ПОИСК ЭКВИВАЛЕНТНОЙ МЕРЫ

После того как мы определили для себя вопрос, допускающий сравнительный подход, нам предстоит отыскать [c.337] эквивалентную меру для всех рассматриваемых стран. Иначе говоря, сравнительное исследование должно в разных культурах измерять одно и то же понятие. Этого можно достичь двумя способами: либо используя везде одну и ту же переменную, либо выбирая переменные, специфичные для каждой страны. Такая альтернатива может показаться на первый взгляд однобокой: ведь ничто так не обеспечивает эквивалентности в подходе к разным странам, как использование одной и той же переменной. Это верно, однако, только в том случае, если наша “единая” переменная для каждой из изучаемых нами стран означает одно и то же.

Чтобы понять, в чем здесь таиться трудность, представим, к примеру, что мы поставили цель сравнить уровни терпимости к правам меньшинств применительно к обществу. Существует два подхода. Во-первых, мы можем сравнить, до какой степени люди в разных странах желают обеспечить политическими правами определенные группы, например, религиозные секты. Если основываться на этом измерении, то мы, вероятно, придем к заключению, что граждане отдельных стран более терпимы, чем другие. Но если люди в изучаемой нации более или менее враждебны к такой группе, то наше измерение покажет, как люди разных стран воспринимают группу, а не терпимость к правам меньшинств. Это означает, что наша “тождественная” мера терпимости неодинакова в различных государствах.

Однако мы можем использовать второй путь. Мы можем узнать, желают ли люди признать политические права групп, которыеим совершенно не нравятся. Это позволит нам проконтролировать различия в восприятии различных групп в различных странах. Однако тогда встает еще один вопрос. Некоторые народы особенно не любят группы, которые а) более многочисленны и б) более влиятельны, чем в других странах, где та же самая группа может быть очень маленькой и слабой. Если так, то степень, с которой люди хотят признать политические права группы, может отражать уровень угрозы, которую группа составляет для большинства нации. В этом случае наша мера может отражать более уровень страха граждан, чем меру их политической терпимости. Таким образом, для [c.338] того чтобы наши сравнения были весомыми, нам нужна мера, которая бы адекватно отражала одно и то же лежащее за ней понятие, какие бы страны мы ни включали в нашу выборку.

Подобные проблемы возникают постоянно, вне зависимости от того, какой вопрос или какую страну мы рассматриваем. Например, мы хотим сравнить уровни социального обеспечения в странах, находящихся на разных ступенях социально-экономического развития. Можно предположить, что в более развитых странах на социальные программы выделяется больше средств. И наоборот, чем более слаборазвита страна, тем меньше она выделяет средств на социальные нужды. Казалось бы, не так трудно определить однозначную меру уровня социального обеспечения: стоит только оценить долю расходов на программы социального обеспечения (пенсии, помощь инвалидам и беднякам и пр.) в общем объеме государственных расходов или в общем объеме произведенных товаров и услуг (измеряя его совокупным общественным продуктом). Применяя эту меру, мы скорее всего обнаружим, что наше предположение верно: чем более развита страна, тем большая доля средств выделяется в ней на социальные нужды.

Однако и здесь наша мера может оказаться неприложимой к целому ряду стран. Определяя ее в терминах таких формальных параметров, как правительственные выплаты пенсионерам, инвалидам и нуждающимся, мы можем недооценивать степень участия неформальных или местных организаций в оказании помощи нуждающимся в тех странах, где официальные социальные программы либо не существуют, либо ограничены по масштабам. Когда в слаборазвитых странах фермеры или односельчане организуют помощь своим неимущим родственникам или соседям, предоставляяим пищу, кров и т.п., то они, по сути дела, занимаются перераспределением общественных средств в том же глубинном смысле, в каком это делают социальные программы в развитых странах. Следовательно, разные сообщества могут опираться на разные способы обеспечения нуждающихся, и мера, учитывающая только официальные программы помощи, вполне может исключить из поля зрения исследователя [c.339] неофициальные, но отнюдь не менее важные действия по перераспределению средств. В этом случае наша мера социального обеспечения отражает не столько заботу о нуждающихся, сколько общий уровень институционализации в стране.

Оба примера показывают, что использование одной меры для всех стран может привести к серьезным промахам в том случае, если наши переменные в разных странах наполняются разным содержанием. В качестве альтернативного решения мы можем использовать в применении к каждой изучаемой стране свою, специфичную переменную, ставя ее выбор в зависимость от конкретной культуры. В этом случае мы должны удостовериться, что каждая такая переменная отражает одно и то же базовое понятие. Как и при выборе единых или общих показателей, это может представить определенную трудность, поскольку нет гарантии, что выбранные нами переменные равнозначны (эквивалентны). В подтверждение этому рассмотрим проблему политического протеста. Ясно, что поскольку в каждой политической системе действуют свои правила, регулирующие политическую жизнь, то и протест против системы может принимать в разных странах неодинаковые формы. В то время как в одной стране правительство разрешает массовые демонстрации и существование инакомыслия, правительство другой страны за то же самое подвергает своих граждан серьезным наказаниям, вынуждая их искать другие способы выражения своего недовольства. Так, можно было бы утверждать, что в странах, где открытое инакомыслие наказуемо, люди протестуют скрытыми способами, к которым относится уклонение от требований и предписаний правительства ¹³. Лишенные возможности открыто выразить свое несогласие с системой, люди могут обратиться к таким средствам борьбы, как растрата государственных средств, уклонение от уплаты налогов, злоупотребление бюрократическими инструкциями. Таким образом, чтобы сравнить антиправительственную деятельность в разных странах, мы будем в одних случаях рассматривать открытые выражения протеста, а в других – “беловоротничковую” преступность (если допустить, что мы умеем ее измерять). Вполне правдоподобно, что обе эти переменные являются эквивалентными мерами протеста, но у нас нет достаточно убедительных [c.340] доказательств этого. Другой исследователь на нашем месте, возможно, стал бы утверждать, что эти два вида деятельности на самом деле отражают разные вещи: открытый протест – это хороший барометр нашего базового понятия, а “беловоротничковая” преступность – нет. Люди могут растрачивать государственные средства, уклоняться от уплаты налогов, злоупотреблять своим служебным положением в силу самых разных причин, вовсе не обязательно напрямую связанных с недовольством политической системой или с протестом против нее. Если это так, то обе наши меры не эквивалентны и в разных странах мы имеем дело с явлениями разного порядка. Другими словами, “беловоротничковая” преступность, возможно, не является в данном случае надежным показателем, потому что отражает не совсем то, что мы хотим измерить. Следовательно, использование специфичных для каждой страны переменных лишает нас гарантии, что мы оперируем данными, сравнимыми по всем странам нашей выборки.

Все это означает, что обе возможности выбора переменных, стоящие перед нами, – будь то использование одного и того же или культурно обусловленных показателей – имеют свои ограничения. Ни одна из них не гарантирует эквивалентности переменных. Вместе с тем можно предложить несколько путей разрешения этой проблемы. Во-первых, необходимо хорошее, основательное знание культуры каждой изучаемой страны, которое позволяло бы определить адекватность применения к ней конкретной меры. Во-вторых, необходимо использовать сложные меры или показатели. Если, например, мы в состоянии определить несколько различных способов измерения протеста и если они приводят нас к одинаковым выводам, – то мы можем быть до некоторой степени уверены, что наши измерения верны. Следование этим стратегиям помогает получить эквивалентные, или сравнимые, данные для всех изучаемых нами стран. [c.341]