Раздел XVIII. 18 страницаМимо проплыл оправленный в серебро черепаховый гребень со сломанными зубьями. Марли поймала его, как рыбку, и провела оставшимися зубьями по волосам. На противоположной стороне купола зажегся, запульсировал экран, и его заполнило лицо Пако. - Старик отказывается впустить нас, Марли, - сказал испанец. - Второй, бродяжка, где-то его спрятал. Сеньор крайне озабочен тем, чтобы мы вошли в сердечники и обезопасили его собственность. Если вы не сможете убедить Лудгейта и того второго открыть шлюз, мы будем вынуждены вскрыть его сами, разгерметизировав тем самым всю оболочку. - Он глянул в сторону от камеры, будто сверялся с прибором или членом своей команды. - У вас есть час. 32.СЧЕТ НОЛЬ Бобби вышел из конторы вслед за Джекки и девочкой с каштановыми волосами. Казалось, он у Джаммера чуть ли не месяц, и уже никогда не выполоскать изо рта привкус этого места. Идиотские маленькие глазки утопленных прожекторов смотрят с черного потолка, пухлые кубы сидений из искусственной замши, круглые столы, резные деревянные ширмы... Бовуа сидел, свесив ноги, на стойке бара, на серых блестящих коленях - южноафриканский обрез, рядом - детонатор. - Как вышло, что ты их впустил? - спросил Бобби у Бовуа, в то время как Джекки усадила девочку у стола. - Это все Джекки, - сказал Бовуа, - она была в трансе, пока ты сидел во льду. Легба. Он сказал нам, что Дева на пути сюда с этим парнем. - Кто он? Бовуа пожал плечами: - С виду наемник. Солдат дзайбацу. Выбравшийся с улицы самурай. Что с тобой произошло, пока ты был во льду? Бобби рассказал ему о Джейлин Слайд. - Лос-Анджелес, - задумчиво проговорил Бовуа. - Она все вверх дном перевернет, чтобы добраться до человека, который сжег ее дружка, но брату нужна помощь, забудь об этом. - Я не брат. - Думаю, что-то в этом есть. - Так, значит, мне не нужно пытаться прорваться к якудза? - А что говорит Джаммер? - Глухо. Сидит там сейчас и смотрит, как твой "солдат" разговаривает по телефону. - Звонок? От кого? - Какой-то бледнолицый с протравкой. Мерзкого вида. Бовуа поглядел на Бобби, потом на дверь, потом снова на Бобби. - Легба говорит: соберись с духом и наблюдай... Слишком много неожиданностей и без этих Сыновей Неоновой Хризантемы. - Бовуа, - сказал Бобби, понизив голос, - эта девочка... эта она, та самая, которая была в матрице, когда я попытался набежать... Негр кивнул, пластиковая оправа снова сползла на кончик носа. - Дева. - Но что происходит? Я хочу сказать... - Бобби, мой тебе совет, просто принимай все как есть. Для меня она одно, для Джекки, может быть, что-то иное. Для тебя - просто перепуганный ребенок. Полегче, не расстраивай ее. Она очень далеко от дома, а нам еще очень и очень далеко до того, чтобы выбраться отсюда. - Ладно... - Бобби смотрел себе под ноги. - Мне очень жаль, что так вышло с Лукасом, друг. Он был... он был большой человек. - Пойди поговори с Джекки и девочкой, - отозвался Бовуа. - Я присмотрю за дверью. - Хорошо. Он зашагал по ковру ночного клуба туда, где Джекки сидела с девочкой. Ничего особенного, девчонка как девчонка, только какой-то голосок нашептывал, что она и есть та самая. Девочка не подняла глаз, и тут он сообразил, что она плачет. - Меня схватили, - сказал он Джекки. - А ты попросту исчезла. - Как и ты, - ответила танцовщица. - Потом ко мне пришел Легба... - Ньюмарк, - позвал от двери в контору Джаммера человек по имени Тернер, - нам нужно с тобой поговорить. - Мне нужно идти, - сказал Бобби. Ему очень хотелось, чтобы девочка подняла глаза, увидела, как его зовет этот крутой самурай. - Я им нужен. Джекки только сжала ему руку. - Забудь про якудза, - сказал Джаммер. - Все гораздо сложнее. Ты отправишься в лос-анджелесский сектор и подключишься к деке этой крутой. Когда Слайд захватила тебя, она не могла знать, что моя дека высосет ее номер. - Она сказала, твоей деке место в музее. - Что она, черт побери, понимает! - огрызнулся Джаммер. - Я знаю, где она живет, разве не так? - Приложившись, он убрал ингалятор назад в стол. - Загвоздка в том, что она тебя списала. Она даже слышать о тебе не захочет. Тебе придется достучаться до нее и сказать ей то, что она стремится узнать. - И что же это? - Что с ее дружком расправился человек по имени Конрой, - сказал высокий. Он полулежал в одном из кресел Джаммера с огромным пистолетом на коленях. - Конрой. Скажи ей, что это был Конрой. И Конрой же нанял тех волосатых ублюдков, которые торчат снаружи. - Я бы лучше попытал яков, - сказал Бобби. - Нет, - отрезал Джаммер, - эта Слайд доберется до его задницы раньше. Яки сперва взвесят мой долг, перепроверят всю историю. А кроме того, я думал, тебе не терпится поучиться... - Я пойду с ним, - сказала от двери Джекки. Они включились. Джекки умерла почти сразу же, в первые восемь секунд. Он это почувствовал, испил до дна - и почти что понял, что есть смерть. Он кричал, кружился, вертелся, засасываемый в поджидавшее их жерло белого ледникового туннеля... Масштабы туннеля были попросту непомерны, запредельны, будто вся кибернетическая мегаструктура, вся та, что создана в решетке всеми транснационалами, разом обрушила свой вес на Бобби Ньюмарка и танцовщицу по имени Джекки. Невозможно... Но где-то на краю сознания, как раз тогда, когда он терял его, что-то заскреблось... Что-то будто дергало его за рукав... Он лежал ничком на чем-то шершавом и жестком. Открыл глаза. Дорожка, вымощенная круглыми булыжниками, мокрая от дождя. Он с трудом поднялся на ноги, пошатнулся и увидел дымчатую панораму странного города, а за ней - море. Вот шпили - очевидно, какая-то церковь, безумные ребра и спирали облицованного камня... Он повернулся и увидел, как по склону к нему, разинув пасть, соскальзывает гигантская ящерица... Бобби прищурился. Зубы у ящерицы - из зеленой обливной керамики, и струйка воды неторопливо сочится по нижней губе из голубого мозаичного фарфора. Существо оказалось фонтаном с боками, выложенными тысячами кусочков битого фарфора. Бобби резко обернулся, почти обезумев от близости смерти Джекки. Лед, лед... и внезапно промелькнула нелепая неуместная мысль: так же близко подошла к нему смерть тогда, в гостиной матери. А здесь - странные извивающиеся скамейки, покрытые той же вызывающей головокружение мешаниной осколков битого китайского фарфора, и деревья, и трава... Парк. - Экстраординарно, - сказал некто. Со своего места на одной из змеевидных скамеек поднимается мужчина. Серые волосы у него аккуратно подстрижены под ежик, загорелое лицо, и круглые, без оправы, очки, увеличивающие и без того большие голубые глаза. - Ты прошел прямо насквозь, не так ли? - Что это? Где я? - В парке Гюль - до некоторой степени. В Барселоне, если угодно. - Ты убил Джекки. Мужчина нахмурился: - Понимаю. Пожалуй, я понимаю. И тем не менее ты не должен был оказаться здесь. Случайность. - Случайность! Ты убил Джекки! - Моя система сегодня излишне перегружена, - сказал человек, не вынимая рук из карманов свободного бежевого пальто. - Это действительно экстраординарный случай... - Ты не можешь быть такой сволочью, - сказал Бобби, глаза ему застилали слезы. - Не можешь. Нельзя так просто взять и убить кого-то, кто только что был здесь... - Только что был - "где"? - Человек снял очки и начал протирать стекла безупречно белым носовым платком, который вынул из кармана пальто. - Только что был жив, - сказал Бобби, делая шаг вперед. Мужчина снова надел очки. - Такого никогда раньше не случалось. - Не можешь. - Еще ближе. - Это становится утомительным. Пако! - Сеньор. Бобби повернулся на звук детского голоса и увидел маленького мальчика, затянутого в странный жесткий костюмчик и черные кожаные ботинки на шнуровке. - Удали его. - Сеньор. Мальчик чопорно поклонился, вынимая из темного пиджачка крохотный автоматический браунинг. Бобби заглянул в темные глаза под глянцевой челкой и увидел в них выражение, какого никогда не бывает у ребенка. Мальчик поднял пистолет, целясь в Бобби. - Кто ты? - Бобби проигнорировал пушку, но не стал больше пытаться приблизиться к человеку в бежевом пальто. Человек перевел взгляд на Бобби. - Вирек. Йозеф Вирек. Я думал, большая часть человечества знает меня в лицо. - Ты из "Важных мира сего> или откуда? Человек прищурился, собрав морщинами лоб. - Не знаю, о чем ты говоришь. Пако, что тут делает эта личность? - Случайный прокол, - ответил ребенок. Музыкальный голос оказался очень красив. - Основные ресурсы нашей системы задействованы через Нью-Йорк в попытке предотвратить бегство Анджелы Митчелл. А этот вот попытался войти в матрицу в тандеме с еще одним оператором и натолкнулся на нашу систему. Мы все еще пытаемся определить, как он прорвал нашу защиту. Опасность вам не угрожает. - Дуло маленького браунинга было абсолютно неподвижно. И вдруг снова странное ощущение, - будто кто-то дергает его, Бобби, за рукав. Нет, не совсем рукав, скорее, шевелится где-то в уголке сознания, нечто... - Сеньор, - сказал ребенок, - в матрице наблюдаются аномальные явления, вероятно, в результате нынешней сверхперегрузки нашей системы. Мы настоятельно предлагаем позволить нам разъединить ваши связи с конструктом до тех пор, пока мы не будем в состоянии установить природу аномалии. Ощущение стало сильнее. Кто-то скребся где-то на задворках его сознания... - Что? - поднял брови Вирек. - И вернуться в резервуары? Едва ли это представляется оправданным... - Вероятность настоящей опасности... - сказал мальчик. Теперь в его голосе появилась некоторая нервозность. Он чуть повел стволом браунинга. - Ты, - бросил он Бобби, - лицом на булыжник. Раскинь руки и ноги... Но Бобби смотрел на цветочную клумбу у него за спиной, где цветы на глазах скукоживались и увядали, трава серела и распадалась в пыль, и сам воздух над клумбой завихрялся мелкими смерчами.... Ощущение чего-то, скребущегося в голове, становилось все сильнее, все настойчивее. Вирек повернулся и тоже уставился на умирающие цветы. - Что это? Бобби закрыл глаза и стал думать о Джекки. Зудящий звук стал громче, вдруг Бобби понял, что это он сам его издает. Он потянулся внутрь себя - звук все еще шел - и коснулся деки Джаммера. "Давай! Иди!" - крикнул он куда-то в глубину сознания, не заботясь, к чему или к кому он обращается. - "Давай же!" - Он почувствовал, как что-то поддалось, какой-то барьер или преграда, и скребущее ощущение пропало. Когда он открыл глаза, на клумбе мертвых цветов что-то появилось. Бобби прищурился. Похоже на крест из простого, крашенного белым дерева; кто-то продел перекладины, креста в рукава древнего морского кителя, какого-то поеденного плесенью сюртука с тяжелыми, вычурными эполетами из потускневших золотых косичек, ржавые пуговицы, косички по обшлагам... На фоне белого столба возникла ржавая абордажная сабля, эфесом вверх, а рядом с ней - бутылка, до половины наполненная прозрачной жидкостью. Ребенок резко повернулся, рявкнул пистолетик... И вдруг мальчик опал, сдулся, как проколотый воздушный шар. Шар засосало в ничто, а браунинг заклацал по каменной дорожке, как брошенная игрушка. - Имя мне, - раздался голос, и Бобби захотелось кричать - он вдруг осознал, что этот голос исходит из его собственного рта, - Самеди. Ты зарубил лошадь моего брата... Вирек бросился бежать вниз по извилистой дорожке со змеями скамеек, полы огромного пальто развивались за ними, как уродливые крылья. И Бобби увидел, что там его ждал еще один из белых крестов - прямо там, где дорожка заворачивала, чтобы исчезнуть. Тут Вирек, должно быть, тоже его увидел, он закричал, и Барон Самеди, Хозяин Кладбищ, лоа, чьим доменом была смерть, опустился на Барселону холодным темным дождем. - Что, черт побери, тебе надо? Кто ты? - Голос был знакомый, женский. Не Джекки. - Бобби, - сказал он, сквозь него пульсировали волны тьмы. - Бобби... - Как ты сюда попал? - Джаммер. Он знал. Его дека пришпилила тебя, когда ты заледенила меня в прошлый раз. - Он только что что-то видел, что-то огромное. Никак не вспомнить... - Меня послал Тернер. Он велел передать тебе, что это Конрой. Тебе нужен Конрой... - Слыша свой собственный голос, как будто чужой. Он побывал где-то и вернулся, а теперь он здесь, в скелетообразном неоновом рисунке Джейлин. На обратном пути он видел, как что-то огромное, то нечто, что заглотило их, сдвинулось и стало изменяться. Гаргантюанские блоки его вращались, принимая новые формы и сочетания, менялся весь контур решетки... - Конрой, - сказала она. Мультвоплощение сексуальной небрежности потянулось возле видеоокна, в контурах Джейлин сквозила безмерная усталость, даже скука... - Так я и думала. - Окно полыхнуло белым, и на его месте сфокусировался кадр с изображением какого-то древнего каменного здания. - Парк-авеню. Он там с этими европейцами, просчитывает очередную интригу, - вздохнула невидимая красавица. - Думает, он в безопасности, понимаешь? Стер Рамиреса, прихлопнул его, как муху, лгал мне в лицо, потом улетел в Нью-Йорк к своей новой работе, а теперь думает, что он в безопасности... Фигура чуть шевельнулась, и изображение снова изменилось. Теперь экран заполнило лицо беловолосого, того самого, который при Бобби позвонил высокому самураю по телефону Джаммера. Она подключилась к его линии, подумалось Бобби. - Или нет, - сказал Конрой - это прорезалось аудио. - Так или иначе, она у нас в руках. Нет проблем. А у беловолосого усталый вид, подумал Бобби, но все под контролем. Суровый мужик. Как Тернер. - А я ведь следила за тобой, Конрой, - мягко сказала Слайд. - Мой добрый друг Банни, он за тобой присматривал для меня. Не один ты не спишь на Парк-авеню сегодня ночью... - Нет, - говорил Конрой, - мы доставим ее вам в Стокгольм завтра. Совершенно точно. - Он улыбнулся прямо в камеру. - Убей его, Банни, - медленно и раздельно произнесла Джейлин. - Убей их всех. Взорви весь этот чертов этаж и тот, что под ним. Сейчас. - Вот именно, - сказал Конрой, и тут что-то случилось, камеру встряхнуло, изображение пошло волнами. - Что это? - спросил он, совсем другим голосом, на этом экран погас. - Гори, ублюдок, - сказала она. А Бобби рывком выбросило назад, в темноту... 33.ОБЛОМКИ КРУШЕНИЯ И ВОДОВОРОТ Марли час проплавала среди медленного шторма, наблюдая за танцем шкатулочника. Угроза Пако ее не испугала, хотя она и не сомневалась в том, что он готов ее исполнить. Нет сомнений, уж он-то свою угрозу выполнит. Она понятия не имела, что может случиться, если взломают шлюз. Наверное, все умрут. Умрет она, и Джонс, и Виган Лудгейт. Может, содержимое храма выплеснется в космос облаком, распускающим лепестки кружев и почерневшего серебра, осколков мрамора и обрывков веревки, коричневых страниц старых книг, чтобы навечно закружить по орбите вокруг оболочки сердечников. Что ж, это не нарушит стиля - художника, того, кто запустил шкатулочника, это бы только порадовало... По кругу клешней с темперлоновыми подушечками пальцев бегала новая шкатулка. Забракованные прямоугольные фрагмента" дерева и стекла, кувыркаясь, вылетали из фокуса творения, чтобы присоединиться к тысячам мелочей. И Марли, околдованная происходящим, с головой ушла в созерцание. В отверстие в полу протиснулся Джонс. Взгляд у него был совершенно безумный, а лицо покрыто пленкой грязи и пота. Вслед за ним на веревке вплыл красный скафандр. - Не могу загнать Вига в место, которое я мог бы загерметизировать, - сказал он, - так что это тебе... Скафандр под ним сделал попытку нырнуть, и Джонс в отчаянии дернул на себя веревку. - Не хочу, - ответила Марли, не отрывая глаз от танца. - Надевай! Сейчас же! Время вышло! - Губы парнишки судорожно подергивались, но никакого крика не получалось. Он попытался взять ее за руку. - Нет, - сказала она, отодвигаясь от него. - Как насчет тебя? - Надевай этот чертов скафандр! - заорал он, разбудив более глубокие, низкие регистры эха. - Нет. За его головой она увидела, как, мигнув пару раз, экран ожил и заполнился чертами Пако. - Сеньор мертв, - сказал испанец безо всякого выражения на гладком лице, - и различные части его финансовых вложений претерпевают определенную реорганизацию. В настоящее время меня затребовали в Стокгольм. Я уполномочен сообщить Марли Крушковой, что она не находится более на службе у покойного Йозефа Вирека, а также ни в коей мере не работает ни на основную, ни на одну из его дочерних компаний. Обусловленная контрактом сумма может быть получена в полном объеме в любом отделении Банка Франции по предъявлении юридически действительного удостоверения личности. Требуемые налоговые декларации занесены в базы данных соответствующих учреждений Франции и Бельгии. Линии рабочего кредита с настоящего момента объявлены недействительными. Бывшие сердечники корпорации "Тессье-Эшпул СА" являются собственностью одной из дочерних компаний покойного герра Вирека, и всякому, находящемуся на данной территории, будет предъявлено обвинение в нарушении... Джонс застыл на месте, рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы усилить ударный край ладони. Пако исчез. - Ты меня ударишь? - поинтересовалась Марли. Он расслабил руку. - Собирался. Сначала оглушить, а потом затолкать в этот чертов скафандр... - Он рассмеялся. - Но я рад, что мне не пришлось... Эй, смотри, он сделал новую. Из мельтешащего порхания рук выкатилась новая шкатулка, и Марли без труда ее поймала. Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена кусочками кожи, вырезанными из ее пальто. Семь пронумерованных голофишей поднимались над черно-кожаным полом шкатулки, как миниатюрные надгробия. Мятая обертка от пачки "Галуаз" была распластана по черной коже задника, а рядом с ней - серый в черную полоску спичечный коробок из бара в < Дворе Наполеона". Вот и все. Позже, когда она помогала Джонсу отловить Лудгейта в лабиринте коридоров у дальнего конца сердечников, парнишка вдруг остановился, уцепившись за литой поручень, и сказал: - Знаешь, что самое странное в этих шкатулках?.. - Да? - То, что Виг получал за них чертовски хорошие деньги. Где-то в Нью-Йорке. Я хочу сказать, большие деньги. Но иногда появлялись и другие вещи. То, что возвращалось наверх... - Что за вещи... - Думаю, это было программное обеспечение. Он чертовски скрытный старый хрен, когда дело доходит до того, что, по его мнению, хотят от него голоса... А однажды было нечто - он тогда клялся и божился, что это биософт, тот самый, новейшая технология... - И что он с ним сделал? - Скачал во все сердечники целиком. - Джонс пожал плечами. - То есть он его оставил у себя? - Нет, - сказал Джонс, - просто швырнул в очередную груду хлама, который нам удалось наскрести для следующей поставки вниз. Просто врубил этот биософт в сердечники, а потом перепродал за ту цену, что смог выручить за эту игрушку. - Ты знаешь, почему? В чем там было дело? - Нет, - сказал Джонс, теряя интерес к собственному рассказу, - я даже не спрашивал, он все равно бы сказал, что пути Господни неисповедимы... - Парнишка пожал плечами. - Виг все повторяет, что Бог любит поговорить с Самим Собой... 34.ЦЕПЬ В ДЕВЯТЬ МИЛЬ ДЛИНОЙ Он помог Бовуа перенести Джекки на сцену, где они положили ее перед вишнево-красными барабанами и накрыли старым черным пальто, нашедшимся в гардеробной - с бархатным воротником и многолетним слоем пыли по плечам. - Мап фе юбиле мнан, - сказал Бовуа, касаясь большим пальцем лба мертвой танцовщицы. Потом он перевел взгляд на Тернера. - Это самопожертвование, - перевел он и мягко натянул черный воротник, закрывая ей лицо. - Как быстро, - сказал Тернер. Больше ничего ему в голову не пришло. Вытащив пачку ментоловых сигарет из кармана серого балахона, Бовуа прикурил от золотой зажигалки "Данхилл", потом протянул пачку Тернеру, но тот покачал головой. - Есть одна поговорка на патуа, - сказал Бовуа. - А именно? - "Зло существует". - Эй, - тускло окликнул их Бобби Ньюмарк со своего насеста у стеклянной двери, где он сидел, припав глазом к щели в шторах. - Должно быть, все-таки сработало... Готики начинают расходиться, а большинство казуаров, похоже, уже отчалили... - Вот это хорошо, - мягко отозвался Бовуа. - Это благодаря тебе, Счет. Ты справился, Граф. Заслужил свое прозвище - в обоих смыслах. - Тернер поглядел на парнишку. Тот все еще двигался так, будто брел сквозь туман смерти Джекки, подумалось Тернеру. Парнишка вынырнул из матрицы с криком, и Бовуа пришлось дать ему пару крепких пощечин, чтобы остановить истерику. Но все, что он им сказал, о своем набеге, набеге, который стоил жизни Джекки, ограничилось тем, что он подтвердил, что передал Джейлин Слайд сообщение Тернера. Тернер наблюдал за Бобби, когда тот неуклюже встал, отошел на негнущихся ногах к бару, видел, как мальчик старается не смотреть на сцену. Были ли эти двое любовниками? Партнерами? И то и другое представлялось ему маловероятным. Встав со своего места на краю сцены, Тернер вернулся в контору Джаммера, по дороге проверив спящую Энджи, которая свернулась в его взрезанной парке на ковре под столом. Джаммер тоже спал в своем кресле, обожженная рука все так же лежала у него на коленях, полосатое полотенце наполовину развернулось. Крепкий старикан, подумал Тернер, и бывалый ковбой. Как только Бобби соскочил с набега, Джаммер снова подключил телефон, но Конрой так и не перезвонил. Теперь уже и не позвонит. Тернер знал, что это значит, а значило это то, что Джаммер был совершенно прав, говоря о скорости, с какой Джейлин Слайд нанесет удар, чтобы отомстить за Рамиреса, и что Конрой, конечно же, мертв. А теперь, по словам Бобби, и наемная армия провинциальных головорезов оставляет свои позиции. Тернер подошел к телефону и, набрав код сводки новостей, устроился в кресле смотреть. В Макао паром столкнулся с миниатюрной подводной лодкой; спасательных жилетов оказались меньше положенной нормы, и по меньшей мере пятнадцать человек утонули; местонахождение лодки, увеселительного судна, приписанного к дублинскому порту, до сих пор не установлено... Кто-то применил безоткатное нарезное орудие, чтобы накачать огневой вал зажигательных снарядов на два этажа кооперативного здания на Парк-авеню; пожарные и тактические бригады еще осматривают место происшествия; имена жильцов пока держатся в тайне, и никто не взял на себя ответственность за теракт... (Тернер набрал код этого отрывка вторично...) Группа инспекторов Ядерной Комиссии, вызванная на место предполагаемого ядерного взрыва в Аризоне, настаивает на том, что уровень обнаруженной здесь радиоактивности слишком низок, чтобы быть результатом взрыва какой-либо из известных боеголовок... В Стокгольме объявлено о кончине Йозефа В! ирека, невероятно состоятельного мецената; объявление всплыло посреди водоворота самых невероятных слухов о том, что Вирек был болен уже несколько десятилетий и что его смерть явилась результатом какого-то сбоя катастрофического характера в системе жизнеобеспечения в тщательно охраняемой частной клинике в пригороде Стокгольма... (Тернер прокрутил это сообщение во второй раз, потом в третий, нахмурился и наконец пожал плечами.) События из частной жизни наших абонентов: полиция окраины Нью-Джерси сообщает, что... - Тернер... Остановив сводку новостей, он повернулся, чтобы увидеть в дверном проеме Энджи. - Как ты себя чувствуешь, Энджи? - Нормально. Мне ничего не снилось. - Она зябко завернулась в свитер, глянула на него из-под обвисших каштановых прядей. - Бобби показал мне, где тут душ. Там что-то вроде раздевалки. Я сейчас туда вернусь. На голове у меня черти что. Тернер пересек комнату, чтобы положить ей руки на плечи. - Ты держалась молодцом. Скоро ты отсюда выберешься. Передернув плечами, дочь Митчелла скинула его руки. - Отсюда? И куда же? В Японию? - Ну, может, не в Японию. Может, не в "Хосаку"... - Она поедет с нами, - сказал из-за ее спины Бовуа. - С чего бы мне этого хотеть?
- Потому что, - сказал Бовуа, - мы знаем, кто ты. Эти твои сны совершенно реальны. В одном из них ты встретила Бобби и спасла ему жизнь, отрезала его от черного льда. Ты сказала тогда: < Почему они делают это с тобой?"... Глаза Энджи расширились, взгляд метнулся к Тернеру, потом назад к Бовуа. - Это очень долгая история, - продолжал Бовуа, - и она открыта для интерпретаций. Но если ты поедешь с нами - а мы возвращаемся назад на Проекты, наши люди смогут многому тебя научить. Мы можем передать тебе то, чего не понимаем сами, но, возможно, поймешь ты... - Почему? - Из-за цепей в твоей голове, - серьезно покивал Бовуа и подтолкнул вверх к переносице свою пластиковую оправу. - Никто не станет принуждать тебя оставаться у нас против твоей воли. На самом деле мы здесь лишь для того, чтобы служить тебе... - Служить мне? - Как я уже сказал, это долгая история... Как насчет этого, мистер Тернер? Тернер пожал плечами. Он понятия не имел, куда еще ей податься, а "Маас", без сомнения, выложит любые деньги, чтобы заполучить ее обратно - живой или мертвой, да и "Хосака" тоже. - Возможно, это наилучший выход, - сказал он. - Я хочу остаться с тобой. - Энджи повернулась к Тернеру. - Мне понравилась Джекки, но потом она... - Неважно, - отозвался Тернер. - Я знаю. - "Ничего я не знаю!", безмолвно кричал он. - Я еще свяжусь с тобой... - "Я никогда больше тебя не увижу". - Но есть еще кое-что, и будет лучше, если я скажу тебе прямо сейчас. Твой отец мертв. - < Он покончил с собой". - Его убили люди из службы безопасности "Мааса"; он задерживал их, пока ты уводила авиетку с плато... - Это правда? Что он их сдерживал? Я хочу сказать, я вроде чувствовала, что он мертв, но... - Да, - сказал Тернер. Вынув из кармана черный конверт Конроя, он надел ей на шею шнурок. - Здесь досье-биософт. Это тебе на будущее, когда ты станешь старше. Оно не расскажет тебе всего целиком. Помни об этом. Ничто никогда не дает полной правды... Бобби стоял у бара, когда этот высокий выходил из конторы Джаммера. Высокий прошел прямо туда, где спала девушка. Подобрав свою драную армейскую куртку, надел ее, потом подошел к краю сцены, где лежала Джекки, казавшаяся такой маленькой под черным пальто. Высокий запустил руку под куртку и вытащил пушку, огромный "смит-и-вессон", тактический образец. Открыв барабан, он извлек какие-то капсулы, убрал их себе в карман, а потом положил пушку возле тела Джекки. Положил так осторожно, что она даже не звякнула. - Ты хорошо поработал, Граф, - сказал он, поворачиваясь лицом к Бобби, руки глубоко в карманах куртки. - Спасибо, друг. - Сквозь оцепенение Бобби все же испытал прилив гордости. - Пока, Бобби. - Высокий подошел к двери и начал один за другим пробовать различные замки. - Хочешь выйти? - Бобби поспешил к двери. - Вот так. Джаммер мне показывал. Ты уходишь, старик? Куда ты собираешься? И вот дверь открыта, и Тернер уходит прочь мимо заброшенных, опустевших лавок. - Не знаю, - не оборачиваясь, крикнул он Бобби. - Мне нужно сначала купить восемьдесят литров керосина, а потом я подумаю... Бобби смотрел ему вслед, пока тот не исчез. Судя по всему - вниз по мертвому эскалатору. Потом закрыл и запер на все замки дверь. Стараясь не смотреть на сцену, он зашагал к конторе Джаммера и заглянул внутрь. Энджи плакала, уткнувшись в плечо Бовуа, и Бобби почувствовал удививший его самого укол ревности. Телефон зациклило, и за спиной Бовуа по кругу бежала сводка новостей. - Бобби, - окликнул его Бовуа, - Анджела какое-то время поживет на Проекте. Хочешь тоже перебраться к нам? За спиной Бовуа на экране появилось лицо Марши Ньюмарк, Мамы-Марши, его матери: "...из частной жизни наших абонентов: полиция предместья Нью-Джерси сообщает, что местная жительница, чье кондо стало мишенью недавней бомбардировки, была крайне удивлена, вернувшись вчера ночью и обнар..." - Ага, - поспешно сказал Бобби, - конечно, друг. 35.ТЭЛЛИ ИШЭМ - Она хороша, - сказал два года спустя администратор съемочной группы, неторопливо макая корочку пористого деревенского хлеба в озерцо масла, собравшегося на дне миски с салатом. - По-настоящему. Схватывает все на лету, эта твоя новая дублерша. Надо отдать ей должное, не так ли? Рассмеявшись, звезда взяла со стола стакан охлажденной "реотаны". - Ты ведь ненавидишь ее, правда, Роберте? Она для тебя слишком удачлива, да? Не сделала пока ни одного неверного шага... Они опирались о шершавый камень балюстрады, глядя, как вечерний корабль уходит к Афинам. Двумя террасами ниже в сторону гавани на нагретом солнцем водяном матрасе лежала обнаженная девушка. Раскинув руки, она будто обнимала то, что осталось от заходящего солнца. Забросив пропитанную маслом корочку в рот, администратор облизал узкие губы. - Отнюдь, - сказал он. - Я не ненавижу ее. И минуты так не думай. - А вот и ее дружок, - заметила Тэлли, когда на плоской крыше под ними появилась вторая фигура. Темноволосый парнишка был одет в свободный, небрежно дорогой французский спортивный костюм. Пока они смотрели, он подошел к матрасу и, присев возле девушки, коснулся ее плеча. - Она прекрасна, Роберте, не правда ли?
|
