Несомненность мира повседневной жизни

Как отмечалось, естественная установка в мире повседневности свободна от сомнения. Повседневная реальность такова, какова она есть, и каждый допускает, что другие воспринимают ее точно так же. Наряду с этим допущением у нас имеется и другое, благодаря которому мы не сомневаемся в реальности мира повседневности а именно: мы молчаливо исходим из того, что всякий человек компетентен в своих действиях. Взаимное признание людьми компетентности и ответственности за свои действия Х.-Г. Зефнер называет основным за коном повседневной жизни. Признание компетентности означает, что каждый владеет общим запасом знания данного общества и использует базисные правила интерпретации социальной реальности.

Лишь благодаря такому допущению мы можем быть уверенными, что совместные действия не повлекут за собой сюрпризов. Сикурел говорит в этой связи о «самодостаточном практическом повседневном мышлении».

На деле это означает, что наше мышление направлено на практику, типичная форма которой нам уже давно известна и результаты которой мы пред видим почти с полной уверенностью. При таком образе мышления любой человек считает мир по вседневной жизни неизменным и доверяет практическому повседневному мышлению других людей. Тем самым постоянно конституируется реальность мира повседневности. Она является практической реальностью, Гарфинкель даже говорит в этой связи о «текущем исполнении» (ongoing accomplishment) Социальная реальность постоянно воспроизводится действиями членов данного общества. Она не имеет собственной объективности, а является конструкцией, которая постоянно вырабатывается В процессе социального взаимодействия и поддерживается рутиной, с которой мы постоянно имеем дело в повседневной жизни.

Рутина повседневной жизни поддерживается двумя способами. Во-первых, она сохраняется благодаря тому, что возможность повторения прошлых действий убеждает нас в их правильности. Повторение действия доказывает его типичность или даже придает ему вид единственно возможного, по край ней мере до тех пор, пока мы не сталкиваемся с противным случаем. Во-вторых, рутина сохраняется постольку, поскольку она подтверждается реакциями других людей. Мы забываем, что всякое действие является результатом социального конструирования, которое мы совершили в прошлом, и само действие является новым актом конструирования. Вследствие реакции других людей на наши действия мы видим подтверждение их правильности, у нас складывается впечатление, что социальная реальность является объективной и одинаковой для всех людей. В своих «кризисных экспериментах» Гарфинкель показал, что бывает при разрушении иллюзии общей социальной реальности. Рассмотрим кратко результаты его экспериментов.

В начале главы уже приводилась характеристика познавательного интереса этнометодологии со ссылкой на Дж. Псадаса. Познавательный интерес, как уже отмечалось, направлен на обнаружение «методов, которые применяют люди в повседневной жизни для конструирования социальной реальности». Эти методы обеспечивают действия в повседневной жизни, что дает основание вслед за Гарфинкелем говорить о «практических теориях в мире повседневности». Целью анализа является обнаружение «правил, которые структурируют социальное взаимодействие и тем самым обеспечивают его стабильность».

К имплицитными правилам повседневного взаимодействия относится допущение возможности взаимопонимания с другими людьми. Оно само по себе должно вызвать у социологов удивление так как феноменология показала, что значительная часть нашего конструирования реальности осуществляется весьма индивидуальным образом. Однако, по мысли представителей этнометодологии на этот вопрос всегда можно ответить, что «в социальных науках еще не решена проблема того, как в сущности люди понимают мир других людей). Как уже подчеркивалось, взаимопонимание людей является бесспорным жизненным фактом, причем человек с абсолютной уверенностью считает, что может понять другого человека, и на самом деле понимает его. Как пишет Псадас, человек исходит из того, «что может понять субъективный другого человека», или хотя бы знать о нем то, что важно».

Возможность, взаимопонимания людей является конститутивным ожиданием действующего человека. Научное объяснение методов, которыми мы пользуемся для взаимопонимания с другими людьми, является центральной темой этнометодологии. Их объяснение противоположно социологической теории Парсонса. Немецкий исследователь И. Бергман в одном из своих произведений так подытожил критику Парсонса Гарфинкелем «В теории Парсонса отдельный индивид... является “оценивающим простофилей”, который действует в квазинеосознанном согласии с наличными альтернатива действий, заранее заданными “общей культурой”, и не имеет ни возможности, ни способности осмысленно структурировать то есть интерпретировать ценности культуры и социальные нормы применительно к ситуации». Здесь уместно вспомнить, что Гарфинкель защитил диссертацию под руководством Парсонса, то есть критиковал Парсонса, опираясь на «интимное» знание его теории. В чем заключается эта критика?

Гарфинкель утверждает, что мы не просто реализуем ценности и нормы, а конструируем тем самымым друг для друга общую реальность. Гарфинкель называет такую деятельность «практической активностью» Этнометодология начинается с изучения практической активности. Понятие «практического» является «ключевым понятием творчества Гарфинкеля». Гарфинкель говорит о «практическом» тогда, «когда нужно обозначить неизменные условия реализации социальных действий в повседневных ситуациях и контекстах». Это означает, что каждое действие является выбором из множества возможностей. действующий поставлен перед «необходимостью принятия решения о том, как про должать действовать дальше». Именно эту проблему Гарфинкель называет «практическим вопросом раг ехсеllепсе: Как поступить дальше?”»

Все множество альтернатив действия не исчерпывается действующим, так как он руководствуется прагматическим мотивом и должен принимать решения в разумное время. Метод, с помощью которого люди создают предпосылки деятельности перед лицом сложной действительности, называется документальным методом интерпретации.

В первом определении этнометодологии говори лось, что она направлена на исследование методов, с помощью которых человек конституирует реальность мира повседневности. Таким основным методом выступает документальный метод интерпретации. С помощью этого понятия, заимствованного у Мангейма, Гарфинкель обозначает поиск образца, для которого феномен является типичным примером. Поэтому он использует его скорее в том смысле, в каком А. Шюц описывал процесс типизации, в то время как у Мангейма речь идет о раскрытии «собственного» смысла и отношении к глубинным смысловым структурам того или иного явления. Связь этого понятия с теорией Шюца видна уже в самом определении, которое дает этому методу Гарфинкель, а именно: документальный метод интерпретации представляет собой «в сущности ретроспективно-перспективное истолкование в зависимости от современных событий». Ретроспективность означает поиск сходного опыта, который уплотнился до схемы ожиданий, а перспективность — ожидание действия, которое наступит согласно логике наличных условий. Наши конструкции участвуют как в ретроспективе, так и в перспективе. Интерпретируя вещи, мы упорядочиваем их согласно образцу, которому мы доверяем. Документальный метод Интерпретации представляет собой основополагающий метод, с помощью которого мы конструируем социальную реальность и структурируем свои действия.

С помощью своих «кризисных экспериментов» Гарфинкель показал Всю силу стремления упорядочить предметы повседневного мира. В одном эксперименте он пригласил студентов на консультацию с якобы представителем «нетрадиционной психотерапии». В начале консультации студенты должны были рассказать психотерапевту, находящемуся в другом помещении, о своих проблемах и затем за дать ему 10 вопросов, на которые можно будет по лучить в ответ только «да» или «нет». Однако на самом деле ответы «психотерапевта» были заранее определены по методу случайных чисел, и даже последовательность ответов на все вопросы была одной и той же. Когда студенты рассказывали после эксперимента о своем впечатлении от консультации, выяснилось, что каждый из них пытался разыскать некий скрытый смысл в неожиданных и даже в заведомо противоречивых ответах. Эксперимент показывает, что мы не можем терпеть неупорядоченности окружающего мира. Социальная реальность постоянно конструируется нами так, что она всегда имеет смысл. То, что Гарфинкель показывает здесь с помощью эксперимента, имеет место в реальной жизни даже в самых трагических обстоятельствах, например, в плену или в концлагере, где людям угрожает потеря смысла жизни. Оказывается, они способны выжить лишь благодаря тому, что приписывают своей жизни более глубокий смысл.

Для правильного понимания сути документального метода интерпретации необходимо помнить, что он является нашим повседневным методом социального конструирования реальности и в то же время, методом, с помощью которого социология реконструирует действия людей в мире повседневности. На этом основании Гарфинкель проводит лишь количественное различие между повседневными действиями людей и социологами, которые изучают эти действия. Обе «стороны» применяют один и тот я метод упорядочения социальной реальности, ссылаясь на здравый смысл. Переводчики соответствующего сочинения Гарфинкеля переводят понятие «common sense» в том значении, которое ему придал Шюц — как «повседневное знание», и поясняют, что «речь идет здесь о тех практических “утилитарных знаниях”, которые требуются для ежедневных повседневных дел... В качестве “утилитарного знания” мира повседневности повседневное знание никоим образом не противопоставляет научному, более того, оно является основой и составной частью всякого научного знания», И далее: «Не только повседневное знание в узком смысле слова, но и научное знание производится в рутинном ходе по вседневной деятельности», Сам Гарфинкель в хорошо известной ироничной форме так выразил свое «расколдовывание» социологии «В той степени, в какой социологические исследования не ограничиваются лишь узким кругом профессиональны: социологов, в той же самой степени естественная установка в мире повседневности свойственна не только “человеку с улицы”».