Комментарии. 3 страница
|
А.В. Дьяков http://diakoff.kurskzerno/ Гностицизм как религия и философия.
В настоящей работе мы намерены рассмотреть вопрос о том, чем в первую очередь является гностицизм II – III вв. – религией или философской спекуляцией, - и о том, какой путь проделал этот феномен в своём становлении – от философии к религии или, наоборот, от религии к философии.
Наука, занимающаяся изучением религии, выработала множество дефиниций этого сложного и многосоставного явления – от супранатуралистического априоризма до постмодернистских концептов, полагающих религию одним из видов public relations. Несомненно, что религия служит для удовлетворения религиозной потребности человека и потому своими основными элементами имеет религиозное сознание и религиозную деятельность. Иными словами, религиозный субъект здесь осуществляет связь с объектом через посредство культовой (теургической) деятельности. При этом религия выполняет ряд функций – мировоззренческую, компенсаторную, коммуникативную, регулятивную, легитимирующую и т.п.
Философия, способная выполнять те же функции, сама по себе не содержит культовой (и вообще религиозной) практики, необходимой для получения человеком религиозного опыта. В то же время философия в состоянии обосновать эту практику так же успешно, как и богословская система.
Философия поздней античности максимально приблизилась к религии, в то время как религиозные системы, в свою очередь, обнаружили для себя необходимость в неформальном (т.е. обязательно в той или иной мере философском) основании. Философы видели теперь свою высшую цель в теургической деятельности. Однако это ещё не означало, что религия философизируется. Ведь последняя должна удовлетворять потребностям самых широких человеческих масс, а требовать философского мышления от всего человечества по меньшей мере неправомерно. И тем не менее, в некоторые исторические периоды философские и богословские концепции, принимая на себя функцию vox populi (и, само собой, претендуя быть vox Dei), приобретали первостепенную важность для самых широких и необразованных слоёв общества. Вспомним, например, арианский спор, который едва не привёл к гражданской войне из-за буквы “йота”. Конечно же, неграмотные крестьяне и ремесленники не понимали, чем хорош или плох Никейский символ (как не понимало этого большинство западных епископов), однако “подобосущие” и “единосущие” стали символами характера религиозности для всего христианского населения Империи, а это уже очень серьёзно. Но, повторим ещё раз, дело не в “чистой” философии.
Всякая более или менее развитая религия есть обязательно религиозно-философская система, поскольку она должна функционировать на двух уровнях – концептуализированном и низовом. Первый позволяет формулировать внутренне непротиворечивую и стройную доктрину, способную, к тому же, противостоять своим оппонентам, а второй – привлечь максимальное число адептов, что и делает религию жизнеспособной и даёт ей возможность развивать экспансию. Этот концептуализированный уровень существования религии нуждается в философствовании. А вот философия вполне может обойтись и без религии. Однако, давая ответы на те же вопросы, что и религия, философия, как правило, сталкивается с этой последней, и тогда возникает т.н. “религиозная философия” - понятие терминологически не вполне ясное, но нам придётся им воспользоваться. Это уже не философия в чистом виде, поскольку, оставаясь в русле академической науки, религиозная философия в то же время принимает на себя в той или иной степени функции и ответственность, свойственные религии.
Если попытаться определить сущность гностицизма в нескольких словах, мы приходим к следующему определению: гностицизм – это рационализация мистического опыта. В то же время верным является и обратное утверждение: гностицизм – это мистифицированное переживание рационального построения. Эти два определения, которые по сути есть одно и то же, приводят нас к старой схеме “рациональное – иррациональное”, которая, помимо того, что всем надоела, ведёт нас в тупик. Если мы хотим добиться положительных результатов, мы должны отбросить и первый, и второй позитивизм (и любой третий тоже). Бунт против позитивизма за последние сто лет также стал традиционным и выработал собственное клише: научное – ненаучное. От этой схемы также следует отказаться. Когда мы произведём такую “редукцию”, мы оказываемся во власти новых схем – экзистенциалистских, структуралистских и т.п. Надо ли говорить, что эти схемы также должны быть отброшены?! Остаётся одно: выработать новый концепт, применимый к изучению гностицизма. В конце концов, только так и функционирует философия.
Гностицизм изначально развивался на христианской почве. Для этой религиозно-философской системы было необходимым учение о личностном Абсолюте. Гностическое учение может казаться весьма причудливым, в нём может не быть учений ни о Троице, ни даже о Христе, но тем не менее непременно обнаруживаются главные моменты, позволяющие говорить о существенно христианском характере концепции: метафизический монизм, этический дуализм, линеарная концепция космогонического и исторического процессов. Всё это можно сказать не только о христианстве, но и об иудаизме, однако существенной чертой иудаизма является не монотеизм (который вообще-то в истории религий не такая уж редкость), а Завет личностного Божества со своим народом.
Даже в тех немногих подлинно гностических системах, где нет учения о Христе, обнаруживаются названные нами черты христианства. Наиболее важным здесь представляется наличие линеарной концепции космогонического процесса, которая была принципиальным новшеством по сравнению со всей античной религиозной спекуляцией.
Христианство – монотеистическая религия, однако монотеизм здесь не столь последователен, как в иудаизме, и эта “непоследовательность” имеет принципиальный характер: Божество здесь дифференцировано в виде Троицы. Такая же дифференцированность, правда, на большее число ипостасей, присутствует и в гностицизме.
Таким образом, гностицизм от иудаизма отличается тем же, чем и христианство: своим платоническим учением о Божестве. Поскольку гностики были люди в большинстве своём хорошо образованные, это не могло не быть для них существенным.
Однако, поскольку мы говорим о гностицизме как явлении, существующем всецело на почве христианства, мы также должны отличать его от внешне сходных с ним явлений в самом христианстве. И это гораздо труднее. Дело в том, что гностицизм II в. был практически единственным (и вполне адекватным!) богословским выражением раннего христианства. Однако в то же время гностицизм оказался нетождествен христианству вообще. Почему? В наше время это вполне ясно – не потому, что наша наука обострила наше зрение, но потому, что само христианство впоследствии внятно выразило свои основные концепции. Иными словами, гностики оказались еретиками только post factum.
Прежде всего, конечно, христианское большинство было шокировано “бесконечными родословиями” гностических систем, которые резко отличались от простоты (даже – примитивности) раннего христианства. Но ведь у Маркиона, например, не было никаких “родословий”, а в нём сразу разглядели инакомыслящего. Что же в учении Маркиона отталкивало деятелей ранней церкви – антииудаизм или учение о двух богах? Антииудаизмом были заражены все павлинисты, и едва ли он мог выглядеть чем-то экзотическим или неправомерным. Но вот учение о двух богах – Высшем и Низшем – вносило слишком уж резкий субординационизм в учение о Божестве, который уже во II в., задолго до Никейского собора, мог вызывать неприятие. Но самое главное было в том резком этическом дуализме, который следовал из учения Маркиона и который приводил к ненавистничеству по отношению к тварному миру. Церковному христианству также не чужд этический дуализм, однако он существенно смягчён доктриной субстанциального богочеловечества Христа. Этого-то учения о субстанциальном богочеловечестве в гностицизме не было. Значит, дело всё-таки именно в расхождении гностиков с христианским большинством по вопросу о природе Христа. Христос был слишком человечески близок верующим, чтобы можно было признать докетизм гностиков. И наконец, церковные христиане попросту не нуждались в знании о тайнах бытия и божественной природы, тогда как для гностиков это было насущно необходимо.
Однако всего этого недостаточно. Этический дуализм присущ всей поздней античности. Недаром живший в IV в. Плотин стыдился своего тела. А что касается докетизма, то ведь он должен был импонировать верующим массам более, чем мысль о том, что Бога можно предать позорной смерти на кресте. Боги и полубоги являлись людям и жили среди них. Однако основателем новой мощной религии стал не интеллектуал Аполлоний Тианский, а простой человек Иисус. Религия не тождественна философии; философия лишь на время и лишь для интеллектуально развитых людей может занять место философии. Если человек смутно представляет себе объект своего религиозного чувства, то это – не вера, а суеверие. Система суеверий, опять-таки, не может заменить религию. Гностицизм был слишком высоколоб, он мог быть религией только для людей с хорошим философским образованием, а таких во все времена немного. Религия утверждается не в философских диспутах, а посредством обращения народных масс. А народным массам больше подходило примитивное христианство, нежели утончённые спекуляции гностиков.
Наконец, конфликт гностицизма с церковным христианством был конфликтом философии и богословия. И в этом нет ничего удивительного: религия нуждается в философии, но и постоянно входит с ней в противоречия. “Свободная стихия богословствования”, о которой говорил Л.П. Карсавин – вещь труднодостижимая и, уж конечно, не доставляющая устойчивости религии – скорей наоборот. Гностики заставили христианство в целом заговорит на языке философии, однако сами были отвергнуты церковным христианством.
И всё же во II – II вв. существовал “народный”, или “массовый” гностицизм, который тяготел к церковной обрядности и, по крайней мере, на первых порах, старался не отделять себя от христианской церкви. И это означает, что гностицизм (возможно, в несколько упрощённых и адаптированных к каждому конкретному региону) всё же удовлетворял религиозным потребностям весьма значительного числа людей. При этом, однако, хотя христианство в целом и декларировало ориентацию на царство Небесное, а не земное, гностицизм, как все элитарные религии, был сравнительно пассивен в своём распространении и потому проигрывал в конкурентной борьбе с “ортодоксальным” христианством.
У нас могут возникнуть трудности с отличением рассматриваемого феномена II – III вв. от сходных с ним явлений на христианской почве – особенно если наш взгляд сосредоточен на II – III вв. и не видит пока развитого христианского богословия. Но вот само церковное христианство этого времени прекрасно отличает от себя гностиков, и мы в большинстве случаев можем доверять ранним церковным писателям, когда они говорят о “еретиках”. У этих писателей, правда, нет отчётливой терминологии, и к их классификациям подходить надо с большой осторожностью, но вот чутьё на всякого рода инакомыслие у них превосходное. Впрочем, об этом мы будем подробно говорить в каждом конкретном случае.
При таком генетическом родстве гностицизма с церковным христианством в этом последнем не может не обнаруживаться множество элементов, сходных с гностицизмом. Наиболее ярким выражением здесь является “церковный гностицизм” Климента Александрийского и Оригена. И Климент, и Ориген – церковные писатели, у которых мы не найдём ни резкого антииудаизма, ни докетизма, ни учения о грехопадении Софии. Сходство их идей с гностическими объясняется, скорее всего, родственным способом мышления и образованием.
Итак, относительно связи гностицизма и христианства можно сказать следующее. Для гностицизма очень важной является концепция линейного развития мирового и исторического процесса, которой античное мышление дохристианской эпохи не знало. Во всех гностических системах обнаруживается учение о личностном абсолюте, которого опять-таки не было в языческих религиях и философской интуиции эллинства. Эти две главные черты позволяют утверждать, что гностицизм – явление, развивающееся на почве христианской богословской и философской спекуляции. В то же время гностицизм отличен от церковного христианства и имеет собственные отчётливо выраженные черты.
В начале ХХ в. гностицизм признали явлением синкретического характера, возникшим по меньшей мере за несколько десятилетий до н. э. (Буссе, Группэ, Рейтценштейн, Вендланд, Келер и др.). К примеру, Ж. Маттер считал, гностицизм ничего другого не делает, как только резюмирует из других религиозно-философских систем самое важное. Гнозис, говорил он, пришёл восполнить через свои системы то, чем манкировали они, и реформировать доктрины и учреждения язычества.
Безусловно, гностицизм имеет синкретический характер. Однако синкретизм не означает механического смешения разнородных элементов: религия может функционировать только как нечто цельное, а не как лоскутное одеяло. (Само христианство тоже можно охарактеризовать как синкретическую религию.) Все разнородные элементы не только были сплавлены в гностицизме воедино, но были прочитаны (или “вчитаны”) в гностическом контексте совершенно по-новому и, по существу, перестали быть тем, чем были первоначально. Характеристика гностицизма как синкретического учения ничего не добавляет к его пониманию.
Всё вышесказанное верно представляет феномен гностицизма только с одной стороны – внешней. Между тем для этого учения намного важнее его “внутренняя” сторона – мироощущение гностика. Сами гностики чётко различали “видение в мире” от “видения в духе”. Первое представляет собой традиционный и весьма обыденный дуалистический взгляд на мир, разделяющий всё на субъект и объект, “я” и “не-я”. Такое “видение в мире” лежит в основании всякой религии и является её необходимым условием. Напомним: живая и действующая религия предполагает субъект религиозного опыта и чувства и их объект, т. е., попросту говоря, верующего и Божество. Однако гностическое “видение в духе” снимает эту субъект-объектную дуальность в двух аспектах, о которых мы теперь поговорим.
Во-первых, самый познавательный процесс (который здесь представляется центральным для всей доктрины моментом), согласно гностикам, снимает субъект-объектное разделение мира; познающий сливается с познаваемым, и они становятся неразличимы. Гностик отождествляет себя с каждым познаваемым предметом, и таким образом происходит “искупление” этого предмета: косный материальный мир, до этого пребывавший в плену неведения и потому, в сущности, лишённый “подлинного” бытия, теперь “выкуплен” познающим, введён в сферу разумности-познаваемости-качественности, т. е., в конце конов, божественности. Во-вторых, сам гностик “единосущен” Божеству, имеет ту же природу, что и Бог. Иными словами, гностик – это и есть Бог на определённой ступени его качествования. А раз так, то не может быть никаких религиозных субъекта и объекта: не станет ведь нормальный человек молиться самому себе! Вместе с тем источник спасения гностик усматривает в себе самом, а потому сам для себя становится единственным объектом упования на спасение, но такое чувство, сколь бы экзистенциально напряжённым оно не было, едва ли можно назвать религиозным. Повторим: в гностицизме исчезает всякое различие между спасаемым и спасающим.
Такой подход по силам далеко не всякой личности; большинству людей необходимо опираться на всемогущество Божества, искать у него помощи и “прощения”. Принять на себя ответственность за всё зло мира и в одиночку взяться за его преодоление может только весьма незаурядный человек. Поэтому гностик Валентин учил, что гностическое “спасение” доступно не всем, а только “духовным” людям, т. е. тем, которые субстанциально единосущны Абсолюту; остальные же – “душевные” и “плотские” – спасения не достигнут.
Кроме того, снятие субъект-объектного различения, о котором мы привыкли думать, что именно оно делает человека личностью и свидетельствует о появлении у него сознания, может быть понятно лишь после соответствующей подготовки. Прежде всего, для этого необходимы изрядное образование и (или) интенсивный мистический опыт, безразлично какой – аскетический, либертинистичсеский, наркотический и т.п. Этому способствует любая дезориентация чувств и сознания. Поэтому в гностических общинах могли сосуществовать крайний аскетизм (шокировавший даже сурового монтаниста Тертуллиана) с крайними же степенями распущенности; и то, и другое пугало писателей-ересиологов, поскольку они интуитивно чувствовали в любом случае чуждость формализованности христианской доктрины. (В этом отношении как раз и можно считать гностицизм тем модусом в христианстве, где возобладала “свободная стихия богословствования”.) Гностиками становились городские интеллигенты и деклассированные (т.е. социально и психологически дезориентированные) сельские жители. Этим последним философию заменял мистический опыт, получаемый под руководством искусных наставников, и занятия магией.
В свете всего вышесказанного мы можем ответить на вопрос о том, является ли гностицизм II – III вв. религией, вполне отрицательно. Это даже не квазирелигиозная система, а, скорее, некая традиция психической культуры, успешно выполнявшая функции религии. Таков же, например, буддизм тхеравады. Однако психическая традиция – это также и не философия, хотя, конечно же, с философией здесь больше общего, чем с религией. В основании психической традиции всегда лежит философская система, и гностицизм в этом отношении – не исключение.
Уже в XIX в. начались споры о том, проделал ли гностицизм путь от религии к философии или наоборот. А. Гарнак определял этот феномен как “острейшую эллинизацию христианства” [1, 250]. В противоположность ему Ж. Киспель утверждает, что “гностицизм есть христианизация греческой философии и восточного мистицизма на основе евангелия” [2, 119]. Второе утверждение, пожалуй, ближе к истине. Вспомним хотя бы, что представляло собой христианство ко II в.: при своей широкой популярности в доктринальном отношении это была довольно примитивная полу-иудаистическая секта, богословский потенциал которой как раз и начал проявляться в споре с гностиками. Что же касается гностических систем того времени, они показывают высокий интеллектуальный и культурный уровень своих главных деятелей. Этих людей, получивших хорошее “греческое” образование, привлекало в христианстве его учение о персонифицированном Абсолюте, чего экзистенциально недоставало многим платоникам и стоикам. Вместе с тем нельзя считать однозначно неверным определение А. Гарнака: христианство, порвавшее ко II в. с иудаизмом, искало точку опоры в греческой образованности и потому, действительно, активно эллинизировалось. Эта свободная эллинизация как раз и привела многих христиан к гностическим учениям, которые, собственно, были первым философски состоятельным выражением христианской доктрины.
Литература:
1. Harnack A. Lehrbuch der Dogmengeschichte. T. I. 5. – Tubingen, 1931.
2. Quispel G. Vallentinian Gnosis and Apocryphon of John // The Rediscovery of Gnosticism. Vol. I. The School of Valentinus. – Leiden, 1980.
|
|
В. Харламов Три века гностицизма
Введение Попытки примирения христианства с языческими взглядами совершались постоянно со времен первоапостольской проповеди, что явилось причиной возникновения различных синкретических учений, наиболеезначительным из которых по праву считается гностицизм. Христианская церковь противостояла и боролась с гностицизмом с самого его зарождения в течение первых трех веков, но окончательно это религиозно-философское движение не исчезало никогда и давало о себе знать в различных еретических учениях, как в рамках христианства, так и вне его. В чём же состоит секрет живучести гностических идей?Однозначно ответить на этот вопрос сложно. По-видимому, одна из основных причин состоит в том, что гностицизм в многообразии своих проявлений является весьма гибкоймировоззренческой системой, не заключённой в строгие догматические рамки. Мы не найдём никакого общего источника, определяющего основные постулаты этого учения. Гностическое учение обычно сохранялось в легендах и передавалось в устной традиции, что придавало учению особую гибкость и обеспечивало его живучесть. Содержание легенд могло изменяться в соответствии с изменением культурных стереотипов. В.Налимов указывает на древний гностический принцип, суть которого сводиться к тому, чтобы, проникнувшись духом гностического мировоззрения, "суметь создать свой текст, отвечающий смыслу и требованиям сегодняшнего дня... Рассказчик мог изменять текст в соответствии с запросами культуры. Это не значит, что изменялся дух учения - изменялось его звучание" [7, с.200]. Но в чем конкретно заключается этот дух учения, или что является сущностью гностицизма, - отчетливо ответить на этот вопрос не представляется возможным. Свобода интерпретации на каждом этапе передачи учения, вобравшего в себя философские, этические и религиозные элементы разных культур, вряд ли может указывать на единую преемственность и цельность. Однако, всё же есть нечто общее, что объединяет гностиков всех времён. Это претензия на обладание “высшим знанием”. Содержание “высшего знания” не было конкретно сформулировано ни одним из направлений гностицизма,которых было большое множество и которые порой вступали между собой в причудливые сочетания, но идея этого знания во всех случаях была единой - сотериологической. Именно стремление к получению спасения через “высшее знание”, через особую мудрость, часто посредством специальных таинств и посвящений, объединяет эзотерические учения и проводит своего рода мост от восточных культов к гностицизму и каббале, и далее к манихейству,мистицизму,духоборчеству,учениям Е.Блаватской и Рериха,“Белому Братству” и т.д.Во всех случаях гносис, как особое знание, создает основу высшей культуры, в условиях которой, посредством специального самоуглубления и самопознания, человек приходит к новому самосознанию, к правильному познанию духовных процессов и внешних явлений. Как записано в уставе одного парижского гностического общества начала нашего века, гностицизм исповедует, согласно своему наименованию, что “истинная религия есть чистое знание" [8, с.9]. Исторические источникиРаспространённость гностицизма в первые три века косвенно характеризуется частотой и пространностью цитирования гностических произведений христианскими писателями. Если мы соберём только цитаты из гностических сочинений по трудам ранних ересеологов,то это составит текст в 50-60 страниц. Собственно, эти цитаты и были до недавнего времени единственным источником изучения раннего гностицизма, и они в очередной раз свидетельствуют о серьёзной опасности, которую это явление представляло для христианства. Картина начала меняться, когда историки получили возможность изучать подлинные гностические тексты. В так называемом Corpus Hermeticum (Гермесианская литература или Герметика), происхождение которого до сих пор не ясно, есть несколько гностических греческих трактатов. Например, первое произведение из этой коллекции известно в Европе, как “Пастырь человеков”, уже с XV века. Однако, значительными, подлинно гностическими текстами являются две коптские рукописи, привезенные в Англию в XVIII веке, но опубликованные только в конце XIX века. Эти манускрипты содержат, так называемую, “Pistis Sophia”(“Вера (и) Мудрость”), две книги “Jeu” (или книга “О тайном логосе”) и четыренеидентифицированных фрагмента. Другой гностический кодекс был найден берлинским церковным историком Шмидтом в 1896 г. и впервые опубликован в 1955 г. Кроме прочих произведений он содержит два сочинения, в которых изложено сущностное понимание гносиса: “Апокриф Иоанна” и “Sophia Jesu Christi” (“Мудрость Иисуса Христа”). Гностическим является также такое произведение, как“Гимн о душе” (или “Гимн о жемчужине”). Большое количество гностической литературы было сохранено и дошло до нас, хотя и в трансформированном виде, через небольшую общину мандеев до сих пор существующую в низовьях Тибра и Евфрата. Знаменательной вехой, оказавшей огромное влияние на развитие богословского знания, была находка библиотеки в Наг-Хаммади в 1945 г., состоящей из двенадцати полных папирусных кодексов и восьмилистов еще одного кодекса. Датируются рукописи не ранее середины IV века. Это открытие является одной из наиболее объемных и целостных находок древних манускриптов в нашевремя. Проблемы изучения формирования новозаветного канона, как и вообще ранней христианской литературы, формирование евангельской жанровой традиции получили новое освещение. На базе текстов из Наг-Хаммади были получены новые свидетельства для анализа взаимоотношений между "ортодоксией" и "ересью", тексты раскрывающие содержание гностицизма и его взаимоотношение с иудаизмом и неоплатонизмом. Особое значение библиотеки Наг-Хаммади состоит в том, что она представляет нам как христианские, так и нехристианские гностические сочинения. Последние, естественно, прошли через христианскую редакцию. Здесь мы встречаем подтверждение теории о внехристианском происхождении гностических учений. В то же время, тесная связь с иудейской традицией, особенно апокалипсической и внебиблейской, весьма очевидна, что отчасти подтверждает точку зрения тех, кто считает, что гносис начал зарождаться на почве раннего иудаизма. До того, как были открыты манускрипты Наг-Хаммади, отцы церкви II-IV веков, естественно, в полемической форме включали в свои произведения отрывки из этих гностических трактатов. Благодаря им мы знаем о "Книге Варуха" Иустина Гностика, “Великом Толковании",приписываемом Симону Волхву, “Наассенской проповеди” и “Послании к Флору” Птоломея. Происхождение гностицизмаДо сих пор мы не располагаем ни одним подлинным гностическим текстом, содержащим описание истории этого движения. Поэтому очень сложно проследить реальную историю происхождения и развития гносиса. Только при внимательном анализе первоисточников, отношений гностических школ к другим движениям мы можем частично реконструировать историю этого феномена. Однако значительная часть, особенно ранний период, до сих пор остается окутанной тайной. Вне всякого сомнения, культурные, религиозные и исторические истоки гностицизма восходят к иудаизму, зороастризму и эллинистическим традициям. Сирия и Палестина были для гностицизма родным домом. Многие гностические сочинения становятся понятными только как толкования или парафразы некоторых поздних еврейских сочинений и ветхозаветных Писаний. Ряд ветхозаветных фигур: Адам, Сиф, Каин, Сим, Енох, Ной и др. - выступают в этих сочинениях как посредники откровения. Возможно, гностическая идея "неведомого высшего Бога", выраженная в греческих терминах, является отражением еврейской идеи монотеизма.Также гностическая идея Бога-Творца или Демиурга, построена, вероятно, на основании книги Бытия. Гностицизм зародился на рубеже эпох незадолго до Рождества Христова, либо в Египте, либо в Вавилоне. Он начал свое движение, когда древний мир, как иудейский, так и языческий "выдохся", исчерпал все свои ресурсы. "В действительности, -говорит В.Болотов, - начало гносиса падает на одну из печальных эпох во всемирной истории. Классическая философская мысль - уже без веры в свою силу, религия - без веры в свое содержание, политическая жизнь...- с зловещими предзнаменованиями" [2, т.2 с.181]. Человеческое сознание со всей остротойпришло к пониманию мира как непреодолимого зла,непревозмогаемого несовершенства, жестокой необходимости, от которой оно стремилось отгородиться. На контрастном фоне такого мировосприятия все острее ощущалась потребность в освобождении через единение с непостижимым Богом. И как ни был Он непознаваем и далек, Его всеприсутствие и вездесущность все же ощущали, но при этом не считали Его причастным творению этого злого мира. Возникло противоречивое и неразрывное сочетание дуалистических и пантеистических представлений. Казалось, что эту неразрешимую для непросвещенного Святым Духом человеческого сознания проблему, можно решить путем сложных синкретических построений. Эклектический элемент стал пронизывать все философские и религиозные направления в поисках их примирения. Все перемешалось самым причудливым образом в встремлении к высшему знанию, как панацеи от всех бед. Указать достаточно определённо предпосылки, послужившие развитию гностицизма, весьма затруднительно. Ясно, однако, что исторически они непосредственно связаны с завоеваниями Александра Македонского. Во времена его обширной империи произошло своеобразное столкновение восточной и греческой культур, что не могло не привести к взаимодействию между ними. Фактически, началось медленное, но настойчивое влияние религиозного Востока на греческий дух. На Западе в это время отмечается упадок теоретической мысли,этическое направление становится ведущим в эпикурейской, стоической, а также других философских школах, которые в своем скептическом пантеизме, близком к атеизму начинают уделять много внимания теологическим вопросам.Кризис греческой культуры в целом и особенно философии на рубеже эпох послужил причиной укрепления религиозных настроений в Римской империи. Неудовлетворяясь умозрительными истинами философского знания, многие устремились к высшим таинственным знаниям, получаемым в мистериях, практика которых была широко распространена в восточных культах. Произошло причудливое соединение философско-абстрактного знания с религиозно-мистического опытом. Характерной чертой такого подхода явилось стремление через откровение в себе божества получить особое знание,посредством которого можно достичь совершенства и спастись. Одновременно с этим развивается взгляд на божество, какна сущность, трансцендентную по отношению к чувственному миру. Вступить в контакт с божеством возможно только через ряд особых посредниковмежду ним и человеком; таковыми являются либо духи (демоны), либо мировая душа. Контакт с посредниками достигается через совершение определенных религиозных обрядов-мистерий, что возможно только отдельным людям. В соприкосновении с божеством дается человеку в форме откровения особое “высшее знание”, которое служит источником философии и всякого другого знания. В дополнение к идеологическим и религиозным факторам, связанным с эллинистической атмосферой синкретизма, еще одним фактором, послужившим распространению гностицизма, было социальное положение в городских центрах эллинистического Ближнего Востока. Гностицизм способствовал росту индивидуального самосознания, обособления, автономии и независимости сознания от любых обязательств, включая отношение к официальным религиям. Космос или видимый чувственный мир выглядел как дезорганизованная не управляемая Логосом сфера. Такая точка зрения сильно отличала гносис от других религиозных и философских взглядов своего времени. Сотериология гностицизма была направлена на полное отвержение мира -это был самый радикальный подход во всей древности. Здесь мы видим прямое соответствие скептическому образу, созданному в традиции литературы мудрости,которая, как считают, сыграла важную роль в оформлении гностических идей. В иудейском философском скептицизме очень наглядно представлен пессимистический взгляд на мир. Для благочестивого человека очень сложно осознать и понять цель и значение некоторых вещей в мире, в котором он не видит продолжающегося устойчивого порядка, где случай и судьба руководят миром. Возможно, именно иудейский пессимизм послужил основанием для происхождения надкосмического понимания мирового гносиса и отличия между "творящим Богом" или демиургом, который ответственен за существование злого космоса, и "высшим Богом", являющимся источником и конечной целью искр света истинного знания. Согласно гностическому пониманию первых трех глав книги Бытия, человек, мир, Бог - непоправимо разделены. Сущность гностицизмаГностицизм, отразивший сотериологические стремления эпохи, был по своей сути явлением религиозной жизни. В нем нельзя видеть религиозную философию, например, как в неоплатонизме. Гностицизм сам по себе является своеобразной религией. Особая популярность и значительность этого явления состояла в том, что содержание учения гностиков составляло учение о душе, о ее бедственном положении в этом мире и о спасении. В подобной ориентации, обращенной к духовному миру человека, М.Поснов видит сущность гностицизма. Гностицизм нельзя рассматривать как гомогенное движение, но только как систему родственных учений. Общей идеей всех гностических учений и толков является получение особого знания, но не просто теоретического знания, а знания как энергии и силы, несущей человеку небесное спасение. Такое “высшее знание” по своему содержанию часто приближается к внутреннему созерцанию и отождествляется с благочестивым состоянием. В гностицизме вообще происходит отождествление понятий "познание" и"благочестие". Обилие гностических систем объясняется достаточно просто. "Все, чего желает сердце, - пишет А. Дитрих, - об этом умоляет, или это вынуждает знающий гностику своих многочисленных богов" [8, с.82]. И поскольку желания сердцаразнообразны, следовательно, различны и пути их удовлетворения, отсюда понятно, почему более или менее значительные представители этого движения составляли свои особые системы учений и мистических культов. Основной тенденцией гностицизма была его антропологическая ориентация, выраженная в образной, часто поэтической форме. Для гностиков было характерно выражать свои идеи не отвлечёнными абстрактными понятиями, а образами.Как говорит В. Болотов, "Для нас - признать гносис, как философию, кажется странным. Он распространялся не в виде философских трактатов. Скорее это были опыты поэтического изложения, не философские системы, а религиозные эпопеи" [2, т.2, с.178]. Образность, характерная для поэтического стиля, была неотъемлемой чертой гностических сочинений и, естественно, она требовала аллегорического толкования. Аллегории уделено в гностицизме достаточно много внимания, и это понятно. К аллегориям прибегают очень часто, когда нужно примирить новые взгляды с традиционными понятиями религии. В частности, в отношении Св.Писания гностики прибегали к двойному аллегорическому толкованию. "Они, посредством аллегорий, получали из Св. Писания известные отвлечённые положения, и затем эти отвлечённые положения опять-таки выражали и аллегориях, в картинах, в образах. Таким образом, они из одной таинственной загадки получали уже в обработанном виде другую загадку, давали решение первой, но предлагали его опять-таки в загадочной форме. Их учение производило эффект тем, что с первого раза было понятно только отчасти, но непонятно в своем глубоком основании и делалось понятным, по мере того, как гностики усовершались и восходили... от силы в силу" [2, т.2, с.178-179]. Как мы уже указали, гностицизм был явлением религиозной жизни. И этим объясняется настороженность одних и открытая борьба других отцов церкви против этого явления. Если бы гностицизм представлял из себя только философское движение, то его спекуляции не были бы опасны широким группам христиан, большая часть которых, как и вообще большая часть людей, стояла вдали от философии. Для религиозной общины могла возникнуть опасная конкуренция только со стороны религиозных учений и именно такое учение представлено в гностицизме. Как же удавалось привлечь внимание к сложным гностическим системам? Достигалось это через мистерии и магию. Мистерии присутствовали в греческих культах с древнейший времен. Обычно они состояли в представлении отдельных сцен из жизни богов и обязательно несли в себе символическое значение. Широкое распространение они нашли и в гностицизме. Гностики обретали своё познаниерелигиозным путём, и часто здесь не личное усилие делало человека “знающим” (гностиком), а приверженность гностической секте, посредством посвящения в определённые обряды. Однако нельзя считать гностицизм совершенно немыслимым без мистерий. Многие гностики умеренно обращались к мистериям, но во всех гностических сектах существовали особые ритуалы посвящения, нередко сопряжённые с магическими действиями. Здесь мы переходимк следующему элементу гностицизма - магии. Магия имела повсеместное и широкое распространение в то время. Она захватила не только языческий, но и еврейский мир. Конечно отношение к магии было неоднозначным. Одни отрицали магическое знание, как результат откровения падших ангелов, а другие делили магию на чёрную и белую,и спокойно употребляли в обиходе амулеты и заклинания, часто состоящие из имен Бога и ангелов, против болезней, происхождение которых приписывалось влиянию демонов. Распространенность магии была столь велика, что, как метко подметил С.Трубецкой, даже Ориген в подтверждение заклинательной силы имён Бога ссылался на магию [12, с.393-394]. Мистериигностицизма стояли в тесной связи с магией. По свидетельству Иринея, много магических элементов присутствовало у последователей Василида и Карпократа, офиты заимствовали имена своих архонтов: Ялдабаота, Астофея и Торея, - из магии, а Симон Волхв и Менандр, будучи магами, стояли у истоков гностицизма. В основании магии лежит познание тайн потустороннего мира,которое передаётся от поколения к поколению и сохраняется в предании. В магии сакральная сторона мистического познания находит своё практическое выражение. Магия является проявлением этого знания в действии. Если в мистериях находят удовлетворение созерцательные запросы человеческой души, то магические формулы обеспечивают практическую сторону, состоящую в сознании господства над силами духовного мира. И если первые создают иллюзию комфорта, наслаждения в соприкосновении с духовными сферами, то второе создаёт иллюзию безопасности и превосходства над земными силами. Гностицизм представил в себе магическую концепцию спасения. Искупление даётся только тому, кто ведает магическими заклинаниями и знает истинные имена архонтов. Только таким образом можно пройти через все небесные сферы и спастись. Христос в гностических системах представлен всеведующей личностью, прошедшей все эманационные уровни и спустившейся на землю, чтобы сообщить человечеству истинное знание, благодаря которому оно сможет последовать за Ним; и это знание является ключём к замку каждой небесной сферы. Перед тем как непосредственно перейти к рассмотрению гностических учений и систем,представим общую схему гносиса, которая содержит в себе лишь отвлечённые черты самых значительных гностических систем. Данная схема не является реальным объяснением гносиса, а имеет значениекак обобщающая, в сравнении с которой будет легче выявлять частные особенности того или иного направления. Радикальный дуализм - главный фактор в гностической доктринальной структуре. Во всех гностических системах абсолютному духовному началу противостояло материальное, либо как небытие,либо как активная злая сила. В обоих случая происхождение материи и вещественного мира непосредственно от Божества было немыслимо; для устранения взаимодействия между ними обычно вводится демиург. В одних случаях демиург представлен слабым духовным существом, которое ниспав в материю, по необходимости становитсятворцом. В другом случаедемиург - бунтующий ангел, творящий мир произвольно, вопреки воле Бога. В первом варианте для соприкосновения Бога с материей создаётся путём эманаций духовный мир эонов. В совокупности этот мир составляет “плерому” - полноту. Во втором варианте дуализм добра и зла выдержан контрастнее, эти две категории противопоставлены друг другу. Спасение понимается не в смысле освобождения от тяжести греха, как в христианстве, но в смысле освобождения духа из уз материи, особенно из материального тела. В этом состоит цель мирового процесса и она идентична во всех гностических система. Сам процесс спасения является результатом духовного познания. Таким образом, Христос гностиков, как Спаситель, сообщает духовной природе человечека познание его собственной природы. Через получение этого “высшего знания” душа обретает возможность освободиться от власти материи и, пройдя сквозь эманационные уровни, достигнуть высшего мира и слитьсяс Божеством. В природе Христа единение духа и материи немыслимо.В одном случае Христос живёт в реальном человеке Иисусе; при более сильном дуализме человеческая природа Христа представляется как чистый призрак, фантом и не более. Антропология и этика гностиков проникнута также духом дуализма. Как правило, они делят людей на пневматиков (духовных) - предопределенных ксовершенству самой своей природой, психиков (душевных) - способных приобрести совершенство посредством заслуг или подвигов, и на иликов или хоиков (материальных илиплотских - своей природой обречённых на рабство чувственным влечениям. Основная задача нравственной жизни - освобождение духа из уз материи, что достигается через умерщвление плоти.Процесс умерщвления плоти может происходить двумя путями: посредством строгого аскетизма или, напротив, через неограниченную беспредельную свободу поведения, не сдерживаемую никакими этическими нормами. Та часть гностиков, которая смотрела на материю как на самобытную злую силу, стремилась избегать всякого с ней соприкосновения и шла аскетическим путём. Другая часть, которая представляла материю как нечто несущественное, видело её умерщвление в злоупотреблении ею, и доходила до крайней развращённости. Так выглядит традиционное представление о содержании гностицизма. Мы будем рассматривать гностические системы согласно схеме предложенной М.Посновым. Классификация М. Поснова является в достаточной степени условной, в ней указаны лишь основные вехи в развитии гностицизма. О строгой классификации не может быть и речи, поскольку гностические учения настолько переплетены между собой, что выявить онтологические корни и этимологию развития отдельных понятий и их взаимовлияние не представляется возможным. Как замечает сам М.Поснов: "Вопрос о классификации гностиков является чрезвычайно трудным для решения и, собственно, остаётся открытым до настоящего времени, так как все опыты решения его гипотетичны" [8, с.252]. ДОХРИСТИАНСКИЙ ЯЗЫЧЕСКИЙ ГНОСТИЦИЗМИсторических памятников, отражающих картину дохристианского гностицизма, сохранилось немного. В основном это отрывки космогоний и гимнов из мистических культов, а также гермесианская литература и мандейские писания. Определить время происхождения этих документов очень сложно так как многие из них подверглись разным наслоениям, особенно трактаты Герметики и мандейские сочинения. Герметика представляет из себя собрание из восемнадцати независимых друг от друга частей, в которых нашли отражение различные системы, смесь гностических, греческих, еврейских и египетских религиозных идей. Ценность Герметики состоит в том, что, хотя в ней мы не встречаем полную и законченную систему, она указывает на существование определенных религиозных групп в дохристианский период. Познанию в этих группах придавалось огромное значение, благочестие и гносис в них отождествлялись. В связи с дохристианским гностицизмом следует указать секту мандеев, которая сохранила своё существование до наших дней. Возникновение этой секты относят к началу I века по Р.Х., однако долгое время она оставалась неизвестной. Её открытию в середине XVII века мы обязаны монаху-миссионеру Игнатию. Мандеи известны также как назореи и ученики или христиане Иоанна Крестителя. Их приблизительная численность на сегодня составляет14000. Расселены они в основном на юге Ирака и юго-западе Ирана. Мандеи представляют из себя определённо гностическую общину, которая сочетает в себе элементы иранского дуализма, платонизма, астрологии, иудаизма и древнего вавилонского и египетского знания. У своих соседей в исламском окружении они известны как религия сабби или саббиане, т. е. крестящиеся, или баптисты. Сами они называют себя мандеи. Общая структура мандейской мысли выглядит приблизительно следующим образом. В космологии прослеживается строгий дуализм между царством Света и царством Тьмы. Царством Света управляет возвышенное существо, носящее разные имена: “Жизнь”, “Великая Жизнь”, “Господь Сил", "Великий Дух", “Царь Света”. Это существо окружено бессчетным числом существ света, живущих в обителях или мирах и занимающихся славословием “Жизни”. Царство Света произошло из “Первой Жизни" путем нисходящих эманаций и творений, названых “Второй", "Третьей" и "Четвёртой" Жизнью. Каждая из них также носит свое собственное имя. Царство Тьмы управляется "господином тьмы", восставшим из "тёмных вод” или хаоса. Основную мощь царства Тьмы являет гигантский дракон "Ур" и злой женский дух “Руха”. От них также произошли демонические существа и ангелы. Им принадлежат также "Семь" (имеются в виду планеты) и "Двенадцать" (знаки Зодиака). Таким образом, небесные светила в представлении мандеев являются творением злой силы. Конфликт между светом и тьмой, жизнью и смертью, добром и злом происходит из-за творения демиургом Птахилом с помощью тёмных сил мира. Тело первого человека, Адама было также сотворено этим творческим содружеством, только "жизненная сущность" человека исходит от царства Света. Эта субстанция света в Адаме названа "внутренним (скрытым) Адамом" и представлена душой или духом во всех человеческих существах. Она должна быть спасена от тёмного, злого тела и от мира вообще, небесными существами света. Спасение души - основной аспект мандейской религии. Одно из центральных учений мандеизма говорит о ряде “посланников света”, помошников, искупителей, посланных “Жизнью” для того, чтобы призвать благочестивых к спасению их душ. Доминирующей фигурой среди этих посланников является “знание Жизни”, которое также названо "Сыном Жизни". Ниже его стоят три небесных адамита: Хибил (Авель), Ситил (Сиф) и Анос (Енох). Хотя первоначально мандеи были известны как христиане Иоанна Крестителя, анти-христианский, как впрочем и анти-иудейский характер их учения не вызывает сомнения. ДОХРИСТИАНСКИЙ ИУДЕЙСКИЙ ГНОСТИЦИЗМВ интересующее нас время, влияние восточных идей в Палестине вылилось в конкретное движение, известное как ессеи. Расцвет этого движения приходится на период с конца II века до Р. Х. по конец I века после Р. Х. Сведения о нем мы встречаем у Филона, Иосифа Флавия и Плиния Младшего. Хотя все авторы указывают определенно на ессеев, наши источники создают ряд проблем. Ни один из них, во-первых, не приводит первоисточники непосредственно ессейского взгляда на самих себя. Более того, они в основном рассчитаны на эллинизированного читателя и поэтому не совсем подробно освещают доктрины, обряды и мотивы происхождения ессейства. Все источники по ессейству в основном согласны между собой в основных характеристиках этого движения. Ессейские общины строились на чисто иудейской, свободной от влияния христианства основе. В то же время многие из их особенностей нельзя вывести из чистого иудейства. Почитание солнца, чрезмерный аскетизм и безбрачие, знание тайных имен ангелов, мистерии посвящения и трапез, особые омовения, отрицание помазания маслом, иерархическая четырёхступенчатая структура, дуалистический взгляд на человеческую природу, выделение особых людей, выполняющих роль медиумов для предсказания будущего, отрицание рабства и принесения клятв, - всё это и многое другое никак не вытекает из иудейских воззрений и социально-религиозной структуры еврейской жизни. Внешнее влияние очевидно, хотя какое влияние - неопифагорейство, средний платонизм или парсизм, - было доминирующим, судить затруднительно. Однако, гностический характер наглядно представлен, во-первых, религиозной сотериологической направленностью ессейства, во-вторых, дуалистической антропологией и исходящим из неё аскетизмом, иерархическим устройством общины, особым сроком послушничества, специальными обетами при поступлении и т. д. По всей видимости, вероучение эссеев отражалось в особых тайных книгах, которыми сегодня мы, к сожалению, не располагаем. В тесной связи с ессеями стоят терапевты. Они представляют из себя своего рода монашеские общины, ведущие аскетический образ жизни и состоящие в основном из евреев египетской диаспоры. Жили терапевты уединённо недалеко от Александрии. Вся информация, которой мы располагаем, исходит от Филона, из его трактата "О созерцательной жизни". Терапевты посвящали себя созерцательной и благочестивой жизни, они отрицали всякую собственность и жили уединённо в пустыне, проводя время в изучении Св. Писания и посте. В толковании Ветхого Завета у них доминировал аллегорический подход. Тору они уподобляли живому существу, телом которого были буквальные предписания, а душу составлял невидимый смысл, скрытый в словах. По всей видимости, основное содержание их деятельности сводилось к синкретическому примирению иудаизма и эллинистической мысли, при помощи аллегорического толкования. Они отличались воздержанием от семейной жизни и строгим аскетизмом. Насколько они были связаны с ессеями судить трудно. Несомненно одно, что между этими двумя группами много сходства, что заставляет думать об общем источнике происхождения, но исторических подтверждений этому пока нет. ВОСТОЧНЫЕ ГНОСТИКИНесмотря на своё независимое от христианства происхождение, гностицизм существовал одновременно и параллельно с ним. Неудивительно, что гносис сильно интересовался христианством. Их объединяла общая сотериологическая направленность. Воздействие и влияние этих движений было обоюдное, так что возник определенный симбиоз, известный как христианский гностицизм. Представители этого направления считали сами себя христианами, организовывали свои церкви, избирали своих пресвитеров. Собственно против них и писали отцы и учителя церкви. Мы не в состоянии точно определить начало христианского гностицизма, его родоначальников, их преемственность и взаимоотношения. Апостольское христианство большей частью находится только под угрозой вторжения гностицизма в свою среду. "Лжеименный гносис" выступает там лишь спорадически. Новый Завет дает только намёки на связь между раннехристианскими и раннегностическими традициями и общинами. Что же касается времени расцвета и распространения собственно христианского гностицизма, то оно приходится на II век. Середина II века отмечена подъемом ортодоксального канонического христианства и исключением гностицизма как ереси. Основными центрами гностицизма в I веке были Сирия и Малая Азия. Во II веке - Александрия и Рим. По общему мнению отцов церкви, настоящим основоположником гностицизма является сам дьявол, "враг истины, неустанный противник человеческого спасения" [3, 4. 7. 1], который обращает все свои изобретения против церкви. Главой же обманщиков был Симон Волхв (Маг) и его ученик Менандр. Они, по мнению Иустина, Иринея, Тертуллиана и других отцов и учителей церкви являются “ересиархами”, ”духовными отцами” христианского гностицизма. Симон Волхв и его ученик Менандр, по-видимому, только систематизировали и оформили в виде учения те гностические идеи, которые уже давно волновали их непосредственное культурное окружение. Они попытались включить христианство в истинную, с их точки зрения, и универсальную религию. В своём поступательном движении, подсознательно поняв всю силу христианства, гностицизм стремился привлечь его, как союзника и попытался извлечь из него всё, что находил для себя полезным.Симон Волхв и его ученик Менандр, фактически, только выразили первую попытку адаптации гностицизма в христианстве. Офитские сектыУ отцов церкви, писавших против гностиков, мы встречаем упоминание о системе учений известных под общим названием офиты (от греч. ofiV - змея). Хотя Ириней пытается представить их последователями Симона, исторически они являются теми христианскими гностиками, которые существовали в Сирии и Месопотамии независимо от Симона, до него и параллельно с ним. Отсюда вполне понятно почему Менандр встретил благоприятную среду для распространения своего учения в Антиохии. А Саторнил, считающийся учеником Менандра, в своём учении стоит намного ближе к офитам, чем к Менандру. Офитский гносис, по всей видимости, является переходным звеном от языческого гносиса через иудейский к христианскому. Офиты были названы так вследствие особой роли культа змеи в своих системах. Однако, изучение офитского гностицизма показывает, что далеко не у всех из них змее воздавалось поклонение. Есть ряд гностических сект, считающихся офитскими, в системах которых змея не упоминается совсем. Но сходство и родственность систем в содержании позволяет рассматривать их в одной группе. Однако в культе некоторых из них змее было отведено почётное место. Змею держали в ящике, иногда выпускали на стол с хлебами и употребляли для евхаристии только те хлеба, к которым она прикоснулась. Сами офиты предпочитали называть себя просто гностиками. В группу офитских сект включены - собственно офиты или наасcены, ператы, каиниты, сифиане, варвелиты, последователи Иустина гностика, варухиты,поздние коптские гностики (архаики). Отсутствие у этих сект называния по имени какого-нибудь основателя или учителя свидетельствует об их исторической древности, о том, что в ряду гностических учений они стоят на первом месте. Их истоки восходят ещё к дохристианской эпохе. Хотя о происхождении офитства мы не располагаем прямыми источниками, восточно-дуалистическая основа их учений несомненна. "Офитские системы указывают, как на источник свой, на такие религии или такую религию, где усвоялось большое значение свету и огню, где религиозные представления были связаны с миром звёзд и планет, где занимались магией и астрологией, где играли большую роль числа семь или восемь. Все указанные признаки характеризуют религии - персидскую и вавилонскую, которые могли смешаться еще более, чем за пять веков до Р.Х. после победы Кира над Вавилоном" [8, с. 322]. М. Поснов считает взаимодействие офитства с персидской и вавилонской религией доказанным фактом и в нём он видит непосредственное начало гностицизма. Основными источниками по офитству служат Ириней [“Против ересей”, 1.29-31.2], Ориген [“Против Цельса”, 6. 25-38] и Ипполит [“Опровержение всех ересей”, 5]. В заключении первой книги "Против ересей" Ириней излагает учение офитов. Достаточно беглого знакомства с этим учением, чтобы увидеть грубоко извращённое представление понятий Ветхого Завета. Особенно поразительна полярная перестановка ценностей. Сопоставив это учение со взглядами каинитов, о которых речь пойдет позже, можно вывести наличие некоего чисто гностического оккультизма. Человеческие мудрствования и попытки вывести спасение мира измышлениями своего разума иногда заходили так далеко, что извращали духовную реальность наизнанку, зло называя добром, а дьявола провозглашая милостивым и мудрым богом. В общей схеме офитского гностицизма принято выделять отдельные секты. Первой из них обычно выступают наассены. Сущность их учения прекрасно представлена одним гимном, в котором речь идет о бедственном положении души, блуждающей в лабиринте зла и находящейся между Разумом и Хаосом. Космогония строится от Разума, который был творящим принципом. Из него изливается или эманирует Хаос и из них обоих - душа. Эта двойственность в происхождении и является для души источником страданий. Близко к первичной форме офитства стоят ператы. Ипполит выводит их название от основателя секты Евфраата Ператика. Ператы считают себя единственными, кто тщательно узнав о путях человека в мире, в состоянии перейти непроходимую бездну тления. В основании вселенной, по их воззрениям, лежит единое начало бесконечно делимое на три. Первая тройка представлена Отцом, Сыном и материей. Каждая из этих сущностей обладает бесконечными возможностями. Сын, он же змей, находится в среднем положении. У Отца он заимствует силы, посредством которых преобразует беспорядочную материю. Следующая тройка представлена благом нарожденным, благом из себя рожденным иблагом просто рожденным. Это - три мира, каждому из которых соответствуют свои боги, логосы и люди. Печать троичности лежит и на третьем мире. В него нисходят семена всех возможных сил из мира нерожденного и мира саморожденного. Третий мир должен подвергнуться погибели, цель искупления - спасти то, что происходит из двух высших миров [2, т.2, с.189]. Когда пришла полнота времени, при Ироде Великом сошел на землю человек Христос, истинный змей, который состоял из трёх природ, трёх тел и трёх сил. Он был Сыном Отца, и по происхождению принадлежал нерождённому миру. Через него осуществлялось посредство между двумя горними и низшим мирами. Следующей из сект, связанной с наассенами (офитами) является секта сифитов или сифиан. Их учение ересеологами излагается различно. Согласно Епифанию, драма спасения развёртывается на конфликте двух высших принципов: матери всего и создавших мир ангелов. Первоначально ангелы создали двух людей, материального Каина и душевного Авеля. Начавшийся вследствие этого раздор между ангелами закончился тем, что Каин убил Авеля. Тогда мать всех женщина заставила ангелов, вместо убитого Авеля создать Сифа, и от него воспроизвести род избранный, думая через это обессилить ангелов. Но потомки Сифа стали смешиваться с родом Каина. Тогда мать наказала смешанный род потопом; однако, ангелы тайно от матери, наряду с чистыми существами сифитами, сохранили в ковчеге одного нечистого - Хама. Через него семя зла не погибло, а распространилось по всему миру. Для спасения и обеспечения победы избранного рода, в мир чудесным образом, не через рождение, приходит Христос, Который является самим Сифом, посланным свыше матерью. Противоположностью секты сифитов являются каиниты. В их учении дуализм верховных сил выдержан строже. Например, ангелы-мироздатели являются не подчиненной силой, а представляют собой координированное самостоятельное начало. Также в мире существует две силы: высший эон - София, сильнейшая сила и Истера, немощнейшая сила. Кроме них существует множество, непонятно откуда появившихся ангелов. То ли ангелами, то ли двумя силами создаются Адам и Ева. От брака Евы с Софией рождается Каин, от брака Евы с Истерой - Авель. Поэтому, как потомок высшей силы, Каин убивает Авеля. “Преемники этой высшей идеи были затем содомляне, Исав, Корей, Дафан и Авирон, и наконец, Иуда предатель, единственный истинный апостол Софии. Каиниты ставили себе в честь и славу - продолжать в истории дело таких славных деятелей, с которыми ничего не могла сделать Истера: они также хотели бороться с началом, сотворившим мир, средствами, достойными Содома и Гоморры" [2, т.2, с.190]. Мы уже упоминали о гностическом оккультизме и каиниты, в связи с этим, по праву могут считатьсяоккультными гностиками. По широте распространения офитский гностицизм охватил не только Малую Азию, но достиг и Египта. В целом он имеет восточно-дуалистическую окраску, несмотря на то, что многие принципиальные вопросы в разных системах решаются с широкой степенью вариативности. ВасилидПервая половина II в. характеризуется широкимрасцветом гностицизма в Египте и появлением значительных гностических школ, известных по именам их создателей. Около 130 г. в Александрии учит Карпократ. Его сын Епифаний является непосредственным учеником своего отца и в Кефаллонии,после смерти, его начинают почитать богом. В 40-х гг. II в. в Риме начинают пропагандировать свои учения Кедрон, затем и Маркион. Около 160 г. там появляется последовательница Карпократа Маркеллина и продолжает свою деятельность Валентин, начавший развивать свое учение еще в Александрии. Но первым значительным учителем гностицизма был Василид, деятельность которого проходила в Александрии в правление императоров Адриана и Антонина Пия (117-161 гг.). О личности Василида известно сравнительно мало. Предполагается, что его родиной была Сирия. Он был христианином, но вследствие своей чрезмерной жажды знаний увлекся учениями гностиков в обилии наполнявших в то время Сирию. Василид выдавал себя за ученика Главка, одного из толкователей ап. Петра, и за слушателя ап. Матфея, якобы, передавшего ему тайные речи Самого Спасителя. Василид был хорошо знаком с Ветхим Заветом и иногда цитировал его в своих сочинениях, однако мы не встречаем, чтобы он цитировал ветхозаветных пророков. Среди его учеников заметно уже отрицательное отношение к Ветхому Завету, возможно, повод к этому частично дал сам Василид. Из посланий ап. Павла, глубоким почитателем которого был Василид, он, напротив, делает много извлечений. Начало проповеди своего учения Василид положил, по-видимому, в Антиохии в Сирии. Затем он отправляется в Персию, но неутолимая жажда знаний и деятельности приводит его в Египет. Здесь он расширяет свою эрудицию и придает своей системе философский характер. Своё учение Василид распространял не только устно, но и письменно. Он составил гностически окрашенное евангелие, а так же написал 24 книги толкований на Евангелие. Как считает Цан, в основу этих толкований было положено его собственное евангелие. Кроме того Василид сочинил несколько од или псалмов. До нас сохранились лишь фрагменты этих произведений. Также утрачено "Опровержение Василида", написанное его первым оппонентом Агриппой Кастором. Хотя после Василида остались фрагменты его сочинений, свидетельства отцов церкви о нем и его системе, личность Василида и его учение принадлежат к самым спорным явлениям во всей истории гностицизма. Представить его учение в виде одной системы нет абсолютно никакой возможности. Мы сталкиваемся с двумя различными изложениями его учения, в изложении Ипполита и Иринея. Система Василида, по Иринею, - чисто дуалистическая; - по Ипполиту, представляет собой философский монотеистический эволюционизм. Оба изложения имеют ряд недостатков, пропущенных мест и, фактически, никакого сходства. Как замечает М.Поснов, "Сходства в двух редакциях учения одного гностика гораздо менее, чем часто среди систем двух гностиков" [8, с. 364]. Все попытки построения из этих двух свидетельств одной системы выглядят неудовлетворительно. Обычно принято систему, описанную Иринеем, как связанную с дуализмом Востока, считать ранней, а повествование Ипполита, характеризующееся отвлеченным, теоретическим и философским характером, относить к более позднему периоду. Согласно изложению Иринея и нескольких согласных с ним отцов (Евсевия, Епифания, Феодорита) учение Василида выглядит следующим образом. Из нерожденного, неизреченного, безначального Бога путем эманаций исходят семь первых эонов, которые формируют плерому: Сознание-Христос, Слово, Благоразумие, Мудрость, Сила, Справедливость и Мир. Из этих эонов эманируют в нисходящем процессе 365 ангельских существ, каждое из которых творит, как свою естественную среду обитания, собственное небо. Эти 365 небес соответствуют земному году или эону. Самый нижний класс управляется архонтом. Он настолько приблизился к пределам хаоса, враждебным силам света, что материя напала на него и, захватив несколько частиц света, заключила их в свои узы. Архонт нижнего неба, имя которому Абраксас, отбивает эту добычу и творит из нее физический мир и людей. Затем он делит по жребию между своими ангелами землю и населяющую ее народы. Сам он получает в удел иудеев и представляет собой ветхозаветного бога. Он выводит народ иудейский из Египта и дает ему закон. Затем он восхотел подчинить себе все народы. Ангелы, владевшие другими народами, воспротивились этому. Начались войны, что привело к такому хаосу, что нерожденный, неименуемый Отец посылает своего первородного эона - Христа, "чтобы освободить верующих в Него от власти мироздателей". Христос приходит в мир в образе бестелесного существа, способного изменяться по своему желанию в зависимости от обстоятельств. Он не обладает человеческой природой, а лишь носит ее призрачный образ в божественно усыновленном человеческом существе, Иисусе из Назарета. Когда иудеи пытаются его распять, то используя свойство своего тела изменяться, он посмеялся над ними. Он вместе с крестом передал Симону Киринеянину свой наружный вид, так что Симон был распят вместо него. Между тем, Христос без познания злых сил невидимо вознесся в плерому к Отцу. Согласно Феодориту, последователи Василида имели сложный культ,полный таинств, заклинаний и магии. Нравственная область их жизни, по Иринею, отличалась грубой распущенностью, а Епифаний приписывает самому Василиду проповедь свободной любви. Однако, эта информация не согласуется со свидетельством Климента Александрийского. Отрывки из Этики Иссидора, которые он приводит в своих Строматах, показывают глубоко аскетический дух его учения. В системе Василида по Ипполиту, началом всего сущего было существо настолько трансцендентное, что никакое человеческое представление о нем просто невозможно. Оно есть - Ничто. Когда совсем ничего не было: ни субстанционального, ни несубстанционального, ни простого, ни сложного, ни бездушного, ни осязаемого, ни человека, ни ангела, ни бога, - ничего о чем можно было бы говорить как о сущем, тогда "несущий бог" восхотел создать мир. Но восхотел создать "без мысли, без чувства, без хотения, непреднамеренно, без страсти, без всякого пожелания", не посредством эманации, а посредством сотворения словом. И мир, который явился, был без пространства, без качественного различия. Это "семя космоса", подобно горчичному зерну, содержало в себе все многоразличие мира, в нем, "как в бесцветной массе яйца павлина дано все богатое многообразие цветных перьев этой птицы" [2, т.2, с.198]. Здесь Василид связывает пантеизм и свободное |
Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...
|
Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...
|
Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...
|
Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...
|
|
Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними
Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...
Дренирование желчных протоков Показаниями к дренированию желчных протоков являются декомпрессия на фоне внутрипротоковой гипертензии, интраоперационная холангиография, контроль за динамикой восстановления пассажа желчи в 12-перстную кишку...
Деятельность сестер милосердия общин Красного Креста ярко проявилась в период Тритоны – интервалы, в которых содержится три тона. К тритонам относятся увеличенная кварта (ув.4) и уменьшенная квинта (ум.5). Их можно построить на ступенях натурального и гармонического мажора и минора.
...
|
|
Концептуальные модели труда учителя В отечественной литературе существует несколько подходов к пониманию профессиональной деятельности учителя, которые, дополняя друг друга, расширяют психологическое представление об эффективности профессионального труда учителя...
Конституционно-правовые нормы, их особенности и виды Характеристика отрасли права немыслима без уяснения особенностей составляющих ее норм...
Толкование Конституции Российской Федерации: виды, способы, юридическое значение Толкование права – это специальный вид юридической деятельности по раскрытию смыслового содержания правовых норм, необходимый в процессе как законотворчества, так и реализации права...
|
|
