Личность Рожера II

В процессе поиска причин исторического развития нетрудно убедиться, что отдельные личности могут играть значительную роль, особенно в эпоху быстрых правовых изменений и, однако, обычно очень трудно оценить эту роль с высокой степенью точности. Эпоха ли создает человека или человек эпоху? Рожер И был, очевидно, нужным человеком в нужное время. Родив­шись в декабре 1095 г., Рожер был девяти лет от роду, когда в 1105 г. умер его отец, великий граф Рожер I. Его мать Аделаида, родом из Северной Ита-

лии, была третьей женой великого графа и управляла в это время в ка­честве регента, опираясь главным образом на сицилийских министров гре­ческого или арабского происхождения. В 1112 г., в шестнадцать с поло­виной лет, Рожер считался уже достаточно зрелым, чтобы управлять от своего собственного имени. Выросший в преимущественно арабском городе Палермо, окруженный мусульманскими и греческими воспитателями, сек­ретарями и чиновниками, он получил наиболее совершенное по тому вре­мени образование по географии, математике и естественным наукам, зна­ния в области византийского и норманнского искусства и музыки, поэзии и философии как Востока, так и Запада.

Во время регентства матери и в первые десятилетия его собственного правления часто происходили восстания баронов. Рожер был решительным и удачливым, но не увлекающимся воином. Он не был воспитан в феодальных добродетелях и ценностях. Скорее, он был подготовлен для абсолютной власти типа той, которой обладали раньше римские императоры Византии и в его время султан Египта. Как писали авторы хроник того времени, Рожер жаждал власти и славы, но предпочитал завоевывать и сохранять их в меньшей сте­пени путем войны, чем посредством дипломатии и интриг. Он описывается как умный, хитрый, терпеливый, иногда яростный, иногда щедрый, сочета­ющий просвещенную терпимость с ужасной жестокостью, правитель. Мстя восставшим баронам, он не колебался разрушать города до основания и унич­тожать всех оставшихся там мужчин, женщин и детей. Но гораздо больше он предпочитал занятия наукой и философией, музыкой и искусством, блеск и пышность жизни двора, наслаждения гарема.

Было ли что-либо в личности Рожера, что привлекало его внимание к праву? Можно ли предполагать, что он видел в праве и ключ к власти и славе, и мирное средство контроля над своим многоязычным королевством. Несомненно, что его амбициозное стремление быть похожим на императоров Восточной Римской империи побуждало его также и к законодательствованию. Кроме того, он имел перед собой другие примеры: пример папства, как раз в тот период осуществлявшего активную разработку новой совокупности ка­нонического права, и гораздо более ранний пример Лангобардского королев­ства, имевшего до своего распада писаный кодекс обычного права, — Liber Papiensis. В королевстве Рожера сохранились некоторые черты римского права и Лангобардского права и, конечно, здесь применялось, как и во всей Европе, каноническое право, по меньшей мере теоретически. Кроме того, сама слабость канонического, Лангобардского, римского и других видов права в Южной Италии, и прежде всего отсутствие сильной традиции народного пра­ва, способствовали стремлению создать новую систему королевского права.

Эти причины создания такой системы права существовали помимо лич­ности Рожера II. Конечно, требовалось наличие правителя, обладающего умом, амбицией, силой и подобными качествами, чтобы ответить на потреб­ность времени. Однако Рожер сделал нечто большее, чем решение стоявшей перед ним исторической задачи. Он добавил новый элемент, который легче описать, чем оценить. Он выделил из сферы права отдельную юрисдикцию — юрисдикцию короля Сицилии в вопросах "высокого правосудия", а затем кон­кретизировал ее посредством системы взаимосвязанных принципов и норм, составивших единую и развивающуюся совокупность права. Он выдвинул ряд

взаимосвязанных принципов, устанавливавших и обосновывавших королев­скую юрисдикцию определенного типа. Никто до него этого не делал.

Сделанное Рожером нашло воплощение в "Ассизах Ариано" (1140) и было тесно связано с его личностью и характером, особенно с соедине­нием в них норманнских, византийских и, возможно, арабских качеств. Макс Хофманн справедливо назвал Рожера "первым новым князем", "ос­новавшим первую абсолютную монархию Западной Европы. Однако Ро-жер сделал больше. Он основал первую современную систему королевского права, объединил многоязычное разнородное население, имевшее ранее только крайне слабую традицию права, под властью объединенной и раз­вивающейся совокупности правовых норм и процедур, применяемых в ко­ролевских судах. Его законодательство не составляло всего объема права, действовавшего в отношении его подданных, и даже не было всем коро­левским правом, но та существенная часть королевского права, которую оно составляло, была систематизированной и основанной на определенных принципах. Оно не пыталось свести всю сложность и неупорядоченность жизни к некоторой системе или набору принципов, но, скорее, выделяло из этой сложности и неупорядоченности определенную сферу, или юрис­дикцию, которой могла быть придана разумная и систематизированная форма, благодаря чему окружающий хаос становился более выносимым.