Студопедия — Словно нежный хрящ ребенка
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Словно нежный хрящ ребенка

 

1. Абелюк, Евгения Семёновна Слово как произведение искусства: [стихотворная строка в поэзии Серебрянного века: семантика слова, неологизмы (творчество В.Хлебникова, О.Мандельштама); новые течения в живописи (К.Малевич, П.Сезан)] / Абелюк, Евгения Семёновна // Литература - Первое сентября. - 2011. - №17(728), декабрь.- С.38-46: цв.ил.+ CD ROM.
2. Аверинцев, Сергей Так почему же все-таки Мандельштам? / Аверинцев Сергей // Новый мир. - 1998. - №6.-С.217-220.
3. Арьев, А. К вопросу о розе: (по поводу книги О.Ронена "Поэтика Осипа Мандельштама".Предисловие М.Л. Гаспарова. СПб.: "Гиперион", 2002. 240 с.) / А. Арьев // Звезда. - 2002. - N12.-С.214-219.
4. Асоян, А. Орфическая тема в культуре Серебряного века / А. Асоян // Вопросы литературы. - 2005. - N 4 (июль-август). - С. 41 - 66.
5. Бадью, Ален Век поэтов: [философия и поэзия. Осип Мандельштам] / Бадью Ален; пер. с фр. С. Фокина // Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.11-23.
6. Баевский, В. Три сюжета о Мандельштаме / В. Баевский // Знамя. - 2007. - N2.-С.132-138.
7. Бояджиева, Х. Его "мыслящее тело" не умрет...: воспоминания о пяти встречах с Осипом Мандельштамом / Х. Бояджиева; публ., подгот. текста, предисл. и ком. И.В. Левичева // Знамя. - 2011. - N1.-С. 175-179.
8. Бэлза, Игорь Встречи с О.Э.Мандельштамом / Бэлза Игорь // Наше наследие. - 1996. - №38.-С.97-102.
9. Вайль, Б. Мандельштам и Сталин: [Рец. на книгу: Делир Лахути. Образ Сталина в стихах и прозе Мандельштама: попытка внимательного чтения (с картинками).-М.: РГГУ, 2009] / Б. Вайль // Знамя. - 2010. - N5.-С. 222-224.
10. Видгоф, Л. Несколько слов о стихотворениях О. Мандельштама "Сумерки свободы..." и "Квартира тиха, как бумага..." / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2011. - N2(март-апр.). - С.388-406.
11. Видгоф, Л. О "долгополой" шинели и "садовнике и палаче" в стихотворении О. Мандельштама "Стансы" / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2010. - N2. - С.183-204.
12. Видгоф, Л. О стихотворении О. Мандельштама "Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!..." / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2007. - N3(май-июнь). - С.222-238.
13. Видгоф, Л. Осип Мандельштам: несуществующий кремлёвский собор, безголосый Иван Великий, кареглазая Москва и воображаемый прилёт из Воронежа / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2008. - N2(март-апр.). - С.337-349.
14. Видгоф, Л. Рец. на кн.: А.Г. Мец. Осип Мандельштам и его время. Аналих текстов. СПб.: Гиперион, 2005, 288 с. (Филологическая бибилиотека) / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2006. - N3. - С.362-363.
15. Видгоф, Л. Создание Мандельштамовской энциклопедии: первые плоды / Л. Видгоф // Вопросы литературы. - 2008. - N6. - С.256-265.
16. Гандельсман, В. Осип Мандельштам: [анализ стихотворение "Я слово позабыл, что я хотел сказать..."] / В. Гандельсман // Нева. - 2004. - N3.-С.231-233.
17. Гаспаров, Б. Севооборот поэтического дыхания: Мандельштам в Воронеже, 1934-1937: [анализ поэтических и прозаических текстов] / Б. Гаспаров // Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.24-38.
18. Гаспаров, М.Л. "Стихи о неизвестном солдате" О. Мандельштама: Апокалипсис и/или агитка? / М.Л. Гаспаров // Новое литературное обозрение. - 1995. - №16.-С.105-123.
19. Гаспаров, М.Л. О "Венецианской жизни..." О.Мандельштама / М. Л. Гаспаров, О. Ронен // Звезда. - 2002. - N2.-С.193-202.
20. Гаспаров, М.Л. Похороны солнца в Петербурге: (о двух театральных стихотворениях Мандельштама) / М. Л. Гаспаров, О. Ронен // Звезда. - 2003. - N5.-С.207-219.
21. Гертман, О. Родство по выбору: [рец.: Киршбаум Г. "Валгаллы белое вино...": Немецкая тема поэзия О.Мандельштама.-М.,2010 ] / О. Гертман // Знание-сила. - 2012. - N1.-С.112-113.
22. Глазова, А. Воздушно-каменный кристалл. Целан и Мандельштам: [о влиянии на немецкого поэта фактов биографии и творчества Мандельштама] / А. Глазова // Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.83-100.
23. Городецкий, Л. "Двурушник я, с двойной душой", "Грифельная ода" как манифест "ухода" Осипа Мандельштама от русской языковой картины мира / Л. Городецкий // Вопросы литературы. - 2009. - N5. - С.152-167.
24. Городецкий, Л. У Zeitungen в плену: Осип Мандельштам и язык советской прессы / Л. Городецкий // Вопросы литературы. - 2012. - N2(март-апр.). - С.433-442.
25. Динин, Диниил Нечаянное счастье Осипа Мандельштама / Динин Диниил // Наука и жизнь. - 1999. - N7.-С.70-77.
26. Дмитренко, Сергей [О книге Осипа Мандельштама "Египетская марка"] / Дмитренко, Сергей // Литература - Первое сентября. - 2012. - №5(733), май.- С.60: ил.
27. Дойков, Юрий Питирим Сорокин и Осип Маандельштам / Дойков Юрий // Звезда. - 1998. - №1.-С.237-2238.
28. Елифёрова, М. [Рецензия]: [рец.: Успенский Ф.Б. Три догадки о стихах Осипа Мандельштама (Series minor). - М.: Языки славянской культуры, 2008. - 112 с.] / М. Елифёрова // Вопросы литературы. - 2010. - N2. - С.488-490.
29. Еськова, А.Д. Осип Мандельштам. "К немецкой речи" / А. Д. Еськова // Русский язык в школе. - 2011. - N11. - С. 45-48. - Библиогр.: с.48.
30. Жолковский, А. Еще раз о мандельштамовском "Ламарке": так как же он сделан? / А. Жолковский // Вопросы литературы. - 2010. - N2. - С.150-183.
31. Жолковский, А. О неясной ясности: логоцентрические заметки на полях стихотворения Мандельштама "Не сравнивай: живущий несравним..." / А. Жолковский // Звезда. - 1999. - N2.-С.177-191.
32. Жолковский, А. Сохрани мою речь, - и я приму тебя, как упряжь: (Мандельштам и Пастернак в 1931 году) / А. Жолковский // Звезда. - 2012. - N4.-С.226-235.
33. Игошева, Т.В. Международная научная конференция, посвященная 120-летию со дня рождения О.Э. Мандельштама и Б.Л. Пастернака / Т.В. Игошева, Г.В. Петрова // Русская литература. - 2012. - N3. - С. 225-227.
34. Казарин, В.П. Стихотворение О.Э. Мандельштама "Золотистого меда струя из бутылки текла...": (опыт реального комментария) / В.П. Казарин, М.А. Новикова, Е.Г. Криштоф // Знамя. - 2012. - N5.-С.203-212.
35. Калмыкова, В.В. Эстетика Осипа Мандельштама / В.В. Калмыкова // Вопросы философии. - 2006. - N9. - С.130-143.
36. Кацис, Л. О "делах", жизни и судьбе Осипа Мандельштама: [рецензия: Нерлер П. (при участии Зубарева Д. и Поболя Н.). Слово и "дело" Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений. М.: Петровский парк, 2010. 198 с.] / Л. Кацис // Вопросы литературы. - 2011. - N2(март-апр.). - С.330-362.
37. Киреев, Руслан Осип Мандельштам: "Я должен быть все время с тобой...": [история взаимоотношений Осипа Мандельштама и Надежды Хазиной, впоследствии Надежды Мандельштам] / Киреев Руслан // Наука и религия. - 2001. - N8.-С.36-39,портр.
38. Книжный агент: [в издательстве М.: ОГИ, 2012 вышла книга Осипа Мандельштама "Египетская марка.Пояснение для чтения"/ сост.: О. Лекманов, М. Котова, О. Репина, А. Сергеева-Клятис, С. Синельников] // Октябрь. - 2012. - N6.- С.190-191.
39. Книжный агент: Диалоги: [о книге Вайман Н., Рувин М. Шатры страха. Разговоры о Мандельштаме.- М.: "Аграф",2011] // Октябрь. - 2011. - N11.- С.182-183.
40. Ковалева, И. Психея у Персефоны: об истоках одного античного мотива у Мандельштама / И. Ковалева // Новое литературное обозрение. - 2005. - N3. - С.203-212.
41. Коркунов, В. "Пароходик с петухами": (о пребывании Осипа Мандельштама в Кимрах) / В. Коркунов // Знамя. - 2009. - N2.-С. 153-158.
42. Кормилов, С. [Рецензия]: [рец.: Видгоф Л.М. Москва Мандельштама. Книга - экскурсия. - М.: ОГИ, 2006. - 480 с.] / С. Кормилов // Вопросы литературы. - 2009. - N1. - С.364-365.
43. Кружков, Г. "Н" и "Б" сидели на трубе: два эссе с компаративистским уклоном: об одном "отверженном" стихотворении Одена: Бродский, Оден и Йейтс. О том, как Набоков Мандельштама защитил: (Набоков, Мандельштам и Лоуэлл)) / Г. Кружков // Новый мир. - 2013. - № 5.- С. 174-195.
44. Кружков, Г. Рубище певца: Мандельштам и Йейтс: литературная критика / Г. Кружков // Новый мир. - 1999. - N8.-С.196-206.
45. Кружков, Григорий Крик павлина и конец эстетической эпохи: о "тройном звучании" у Мандельштама, Йейтса и Стивенса / Кружков Григорий // Иностранная литература. - 2001. - N1.-С.253-261.
46. Кубатьян, Г. Бегство в Армению и другие этюды о Мандельштаме / Г. Кубатьян // Вопросы литературы. - 2012. - N3. - С.65-100.
47. Кубатьян, Г. Направленным лучом: [рец. на книгу: Павел Нерлер. Слово и "дело" Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений.- М.: Петровский парк, 2010] / Г. Кубатьян // Знамя. - 2011. - N9.-С.222-226.
48. Кузнецов, В. Улица Мандельштама: [о жизни и творчестве поэта Осипа Мандельштама] / В. Кузнецов // Новое время. - 2000. - N10.-C.39-41.
49. Кушнер, А. "Это не литературный факт, а самоубийство": [Сталин и Мандельштам. Творчество Мандельштама] / А. Кушнер // Новый мир. - 2005. - № 7.-С. 132-146.
50. Кушнер, А. Заметки на полях стихотворений Батюшкова: Грибоедов и Батюшков; Батюшков и Мандельштам / А. Кушнер // Новый мир. - 2006. - № 9.- С. 152-167.
51. Лекманов, О. "Я говорю с эпохою...": газетный фон стихов Осипа Мандельштама 1935 года / О. Лекманов // Вопросы литературы. - 2008. - N5. - С.201-223.
52. Лекманов, О. Осип Мандельштам в пародиях: [обзор пародий современников на стихотворения Мандельштама] / О. Лекманов // Новый мир. - 2011. - № 9.- С. 183-192.
53. Лекманов, О.А. Мандельштам и Бродский о "равнодушной отчизне" / О. А. Лекманов // Русская речь. - 1995. - №5(сент.-окт.).-С.17-19.
54. Лекманов, О.А. О "страшной высоте","черной карете",Осипе Мандельштаме и Юрии Олеше / О. А. Лекманов // Русская речь. - 1998. - №5.-С.23-25.
55. Лекманов, Олег "Легкость необыкновенная в мыслях": (Андрей Белый и О.Мандельштам) / Лекманов Олег // Вопросы литературы. - 2004. - ноябрь-декабрь. - С. 262 - 267.
56. Лурье, С. Миндальное дерево. Железный колпак: [эссе о жизни и творчестве О.Мандельштама] / С. Лурье // Нева. - 2000. - N11.-С.184-189.
57. Магун, А. Поэтика революционного времени: Гёльдерлин и Мандельштам: [Осип Мандельштам и немецкие параллели - общее черты в творчестве русского и немецкого поэтов] / А. Магун // Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.39-58.
58. Макогоненко, Д. "Соборы кристаллов сверхжизненных...": "Смысловые формулы" в поэзии О.Мандельштама / Д. Макогоненко // Вопросы литературы. - 2000. - N6.-С.329-336.
59. Мандельштам, Е.Э. Воспоминания / Е.Э. Мандельштам // Новый мир. - 1995. - №10.-С.119-178.
60. Мандельштам, Осип Эмильевич Вокруг натуралистов: [очерк поэта с оригинальной характеристикой учения Дарвина] / Мандельштам О.Э. // Экология и жизнь. - 2005. - N1.- С.78-80.
61. Мандельштамовские материалы в архиве М. Талова / публ. М. Таловой при участии А. Чулковой; предисл. и коммент Л. Видгофа // Вопросы литературы. - 2007. - N6 (нояб.-дек.). - С.330-338.
62. Маркина, Е.Е. Опыт медленного прочтения поэтического текста: (стихотворение О. Мандельштама "Куда мне деться в этом январе?") / Е. Е. Маркина // Русский язык в школе. - 2007. - N5.- С.46-48.
63. Мартыненко, Ю.Б. Имя и время в поэзии О.Мандельштама / Ю. Б. Мартыненко // Русский язык в школе. - 2006. - N1.-С.52-56.
64. Мартыненко, Ю.Б. Мифологические антропононимы в поэзии Мандельштама / Ю. Б. Мартыненко // Русский язык в школе. - 2000. - №6.-С.57-62.
65. Марченко, А. Секрет шкатулки с двойным дном: [о рассуждениях Александра Кушнера (Новый мир, 2005г.) о творчестве Осипа Мандельштама] / А. Марченко // Новый мир. - 2006. - № 12.-С. 164-178.
66. Мец, А. [Рецензия]: [рец. на кн.: Дутли Ральф. "Век мой, зверь мой. Осип Мандельштам. Биография / Пер. с нем. К. Азадовского. - СПб.: Академический проект, 2005. - 432 с.] / А. Мец // Вопросы литературы. - 2007. - N3(май-июнь). - С.362-365.
67. Михайлов, Игорь Бред ангела: к 120-летию со дня рождения Осипа Мандельштама / Михайлов, Игорь // Юность. - 2011. - №1. - С.11-14.
68. Нерлер, П. От замысла и словника - до алфавитного корпуса: из статей, написанных для Мандельштамовской энциклопедии / П. Нерлер // Вопросы литературы. - 2008. - N6. - С.190-201.
69. Нерлер, П. Слово и дело Осипа Мандельштама: [главы из книги] / П. Нерлер // Звезда. - 2009. - N1.-С.136-153.
70. Нерлер, П. Сталинская премия за 1943 год: следственное дело Осипа Мандельштама / П. Нерлер // Новый мир. - 2009. - № 10.- С. 142-172.
71. Нерлер, Павел Окольцованный Мандельштам: журнальный вариант / Нерлер Павел // Октябрь. - 2009. - N6.-С.168-179.
72. Нестеров, А. Иконография и поэзия, или Комментарий к некоторым текстам Мандельштама, написанный на основе emblemata / А. Нестеров // Новое литературное обозрение. - 2004. - N3 (67). - С.137-160.
73. Нешумова, Т.Ф. Из комментариев к поэтическим текстам 1920-1930-х г.: (Осип Мандельштам, Владислав Ходасевич, Дмитрий Усов, Борис Пастернак) /Т.Ф. Нешумова //Русская литература.- 2007. - N3.- С.187-201.
74. Нянковский, М.А. Как "Слово о полку", струна моя туга...: поэзия Осипа Мандельштама: XI класс / М. А. Нянковский // Литература в школе. - 2002. - №2.-С.25-29. - цв.ил.
75. Оборин, Л. Перезагрузка системы: об эволюции одного приема. Осип Мандельштам и Иван Жданов / Л. Оборин // Вопросы литературы. - 2006. - N5. - С.107-119.
76. Орлова, Оксана Яма имени Мандельштама: 15 января 2011 года исполняется 120 лет со дня рождения великого поэта Осипа Мандельштама / Орлова, Оксана; фото: Наталья Покровская // GEO/ГЕО. - 2011. - №1.-С.136 -147.
77. Павлов, Е. "...Тем звучащим слепком формы...": опыт Мандельштама: [философия в творчестве Мандельштама и Вальтера Беньямина] / Е. Павлов; авторизованный пер. с англ. А. Скидана // Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.59-82.
78. Пак, Сун Юн. Проблема бытия - небытия в раннем творчестве О.Мандельштама: (к рецепции философии А.Бергсона) / Пак Сун Юн // Русская литература. - 2007. - N3.- С.181-186.
79. Панова, Л. "Уворованная" Соломинка: к литературным прототипам любовной лирики Осипа Мандельштама / Л. Панова // Вопросы литературы. - 2009. - N5. - С.111-152.
80. Почему нужно вновь писать о Мандельштаме: [вместо редакторского предисловия] //Новое литературное обозрение. - 2003. - №5 (63). - С.7-10.
81. Пурин, Алексей Краткий курс лирической энтомологии: [энтомология в поэтических произведениях О.Мандельштама, Б.Пастернака и К. Чуковского] / Пурин, Алексей // Литература - Первое сентября. - 2010. - №4(691),16-28 февраля.- С.28 - 30.- (ЛитМотив).
82. Пьяных, М. Орфей в аду: [особенности поэт. мировосприятия О. Мандельштама] / М. Пьяных // Нева. - 2001. - N1.-С.197-203.
83. Рабинович, Вадим Маски смерти,играющие жизнь: тема и вариации: Пастернак, Мандельштам, Цветаева / Рабинович Вадим // Вопросы литературы. - 1998. - №1.-С.298-310.
84. Ронен, О. Луч: [разбор стихотворений О.Мандельштама] / О. Ронен // Звезда. - 2011. - N9.-С.218-228.
85. Ронен, Омри Слава: [размышления на тему, как приходит слава к поэту, на примере О.Мандельштама] / Ронен Омри // Звезда. - 2006. - N7.-С.215-222.
86. Рябинин, А. Нюэн-Ай-Как в Москве: Осип Мандельштам о Хо-Ши-Мине / А. Рябинин // Родина. - 2004. - N7.-С.32-36. - Библиогр.:с.36.
87. Сальман, М. Г. Три заметки о Мандельштаме / М. Г. Сальман // Русская литература. - 2012. - N1. - С. 162-166.
88. Седых, Мария Шорохи и шепоты: [в театре "Мастерская П. Фоменко" показали "Египетскую марку" Осипа Мандельштама] / Седых, Мария // Итоги. - 2013. - N22.-С.66.
89. Седых, О.М. Философия времени в творчестве О.Э.Мандельштама / О. М. Седых // Вопросы философии. - 2001. - N5.-С.103-131.
90. Сендерович, Савелий Мандельштам и Розанов / Сендерович Савелий // Новое литературное обозрение. - 1995. - №16.-С.98-104.
91. Степанова, Г. И. Щегол - птица певчая: о стихотворении О. Мандельштама "Мой щегол, я голову закину..." / Г. И. Степанова // Литература в школе. - 2011. - N 2. - С. 21-23.
92. Стратановский, С. Мальчишка-океан: [о стихотворении Мандельштама "Реймс - Лаон"] / С. Стратановский // Звезда. - 2007. - N12.-С.177-187.
93. Стратановский, С. Творчество и болезнь: (о раннем Мандельштаме) / С. Стратановский // Звезда. - 2004. - N2.- С.210-221.
94. Стратановский, С. Что такое "щучий суд"?: (о стихотворении Мандельштама "1 января 1924") / С. Стратановский // Звезда. - 2008. - N12.- С.181-199.
95. Стратановский, Сергей Нацелясь на смерть: об одном стихотворении О.Э. Мандельштама / Стратановский С. // Звезда. - 1998. - №1.-С.213-221.
96. Стукалова, О. [Рецензия]: [рец.: Гурвич-Лищинер С. Личность художника в творческом мире Осипа Мандельштама и традиции русской классики. - Мюнхен: Verlag Otto Sagner, 2008. - 212 с.] / О. Стукалова // Вопросы литературы. - 2010. - N6. - С.476-480.
97. Сурат, И. Жертва: [поэзия Мандельштама] / И. Сурат // Новый мир. - 2008. - № 7.- С. 152-174.
98. Сурат, И. Мандельштам и Пушкин: статья вторая. Лирические сюжеты / И. Сурат // Новый мир. - 2003. - № 11.- С. 152-171.
99. Сурат, И. Ничей современник: [о смысле одного из стихотворений Осипа Мандельштама "Нет, никогда, ничей я не был современник..."] / И. Сурат // Новый мир. - 2010. - № 3.- С. 177-190.
100. Сурат, И. Поэт и город: [петербургский сюжет Мандельштама] / И. Сурат // Звезда. - 2008. - N5. - С. 178-203.
101. Сурат, И. Сальери и Моцарт: тема "Моцарта и Сальере" в русской поэзии (Ахматова А., Мандельштам О., Пушкин А.С.) / И. Сурат // Новый мир. - 2007. - № 6.- С. 167-188.
102. Сурат, И. Смерть поэта: Мандельштам и Пушкин [Сравнительное литературоведение] / И. Сурат // Новый мир. - 2003. - N3.-С.155-173.
103. Сурат, И. Этюды о Мандельштаме / И. Сурат // Знамя. - 2007. - N5.-С.190-191.
104. Сурат, И. Ясная догадка: [анализ стихотворения О.Э. Мандельштама 1937г. "Стихи к Н.Штемпель"] /И. Сурат //Звезда.- 2013.- N10.-С.220-235.
105. Тименчик, Р. Руки брадобрея, или Шесть подтекстов в поисках утраченного смысла: [образ парикмахерского кресла в творчестве О. Мандельштама] / Р. Тименчик // Новое литературное обозрение. - 2004. - N3 (67). - С.127-137.
106. Устинов, А. 1929 год в биографии Мандельштама / А. Устинов // Новое литературное обозрение. - 2002. - №6(58). - С.123.
107. Фрезинский, Борис Эренбург и Мандельштам: (сюжет с долгим последействием: канва литературных и личных отношений и встреч; жены, борьба за вокрешение поэзии Мандельштама в СССР) / Фрезинский Борис // Вопросы литературы. - 2005. - N 2. - С. 275 - 318.
108. Хазан, В. Расстояние разлуки: Осип Мандельштам и литература русской эмиграции / В. Хазан // Вопросы литературы. - 2011. - N2(март-апр.). - С.363-387.
109. Хазбулатова, Т.А. Вопросительные предложения в поэтической речи: (на материале лирических произведений О.Мандельштама) / Т. А. Хазбулатова // Русский язык в школе. - 2008. - N3.- С.57-59.
110. Халфин, Юлий Анатольевич "Я слово позабыл...": опыт постижения поэзии Осипа Мандельштама: [страницы из книги ] / Халфин, Юлий Анатольевич // Литература - Первое сентября. - 2012. - №5(733), май.- С.42-44: цв.ил. + CD ROM.
111. Халфин, Юлий Анатольевич Нечто об идиллии: [идиллические мотивы в творчестве русских поэтов: И.Ф. Анненский, А.А. Ахматова, О.Э. Мандельштам] / Халфин, Юлий Анатольевич // Литература - Первое сентября. - 2012. - №6(734), июнь.- С.17-18: цв.ил.
112. Хрущева, Нина Владимир Набоков и русские поэты: (из книги "В гостях у Набокова") / Хрущева Нина // Вопросы литературы. - 2005. - N 4 (июль-август). -С. 92 - 114.
113. Художественный дневник Дмитрия Бавильского: проект памятника (в Старосадском переулке Китай-города) Осипу Мандельштаму художника и скульптора Андрея Красулина // Новый мир. - 2007. - № 12.- С.209-214.
114. Шестакова, Л.Л. Из поэтического наследия Осипа Мандельштама / Л. Л. Шестакова // Русский язык в школе. - 1998. - №6.-С.60-64.
115. Шестакова, Л.Л. О. Мандельштам "Возьми нат радость из моих ладоней...": анализ художественного текста / Л.Л. Шестакова // Русский язык в школе. - 2003. - №6.-С.65-70.
116. Шестакова, Л.Л. Осип Мандельштам "Сестры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы...": анализ художественного текста / Л. Л. Шестакова // Русский язык в школе. - 2001. - №2.-С.69-74.
117. Эдельштейн, М. Выбор судьбы: [рец. на книгу: Олег Лекманов. Мандельштам.-М.: Молодая гвардия (ЖЗЛ), 2004] / М. Эдельштейн // Знамя. - 2005. - N3.-С.228-229.
118. Эткинд, Е. "Рассудочная пропасть": о мандельштамовской "Федре" / Е. Эткинд // Вопросы литературы. - 1996. - N3-4.-С.40-58.
 

Словно нежный хрящ ребенка

Век младенческой земли –

Снова в жертву, как ягненка,

Темя жизни принесли.

(«Век» - 1922)

В сборнике оформляется образ «розовой крови связи» или же «розовой пены усталости», символизирующий творческую волю героя, который стремится вернуть созидательную сущность времени. По свидетельству Н.Я.Мандельштам, стихотворение «С розовой пеной усталости у мягких губ...» (1922) навеяно впечатлениями от картины В.Я.Серова «Похищение Европы». Сохраняя все детали сюжетной основы картины, поэт наполняет их обобщенно символическим содержанием. Миф о Европе становится утверждением европейского единства, которое вырастает на основе деятельной воли каждого человека. О.Мандельштам определял его как «чувство Европы». По его мнению, им обладали Н.М.Карамзин, Ф.И.Тютчев и др. В статье «Пшеница человеческая» он писал: «Альпам посвящены лучшие стихи Тютчева. Совершенно своеобразное, насквозь одухотворенное отношение русского поэта к геологическому буйству альпийского кряжа объясняется именно тем, что здесь буйной геологической катастрофой вздыблена в мощные кряжи своя родная, историческая земля – земля, несущая Рим и собор святого Петра, носившая Канта и Гете» (34, 194).

Образ «розовой крови связи», «крови – строительницы» появляется также в стихотворениях «Я не знаю, с каких пор...», «Я по лесенке приставной...», «Век». Во всех этих произведениях данный образ воплощает собой идею единства и преемственности времени, которая реализуется благодаря усилиям героя причастного истинной культуре. Только возвратив созидательную сущность времени, можно преодолеть бесчеловечность нового века гибельную для него самого.

Центральный образ умирающего века в элегии «1 января 1924» возникает на основе гоголевских и библейских реминисценций, отсылающих к повести «Вий» и книге Даниила16:

Кто веку поднимал болезненные веки –

Два сонных яблока больших, -

Он слышит вечно шум – когда взревели реки

Времен обманных и глухих.

 

Два сонных яблока у века – властелина

И глиняный прекрасный рот,

Но к млеющей руке стареющего сына

Он, умирая, припадет.

Это позволяет воссоздать образ «голодного» государства XX века, чудовищность которого заключается прежде всего в его несамостоятельности. Поэтому оно заслуживает жалости и сострадания. Об этом О.Мандель-штам писал также в статье «Слово и культура»: «Люди голодны. Еще голоднее государство. Но есть нечто более голодное: время. Время хочет пожрать государство. <...>Сострадание к государству, отрицающему слово, - общественный путь и подвиг современного поэта» (36, 170 – 171). Принцип взаимоотношений поэта и государства, высказанный здесь, во многом определил своеобразие позиции лирического героя О.Мандель-штама. Его судьба неразрывно связана с судьбой века. Поэт акцентирует внимание на родственной связи, существующей между ними. Герой называется «больным сыном», ощущает «сыновью нежность» и т.д. Связующим звеном оказывается их общая уязвимость пред лицом быстротекущего времени. Стук клавиш ундервуда становится конкретно чувственным воплощением бега времени. Время увеличивает разрыв между государством и культурой. Поэтому возникает бытовая картина современной Москвы, воспроизводящая «случайную сытость» НЭПа. Ее ущербность подчеркивается вырождением духа прошлого, воплощенного в образе могучей сонаты17, в «советскую сонатинку» современности. Этому соответствует процесс гибели героя: «Известковый слой в крови больного сына твердеет». В произведении доминирует мотив восстановления связи будущего и минувшего: «И некуда бежать от века – властелина.../Снег пахнет яблоком, как встарь», «Мелькает улица, другая,/ И яблоком хрустит саней морозный звук...», «Ужели я предам позорному злословью –/Вновь пахнет яблоком мороз –/ Присягу чудную четвертому сословью/И клятвы крупные до слез?». Возвращение к началу является необходимым для того, чтобы остановить процесс окончательного «обмирщения государствен- ности», т.е. восстановить внутреннюю зависимость культуры и государства, утраченную новым веком:

То ундервуда хрящ: скорее вырви клавиш –

И щучью косточку найдешь;

И известковый слой в крови больного сына

Растает, и блаженный брызнет смех...

Тема преемственности и разрыва, господствующая в «Стихах 1921 – 1925 годов», получает иной вариант решения в стихотворении «Нашедший подкову (Пиндарический отрывок)» (1923). Подзаголовок отсылает к творчеству греческого лирика V в. до н. э. и обуславливает своеобразие структуры стихотворения О.Мандельштама18. Поэт стилизует свое произведение под манеру Пиндара. М.Л.Гаспаров, опираясь на слова самого поэта – «я мыслю опущенными звеньями» - определяет творческую манеру художника как поэтику разорванных звеньев: «В «Нашедшем подкову»... центральный образ мчащегося и рухнувшего коня, память о котором – подкова. Девять строф стихотворения связаны вечной темой Мандельштама – преемственность и разрыв. В стволах леса мы видим будущие корабли, в кораблях – бывший лес. Песню спасает от забвения имя прославляемого адресата, но у нынешней песни адресат – лишь грядущий, дальний и неведомый... Стихии слились в хаос «воздух – вода – земля», он вспахивается поэзией..., но слишком часто, чтобы из него что-то могло взойти. Золотая эра прошлого отзвенела, вместо голоса остались лишь очертания губ, которым больше нечего сказать. Так от бега коня остается подкова: она приносит счастье, но сама уже ничто. Так и я, поэт, - лишь след прошлого, и меня уже нет: я – как старинная монета, которой можно любоваться, но на которую ничего нельзя купить» (11, 351).

Образ рухнувшего коня становится символом культуры старой России. Лирический герой оказывается сопричастен ее судьбе и потому не находит себя в настоящем («Нет, никогда, ничей я не был современник...» и др.). Как следствие этого в стихотворении «Жизнь упала, как зарница...» (1925) появляется образ «заресничной страны», обозначающий истинную родину героя. Двучастная композиция этого произведения акцентирует противопоставление «здесь» – «там». Существование «здесь» представляется случайным и ложным: «Говорила наугад,/Ни к чему и невпопад», «нечаянно запнулась» и т.д. Жизнь «там» выступает как исполнение желаний нереализованных в реальности19.

Чуждость лирического героя веку раскрывается О.Мандельштамом через ряд синонимичных мотивов. К ним относятся мотив опоздания и страха («Концерт на вокзале», «Умывался ночью на дворе...», «Холодок щекочет темя...», «Грифельная ода», «Сегодня ночью, не солгу...»), а также лейтмотивные образы ночи, холода и соли («Умывался ночью на дворе...», «Кому зима – арак и пунш голубоглазый...», «Московский дождик», «1 января 1924», «Вы, с квадратными окошками...», «Из табора улицы темной...»).

Однако осознание своей чуждости эпохе перевешивается стремлением лирического героя связать разорванную нить прошлого и настоящего, тем самым сохранив и то, и другое. Восстановить порванную нить времен может только искусство, наиболее ярким олицетворением которого является образ флейты:

Чтобы вырвать век из плена,

Чтобы новый мир начать,

Узловатых дней колена

Нужно флейтою связать.

(«Век»)

Сущность культуры как явления животворящего раскрывается в наиболее сложном итоговом стихотворении О.Мандельштама «Грифельная ода» (1923). М.Л.Гаспаров характеризует это произведение следующим образом: «В 1816 г. умирающий Державин начертил на своей грифельной доске последние свои строки о бренности всего земного: «Река времен в своем стремленьи/ Уносит все дела людей/ И топит в пропасти забвенья/ Народы, царства и царей...». Мандельштам выходит на спор против этого: нет, время не только рушит, а и творит – хотя бы вот эти державинские стихи. Исходным образом для него становится известный портрет Державина: в меховой шапке он сидит в позе патриарха под огромной скалой в ущелье, видимо, проточенном водой. Мандельштам называет этот горный кремень «учеником воды проточной» и пишет, как «под теплой шапкою овечьей» в горных недрах созревает черновик кремневой поэзии. Бушующий день разрушителен («голодная вода» реки времени и – знакомый символ – «в бабки нежная игра»); но бушующая ночь восстанавливает стихийную память («твои ли, память, голоса учительствуют, ночь ломая?») – и в творческом напряжении родится равновесие, «кремня и воздуха язык, с прослойкой тьмы, с прослойкой света». Так сочетаются день и ночь, твердый кремень и аспидный сланец, символ порыва – подкова и символ вечного возвращения – перстень. Поэзия одолевает время, когда корни ее не в культуре, а в природе. Эта и без того сложная картина дополнительно зашифровывается. Удаляются намеки на Державина («патриарх» со сланцевой дощечкой остается лишь в черновиках), вместо них вводится в зачине ложная отсылка к Лермонтову («кремнистый путь...»). Перифразы усложняются до вычурности: о реке, отражающей деревья, говорится: «изнанка образов зеленых»; о том, что в горных недрах пение стихий превращается в связный язык: «обратно в крепь родник журчит цепочкой, пеночкой и речью» (в «пеночке» здесь и птица, и пение, и та пена музыки, из которой в «Silentium» рождалась Афродита)» (11, 351 – 352).

Подобная трактовка культуры делает необходимым восстановление связи героя с «родимым хаосом», знаками которого выступают образы сеновала и комариной песенки («Я не знаю, с каких пор...», «Я по лесенке приставной...», «Как тельце маленькое крылышком...»). Они символизируют музыкальную гармонию, созвучную бытию: «комариный звенит князь», «сухоньких трав звон». Именно поэтому в стихотворении «Я по лесенке приставной...» (1922) картина ночного неба нарочито соотнесена с приметами этих образов. О.Мандельштам делает небо соразмерным исконным основам человеческого бытия:

Я по лесенке приставной

Лез на всклоченный сеновал, -

Я дышал звезд млечных трухой,

Колтуном пространства дышал. <...>

 

Распряженный огромный воз

Посреди вселенной торчит.

Сеновала древний хаос

Защекочет, запорошит...

Обращение к образам сеновала и комариной песенки, символизирующим «родной звукоряд», становится понятным в контексте размышлений О.Мандельштама о сущности нового века. В стихотворении «Ветер нам утешенье принес...» (1922) появляется образ «ассирийских крыльев стрекоз» (в других произведениях ему синонимичны образы чешуи и косматого руна, противостоящие мировой гармонии). Эпитет «ассирийские» заставляет вспомнить суждения поэта о двух типах «социальной архитектуры». Ассирии как символу человеческой несвободы вновь противопоставляется апология «всемирной домашности». Поэтому идея преемственности времен воплощается О.Мандельштамом через семантику «хлебных» метафор.

Впервые поэт обращается к ним в стихотворении «Люблю под сводами седыя тишины...», замыкающем сборник «Tristia». «Хлебные» метафоры, главенствующие в этом произведении, представляют собой закономерное завершение многочисленных параллелей с мифом о Персефоне, которые пронизывают всю книгу. Созданный в стихотворении образ «зернохранилища вселенского добра» как эквивалента современного состояния мира уточняется в статье «Пшеница человеческая»: «...бывают такие эпохи, когда хлеб не выпекается, когда амбары полны зерна человеческой пшеницы, но помола нет... Духовая печь истории, некогда столь широкая и поместительная,... откуда вышли многие румяные хлебы, забастовала. Человеческая пшеница всюду шумит и волнуется, но не хочет стать хлебом...» (34, 191 – 192).

В «Стихах 1921 – 1925 годов» «хлебные» метафоры определили образный строй стихотворения «Как растет хлебов опара...» (1922), в котором образ хлеба символизирует собой уже оформившееся время; опара новой жизни восходит на закваске старой культуры. Такая семантика под- держивается сравнением с куполом храма св. Софии в Константинополе, который для О.Мандельштама всегда служил олицетворением законченности и гармонии человеческого бытия (например, в стихо- творении «Айя – София»). Пафос домашности возвращает единство героя и времени:

И свое находит место

Черствый пасынок веков –

Усыхающий довесок

Прежде вынутых хлебов.

Таким образом, в «Стихах 1921 – 1925 годов» О.Мандельштам постоянно балансирует между ощущением собственной чуждости новому времени и стремлением очеловечить его, привнеся опыт классической культуры. Однако постепенно он приходит к осознанию утопичности своих идей соединения государства с культурой по примеру того, «как удельные князи были связаны с монастырями», которые они держали «для совета». Поэтому после стихотворений 1925 года, посвященных Ольге Ваксель, поэт замолкает на несколько лет. Этому способствовал также негласный запрет на публикацию произведений поэтов, принадлежащих некогда акмеизму. Он коснулся и О.Мандельштама, и А.Ахматовой. В эти годы поэт работает в основном над прозой и переводами. В 1925 году появилась его книга «Шум времени», представляющая собой своеобразную лирическую биографию поэта и времени. В 1928 году вышла в свет повесть О.Мандельштама «Египетская марка». Омри Ронен характеризует ее следующим образом: «Она представляет собой лабиринт великолепных литературных отступлений, «скрепленных» традиционным для русской литературы состраданием к трагической судьбе маленького человека. На фоне исчезающего старого уклада жизни и цивилизации, «милого Египта вещей», робкий и бедный еврейский интеллектуал – «с макушкой облысевшей в концертах Скрябина» - пытается остановить летом 1917 года самосуд революционной толпы над карманником. Этот шедевр яркой и энергичной интеллектуальной прозы подхватывает и развивает клас- сическую тему пушкинского и гоголевского Петербурга, неожиданно и проницательно противопоставляя ее нравственным и художественным задачам современной ему модной текущей литературы...» (50, 16).

После выхода в свет этой книги О.Мандельштама публично обвинили в переводческом плагиате. В 1928 году появилась книга Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель», на титульном листе которой О.Мандельштам был указан как переводчик, тогда как в действительности он являлся редактором и обработчиком двух переводов, принадлежащих А.Г.Горн-фельду и В.Н.Карякину. Несмотря на то, что О.Мандельштам, срочно вернувшийся из Крыма, первым сообщивший о недоразумении А.Г.Горн-фельду, настоял на публикации «Письма в редакцию», в котором указал на этот факт, тот тем не менее опубликовал свое «Письмо в редакцию» под заглавием «переводческая стряпня», где упрекал О.Мандельштама и издательство в сокрытии имени настоящего переводчика. Полемика с А.Г.Горнфельдом стала поводом для возникновения широкой кампании против поэта. В 1929 году Д.Заславский опубликовал в «Литературной газете» фельетон под названием «Скромный плагиат или развязная халтура», а в начале 1930 года О.Мандельштама начинают вызывать на допросы, причем, горнфельдовская история исполняла роль своеобразного прикрытия, большинство задаваемых вопросов касались «периода у белых».

Лишь весной 1930 года по заступничеству Бухарина, неоднократно принимавшего участие в судьбе О.Мандельштама, поэт получил возможность сменить удушливую московскую обстановку. Он едет в санаторий на Кавказе, а затем в Армению. Встреча с древней армянской культурой послужила отправной точкой для возврата поэтического дыхания, тем самым открывая четвертый период творчества О.Мандельштама.

 

IV

 

«Новые стихи» включают в себя два поэтических сборника – «Московские стихи» и «Воронежские стихи» или «Воронежские тетради». Каждый из них ограничен определенными хронологическими рамками, которые соответствуют этапам жизни поэта. «Московские стихи» составляют произведения, написанные с конца 1930-го по февраль 1934-го года, т.е. до момента первого ареста О.Мандельштама20. «Воронежские тетради» включают в себя произведения 1935 – 1937 годов, написанные им в период воронежской ссылки21.

«Новые стихи» ознаменованы тем, что здесь происходит практи- чески полное отождествление лирического «я» с авторским «я». Это новая черта в поэтике О.Мандельштама. В «Камне» лирическое «я» стремилось к предельному расширению, к слиянию с общечеловеческим. Индивидуальный акт самоосознания, вычленения себя из мира, проявляющийся через акцентировку признаков телесности и мотив детскости, воспринимался как единственный способ утверждения бытия в противовес хаосу/пустоте. Тем самым образ лирического «я» приобретает здесь характер всеобщности. На этой основе вырастает идея культурного единства. Лирическое «я» осмысляется как своеобразный проводник, позволяющий обрести «священную связь» явлений и событий («Я не слыхал рассказов Оссиана...»).

В «Tristia» и «Стихах 1921 – 1925 годов» образ лирического героя приобретает отчетливость и внутреннюю глубину. Однако главный акцент сделан здесь все же не на нем, а на образе исторического мира, путях его развития и судьбе культуры. Поэтому более значимой оказывается проблема взаимоотношений «я» и исторического времени.

В «Новых стихах» в образе лирического героя усиливается авто- биографическое начало. В связи с этим проблема ««я» – современность» приобретает несколько иные акценты. Первое же стихотворение «Мос- ковских стихов» – «Куда как страшно нам с тобой...» (1930) - заявляет тему чуждости героя окружающему миру. Его образ сопоставлен с образом Щелкунчика. Выбор последнего позволяет не только подчеркнуть инаковость героя, но и ввести тему высшего предопределения: «Да, видно, нельзя никак...». Причем эта тема осмысляется теперь О.Мандельштамом не как рок, который помимо воли человека определяет его судьбу, а служит продолжением мотива совести, впервые заявленного в «Стихах 1921 – 1925 годов».

Главный акцент сделан на воле лирического героя, способной преодолеть страх и вершить судьбу. Психологическим обоснованием этого является внутреннее состояние О.Мандельштама, выразившееся в словах «я к смерти готов», «теперь каждое стихотворение пишется так, будто завтра смерть». Поэт реализует своей судьбой идею, высказанную им ранее в статье «Скрябин и христианство»: смерть художника есть «высший акт его творчества». Доминирование идеи воли ощущается во всем. История мира рассматривается теперь поэтом в контексте идей Ламарка – французского натуралиста XVIII века. Его теория эволюции живой природы базируется на представлении о внутренней тяге организмов к совершенствованию. Организм откликается на воздействие окружающей среды усилием воли, а не простым выживанием или вымиранием. В «Путешествии в Армению» О.Мандельштам характеризует теорию Ламарка следующим образом: «Среда лишь приглашает организм к росту. <...> Парнокопытный разум млекопитающих одевает их пальцы закругленным рогом.<...> Самцы жвачных сшибаются лбами. У них еще нет рогов. Но внутреннее ощущение, порожденное гневом, направляет к лобному отростку «флюиды», способствующие образованию рогового и костяного вещества» (27, 122 - 123). Эта концепция, привлекающая поэта восприятием воли как основы формообразования, переносится им на современное состояние человека, на ощущение культурной памяти.

Первым проявлением такого волевого начала для самого О.Мандельштама становится полное обособление от официальной культурной традиции. «Разрыв – богатство. Надо его сохранить. Не расплескать...», - писал он жене. Культура для О.Мандельштама всегда служила воплощением сущностной основы жизни. На каждом этапе творчества поэта она раскрывалась в символических образах «камня», «слова», «флейты», которые либо утверждали единство и целостность бытия, как в «Камне», либо позволяли соотнести человека и век, «оплодотворить» век культурой и тем самым восстановить разорванную связь времен («Tristia», «Стихи 1921 – 1925 годов»). На новом этапе жизнь начинает осознаваться поэтом как «выморочная», пошедшая вспять:

Если все живое лишь помарка

За короткий выморочный день,

На подвижной лестнице Ламарка

Я займу последнюю ступень.

 

К кольчецам спущусь и к усоногим,

Прошуршав средь ящериц и змей,

По упругим сходням, по излогам

Сокращусь, исчезну, как Протей.<...>

 

Мы прошли разряды насекомых

С наливными рюмочками глаз.

Он сказал: природа вся в разломах,

Зренья нет – ты зришь в последний раз.

 

Он сказал: довольно полнозвучья, -

Ты напрасно Моцарта любил:

Наступает глухота паучья,

Здесь провал сильнее наших сил.

(«Ламарк» - 1932)

Н.Я.Мандельштам, характеризуя это стихотворение, отмечала, что здесь представлено «уже не отщепенство и изоляция от окружающей жизни, а страшное падение живых существ, которые забыли Моцарта и отказались от всего (мозг, зрение, слух) в этом царстве паучьей глухоты. Все страшно, как обратный биологический процесс».

Показательно, что вслед за этим произведением в сборнике расположено стихотворение «Когда в далекую Корею...» (1932), в основе которого лежит соотнесение психологических периодов жизни поэта и событий большой истории. Но одновременно здесь поднимается проблема судьбы культуры в современном обществе. Культура оказалась присвоенной государством и это трансформировало саму ее суть. В «Московских стихах» эта линия перерождения составляет особую тему. От осмысления культуры периода «Tristia», как воплощения гармонии, милой домашности, О.Мандельштам приходит к отождествлению ее со страшной силой государства. Такое понимание отражено в стихотворениях «Батюшков», «Стихи о русской поэзии» и т.д.

В первом стихотворении из цикла «Стихи о русской поэзии» (1932) – «Сядь, Державин, развалися...» - сильны анакреонтические мотивы. Б.Гаспаров назвал это произведение своеобразным «экзаменом» по русской поэзии, мотивируя это тем, что стихи «даже при беглом чтении производят впечатление текста, целиком сотканного из мотивов, аллюзий, параллелей, относящихся к истории русской поэзии». Анакреонтические мотивы позволяют обозначить тему пира, буйного веселья и, тесно связанную с нею, тему вольности, составляющую сердцевину поэзии XIX века.

Во втором стихотворении цикла – «Зашумела, задрожала...» – центральным становится образ грозы, стихийной силы, по наблюдению Б.Гаспарова, ассоциативно перекликающийся с образами «адских привидений» из сна пушкинской Татьяны.

Иными словами, в цикле с помощью литературных аллюзий одновременно выявляется высокая и инфернальная стороны темы пира. Причем, характеристика нового состояния поэзии/культуры дополняется благодаря образу смоковницы, отсылающему к библейской притче о бесплодной смоковнице проклятой Христом. В контексте данного стихотворения этот образ служит олицетворением бесплодной, засохшей, умершей культуры.

Такое восприятие культуры усиливается благодаря лейтмотивному образу винограда, который пронизывает все творчество поэта. В «Tristia» данный образ поддерживал тему вечной домашности, вековой культуры:

Я сказал: виноград, как старинная битва живет,

Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;

В каменистой Тавриде наука Эллады – и вот

Золотых десятин благородные, ржавые грядки.

(«Золотистого меда струя из бутылки текла...»)

В «Стихах 1921 – 1925 годов» он трансформируется в символический образ – «розовой крови связи», соединяющий разорванную нить времен. Теперь же виноград неизменно наделяется эпитетами «замороженный», «засохший», «обледенелый» («Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло...», «Дикая кошка – армянская речь...» и др.).

Такое восприятие культуры предопределило разрыв с нею. По мнению М.Л.Гаспарова, это «был этический выбор, который оплодотворял поэзию» (11, 354). О.Мандельштам отмечал в «Четвертой прозе»: «Чем была матушка – филология и чем стала? Была вся кровь, вся нетерпимость, а стала пся-кровь, стала все-терпимость...» (41, 94). Поэт сознательно восстанавливает положение маргинала. Все три предыдущих периода были ознаменованы стремлением уйти от этого положения. Не случайно, в «Шуме времени» атмосфера родительского дома названа поэтом «хаосом иудейства»: «...не родина, не дом, не очаг, а именно хаос, незнакомый утробный мир, откуда я вышел, которого я боялся, о котором смутно догадывался и бежал, всегда бежал» (42, 13). Здесь намечено важное для мандельштамовской поэзии того времени противопоставление «утробного мира» и «тоски по мировой культуре».

В «Московских стихах» маргинальность позволила лирическому герою О.Мандельштама войти в другую традицию. Он ощущает себя восприемником нравственной традиции разночинцев. Причем, само понятие разночинец теряет узконациональную основу и воспринимается поэтом в мировом контексте. Это ярко проявляется в «Разговоре о Данте»: «Дант – внутренний разночинец старинной римской крови.<...> Внутреннее беспокойство и тяжелая, смутная неловкость, сопровождающая на каждом шагу неуверенного в себе, как бы недовоспитанного, не умеющего применить свой внутренний опыт и объективировать его в этикет измученного и загнанного человека, - они-то и придают поэме всю прелесть, всю драматичность, они-то и работают над созданием ее фона как психологической загрунтовки.<...> То, что для нас безукоризненный капюшон и так называемый орлиный профиль, то изнутри было мучительно преодолеваемой неловкостью, чисто пушкинской камер-юнкерской борьбой за социальное достоинство и общественное положение поэта» (35, 221-222). Образы Данте и Пушкина прочитаны здесь в контексте проблемы взаимоотношений поэта и культуры/государства, особенно остро вставшей в 1930-е годы. Решение этой проблемы через категорию маргинальности биографически мотивировано. О.Мандельштам вновь стал поэтом непечатающимся22. Молодому поэту, попробовавшему пожаловаться, что его не хотят печатать, он кричал вслед: «А Андре Шенье печатали?.. А Иисуса Христа печатали?».

Маргинальность, понимаемая как выпадение из своего класса, сословия, приобретает у О.Мандельштама ценностное значение. Невписанность в новое окружение становится свидетельством того, что внутренний опыт и духовное содержание личности разночинца не вмещаются в рамки культурного этикета, который является всего лишь схемой, лишенной изначального высокого смысла. Разночинец же оказывается хранителем чести и совести. Напрямую лирический герой О.Мандельштама соотносится с этой традицией в стихотворении «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...» (1931):

Чур, не просить, не жаловаться! Цыц!

Не хныкать –

для того ли разночинцы

Рассохлые топтали сапоги, чтоб я теперь их предал?

Мы умрем как пехотинцы,

Но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи.

В стихотворении «Квартира тиха как бумага...» (1933) герой вновь утверждает свою близость этой традиции и одновременно ощущает страх из-за возможности предательства. Причем, страх появляется в тот момент, когда маргинальность героем может быть утрачена. По воспоминаниям Н.Я.Мандельштам, поводом к написанию этого произведения послужила реплика Б.Пастернака, зашедшего посмотреть новую квартиру О.Мандель-штама, полученную им при содействии Бухарина в 1933 году. Уходя, он сказал: «Ну вот, теперь и квартира есть – можно писать стихи». «Ты слышала, что он сказал? – О.М. был в ярости... Он не переносил жалоб на внешние обстоятельства – неустроенный быт, квартиру, недостаток денег, - которые мешают работать... Слова Бориса Леонидовича попали в цель – О.М. проклял квартиру и предложил вернуть ее тем, для кого она предназначалась: честным предателям, изобразителям и тому подобным старателям... Проклятие квартире – не проповедь бездомности, а ужас перед той платой, которую за нее требовали». Это определило основную мысль стихотворения. Обретение квартиры воспринимается героем как включение в социальную структуру. Утрата маргинальности ведет к духовному ограничению. В последней строфе появляется прямое противопоставление истинного поэта, разночинца, маргинала и конформиста, включенного в определенную систему:

И вместо ключа Ипокрены

Давнишнего страха струя

Ворвется в халтурные стены

Московского злого жилья.

Утверждение маргинальности в отношении официальной культуры заставило О.Мандельштама пересмотреть свое восприятие иудейства. Раньше оно претило ему своей замкнутостью, отторженностью от мирового единства. Поэтому в «Tristia» именно символы иудейской культуры воплощали тему безысходности исторического круговорота. Теперь же поэт обращает внимание не только на обособленность иудейства, хотя и это качество было созвучно его нынешнему эмоциональному состоянию. Главным становится осмысление иудейства как вызова европейско – русскому единству. В «Четвертой прозе» О.Мандельштам писал: «Я настаиваю на том, что писательство в том виде, как оно сложилось в Европе, и в особенности в России, несовместимо с почетным званием иудея, которым я горжусь. Моя кровь, отягощенная наследством овцеводов, патриархов и царей, бунтует против вороватой цыганщины писательского отродья.<...> Писательство – это раса с противным запахом кожи и самыми грязными способами приготовления пищи.<...> Ибо литература везде и всюду выполняет одно назначение: помогает начальникам держать в повиновении солдат и помогает судьям чинить расправу над обреченными» (41, 96). В этот период европейско – русское единство рассматривается О.Мандельштамом как совокупность форм, лишенных содержания, имеющая линейный характер. Иудейство воспринимается как взрыв этой линейности. Яркой иллюстрацией этого может служить стихотворение «Воронежских стихов» «Это какая улица?» (1935):

Это какая улица?

Улица Мандельштама.

Что за фамилия чортова –

Как ее не вывертывай,

Криво звучит, а не прямо.

 

Мало в нем было линейного,

Нрава он был не лилейного,

И потому эта улица

Или, верней, эта яма

Так и зовется по имени

Этого Мандельштама...

Инаковость иудаизма по отношению к мировому единству определяется тем, что в нем сильны первоосновы жизни, «наследство овцеводов, патриархов и царей». В стихотворении «Канцона» (1931) звучит жажда достижения героем исторической земли, которая начинает ассоциироваться с образом первородной культуры. Этот образ рисуется поэтом как геологический рай, сохранивший только первозданные краски: зеленый, желтый, красный:




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Справочно-библиографический указатель к выставке | 

Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 572. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Выработка навыка зеркального письма (динамический стереотип) Цель работы: Проследить особенности образования любого навыка (динамического стереотипа) на примере выработки навыка зеркального письма...

Словарная работа в детском саду Словарная работа в детском саду — это планомерное расширение активного словаря детей за счет незнакомых или трудных слов, которое идет одновременно с ознакомлением с окружающей действительностью, воспитанием правильного отношения к окружающему...

Правила наложения мягкой бинтовой повязки 1. Во время наложения повязки больному (раненому) следует придать удобное положение: он должен удобно сидеть или лежать...

Методы прогнозирования национальной экономики, их особенности, классификация В настоящее время по оценке специалистов насчитывается свыше 150 различных методов прогнозирования, но на практике, в качестве основных используется около 20 методов...

Методы анализа финансово-хозяйственной деятельности предприятия   Содержанием анализа финансово-хозяйственной деятельности предприятия является глубокое и всестороннее изучение экономической информации о функционировании анализируемого субъекта хозяйствования с целью принятия оптимальных управленческих...

Образование соседних чисел Фрагмент: Программная задача: показать образование числа 4 и числа 3 друг из друга...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия