полиции Нижних Уровней. Мы затаимся. Выключить все. Даже систему жизнеобеспечения. Я не могу понять, как им удалось подобраться так близко, но обнаружить нас они смогут только в случае прямого столкновения. А в этом случае их жалкий шаттл сложится, будто картонный.

Братья Криль повиновались и немедленно отключили все системы корабля.

– Отлично, – прошептала Опал и приложила к губам изящный палец.

Несколько минут они молча наблюдали за шаттлом, пока Опал не решила нарушить тишину.

– Прошу немедленно прекратить портить воздух, – сказала она, – иначе последует заслуженное наказание.

– Это не я, – одновременно воскликнули братья Криль.

Никому из них не хотелось узнать, каким будет заслуженное наказание за испускание желудочных газов.

 

Шахта Е7, десятью минутами раньше

 

Элфи вывела полицейский шаттл по крайне коварному вспомогательному туннелю в Е7. Почти мгновенно замигали два красных индикатора на пульте управления.

– Начался отсчёт, – сообщила она. – Только что сработали два датчика Жеребкинса. Сейчас они решат, что появление шаттла связано с зондом, и бросятся сюда.

– Как быстро они могут здесь появиться? – спросил Артемис.

Элфи мысленно произвела расчёты.

– Если они воспользуются сверхзвуковым штурмовым шаттлом, то меньше чем через полчаса.

– Превосходно, – сказал Артемис. Вид у него при этом был весьма довольный.

– Очень рад, что ты так считаешь, – простонал Мульч. – А вот мы, простые грабители, появление сверхзвуковых полицейских никогда не приветствовали. Как правило, мы предпочитаем, чтобы наши полицейские были дозвуковыми.

Элфи прижала шаттл к каменистому выступу на стене шахты.

– Ты сдрейфил, Мульч? Или ноешь просто по привычке?

Гном принялся шевелить челюстью, чтобы подготовить её к предстоящей работе.

– Полагаю, я имею право на нытьё. Почему все ваши планы подразумевают, что я подвергаю себя опасности, а вы остаётесь в шаттле?

Артемис взял на камбузе мешок для продуктов и вручил его Мульчу.

– Потому что только ты можешь это сделать, Мульч. Ты один можешь расстроить коварные планы Кобой.

Но Мульча не так легко было улестить.

– Не впечатляет, – сказал он. – Вот если бы меня наградили медалью… Настоящей, золотой, а не каким‑нибудь позолоченным компьютерным диском!..

Элфи подтолкнула его к правому люку.

– Мульч, если меня не засадят в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, обещаю, я разверну кампанию за награждение тебя самой большой медалью, которая найдётся в шкафу полицейского управления.

– И мне дадут амнистию за прошлые и будущие преступления?

Элфи открыла люк.

– Прошлые – возможно. Будущие – даже не надейся. Но никаких гарантий дать тебе не могу. Я, знаешь ли, в этом месяце не вишу на доске почёта на Полис‑Плаза.

Мульч сунул мешок под рубашку.

– Так и быть уж. Возможно – медаль, вероятно – амнистия… Согласен. – Он поставил одну ногу на плоскую поверхность выступа. Поток воздуха едва не сбросил гнома в бездну. – Встретимся здесь через двадцать минут!

Артемис взял из шкафчика шаттла портативную радиостанцию и передал её Мульчу.

– Помни о плане! – напомнил он, пытаясь перекричать рёв ветра. – Не забудь оставить приёмопередатчик! Укради только то, что должен! Ничего больше!

– Ничего больше, – уныло повторил Мульч.

Кто знает, какие сокровища хранит на личном шаттле Опал Кобой?

– А если что‑нибудь привлекательное само попадёт в руки? – с надеждой спросил гном.

– Ничего, – твёрдо повторил Артемис. – Ты уверен, что сможешь туда пробраться?

Мульч улыбнулся, обнажив ряд прямоугольных зубов.

– Я‑то смогу. А вы позаботьтесь о том, чтобы у них не было электричества и смотрели они в другую сторону.

Дворецки потряс сумкой с аппаратурой, захваченной из особняка Фаулов.

– Не волнуйся, Мульч. Я тебе лично обещаю, что они будут смотреть в другую сторону.

 

Полис‑Плаза, Нижние Уровни

 

Когда Жеребкинс ворвался в оперативный центр, все полицейское начальство напряжённо наблюдало по телевидению за движением зонда.

– Нам нужно поговорить! – выпалил кентавр, обращаясь ко всем собравшимся.

– Тихо! – прошипел председатель Совета Кахартес. – Возьми себе миску карри и жуй.

Председатель Кахартес владел парком фургонов, торговавших карри. Карри из полевых мышей было его коньком. Очевидно, Кахартес взял на себя заботы о закуске во время этого просмотра.

Жеребкинс даже не взглянул на буфетную стойку. Он схватил пульт дистанционного управления с подлокотника кресла и выключил звук.

– Дамы и господа, у нас – большие неприятности. Опал Кобой на свободе, и я думаю, что это она стоит за зондом Зито.

Кресло с высокой спинкой резко развернулось, и на кентавра уставился Арк Сул.

– Опал Кобой? Поразительно. И всем этим она руководит, так сказать, через астрал?

– Нет! А что ты делаешь в этом кресле? Это кресло командира. Настоящего, а не отдела внутренних расследований.

Сул постучал пальцем по золотым желудям на лацкане.

– Меня повысили. Жеребкинс побледнел.

– Ты – новый командир Разведывательного Корпуса?

Улыбка Сула могла бы осветить тёмную комнату.

– Да. Совет пришёл к выводу, что в последнее время Корпус стал выходить из‑под контроля. Совет решил, и в этом я не могу с ним не согласиться, что Корпус нуждается в твёрдой руке. Конечно, я буду возглавлять и отдел внутренних расследований, пока не найдётся подходящая замена.

Жеребкинс нахмурился. Сейчас на это не было времени. Потом. Главное – получить разрешение на сверхзвуковой запуск.

– Отлично, Сул. Теперь ты командир. Свои возражения я выскажу потом. А сейчас мы должны найти выход из критической ситуации.

Теперь его слушали все, правда, без особого энтузиазма. За исключением командира лётного отделения Виниайа, которая всегда была преданной сторонницей Джулиуса Крута и наверняка голосовала против назначения Сула. Виниайа вся обратилась в слух.

– Из какой критической ситуации? – спросила она.

Жеребкинс вставил компьютерный диск в универсальный привод компьютера оперативного центра.

– Существо, которое находится в клинике Аргона, не Опал Кобой, а клон.

– Доказательства? – потребовал Сул. Жеребкинс выделил изображение на экране.

– Я просканировал сетчатку и определил, что последним изображением, которое видел клон, было изображение самой Опал Кобой. Очевидно, в момент её побега.

Его слова явно не убедили Сула.

– Никогда не доверял твоим безделушкам, Жеребкинс. Показания твоего сетчаткоскана суд не примет в качестве доказательства.

– Мы не в суде, Сул, – процедил сквозь зубы Жеребкинс. – Если мы признаем тот факт, что Опал Кобой на свободе, события последних двадцати четырех часов приобретают совсем другое значение. Начинает просматриваться закономерность. Кривец мёртв, пикси из клиники взяли отпуск, Джулиус убит, и в его убийстве обвиняется Элфи. Затем, буквально через несколько часов, происходит запуск зонда, причём за несколько десятилетий до намеченной даты. За всем этим стоит Кобой. Зонд направляется прямо к нам, а мы сидим здесь и тупо смотрим телевизор… и едим вонючее карри из мышей!

– Возражаю против несправедливого замечания по поводу карри. Вовсе оно не вонючее, – обиженно произнёс Кахартес. – Во всем остальном я прекрасно тебя понимаю.

Сул вскочил с кресла.

– В чем «остальном»? Все это притянуто за уши! Жеребкинс просто хочет обелить свою покойную подружку Элфи Малой!

– Элфи могла остаться в живых! – рявкнул кентавр. – Может быть, в эти минуты она пытается остановить Опал Кобой!

Сул закатил глаза.

– Но графики всех её жизненных функций превратились в прямые линии! Мы дистанционно уничтожили её шлем. Я присутствовал при этом, забыл?

Дверь открылась, и появилась голова одного из лаборантов Жеребкинса.

– Сэр, я принёс прибор, быстрее не получилось.

– Молодец, Руб, – похвалил Жеребкинс, выхватывая из его рук прибор и демонстрируя всем собравшимся. – Я выдал Элфи и Джулиусу новые костюмы. Прототипы. Они оборудованы биодатчиками и жучками‑шпионами, которые не подключены к главному компьютеру полицейского управления. Раньше мне не приходило в голову проверить их. Шлем Элфи уничтожен, но костюм продолжает функционировать.

– И что могут нам сказать датчики костюма? – спросила Виниайа.

Жеребкинс боялся смотреть на прибор. Если и показания датчиков костюма окажутся прямыми линиями, ему предстоит заново пережить утрату Элфи – ведь он уже поверил, что она жива… Сосчитав до трех, он посмотрел на маленький экран и увидел два графика. Один представлял собой прямую линию. Бедный Джулиус. Второй…

– Элфи жива! – закричал Жеребкинс и звонко чмокнул майора Виниайа в щеку. – Жива и неплохо себя чувствует! Ну, разве что кровяное давление немного повышено и запасы магии почти на нуле…

– И где она сейчас? – с улыбкой спросила Виниайа..

Жеребкинс увеличил окно жучка‑шпиона на экране.

– Летит вверх по Е7, в шаттле, который, если я не ошибаюсь, был угнан Мульчем Рытвингом.

Сул пришёл в восторг.

– Давай разберёмся. Подозреваемая в убийстве Элфи Малой находится в угнанном шаттле рядом с зондом Зито.

– Верно.

– Но это делает её главной подозреваемой в любом, связанном с зондом, нарушении закона!

Жеребкинсу нестерпимо захотелось залягать Сула до смерти, но он сдержался – ради Элфи.

– Сул, я только прошу разрешения на запуск сверхзвукового шаттла, чтобы разобраться в ситуации. Если я прав, твоим первым поступком в должности командира Корпуса будет предотвращение катастрофы.

– А если ты ошибаешься? А я в этом не сомневаюсь.

– Если я ошибаюсь, тогда ты арестуешь врага общества номер один капитана Элфи Малой.

Сул задумчиво погладил козлиную бородку. Беспроигрышная ситуация.

– Хорошо. Посылай шаттл. Сколько времени нужно на подготовку?

Жеребкинс достал из кармана телефон и нажал кнопку быстрого набора.

– Майор Келп, – сказал он в микрофон. – Зелёный свет. Начали. – Жеребкинс улыбнулся Арку Сулу. – По пути сюда я ввёл майора Келпа в курс дела. Видишь ли, я не сомневался, что ты со мной согласишься. Командиры обычно соглашаются со мной.

Сул нахмурился.

– Я не потерплю такого фамильярного тона, жеребчик. Не слишком хорошее начало добрых отношений. Я посылаю шаттл только потому, что у меня нет выбора. Если ты пытаешься манипулировать мной или что‑нибудь утаиваешь, я похороню тебя в слушаниях трибунала лет на пять, а потом уволю.

Кентавр пропустил его слова мимо ушей. Позднее у них будет ещё уйма времени, чтобы обмениваться угрозами. А сейчас главное – полет шаттла. Жеребкинс уже один раз пережил потрясение, узнав о гибели Элфи, и не хотел испытать его ещё раз.

 

Шахта Е7

 

Мульч Рытвинг мог бы стать выдающимся спортсменом. Он обладал челюстями и системой переработки отходов для спринтерской проходки или даже гонок по пересечённой местности. Да, у него были превосходные физические данные, однако эта стезя ничуть его не привлекала. Во время учёбы в колледже он занимался спортом месяца два, но строгий режим тренировок и ещё более строгая диета отбили у него всякую охоту.

Мульч вспомнил один нагоняй, который однажды вечером получил от тренера по проходке. «У тебя есть челюсти, Рытвинг, – говорил старый гном, – и, конечно, есть задница. Мне не доводилось видеть никого, кто лучше тебя умел бы надувать пузыри. Но у тебя нет куража, и это самое главное».

Может быть, старый гном был нрав. Душа у Мульча никогда не лежала к бескорыстным поступкам. Проходка туннелей была довольно унылым и совсем не прибыльным занятием. Кроме того, этот вид спорта был этническим, то есть интересовались им только гномы, так что телевидение освещало его нечасто. А раз нет рекламы, на крупные гонорары рассчитывать не приходится. Мульч решил, что куда больше выгоды его способности принесут на ниве не вполне законной деятельности. Он надеялся, что представительницы прекрасного пола станут более благосклонны к нему, когда у него появится золото.

А сейчас, нарушая все установленные им самим правила, он собирался проникнуть в ощетинившийся всевозможными датчиками шаттл, в котором засели вооружённые враги. Только ради того, чтобы кому‑то помочь. Надо же, из всех летательных аппаратов на земле и под землёй Артемису понадобилось проникнуть именно в этот, самый совершенный. Каждый квадратный сантиметр корпуса шаттла‑невидимки был защищён лазерами, датчиками движения, чувствительными к статическому электричеству экранами и бог знает чем ещё. Впрочем, от сигнализации мало проку, если она не работает, и именно на это рассчитывал Мульч.

Он помахал на прощание в сторону шаттла, на тот случай, если кто‑нибудь за ним наблюдает, и поспешил пройти по каменистому выступу под защиту стены шахты. Гномы плохо переносят высоту, и, хотя Мульч и знал, что находится ниже уровня моря, его все равно тошнило.

Он вонзил пальцы в пласт мягкой глины, который нашёл в стене шахты. Дома. Для гнома любое место дом родной, если в нем есть глина. Мульч сразу же успокоился. Он был в полной безопасности, по крайней мере на какое‑то время.

Гном раззявил пасть с двойным щелчком, который заставил бы поморщиться представителя любого другого разумного вида. Расстегнув задний клапан, он набросился на глину. Скрежеща ужасными зубами, Мульч выхватывал из стены не меньше ведра глины за один глоток и быстро углублялся в толщу земли. Образовавшийся туннель он заделывал переработанной глиной, непрерывным потоком поступавшей из противоположного рту отверстия. Когда он сделал несколько глотков, работавшие как эхолокатор волоски бороды сообщили о каменистом выступе впереди, и ему пришлось скорректировать курс. Даже самый передовой шаттл‑невидимка вынужден иногда приземляться, чтобы подзарядить аккумуляторы. Из брюха корабля выдвигаются телескопические штыри и углубляются в землю на пятнадцать метров, чтобы зарядить аккумуляторы энергией Земли. Самой чистой из всех.

Аккумуляторный штырь слегка вибрировал, высасывая энергию из земли, и эта вибрация помогла Мульчу выбрать нужный курс. Через пять минут непрерывной работы челюстями он обогнул каменистый выступ и приблизился к стержню. Вибрация разрыхлила землю, и Мульчу не составило большого труда вырыть небольшую пещеру. Стены пещеры он обмазал слюной и стал ждать.

 

Элфи вывела шаттл через небольшую причальную площадку, открыв двери своим личным кодом доступа офицера Разведывательного Корпуса. Полицейское управление не удосужилось отменить код, посчитав её мёртвой.

Чёрные дождевые облака проносились над голографическим каменистым выступом, маскировавшим причальную площадку, и отбрасывали тень на итальянскую землю. Лёгкая изморбзь покрывала красноватую глину, а южный ветер приподнимал хвост шаттла.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала Элфи, заставив летательный аппарат неподвижно зависнуть в воздухе. – У шаттла нет никаких средств обороны.

– Нам не понадобится слишком много времени, – успокоил её Артемис. – Начинай летать по квадратам, словно мы не знаем, где именно находится шаттл‑невидимка.

Элфи ввела курс в навигационный компьютер.

– Ты просто гений.

Артемис повернулся к сидевшему по‑турецки в проходе Дворецки.

– Итак, старый друг, ты можешь сделать так, чтобы Опал смотрела в эту сторону?

– Могу, – ответил Дворецки и направился на четвереньках к правому выходу.

Он ввёл нужную комбинацию доступа, и крышка люка скользнула назад. Шаттл вздрогнул, но, когда давление в салоне стало соответствовать наружному, полет снова выровнялся.

Дворецки открыл сумку со снаряжением и достал из неё несколько металлических сфер размером с теннисный мяч. Он откинул на одной из них предохранительный колпачок и нажал большим пальцем находившуюся под ним кнопку. Кнопка стала возвращаться в начальное положение.

– Десять секунд до того, как кнопка соприкоснётся с поверхностью сферы. Потом возникнет соединение.

– Спасибо за лекцию, – сухо заметил Артемис – Хотя сейчас не самое удачное для неё время.

Телохранитель улыбнулся и высоко подбросил сферу. Через пять секунд она взорвалась, оставив на земле небольшую воронку. Расходившиеся во все стороны от воронки полосы гари делали её похожей на чёрный цветок.

– Готов поспорить, Опал уже смотрит в эту сторону, – сказал Дворецки, приводя в боевую готовность следующую гранату.

– Уверен, скоро и другие будут сюда смотреть. Взрывы редко остаются незамеченными. Здесь мы находимся в относительной изоляции. Ближайшая деревня приблизительно в десяти милях. Если повезёт, у нас будет порядка десяти минут. Элфи, переходи на следующий квадрат, только не очень близко, чтобы они не испугались.

 

На пятнадцатиметровой глубине Мульч Рытвинг терпеливо ждал в сделанной собственными зубами пещере и смотрел на конец аккумуляторного стержня. Как только стержень перестал вибрировать, Мульч начал рыть ход наверх сквозь рыхлую глину. Стержень был тёплым на ощупь, нагрелся энергией, переданной по нему на аккумуляторы шаттла. Мульч, перебирая по нему руками, быстро двигался к поверхности. Глина, которую он заглатывал, благодаря вибрации стержня была рыхлой и насыщенной воздухом, и Мульчу дышалось легко. Он перерабатывал воздух и глину в газ, который реактивной струёй толкал его вперёд.

Гном увеличил скорость, прокачивая глину через пищеварительный тракт. Дворецки не сможет вечно удерживать внимание Опал, скоро она поймёт, что это лишь отвлекающий манёвр. Толщина стержня постепенно увеличивалась, и скоро Мульч добрался до резинового уплотнения в брюхе шаттла, который стоял на выдвижных опорах высотой около полуметра. Во время полёта уплотнение закрывается металлической пластиной, но сейчас корабль стоял на земле, пластины не было, а датчики были отключены.

Мульч выбрался из туннеля и вправил челюсть. Предстояла особо точная работа, и он должен был полностью контролировать движения зубов. Даже гномы не могут употреблять резину в пищу. Полупереваренная резина может закупорить пищеварительный тракт не хуже бочки с клеем, так что глотать её ни в коем случае нельзя.

Кусать было неудобно – не так‑то легко оказалось сжать резину зубами. Мульч, прижавшись щекой к стержню, пополз вверх, пока резцы не впились в резиновое уплотнение. Он сжал челюсти и стал мотать головой вперёд‑назад, пока верхний зуб не проткнул плотную резину насквозь. Потом он стал жевать резину, увеличивая разрыв, пока в уплотнении не образовалась дыра сантиметров десяти в длину. Теперь Мульч мог вставить в отверстие одну челюсть. Он отрывал от резины большие куски, не забывая немедленно выплёвывать их на землю.

Менее чем за минуту Мульч прогрыз в уплотнении дыру площадью примерно тридцать квадратных сантиметров. Вполне достаточно, чтобы он мог протиснуться в неё. Человек, не знакомый с анатомией гномов, мог бы поспорить, что Мульчу ни за что не влезть в такое узкое отверстие, – и лишился бы денег. Гномы на протяжении тысячелетий учились выбираться из‑под завалов и могли протискиваться в отверстия гораздо уже этого.

Мульч втянул живот и головой вперёд полез сквозь разорванное уплотнение в шаттл. Он был рад поскорее убраться с освещённой тусклым утренним солнцем поверхности. Гномы не любят солнечный свет, всего через несколько минут пребывания на солнце их кожа становится красной, как панцирь вареного омара. По аккумуляторному стержню Мульч пробрался в машинное отделение шаттла. Большую часть места в этом отсеке занимали плоские аккумуляторы и генератор водорода. На потолке гном увидел люк, который, вероятно, вёл в грузовой отсек. По всему машинному отделению были натянуты люминесцентные шнуры, озарявшие помещение бледно‑зелёным светом. Любая утечка радиации из генератора выделялась лиловым свечением. Шнуры при отключённом питании светились потому, что в них использовались особые водоросли‑гнилушки. Мульч, естественно, не имел об этом понятия, но, обнаружив свечение, немного успокоился, потому что примерно так же светилась его собственная слюна. Он так расслабился, что выпустил небольшой заряд туннельного газа через задний клапан. Ему оставалось только надеяться, что этого никто не заметил…

Примерно через полминуты Мульч услышал наверху голос Опал.

– Прошу немедленно прекратить портить воздух, иначе последует заслуженное наказание!

«Ой!» – испугался Мульч. В гномьих кругах считается почти преступлением, если испортил воздух ты, а обвинили в этом кого‑то другого. По въевшейся привычке Мульч едва не поднял руку и не сознался, но, к счастью, инстинкт самосохранения оказался сильнее угрызений совести.

Через несколько секунд он услышал долгожданный сигнал. Его трудно было не услышать. От взрыва шаттл накренился градусов на двадцать. Настала пора действовать и поверить в слова Артемиса о том, что на взрыв невозможно не обратить внимания.

Мульч осторожно приподнял макушкой крышку люка. Он почти ожидал, что кто‑нибудь захлопнет люк ударом ноги, но в грузовом отсеке никого не оказалось. Тогда Мульч вскарабкался наверх и вполз в небольшое помещение. Здесь он увидел много интересного. Ящики со слитками, плексигласовые коробки с человеческой валютой и увешанные старинными украшениями манекены. Опал, став человеком, явно не собиралась жить в бедности. Мульч сорвал одну бриллиантовую серьгу с ближайшего бюста. Артемис, конечно, говорил ничего не брать. Ну и что? Одна серьга карман не оттянет.

Мульч сунул бриллиант размером с голубиное яйцо в рот и проглотил. Добычу он изучит потом, на досуге, когда никто не будет мешать. А пока камень полежит в желудке и выйдет из него ещё чище, чем был, когда в него попал.

Пол под ногами вздрогнул от очередного взрыва, напомнив Мульчу о том, что пора действовать. Он подошёл к приоткрытой двери отсека. За ней был роскошный, как и описывала Элфи, пассажирский салон. При виде обитых мехом кресел у Мульча задрожали губы. Какой ужас! За пассажирским салоном находилась кабина. Опал и два её соплеменника напряжённо рассматривали что‑то сквозь лобовое стекло. Как предсказывал Артемис, они не произносили ни слова, не издавали ни звука.

Мульч упал на четвереньки и пополз устланному коврами полу салона. Если один из пикси решит обернуться, прежде чем он пересечёт салон, незваному гостю останется только прятаться за собственной улыбкой.

«Ползи вперёд и не думай об этом, – приказал себе Мульч. – Если Опал поймает тебя, сделай вид, что заблудился, или потерял память, или только что вышел из комы. Может быть, она проявит сочувствие, даст золота и отпустит. Да, верно, именно так».

Что‑то скрипнуло под коленкой Мульча. Гном замер, но пикси никак не отреагировали на звук. Вероятно, он наткнулся на крышку сундука для добычи, маленького тайника Опал. Мульч обогнул сундук. Только скрипа ему и не хватало…

Два заряда направленного действия лежали на кресле прямо перед носом Мульча. Он не верил собственным глазам. Прямо перед носом, до них было не больше метра. Это была часть плана, которая зависела только от удачи. Если бы один из братьев Криль держал заряд под мышкой или если бы зарядов было больше, чем Мульч мог унести, пришлось бы идти на таран в надежде вывести шаттл‑невидимку из строя. Но заряды лежали на кресле, просто умоляли, чтобы их украли. Совершая кражи, Мульч часто разговаривал с предметами, которые собирался умыкнуть. Он знал, что со стороны это выглядит помешательством, но он слишком много времени проводил в одиночестве и нуждался в общении.

«Давайте, мистер Гном‑симпатяга, – сказала одна из бомб фальцетом с придыханием. – Я жду… Мне здесь совсем не нравится. Прошу вас, спасите меня».

«Хорошо, мадам, – ответил ей Мульч, доставая мешок из‑под рубашки. – Я унесу вас, но недалеко».

«Меня тоже, – сказала вторая бомба. – Я тоже хочу уйти».

«Не волнуйтесь, дамы. У меня хватит места для всех».

Когда через минуту Мульч Рытвинг выбрался из шаттла через разорванное уплотнение, заряды уже не лежали на кресле. На их месте лежал небольшой приёмопередатчик.

 

Пикси тихо сидели в кабине шаттла‑невидимки. Одна из них сосредоточенно наблюдала за транспортным шаттлом, зависшим метрах в двухстах от них. Двое других не менее сосредоточенно пытались не портить воздух и не думать о том, что они могут его испортить.

Боковой люк транспортного шаттла открылся, и что‑то, блеснув на солнце, полетело на землю. Через несколько секунд прогремел взрыв, от которого шаттл‑невидимка зашатался на амортизационных подушках.

Братья Криль охнули – и тут же получили от Опал Кобой по ушам.

Опал была совершенно спокойна. Они ищут. Стреляют наугад или почти что наугад. Возможно, через тридцать минут станет достаточно светло, чтобы шаттл‑невидимку можно было разглядеть невооружённым взглядом, но пока что он идеально сливается с окружающей местностью благодаря корпусу из металла‑невидимки и камуфляжной фольги. Фаул, вероятно, догадался о том, где они могут находиться, из‑за близкого расположения шахты к месту запуска зонда, но точного места он знать не может. Конечно, было бы очень приятно сбить их шаттл, но сканеры, установленные на спутниках Жеребкинса, мгновенно засекут выбросы плазмы. С таким же успехом можно нарисовать мишень на корпусе корабля.

Кобой взяла цифровой планшет и ручку с приборной доски и написала:

«Сохраняйте спокойствие и тишину. Даже если один из зарядов попадёт в нас, он не сможет пробить корпус».

Мервал взял у неё планшет.

«Может быть, пора улетать? Скоро здесь появятся вершки».

Опал написала ответ:

«Дорогой Мервал, перестань думать, у тебя заболит голова. Мы дождёмся, когда улетят они. Они так близко, что услышат наши двигатели, если мы стартуем сейчас».

Очередной взрыв потряс шаттл‑невидимку. Опал почувствовала, как по лбу стекает капелька пота. Это было совершенно невозможно, ведь она никогда не потела, тем более в присутствии слуг. Через пять минут появятся люди и начнут выяснять, что происходит, такие уж они по натуре. Итак, она подождёт ещё пять минут, потом попытается ускользнуть от Элфи и её приятелей, а если ускользнуть не удастся, придётся подготовиться к встрече со сверхзвуковым полицейским шаттлом, который, несомненно, будет послан для выяснения обстоятельств.

Из транспортного шаттла упало ещё несколько гранат, но так далеко, что взрывная волна едва докатилась до шаттла‑невидимки. Это продолжалось в течение двух‑трех минут без малейшей опасности для Опал или братьев Криль, потом транспортный шаттл вдруг задраил люки и скрылся в шахте.

– Гм‑м, – сказала Опал. – Странно.

– Может быть, у них кончились боеприпасы, – предположил Мерв, хотя знал, что Опал неминуемо накажет его за высказывание собственного мнения.

– Ты так думаешь, Мервал? У них кончились боеприпасы, и они решили оставить нас в покое? Неужели ты действительно считаешь, что такое возможно, ты, безмозглое подобие разумного существа! У тебя совсем нет лобных долей?

– Я просто пытался изобразить адвоката дьявола, – едва слышно пробормотал Мерв.

Опал встала с кресла и замахала руками на братьев Криль.

– Заткнитесь оба! Я должна поговорить сама с собой. – Она заходила по узкой кабине. – Что здесь происходит? Они проследили за нами до шахты, устроили фейерверк и смылись. Ни больше ни меньше. Почему? Почему? – Она потёрла пальцами виски. – Думай. – Вдруг Опал что‑то вспомнила. – Прошлой ночью. Был угнан шаттл из Е1. Мы слышали об этом на частоте полиции. Кто его угнал?

Скант пожал плечами.

– Не знаю. Какой‑то гном. А это важно?

– Вот именно. Гном. А разве не гном участвовал в осаде особняка Артемиса Фаула? Разве не ходили слухи о том, что тот же самый гном помог Джулиусу проникнуть в «Лаборатории Кобой»?

– Только слухи. Никаких доказательств. Опал повернулась к Сканту.

– Может быть, это потому, что гном достаточно умен, в отличие от тебя. Может быть, он просто не хочет, чтобы его поймали. – Пикси лихорадочно выстраивала логическую цепочку. – Итак, у них есть гном‑грабитель, шаттл и взрывчатка. Элфи должна знать, что такими жалкими гранатами не пробить корпус нашего корабля, тогда зачем они их кидали? Если только…

Она наконец все поняла и едва не согнулась, как от удара в живот.

– О нет! – простонала Опал. – Отвлекающий манёвр! Мы сидели здесь как идиоты и смотрели на красивые огоньки. А в это время…

Она оттолкнула Сканта и бросилась в пассажирский салон.

– Заряды! – завизжала она. – Где они?!

Скант подошёл к креслу.

– Не волнуйтесь, госпожа Кобой, они… – Он замолчал, последние слова застряли в горле. – Я… они лежали вот здесь, на кресле.

Опал взяла маленький приёмопередатчик.

– Они играют со мной. Скажи, что ты положил резервный заряд в безопасное место.

– Нет, – ответил с несчастным видом Скант. – Оба лежали здесь.

Мерв бросился в грузовой отсек.

– Машинное отделение открыто. – Он опустил голову в люк, и его голос стал глухим из‑за толстых напольных панелей. – Уплотнение аккумуляторного стержня разорвано. Тут чьи‑то следы. У нас кто‑то побывал.

Опал запрокинула голову, выгнулась дугой и закричала. Для такого маленького существа кричала она очень долго. Наконец у неё кончился воздух в лёгких.

– Летим за шаттлом, – задыхаясь, приказала она. – Я лично изменила конструкцию зарядов, их нельзя обезвредить. Мы ещё можем их взорвать. По крайней мере, уничтожим моих врагов.

– Да, госпожа Кобой, – одновременно произнесли братья Криль.

– Не смотрите на меня, – завопила Опал.

Братья поспешили отступить в кабину, стараясь одновременно кланяться, смотреть на свои ноги, не думать ни о чем опасном и, самое главное, не портить воздух.

 

Когда полицейский шаттл подлетел к месту встречи, там уже находился Мульч. Дворецки открыл люк и за воротник втянул гнома в корабль.

– Ты все сделал? – взволнованно спросил Артемис.

Мульч передал ему туго набитый мешок.

– Все здесь! Да‑да, можешь не спрашивать – я оставил радио.

– Значит, все прошло по плану?

– Конечно, – ответил Мульч, решив не упоминать об уютно устроившемся в желудке бриллианте.

– Превосходно, – сказал Артемис и направился мимо гнома в кабину. – Вперёд, – крикнул он, стукнув по подголовнику сиденья Элфи.

Элфи давно запустила двигатели и удерживала шаттл на месте только педалью тормоза.

– Считай, что нас уже здесь нет, – сказала она, отпуская тормоз и вдавливая в пол педаль акселератора.

Полицейский шаттл сорвался с каменистого выступа и полетел, как выпущенный из катапульты камень.

Ноги Артемиса оторвались от пола. Если бы он не вцепился мёртвой хваткой в подголовник кресла пилота, он и сам бы пустился в полет, а так только повис в воздухе горизонтально, будто ветроуказатель на аэродроме.

– Сколько у нас времени? – спросила Элфи, с трудом шевеля растянутыми перегрузкой губами.

Артемис подтянулся и упал в кресло второго пилота.

– Несколько минут. Рудное тело достигнет глубины сто шесть миль ровно через четверть часа. Опал бросится за нами в погоню буквально через несколько секунд.

Элфи прижала шаттл к стене и с трудом протиснулась между двух каменных башен. Нижняя часть Е7 была относительно прямой, но верхняя извивалась в толще коры, проходя по трещинам между тектоническими плитами.

– Артемис, у нас все получится? – спросила она.

Он обдумал вопрос.

– Я рассмотрел восемь планов и выбрал этот как самый удачный. Шансы на успех – приблизительно шестьдесят четыре процента. Самое главное – постоянно отвлекать Опал, чтобы она не узнала правду. Все зависит от тебя, Элфи. Справишься?

Элфи крепче сжала пальцами штурвал.

– Не волнуйся. Мне нечасто удаётся полихачить в воздухе. Опал будет так трудно поймать нас, что она не сможет думать ни о чем другом.

Артемис смотрел вперёд сквозь лобовое стекло. Они летели строго вниз, прямо к центру Земли. Сила тяжести менялась от глубины и скорости, и их то вжимало в кресла, то бросало вперёд так, что едва выдерживали ремни безопасности. Темнота шахты обволакивала шаттл как смола, и нарушал её только вырывавшийся из носовой фары конус света. Он выхватывал из темноты гигантские каменные образования, проносившиеся прямо перед носом корабля. Элфи каким‑то образом умудрялась управлять шаттлом, ни разу после старта не коснувшись педали тормоза.

На плазменном экране появилась отметка газовой аномалии, которая на самом деле была шаттлом‑невидимкой Опал.

– Нас обнаружили, – сказала Элфи, заметив краем глаза движение на экране.

Желудок Артемиса завязался узлом от вызванной полётом тошноты, волнения, усталости и возбуждения.

– Отлично, – едва слышно произнёс юноша. – Погоня началась.

 

Мерв сидел за штурвалом шаттла‑невидимки, летящего по устью Е7. Скант наблюдал за приборами, а Опал отдавала приказания и устраивала разносы.

– Мы принимаем сигнал от зарядов? – визжала она из кресла.

«Её голос действительно начинает раздражать», – подумал Скант. Ему оставалось только надеяться, что мысль была не слишком громкой.

– Нет, – ответил он. – Пока ничего нет. Это означает, что бомбы находятся в шаттле. Вероятно, экраны блокируют сигнал. Мы должны подлететь ближе, или я могу подать сигнал на детонацию прямо сейчас. Может быть, нам повезёт.

Опал завизжала ещё пронзительней:

– Нет! Мы не должны взрывать заряды, пока шаттл не опустится на глубину сто шесть миль! Если мы взорвём их сейчас, рудное тело не изменит курс. А это дурацкое радио? По‑прежнему молчит?

– Молчит, – подтвердил Скант. – Если парный к нему приёмопередатчик и существует, он, должно быть, выключен.

– Мы всегда можем вернуться в лагерь Зито, – сказал Мерв. – Там полно этих зарядов.

Опал наклонилась вперёд и забарабанила крошечными кулачками по плечам Мерва.

– Идиот! Тупица! Полудурок! Вы что, решили устроить соревнование по тупости? Да? Если мы сейчас вернёмся в лагерь Зито, то когда спустимся на глубину, рудное тело провалится уже слишком далеко! Не говоря уже о том, что капитан Малой представит полиции свой вариант событий, и