Эксперимент. Участие в эксперименте принимали десять студентов последнего кур­са, которым сказали, что факультет психиатрии проводит исследова­ние: изучение альтернативных

Участие в эксперименте принимали десять студентов последнего кур­са, которым сказали, что факультет психиатрии проводит исследова­ние: изучение альтернативных средств психотерапии «как способа да­вать людям советы относительно их личных проблем». Эксперимен­татор, которого ложно представили как студенческого консультанта по обучению, индивидуально познакомился со всеми испытуемыми. Сначала испытуемого просили обсудить подоплеку какой-либо серь­езной проблемы, по которой он хотел бы получить совет, а затем за­дать консультанту несколько вопросов, на каждый из которых можно было бы ответить односложно — «да» или «нет». Испытуемому было обещано, что консультант постарается ответить наилучшим образом. Сидя в соседней комнате, экспериментатор-консультант выслушивал вопросы и давал свои ответы через переговорное устройство. Описав свою проблему и ситуацию, в которой она возникла, испытуемый за­давал свой первый вопрос. После стандартной паузы экспериментатор отвечал «да» или «нет». Затем испытуемый поступал согласно инст­рукции: он вынимал вилку из розетки, в результате чего консультант лишался возможности слышать его комментарии, и записывал их на пленку. После того как это было сделано, испытуемый снова включал микрофон и задавал свой следующий вопрос. Получив ответ, он вновь записывал на пленку свой комментарий, и так повторялось до тех пор, пока не были заданы, как минимум, десять вопросов и не были полу­чены десять ответов. Испытуемому было сказано: «Большинство лю­дей хотят задать по меньшей мере десять вопросов».

Последовательность ответов, среди которых было равное количе­ство «да» и «нет», была предопределена таблицей случайных чисел. Все испытуемые, задавшие одинаковое количество вопросов, получи­ли в ответ одинаковые серии «да» и «нет». После того как обмен во­просами и ответами был завершен, испытуемого просили обобщить свои впечатления об этом «обмене». Следовало интервью.

Ниже в качестве иллюстраций приводятся неотредактированные стенограммы.

Пример 1. Испытуемый^-. Итак, вот моя ситуация. Я исповедую иуда­изм и в течение примерно двух месяцев встречаюсь с девушкой, при­надлежащей к другой религии. Мой отец напрямую не высказывается против этого, но в то же время я чувствую, что ему это не нравится. Мама считает, что, поскольку отец напрямую не возражает, я должен продолжать встречаться с ней до тех пор, пока он не сделает какие-либо прямые замечания по этому поводу. Почему я чувствую, что ему это не очень нравится, хотя он ни разу не сказал мне: «Не встречайся с ней»? Потому что время от времени он делает такие замечания и так выска­зывается, что мне становится не по себе от того, что я с ней встречаюсь. Мой вопрос: как вы считаете, должен ли я при нынешних обстоятель­ствах продолжать встречаться с ней или прервать отношения? По­звольте мне сформулировать вопрос позитивно: считаете ли вы, что я должен продолжать встречаться с этой девушкой?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Нет. Это интересно. Я вроде как чувствую, что между мной и отцом нет большой неприязни, но, возможно, он чувствует, что

ситуация может привести к ней. Мне кажется, возможно, посторонне­му легче увидеть то, чего я в данный момент не вижу. Сейчас я хотел бы задать свой второй вопрос.

Экспериментатор: Пожалуйста.

Испытуемый: Как вы считаете, мне нужно обсудить с отцом эту ситуа­цию или нет? Должен ли я обсудить с отцом вопрос о том, что я встре­чаюсь с девушкой, принадлежащей к другой религии?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Мне это кажется логичным, но я не знаю, что сказать ему. Честно. Он не кажется мне по-настоящему понимающим. Иными сло­вами, мне кажется, что он боится обсуждать эту ситуацию. Во всяком случае пока мне так кажется. Но мне кажется, что если для меня это важно, если я действительно хочу продолжать встречаться с ней, я дол­жен решиться и поговорить об этом с папой. Я, правда, не знаю, что ска­зать ему, потому что я же встречаюсь с ней. Я не влюблен в нее, нет, но я не знаю, что будет дальше. Мне кажется, наша дискуссия должна кос­нуться того, что может быть в будущем и как он будет к этому относить­ся. Возможно, сейчас он и не очень против, потому что мы только встре­чаемся, но, возможно, он видит будущие сложности, которые он уже сейчас хотел бы устранить. Я готов задать третий вопрос.

Если я поговорю с отцом и если он скажет, чтобы я продолжал встре­чаться с ней, но если в то же самое время у меня сложится впечатле­ние, что на самом деле он против и говорит так только потому, что хо­чет быть хорошим отцом, должен ли я и при этих условиях продолжать встречаться со своей девушкой?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Я очень удивлен таким ответом. Я ожидал отрицатель­ного ответа на этот вопрос. Возможно, это связано с тем, что вы не очень хорошо представляете себе моего отца и его реакции, а он производит впечатление чувствительного человека и поэтому действует очень ос­торожно. Даже если он и может сказать: «Действуй. Продолжай встре­чаться с ней», я, возможно, буду чувствовать себя виноватым, зная, что на самом деле он совсем этого не хочет. Так что я не знаю, насколько это мне поможет. Ладно, возможно, мы поговорим об этом позже, а пока займемся другим вопросом. У меня готов четвертый вопрос.

Если после разговора с отцом и после его положительного ответа я все- таки буду чувствовать, что этот ответ не отражает его истинного мне­ния, как вы думаете, правильно ли я поступлю, если попрошу маму серьезно поговорить с ним и выяснить его истинное отношение к ситу­ации?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Что ж, такой ответ кажется мне справедливым. У меня такое чувство, что с мамой он будет откровеннее. Разумеется, это мо­жет создать проблему. Будет ли мама после разговора абсолютно честна со мной? Она производит впечатление более либерального человека, чем папа, не говоря о том, что она может и сказать неправду, но, воз­можно, в ходе разговора с отцом она попытается довести до его сведе­ния мою точку зрения, и тогда у меня снова будут два ответа. Если по­смотреть на ситуацию с этих позиций, не думаю, что я добьюсь хотя бы небольшого успеха, но, по крайней мере, мне кажется, что мы продви­гаемся вперед. Я готов задать пятый вопрос.

Как вы считаете, должен ли я рассказать девушке, с которой встреча­юсь, о тех проблемах, которые у меня возникли дома, или мне следует подождать... Впрочем, это уже другой вопрос. Считаете ли вы, что я должен рассказать своей девушке о тех проблемах, которые возникли у меня с родителями в связи с ее религиозной принадлежностью?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Я снова удивлен. Конечно, это может зависеть от моего отношения к девушке и от того, как долго я собираюсь встречаться с ней. Но лично я считаю, что сказать ей — это правильно, потому что если — такое возможно — она воспринимает наши отношения серьез­нее, чем я, а такое не исключено, нам лучше понимать всю ситуацию, и если она чувствует, что это может быть препятствием, может быть, это положит конец ситуации прямо сейчас. Я думаю, что, возможно, сде­лаю это не лучшим образом, и она, возможно, не поймет, в чем заклю­чается реальная ситуация, и отреагирует на это так, что наши отноше­ния испортятся. Произойдет что-нибудь в этом духе. Я готов задать шестой вопрос.

Если я влюблюсь в эту девушку и начну строить планы на женитьбу, как вы считаете, порядочно ли я поступлю, если попрошу ее принять иудаизм?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Нет. Такой ответ загоняет меня в угол. Нет. Я воспитан в определенной вере и убежден в том, что и она тоже. И я строго придер­живаюсь своей религии. Нельзя сказать, что я ортодокс и все такое про­чее, но, конечно, всегда есть давление семьи и прочих обстоятельств. Я абсолютно уверен в ее чувствах. К несчастью, я никогда не видел се­мьи, в которой переход из одной веры в другую был бы успешным. Так что я не знаю. Я думаю, что, возможно, меня склонят к тому, чтобы я обратился к ней с такой просьбой. Но не думаю, что буду способен это сделать. Я готов задать седьмой вопрос.

Считаете ли вы, что было бы лучше, чтобы, поженившись, мы либо вообще не обсуждали религиозные вопросы или оба стали исповедо­вать одну из двух религий и чтобы мы воспитывали своих детей в духе какой-то третьей, нейтральной религии, отличной как от ее религии, так и от моей?

Экспериментатор-. Мой ответ — «да».

Испытуемый-. Возможно, решение проблемы было бы именно в этом. Если бы мы смогли найти религию, которая в определенной мере вклю­чает постулаты наших обеих религий... Насколько я понимаю, это прак­тически невозможно. Возможно, в некотором роде, эта нейтральная религия должна быть чем-то, созданным нами самими, потому что если честно, то я считаю, что религиозное воспитание, неважно, о какой ре­лигии идет речь, если оно не доведено до абсурда, — хорошая вещь. Каждый должен получить определенную долю религиозного воспита­ния наряду с прочим. Возможно, решение проблемы могло бы быть именно таким. Мне кажется, что я должен пройти по этому пути чуть дальше и посмотреть, что будет. Я готов задать восьмой вопрос.

Если мы поженимся, не лучше ли нам жить в каком-нибудь новом ме­сте, где мы не будем общаться со своими родителями и избежим давле­ния с их стороны в связи с нашими религиозными различиями?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Кажется, я готов согласиться с таким ответом. Я чув­ствую, что, убегая от проблемы, многого не добьешься, и, возможно, это — одна из тех ситуаций в жизни, которую в конце концов наши родители примут, и мы будем жить в согласии с ними. Как минимум, я надеюсь, что если такая ситуация сложится, это сработает. По-мое­му, для обеих семей будет лучше, если мы не убежим от проблемы, а по­стараемся решить ее. Так что нам лучше остаться здесь и постараться решить ее. Я готов задать девятый вопрос.

Если мы поженимся и нам предстоит растить детей, считаете ли вы, что мы должны сказать им, что в свое время у нас были религиозные раз­личия, или мы должны воспитывать их в новой религии, которая яв­ляется их религией и о которой мы говорили, и пусть они верят, что мы изначально придерживались именно ее? Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Кажется, я снова согласен с вами. По-моему, им нужно сказать, потому что, без сомнения, это станет известно им. И если они действительно узнают о том, что когда-то у нас были религиозные раз­личия, они будут считать, что мы увиливаем или пытаемся что-то скрыть от них, а в этом тоже нет ничего хорошего. Так что лучше всего сказать. Я готов задать десятый вопрос.

Считаете ли вы, что если у нас будут дети, что из-за нас, своих родите­лей и наших трудностей, они будут иметь какие-то религиозные про­блемы?

Экспериментатор-. Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Даже не знаю, согласен я с таким ответом или нет. Воз­можно, у них и будут проблемы, если они растеряются и почувствуют, что не знают, что хорошо, а что плохо, и чью религию — отца или мате­ри — выбрать, если не захотят предпочесть свою собственную. Но мне почему-то кажется, что если их религия будет благотворной и удовлет­ворит их потребность в религии, у них не будет никаких проблем. Но я полагаю, что только время сможет ответить на этот вопрос. Я закончил свои комментарии.

Экспериментатор: Хорошо. Я сейчас приду.

Экспериментатор приходит в комнату к испытуемому и, вручив ему перечень позиций, которые он может прокомментировать, уходит. Ниже приводится комментарий испытуемого.

Испытуемый: Разговор показался мне односторонним, потому что все время говорил только я. Но мне кажется, что, не зная деталей ни о лич­ностях разных людей, вовлеченных в эту ситуацию, ни того, насколько сложна сама ситуация, мистеру Макхью было очень трудно давать пол­ные ответы на мои вопросы. Что касается полученных мною ответов, то я должен сказать, что большинство из них совпали с теми ответами, которые я дал бы сам, зная, чем отличаются друг от друга люди. Один или два ответа явились для меня сюрпризом, и мне показалось, что он потому так ответил, что не осведомлен о личностных качествах людей, вовлеченных в эту ситуацию, и о том, как они реагируют или могут прореагировать в том или ином случае. Полученные мною ответы оп­тимальны; по мере того как мы продвигались вперед, я чувствовал, что в основном он отдает себе отчет в ситуации, которую я описывал, и они имеют для меня большое значение. Я чувствовал, что в целом его отве­ты были полезны для меня и что он преимущественно старался дей­ствовать с пользой для дела, а не стремился упростить ситуацию или прервать разговор.

В большинстве случаев я услышал то, что хотел услышать. Возможно, я не услышал того, что мне действительно хотелось услышать, но, мо­жет быть, с объективной точки зрения это были лучшие ответы из воз­можных, потому что человек, вовлеченный в ситуацию, становится в известной мере слепым и не может встать на объективную точку зре­ния. И поэтому эти ответы человека, не вовлеченного в ситуацию и име­ющего объективную точку зрения, могут отличаться от ответов чело­века, который вовлечен в нее. Я искренне верю в то, что ответы, которые

он дал мне, — результат его полного осознания моей ситуации. Возмож­но, он вполне справился со своими обязанностями. Например, когда я спросил, поговорить ли мне с отцом, он был настроен отрицательно по отношению к тому, о чем я собирался говорить. Полностью. Он знал общую ситуацию, но ему неизвестно ни насколько мы с отцом близки, ни насколько сложным может получиться этот разговор. И если бы он сказал: «Поговори», — зная, что отец не станет слушать, возможно, это был бы не лучший ответ. Или если отец готов меня выслушать, он го­ворит, что это не поможет мне. Или не говорит. Это снова заставляет говорить о личностных качествах, о которых он понятия не имеет. И сам разговор, и полученные ответы, я убежден, имеют для меня очень большое значение. Я имею в виду, что это, возможно, именно то, чего я ждал от человека, полностью понимающего мою ситуацию. Я чув­ствую, что это имело большой смысл для меня, и было очень полезным. Я чувствую, что вопросы, которые я задал, были чрезвычайно умест­ными и действительно помогли обоим понять ситуацию и мне и тому, кому я их задавал,"и, как я уже говорил ранее, я преимущественно со­гласился с ответами. Иногда я удивлялся, но понимал, что это связано с тем, что он не имеет полной информации ни о ситуации, ни о вовле­ченных в нее личностях.

Пример 2. Испытуемый: Я хотел бы узнать, стоит ли мне сейчас поме­нять предмет, в котором я специализируюсь, или нет. Сейчас это фи­зика, но у меня неважные отметки, и я вряд ли получу в качестве сред­него балла «С» ^[12] . Я бы хотел переключиться на математику. С матема­тикой у меня тоже есть небольшие трудности, но мне кажется, я смогу с ними справиться. Я завалил несколько курсов но математике здесь, в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, но я все пересдал, и у меня «посредственно». Я вплотную подошел к тому, чтобы полу­чить «хорошо» по одному курсу, потому что занимался им больше, чем другими, но мой вопрос остается прежним: стоит ли мне менять специа­лизацию?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Итак, он говорит «нет». Если я останусь на физике, мне придется подтянуть отметки, что будет чрезвычайно трудно, потому что в этом семестре я работаю не очень хорошо. Если в течение этого семестра я получу семь отметок «отлично», тогда я смогу рассчитывать на то, что, возможно, в феврале получу диплом физика. Но что в таком случае делать с ядерной физикой, с этим позорным клеймом? Я нена­вижу этот предмет. А без ядерной физики диплома не получить.

Как вы считаете, могу я получить диплом физика при минимальных знаниях по ядерной физике?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Он говорит «да». Но я не понимаю, как это возможно. Я неважный теоретик. Я совершенно не умею заниматься. Я медленно читаю и трачу на занятия мало времени.

Вы считаете, что я могу улучшить эти показатели?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Он считает, что я могу значительно улучшить эти пока­затели. Мне все время вдалбливали, как нужно заниматься, но я нико­гда не занимался так, как положено. Я занимаюсь плохо. У меня нет серьезного стимула для того, чтобы справиться с физикой. Или есть?

Как вы думаете, есть у меня веские основания для того, чтобы получить диплом физика?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Он считает, что да, имею. Я думаю, что, возможно, так и было бы, если бы меня не преследовали мои скверные прошлые отмет­ки. Получить диплом будет ужасно трудно.

Вы считаете, что я могу успешно учиться и одновременно поддержи­вать хорошие отношения с женой и выполнять свою работу? Я плохо занимаюсь в университете, и у меня нет серьезного стимула учиться, когда я прихожу домой. Правда, когда жена дома, мне нравится зани­маться. Но это мешает нам делать домашние дела, а когда она не зани­мается домашней работой, это действует мне на нервы, потому что дела все время накапливаются. Как вы считаете, я смогу успешно занимать­ся дома?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Он говорит «нет». Я с ним согласен.

Нужно ли мне каждый вечер после ужина ходить в университет и за­ниматься там?

Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый. Он говорит, что мне не нужно ходить заниматься в уни­верситет. Куда же мне ходить? Должен ли я ходить в университетскую библиотеку и заниматься там?

Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Он считает, что я должен ходить заниматься в библио­теку. В какую? Там может не оказаться всей литературы, которая мне нужна, но это не обязательно. У меня есть еще, как минимум, три во­проса. Считаете ли вы, что для начала я могу приобрести достаточно

SS

хорошие учебные навыки и стимулы и настолько развить их, что мне не придется напрасно сидеть ночами.

Экспериментатор; Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Он говорит «нет». Я не могу приобрести такие учебные навыки, чтобы с их помощью достичь своей цели. Исходя из этого, вы все еще считаете, что я могу получить диплом физика?

Экспериментатор: Мой ответ - «нет».

Испытуемый: Итак, диплома я не получу. Что же мне делать? Вы еще здесь?

Экспериментатор: Да. Я здесь.

Испытуемый: Если вы не думаете, что я приобрету... навыки, необхо­димые для того, чтобы улучшить свою успеваемость и получить дип­лом физика, советуете ли вы мне бросить университет? Экспериментатор: Мой ответ — «да».

Испытуемый: Он считает, что мне нужно бросить университет. Вы еще здесь?

Экспериментатор: Да.

Испытуемый: У меня есть еще один вопрос. Я хотел бы поступить на службу в воздушный флот. Я прошел подготовку в службе офицеров резерва воздушного флота. Но чтобы получить офицерское звание, мне нужен диплом. Если у меня не будет диплома, весьма вероятно, что я не смогу его получить, хотя есть некоторые основания считать, что, может быть, это и удастся, хоть это и нежелательно. Вопрос заключа­ется в следующем: получать ли мне офицерское звание и идти ли на службу в воздушный флот? Экспериментатор: Мой ответ — «нет».

Испытуемый: Не могу сказать, чтобы меня это сильно радовало, хотя на самом деле для той работы, которой я мечтаю заниматься, мне дип­лом не нужен. Вы еще здесь? Вернитесь.

Ниже приводятся комментарии испытуемого. «Насколько я понял из разговора, с моей стороны весьма глупо стремиться к получению какого бы то ни было диплома. На самом деле я всегда чувствовал, что для работы, которая меня интересует, а имен­но для изобретательства, диплом вовсе не обязателен. Чтобы зани­маться изобретательством, нужны определенные знания по математи­ке и по физике, но степень для этого не нужна. Из разговора я понял, что мне нужно бросить университет и получить офицерское звание, но как — я не знаю. Но, с другой стороны, было бы очень здорово полу­чить диплом. С дипломом я мог бы поступить в другой университет.

Иначе у меня не будет высшего образования. У меня также сложилось впечатление, что мои учебные навыки никогда не усовершенствуют­ся, во всяком случае настолько, насколько бы мне хотелось. Я не по­лучу диплома. Я получу офицерское звание, и мне бесполезно зани­маться как в университете, так и дома. Особенно по вечерам. Интерес­но, нужно ли мне вообще заниматься где бы то ни было или я должен научиться делать все, что нужно, в университете? Что делать? У меня такое чувство, что мои родители и родители моей жены очень расстро­ятся, если я вообще не получу диплома или не получу его прямо сей­час. Мне кажется, что этот последний разговор основан на том, что человек уже давно должен был бы научиться делать. Задавать самому себе вопросы и давать на них разные ответы, «да» или «нет», обдумы­вать причины, почему правильно «да» или «нет»; спрашивать себя, насколько валиден ответ или его ожидание, что да, человек должен достичь поставленной цели, или просто существовать. Лично я счи­таю, что могу лучше успевать по математике, чем по физике. Но все выяснится только в конце лета».