Встреча культур

 

Образование постмодернизма моделируется как диалог или встреча культур, выступая условием успешной жизнедеятельности социальных субъектов, идентифицирующих себя с культурами – участниками встречи.

 

Приоритеты образования, профессиональные предпочтения, модели интеграции культур всегда соответствовали культурно-исторической ситуации: греческая античность обучала изящным искусствам и философии, римляне готовили государственных мужей и полководцев, средневековая школа закладывала основы европейских стандартов университетского образования, тогда же на смену автономным дисциплинам приходит школа как полидисциплинарное обучение. Просвещение фокусировало интерес к естествознанию и математике, развивая европейские матрицы культуры и линейные представления о мире. Доминирующие ценности в образовании находились то в физике, то в биологии классовой идеологии, кибернетике, экономике, менеджменте, смена приоритетов заметна в маятнике конкурсов и рейтингов от физиков к лирикам, инженерных профессий – социальным.

Возникновение постмодернизма связано с поколением 60-х годов, когда людей с высшим образованием стало больше чем в предыдущих поколениях. Это привело к тому, что интеллектуалы оказали решающее влияние на сознание публики и представителей деловых элит. Традиционные ориентации на бизнес, промышленность, науку сменились эстетизацией жизни, отмечается появление новых культурных посредников как части среднего класса, которые вовлечены в процесс производства символических товаров, их распространение, продажу, рекламу, а также в поддержку представителей искусства и культуры. Они создают новые направления, определяют моду и стиль жизни, в итоге определенные предпосылки сделали эту группу среднего класса более открытой к эстетическому опыту.

Постмодернизм означает новый тип общественно-культурной системы, противопоставляющий себя модернизму и всему, что с ним связано. В качестве основной характеристики этого периода определяется принятие множественности мира; множественности, которая является качеством существования, означает эмансипацию от однозначности единообразия.

Новый этос образования воссоздает древние стратегии встречи культур: например, в буддизме учитель необычайно почтителен с учеником, ученик по существу – реинкарнация культуры учителя [8]. Исчезает двойственность субкультур: нет никакого учителя и ученика, а есть только общность, единство, их экзистенциальная коммуникация, встреча. Метафора непрерывности в тибетской культуре передает как истину то, что культуры транслируются друг в друге, мы не уходим навсегда, умирая. Артикулируется приоритетная функция трансляции культуры, формализованного процесса передачи культурных ценностей от поколения к поколению, уважение прав и принцип партнерства в сочетании с сотрудничеством и толерантностью.

Показатель, важный для американцев, – это уход бывших традиционных признаков современной жизни, типичных для Америки, – передаваемые по наследству семейные фермы, малые города; исчезают, как кажется, чистота и простодушие отношений, типичные в прежние времена. Но вслед за сменой власти и форм социального контроля, эволюцией научной рациональности неизбежно сменяются и парадигмы образования, сам характер диалога культур, образовательные программы, педагогические доктрины, престижность профессий.

Социальное расслоение является особенностью социальной жизни современной России. Новый социальный слой, состоящий из обеспеченных людей, которые сделали свое состояние в условиях экономических реформ, является предметом пристального журналистского и научного интереса, о чем свидетельствует значительное число публикаций за последние пять лет. Это вызывает интерес исследователей не только потому, что представляет собой новое социальное явление, но и в связи с тем, что среди политической элиты стали появляться представители этой группы. Несмотря на большое число исследований, новые богатые по-прежнему остаются своеобразной Terra incognita, являясь противоречивым социальным феноменом [18]. С одной стороны, их обвиняют в криминальном прошлом, не менее криминальном настоящем, плохом образовании и низком уровне культуры, а с другой, с ними связывают развитие рыночной экономики, необратимость политических реформ, культурное возрождение России. Стремление представителей нового слоя обеспеченных людей дать своим детям западное образование все еще не имеет в обществе однозначной оценки, понимания.

Бурдье [9–11] рассматривал реконверсию экономического капитала в образовательный капитал как основную стратегию французской буржуазии для воспроизводства своего социального положения. Но общество, которое он исследовал – стабильное, со сложившейся социальной структурой, с сильными культурными традициями, российское и французское общества существенно отличаются друг от друга. Социальное пространство выступает пространством противопоставления, различений и дистанцирования, через которые определяет себя каждый класс от другого класса в социальном пространстве. Весь образ человека, от стиля потребления до его манеры держаться, является основным признаком, позволяющим определять своих и чужих. Символический капитал – это другое название различий, так как различия функционируют в социальном пространстве символически как пространство. Важно иметь квартиру в престижном районе, престижную марку машины, отдыхать на престижном курорте, посылать ребенка учиться в престижные учебные заведения. Наиболее престижной страной является Швейцария, где обучение в школе стоит примерно 40 тыс. долларов в год. Слово лучшее употребляется как синоним престижному, образование детей – это престижное потребление.

История образования демонстрирует его конверсионный характер: любая эпоха не только меняла приоритеты образования, но и утверждала необходимость модернизации самого этого института, смены ценностных приоритетов и свободу межкультурнойкоммуникации, которая в прежних условиях была бы просто невозможной.

 

Обновление образовательных программ открывает и новые, ранее невозможные горизонты свободы, а практики обучения одновременно и воспроизводят порождающий их принцип, и, с другой стороны, соответствуют требованиям ситуации. Институт образования подобно другим институтам представляет собой механизм устойчивого воспроизводства определенных практик, диспозиций и социальных ситуаций, в этих процессах происходит реконверсия ресурсов каждого участника образовательной встречи в решении жизненных, экзистенциальных проблем, хотя изначально для этого процесса в обществе нет ни традиций, ни посредников.

Каков окажется эффект от встречи культур, зависит не только от самих субъектов этой встречи, общей культурной парадигмы образования, типа властного контекста, но также и от посреднической роли хабитуса: прошлый опыт университетов гарантирует правильность привычных обучающих практик, их постоянство во времени гораздо надежнее, чем даже формальные правила и нормативные требования. Раньше в России все, кто занимал хоть какое-то приличное положение в обществе, отправляли своих детей в другие страны. С помощью образования своего ребенка человек дистанцируется от других, создавая образ надежного партнера, который заботится о своем добром имени, будущем своей фирмы, детей, поэтому реконверсия вполне оправдана в мире бизнеса. Такая стратегия характерна для людей, которые являются собственниками предприятий, созданных на основе собственного капитала, они относятся к нему, как к своему детищу, делу всей своей жизни [18]. Как правило, они имели честолюбивые амбиции, но не смогли реализовать их в советское время. Для таких людей кроме материального благополучия важны стратегии, посредством которых намереваются установить свое видение социального мира и своих позиций в этом мире. Важна официальная номинация, звание, социальный статус, реконверсия может быть рассмотрена как стратегия увеличения символического капитала.

Для сохранения доминирующих позиций в обществе, в процессе создания новых социальных позиций важную роль играет культурный капитал, который складывается из чтения книг, посещения музеев, театров, образовательного капитала – личной собственности обладателей дипломов и ученых степеней. Ю.Зеликова [18] подчеркивает, что собственники используют стратегию реконверсии экономического капитала в культурный, хорошее образование для детей, закрепления позиции своих наследников. С помощью приобретения культурного капитала французская буржуазия стремилась подражать французской аристократии. В дореволюционной России богатые купеческие фамилии стремились дать детям образование, похожее на то, которое получали дети в дворянских семьях. Для французской буржуазии референтной группой является аристократия, для российского купечества – дворянство.

С привлечением идеи социально-конструирующей миссии образования меняется соотношение ролей, которые преподаватели и студенты играют в качестве участников изменения, хотя можно реконструировать тип образования, который ожидается в результате обучения в развитых западных странах, образ воспитанного культурного западного человека, который существует в сознании представителей обеспеченного слоя. Навыки, которые считаются престижными и западными для представителей обеспеченного слоя: знание иностранных языков, этикет, владение элитными видами спорта. В этот список не входят профессиональные знания и общая эрудиция, речь идет о наборе знаний и умений, с помощью которых можно выглядеть своим среди западных людей.

Подавляющую часть нового обеспеченного класса России составляют предприниматели, менеджеры и работники кредитно-финансовой сферы, то есть люди, занятые в сфере бизнеса. Здесь есть люди, не связанные с новыми профессиями, возникшими в результате рыночных реформ, а выступающие профессионалами высокого уровня в других областях. Выбирая школу или университет для своих детей, они исходят из приоритета качества образования выбранного профиля. От образования ждут профессиональных знаний и навыков, которые помогут, во-первых, реализоваться профессионально, а во-вторых, обеспечить стабильное материальное положение. Богатым будет тот, кто умнее, талантливее, образованнее.

Концепция человеческого капитала появилась в 60-х годах и связана с именем Р.Беккера и работами 90-х годов В.Радаева [25]. Согласно этой концепции человек принимает решение увеличить доходы путем инвестирования времени и средств в образование. На первом этапе человек несет убытки, но со временем потери должны окупиться. Инвестирование в образование свидетельствует о стремлении к повышению социального статуса, вхождению в состав определенных групп, даже в том случае, когда это не выражается в росте благосостояния.

Реконверсия экономического капитала представителей обеспеченного класса в образовательный является на деле реконверсией в символический капитал [18]. Такую реконверсию можно рассматривать как реконверсию в культурный капитал, ее применяют люди, чья деятельность связана с западным капиталом, чтобы они сами, их дети выглядели в глазах партнеров западными людьми. В данном случае имеет место реконверсия экономического капитала родителей в образовательный капитал детей.

В трансформируемом обществе ситуации быстрой мобильности, конструирования идентичности с помощью демонстрации помимо желания агентов формирует новый хабитус. Понятие реконверсии капиталов можно рассматривать как центральное в анализе института образования периода трансформации, эта теория применима к современной российской ситуации. Новым фактором для ситуации в России является, по Л.Ионину [19], широта предложений в области образования. Наблюдается тенденция, что дороговизна и недоступность множества образовательных организаций не становится препятствием для людей, готовых освоить новые для них жизненные формы. Различные сферы неравенства – экономическая (класс), социальная (статус/престиж), политическая (власть) – представляют собой необходимые измерения стратификационного анализа. Неэкономические социокультурные переменные являются зачастую более влиятельными, чем экономические факторы, при распределении материальных и символических благ.

Менее понятны при этом последствия неопределенности для образовательных программ, хотя в условиях рыночной экономики, тесно связанной с деперсонализацией отношений обмена, образование все более связывается с индивидуализацией обучения, новым этосом образовательных институций. Эффективность и достигаемый уровень профессиональной подготовки должны учитываться при формировании бюджета кафедр и факультетов. Именно таким образом может поддерживаться высокий научный уровень преподавателей, высокий уровень тех вузов, в которых они работают. Насколько будущая система сможет соответствовать встрече культур, взаимодействию культурных и психологических ареалов, настолько будет жизнеспособной новая децентрализованная система образования. Ведь трудно изменить психологию тех людей, которые отвечают за управление в этой сфере.

Психологический онтогенез времени человека проходит под прессингом филогенетической истории культуры, причем всех ее пересекающихся сфер. Глубинные нравственные принципы, надындивидуальные общечеловеческие правила поведения и архетипы культуры являются бесспорным регулятором социализации личности и экзистенциальным каналом трансляции культурной парадигмы. Так, социальное поведение индивида и общества, разграничение функций социальных институтов и политической системы государства вписаны в социокультурный контекст ситуации, детерминировано объективными и субъективными факторами. Помимо регулятивных действий институтов власти и субъектов общественного влияния, детерминантами поведения социальных субъектов служат сложившиеся типы организационных культур, правосознания, ценности, стереотипные поведенческие реакции, составляющие целостный континуум гражданской культуры.

Образование расширяет социальное пространство, включает жизненный путь в хронотоп культуры, становится статусной характеристикой социального субъекта, обеспечивает духовность свободного гражданина, сочетающего личные интересы с интересами народа.

 

В ключе постмодернизма образование предстает как институт социальной идентификации, оно делает возможным реконверсию культурного капитала, а с привлечением идеи социально-конструирующей функции образования меняется соотношение ролей, которые преподаватели и студенты играют в качестве участников изменения.

 

 

Надо помнить, что социальный контекст, трудности интеграции знания и диалога культур детерминированы существованием тенденции социально-идеологической конфронтации с реалиями постиндустриального общества.

При этом напомним, что с самых истоков образования центральная, доминирующая роль принадлежит университетам. В качестве компонента образования постнеклассического мира университет вместе с тем отражает пространство этого мира в собственной структуре, выступая в качестве обобщенной парадигмы встречи и диалога культур, фокусированного имиджа и воплощения этоса образования, социокультурной университетской среды. Поэтому реформы важны с точки зрения повышения профессионализма, социального статуса, благосостояния, хотя в определенном смысле сохраняется оторванность образовательного пространства от конкретного социального и географического контекста. Неустойчивость социальных характеристик, образовательное неравенство, пространственная сегрегация неизбежно сопровождаются расширением поля риска, разрушением ценностей, затруднениями реконверсии капитала и диалога культур.

Кратко напомним лишь самые основные принципы образования как встречи культур. Принцип антропологизма и демократизма выступает как антропологический поворот в науке и образовании, этические ценности демократии, толерантности, социального равенства, партнерства, сотрудничества; диалог культур в основе образовательных программ, переход к антиавторитарной концепции на правовой основе. Встреча культур происходит не только на уровне индивидов, но и на уровне этносов, народов, наций.

Заметим, что далеко не все параметры, обозначенные в данной характеристике, остались в прошедшем времени. До сей поры остается не только структурная централизация процедур и учреждений образования, в том числе и в организации присуждения ученых степеней, но сохраняется ограничение стандартным взаимодействием кодов культур. То есть здесь проявляется парадокс системы: ее собственная рефлексия оказалась невозможной в ее же границах, системе концепций, принципов и парадигм.

Семантически образование предстает как институт массовых коммуникаций, взаимодействия мировых и региональных потоков культуры, способствующий синтезу различных субкультур в терминах гипертекста. Отсюда необходимость виртуальной рефлексии и формирования новой этики образования, демократизации всего содержания и технологий отечественной школы. История образования демонстрирует его конверсионный характер: в механизмах устойчивого воспроизводства образовательных практик, диспозиций и социальных ситуаций происходит конверсия ресурсов участников образовательной встречи в решении жизненных проблем, хотя изначально для этого в обществе нет ни традиций, ни посредников.

 

Институт образования подобно другим институтам представляет собой механизм устойчивого воспроизводства определенных практик, диспозиций и социальных ситуаций. В этих процессах происходит реконверсия ресурсов каждого участника образовательной встречи в решении жизненных, экзистенциальных проблем, хотя изначально для этого процесса в обществе нет ни традиций, ни посредников.

 

Если образованию принадлежит инновационная, культуртрегерская миссия, функция приращения знания, то внедрение в практику его результатов осуществляет миссию вручения субъекту социальной компетентности, профессионального успеха. Конечно, реализация этого предназначения зависит от изменения ситуации в образовании. Простое распространение грамотности сменил бурный рост масштабов производства и потребления знаний, чтобы перерасти в автономную индустрию знаний и технологий его передачи. Полезно, чтобы различные методы и стили обучения ценились как существенные для передачи знаний, открытость ума и сердца позволят вместе искать способы двигаться вопреки границам, такое образование называют практикой свободы.

Совершенно иные цели образования потребуются при переносе смысловой задачи существования человека с познания мира на его природную творческую функцию, когда на любом уровне синтеза имеется множество вариантов решения. Осуществление выбора для быстрого развития создает потребность в новых людях, новой системе образования, способной ответить на вызов времени, включить в свое содержание инновационные процессы как ответ на социальные требования.

Общезначимо понимание образования как стратегически важной сферы жизни с точки зрения развития конкурентоспособности и интеллектуального потенциала нации, а высокое качество жизни, как показывает исторический опыт, является эффективным стимулятором гражданских чувств, патриотизма. Получение образования является не свидетельством подъема по социальной лестнице, перехода в верхний слой, а индивидуального достижения, залогом успеха. Это объясняется отсутствием стабильной шкалы престижа профессий: для одних престижны интеллектуальные профессии, для других – предполагающие быстрый практический успех и обогащение, релятивизм престижности профессий ведет к ослаблению традиционной роли образования как института социальной мобильности.

Единство входящих в гражданское общество социальных страт определяется не степенью зажиточности, не общностью идеологии и культуры, но свободой жизненного выбора, самостоятельностью действий в рамках законности и ассоциированностью. Если происходит переход из интеллектуальной профессии в деловую, вероятность достижения успеха более высока в группе людей с высшим образованием: оно расширяет жизненный выбор, становится статусной характеристикой личности, закладывает контуры глобальной ситуации.

 

Выступая условием конструирования идентичности, погружаясь в культуру информационной открытости, образование постмодернизма актуализирует социальный контекст формирования образованного среднего класса как агента стабильности и солидарности общества.

 

 

Инвестирование в образование в большой степени свидетельствует о стремлении к повышению социального статуса, вхождению в состав определенных групп, даже в том случае, когда это не выражается в росте благосостояния. Другая сторона проблемы связана со стратифицирующей ролью образования.

Сегодня адаптация к новым технологиям требуется не только учащемуся, но и преподавателю, который может оказаться менее компетентным, чем студент, например, в вопросах использования информационных технологий. Здесь складывается новая субкультура, в которой могут воспроизводиться, а могут и нейтрализоваться старые правила игры. Обновление образовательных программ открывает новые, ранее невозможные горизонты межкультурной коммуникации, а практики обучения воспроизводят порождающий их принцип, одновременно соответствуют ситуации, стратификационному обогащению пространства, изменению формальных правил и нормативных требований.

Насколько эта предлагаемая система сможет соответствовать именно встрече культур, взаимодействию ареалов культурных и психологических устоев нашего общества, показывает социокультурный анализ предполагаемых новых процессов, ведь важно заранее спрогнозировать, будет ли жизнеспособной новая децентрализованная система образования. В настоящее время происходит первоначальный период привыкания к мысли о необходимости перемен и о том, что только децентрализованная система образования сможет удовлетворить потребности населения.

Хотя потребители образовательных услуг осознают, что в их интересах наличие хороших образовательных учреждений в своем регионе, без прямой поддержки региональных властей, введения образовательных полисов или иного типа индивидуальной оплаты за образование, хорошие высшие образовательные учреждения в регионах не смогут существовать. Прежняя централизованная система управления образования поддерживается и жестко связана с имеющейся системой распределения средств [3]. Приезжая в центр, представители регионов в первую очередь идут в финансовый отдел Министерства, просят денег, а далее распределяют их на месте.

В самом деле, субъект и объект в системе образования – носители определенных культур, или субкультур разного типа. Сама топология образовательного пространства включает аномалии взаимодействующих субкультур, образовательных и социальных стратегий. Кроме того, если высшая школа выступает целостной системой в мировом интеграционном контексте, то методологический постулат о ее инструментальной роли одновременно погружается в переопределение ситуации, тезаурус информационных технологий, вхождения в Интернет.По-прежнему для нас важны основы методологии социологического понимания институтов профессионализации [4, 5].