Норманнское государство

Если бы норманнское Сицилийское королевство, являвшееся сильней­шим королевством Европы в XII столетии, имело будущее, сравнимое с бу­дущим норманнского королевства Англии, то политические и правовые инс­титуты, созданные в Сицилии в XII столетии, изучались бы столь же много и были столь же известны сегодня, как и институты Англии XII в., поскольку Сицилийское королевство представляло собой первое территориальное госу­дарство на Западе с первой новой западной системой королевского права.

Сицилийские норманны продемонстрировали тот же самый управлен­ческий гений, что и их соотечественники в Нормандии и Англии. Характерно, что они не пытались ликвидировать ранее существовавшие политические и правовые институты завоеванных народов, а скорее стремились в максимально возможной степени использовать их в рамках новой политико-администра­тивной правовой структуры, которая была одновременно и более централи­зованной и более децентрализованной.

Подобная готовность сохранять старое и приспосабливать его к новому была характерна для тех скандинавов, которые в 911 г впервые постоянно по­селились в империи франков на территории, ставшей называться Нормандией. Они уважали наиболее развитые обычаи побежденных франков, ассимилировали их и приспосабливали к новым условиям. Их потомки, оккупировавшие Англию полтора столетия спустя, также стремились сохранить, где возможно, политиче­ские и правовые институты англосаксов. Так и в Южной Италии норманнские правители приспосабливали к собственным нуждам различные черты ранее су­ществовавшей политической и правовой культуры, в то же самое время транс­формируя эту культуру в новый тип государства и новый тип права.

В Южной Италии норманны встретили развитое, хотя и клонящееся к закату политическое образование, само по "себе представлявшее собой со-

49*

единение многих элементов. Оно находилось частично под управлением му­сульманского губернатора в Палермо, называвшегося "эмиром" и правившего самовластно с помощью ряда правительственных органов. Норманнские пра­вители, начиная с Роберта Гвискара, сохранили должность губернатора в Па­лермо и даже титул "эмир", переведенный на латинский лад как amiratus (от которого происходит современное морское звание "адмирал"), более того, большинство лиц, занимавших эту должность в первое столетие норманнского господства, были греческого или арабского происхождения. Amiratus, подобно его предшественникам, управлял с помощью правительственных органов, в которых работали чиновники, подготовленные на основе прежней админист­ративной теории и практики — главным образом византийской в Апулии, преимущественно арабской в Сицилии. Норманны, однако, ввели систему эк­заменов для поступления на гражданскую службу представителей различных классов. Это нововведение могло быть подсказано китайской практикой, о которой могли рассказать арабские или еврейские путешественники.

Помимо использования существовавших учреждений норманны со­здали новые, тесно связанные с королевским двором. Одним из них была канцелярия, вероятно, организованная по образцу папской канцелярии. Ее глава, сначала называвшийся протонотариусом (pritonotary) и позднее кан­цлером, хранил королевскую печать и был ответствен за издание от имени короля мандатов, дипломов, указов и разнообразных предписаний. Канц­лер Рожера II, Гварин, был вторым "я" короля и управлял королевством, когда Рожер был на войне.

Другим новым центральным учреждением было казначейство, сначала называвшееся dogana, занимавшееся ведением королевских счетов и управ­лявшее разработанной системой налогообложения. Казначейство заимствовало некоторые свои черты из ранее существовавшего арабского финансового уч­реждения diwan и арабской системы ведения счетов. Вероятно, оно также мно­го заимствовало из высокоразвитой структуры финансового управления и на­логообложения, созданной в конце XI и начале XII столетия в римской курии. Еще одним новым официальным органом, созданным норманнами, был про­фессиональный королевский суд с юрисдикцией в отношении наиболее серь­езных преступлений, а также гражданских споров между свободными людьми, включавших нарушение домашнего мира и права собственности на фригольд.

В 1136 г. Рожер И назначил "юстициария" для разбирательства дел и руководства королевской системой правосудия. Королевский суд командировал в провинции судей для проведения судебных сессий. Со временем такие путеше­ствующие судьи заняли на местах постоянные должности, а верховный суд в Палермо стал предназначен для наиболее важных дел. К концу XII столетия суды феодалов и городов перешли в прямое подчинение королевских судов, ко­торые имели монополию по делам, называвшимся по-разному: "уголовные про­цессы", "процессы меча", "кровная юрисдикция" и "высокое правосудие". Они не имели аналогов в византийской или мусульманской практике.

Норманны в Сицилии XII в. создали также институт королевских бей­лифов, называвшихся baiuli, похожих по названию и функциям на бейлифов (ballivi) герцогства Нормандского. Они были, во-первых, исполнительными чиновниками короля, направлявшимися для исполнения королевских прика­зов. Позднее они приобрели более широкие административные и квази-ад-

министративные полномочия. Они находились в должности в течение опре­деленного срока. В XIII столетии, при Фридрихе II, они стали оплачиваемыми и сменяемыми чиновниками.

С помощью таких сложных управленческих институтов норманнские короли Сицилии укрепляли свои связи с населением в целом и свой контроль над феодальной и городской аристократией. Король был не просто сюзереном своих вассалов, получавших лен непосредственно от него, он управлял всем народом на своей территории непосредственно, хотя и не во всех областях жизни. Если его вассалы намеревались осуществить свое феодальное право сопротивления ему, то он мог обратиться ко всему населению за военной поддержкой и мог использовать не просто феодальные, но и королевские меры наказания, включая разрушение замков, денежные штрафы, заключение в тюрьму и объявление вне закона.

Централизованный контроль сицилийской монархии над феодальной аристократией проявился в системе военной службы, и особенно в издании письменного реестра установленных повинностей рыцарской службы. Catalogue baronum, изданный Рожером II, устанавливал количество конных рыцарей, которых должен был выделить королю каждый барон. Однако это было лишь минимальное количество, и в случае нужды корона могла призвать к оружию весь народ. По-видимому, имелось положение о замене рыцарской службы денежным платежом. Очень вероятно, что сицилийский "Реестр ба­ронов" послужил моделью для английских и норманнских положений о ры­царской службе 1166 и 1172 гг., и реестра ленов (seripta de feodis) короля Филиппа-Августа во Франции.

Другим примером централизованного контроля сицилийской монархии над феодальной аристократией была практика упоминания вассальной вер­ности королю в каждой взаимной присяге на верность, приносимой вассалом и его господином. Еще одним примером было сохранение королевского права давать согласие на женитьбу вассала или субвассала, осуществлявшегося боль­шей частью косвенно в виде налога, но могущего быть примененным непос­редственно в качестве политической меры. Оба этих примера имеют аналогии в Англии XII в., где также осуществлялся подобный королевский контроль над феодальной аристократией через канцелярию, казначейство, командиру­емых королевских судей, шерифов, институт рыцарской службы и резервное право всеобщего военного призыва (fyrd).

Однако, в противоположность Англии, а также другим странам Европы, норманнские короли Южной Италии не считались подчиненными праву (и в этом смысле хотя бы — прототипами конституционных монархов), а на­против, рассматривались как автократы и даже тираны. Возможно, здесь ока­зали влияние византийская и арабская модели правления. Управляя церковью подобно византийским императорам, норманнские короли были главными свя­щенниками своего королевства. На мозаике в церкви Марторана в Палермо, построенной в XII столетии, изображен король Рожер II, получающий свою корону непосредственно от Христа, без посредничества папы или архиепи­скопа, а аналогичная мозаика в соборе Монреаля изображает его сына Виль­гельма II, также получающего свою корону непосредственно от Христа. Более того, в норманнском Сицилийском королевстве не было вольных городов, т. е. города управлялись лицами, назначенными короной, и хотя городские при-

вилегии существовали, города всегда были подчинены воле короля. Наконец, король был не высшим лицом в феодальной иерархии, а непосредственным господином всех субвассалов и практически всех жителей на принадлежавшей ему территории. Во всех этих отношениях он был автократом ("самодерж­цем") без каких-либо ограничений его юрисдикции.

Он был к тому же тиран в том смысле, что в теории и на практике отсутствовали правовые ограничения его возможности действовать произволь­но и деспотически. Его власть была абсолютной в буквальном смысле этого слова, т. е. он был "освобожден" от права. Норманнские короли Южной Ита­лии в целом предпочитали управлять посредством права, и в значительной степени они вынуждены были поступать так для контроля над подданными, но сами они считали себя выше права. На практике они не колебались про­являть варварскую жестокость не только против сопротивляющихся им, но и против покорных. Им нравилось пробуждать даже у своих сторонников не только благоговение, но и ужас.

Исторический опыт существования норманнского Сицилийского коро­левства ставит под сомнение сложившееся представление, что новая западная концепция законности возникла из компромисса между потребностями и по­литикой сильных монархий, с одной стороны, и традициями и интересами ранее существовавших феодальных и местных сообществ — с другой. Исто­рия Сицилии свидетельствует, напротив, что возможно было сосуществование высокоразвитой системы королевского права, охватывавшей страну сверху до­низу, и деспотической власти правителя. Имеется бросающееся в глаза сход­ство между системами королевского права в Англии и Сицилии в XII столетии: в обоих случаях монархия устанавливала связи с населением как целым и, создавая централизованную правовую систему, доходившую в своем действии до каждого человека, добивалась успеха в ограничении особых интересов фе­одальной аристократии. Однако в Англии, как отметил Миттайс, "королевское право всегда находило свои пределы в правовом чувстве сообщества"¹⁴. В Южной Италии никогда не было сильной традиции племенного (кланового) и регионального обычного права, которая существовала в германской и фран­кской Европе. Возможно, слабость правосознания сообщества толкала его пра­вителей на крайности, возможно, их претензия на неограниченную власть еще больше ослабляла это правосознание. Более простое, но близкое к истине объяснение состоит в том, что в Англии, как и в других странах Запада, помимо Сицилии, римская церковь была достаточно сильна, чтобы сущест­венно ограничивать и власть, и авторитет монархии.