Акт 15.

 

Глава 1.

-25:48:06

 

Небо уже светлело, когда Вэйвер Вельвет возвращался в дом семьи МакКензи в Старом Городе Мияма.

Он несколько часов пешком шёл по ночной дороге. Ему бы не удалось вернуться в город, не встреть он по пути такси. Он не знал, следует ли ему радоваться или злиться на свою удачу, раз ему повезло встретить такси в столь удалённом от города месте. Фортуна должна была благоприятствовать Райдеру и Вэйверу в мгновения жестокой битвы. Он чувствовал лишь сожаление в отношении своей несвоевременной удачи.

Вэйвер глубоко вздохнул, вспоминая о затянувшемся ночном походе, когда выходил из такси. Затем он услышал, как кто-то его позвал.

- Эй, Вэйвер, иди, иди сюда.

Голос доносился откуда-то сверху.

Он поднял свой взгляд. Старик Глен, глава семьи МакКензи, который как Вэйвер предполагал должен был давно спать, сидел на крыше второго этажа и махал стоявшему у двери Вэйверу.

- Деда? Что... что ты делаешь?

- Ладно-ладно. Поднимайся. Мне есть, что тебе сказать.

- Есть что сказать мне? Тогда… почему ты на крыше?

- Отсюда можно посмотреть на окрестности, которые обычно нельзя увидеть. Здесь лучше всего можно насладиться лучами раннего восхода солнца.

Такое странное поведение могло привести других к мысли, а не впал ли он в маразм? Сказать по правде, Вэйверу не хотелось развлекать старика. Он очень устал после изнурительного марша и страдал от холодного ночного воздуха; всё, чего он сейчас хотел, так это залезть как можно скорее в кровать и дать своему истощенному телу отдохнуть.

- Деда… это не может подождать до утра?

- Не говори так.

Хоть его голос и был спокоен, старик Глен был непреклонен.

- Парень, тебе лучше подняться. Старик, похоже, действительно хочет тебе кое-что сказать.

Грубый голос, который лишь Вэйвер мог слышать раздался над его плечом. Райдер наконец-то пообещал экономить энергию и оставаться в призрачной форме во время их возвращения после битвы с Сэйбер.

- Я присмотрю за окрестностями. Не беспокойся.

- Я обеспокоен в любом случае…

Вэйвер хотел было упрекнуть Райдера, но мгновенно замолчал. Старик Глен не мог видеть Слугу в призрачной форме. Если бы Вэйвер заговорил, то со стороны это смотрелось так, словно он разговаривает сам с собой.

- Никого не волнует моё мнение…

Сейчас, когда Война за Святой Грааль подходила к концу, ему приходилось заставлять себя составить компанию этому бесполезному старику. Вэйвер ничего не смог с собой поделать и испытал досаду. Однако всё это лишь затянется, если он начнёт спорить. Даже если он был с этим не согласен, он не знал что ответить, если его спросят о том, почему он вернулся под утро. В конце концов, Вэйверу оставалось лишь направиться к крыше, на которой находился старик.

Дом семьи МакКензи отличался от других домов: на его крыше был чердак и световое окно. Легко было выбраться на крышу через световое окно, если использовать лестницу, ведущую со второго этажа на чердак. Это было сделано не по недосмотру. Наоборот, этот дом был построен таким образом, чтобы можно было легко забраться на крышу. Было просто на неё залезть, если приноровиться к этому.

Хотя подняться на крышу было легко, ему пришлось терпеть морозный и прохладный зимний воздух. Вэйвер, выбравшись и светового окна, поёжился на северном ветре. Из-за того, что здесь не было никаких укрытий, холод который нёс в себе ветер, был несравним с тем, что был на земле.

- Садись. Вот, я приготовил немного кофе. Выпей, это тебя согреет.

Громко сказав это, старик Глен налил дымящейся жидкости из термоса в чашку. На нём было пальто, к тому же он завернулся в пару одеял. Похоже, старик подготовился к тому, что столкнется с холодом. Вэйвер не мог понять причины, по которой старик всё это затеял.

- Деда… как долго ты сидишь здесь?

- Я проснулся, когда начало светать, и обнаружил, что ты ещё не вернулся. К тому же, в это время года можно увидеть целые созвездия. Поэтому мне захотелось поглядеть на небо, пока я жду возвращения своего внука.

Вэйвер ничего не сказал, когда услышал столь глупый и бессмысленный ответ, и лишь продолжил пить кофе короткими глотками. Подняться на крышу ради того чтобы взглянуть на звёзды; что, всех пожилых людей посещают столь досужие мысли?

- Что не так, Вэйвер? Разве тебе не нравилось сидеть здесь, когда ты был маленьким? Ты смотрел со мной на звёзды много раз. Ты помнишь об этом?

- Мм… кажется да.

Вэйвер смотрел на ландшафт под ним, поверхностно относясь к воспоминаниям, которых него не было.

С крыши этого дома, что был построен на склоне холма, можно было увидеть весь город Фуюки, от Мияма до самого моря. Воздух был свежим и колючим, в то время как рассвет окрасил море в розовый цвет, и он мог даже собственными глазами увидеть тени судов, отплывающих в далёкие земли.

- Как тебе? Разве не прекрасный вид?

- …

Вэйвер лишь видел открывшееся перед ним поле боя. Его сердце не было спокойно настолько, чтобы он мог наслаждаться этой красотой.

- Впервые я ступил на эту землю, когда совершал деловую поездку… Марта попросила о двух вещах, когда я предложил оставить наши косточки в Фуюки. Первой был дом, построенный на холме Мияма, а второй было световое окно, которое позволило бы нам вылезать на крышу… однако Крис не мог забыть Торонто. Он не хотел растить японца.

Взгляд Глена, который смотрел в прошлое, был направлен по ту сторону океана, на его родину, куда отправился его сын.

- …Ты так сильно любишь Японию?

- Можно сказать и так. Однако если это окажется причиной, по которой я поссорился с сыном и расстался с ним… тогда я всем сердцем сожалею об этом.

Старик вздохнул, вспоминая годы одиночества.

- Я всегда мечтал сидеть на крыше и смотреть на звёзды со своим внуком как сейчас, однако этого так и не произошло.

- Хах?

Очевидное несоответствие этого воспоминания действительности было высказано с грустной улыбкой. Она заставила Вэйвера открыть рот.

Словно подшучивая над Вэйвером, старик Глен молча покачал головой и сказал:

- Мой настоящий внук никогда не сидел со мной на крыше. Марта тоже боится высоты. Я всегда был один, когда смотрел на звёзды…

Что ударило по Вэйверу больше чем странность происходящего и предчувствие беды так это унижение.

- Значит, Вэйвер, ты не мой внук, так?

Подсознательное внушение было снято – и более того, снято милым стариком, который не знал волшебства.

- Я…

- Ммм, кто ты такой? Неважно. Невероятно, чтобы Марта и я просто поверили, что ты наш внук. Однако прожив столько лет, я понял, что некоторые невероятные вещи в этом мире будут оставаться невероятными, неважно как много ты о них будешь думать… ты всё равно был добрее, чем наш внук.

- …Ты не злишься?

- Касательно этого – конечно, я злюсь. Однако Марта сейчас всегда улыбается; раньше это казалось невозможным. Я должен поблагодарить тебя за это.

- …

- Также, похоже, ты поселился у нас не из дурных побуждений. Ты и твой друг Алекс прямолинейные люди, которых так сложно найти в наши дни. А касательно того, почему ты обманул нас… я не смогу понять этого даже если захочу.

Вэйвер понял, что этот старик был полностью беззащитен и невероятно глуп. Даже лабораторные крысы Часовой Башни были умнее его.

Почему он не ненавидит Вэйвера, почему он не обвиняет его? Вэйвер, который был знаком лишь с маленьким миром Ассоциации Волшебников, не мог понять такой доброты.

- Или может быть я могу попросить тебя остаться, только потому, что я ничего не знаю о тебе… если это возможно, я надеюсь, что мы продолжим жить так ещё немного. Если не брать в расчёт меня, Марта возможно ничего необычного не почувствует. Неважно, если это просто сон. Время, которое мы провели с нашим добрым внуком, стало нашим долгожданным сокровищем.

Вэйвер не мог заставить себя посмотреть на старика. Он опустил свой взгляд и посмотрел на свои руки.

Это была пара рук, которые однажды создадут великие чудеса. Он обладал такими талантами – даже если другие недооценивали его, он, по крайней мере, твёрдо верил в эту возможность сам.

Но что в результате?

Он даже не смог провести гипнотическое внушение, основу среди основ, на наивысшем уровне. Удача или случай здесь не играли роли. Подобные оправдания были бессмысленны. Его волшебство не смогло дать удовлетворительного результата, даже когда он столкнулся с этим стариком, который молил продолжить обманывать его ещё немного.

Будь он тем человеком, он бы смог добиться своей цели смеясь и держа в своей руке кубок.

Вэйвер не только сплоховал со своим волшебством, он так же оказался в долгу перед чужой добротой, которую ему вернули в ответ.

Это было ощущение смехотворности, которое пришло к нему, когда он достиг пика разочарования – да, он был простым клоуном.

Глядя в пустое небо, Вэйвер забыл об окрестностях и потонул в созерцании. Теперь он полностью понимал мысли тех, кто смеялся над ним в Часовой Башне. Вэйвер мог лишь смеяться над собственной глупостью вместе с этими людьми.

Хотя он и подумал об этом, он не смог рассмеяться, стоя здесь на крыше. Глен и Марта МакКензи не хотели бы такой комедии.

Они искренне попросили Вэйвера об услуге в совершено особой манере. Сейчас, когда он об этом подумал, он понял, что впервые в своей жизни он не был объектом насмешек.

- …Прости, я не могу тебе этого обещать. Я даже не могу обещать, что я смогу вернуться в целости и сохранности в следующий раз.

- Значит, ты и Алекс делаете что-то, что ставит под угрозу ваши жизни?

- Да.

Небесный Фантазм Сэйбер и его холодный свет всё ещё сиял перед его глазами. Это произошло полдня назад. Обитель смерти, которую Вэйвер увидел, определённо не будет забыта им в ближайшее время.

Глен некоторое время молчал, словно погружённый в собственные мысли, и затем медленно кивнул.

- Хоть я и не знаю, как важно это всё для тебя… но я надеюсь, ты прислушаешься к тому, что я скажу. Ты поймешь, что нет ничего важнее самой жизни, когда оглянешься назад и посмотришь на прожитые годы.

Эта логика противоречила причине, по которой Вэйвер поставил на кон свою молодость.

Так называемый путь постижения волшебства можно было начать, только когда ты готов к смерти – высшее состояние, которого можно достигнуть, забрав жизнь. В этом направлении он шёл до самого этого дня.

Однако если поискать путь существования, который тебе подойдёт, тогда возможно, слова этого мирного старика должны нести в себе истину.

С чувством утраты, которое лишило его способности подобрать нужные слова, Вэйвер смотрел на рассвет.

Он не знал, что встречал начало последнего дня Четвёртой Войны за Святой Грааль.

 

Глава 2.

-17:21:41

 

Этот день в городе Фуюки запомнился людьми как день аномальных погодных условий. Невероятно, но каждодневный северный ветер прекратился, и по-летнему тёплое солнце стало согревать вроде бы застывший воздух, создавая по всему городу жару не по сезону. Аномально высокие температуры и влажность – неподдающиеся объяснению даже синоптиками – возникли как в самых дальних уголках города Фуюки, так и в его центре, всё больше и больше усиливая нехорошее предчувствие, которое ничего не знающие горожане стали испытывать, когда началась эта череда странных событий.

Шедшие один за другим террористические акты; ужасное, дикое убийство; исчезновение детей – не было ни единой ниточки, которая бы помогла распутать все эти происшествия. Ничто не говорило о том, что комендантский час будет отменён, и что ещё хуже – позавчера произошла утечка отходов в реку Мион. Все эти невероятные происшествия действовали на нервы истощённым людям, и поэтому они ничего не могли собой поделать и чувствовали, что эта ненормальная погода является предвестником ещё более страшных бед.

 

***

 

Сидя в тени раскидистого дерева, Эмия Киритцугу наблюдал, как его тень из-за высоко поднявшегося над горизонтом солнца стала клониться в другую сторону.

Хотя прошло более 40 часов с того момента как он спал в последний раз, его разум всё ещё был ясен, и не требовал отдыха.

Но из-за того, что он находился в опасном положении, ему нужно было нормально отдохнуть, чтобы быть способным разобраться с ситуацией в критические моменты – вот что ему говорил его инстинкт профессионального солдата. Сигнальный замкнутый барьер уже был установлен в ключевых точках, и если кто-то начнёт приближаться к нему, он немедленно проснется. Словно находясь в режиме ожидания, он мог войти в фазу быстрого сна за несколько секунд, и это давало ему возможность разобраться с его накопившейся усталостью.

 

Однако сейчас Киритцугу даже не думал о такой предосторожности. Отрезать себя от чувств и поддерживать себя в наилучшем состоянии - было одним из его «механизмов», но даже в состоянии готовом к смерти он мог превзойти свои ограничения и переутомиться – это был ещё один его «механизм». Он позволял ему привести себя в рабочее состояние, которое как нельзя подходило к его предчувствию «сведения счетов», которое он буквально чувствовал своей кожей.

Сейчас, Киритцугу находился у озера на заднем дворе Рюудоджи, который был расположен на горе Энзо, на востоке Старого Города Мияма в Фуюки.

Найдя вчера в поместье семьи Тосака подтверждение тому, что Токиоми выбыл из Войны, а Котомине Кирей в неё вернулся, Киритцугу немедленно ринулся в церковь Синто, но здание, которое предположительно являлось штаб-квартирой противника, уже пустовало. Были видны следы пребывания здесь человека, оставленные здесь около часа назад, так что возможно, Киритцугу разминулся с ним на волосок. Задержки, которые были вызваны вторжением в поместья семей Мато и Тосака стоили ему бесценного времени.

Тогда Киритцугу решил полностью оставить поиски Ирисфиль. Он пришёл к выводу, что если он останется привязанным к ней, то будет всё глубже увязать в ловушке противника. Если он хотел обрести хоть какие-то шансы на победу, у Киритцугу не было иного выбора кроме как вступить в схватку не как муж, потерявший свою жену, но как Мастер, который сражается за Святой Грааль.

Потеряв «Сосуд для Святого Грааля» - козырную карту семьи Айнцберн – Киритцугу пришлось принять участие в Войне на тех же условиях, на которых сражались Мастера со стороны (то есть не входящие в число изначальных семей). Его стратегия больше не состояла в том, чтобы заманить врага в ловушку и заставить совершать ошибки, в то время как он сам будет использовать своё преимущество и сосредотачиваться на защите; ему нужно было искать возможности для того, чтобы загнать лидирующего противника в западню. Подумав об этом, он перешёл к стратегии, которая состояла в том, чтобы предвосхитить дальнейшие шаги оппонентов настолько хорошо насколько это возможно. Поэтому с этого момента он решил укрепить свои позиции – все места, на которых могло развернуться последнее сражение – и расставить там ловушки.

Внешне Война за Святой Грааль выглядела как грандиозное сражение, но по мере того как она шла, она стала походить на сражение за вражеский лагерь. Конечной целью было проведение церемонии призыва Святого Грааля; но обезопасить место, которое должно стать алтарём, было необходимостью, которой человеку, твёрдо решившему победить, нельзя было пренебрегать.

В Фуюки было лишь четыре места, которые обладали достаточным духовным потенциалом для того, чтобы призвать Святой Грааль.

Первым ключевым местом была гора Энзо, под которой находилась естественная пещера, «Пещера Дракона». В этом месте находился «Высший Святой Грааль», основой которого была Юстиция. Секретный алтарь, о котором знали лишь три изначальных семьи, был их лучшим местом с того момента как он был ими создан 180 лет назад. Семья Тосака – которая предоставила для ритуала эту землю – имела право использовать лучшую духовную жилу, что находилась в их распоряжении. Однако поток энергии под горой Энзо был чересчур силён, и слишком опасно было использовать эту гору для того, чтобы жить там и растить следующее поколение волшебников. Поэтому они расположили свою штаб-квартиру на втором после горы Энзо по духовному потенциалу месте – нынешнем поместье семьи Тосака. Хоть оно и было слабее Высшего Святого Грааля, это место поставляло достаточно духовной силы для того, чтобы призвать Святой Грааль.

Семья Макири была приписана к этой земле, когда они иммигрировали сюда, но из-за того что они осознали что духовная аура этой земли не подходит их элементу, они перенесли свою штаб-квартиру, поместье семьи Мато, в другое место. Изначальная духовная жила была защищена Святой Церковью, которая вошла в Войну позже. Сейчас это было то место, на котором была построена церковь города Фуюки – над третьей духовной жилой. Удалённая от горы Энзо, она располагалась в окрестностях Синто, что находился на другом берегу реки – однако нельзя было сказать, что она была намного слабее второй духовной жилы.

Чётвёртая духовная жила изначально не существовала на этой земле – из-за смешения потоков трёх других духовных жил, образовалась аномалия; точка сосредоточения сформировалась после 100 лет и в результате образовалась новая духовная жила. Её также можно было назвать местом с подходящим духовным потенциалом. Проведённое расследование показало, что это место накопило достаточно энергии для того, чтобы провести церемонию призыва; уже в Третьей Войне это место было включено в перечень. Сейчас оно располагалось в центре жилого района Синто. Как бы то ни было, проблема крылась в том, что префектура была построена прямо над точкой сосредоточения.

Даже если Котомине Кирей обладал Сосудом для Святого Грааля, в конце ему придется провести церемонию в одном из четырёх ключевых мест. Если Киритцугу отправиться туда, расставит там ловушки и сможет застать его врасплох, велика вероятность того что они поменяются ролями.

Когда церковь Фуюки оказалась заброшена, Киритцугу внезапно оказался в удобном положении, в котором он мог обезопасить поместье семьи Тосака и церковь Фуюки – вторую и третью по качеству духовные жилы. Это был единственный луч надежды, пробивающийся сквозь тучи; чтобы использовать по максимуму появившееся у него преимущество, до самого утра Киритцугу закладывал взрывчатку в эти два здания, превратив их в ловушки. И затем, с полудня он занял новую позицию в Рюудоджи, и был всё это время настороже.

Киритцугу предполагал, что Кирей, вероятно, выберет гору Энзо для проведения церемонии. Его противник бежал из церкви Фуюки. Естественно было предположить, что у него было намерение спрятаться в удалённом месте, но если он забросил духовную жилу, которая изначально была в его распоряжении, то он собирался провести церемонию в наилучшем духовном месте – так думал Киритцугу. Если подумать об этом, после того как он уничтожил Тосаку, его поместье тоже было в распоряжении Кирея – он с готовностью покинул и это место, так что всё что оставалось – Высший Святой Грааль под горой Энзо.

Разуметься оставалась вероятность, что всё это было блефом для того, чтобы запутать Киритцугу, и Кирей вернется в церковь Фуюки или в поместье семьи Тосака. Однако именно поэтому Киритцугу уже разместил там ловушки, так что, если Кирей войдёт в одно из этих зданий, живым ему оттуда уже не выйти. После смертельных взрывов, если Сосуд для Святого Грааля будет невредим, тогда победа легко ему достанется – касательно жизни Ирисфиль, Киритцугу относился к этой потере уже с философской точки зрения.

И если он хотел повысить свои шансы на то чтобы перехитрить Кирея, он не мог отметать здание префектуры Фуюки – место расположения четвёртой духовной жилы. Касательно этого места, Киритцугу поместил там фамилияра для осуществления наблюдения. После того как было подтверждено что эта земля обладает свойствами духовной жилы, «земля истока» была оставлена без каких-либо защитных заклинаний вокруг неё. В сравнении с другими церемониальными местами, которые было «сложно атаковать и легко защищать», с точки зрения волшебников префектура не обладала никакими стратегическими преимуществами.

Чисто гипотетически, если Котомине Кирей появиться в префектуре, тогда Киритцугу придется пойти в полномасштабное наступление. Конечно, это было наихудшим сценарием развития событий, но вероятность этого была также очень мала. Если он действовал согласно расставленным приоритетам, прав он был или нет, но гора Энзо определённо была местом, которое необходимо было захватить.

Если бы Майя была невредима, она бы смогла обезопасить префектуру и непосредственно вступить в бой с Киреем с помощью подготовленного оборудования. Но сейчас было бессмысленно жалеть об этом. Сейчас он мог положиться только на себя.

Внезапно Киритцугу вспомнил о тех временах, когда он потерял Наталью. Если подумать, то его опыт по действию в одиночку был на удивление невелик. Неожиданно было понять это, неужели это было из-за того, что лишь Киритцугу удавалось выжить в самом конце?

Киритцугу задумался над этим, и почувствовал, что его жизнь связана со словом «одиночество». Это так же можно было назвать жизнью, которая была намного хуже, чем простое одиночество. Рядом с Киритцугу всегда кто-то был. Тем, кто всегда извинялся за то, что он убивал или был причиной смерти этих близких людей, опять-таки был Киритцугу.

И Майе, и Ирисфиль было предначертано покинуть его с того момента как он их встретил. И действительно, как он и думал, Киритцугу был оставлен один, когда он готовился перейти к последнему этапу сражений. Начать так и так закончить – вот какой был судьба Эмии Киритцугу. Кто-то подобный ему потерял стольких людей – такую абсурдность нельзя было простить.

 

Замкнутый барьер, наложенный на врата храма, засёк чьё-то приближение. Киритцугу обрубил мешающие ему эмоции, сжал пистолет-пулёмёт Calico в своих руках, и скрытно осмотрел окрестности. В любом случае его беспокойство было необязательно. Киритцугу уже чувствовал волны энергии, которые приближались к нему.

Если подумать об этом, то был кое-кто – тот, кто был его сильнейшей поддержкой – кто до сих пор не присоединился к нему в качестве союзника. Несмотря ни на что, Киритцугу ничего не смог с собой поделать, но удивился этому и злорадно усмехнулся. Она всё ещё была жива. Хотя сложно было понять одно: даже если этот благородный рыцарь – который не был частью стратегии Киритцугу – присоединится к нему, будет ли она его «союзником» или нет?

Даже если он и прятался, Слуга не мог ошибиться, когда дело касалось местонахождения его Мастера. Сэйбер не потерялась, и она шла прямо к раскидистой ветви, на которой прятался Киритцугу, и остановилась на расстоянии, с которого его голос был бы слышен, но она находилась слишком далеко для того, чтобы можно было обмениваться ударами – определённо, это было проявлением вежливости. Это расстояние было слишком большим для того, чтобы они могли говорить шёпотом друг с другом; это была дистанция, которая разделяла сердца Мастера и его Слуги.

Одетая в костюм стройная фигура была как всегда величественна, но утомление на её лице нельзя было скрыть. Так как она была Героической Душой, физическое утомление было для неё ничем, но чрезмерное утомление от беспокойства было совершенно другим делом. Решительный блеск, которым светились её глаза, когда она сражалась под командованием Ирисфиль, сейчас определённо потускнел.

- …С прошлой ночи, я обыскивала улицы, ища Ирисфиль. Но мне не удалось ничего найти… мне очень жаль.

Слуга, о которой он не думал и предоставил самой себе. Киритцугу не интересовало, как много времени она впустую потратила этой ночью. Поэтому, когда он услышал о столь бесполезных действиях, которых он от неё и ожидал, он даже не подумал, чтобы ответить ей.

Даже сейчас целью Сэйбер оставалось «спасение Ирисфиль».

От поздней ночи до самого утра, в то время как Киритцугу тщательно устанавливал смертельные ловушки для Котомине Кирея, эта Слуга, скорее всего, продолжала безрассудно искать Ирисфиль, и колесила по городу, не имея ни единой подсказки, где её искать.

Такова была сила воли рыцаря? Наивная честная верность той, кому одна однажды служила? Её действия были лишь напрасной глупостью без какого-либо стратегического планирования. Но одновременно с этим, это также было острой критикой Киритцугу, который смирился со смертью своей жены и в соответствии с этим изменил свою стратегию.

Даже не нужно говорить о том, что она пришла сюда не для того чтобы поиздеваться над ним. Сэйбер просто остановилась у Рюудоджи, так как считала это местом, в котором может оказаться Ирисфиль, и почувствовала присутствие своего Мастера. Но увидев её вновь на второй день, и вновь столкнувшись с разницей в их методах, он ничего не мог с собой поделать и окончательно убедился, что в их действиях ещё больше конфликтующих принципов, чем он считал ранее.

 

Из тёмных теней дерева на неё смотрел холодный взгляд Киритцугу, и сухое предчувствие в её сердце, которое она когда-то ощущала, вновь вернулось. Возможно до самого конца Войны, ей не представится шанса услышать хоть одно слово от её собственного Мастера.

 

- …Хорошо, тогда я продолжу поиски Ирисфиль. Если что-то случиться, призови меня Командным Заклинанием как в прошлый раз.

Сказав это, Сэйбер пошла обратно к храму. Не нужно говорить о том, что её как не окликнули, так и не поблагодарили перед уходом.

С точки зрения сражения за Грааль, действия Киритцугу были самыми эффективными – даже Сэйбер это понимала. Из-за этого, она также решила, что, вне всякого сомнения, будет безопасно предоставить разбираться с этим местом ему. Она не боялась оставлять Киритцугу одного. Если возникнет ситуация, в которой необходимо будет присутствие Слуги, подчиняющая сила Командных Заклинаний может преодолеть даже время и пространство – она уже испытала это на себе прошлой ночью, и подтвердила это.

Пока она спускалась вниз по каменным ступеням, которые соединяли земли храма городом, Сэйбер щурилась, когда ей в глаза неприятно светило солнце.

Врагов, которых следовало убить – нельзя было найти; местонахождение той, кого нужно было защитить – было неизвестно… что оставалось, так это её интуиция, которая говорила ей, что она не может позволить себе терять ни секунды.

Она даже не знала куда направиться, а изнутри её подгоняло возбуждённое нетерпение.

 

Глава 3.

-16:05:37

 

По летнему палящая жара, столь необычная для этого сезона, никак не мешала Котомине Кирею.

Ледяной влажный воздух, который тонул во тьме, был изолирован от плавящегося мира, находящегося снаружи. Это место обладало идеальными свойствами, которые позволят ему подождать здесь, пока не наступит ночь, чтобы затем сделать свой шаг.

В качестве временного убежища покинувший церковь Фуюки Котомине Кирей выбрал покрытую кровью подземную пещеру, которую Урю Рюуносуке и Слуга Кастер использовали в качестве штаб-квартиры… да, тот самый резервуар для воды, расположенный внутри системы канализации города Фуюки. Более того, в этом месте призванные им Ассассины были чрезвычайно унижены. По иронии судьбы, как раз это воспоминание заставило Кирея выбрать именно это место.

Лучшим подтверждением засекреченности этого места был тот факт, что Кастер, который стал целью всех остальных Мастеров после приказа Ризея, смог остаться в живых даже после хаотичной битвы в Лесу Айнцберн. Райдер и его Мастер были единственными, кто проник в это место, но на данный момент они не будут уделять внимания мастерской Кастера.

После того, как он убедился в собственной безопасности, Кирей принялся обдумывать текущую ситуацию.

Кроме того что он уничтожил Тосаку Токиоми, объединился с Мато Карией, и заполучил Сосуд для Грааля, ему также удалось поставить Сэйбер и Райдера в безвыходную ситуацию, в то время как его собственное местоположение было никому неизвестно…

Всё это было сделано в течение одного дня, после того, как он решил вернуться в Войну за Святой Грааль.

Конечно, свою роль здесь сыграла удача, но нет ничего совершенного в этом мире. Даже сам Кирей был удивлён тем, что он мгновенно изменил хаотичный и бессмысленный ход Войны.

Кирей узурпировал и воспользовался преимуществом, которым Тосака Токиоми обладал в самом начале. Арчер, который был призван в этот мир в качестве самого сильного Слуги этой Войны за Святой Грааль, сейчас был в руках Кирея. Берсеркер, который был его основным врагом в виду того, что он был естественным противником Арчера, также стал марионеткой Кирея вместе с его Мастером. Больше ничто не угрожало Котомине Кирею.

Неважно, кто победит в битве между Сэйбер и Райдером. Сражение между Слугами будет окончено, как только победитель будет уничтожен сильнейшим Небесным Фантазмом Арчера. В том маловероятном случае, если обоим Слугам – и Королю Рыцарей, и Королю Завоевателей - удастся выжить в битве друг с другом… или даже хуже, если они придут к соглашению и объединят свои силы против него… тогда, для того чтобы их остановить у него есть мощный Берсеркер. Хоть Мато Кария и был почти раздавлен тем, что произошло с Аои, Берсеркер начнёт на автомате атаковать Сэйбер, и ему не потребуется приказа его Мастера.

Хотя Кирей и считал, что подготовить три или четыре плана для потенциально непредсказуемого сражения с Райдером будет неплохо, Арчер не был согласен с этим. Это была битва не Кирея, но Короля Героев. Кирей думал, что ему нужно уважать желание воинов сразиться друг с другом лицом к лицу. В этом могло быть самое большое различие между Киреем и другими волшебниками, которые использовали Слуг в качестве инструментов.

Он не хотел использовать ни одного Командного Заклинания на Арчере. Он лишь добьется обратного результата, если принудит такую сильную личность служить чужой воле. Лучше всего будет не контролировать его Слугу как пешку, но использовать его наподобие условий окружающей среды, как погоду или направление ветра. Моряк не может управлять ветром, но он может умело управлять лодкой, используя парус. Так он считал.

Арчер уже ушёл, так как он не был заперт в этом подземелье. Кирей понимал, что Арчер быстро вернется, если это будет необходимо, так что не чувствовал себя неуютно из-за его отсутствия. Кирей не расценивал Короля Героев в качестве своего фамилияра, но считал его партёром во взаимовыгодном сотрудничестве.

Другими словами, были более эффективные способы использовать Командные Заклинания, полученные с руки Ризея. Кирей не обладал магическими метками, но знал много других путей, которые позволят ему применять волшебство, даже если ему и придется потратиться, когда придёт время его использовать. Он с большой вероятностью мог победить, даже если он будет сражаться с великолепным волшебником.

Последняя битва между Слугами определит, кому достанется Святой Грааль. Как наблюдателю, всё, что нужно будет делать Кирею, так это ждать подходящей возможности. Кого ему следовало принимать во внимание, так это Мастера, чья тактика и стратегия превосходили даже Слуг… самого главного врага Кирея в этой битве.

Эмия Киритцугу. Он был единственным, кто даже сейчас всё ещё мог забрать у Кирея все козыри из рук.

В своём сердце, Кирей всегда наделся на дуэль с ним. Однако так как его оппонентом был обученный убийца, сражения, которого Кирей желал - никогда не случится. Если он хочет создать ситуацию, в которой он сможет сразиться с Киритцугу лицом лицу, ему придётся продолжать наблюдать за развитием ситуации, чтобы понять в какой момент у него будет преимущество. Если преимущество обретёт Киритцугу, тогда Кирей будет убит даже без возможности увидеть, как его противник выглядит. Если это произойдёт, то всё будет напрасно.

Ему нужно предугадать действия Киритцугу, кто действовал в соответствии с логикой, перехитрить его, и принудить его к ситуации, в которой у него не будет другого выбора кроме как добровольно появиться перед Киреем… и эта цель уже была достигнута. Всё что оставалось так это ждать наступления ночи.

 

Кирей бросил взгляд в тёмный угол, из которого он услышал стон полный боли. Гомункул семьи Айцберн, который был похищен с помощью Берсеркера, лежала там лицом вверх. Она не просто лежала на полу; простой магический круг был начерчен вокруг неё, чтобы позволить окружавшей её магической энергии течь внутрь. Хоть эта локация и не была расположена над духовной жилой, здесь всё ещё были остатки энергии, собранные ещё тогда, когда Кастер жадно поглощал души тех, кого приносил в жертву. Сложно было сказать, облегчало ли это количество энергии её боль или нет, но его было достаточно для того, чтобы стабилизировать её состояние.

Конечно, он мог бы очень легко с этим покончить, даже если бы ему пришлось вскрыть её брюшную полость и вытащить «Сосуд для Грааля». Однако сейчас Кирей хотел воспользоваться возможностью поговорить с ней. Именно по этой причине он потратил силы на то, чтобы обеспечить её магической энергией.

- Ты слышишь меня, женщина?

- …

Слабо дыша, гомункул открыла глаза. Её взгляд смотрел в пустоту, а зрение определённо почти пропало, но она всё равно узнала голос своего заклятого врага.

- Котомине… Кирей… как я и думала… это действительно был ты…

- Победитель в Войне скоро будет определён. Возможно, я буду тем, кто воплотит древнее желание твоей семьи.

Хоть у него не было полной уверенности в своей победе, у него были основания так говорить.

- У тебя всё ещё есть силы для того чтобы выражать своё несогласие. Я так тебе неприятен?

- Конечно… есть лишь один человек, которому я передам Святой Грааль… и ты им никогда не станешь, экзекутор…

Хотя ей было сложно даже говорить, гнев и сила в её голосе заставили Кирея нахмуриться.

- Я не понимаю. Ты же просто кукла, которая носит с собою Грааль. В сравнении с победой в Войне завершение церемонии должно быть твоей истинной целью. Почему ты так цепляешься за определённого Мастера, учитывая твоё текущее положение?

- Да, как ты вообще можешь понять? Ты, человек, у которого даже нет желания, чтобы предложить его Святому Граалю.

Насмешка, произнесенная голосом, в котором ясно читалось отвращение, ещё больше озадачила Кирея… эта женщина действительно была гомункулом? Почему гомункул, который не обладал душой, нёс в себе такие эмоции?

- Котомине Кирей… ты пустой человек, который даже не понимает смысла битвы. Ты никогда не победишь этого человека… будь готов к тому, что мой рыцарь, мой муж, обязательно тебя уничтожит…

- …Почему ты говоришь обо мне?

Что сбивало Кирея с толку, так это то, о чём были её слова. Как мог гомункул читать его сердце с такой точностью? Токиоми не мог этого сделать, как не смогли сделать этого его собственный отец и жена.

- Хех, испугался? Ладно, я скажу тебе… Эмия Киритцугу видел тебя насквозь. Он был настороже в отношении тебя и поэтому сейчас расценивает тебя как величайшего врага… Киритцугу использует против тебя более жестокие и безжалостные способы, чем против других. Готовься…

 

«Так вот оно что…» - удовлетворенно кивнул Кирей.

 

Если этот мужчина был из числа тех «кто мог понять истинный образ жизни Кирея» тогда, он должен быть той же породы что и сам Кирей.

Эмия Киритцугу его не подвёл. Хоть они никогда не встречались, он всё равно правильно оценил Котомине Кирея.

- Спасибо тебе, женщина. Это для меня всё равно что благословение. Человек по имени Эмия Киритцугу действительно такой, как я себе и представлял.

Однако ответом Кирею был издевательский смех.

- Как ты… глуп. Хочешь сказать, что понимаешь Эмию Киритцугу? Ха, не смеши меня. Ты не стоишь и того, чтобы быть песком под его ногами…

- Что ты сказала?

Внезапный звук заставил всё его тело дрожать. Он не мог забыть этого предложения.

- Да… Эмия Киритцугу видел тебя насквозь, но ты никогда не сможешь его понять… Котомине Кирей, у тебя нет ничего из того, что есть в душе у этого человека…

Кирей схватил её за нежную шею, перед тем как очередная насмешка смогла покинуть её горло. Гнев и замешательство, которые кружили сейчас в его сердце, были несравнимы с теми, которые он ощущал тогда в лесу Айнцберн, даже если смертельная битва могла повториться.

- …Я признаю. Да, я пустой человек. У меня ничего нет.

Его голос, казалось, сперва был спокоен, или же признаки возмущения просто проявились позднее.

- Но какова разница между Киритцугу и мной? Между мной и человеком, который посвятил себя лишь бесчувственной войне… человеком, который никогда не делал ничего кроме как повторял свою бойню? Он уже ушёл слишком далеко от здравого смысла и у него абсолютно ничего нет. Кто он если не потерянная душа?!

Кирей отчаянно опроверг её слова хриплым криком.

Его допрос походил на яростный крик страдающей души, которая не могла обрести ответ даже после того, как познала все вообразимые разумом процессы.

- Гомункул, ответь мне, если сможешь. Почему Эмия Киритцугу ищет Святого Грааля? Какое желание он хочет исполнить, используя всемогущую силу машины исполняющей желания?!

Словно провоцируя её, Кирей ослабил свои руки, которые до этого крепко сжимались вокруг шеи гомункула, и разрешил ей сделать вздох, чтобы она смогла ему ответить. Это так же было невысказанным предупреждением о том, что если он получит неточный ответ, он остановит её дыхание навсегда.

Даже если и так, эта женщина не выказывала ни намёка на ужас. Стоя перед Киреем на коленях, она жалко открывала рот, пытаясь вдохнуть немного кислорода. Но взгляд, с которым она смотрела на Кирея, содержал в себе насмешку и превосходство.

 

Словно на коленях стоял сам Кирей.

 

- Ладно, я скажу тебе… последняя надежда Эмии Киритцугу – спасти человечество. Закончить все войны и кровопролития, и достичь вечного мира во всём мире.

Для Кирея это было глупой шуткой, чушью. После нескольких секунд он взорвался смехом.

- Чего-чего?

- Ты не можешь этого понять. Вот разница между ним и тобой. Ты ни во что не веришь, а он – верит.

Эта женщина сейчас говорит об Эмии Киритцугу? Кирея охватили сомнения. Кем притворялся Эмия Киритцугу, когда был рядом с этой женщиной?

- Женщина, кто ты для Эмии Киритцугу?

- Я дала рождение его ребёнку как его жена. Я смотрела в его сердце и делила с ним его заботы последние девять лет… в отличие от тебя, кто ни разу его не видел...

Девять лет. Возможно ли, чтобы он прожил столь долгое время во лжи? Кирей сперва подумал об этом, но затем инстинктивно почувствовал, что это невозможно. Что жило в сердце этой женщины, так это несомненное доверие к Эмии Киритцугу. Невозможно было представить, что можно было создать такую сильную личность как она, основываясь на пустой лжи. В конце концов, изначально эта женщина было обычным гомункулом.

Направление гнева стало уходить в сторону от женщины, которая была перед ним.

Кирей меланхолично вздохнул, и сел на стул рядом с собой.

- Ирисфиль фон Айнцберн, ты всегда была хорошей женой все эти девять лет? Ты завоевала любовь Эмии Киритцугу?

- …Какая тебе разница?

- Я не понимаю. Не понимаю вашей связи - ты гордишься тем, что Эмия Киритцугу твой муж, и доверяешь ему так, словно вы настоящая супружеская пара. Однако Эмия Киритцугу является человеком, который ищет Святого Грааля, и ты должна быть для него лишь инструментом, с помощью которого он исполнит своё желание. У него нет причин испытывать к тебе необязательных чувств, таких как любовь.

- Я не прощу тебя, если ты будешь смеяться над ним, считая, что он глуп.

Эти решительные слова, были произнесены той, у которой было нечто, что нельзя было осквернять.

- …У меня нет родителей, и я не была рождена из любви. Поэтому я не могу понять, что значить быть «хорошей женой». Даже если и так… его любовь, которую он дал мне – для меня всё. Никто не может унизить её.

- Тогда, Ирисфиль, ты идеальная жена.

Кирей высказал своё мнение безразличным голосом. Это не было похвалой, как собственно и не было сарказмом.

- …Но из-за этого я не могу понять Эмию Киритцугу. Раз он любит свою жену, тогда почему… почему он желает вечного мира во всём мире? Почему он собирается пожертвовать женщиной, которую он любит, ради бессмысленных стремлений?

- Какой странный вопрос. Для тебя, человека, который признал, что у него нет причин существовать… ты смеёшься над другими и говоришь что их стремления - бессмысленны?

- Любой разумный взрослый человек посмеялся бы над ним.

Это был гнев, который полностью отличался от предыдущего. Сердце Кирея набухло от боли.

- Сражение заложено в человеческих инстинктах. Его уничтожение ничем не отличается от уничтожения людей. Что может быть бессмысленней? Это так называемое стремление Эмии Киритцугу… это изначально следовало называть не стремлением, но детской мечтой!

- …Поэтому он может положиться только на чудо…

Ирисфиль старалась изо всех сил сохранить спокойствие, пока она говорила об этом.

- Он потерял всё в пути за своим стремлением…он всегда страдал, терпя наказание за то, что он хотел спасти тех, кого нельзя было спасти, и всё, что было вокруг него - у него забиралось… меня тоже у него заберут. Его множество раз вынуждали отказываться от тех, кого он любил…

Кирей встал со своего стула и посмотрел на Ирисфиль бездонным и мрачным взглядом.

- Ты хочешь сказать, что этот раз не единственный, а что таков образ жизни этого человека?

- Да. Киритцугу слишком добр. Он не сдерживает своей любви, даже если он знает, что он потеряет других рано ли поздно…

Этих ответов Кирею было достаточно. Он полностью потерял интерес к гомункулу перед собой.

- …Я понял.

Он сжал шею женщины своими сильными пальцами и перекрыл ей кровоток.

Глядя на её слабое и болезненное лицо, Кирей спокойно сказал.

- Я наконец-то понял. Вот он какой, Эмия Киритцугу.

Кирей отбросил женщину, которая уже потеряла сознание, в сторону и пустым взглядом посмотрел в темноту.

Оглядываясь назад можно сказать, что Кирей ошибался самого начала… он получил ответ, но ожиданий он не оправдал.

Эмия Киритцугу не искал истины через бессмысленные повторения.

Этот мужчина просто бросал в пустоту все, что ему было дорого.

Не то чтобы у него не было желаний, наоборот, у него было настолько глупое желание, что он попал в порочный круг. Его жалкие попытки и то, от чего ему пришлось отказаться, всё это было настолько глупо, что этого уже было не исправить.

Возможно, Киритцугу прочитал пустое сердце Котомине Кирея, и возможно он испугался этой пустоты и насторожился из-за этого. Однако он никогда не сможет вообразить значения обладания подобной пустотой. У него даже не было надежды понять горячее желание, которое нёс в себе Кирей.

Описание жизни Эмии Киритцугу можно свести к тому, что он продолжал от всего отказываться.

То счастье и радость, которые этот человек отринул… в глазах Кирея, всё это было достаточно важным для того, чтобы отдать жизнь, защищая их, или даже умереть ради этого.

Для человека подобному Кирею, который продолжал быть один и не мог найти ни единой толики счастья и радости, жизнь, которую вёл Киритцугу, существовала лишь в его мечтах и восхищенных иллюзиях.

Его неутолимая жажда и невосполнимая потеря от того что его таким образом унизили… как он мог вынести это? Как он мог это не ненавидеть?

Тёмное чувство, родившееся внутри его сердца, исказило улыбку Кирея.

Он наконец-то понял значение этой войны.

У него не было никакого интереса к Святому Граалю. Зачем ему он, если он даже не думал об исполнении желания?

Но если он сможет разбить мечты этого человека, который поставил всё на это чудо, своими собственными руками… тогда даже Святой Грааль, который был для него полностью бесполезен, становился притягателен достаточно для того, чтобы его обрести.

Возбуждение от приближающегося сражения заставили руки Кирея дрожать. Нарастающее предвкушение битвы пылало в его сердце, и он был готов вытащить свои Чёрные Ключи и пронзить всё, что было перед ним.

Во тьме, которая была окрашена запахом крови, Котомине Кирей громко рассмеялся от всего сердца. Он ощущал нечто, чего не чувствовал на протяжении всех этих долгих лет – волнение своей души.

 

 

Глава 4.

-04:16:49

 

Вэйвер очнулся от глубокого и пустого сна.

Когда он открыл глаза, он увидел тьму, будто он всё ещё спал. Чаща, в которой он заснул ещё днём, была полностью погружена в туманную подсвеченную звёздами темноту.

Вновь наступила ночь. Для людей, которые управляли Слугами, в такое время нельзя было уклоняться от схваток.

Ночной ветер, холодный, словно намёк на убийство, не заставил его чувствовать себя неуютно; прямо рядом с ним был тот, кто мог заставить весь страх и тревогу растаять в воздухе.

Райдер был в материальной форме. Уже закончив готовиться к битве, в данный момент он листал страницы антологии произведений Гомера.

Её твёрдая обложка, которая выглядела тяжелой и гнетущей для Вэйвера, была маленькой и тонкой в глазах Короля Завоевателей. Он был полностью погружён в мир слов. Его движения при перелистывании страниц были полны энтузиазма; он был очень доволен, даже когда просто касался их пальцами.

Похоже, что ему действительно нравилась эта книга; Вэйвер ничего не смог с собой поделать и сухо улыбнулся. Если бы он сейчас внезапно спросил Райдера «Почему ты появился на свет в этом мире», возможно, его ответом было бы не желание удовлетворить амбиций по завоеванию мира, но «Без пальцев я бы не смог читать это собрание поэм Гомера». Вот какой он был человек. Как герой, чьё сердце жаждало того, что находилось очень далеко, он наслаждался вкусной едой и вином, и считал свои амбиции по завоеванию мира такими же естественными как потребности в еде и сне. Эта неординарная личность ещё при жизни вела за собой множество мужчин.

В человеческой истории действительно существовал такой человек.

- Мм? Парень, ты проснулся?

Хоть Райдер уже читал о приключениях Ахилла бессчетное количество раз, несмотря на это, его интерес к ним не уменьшился; посмотрев на Вэйвера, он улыбнулся словно озорной ребёнок. Возможно, он всегда показывал эту улыбку, неважно перед кем он был. Будь то герои, с которыми он жил и умирал стоя плечом к плечу, или неудовлетворяющий запросам Мастер, вроде Вэйвера.

- Разве я не сказал тебе разбудить меня, как только наступит ночь? Что ты вообще делаешь?

- О, прости. Я так увлёкся чтением, что не заметил этого. Но ночь ещё молода. Я думаю, что нам не нужно волноваться насчёт этого; просто встретить её и ждать - будет достаточно.

- Почему?

Последующий за уверенной фразой вопрос заставил великана открыть рот и погрузиться в свои мысли.

- …О. В любом случае, хоть тому и нет доказательств, у меня есть предчувствие, что этой ночью может состояться решающая битва.

Он произнёс это так, словно это мало что значило.

Вэйвер едва заметно кивнул, не спрашивая о причине такого суждения. Хоть он и не мог назвать её, воздух, который обдувал его кожу, создавал впечатление, что Война за Святой Грааль достигла своей кульминации.

Можно было сказать… что так казалось из-за того, что ночной воздух был чересчур спокоен.

Насколько Вэйвер знал, в число побеждённых противников входили лишь Ассассин, уничтоженный лично Райдером, и Кастер, который был побеждён на реке Мион. Конечно, там, где его не было, шли и развивались другие битвы. Днём и ночью он чувствовал, как необычные события, происходящие в городе, менялись от хаотичного беспокойства до гнетущего предчувствия чего-то серьёзного.

Ещё одна причина, по которой он сейчас испытывал нетерпение, заключалась в том, что в его разуме до сих пор жила тревога, вызванная Сэйбер, с которой они сражались прошлой ночью. Похоже, что-то серьёзное случилось и с командой Айнцберн.

Поэтому Вэйвер не высказал никаких сомнений касательно инстинкта Райдера. Именно потому, что он был Королём Завоевателей, который галопом проносился через поля сражений и создавал стратегии и основы военного дела, на его шестое чувство можно было положиться в большей степени, чем на суждение Вэйвера, у которого опыта было маловато.

Был ли жив Лорд Эль-Миллой или нет… сейчас, вспоминая о когда-то ненавидимом враге, он испытывал лишь неопределённую грусть.

Вэйвер на собственном опыте познал невообразимую сложность работы над собой, которую было необходимо проделать для того, чтобы пойти в бой вместе с Героической Душой. Даже если он и обладал репутацией гения в области волшебства, Войну за Святой Грааль нельзя было постичь с помощью логики волшебников. Когда он об этом подумал, то понял, что Эль-Миллою тоже пришлось пережить трудный процесс работы над собой, и одновременно с удовлетворением, которое он испытал, в его сердце родилось и сочувствие. Среди шести Мастеров, Кайнет был единственным, кто был связан с Вэйвером, неважно хорошо или плохо сложились их отношения.

Как подобное чувство могло в нём родится по отношению к врагу, с которым он упорно сражался с самой первой встречи… Вэйвер вновь осознал, как изменилось его сердце.

…Да. Неважно, что это было за предчувствие, для него Война за Святой Грааль была закончена.

В тот момент, когда он вздохнул, лёгкий, но отчётливый толчок развеял его сонливость.

- Что это?!

- Эта вспышка магической энергии очень необычна. Как и та, которую я чувствовал ранее…

Услышав, что сказал Райдер, Вэйвер вспомнил о дымовом сигнале, который использовала Церковь, чтобы призвать Мастеров. Сейчас он испытывал те же ощущения что и в прошлый раз.

Чтобы посмотреть на небо он вышел из чащи; на северо-востоке появилась облако из магического света, цвета которой были ещё ярче, чем тогда.

- Его форма, она…

- Что такое? Это что-то вроде знака?

Услышав вопрос Райдера, Вэйвер, хоть он был и не уверен, всё равно кивнул.

- Свет окрашен в разные цвета… четыре и семь… это означает, «Император» - завершение и «Колесница» - победа*. Раз дали такой сигнал… не значит ли это победитель в Войне уже был определён?

Объяснение Вэйвера заставило Райдера нахмуриться.

- Что за… делать вид, что меня не существует? Кто это забрал победу себе?

Это на самом деле было странно. В Войне за Святой Грааль лишь уничтожив всех вражеских Мастеров и Слуг можно было рассчитывать на победу. Сейчас, когда Райдер и Вэйвер стояли здесь, как можно было объявлять о победе?

- …Также, эти сигналы запускали не из церкви Фуюки. Очень странно. Возможно это сигнал не этих ребят из церкви.

- А. Теперь, когда ты упомянул это, всё становится ясно.

Выслушав сомнения Вэйвера, Райдер презрительно фыркнул и кивнул.

- Что… что не так?

- Должно быть, какой-то нетерпеливый парень сам решил объявить о своей победе, бросая вызов – «Если ты не согласен, то приходи сюда». Другими словами, он заманивает противников для решающего сражения в место, которое он сам определил.

Райдер зловеще рассмеялся; глядя на дымовой сигнал в небе, он словно говорил «Это соответствует моим ожиданиям».

- Хорошо, очень хорошо. Теперь я могу не тратить сил на поиски. Не думаю, что кто-то из Слуг будет спокойно сидеть на месте, получив подобный вызов. Все те ребята, что ещё живы, определённо соберутся в том месте, где был выпущен дымовой сигнал… хм, как я и думал, этой ночью произойдёт решающее сражение.

Могучую фигуру Короля Завоевателей потряхивало от радости и боевого духа.

Вэйвер посмотрел на сильного и храброго героя холодным взглядом, словно наблюдая за ним издалека.

- Это так? Значит, последний этап.

- Именно. Так как поле боя уже определено, я нем могу опозорить класс Райдера.

Райдер вытащил меч и поднял его остриём в небо.

- Появись, мой бесценный конь!

Вместе с зовом, сияние, что пронзило пространство, пролилось из разорванной пустоты. Появившийся «быкоголовый» скакун, который сиял светом Героических Душ, был очень знаком Вэйверу.

Прославленная Героическая Душа Скакуна, Буцефал. Бесценный легендарный конь, который однажды нёс на себе Короля Завоевателей, чтобы подмять под себя весь восточный мир. Сейчас он прошёл сквозь время, чтобы встать на сторону своего «союзника»; как только он ступил на дорогу, он заржал голосом, страждущим битвы.

Козырная карта Искандера Ionian Hetairoi требовала раскрытия Зеркала Души, чтобы изменить форму мира так, чтобы разные герои могли собраться вместе. Однако, как и Мифрен **, кому была дана роль посланника на реке Мион, если появлялся лишь один всадник на скакуне, то это было в пределах допустимых реальным миром. Потеряв Колесо Гордия, Райдер мог полностью реализовать свою «Верховую Езду» находясь верхом на этом скакуне.

- Давай, парень. Хоть здесь и не так устойчиво как на колеснице, потерпи немного. Забирайся сюда.

Райдер, сидя на спине своего любимого коня, немного отодвинулся назад, создавая место для Вэйвера. Тем не менее, Вэйвер сухо улыбнулся и покачал головой.

Лишь герои были достойны сидеть на спине скакуна, который был один такой на всём белом свете; он определенно не был обычным конем, на которого могли сесть обычные подростки.

И сейчас, бесполезный волшебник, который не смог даже наложить гипноз, основу среди основ…

И сейчас, клоун, который переоценил себя и лишь стоял на пути деспотичной тропы Короля…

Великолепную тропу, по которой Король Завоевателей Искандер собирался нестись вперёд, нельзя было необдуманно очернять.

Вэйвер знал, что… вчера, это он, его Мастер, был виной тому, что в последний момент вся решимость Райдера победить Сэйбер пропала впустую. Если бы Райдер бросил вызов Мечу Обещанной Победы всем своим отчаянным сердцем, тогда возможно он бы смог победить её Фантазм на такой короткой дистанции, и растоптал бы Короля Рыцарей под копытами божественных быков. Причина, по которой он ничего не смог поделать с собой и сдался в последний момент… была в Мастере, который стоял рядом с ним на месте возничего. В последнее мгновение, Райдер мог лишь спрыгнуть с колесницы для того, чтобы защитить клоуна рядом с собой. Конечно, он не мог пожертвовать партнёром по контракту, который заставил его появиться в этом мире. В тот момент, то, что определило победителя в битве между Райдером и Сэйбер, так это наличие их Мастеров поблизости.

Вэйвер Вельвет однажды считал, что у него достаточно сил для того, чтобы победить и не сомневался в этом.

Но сейчас всё было по-другому. Сейчас, по прошествии двух недель, он своими глазами увидел настоящих героев; сейчас он понял свою бесполезность и незначительность своего существования.

У бездомной собаки тоже есть собственные мотивы. По крайней мере, она может наблюдать за удаляющейся спиной того, с чьим величием ей никогда не сравнится.

- …Мой Слуга. Я, Вэйвер Вельвет, использую Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ.

Юноша поднял свою крепко сжатую в кулак руку, демонстрируя Командные Заклинания, которые до сих пор не были использованы. Они были кандалами, которые связывали Слугу стоящего перед его глазами и были величайшей преградой на его деспотической тропе.

- Райдер, ты должен обрести окончательную победу.

Это не было ограничением, лишь суждением, которое было очевидным. Поэтому Вэйвер отдал приказ. Его сердце было объято легкостью, когда он наблюдал за тем, как Командное Заклинание выпустило свою энергию и исчезло.

- Вновь я использую Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ… Райдер, ты должен заполучить Грааль.

Второе Командное Заклинание также исчезло; он почувствовал, как его лёгкое сердце отозвалось болью. Если он должен остановить свою руку, то сейчас было как раз то время… это было глупым замешательством, которое пронеслось через его сердце. Бессмысленное колебание, о котором даже не стоило упоминать.

- Наконец, я использую последнее Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ.

Вэйвер решительно поднял свою руку, на которой было запечатлено последнее Командное Заклинание, глядя на Короля, который сидел конской спине. В это мгновение Вэйвер смог встретиться с ним взглядом, не выказывая никакого намёка на застенчивость. Это было его последним и единственным моментом величия в качестве Мастера.

- Райдер, ты должен завоевать мир. Поражение недопустимо.

Будучи использованным, третий святой знак засиял скрытой в нём энергией; призвав вихрь, он исчез. Как волшебнику, Вэйверу уже возможно никогда в жизни не представится шанс использовать такое могущественное волшебство. Но даже если и так, он в глубине своего сердца чувствовал, что это было самым приятным действием в его жизни. Он ни о чём не сожалел. Этого было достаточно для того, чтобы компенсировать всё то, что он потерял.

Вэйвер опустил взгляд, чтобы посмотреть на свои собственные руки; доказательство заключения контракта, запечатленное на его руке, уже исчезло не оставив и следа.

- И вот, я больше не твой Мастер.

Вэйвер сказал это, смотря себе под ноги, склонив голову. Он не хотел знать, что за выражение было на лице Райдера, с которым он смотрел на него. Возможно, он удивился трусливому поступку Вэйвера, который отказался от битвы; возможно на его лице была облегчённая улыбка, так как ему наконец-то удалось освободиться от бесполезного Мастера. Чтобы не было написано на его лице, Вэйвер не хотел этого видеть. Если это возможно, он даже хотел, чтобы Райдер забыл о том, что они вообще были знакомы.

- Иди. Ты можешь идти куда угодно, ты уже…

- О, - прозвучал тихий ответ.

Затем он услышал звук конских копыт стучащих в галопе о землю. До того как Вэйвер это осознал, он был поднят за шиворот. В следующее мгновение он сидел верхом на Буцефале.

- Конечно, я отправлюсь… но, раз ты отдал мне этот досадный приказ, ты, естественно, тоже должен быть серьёзно настроен? Ты должен быть свидетелем того, как исполниться твой приказ.

- Ты, ты, ты идиот! Я же сказал…!

Его воля была так просто изменена, поэтому Вэйвер закричал странным голосам. Буцефал фыркнул через нос, словно смеясь над его паникой. Даже конь смеялся над людьми тем же способом что и его наездник… подумав об этом и ведомый негодованием, которого он сам не понимал, Вэйвер продолжил кричать.

- У меня больше нет Командных Заклинаний! Я не хочу больше быть Мастером! Почему ты всё ещё хочешь взять меня с собой?

- Мастер ты мой или нет, ты мой друг, и это никогда не изменится.

Вэйвер знал, что эти слова, которые были произнесены с улыбкой на лице, были адресованы ему. В это мгновение, самая бронированная часть его сердца обрушилась… даже если он защищал её всю жизнь, для того чтобы её уничтожить не понадобилось и секунды.

Слёзы полились из его глаз бесконечными ручьями, смешиваясь с соплями, когда они стекали мимо его носа; ему стало сложно дышать, и ещё сложнее говорить. Но всё равно, он спросил, задыхаясь.

- Я… кто-то подобный мне… может…я, правда, могу… быть рядом с тобой?

- После того, как ты был со мной на передовой множество раз, ты ещё об этом спрашиваешь? Вот идиот.

Словно отпуская шутки на банкете, Король Завоевателей рассмеялся над слезами юноши; затем хлопнул его по слабым тонким плечам.

- Разве ты не мужчина, который вместе со мной противостоял врагам? Поэтому, ты мой друг. Гордо выпрями спину и встань рядом со мной плечом к плечу.

- …

Вэйвер забыл о самоуничижении. Он забыл вчерашнюю подавленность, застенчивость в отношении сегодняшнего дня, и страх оттого, что он может встретить свою смерть.

Сражайся и победи… вот какое нерушимое условие стало прорастать в его сердце.

Не будет ни неудачи, ни позора; сейчас он был с Королём, и пока он будет верить и продолжать бежать вперёд по этой деспотичной тропе, он сможет поставить свою стопу, неважно как ненадёжны его ноги, на край света… вот во что он твёрдо верил.

- Итак, я начну исполнять приказ первого Командного Заклинания. Широко открой глаза и смотри внимательно, парень.

- Да, я определённо использую эту пару глаз, чтобы посмотреть!

Легендарный скакун издал ржание, которое предвещало победу, и зашёлся в галопе, неся на себе Короля и волшебника, чьи сердца были связаны, мчась на решающе сражение со смертельным врагом.

Место, откуда был запушен дымовой сигнал, находилось на противоположной стороне реки Мион – четвертая духовная жила города Фуюки.

 

Глава 5.

-04:10:33

 

Префектура города Фуюки.

Это здание, постройка которого стоила 8 миллиардов йен, как и Центральное Здание, возводимое перед железнодорожной станцией, считалось символом развития Синто. Оно занимало площадь в 6600 квадратных метров и имело 4700 квадратных метров используемого пространства. У него была сложная планировка, которая состояла из четырёх обычных этажей и одного подземного. Двухэтажный концертный зал был рассчитан на 3000 мест. Новаторский дизайн, созданный известным архитектором, придал этой современной префектуре роскошный и величественный вид древнего храма. Это говорило о том, насколько велики были амбиции Фуюки в отношении развития Синто.

Однако законченным всё казалось лишь снаружи. Внутренне убранство всё ещё украшали, чтобы подготовиться к церемонии открытия. Это здание было ещё далеко от того, чтобы его можно было отдать под гражданские нужды. Кроме того, что охрана здесь была на минимуме, в здании даже не было электричества. Так как была глубокая ночь, здесь не было никаких рабочих, и это чистое и роскошное здание превратилось в странное место со сверхъестественной тишиной и потусторонним чувством дрейфа сквозь пустоту.

При строительстве для общественных нужд волшебство определённо не учитывалось. Самым настоящим совпадением было то, что префектура была построена над последней духовной жилой города Фуюки… другими словами, всю эту странную обстановку можно было приписать лишь паранормальным особенностям, которое это место обретало из-за присутствия духовной жилы.

Котомине Кирей стоял на крыше и спокойно наблюдал за магическими сигналами, которые он запустил, развеяв дым по ночному небу. Всё что ему потребовалось для того чтобы проникнуть в это неохраняемое здание – сломать замок. Он уже подготовился к церемонии и к тому, чтобы встретить атаку. Всё что ему нужно было делать сейчас так это стоять здесь и ждать оставшихся противников, которых заманит сюда сигнал.

Вскоре начнётся битва, но это осознание не оказывало на него никакого влияния. Экзекуторам не было нужды чувствовать возбуждение, ожидая кровавой бойни, как и не нужно было отпускать шутки, чтобы развеять напряжение. У них были превосходные данные для того, чтобы стать орудием воли Господа, и лететь к смерти, неся в своём сердце лишь обычное чувство долга, который они должны выполнить. Долгие годы подобных тренировок позволяли Кирею демонстрировать спокойствие и беспристрастность практикующего хирурга.

Однако…

- Хм… твоё лицо, как и прежде, холодно, Кирей.

Арчер, который вошёл на крышу расслабленной поступью, высмеял его. Кирей грустно рассмеялся про себя.

Как его лицо, беспристрастное как всегда, выглядело в глазах Героя, который зрел в самую суть? Даже перемены в его настроении, которых он сам не мог определить, не могли укрыться от глаз этой Героической Души.

Хоть и вначале его сердце колебалось, сейчас Кирей к этому уже привык. Да. Он на самом деле был холодным человеком… он сам это понял, объективно себя проанализировав.

Король Героев, который только что вернулся из ночного магазина, всё ещё был в своей броской и повседневной одежде. Едва заметный намёк на снисходительность всё ещё оставался в его кроваво-красных глазах, и он никак не выказывал, что испытывает что-то относительно предстоящей битвы. Однако это Герой никогда не будет отделять свой внешний облик от своих чувств. Сражение за Святой Грааль было для него лишь детской вознё