Глава 40. Пасмурные дни накладывают на каждого человека свой отпечаток

 

Пасмурные дни накладывают на каждого человека свой отпечаток. Особенно, если ему есть, из–за чего переживать.

 

Действительно ли были причины для беспокойства, или же просто навязчивое ощущение дискомфорта никак не оставляло ее существо, однако с самого утра Сандра была погружена в себя и молчалива. Причем погружена в себя настолько, что упорно не замечала ничего вокруг себя, пребывая в своего рода прострации. И даже когда Эрик обратился к ней, желая узнать, что случилось, Сандра как будто не заметила этого. Пришлось обратить на себя внимание несколько... иным способом.

 

– А... извини, я что-то... немного не в себе сегодня.

 

– Скорее, наоборот – слишком "в себе", – усмехнулся Эрик.

 

– Да, можно сказать и так. Я просто... волнуюсь, – Сандра повернулась к Эрику. – Прошло уже более недели с тех пор, как Васса отправилась в Париж, и от нее до сих пор – никаких вестей. Вдруг что-то случилось? – в голосе женщины проскользнули панические нотки, и Эрик прижал ее к себе.

 

– Вдруг что-то пошло не так? Вдруг ее... или... Эрик, я...

 

– Не волнуйся. Если ты так переживаешь, я могу поехать и узнать. Мне все равно необходимо вернуться в Оперу – я хотел забрать кое–какие вещи, – спокойно произнес мужчина.

 

– Правда? Спасибо... Прости меня, – после непродолжительного молчания прошептала Сандра, смотря в тлеющие янтарные глаза.

 

– За что?

 

– Если бы не я, твоя жизнь была бы спокойнее.

 

– Если бы не ты, я до сих пор лежал бы в своем доме в... летаргии, – в конце фразы Эрик оборвал себя. Ей было прекрасно известно, что он спал в гробу, но они об этом не говорили. Ей также было известно и о зеркальной комнате, но и об этом она с ним не говорила. "Потому что это уже не важно". – И меня уже объедали бы крысы.

 

– О да, эти кошмарные существа, питающиеся человечиной, – скептически вздернув бровь, произнесла Сандра. Эрик хохотнул.

 

– Именно. Многого бы не было, если бы не твое... своеобразное поведение, – он очень внимательно посмотрел на нее, и женщина затруднялась истолковать этот взгляд. Ясно было лишь, что в его глазах плескалось буквально физически ощутимое тепло.

 

– Вот видишь, сколько всего интересного несут в себе внезапные знакомства? – весело спросила она через некоторое время.

 

***

 

(POV Эрика)

 

По приезду в Париж я сразу же отправился в Оперу, в свой дом. Что, в конце концов, может случиться с этой русской? Разве что она кого–нибудь до смерти заговорит.

 

Право же, когда мы экстренно отправились в Руан, я взял с собой только вещи, находившиеся в доме Сандры. Я принялся со скрупулезностью и тщательностью перебирать и откладывать то, что хотел взять с собой, прежде чем оставить это место. Я не планировал возвращаться. Эти стены впитали в себя достаточно горечи и одиночества, что я испытывал все эти годы. Теперь же на моем пути впервые в жизни замелькали действительно «солнечные» перспективы. Потому я и хотел вернуться сюда, в последний раз, чтобы оставить все в прошлом. Перевернуть страницу, если так можно выразиться.

 

У меня ушло немало времени на то, чтобы собрать все свои ноты и проекты, которые я хотел бы забрать или же доработать в будущем. И только сейчас я осознал, что труд всей моей жизни, «Торжествующий Дон Жуан», так и остался на крышке пианино в гостевой комнате ее дома. Я даже не вспомнил про него, когда уезжал… Что ж… Прошлое должно хоронить своих мертвецов – кажется, так говорят? Так тому и быть.

 

Еще некоторое время ушло на то, чтобы собрать кое–какие необходимые в быту вещи и одежду. Я долго рассматривал костюм «Красной Смерти», аккуратно сложенный в гардеробной, и, подумав, все же сложил его к остальному – в конце концов, Сандре будет интересно взглянуть на него вблизи.

 

Обходя дом в последний раз, и зайдя в «черную комнату», я впал в некоторый ступор от собственной невнимательности. Орган. Я лично сконструировал его таким образом, чтобы столь величественный и громоздкий инструмент смог уместиться в пространстве комнаты, не потеряв красоты звучания.

 

С осторожностью и тщательностью я разбирал его, аккуратно заворачивая и складывая каждую деталь в коробки. На это, пожалуй, ушла большая часть дня.

 

Во мне нарастало беспокойство – к утру я планировал уже вернуться в Руан, однако у меня оставались еще дела, которые необходимо было завершить. Потому, наняв экипаж и погрузив в него вещи, я назвал вознице адрес и попросил передать небольшую записку.

 

<i>«Не вздумай даже допустить мысли о том, чтобы поднимать эти коробки – кучер сам все разгрузит. Не беспокойся, я приеду на утро следующего дня – нужно кое–что уладить.

 

Э.»</i>

 

То, что необходимо было уладить, немало меня беспокоило. Но говорить об этом Сандре, и напрасно тревожить ее было не к чему.

 

В последнюю нашу встречу Кристина сказала, что вернется в Париж в начале января. Открывая калитку на улице Скриба, я нашел письмо, спрятанное в выемке меж каменной кладки.

 

<i>«Мой дорогой друг!

 

Я помню, что Вы хотели обсудить со мной нечто серьезное. Оповестите меня о месте и времени встречи запиской, направленной по этому адресу:…

 

Ваша верная ученица, Кристина Д.»</i>

 

Не ясно лишь, почему «Д.», а не «де Ш.», мальчишка вряд ли бы позволил ей оставить прошлую фамилию.

 

В моей душе билось непонятное предчувствие этой встречи, билось тревожно и одновременно нежно.

 

Да, я по–прежнему любил Кристину. Возможно, эта первая любовь, что я познал, навсегда останется в моем сердце. Первое проявление человечности по отношению ко мне.

 

Но я любил ее как ангела, как музу, вдохновляющую меня. Я всегда представлял ее нежным, хрупким и трепетным цветком, что мог бы расцвести в моих руках, взращенный рукой моего гения. Но я никогда не посмел допустить и мысли о том, что мы могли бы быть близки как мужчина и женщина. Она слишком юна для этого, а я… просто не мог себе этого представить.

 

Возможно, со стороны покажется, что это звучит некрасиво по отношению к Сандре, но… Она просто разъяснила мне разницу между оттенками человеческих чувств.

 

Откровенно говоря, она многое мне разъяснила. Иногда, слушая, как она пытается изменить мое мнение о чем-либо, будь то чувства людей или же какая-то мелочь, касающаяся человеческого рода, я понимал, что она обладает некой врожденной способностью чувствовать правильно.

 

Я до сих пор не мог смириться с тем, что имею о чем-либо неправильное, как ей казалось, представление, и обычно отмахивался от ее объяснений, утверждая, что мне это не интересно. Однако именно человеческие чувства всегда оставались для меня той областью, которую я не мог познать.

 

Я никогда не воспринимал себя, как представителя рода человеческого, потому мне было безразлично, как они чувствуют. Однако я в совершенстве овладел механизмами, позволявшими мне руководить человеческими чувствами так, как было удобно мне. Страх – хороший рычаг на пути к достижению цели.

 

Однако это же – и путь во тьму.

 

(конец POV Эрика)

 

***

 

Утро было туманным и необычайно холодным – трудно было представить худшую погоду для встречи. Туман плотным, непроглядным пологом накрыл еще пустынные улицы.

 

Эрик двигался в направлении небольшого и ничем особым не примечательного сквера на рю де Тампль. Невольно приходят мысли о том, что все в мире имеет свой неотвратимый конец. В XIII веке тамплиеры построили на бывшей тогда болотом земле величественный замок; к XVII веку от него не осталось ничего, кроме башни–донжона, которую превратили в тюрьму, которую тоже разобрали, в пятидесятых годах организовав здесь рынок. И вот теперь все старания рыцарей Храма вылились в очаровательный маленький скверик. Печальная шутка судьбы.

 

Наверняка не слишком–то прилично назначать замужней женщине встречу в такую рань в таком месте, однако Эрик решил, что так будет лучше всего. Все же не следовало забывать, что у Кристины есть муж, который явно что-то заподозрит, если жена внезапно оправится куда-то посреди дня или, того хуже, вечером. А утром воскресного дня можно отправиться только на службу в церковь. Хотя, Кристина никогда не умела хорошо врать.

 

Эрик зашел на территорию сквера и, внимательно оглядывая пространство вокруг, пошел по одной из дорожек вдоль небольшого пруда. Конкретного места встречи он не назначил, но был уверен, что Кристина найдет его в небольшой беседке в центре парка – она была обозрима даже за пределами сквера.

 

Внезапно взгляд выловил из плотных клубов тумана, поднимающихся над водой, фигуру в плаще. Издали лица было не разглядеть, кроме того, оно было скрыто под низко опущенным капюшоном, но фигура явно была женской.

 

По мере того, как Эрик приближался к женщине в плаще, в нем все больше укоренялась мысль о том, что это не Кристина, и что-то здесь не так. Почему же ему даже в голову не пришло подобное развитие событий?..

 

– Кристина?..

 

***

 

<i>Выстрел. Резкая вспышка боли где-то в районе груди. Волна резко усилившегося холода. Темнота.</i>