Глава 15. На следующее утро Эрик и Сандра сидели в столовой, и Эрик открывал для себя новые грани человеческого мира – а именно

 

На следующее утро Эрик и Сандра сидели в столовой, и Эрик открывал для себя новые грани человеческого мира – а именно, японскую кухню.

– Это яки–соба – гречневая лапша со свининой, – довольно облизываясь, повествовала женщина, подцепляя двумя деревянными палочками коричневую лапшу, обильно посыпанную кунжутом.

– Видите ли, Сандра, – начал Эрик, с легким недоумением глядя на женщину. – Мой организм не так остро нуждается в пище, как у прочих представителей рода человеческого.

– Можно же есть чисто из гастрономического интереса, – улыбаясь, предложила Сандра, – Кроме того, может, вы такой худой как раз потому, что ничего не едите? Знаете, Джунко даже сравнивала вас с Gaki – это такие демоны, по виду напоминающие скелеты, обтянутые кожей. Они обитают в мире Gaki–do, куда попадают из–за того, что много ели в жизни или выбрасывали еду. А в том мире они никак не могут насытиться.

Ей очень нравилось разговаривать. Создавалось впечатление, что она долгое время не произносила ни звука, а потом с нее будто сняли какой–то запрет, и она наслаждается каждой секундой. Или это из–за того, что она разговаривает с ним? Ей доставляли большое удовольствие моменты, кода она могла его заинтересовать или даже спровоцировать на диалог. В ней сразу зажигался какой–то огонь, она расплывалась в абсолютно детской улыбке и...

– В японской мифологии действительно очень большой бестиарий. Так много колоритных персонажей... – в задумчивости проговорил Эрик, улыбаясь уголками рта.

Губы у него были очень тонкие. Когда он пребывал в раздражении, он сжимал их с такой силой, что рот казался подобием щели на лице. К этому, они были немного искривлены, и когда он улыбался, улыбка его казалась неприятной ухмылкой. Но нужно смотреть не на внешность, нет. В редкие моменты его голос и глаза рассказывают о нем все, выдают его с головой. Сейчас он спокоен, даже умиротворен, и с легким недоумением смотрит на обилие блюд на столе, как бы спрашивая: "И вы действительно все это съедите?"

– Да. Японская мифология – одна из самых богатых в мировой культуре.

– А та... Кицуне, – Эрик произнес незнакомое слово медленно, будто пробуя на вкус. – Почему она держит в руке человеческую маску?

– Кицуне – лиса–оборотень, и может превращаться в человека, а точнее – в красивую и обольстительную женщину.

– Я помню, Вы говорили. Но для чего?

– Они питаются мужскими сердцами, – объяснила Сандра, отправляя в рот кусочек свинины.

Видя, что недоумение усиливается, женщина поспешила объяснить:

– Видите ли, Эрик... Если кицуне съест тысячу мужских сердец, она получит шанс стать настоящим человеком.

– Интересно, а зачем этим существам становиться людьми? Они ведь выше их, лучше. Им открыты тайны мироздания, магия, – пустился в шутливые рассуждения Эрик, на что встретил абсолютно серьезную реакцию Сандры – сильно нахмуренные брови, губы, искривленные в гримасе сожаления...

– Все просто. Люди умеют чувствовать. А демоны и другие неземные существа, обладай они хоть всеми знаниями вселенной, не способны ничего почувствовать. Поэтому... – Она резко встрепенулась, а потом протянула руку под стол, позволяя своей змее заползти на нее, обвиться вокруг шеи тугим кольцом.

– Что такое, милый? Ты по мне соскучился? – Эрик редко наблюдал, как женщина общается со змеей, но в эти моменты ее низкий, грубоватый голос наполнялся бархатной нежностью.

– Никогда не видел, чтобы змея с таким терпением относилась к человеку, – задумчиво проговорил мужчина, наблюдая за ними. – Я много путешествовал и видел, как заклинают змей в Индии, видел различных дрессировщиков экзотической живности, но я первый раз вижу такие отношения между змеей и человеком.

– Между нами нет терпимости или обозначений "хозяин–домашнее животное". Мы просто друзья, – тихо проговорила Сандра, поглаживая кобру по голове. – К сожалению, у моего дорогого друга скоро начнется линька, и он меня покинет. Это немного грустно, но он обязательно вернется – так ведь, мой милый? Люцифер уже очень давно дружит со мной, целых пятнадцать лет. А вы? – неожиданно спросила она. – У вас когда–нибудь был верный друг?

Наверное, она слишком торопит события. Он не может так сразу все ей рассказать о себе. Вчерашнее его откровение, то, что он открыл пред ней свое лицо – это, несомненно, хороший знак. Но он не привык ко всему этому. Не привык к тому, что кто–то интересуется им и его жизнью.

– Когда я был в России, – тихо начал Эрик, отвернувшись и смотря куда-то в стену, – …как-то на одной ярмарке я увидел белого хорька. Торговец выдавал его за заморскую зверушку, которую мало где сыщешь – за горностая, кажется – поэтому просил за него просто баснословную цену – животное с полотна да Винчи! Хотя, лично я считаю, что у да Винчи на портрете вовсе не горностай, а именно хорек–альбинос[24]. Не знаю зачем, но я купил ее. Она поначалу кидалась на меня, пытаясь защититься, я долго зарабатывал ее доверие. Несмотря на это, она оказалась довольно умным животным: знала, как выпросить еду, умела слушать и, кажется, даже понимала, что я ей говорю, всегда оставалась рядом, даже в случае опасности. Шустрая, хитрая, никого близко не подпускала к себе, кроме меня… Все время ластилась ко мне, пряталась под рубашку...

– И что же с ней случилось? – едва слышно спросила Сандра, чтобы ненароком не прервать момент внезапного откровения.

– То, что рано или поздно случается со всеми – она умерла, – жестким голосом проговорил Эрик. Но он не злился, он будто... сдерживал что-то внутри себя.

– Я тоже боюсь, что Люцифер умрет. Ведь когда–нибудь это случится. Они живут всего 25 лет, в среднем, – прошептала женщина.

Эрик обернулся к ней и увидел, что она крепко вцепилась в тело змеи, блаженно устроившей голову у нее на плечах. И от нее веяло таким острым, буквально животным страхом потери. Потери чего-то близкого, родного...

– Кхм, еще не известно, кто будет первым, да, Люцифер? – усмехнулась Сандра, заметив взгляд мужчины.

– Эрик, не хотите прогуляться? – задорно предложила женщина, вставая. Змея, казалось, и не заметила, что держащий ее изменил положение.

– Простите?.. – с неподдельным удивлением переспросил мужчина.

– А почему нет? Прекрасный летний вечер, сгущающиеся сумерки, кругом одна природа и звезды над головой – что может быть чудеснее? – Сандра слегка похлопала по голове Люцифера, и тот послушно с нее спустился.

– Не уверен, что вам доставит удовольствие прогулка в компании с таким субъектом, как Я, – со злостью в голосе усмехнулся Эрик.

– Это почему же? – удивилась женщина.

Эрик произвел очень грациозное движение рукой, очерчивая круг вокруг себя, при этом очень неприятно ухмыляясь. Надо заметить, Эрик вообще был очень грациозен во всех его движениях, в каждом жесте улавливалась некая аристократичность, смешанная с мастерством умелого фокусника.

– Мм... я вас не понимаю, – заключила Сандра спустя минуту напряженных раздумий.

– О, хотите, чтобы я сказал об этом вслух? Конечно, ведь всем так нравится глумиться над чудовищным уродством Эрика, всем и каждому надо указать Эрику его место в обществе, место монстра, чудови...

– Немедленно замолчите! – крикнула женщина, с силой топнув ногой по полу. – Немедленно прекратите называть себя так. Эрик, "все и каждый", которые называют вас так, сами являются уродами, только моральными, раз им хватило совести высказать это вам в лицо, или вообще подумать так, не узнав вас как следует. А меня – я повторяю это не в первый раз, Эрик, и повторю столько, сколько потребуется, чтобы до вас наконец дошло – не интересует ваша внешность. Вы – интересный собеседник, вы много видели в жизни и о многом имеете свое особое представление, с вами, в конце концов, просто приятно общаться! Послушайте меня, – остановила она мужчину, собиравшегося что-то вставить, жестом руки. – У вас необыкновенная музыка, и очень красивый голос – поверьте, я говорю искренне, кривить душой мне смысла нет. Мы могли бы почитать друг дугу стихи, а потом посидеть в каком–нибудь немноголюдном кафе – кстати говоря, у меня есть одно на примете – просто посидеть, приятно проводя время. Или, если вам надоело разговаривать, мы могли бы просто молча погулять! Поймите, мне приятно ваше общество как личности, как человека!

Сандра стояла, переводя дух после бурной тирады, вперившись в Эрика глазами. Пожалуй, если бы он мог увидеть эти глаза, он бы многое для себя понял – но увы, он не мог. Он не мог понять.

Ведь это казалось таким... невозможным, даже каким–то противоестественным. Просто погулять в компании другого человека. Ведь Эрик всю жизнь прогуливался в одиночестве. Жил, вернее даже, существовал в пустом, давящем коконе полного одиночества. "Можно быть одиноким и в толпе" – чья это фраза? Он не помнил. Конечно, можно, если ты никому не нужен, если ты не соответствуешь даже самым банальным понятиям о человеке.

– Эрик...

Мужчина тяжело вздохнул, поправив новую маску – он стал носить ее, она и вправду была очень удобной – лучше, чем все предыдущие его маски. Поразительно, меньше чем через месяц знакомства с ним эта женщина сделала ему такую маску, которую он сам не мог сделать за десятки лет жизни. Или не хотел делать. Маска все равно остается всего лишь жалкой пародией, пустой, никчемной оболочкой настоящего... ужаса. Но не для нее.

Не испугалась.

Она не испугалась...

– Видит Бог, вы об этом пожалеете, – буркнул Эрик, резко вставая с кресла и уходя по направлению к гостевой комнате. Краем уха он услышал, как женщина радостно не то взвизгнула, не то пропела что-то радостное...