Вместе с тем суть проблемы заключается именно в критериях правовой оценки вреда, причиняемого в результате применения огнестрельного оружия.

На наш взгляд, прав Ю.В.Баулин, указывая на то, что большинство криминалистов все случаи правомерного причинения вреда, подпадающего под признаки преступления, пытаются “втиснуть” в рамки лишь тех обстоятельств, которые предусмотрены уголовным законом. Данный автор исходит из того, что прерогативой уголовного законодательства является, прежде всего, определение правовых последствий преступного причинения вреда охраняемым законом общественным отношениям, поскольку лишь уголовный закон определяет, какие общественно опасные деяния являются преступлениями. Однако когда же речь идет о правовых последствиях правомерного причинения вреда объектом уголовно-правовой охраны, признание правомерности совершенного устанавливается не только и не столько уголовным, сколько иным законодательством, закрепляющим нормы, в соответствии с которыми, предоставляется право на совершение рассматриваемых поступков, с чем также нельзя не согласиться. К таким поступкам он относит, в частности, применение огнестрельного оружия сотрудниками милиции, выделяя его как самостоятельное обстоятельство, исключающее общественную опасность и противоправность деяния, и предлагает считать применение уполномоченным лицом огнестрельного оружия правомерным, если оно соответствовало основаниям и порядку, предусмотренным соответствующими законодательными актами.

По нашему мнению, нельзя разрывать правомерность применения оружия на два самостоятельных элемента: правомерность производства выстрела на поражение из огнестрельного оружия, которая определяется на основе специальных норм, устанавливающих основания и порядок применения оружия; и правомерность причинения вреда в результате этого выстрела, определяемую в соответствии с положениями о необходимой обороне и крайней необходимости, установленными законодательством, и рассматривать каждый из них элементов в отдельности, поскольку они неразрывно связаны между собой.

Ограничивая возможность применения и использования огнестрельного оружия в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и при задержании лица, совершившего преступление, строго определенными случаями и установленной процедурой применения, законодатель исходит, прежде всего, из принципа соответствия мер защиты либо задержания характеру и степени общественной опасности противоправных действий. Поэтому, если выстрел из огнестрельного оружия на поражение произведен сотрудником милиции в предусмотренном законом случае и порядке (т.е. правомерно), то и любой вред, причиненный посягавшему или задерживаемому, вплоть до лишения его жизни, следует считать правомерным.

Сходная точка зрения уже было высказана в литературе в отношении применения приемов самбо. По мнению А.В.Мингеса, “если проведение приема было начато правомерно, то нельзя вменять в вину вред, причиненный в результате его исполнения”, поскольку, считает автор, “правомерно начатый прием в силу сложности физических действий, его составляющих, может привести к нежелательным последствиям, которые нельзя ни предусмотреть, ни предотвратить”. В еще большей степени приведенный автором довод справедлив по отношению к применению огнестрельного оружия, которое, обладая большой поражающей способностью, влечет, как правило, наступление необратимых последствий. Однако возможность сотрудника милиции управлять поражающей силой огнестрельного оружия ограничена только выбором точки прицеливания, остальное зависит не от него, а от боевых характеристик самого огнестрельного оружия, его конструктивных особенностей.

Аналогичный подход просматривается в постановлении Верховного Суда СССР по конкретному делу, в котором указывается, что “при установлении факта совершения... действий, соразмерных интенсивности произведенного нападения…, причинение телесных повреждений, явившихся результатом только применения мер по необходимой о6ороне, не может быть вменено в вину”.

Таким образом, правомерность применения сотрудниками милиции огнестрельного оружия как меры административного принуждения должна определяться в соответствии со специальными нормами, определяющими основания и порядок его применения. Если сотрудник милиции, применяя огнестрельное оружие, не выходит за рамки ограничений, предусмотренных специальными нормами, регламентирующими основания и порядок его применения, то он, на наш взгляд, не должен нести ответственность за любой вред, который причиняет при этом, каким бы этот вред не был. Статья 15 Закона о милиции должна реально обеспечивать правовую защищенность сотрудников милиции, а не выступать в качестве вспомогательного средства при толковании и применении законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости.

Учитывая сказанное, представляется целесообразным часть 3 статьи 23 Закона РСФСР “О милиции” изложить в следующей редакции:

Сотрудники милиции не несут ответственности за любой моральный, материальный и физический вред, причиненный правонарушителю в результате применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если они действовали в соответствии с требованиями настоящего Закона, предусматривающими основания и порядок их применения”.

Внесение данной поправки оправдано, на наш взгляд, еще и потому, что в отличие от граждан, которые, не желая воспользоваться их законным правом на необходимую оборону, могут в угрожающих ситуациях спастись бегством, сотрудник милиции не вправе уклонится от активных действий по пресечению общественно опасных посягательств, включающих, если это необходимо, и применение огнестрельного оружия. В противном случае он будет нести дисциплинарную, а если его бездействие причинило существенный вред правам и свободам граждан, государственным и общественным интересам, то и уголовную ответственность.

Вместе с тем на практике имеют место факты, когда сотрудники милиции, находясь в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и, особенно, принимая меры к задержанию лица, совершившего преступление, применяют огнестрельное оружие для пресечения общественно опасных деяний и задержания лиц, их совершивших, но при этом выходят за рамки полномочий, предоставленных частью первой статьи 15 Закона о милиции.

Думается, что в таких случаях правомерность действий сотрудников милиции должна определяться уже с точки зрения правомерности причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны, т.е. в соответствии с нормами, устанавливающими обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. Применение огнестрельного оружия с нарушением специальных норм, устанавливающих основания и порядок его применения, не должно влечь ответственности, если причиненный вследствие этого вред не превышает пределов, установленных законодательством о необходимой обороне, крайней необходимости и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Для того чтобы уже само по себе отступление от требований Закона о милиции, закрепляющих правило применения огнестрельного оружия, не признавалось противоправным, следовало бы часть первую статьи 12 Закона РСФСР “О милиции” исключить, заменив ее следующими положениями, устанавливающими пределы применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия:

Сотрудники милиции применяют физическую силу или специальные средства только тогда, когда находятся в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости или принимают меры к задержанию лица, совершившего преступление или административное правонарушение.

Огнестрельное оружие применяется либо используется сотрудниками милиции только в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости, либо при задержании лица, совершившего преступление”.

Внесение в закон предложенных изменений сможет обеспечить, на наш взгляд, более надежную защиту сотрудников милиции, применивших огнестрельное оружие в случаях и порядке, предусмотренном законом о милиции, а также позволит им более решительно действовать при пресечении наиболее опасных преступлений.