ОБЪЕКТИВНОСТЬ И УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ

В более древние века службы и прочие повинности сервов могли быть самыми разнообразными и были относительно мало ограничены нормами обычного права. Самые важные трудовые повинности включали: сев в домене помещика, причем крестьянина могли обязать сеять свои семена, барщину (обязанность отработать определенное количество дней в неделю в домене), добровольная (теоретически) служба (дополнительные работы обычно во вре­мя сенокоса и уборки урожая), транспортные услуги (доставка предметов в дом сеньора и обратно), лесоповал, вывоз навоза и починку дорог. Помещик мог давать и другие поручения.

Кроме трудовых повинностей существовали разные финансовые и дру­гие обязательства. Так, поголовная подать (лат. "capitagium", франц. "chevage"), хотя и была невелика, являлась важным символом униженного по­ложения крестьянина. Взималась также фиксированная обычная земельная рента, "cens". Помещик также налагал различные регулярные и разовые подати

под общим названием "талья" (франц. "taille", зарубка на куске дерева об уп­лате налога). По смерти серва помещику следовало отдать его лучшую голову скота и другое имущество ("heriot"). Существовало множество других податей, даней и повинностей с разнообразными местными вариациями, но всегда они слу­жили напоминанием о серваже. Серв не мог жениться без разрешения своего по­мещика, и он не мог по своей воле покинуть манор. Если он умирал, не оставив наследников, занимаемая им земля отходила к сеньору.

В XI—XII вв. эти различные виды служб и повинностей стали регу­лироваться значительно точнее. Установилось всеобщее мнение, что следует установить четкие ограничения как на виды, так и на размеры тех служб, ко­торые сеньор вправе требовать. Например, барщина была ограничена макси­мальным количеством дней в неделю или коммутирована в денежные платежи. Такие ограничения стали устанавливаться как общие, то есть не просто для отдельного манора или отдельных поселений, а для всех маноров в данной об­ласти и даже стране, а в некоторых случаях даже для всех маноров западного христианского мира. Так, требование, чтобы серв получал разрешение своего помещика на женитьбу, было повсеместно коммутировано в уплату пошлины (формарьяж, лат. "forismaritagium") при женитьбе вне домена сеньора и ком­позицию при женитьбе в его пределах (лат. "mercheta mulierum" — "продажа женщин"). Папа же Адриан IV, сам человек невысокого происхождения, по­становил, что брак серва, даже без согласия его господина, является действи­тельным и нерасторжимым.

Коммутация, то есть перевод служб и других повинностей крестьян в фиксированные денежные платежи в XI—XII вв., — а это происходило по всей Европе, — отразила не только просачивание денег в манориальное хозяйство, но и тенденции манориального права к объективности и универсальности. Тем не менее манориальное право далеко не достигло той высокой степени объективно­сти или универсальности, какой достигло феодальное право, торговое, городское и королевское, не говоря уже о каноническом праве. Возможно, одной из причин была острота классовых противоречий в маноре, однако же господство помещика вполне могло бы принять форму навязывания своей воли через объективные и универсальные нормы права. Более вероятная причина, думается, в том, что по самой своей природе манориальная жизнь требовала неформального, личного, всепроникающего регулирования, а не набора точных, конкретных, общеприме­нимых, недискриминационных норм. Во многих отношениях манор напоминал маленький клан, или деревню, или большой двор. Поэтому удивительно не то, на­сколько манориальное право отвечало воле и интересам главы двора — помещика и его свиты, а то, что оно вообще приобрело хоть какую-то объективность и обоб­щенность. Помещик или его агент (пристав, смотритель, "мэр") вместе со слуга­ми существовали для того, чтобы добиваться исполнения своей воли тем или иным путем. Однако крестьянам нужно было узаконить свои отношения с помещиком хотя бы для того, чтобы умерить его произвол в осуществлении власти. Таким об­разом, укрепление манориального права было показателем распределения сил между резко противоположными интересами сеньора и его окружения, с одной стороны, и крестьянских дворов манора — с другой. Оно было также показателем той степени, в какой характер манориальной системы определялся более широ­ким социальным, экономическим, политическим контекстом эпохи, в котором законность играла центральную роль.

39-499