ЮРИДИЧЕСКАЯ ШКОЛА В БОЛОНЬЕ

Вновь открытые тексты римского права были переписаны. В конце XI в. их начали изучать в разных городах Италии и других стран. Студенты объединялись и нанимали на год учителя, чтобы он объяснял им эти тексты. Юридически это объединение принимало форму партнерства (в римском пра­ве — societas) профессора и студентов. Особенную известность приобрел один учитель, который начал преподавать в Болонье примерно в 1087 г. и которого звали Гварнерием, хотя в историю он вошел под именем Ирнерия. Студенты стекались к нему со всей Европы. Его школа пережила его. По современным подсчетам, в Болонье в XII—XIII вв. одновременно изучали право до десяти тысяч студентов³.

Будучи чужестранцами, большинство из студентов находились юри­дически в сложном положении. Например, иностранца могли заставить от­вечать по долгам любого из его соотечественников. Если болонский купец

имел претензии к лондонскому, он мог взимать убытки с любого английского студента, который попадется ему под руку. Чтобы защититься от подобных угроз, студенты объединялись в "землячества" по этническому и географиче­скому принципам: франки, пикардийцы, провансальцы, алеманны (немцы), англы, испанцы и так далее, всего около двадцати землячеств. Наконец, они объединились в две организации, или гильдии: одна объединяла всех сту­дентов из местностей к северу от Альп, другая — к югу. Каждая из этих двух групп была организована в виде universitas. Этому термину римского права было присвоено значение ассоциации, имеющей юридическое лицо, или, говоря нашим языком, корпорации. Преподаватели не были членами студен­ческой universitas.

Для студентов Болоньи преимущества юридического объединения были очевидны. Ведь это были подростки, не достигшие и двадцати лет, а по понятиям того времени — зрелые молодые люди, готовые к активной политической жизни. Будучи единой организацией, студенты могли гораздо эффективнее договаривать­ся с городским правительством и контролировать управление школой. Болонья стала прообразом средневекового высшего учебного заведения, находящегося под контролем студентов, в противоположность университету, находящемуся под кон­тролем преподавателей, такому, который был основан позже в Париже. В конце концов все такие заведения стали называть "университетами". Изначально этот термин применялся к университету в сегодняшнем смысле слова, то есть все

учебное заведение было studium generale (общее образование), что означало образование, доступное и даваемое всем, а не только в местном масштабе. Наличие нескольких факультетов не было обязательным; факультет теологии или права сам по себе мог называться studium generale.

Студенческая организация (universitas, корпорация, гильдия) получи­ла от города Болоньи хартию, которая позволяла ей заключать договоры с профессорами, регулировать аренду студенческого жилья, определять препо­даваемые курсы и охватываемый ими материал, устанавливать длину лекций и количество каникул, регулировать цены на аренду и продажу книг. Препо­даватели получали плату непосредственно от студентов на уроках.

Студенческой гильдии дана была широкая гражданская и уголовная юрисдикция над ее членами. Таким образом, студенты были исключены из гражданского бесправия, связанного со статусом иностранца, и приобрели сво­его рода искусственное гражданство.

Болонская хартия требовала, чтобы студенческая гильдия обеспечива­ла "братское милосердие, взаимную связь и приязнь, заботу о больных и нуж­дающихся, ведение похорон и искоренение злобы и ссор, присутствие и сопро­вождение наших кандидатов на докторскую степень к месту экзамена и об­ратно, духовное благосостояние членов"⁴.

Профессура составила свою собственную ассоциацию, коллегию пре­подавателей, которая имела право экзаменовать и принимать кандидатов на докторскую степень и взимать плату за экзамен. Так как получение доктор­ской степени фактически означало допуск в ряды профессуры, преподаватели сохранили за собой право определять членство своей гильдии, но на этом их полномочия и кончались. Если студенты считали, что профессор не выполняет

своих преподавательских обязанностей, то они бойкотировали его уроки и от­казывались платить ему. А если лекция не начиналась по звонку, или же если она заканчивалась до звонка, или если курс лекций был еще не дочитан к концу семестра, студенческая гильдия штрафовала преподавателя.

Руководящим органом студенческого университета был генеральный совет, в который каждое землячество избирало двух членов. Генеральный со­вет избирал ректора, причем каждое землячество пользовалось правом выдви­жения своего кандидата. Ректор должен был быть не моложе 24 лет и нахо­диться в университете не менее 5 лет. Ректор присваивал степень бакалавра, на­значал студенческий комитет, члены которого назывались разоблачителями про­фессоров, докладывавший ему о плохом поведении профессуры.

Генеральный совет принимал решения большинством голосов. По крупным вопросам решения принимались собранием ("конгрегацией") студен­тов. Посещение этих собраний было обязательным, на них каждый студент имел право выступать и голосовать. Генеральный совет имел право принимать статуты университета. Статуты определяли экономические дела университета, включая плату за разные услуги и заработную плату, цену на аренду книг и жилья, условия дачи в долг. Они также регулировали вопросы дисциплины студентов и профессоров, а также многие аспекты учебной программы. Однако крупнейшим ограничением студенческого самоуправления служило условие, по которому ни один принятый ассамблеей статут не мог быть изменен иначе как через 20 лет после его принятия единогласным решением всех студентов и преподавателей.

Источник такой власти студентов был отчасти экономический. Студен­ты, которые либо были сыновьями состоятельных родителей, либо учились на средства фондов (обычно монастырей), приносили городу очень большой доход. Если им что-нибудь не нравилось, они легко могли переехать в другое

место и забрать с собой преподавателей. Так как дормитории, трапезные, аудитории принадлежали обычно местным жителям, а не студентам, их отъезд мог вызвать серьезный экономический кризис. Позже профессура стала полу­чать плату от города и была связана с ним клятвой не уезжать. Такое разви­тие событий привело к резкому ослаблению студенческого контроля над уни­верситетом.

Церковная иерархия также играла важную роль в контроле над юри­дическим образованием. Кроме итальянских городов везде в Европе в XII в. за юридическим образованием надзирали не светские, а церковные власти. Однако в 1219 г., более чем через столетие после начала юридического обра­зования в Болонье, папа постановил, что никто в Болонье не имеет права вступать в преподавательскую профессию (то есть получать докторскую сте­пень) без предварительного экзамена и получения лицензии от архидиакона Болонского. На самом деле архидиакон (в других итальянских университетах, по таким же папским постановлениям, епископ) не задавал вопросов, а скорее председательствовал на экзамене. Тем не менее это папское постановление 1219 г. лишило докторов независимости в присвоении степени, и отныне да­ваемая церковью licentia docendi (разрешение на преподавание) требовалась везде, в том числе и в Италии. Во многих европейских городах такое дистан-

17-499

ционное управление епископов университетами привело к периодическим сту­денческим мятежам.

Однако в историческом плане был важен не столько епископский контроль над университетами, сколько относительная (по сравнению с суще­ствующими учебными заведениями) свобода университетов от оного. До XI в. формальное образование в Европе давалось почти исключительно в монасты­рях. В XI—XII вв. появились и постепенно стали преобладающими кафед­ральные школы при соборах. Так как собор был местом епископской кафедры, школа при соборе находилась под непосредственным надзором епископа, так же как монастырская школа находилась под непосредственным надзором аб­бата. Едва ли учитель посмел бы возражать своему епископу или аббату. С другой стороны, Болонский университет, как говорят, был основан в результате того, что Матильда, герцогиня Тосканская и друг папы Григория VII, пригла­сила в Болонью Ирнерия преподавать римское право. Таким образом, более ста лет преподавание в Болонье было свободно от прямого контроля церкви. Разумеется, непрямого давления было сколько угодно, говорят, сам Ирнерий был отлучен от церкви за то, что поддерживал партию императора. Однако в целом болонские юристы вольны были поддерживать и папу и императора, в зависимости от того, насколько различные постулаты римского права оправ­дывали притязания того и другого. Тем временем в Париже в начале 1100-х гг. Пьер Абеляр осмелился возражать своему епископу и преподавать "контр­курс" против него. Именно из этой конфронтации в XII в. и родился Париж­ский университет⁵. Так с самого начала европейские университеты возникли как учебные заведения, в которых преподаватели вольны были занимать про­тивоположные позиции. Это резко отличало их от предшествующей системы, известной со времен античности, когда в каждой школе обязательно доминировал один учитель или одна теория.

Болонья с самого начала была университетом и в том смысле, что она была высшим учебным заведением, то есть большинство студентов ра­нее получили гуманитарное образование, обычно в монастырской или ка­федральной школе. Там программа состояла из семи "свободных искусств": грамматики, риторики, логики (также именуемой диалектикой), арифмети­ки, геометрии, астрономии и музыки. Однако многие из этих школ сосре­доточивались на первых трех науках, вместе называемых тривиум, которые были основаны преимущественно на Библии, произведениях отцов церкви и на отрывках из Платона, Аристотеля, Цицерона и некоторых других римских и греческих авторов. Изучение свободных искусств было начиная с XII в. предварительным условием изучения других наук — права, теоло­гии, медицины. (Когда, как в Париже, свободные искусства стали четвер­той университетской дисциплиной, ее изучение осталось предварительным условием для изучения прочих трех.) В Болонье сначала не было иных фа­культетов, кроме юридического, а когда позже они там появились, между ними не было никакой организационной связи, кроме того, что все студен­ты получали свои дипломы от одного и того же канцлера — архидиакона Болонского.

Болонская система юридического образования была перенесена в другие

европейские города, включая Падую, Перуджу, Пизу, Саламанку, Монпелье и Орлеан, Прагу, Вену, Краков, Гейдельберг. Однако большинство универси­тетов к северу от Альп, хотя и приняли болонскую учебную программу и методы преподавания права, приняли парижский тип организации, когда профессора и студенты всех четырех факультетов — богословского, юридического, медицин­ского, свободных искусств — состояли в единой организации и подчинялись од­ному главе и одному управлению⁷. В Оксфорде Вакарий, получивший образова­ние в Болонье, в середине 1100-х гг. преподавал право, хотя, по всей видимости, юридический факультет как таковой был учрежден в Оксфорде (и еще один в Кембридже) не раньше следующего века.