НОРМАННСКОЕ СИЦИЛИЙСКОЕ КОРОЛЕВСТВО

В течение столетий Италия южнее Рима находилась главным образом под властью либо Византии, либо исламских халифатов, либо под их двойной властью, а население было преимущественно греческим и арабским, а также латинским и в меньшей степени еврейским. Кроме того, некоторые территории находились под властью лангобардов. Такова была ситуация, когда норманны вышли на историческую сцену.

В первые десятилетия XI в. норманнские рыцари стали поодиночке и небольшими группами отправляться в Италию для службы наемными солдатами или в поисках удачи иными средствами. Среди них были один­надцать сыновей мелкого норманнского барона по имени Танкред де Оте-виль. Сыновья Танкреда организовывали все большее число своих норман­нских соотечественников, совместно с наемниками для успешных военных рейдов в Anyлию, Калабрию и Капую. К 1050-м гт. они утвердились как правители больших территорий на юге Аппенинского полуострова и гото­вились вторгнуться на Сицилию.

Однако в 1050 г. папство, готовившееся сбросить с себя оковы им­ператорского господства и даже мечтавшего о крестовом походе против ис­лама для освобождения Гроба Господня, также обратило свои взоры на южную Италию. В 1053 г. папа Лев IX сделал серьезную ошибку, на­правив против норманнов войско численностью свыше тысячи наемников из Швабии, Ломбардии и других областей, рассчитывая наконец остановить этих разбойников и мародеров. Но папское войско было разбито наголову при Цивитате, к востоку от Неаполя.

После этого папство взяло другой курс: оно стремилось привлечь нор­маннских вождей как союзников в предстоящей борьбе против императора. В 1059 г. на синоде, состоявшемся в Мельфи в Апулии, папа Николай II принял в число своих вассалов двоих сыновей Танкреда — Роберта Гвискара (Роберта Хитрого) в качестве "герцога Апулии и Калабрии, милостью Бога и Св. Петра, а в будущем, с их помощью, герцога Сицилии" и его брата Ричарда в качестве князя Капуи. В ответ на эту папскую легитимацию их претензий на создание королевства Роберт и Ричард поклялись защищать личность и статус папы Николая II, отстаивать свободу выборов папы, про­возглашенную впервые несколькими месяцами раньше в Риме, и "поддержи­вать Святую Римскую церковь повсюду и против кого бы то ни было во имя сохранения и приумножения достояния Св. Петра". Укрепленный, или по

меньшей мере поощренный, папской поддержкой, младший брат Роберта Гви-скара Рожер де Отевиль взял на себя ведущую роль в войнах против му­сульман за завоевание Сицилии в 1060-х г., а в 1072 г. Роберт Гвискар и Рожер захватили Палермо — тогда самый крупный город в христианском мире, за исключением Константинополя. Роберт Гвискар объявил себя коро­лем Сицилии и отдал большую часть королевства Рожеру в качестве лена,

Рожер, принявший на себя титул великого графа Сицилии, который он носил до своей смерти в 1105 г., собственно говоря, не был королем, хотя он обычно упоминается как Рожер I, а Роберт Гвискар (умерший в 1085 г.) был королем только по собственному назначению. Однако оба претендовали на роль, отводившуюся королевской власти в XI столетии и описанную в "Norman Anonymous" в 1100 г.: роль наместника Христа, главного священ­ника и главного правителя, наделенного Богом "неограниченной сакральной, а также политической властью. За сорок лет до того, как папство призвало весь христианский мир к крестовому походу за освобождение Палестины, Ро­берт Гвискар и Рожер считали свои военные предприятия священными вой­нами. Отправляясь на битвы против мусульманских войск, они призывали сво­их сторонников воевать как солдаты армии Христа. Описывая приготовления Роберта Гвискара к вторжению на Сицилию, летописец приводит его слова: "Я хочу освободить католиков и христиан от сарацин и быть орудием Божьего возмездия". Далее говорилось, что во время последующих боевых действий он убеждал своих приверженцев идти в бой, вдохновляясь святым причастием. "Верьте в Бога, а не в численное превосходство, и полагайтесь на Святой Дух, который даст победу вашему правому делу". Это был крестовый поход Роберта и Рожера, а не папы, хотя они и были рады папскому благословению.

Помимо предводительства в священных войнах против языческих са­рацин, а иногда и против христианских греков, Роберт Гвискар и Рожер также осуществляли высшую власть над церковью в пределах их владений. В за­воеванных странах они реорганизовывали епархии или создавали новые, на­значали собственных епископов — норманнов или дружественно относивших­ся к норманнам прелатов. "В ходе моего завоевания Сицилии, — говорил Рожер, — я создавал сицилийские епархии"⁸. Он и Роберт Гвискар были ре­вностными приверженцами церкви. Оба были озабочены укреплением кано­нического права и ввели отдельную церковную юрисдикцию для суда над духовными лицами. Но это были их церковь и их каноническое право. Они оставались верховными главами церковного правосудия в рамках их владений.

И в этом им удалось обеспечить себе папскую поддержку. Папа "мог в крайних выражениях осуждать светскую инвеституру, но он обычно подтверждал без реального протеста епископские назначения, сделанные на Сицилии этим "борцом за христианскую веру, воином Рожером", блестящим в совете и добле­стным на войне". Действительно, в 1908 г. папа Урбан II своей папской буллой предоставил графу Рожеру и его преемникам наследование права папского легата в Калабрии и Сицилии. Эта пресловутая булла (отмененная лишь в 1867 г., незадолго до объединения Италии) гарантировала, что ни один папский легат не вступит во владения Рожера без согласия последнего.

Почему папство в апогее папской революции согласилось пожертвовать во имя союза с норманнскими правителями Сицилии основным принципом ради которого осуществлялась революция, а именно свободой церкви?

Во-первых, папство нуждалось в поддержке норманнской военной силы для защиты Рима против императора. И действительно, в 1804 г., когда Ген­рих IV после долгой осады ворвался в Рим, Роберт Гвискар выступил против него с большим войском калабрийских и сарацинских наемников и заставил его уйти.

Во-вторых, папство нуждалось в союзе с норманнским королевством Сицилии для легитимации его борьбы за политическую независимость церкви и особенно для легитимации его бунта против политического господства им­ператора над папством. В 1059 г., когда Пасхальный собор в Риме провоз­гласил свободу папских выборов, папство все еще было, с политической точки зрения, составной частью империи. Оно не имело права поддерживать неза­висимые политические отношения с любым другим политическим образова­нием. Существование норманнского политического образования давало пап­ству возможность установить политические отношения с другой властью не­зависимо от императора или кого-то еще. То обстоятельство, что Роберт Гви­скар и его братья находились вне империи, усиливало значение этого при­тязания независимой папской власти на ведение внешнеполитических отно­шений. Таким образом, союз с норманнами юга знаменовал важный шаг в формировании папства как определенного государства в новом смысле.

Папство, однако, заплатило высокую цену за этот шаг. Норманнские правители Южной Италии были безжалостными тиранами, они и их преем­ники не только господствовали над церковью в своих владениях, но также проявляли редкую жестокость, совершенно несовместимую с их страстной ве­рой во Христа. Например, в 1804 г., три дня спустя после освобождения Рима Робертом Гвискаром и его войсками от императора Генриха IV, эти войска начали, под предлогом подавления восстания, жечь, грабить и разрушать го­род, насиловать и убивать людей и отправлять в рабство многих видных граж­дан. Папа Григорий VII бежал в отчаянии из своей столицы, разоренной не его императорскими врагами, а норманнскими союзниками и освободителями.

Если обратиться к другой стороне вопроса, то почему норманнские пра­вители были готовы во имя союза с папством рисковать своими абсолютист­скими теориями власти и концепциями священности королевской власти? По­чему, в самом деле, ради этого союза они были готовы воевать с императором, хотя в то время они даже не имели для этого причин и были полностью заняты арабами и греками на юге?

Во-первых, Роберт Гвискар и Рожер нуждались в благословении пап­ства, чтобы стать королями. Иначе у них была бы сила, но не власть. У германских королей власть традиционно основывалась на наследовании или выборах. Теория папской партии добавила третий источник королевской вла­сти — освящение королевского титула властью папы. Норманнские вожди не имели наследственного права на управление Южной Италией. Они фактиче­ски устроили "избрание" себя своими сторонниками и "освящение" себя соб­ственными прелатами, но никто не был этим обманут. Только епископ Рима мог легитимировать их власть и их завоевания и таким путем закрепить их, так же как только они могли легитимировать его политическую независимость от императора и таким путем закрепить ее¹⁰. Признавая легитимность друг друга, папа и норманнский правитель Сицилии создали два первых новых государства в Европе — одно церковное, другое светское.

Во-вторых, в период борьбы папской партии Римская церковь открыла перед королями и королевствами Европы новую миссию, совпадавшую осо­бенно с интересами норманнских правителей Юга, и в которую эти правители горячо верили. Частично миссия была геополитической - объединить Запад против сарацинского мира, повернуть его в военном, политическом и эконо­мическом отношениях на юг и восток. Частично миссия была национальной — побудить светских правителей к организации соответствующих территори­альных политических сообществ и установлению мира между воюющими пле­менами и феодалами. Частично миссия была правовой — водворить справед­ливость и реформировать мир посредством права. Норманны Южной Италии с энтузиазмом подхватили эти цели папской партии. Они были рады вести войска в крестовые походы против сарацин и греков и в конце концов ус­тановить мирные и торговые отношения между многоязычными народами сво­его и соседних королевств. Они были также, подобно их соотечественникам-норманнам в Нормандии и Англии, способными администраторами и юристами и стали разделять веру папства в реформирующую и спасительную силу пра­вовых учреждений.

Связи с Римом помогли норманнам создать в Южной Италии не только легитимную государственную власть, но также блестящую цивилизацию — практически самое богатое и мощное государство и самый крупный центр искусства, науки и техники на Западе в середине XII столетия. При Рожере II (1112—1154) его столица, Палермо, была самым большим и космополи­тическим городом на Западе. Его торговый флот был самым большим в Ев­ропе. Палермо был зернохранилищем для Северной Африки и самым крупным поставщиком шелковых тканей на европейский континент. Он занимал ве­дущие позиции в астрономии, географии и других науках, опираясь в зна­чительной мере на интеллектуальный потенциал мусульманского мира, а че­рез него и Востока, включая, возможно, и Китай. Медицинская школа в уни­верситете Салерно была лучшей в Европе. Представители литературы и науки при королевском дворе в Палермо сочетали лучшие из латинских, арабских и греческих традиций. Были популярны французская и арабская поэзия, тру­ды Платона, Евклида и Птолемея переводились на латинский язык. Дворцы и соборы Сицилии XII в., сочетавшие норманно-романский архитектурный стиль с византийским искусством мозаики, остаются среди самых крупных художественных сокровищ Европы.

Однако норманны также в конечном счете заплатили высокую цену за их союз с папством. Противоречия между их приверженностью Римской церкви и тотальным господством над духовенством в их владениях, между их приверженностью законности и собственной тиранической властью, между их страстной христианской верой и варварской жестокостью, а также проти­воречия между западными, византийскими, мусульманскими, норманнскими, греческими и арабскими компонентами их культуры вели их к саморазру­шению. Это саморазрушение наступило после того, как внук Рожера II, им­ператор Фридрих II, являвшийся также внуком императора Фридриха Бар­бароссы, использовал свою мощную власть для восстановления императорско­го верховенства над церковью и подчинения своему господству не только Юж­ной Италии и германских территорий, принадлежавших ему по наследству, но также итальянских городов Севера. Действительно, Фридрих, являвшийся,

возможно, самым блестящим и могущественным монархом в истории Европы после Карла Великого и до Наполеона, не остановился на Италии, а пред­принял, несмотря на папское отлучение от церкви, крестовый поход и ко­роновал себя как король Иерусалима.

Когда он умер в 1250 г., его сын Манфред продолжил его политику подчинения североитальянских городов до тех пор, пока папа Урбан IV не нашел защитника в лице Карла Анжуйского, которому он предложил корону Сицилии за свержение Манфреда. В 1266 г. Карлу это, наконец, удалось. Однако и Карл также был чрезмерно самонадеян, заносчив и жесток. Насе­ление Сицилии, которую он подчинил деспотическому господству французов, в 1282 г. восстало и перебило французских поработителей. Это восстание, названное Сицилийской вечерней, в конечном счете имело результатом из­гнание французов с Сицилии и ограничение их власти Калабрией и Апулией, которые с тех пор стали называться Неаполитанским королевством. Сама Си­цилия с тех пор находилась под властью дома Арагонов. Обе части полити­ческого образования, названного позднее "обеими Сицилиями", были опусто­шены и деморализованы во время войн, приведших к их разделению, и с тех пор уже не смогли полностью оправиться.