Лекция 6 МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНФЛИКТЫ

 

При неудаче государств разрешить свой спор мирными средства­ми приходится выносить его на «суд Божий» — делать ставку на воен­ные методы выяснения своей правоты. Так было от сотворения мира, так есть сейчас и так, несомненно, будет и в предсказуемом будущем. Попытки очень многих выдающихся юристов в последние десятиле­тия продвинуть идею о том, что право войны уже себя изжило, что на смену ему пришло право мира, оказались несостоятельными. К сожа­лению, конечно, эти попытки, сколь благородными они ни были, дали скорее негативный результат. Почти прекратились изучение и пропа­ганда права войны, его перестали изучать даже в военных училищах. И возможно в силу этого вооруженные конфликты на планете стано­вились все ожесточеннее, они полыхали вне правил, и страдали от этого не только мирные жители, но и военнослужащие. Настало время отрешиться от миролюбивой патетики и вновь на полном серьезе об­ратиться к праву войны.

Война — это такое взаимоотношение государств, при котором между ними ведутся военные действия и полностью прекращаются все правоотношения мирного времени.

Войны могут быть справедливыми, если они начаты в порядке самообороны от агрессии; в порядке реализации решения СБ ООН о вооруженных санкциях против агрессора; при вооруженной борьбе народа против колонизаторов в осуществление своего права на само­определение.

Неправомерные войны — агрессия и колониальное насилие воору­женным путем. Яркий пример: жестокое разрушение Югославии самолетами НАТО в марте—июне 1999 г. и Афганистане в конце 2001 — начале 2002 гг. Агрессия, кстати, по действующему междуна­родному праву может быть таковой и без применения вооруженной силы.

Начало войны влечет за собой разрыв дипломатических, консуль­ских, торговых, экономических, культурных и других отношений между сторонами, прекращают свое действие любые договоры, кроме тех, которые регулируют ведение боевых действий или заключены для достижения целей войны.

Представительство интересов воюющих сторон и защиту их граж­дан, находящихся на территории противника, осуществляет третье — нейтральное — государство, избранное для этой цели воюющими и согласившееся с этим избранием.

Объявление войны. Объявление войны было обычной нормой до 1907 г., когда в Гааге была принята Конвенция об открытии военных действий, и соответствующая норма стала договорной. По ст. 1 Кон­венции она изложена так: «Договаривающиеся Державы признают, что военные действия... не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения, которое будет иметь форму мо­тивированного объявления войны или форму ультиматума с услов­ным объявлением войны».

Объявлять войну может высший государственный орган. В США — это Конгресс (ст. 1 Конституции, раздел 8), во Франции — Парламент (ст. 35 Конституции), В СССР такое право имел Верхов­ный Совет, но заметим, не право объявлять, а фиксировать «состояние войны» (п. 2 ст. 49) в случае военного нападения на СССР или при необходимости «выполнения международных обязательств по взаим­ной обороне от агрессии».

Отметим, что при следовании указанным конституционным поло­жениям войну правящим кругам объявить было бы сложно: парламен­ты все-таки вынуждены считаться с мнением народа. Поэтому эти по­ложения на практике обходятся. Франция вела колониальные войны (без их объявления) с Вьетнамом в 1940—1950-х годах и Алжиром в 1950-1960-х; США - с тем же Вьетнамом в 1960-1970-х годах; Анг­лия — с Аргентиной из-за Фолклендских (Мальвинских) островов; СССР — с Афганистаном в 1980-х годах.

Практически все войны после Второй мировой войны велись не­законно, без объявления войны, но, в общем-то, при попустительстве парламентов, а если ставить вопрос шире, — народов. Объявлять войну стало немодным, гораздо удобнее политически слыть пацифис­том, но вести очевидно несправедливую войну.

В настоящее время тенденция состоит в другом — войны прикры­ваются решениями СБ ООН. Это позволяет вообще обойти необхо­димость объявлять войну, а значит — резко падает в этом деле значе­ние парламентов. Естественно, что законность войны от этого не повышается, хотя, конечно же, и объявление войны делает ее лишь формально-юридически законной.

Из сферы вооруженных конфликтов в соответствии с международ­ным правом изъяты космос и небесные светила.

Вооруженные силы воюющих сторон делятся на комбатаптов и некомбатантов.

Комбатанты входят в состав регулярных вооруженных сил, уча­ствуют в военных действиях с оружием в руках. Они имеют право применять оружие и, естественно, могут сами подвергаться уничтоже­нию. В случае пленения на них распространяется режим военного плена. Статус их определяется Женевскими конвенциями 1949 г. и Гаагской конвенцией 1907 г.

Некомбатанты также принадлежат к вооруженным силам, но в боевых действиях они не участвуют. Они вооружены, но могут при­менять оружие только для самозащиты. В эту категорию входят ме­дики, интенданты, юристы, переводчики, корреспонденты, лица ду­ховного сана. В случае их участия в боевых действиях к ним применяется режим комбатантов.

Партизаны — лица, добровольно сражающиеся в составе воору­женных организованных отрядов на территории, оккупированной противником. Они приравнены к комбатантам, если соответствуют следующим условиям: «Имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно видимый издали от­личительный знак; открыто носят оружие; соблюдают в своих дейст­виях законы и обычаи войны» (Приложение к IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны).

Бойцы национально-освободительных сил (в Палестине, Север­ной Ирландии, Абхазии и Южной Осетии) должны рассматриваться в качестве комбатантов, поскольку они участвуют в боевых действиях на своей территории против оккупационных вооруженных сил.

Военные разведчики — это лица, которые проникли в расположе­ние противника для сбора сведений. Если они действуют в своей воен­ной форме, они сохраняют статус комбатанта.

Лазутчики (шпионы) — это лица, которые действуют «тайно» или под «ложным предлогом». Они подлежат наказанию, но обязательно по суду. Если, однако, лазутчик вернулся к своим, а затем попал в плен, то ему предоставляется режим военного плена.

Парламентер — это лицо, которое уполномочено воинским ко­мандиром на переговоры с противной стороной. Его статус регули­рует IV Гаагская конвенция 1907 г. Сам парламентер и сопровож­дающие его лица — трубач, барабанщик, переводчик или лицо, несущее флаг, обладают неприкосновенностью. На то, что лицо яв­ляется парламентером, указывает белый флаг. Противная сторона не обязана принимать парламентера, но она должна обеспечить его без­опасность.

Хотя споров и возражений против статуса парламентера не возни­кает, его положение в действительности весьма рискованное, посколь­ку зависит не столько от нормы права, сколько от неуравновешенное-

ти и капризов противной стороны. Посылка парламентеров часто кон­чается трагически.

Средства и способы ведения войны бывают двух видов — дозволен­ные и недозволенные. Соответственно воюющие не вправе применять вторые. А вообще признаются такие основные принципы ведения бое­вых действий:

1) воюющие ограничены в выборе средств;

2) они не должны причинять излишние страдания.
Положения об этом мы находим в Гаагских конвенциях 1907 г.,

решениях Генеральной Ассамблеи ООН. Так, в резолюции ГА 2444 (XXIII) от 19 декабря 1968 г. отмечается: «...право сторон, участвую­щих в конфликте, прибегать к средствам поражения противника, не является неограниченным».

Еще 22 ноября 1868 г. была принята Декларация, которая запре­щала «взрывчатые и зажигательные» пули. Она были признана основ­ными европейскими государствами, но соблюдалась недолго, и, види­мо, не потому, что декларация как форма международно-правового акта не имеет обязательной юридической силы.

Декларация от 17 июля 1899 г. запретила использование «легко-разворачивающихся» или «сплющивающихся» пуль. Судьба этой Декларации была аналогична предшествующей. В двух мировых войнах и в агрессии США против Вьетнама стороны не ограничива­ли себя в употреблении тех или иных пуль. Это происходит и сей­час.

Нельзя сказать, что с таким положением не пытались бороться. В рамках ООН были приняты резолюции Генеральной Ассамблеи — 2674 (XXV) от 9 декабря 1970 г. и 3255 (XXIX) от 9 декабря 1974 г. и другие, — в которых подтверждались запреты, содержавшиеся в упомянутых декларациях. Однако на практике от этого мало что из­менилось: в ход по-прежнему идут все пули. Одна из главных причин этого — нет механизма реализации резолюций Генеральной Ассам­блеи ООН, даже принятых единогласно. Правда, формально-юриди­чески сила таких резолюций не обязательна, но нельзя не видеть их очень большой морально-политический потенциал. По здравой логи­ке, в основе такого механизма лежит работа Секретариата ООН, но, как показывает жизнь, он, со всеми приданными ему звеньями в виде комитетов, комиссий и подкомиссий, самоустранился от контроля за реализацией положений принятых резолюций. В результате этого ре­золюции множатся, как грибы после теплого дождя, но заметного толка от них нет.

Недозволенным считается химическое оружие. Морально-психо­логически оно оказалось «в запрещении» еще в ранние времена республиканского Рима, когда было провозглашено правило: «Война ве­дется оружием, а не ядом».

Правда, за истекшие более двух тысяч лет положение ухудшилось. Яды, и в весьма больших количествах, использовались в XX в. — в Первой мировой войне и американцами во Вьетнаме.

Назовем основные документы, которые лежат в основе запреще­ния химического оружия: на Гаагской конференции 1899 г. была при­нята Декларация, которая налагала запрет на использование хими­ческих снарядов; ст. XXIII Гаагской конвенции 1907 г. запрещала применение яда и отравленного оружия; Женевский протокол 1925 г. запретил использование удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств¹. В 1972 г. была принята Конвен­ция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсичного оружия и об их уничтожении. В январе 1993 г. была завершена работа над Конвен­цией о запрещении производства, хранения и накопления запасов химического оружия и его уничтожении. Ее сразу подписали более 120 государств.

В 1980 г. была открыта для подписания Конвенция о запрещении или ограничении применения некоторых видов обычного оружия, ко­торые могут считаться чрезмерно жестокими. СССР ратифицировал ее 2 июня 1982 г.

К сожалению, до сих пор не удались попытки запретить и исклю­чить из жизни общества ядерное оружие. В пользу такого запрета по­стоянно выступали Советский Союз и Китай. Против были ведущие ядерные державы Запада — США, Англия, Франция. Другие запад­ные^ государства оказывали им поддержку в принципе. Россия в на­стоящий момент объективно перешла на прозападные позиции. В силу этого, пожалуй, работа над запрещением ядерного оружия (как и других сверхмощных видов оружия) фактически приостановилась.

В новом Уголовном кодексе РФ в ч. 2 ст. 356 предусматривается: «Применение оружия массового поражения, запрещенного междуна­родным договором Российской Федерации, — наказывается лишени­ем свободы на срок от десяти до двадцати лет».

Следует отметить, что еще в Гаагские конвенции 1907 г. по ини­циативе России было включено положение, по которому запрещалось создание «новъ(х видов оружия». Уже тогда ученым было ясно, что перед человечеством открывается весьма трагическая перспектива

уничтожать себя во все больших масштабах. Выход мог быть только в безусловном запрещении любых новых видов вооружений. Но «ци­вилизованные» страны Запада отвергли такую возможность. Импери­ализм — этот генератор войн — направил развитие общества на дру­гой путь, который привел к двум мировым войнам, к сотням других средних и малых войн и вооруженных конфликтов, к созданию фан­тастических видов оружия. К уже хорошо известным нам химическим и термоядерным вооружениям добавились более «интеллектуаль­ные», но не менее разрушительные, такие как нейтронное оружие, ге­нетическое, инфразвуковое, лазерное, электронное и т.п. Время идет, а новые виды оружия множатся. И все это сопровождается риторикой заботы о сохранении мира. Кто виновники? Правящие круги тех стран, где технически и технологически возможно создание такого оружия. А это значит, опять-таки, лидер империализма — США, ко­торые, как показывают события на Балканах, охотно используют такое оружие, стимулируя тем самым другие страны к подобным дей­ствиям.

Международное право запрещает вероломные способы ведения войны. К ним относятся:

— предательские убийства и ранения;

— убийство или ранение сдавшихся в плен;

— объявление, что никому не будет дано пощады;

— незаконное пользование парламентерским или национальным
флагом противника; его военной формой и знаками; флагом Красного
Креста.

Запрещается атаковать незащищенные города, села или строения. Должны защищаться храмы, здания науки, культурные и историчес­кие памятники, госпитали и т.п.; запрещается отдавать города (мест­ности) на разграбление.

Некоторые поправки в указанные правила войны вносит жизнь, развитие средств военной техники. Ранее считалось, что ежели мир­ный объект защищен вооружениями, то его разрушение вполне воз­можно. Смысл состоял в том, что при действии средств ПВО нельзя, скажем, требовать от летчика противной стороны точности в пораже­нии цели, а значит — допустимы жертвы мирного населения. Сейчас наличие сверхточного оружия меняет эту установку: возможно и не­обходимо поражение только военных целей, Развитие электронных средств ведения войны делает это тем более возможным.

Правовое регулирование морской войны. Правила ее ведения регу­лируются такими правовыми актами: Декларация 1856 г. о морской войне, Лондонская декларация 1909 г.. Лондонский протокол от 6 но­ября 1936 г., Женевская конвенция 1949 г. и др.

В указанных актах предусмотрен основной принцип: война на море не должна ограничивать свободу судоходства невоюющих стран. Комбатантами на море являются:

— военные корабли всех классов;

— самолеты военной авиации;

— вспомогательные суда ВМФ;

— торговые суда, плавающие под государственным военным фла­
гом, возглавляемые военным командиром, и с военной дисциплиной
на борту.

Подлодки являются бесспорным законным средством ведения морской войны, но они должны следовать правилам, предназначен­ным для надводных судов.

По Нионскому соглашению 1937 г. нападение подлодок на суда невоюющих стран в открытом море квалифицируется как пиратство¹.

Мины также являются дозволенным средством. Их можно ставить в прибрежных водах воюющих стран и в открытом море в районах, которые объявлены зоной боевых действий. Минные поля должны на­ходиться по контролем соответствующих государств; они не должны создавать опасность для мирного мореплавания. По окончании воен­ных действий минные поля снимаются и об этом сообщается другим государствам.

IX Гаагская конвенция 1907 г. запрещает обстрел незащищенных портов и других военных объектов.

Необходимо по возможности щадить исторические памятники, храмы, госпитали, мирное население.

Военно-морская блокада — это особая форма ведения военных дей­ствий, при которой нарушаются внешние связи объекта, подвергнуто­го блокаде. Правила блокады были разработаны и закреплены в Лон­донской декларации 1909 г. о праве морской войны. Она допустима при следующих условиях: блокатор должен сделать заявление о нача­ле блокады, ее географических границах, сроке; он должен дать воз­можность и время судам нейтральных стран покинуть порт блокады. Блокада должна быть одинакова по отношению к судам всех невоюю­щих наций.

В блокируемый порт обеспечивается доступ нейтральных судов с лекарствами и продовольственными товарами для детей в возрасте до 15 лет, беременных женщин и рожениц. Блокада — и это отмечается

во всех пособиях по международному праву — является частью войны, а не средством давления.

Так, однако, обстояло дело только до тех пор, пока блокада не стала осуществляться в качестве санкций СБ ООН. На примере Ирака и Югославии мы видели отход от прежней практики. Блокада стала тотальной без каких бы то ни было послаблений. А с 1962 г. — во время военно-морской блокады Кубы — она стала применяться как средство военно-политического давления в мирное время.

Можно ли ужесточение условий блокады считать тенденцией раз­вития международного права? В качестве временной тенденции так считать можно. Это будет иметь место до тех пор, пока в ООН не прекратится диктат известной группы так называемых великих дер­жав. Они обеспечивают свои корыстные интересы за счет ужесточе­ния санкций ООН. Подобная дегуманизация международных отно­шений, на наш взгляд, не имеет долгосрочной перспективы.

Приз — это государственное или частное судно неприятеля, захва­ченное на море, а также суда и собственность нейтральных стран, если они доставляют военную контрабанду или оказывают услуги против­нику, или нарушают правила нейтралитета.

Захваченные в качестве приза суда и имущество являются собст­венностью захватившего государства. Команды таких судов становят­ся военнопленными. Законность захвата судна определяется призо­вым судом, который создается воюющим государством по своему усмотрению. Призовые суды находятся в портах, но имеется также высший призовой суд. Государства пытались создать Международный призовой суд, но неудачно.

Не захватываются в качестве приза госпитальные суда и суда, осу­ществляющие филантропическую или научную деятельность. Осво­бождается от захвата почтовая корреспонденция, даже если она адре­суется неприятелю.

Правовое регулирование воздушной войны основано преимуществен­но не на позитивном праве, а на международном обычае. Из юридичес­ких актов следует отметить IV Гаагскую конвенцию 1907 г. (ст. 25 При­ложения) и Гаагские правила 1923 г. В них запрещается воздушная бомбардировка с целью «терроризирования гражданского населения и нанесения вреда некомбатантам». В случае нарушения этого правила экипажи самолетов должны привлекаться к уголовной ответственнос­ти. Привлекаются к той же ответственности лица, отдавшие преступ­ный приказ. На практике эта правовая норма так и осталась без приме­нения. В прошедших войнах гражданские объекты уничтожались тысячами. Бомбардировкой с воздуха стирались с лица земли целые города. В августе 1945 г. по приказу президента США Трумэна в результате сброса ядерных бомб варварски уничтожены японские города Хиросима и Нагасаки. И никаких юридических последствий!

Выше мы указывали, что западные юристы представляют дело так, что отсутствие в законе правовой нормы, якобы, освобождает преступ­ника от ответственности. Подобная позиция абсолютно несостоятель­на. Она прикрывает корыстные интересы отдельных правящих груп­пировок, мешающих осуществлению правосудия.

Так, например, в нашем случае вполне применимо положение о запрещении бомбардировок с целью «терроризирования гражданско­го населения». Нетрудно видеть, что оно применимо и к ракетным обстрелам мирных объектов. Можно говорить о недостаточности нормы, но ведь она есть! Нет, однако, механизма ее применения.

Запрещено бомбардировать санитарные формирования, приме­нять запрещенные средства войны, нарушать воздушное пространство нейтральных государств. И эти нормы постоянно не соблюдались. Не­сложно сделать вывод о том, что правовое регулирование воздушной войны, от которой в массовом масштабе страдают мирные жители, яв­ляется одной из наименее разработанных сфер международного права. В ней, кстати, совсем нет правовых норм, относящихся к ракет­ной, а тем более возможной ядерной войне.

Театр воздушной войны охватывает воздушное пространство над территорией воюющих стран и над районами открытого моря.

Комбатантами в воздушной войне являются все воздушные суда вооруженных сил воюющих стран с опознавательными знаками.

Правовой режим раненых и больных. К этой категории относят­ся военнослужащие и гражданские лица, которые воздерживают­ся от враждебных действий и нуждаются в медицинском уходе. Она включает раненых, больных, потерпевших кораблекрушение, беременных женщин, кормящих матерей и новорожденных мла­денцев.

Правовой статус указанных лиц регулируется Женевскими кон­венциями 1949 г. «Об улучшении участи раненых и больных в дейст­вующих армиях» и «Об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море». К ним имеются также дополнительные Протоколы I и II.

Положения указанных актов действуют и в том случае, если война не объявлена, а имеет место вооруженный конфликт или состоялась оккупация территории без вооруженного сопротивления. Покрови­тельство осуществляется одинаково для всех лиц без какой-либо дис­криминации.

Запрещаются посягательство на жизнь и человеческое достоин­ство, пытки, захват заложников, наказание без суда, унижения и пр.

К военнослужащим применяется режим военного плена с оказани­ем необходимой медицинской помощи.

Запрещается использование раненых для любых экспериментов.. Они должны быть ограждены от ограблений и дурного обращения. Умершие после тщательного обследования и учета предаются земле. Могилы должны оборудоваться в соответствии с принятыми стандар­тами и содержать сведения о покойниках.

Санитарные формирования пользуются покровительством воюю­щих сторон. К ним приравниваются духовенство и личный состав добровольной общественной помощи, в том числе Красный Крест.

Режим военного плена определяется IV Гаагской конвенцией 1907 г., Женевскими конвенциями 1929 и 1949 г. об обращении с военноплен­ными. К последней имеются дополнительные протоколы 1977 г.

К военнопленным относят как комбатантов, так и некомбатантов. Они находятся во власти неприятельского государства, а не частей (лиц), которые их захватили.

С ними необходимо недискриминационное гуманное обращение. Их нельзя калечить или использовать для экспериментов.

Условия размещения военнопленных должны быть не хуже, чем в армии противника в той же местности. Солдат можно привлекать к физической работе, офицеров — нет. Нельзя использовать военно­пленных на военных работах или на работах, опасных для их жизни.

Они имеют право получать письма и посылки с питанием и одеж­дой; могут передавать просьбы и требования властям или жалобы стране-покровительнице и Красному Кресту.

Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам госу­дарства, в плену у которого они находятся. Если они совершают про­ступки, то судить их должен военный суд. Запрещены коллективные наказания за индивидуальные проступки. Если они совершают по­пытку к побегу, то подлежат дисциплинарному наказанию. Таким же образом наказываются и их сообщники. Если побег удался, но в пос­ледующем лицо вновь попало в плен, на него накладывается дисцип­линарное взыскание. Возможно, однако, установление более строгого режима охраны.

По окончании военных действий следует незамедлительная репат­риация военнопленных. Задерживаются только те, против кого воз­буждено уголовное дело либо они уже отбывают наказание.

Предусматриваются организация справочного бюро о судьбе лиц, попавших в плен, и общественная (в том числе церковная) помощь военнопленным.

Советский Союз не был участником Женевской конвенции 1929 г., равно как и Гаагской конвенции 1907 г., но соблюдал их положения на практике. По ст. 356 УК РФ предусматривается лишение свободы до 10 лет для лиц, которые плохо обращаются с военноплен­ными.

Положение мирного населения в вооруженном конфликте. Можно констатировать, что оно, к сожалению, ухудшается. Если в Первой мировой войне потери гражданских лиц от числа общих по­терь составили 5%, то во Второй мировой войне они вышли на уро­вень 48%, а в ходе агрессии США против народов Индокитая — 90%. Санкции ООН против Ирака в 1991 г. подтвердили эту печальную тенденцию. А агрессия НАТО против Югославии в 1999 г. вывела по­тери мирного населения на уровень 96%.

Общий принцип — военные действия ведутся не против граждан­ского населения. Его статус регулируется Женевской конвенцией 1949 г. «О защите гражданского населения во время войны». Предус­матривается, что защита предоставляется всему мирному населению на недискриминационной основе. Необходимо принятие мер по смяг­чению его страданий, порожденных войной (ст. 13). Воюющие долж­ны уважать честь, семейные права и жизнь отдельных лиц; частную собственность; религиозные обряды и убеждения.

Конвенция 1949 г. предусматривала ответственность за наруше­ние статуса мирного населения как непосредственных исполнителей, так и лиц, отдающих соответствующие приказы (ст. 146).

9 декабря 1970 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолю­цию 2675 (XXV) «Основные принципы защиты мирного населения в период вооруженных конфликтов»; но хотя после этого под эгидой ООН состоялась международная конференция по гуманитарному праву, на которой был принят обширный документ, на практике по­ложение мирного населения в ходе военных действий не улучшилось. ООН вновь подтвердила свою неспособность доводить принятые ре­шения хотя бы до минимальных результатов.

Статья 356 УК РФ предусматривает, что «...жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация граждан­ского населения, разграбление национального имущества и оккупиро­ванной территории... — наказываются лишением свободы на срок до

20 лет».

Режим военной оккупации регламентируется IV Гаагской конвен­цией 1907 г., Женевской конвенцией 1949 г. «О защите гражданского населения во время войны» и Гаагской конвенцией 1954 г. «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта».

Военная оккупация — это временное занятие в ходе войны терри­тории противника войсками воюющего государства и принятие им на себя управления этой территорией. Это — временная замена одной власти другой. На оккупированной территории должны быть обеспе­чены общественный порядок и нормальная жизнь. Оккупация в агрес­сивной войне столь же преступна, как и сама агрессия.

В Декларации «О принципах международного права, касающих­ся дружественных отношений и сотрудничества между государства­ми в соответствии с Уставом ООН», принятой в 1970 г., заявляется, что «территория государства не должна быть объектом оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение положений Устава» и что «никакие территориальные приобретения, являющие­ся результатом применения силы, не должны признаваться закон­ными».

При восстановлении и обеспечении общественного порядка окку­пант должен уважать существующие законы. Уголовное право окку­пированной страны остается в силе. Оккупант издает временные ад­министративные акты. Они вступают в силу только после их публикации на местном языке. Действие их не должно иметь обрат­ной силы. Основные положения уголовного процесса оккупирован­ной территории не подлежат отмене.

Оккупант не должен запугивать или унижать местное население, он не может принуждать его к действиям, направленным против свое­го государства. Можно привлекать местных жителей к работам, но нельзя, их депортировать за пределы местожительства. Женевская конвенция устанавливает также, что «оккупирующая Держава не может депортировать или перемещать часть своего собственного гражданского населения на оккупированную ею территорию». Как видим, именно эту недвусмысленную норму нарушал Израиль, пере­мещая своих граждан на оккупированные арабские территории.

Указанные выше Конвенции квалифицируют захват заложников в качестве уголовного преступления.

Статья XVI Приложения к IV Гаагской конвенции 1907 г. устанав­ливает, что «частная собственность не подлежит конфискации».

Статья 53 Женевской конвенции 1949 г. постановляет: «Всякое уничтожение оккупирующей Державой движимого или недвижимого имущества, являющегося индивидуальной или коллективной собст­венностью частных лиц или государства, общин либо общественных или кооперативных организаций, которое не является абсолютно не­обходимым для военных операций, воспрещается». Собственность может быть использована на временной основе, после чего она возвра­щается владельцу.

Налоги, вводимые оккупантом, не должны превышать те, которые население платило до оккупации. Продукты могут изыматься у насе­ления с соблюдением двух условий:

— они должны быть использованы только на нужды армии, рас­
пложенной на оккупированной территории (т.е. их нельзя вывозить в страну-оккупант);

— за них положена компенсация деньгами по справедливым
ценам или должна быть выдана расписка, под которую в дальнейшем
можно получить деньги.

К культурным ценностям, которые подлежат защите в ходе воору­женного конфликта, относятся:

. 1) ценности (движимые и недвижимые), которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие как па­мятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские археологические месторасположения, архитектурные ан­самбли;

2) здания, главным действительным назначением которых являет­
ся сохранение или экспонирование ценностей;

3) центры, в которых имеется значительное количество культур­
ных ценностей, так называемые «центры сосредоточения культурных

ценностей».

Государство само предпринимает меры по защите своих культур­ных ценностей, но и другие государства обязаны их уважать. Естест­венно, что можно уважать только то, что знаешь, а культурно-воспи­тательная работа в армиях и военных училищах всех стран мира очень далека от совершенства. Упор делается на обучение эффективно раз­рушать. И это, по-видимому, та проблема, которой мировой общест­венности следует заняться всерьез.

Должен пользоваться покровительством воюющих персонал, кото­рый занимается охраной культурных ценностей.

Нейтралитет — это неучастие государства в войне и неоказание помощи воюющим сторонам. Нейтралитет может быть постоянным и временным, относящимся к определенной войне. Об этом делается со­ответствующее заявление.

Нейтралитет регулируется положениями V Гаагской конвенции 1907 г., а нейтралитет в военных действиях на море — XIII Гаагской конвенцией 1907 г.

Интересно то, что в течение предшествующих 127 лет нейтралитет на море опирался на положения Декларации от 27 февраля 1780 г., которую Екатерина II была вынуждена объявить в связи с тем, что воюющие между собой Великобритания и ее американские колонии в своих действиях на море встали в отношении нейтральных судов на путь пиратства.

В подкрепление своей позиции Россия послала в Атлантику боль­шую эскадру, к действиям которой по обеспечению нейтралитета на море присоединились позже суда ведущих европейских держав -Дании, Швеции, Португалии, Голландии, Пруссии, Австрии, Королев­ства обеих Сицилии. Ее признали воюющие Франция и Испания, а также Соединенные Штаты. Англия сообщила, что она всегда оказы­вала уважение русскому флагу.

Территория нейтрального государства неприкосновенна для во­юющих сторон; она ими не используется ни для каких целей. Если на ней оказались военные формирования воюющих стран, они интерни­руются (разоружаются и размещаются по усмотрению нейтрального государства).

Нейтральное государство вправе использовать силу для отраже­ния покушений на его нейтралитет. Оно может, однако, разрешать перевозку по своей территории раненых и больных.

В территориальных водах нейтрального государства запрещается захватывать суда воюющих сторон, создавать там базы, устанавливать радиостанции.

Нейтралитет в воздушной войне нормами права не оговорен. На него распространяются общие правила нейтралитета.

Окончание войны. Военные действия прекращаются перемирием или капитуляцией. Перемирие может быть общим или местным, на каком-то участке фронта по договоренности командующих противных сторон. Общее перемирие заключают компетентные органы государ­ства. Согласовываются время и условия перемирия. В современных условиях это может происходить по инициативе и под контролем СБ ООН.

При капитуляции побежденный утрачивает даже формальное (в том числе юридическое) равенство с победителем. Победитель дикту­ет условия перемирия.

Ни перемирие, ни капитуляция не прекращают состояния войны. Она прекращается при наличии таких условий:

1) односторонней декларации. Советский Союз прекратил состоя­
ние войны с Германией Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 25 января 1955 г.;

2) двусторонней декларации. Например, советско-японская декла­
рация от 10 октября 1956 г. За этим последовало восстановление дип­
ломатических и консульских отношений между двумя странами;

3) мирного договора, который окончательно подводит черту под
состоянием войны. В 1947 г. Советский Союз заключил мирные дого­
воры с Болгарией, Венгрией, Италией, Румынией и Финляндией.

Война — это своего рода коллективное помешательство общест­ва, и, конечно же, нужно сделать все, чтобы исключить ее из жизни людей. Но это не делается путем принятия однозначной юридической нормы. Дело в самом человеке. «Быть может, — писал извест­ный немецкий писатель Э.М. Ремарк, — только потому вновь и вновь возникают войны, что один никогда не может до конца почув­ствовать, как страдает другой», или, как призывает Библия, один никак не может возлюбить другого. Но если человек столь жестоко­сердный, что не может избавить себя от войн, то он должен, по край­ней мере, подчинить их какому-то разумному порядку, который по­явился не вдруг, не сам по себе, а есть выстраданный опыт предшествующих поколений. Было бы большим грехом не взять на вооружение весь этот опыт.