Глава 4. Веревка в руках человека распространяла странный запах

Веревка в руках человека распространяла странный запах. Она уже встречала подобное орудие раньше, в Индии, в провинции Пунджаб. Получается, он – тхаг–душитель? Сандра запоздало поняла, как Джунко была права на счет их «гостя» – если он действительно служитель кровавой богини Кали, убьет – и глазом не моргнет. У Сандры создалось чувство, будто ее «гость» скоро прожжет в ней дыру этими странными янтарными глазами, но она продолжала сохранять зрительный контакт – он был бы весьма занятным, если б не очки.

Мужчина казался еще длиннее, чем в лежачем состоянии – как минимум на две головы выше Сандры, но не долговязый. Нет, он встал в выжидательную позицию, будто ягуар, готовящийся к прыжку. От него веяло грацией и опасностью, женщина ощущала это почти физически. А что у нее было в арсенале? Небольшой томик с любимыми рассказами. В очередной раз Сандра посетовала на свою самонадеянность.

«Забавный конец моей недописанной автобиографии, – подумала она, – Умерла в неполные тридцать восемь, задушенная дурно пахнущим жгутом, с томиком готических рассказов в руках. Мораль сей басни такова – не стоит зачитываться подобными книгами. Шутки – шутками, но что мы имеем, все–таки?»

В гостевой комнате не было оружия – это же комната для гостей, зачем в ней оружие, так ведь? Сейчас Сандра понимала как никогда, что именно в гостевых комнатах нужно прятать во все укромные места револьверы, ножи и прочее тому подобное, чтоб с гостем не возникло «внезапных проблем». Но здесь ничего этого не было. Она могла бы ударить его по голове книгой, но нет никакой гарантии, что это что–либо изменит. Хотя это вполне могло бы дать ей пару секунд – на разворот и шаг в сторону двери. А дальше… Дальше, над лестницей, в пределах досягаемости, висели два прекрасных коллекционных ятагана^[7]… Но это как-то глупо.

Краем глаза женщина уловила попытку броска в сторону предполагаемого противника. Моментальный удар ногой в пол и резкое, рассекающее воздух до свиста движение:

– Люцифер, место. – Она сама удивилась, как жестко, с примесью стали звучал ее голос. Но нельзя было поворачивать голову и отводить взгляд. Иначе…

– Кто вы и что я здесь делаю?

Оппонент заговорил. Заговорил очень приятным баритоном, несмотря на яростные ноты в голосе.

– Отвечайте немедленно, – повысил голос оппонент. Сандра встала, как вкопанная, почему–то не находя в себе сил уверенно шевельнуться…

– Вы…здесь? – попыталась пошутить она каким–то вальяжным фальцетом, разительно отличающимся от предыдущей реплики, и почувствовала, как чуть поднялся уголок губы. То есть, дернулся, как у больного неврастенией. Тем временем Люцифер продолжает неистово «лаять», но мужчина и не думал даже обращать на это внимание. Бедный Люцифер, какой удар по его самолюбию…

– Итак… – голос изменился. Теперь он стал слащаво–язвительным, издевательским, тягучим, словно мед и одновременно ядовитым, как щелочь. – Месье, я все же желал бы знать, почему я, как вы изволили выразиться, здесь, а не, предположим, там.

«Ну вот, снова здорово. Меня всю жизнь принимают за мужчину. Даже когда я надеваю ЖЕНСКОЕ кимоно или платье с КОРСЕТОМ и ТУРНЮРОМ, будь они неладны, меня принимают за мужчину. Спасибо, Мать–Природа, что наделила меня столь великолепным телом» – в сердцах подумала женщина, недовольно нахмурившись.

– “Здесь” и “там” – понятия довольно относительные, месье, – снова пошутила Сандра, уже увереннее, придав голосу более расслабленный оттенок. Было важно, каким голосом говорить – это что-то сродни игры в кошки–мышки

– И все же, я определенно точно хочу знать, где я нахожусь и как здесь оказался.

«Ах, ясно. Он сначала все разузнает, расспросит, какой дорогой быстрей доехать до Парижа, и лишь потом меня убьет».

– Вы в Мёдоне, месье. В моем доме. Я привез вас сюда, – коротко и информативно.

Послышался нехороший загробный хохот. Причем, не конкретно от мужчины – звук будто бы шел отовсюду. Из стен, шкафа, китайских вазочек, кровати…

– К несчастью для вас, вы выбрали не самого лучшего гостя…

Резкий свист. Женщина инстинктивно выставила вперед руку, схватившись за скользкую веревку, и потянула на себя, одновременно накручивая её на руку. Все происходит за доли секунды – пока он пытается побороть недоумение по поводу того, почему она «еще не», Сандра со всей силы кинула в него несчастную книгу и резко дернула веревку на себя. Из–за разного направления книги и веревки на секунду он потерял равновесие. Секунда – но этого более чем достаточно. Рывок вперед, подсечка, но вот она чувствует ледяную руку, хватающую за волосы и затем – удар головой об пол.

Неожиданную тишину, сплетенную с диким звоном в голове, сменил резкий бросок. Выпад Люцифера. Кажется, он укусил его за руку. Мужчина со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы, и рука, прижимающая голову Сандры к полу, ослабла. Удар ногой куда-то в район живота – целиться не приходится – переворот – и вот она уже сижу на его груди, прижимая его руки к полу.

– Черт, Люцифер, его нельзя убивать! – в отчаянии воскликнула женщина, буквально с мясом отрывая от руки кобру^[8] и моментально срываясь с места.

Несясь по ступенькам в свой кабинет, она неожиданно потеряла равновесие и упала, но тут же вскочила. Сейчас нет времени. Совсем, катастрофически нет времени! Распахнув дверь стеклянного шкафа, Сандра столкнула с верхней полки все нэцке, что там стояли, и просунула руку внутрь, к маленькому секретному отделению. Схватив противоядие и шприц, она бросилась обратно в гостевую.

Мужчина скорчился на полу. Его сотрясали судороги, и он уже едва дышал. Подбежав к нему, Сандра взяла его руку в свои и насколько возможно тщательно высосала яд, сплевывая на пол. Два укола – в вену на руке и в область укуса. Проверив пульс, она ужаснулась – по всем признакам выходило, что Люцифер впрыснул в жертву смертельную дозу яда, и все ее старания могут пойти прахом. Легкие спазмировались, не давая мужчине возможности вдохнуть, сердцебиение участилось, и сердце будто пробивало грудную клетку.

– Нет, нет, только не умирай, пожалуйста!

Женщина наклонилась, чуть приподняв черную шелковую маску в области рта, мельком подмечая, что губы его до невозможности тонкие, бескровные… Сейчас совсем нет на это времени!

Сев ему на грудь, она наклонилась к его лицу и выдохнула в губы, сразу после этого делая несколько сильных толчков руками в области сердца. Пусть только это сработает, пусть он останется в живых – она никогда не простит себе, если он… Еще раз, и еще, и еще…

Наконец – резкий, судорожный вдох.

Мужчина начал обмякать, и Сандра чувствовала, как постепенно замедлялось сердцебиение, но не спешила убирать руки и слезать с него, наблюдая. Внезапно он чуть приоткрыл глаза, и она встретила его взгляд – смертельно усталый, с примесью еще чего-то… Она не умела читать по глазам, но это была не ненависть. Что-то другое. Этот странный взгляд волшебных янтарных глаз.

– Люцифер, я не разрешала его кусать, – устало выдохнула женщина, снимая очки и вытирая пот со лба. Теперь его нужно уложить на кровать. Наверное, он долго еще пролежит, не приходя в сознание, если не начнется что–нибудь похуже – она где-то слышала, что после укуса королевской кобры у некоторых людей бывает лихорадка. Но зато теперь она точно знала – летаргия кончилась.

– Люцифер, я не разрешала его кусать, – устало выдыхаю я, снимая очки и вытирая пот со лба. Сажусь рядом с ним. Его надо уложить на кровать. Наверное, теперь он долго пролежит, не приходя в сознание, зато я точно знаю – летаргия кончилась.

Устало опустив голову на колени, Сандра глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтоб прийти в себя. Почувствовав прикосновение к лежащим на полу рукам, не глядя она протянула руку к самой крупной из ядовитых змей земного шара. Получилась довольно странная немая сцена. И неприятное чувство от стекающей по виску крови.

Пожалуй, единственной трезвой мыслью в ее голове была мысль о том, что непозволительно распускать себя до такой степени. Необходимо срочно возобновить каждодневные тренировки – лет пять назад этот человек не успел бы что–либо предпринять и уже лежал бы мертвым.

– Госпожа, я вернулась из прачечной! Все хорошо? Где вы? – слышу я мелодичный зов снизу.

– Джунко это не понравится… Да, Люцифер?

 

***

 

Поставить на гостевую комнату прочный замок, открыть или взломать который изнутри почти невозможно, было идеей странной, но, почему–то, безотлагательно выполненной. Сандра объяснила себе это тем, что боится повторения истории с Люцифером. Но теперь получалось, что она похитила Того Мужчину и держит его… в плену? В заложниках? Как это называется? О чем она вообще думает?

Зачем Он здесь? Что она хочет от Него? Он заинтересовал ее одним взглядом, от одной произнесенной фразы в нее просочился этот чудесный, властный, такой необыкновенный для обычных людей голос.

«Кхм, всего–то на всего приятный слуху баритон, ничего особенного», – говорила она сама себе, усмиряя разыгравшееся воображение. Великий Будда, а если Он музыкант, то Он наверняка умел петь… Наверное, Его голос при пении был еще прекраснее…

Суть в том, что это не человеческий голос. Он может принадлежать только ангелу.

Сейчас Его организм отчаянно сражался с отравой, проникшей в него. Он все время зовет Кристин и у него жар. Вернее, это можно было бы назвать жаром, если бы у него не была первоначально столь низкая температура тела. Как она и предполагала, началась лихорадка.

А эта Кристин… Когда Сандра интересовалась фигурой Призрака Оперы, работники Гранд Опера говорили об инциденте, связанном с Кристиной Дааэ. Может, это её Он зовет? Она – его возлюбленная? Дочь? Близкая подруга?

От этих стонов рвется сердце. У Него есть эта волшебная способность тонкого интонирования, и когда Он так произносит её имя, внутри все просто разрывается на части…

Сандра не знала и никогда в жизни не видела Кристину Дааэ. Шарль приглашал ее слушать «Фауста» с ней в роли Маргариты, да и многие тогда говорили: “Какой голос, какой талант! Будто божий соловей!..” Но она угасла так же внезапно, как и зажглась – так обычно и происходит с миловидными певичками. Говорили, что её похитили прямо со сцены во время представления. Кто это сделал? Он? Слишком много вопросов без ответов, и это чрезмерно раздражало.

Поменяв влажное полотенце у него на лбу – маску Сандра не снимала, лишь приподнимала отдельные её части – она вышла из гостевой и направилась в гостиную. Через полчаса должна была прийти семейная пара, страдающая от недопонимания… Господи, как же это раздражает. Почему люди не берегут то, что им даровано? Если вы полюбили друг друга, то какие, к чертям, могут быть между вами разногласия? Ведь ваш союз благословлен небом. Хотя человеческая душа – вещь слабая. За жизнь она изматывается под напором переживаний и стрессов, и, если в критический момент рядом с человеком не будет того, кто сможет даже просто…выслушать, душа сломается. Наверное, плохо рассуждать так прагматично, но – что поделать.

На чайном столике уже столи чашки и чайник с «Молочным Улуном». Присев на кресло, Сандра взяла чашечку и попыталась насладиться последними минутами покоя и одиночества. Хотя как она могу наслаждаться одиночеством?.. Что угодно, кроме одиночества, смерть – и того лучше.

Через несколько минут Джунко оповестила о приходе посетителя, и Сандра незамедлительно велела его впустить. Но тот, кто зашел в холл, вогнал ее в состояние крайнего – крайне крайнего – удивления.

Плотного телосложения мулат, с резкими чертами лица, пушистыми черными усами, коротко остриженной бородой, в очаровательной каракулевой шапке, коричневом костюме с тростью. На вид – лет пятьдесят, может, чуть больше.

– Чем я вам могу помочь, месье? – очаровательно улыбнулась женщина, чуть откинувшись в кресле.

– Мадам Эйбон, я полагаю? – чуть наклонив голову в учтивом поклоне, произносит он. У него арабский акцент. Нет, скорее даже персидский. Перс, значит, хм–хм…

– Да, но я – мадемуазель, – женщина подпустила в голос капельку кокетства и тут же одернула себя – зачем она это делает? Усталость дает о себе знать.

– У меня к вам есть серьезный разговор. Вы позволите?..

– Да, разумеется, в чем дело?

Перс выжидающе посмотрел на Сандру и вдруг выдал:

– Эрик у Вас?

«Так его зовут Эрик. Чудесное имя» – отметила та про себя, сама же невинно переспросив:

– Простите, не понимаю, о чем вы?

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Три недели назад вас видели рядом со зданием Парижской Оперы, со стороны улицы Скриба. Вы были там вместе со служанкой, и около двух часов после полуночи взяли фиакр и привезли сюда тело Эрика. Оно у вас? И, если да, то с какой целью оно вам понадобилось? – перс явно был очень напряжен. Да что ему за дело?

– Месье, откуда у вас такие сведения? – со всей возможной невинностью поинтересовалась женщина. Хотя уже и без того было понятно – перс настроен более чем решительно и игра в “я у мамы дурочка” тут не пройдет. Но попытаться стоило – так не хотелось чувствовать себя преступником на допросе…

– У меня свои информаторы, и я имею право их не называть. А теперь, прошу Вас все–таки ответить на мои вопросы.

– О, Великий Будда, до чего высокомерно. Да, Эрик у меня.

На лице перса началась забавная игра красок: оно сначала потемнело, потом побелело, затем побагровело и, наконец, снова вернулось к первоначальному цвету. Видимо, помимо тяжелого характера, он мучается проблемой плохого кровообращения. Сандра не удержалась и хохотнула.

– Держите себя в руках, месье. Право, нельзя же так волноваться – так и до гробовой доски недалеко.

– Где вы его нашли? – неживым голосом спросил перс.

– А в чем, собственно, дело? – раздраженно рявкнула женщина, вставая из кресла и сложив руки на груди, – Что за допрос?

– Допрос? Вы вывезли из здания Оперы труп человека посреди ночи, Вы считаете, вопросы тут неуместны?! – возмущенно воскликнул перс.

– Ах, так вы из жандармерии? – устало протянула Сандра, встав из кресла и подойдя к небольшому шкафчику. Пагубно спиртное сказывается на женщинах или нет – ей хотелось выпить.

– Когда–то, в прошлом…Э–это сейчас не важно! Главное – что я имею к Эрику самое прямое отношение.

– Вы его друг? – с интересом спросила она, оборачиваясь на гостя.

– Мм, если можно так сказать, – мужчина замялся, – Мы довольно долгое время были знакомы, – закончил он немного нервно.

И тут Сандра решила, что хочет еще раз посмотреть на игру этого «дивного персидского фонарика». Натянув на себя самое серьезное выражение лица из всех, коими она владела, она встала к гостю в пол–оборота и тихим, будто выносящим приговор голосом произнесла почти по слогам:

– Эрик жив.