Глава 25. Риверсы и кое-кто еще

 

Утром следующего дня Джорди с Майклом ждали у открытых ворот прибытия родителей девушки. Джорди, чувствуя себя совершенно неспособной устоять на одном месте, то взбиралась на одну из колонн, служивших опорами красивым кованным чугунным створкам, потом спрыгивала оттуда и кувыркалась на мокрой еще от росы траве вместе с Бали, всячески задирая котенка. Или щекотала Майкла под мышками, а потом, в одно мгновение перелетая ограждение из кустов роз, устремлялась к газону. Душа ее рвалась из тела, и девушка просто не знала, что делать, чем заняться и как дождаться того момента, когда из-за поворота покажется автомобиль, везущей к ней ее родителей.

То и дело Джорди хваталась за ворота, согревая теплом своих ладоней холодные металлические прутья. Именно так, а не наоборот. Потому что внутри нее сейчас горел ядерный реактор самого настоящего счастья, и вырабатываемой им энергии хватило бы, как казалось самой девушке, на еще одно солнце. Она ослепительно улыбалась, окидывая сияющим взглядом окружавшее их с Майклом утро.

 

Дорога темнела, заворачивая в лес. Вдруг послышался шум приближающегося автомобиля, что заставило сердце Джорди бухнуть в груди так, что удар отозвался во всем теле.

Едут!!! Не успев как следует усесться на колонне, Джорди уже спрыгивала обратно и бежала открывать ворота. Время будто бы замедлило свой ход: Джорди отчетливо видела пятна солнечного света на дороге, на траве газона, видела, как блестели металлические прутья решетки, как лес был расчерчен полосами утреннего света. Но единственным звуком, долетающего до ее сознания, был шум работающего мотора, все остальные звуки исчезли. А может, их и вовсе не было. Стук ее сердца слился с шумом мотора, на несколько мгновений они стали единым целым, и Джорди показалось, что ее сердце – это и есть двигатель автомобиля, который вез к ней ее самых родных и любимых людей. Именно в этот момент Джорди отчетливо чувствовала, насколько родных и любимых, хотя еще не представляла, что их будет больше, чем она ожидала.

Автомобиль не успел пересечь линию ворот, как из него выбежала светловолосая женщина средних лет и устремилась навстречу Джорди.

– Мама! – девушка с восторженным криком заключила женщину в свои объятья, повторив через секунду уже намного мягче, почти шепотом, – Мама!

Регина, так звали мать Джорди, горячо прижимала своего ребенка к себе, по щекам ее текли слезы счастья:

– Девочка моя! – наконец смогла вымолвить она. – Моя маленькая девочка!

– Мааа! – Джорди подхватила ее и легко закружилась по лужайке.

На лице Оливии, наблюдавшей эту сцену из окна, появилась нежная улыбка с оттенком грусти. Она не могла представить, как можно быть вдалеке от столь горячо любимых родителей долгие месяцы. По рассказам Джорди, в ее семье царило полное взаимопонимание, поэтому молодая женщина удивлялась, что же такое заставило девушку оставить свою семью? Что смогло заменить ей тепло семейного очага и любовь близких?

Оливия увидела, как из заехавшего в ворота автомобиля вышел высокий седовласый мужчина, подошел к двум не видящим ничего вокруг женщинам и остановил их кружение по газону своим объятием.

Это, должно быть, ее отец, подумала Оливия, спускаясь вниз, чтобы встретить приехавших родителей Джорди. Издалека ей не удалось рассмотреть их лица, чтобы увидеть какое-то внешнее сходство, которое обычно встречается между детьми и родителями. Но одного взгляда на эту троицу было достаточно, чтобы ощутить вихри тепла и нежности, бушующие вокруг.

Идя по направлению к ним, Оливия подумала, что ей непривычно видеть Джорди в роли дочери. Даже издалека чувствовалось, как девушка скинула окружающую ее всегда, несмотря на жизнерадостность, ауру неприступности. Не боясь казаться слабой, она с головой окунулась в захлестнувшие ее эмоции, в ощущение безопасности, душевного спокойствия и уюта, которое, как она рассказывала, всегда возникало у нее в присутствии родителей.

Это было незаметно на первый взгляд, но Оливия четко это чувствовала. Мимолетные изменения в движениях, в том, как Джорди смеялась, как клала руки на талию матери, как поворачивала голову в сторону Майкла и кивала ему, как касалась лбом плеча отца – все это были движения человека, ищущего и принимающего защиту и заботу, а не самоуверенной и ничего на свете не боящейся Джорди Риверс.

На секунду Оливия почувствовала острый укол ревности к ним за то, что при них и для них Джорди была такой открытой, что они могли подарить девушке это ощущение безопасности и счастья.

Тут внимание Оливии привлек молодой человек, с кошачьей ловкостью перелезающий через высокий забор пансионата, в месте чуть правее от главных ворот. На миг Оливия испугалась, но потом со стопроцентной точностью определила в лазутчике брата Джорди. Ошибиться было не возможно. И дело было не в том, что он был похож на нее внешне, а это должно было быть так, дело было в той уверенности, которую излучал молодой человек. Он шел по траве так, будто весь земной шар принадлежал ему, будто трава росла на лужайке все это время для того, чтобы однажды он прошелся по ней.

– Поразительно! – прошептала Оливия.

А молодой человек незаметно подкрался к Джорди со спины, и до того, как она успела заподозрить его присутствие, закрыл ей глаза своими ладонями. Джорди замерла на секунду, прижав его руки к лицу, потом с криком «Себастьян!!!», не открывая глаз, развернулась к нему и упала в его объятья.

– Басти! Братишка! – ласково проговорила она.

Он подхватил ее на руки и со смехом закружил вокруг себя. Видимо, это традиция, подумала про себя Оливия.

– Не могу поверить! Так и хочется спросить, какими судьбами! – Джорди смотрела на брата обожающими глазами, и, кажется, готова была вот-вот расплакаться.

– Так и хочется ответить «проездом», – улыбнулся он. – Подожди рыдать! Ты еще не всех гостей встретила! – ласково подмигнул он ей и, взяв за плечи, осторожно развернул в сторону ворот.

Джорди остолбенела. Этого не может быть! Такого количества сюрпризов я не выдержу! Это бред! В двух шагах от нее стояла женщина, которую она когда-то любила как никого другого на этом свете. И пусть все, что между ними было, осталось далеко в прошлом, Джорди знала, что никогда не сможет разлюбить ее. Элизабет стояла перед девушкой, держа за руку свою маленькую дочь.

Джорди не могла вымолвить ни слова. Она не доверяла своим глазам в этот момент. Элизабет наклонилась к дочери и что-то шепнула ей на ушко. Та не успела сделать шаг навстречу Джорди, как девушка сорвалась с места и схватила ребенка на руки. И тут же к ним подошла Элизабет:

– Привет! – еле слышно сказала она.

Джорди, продолжая держать маленькую девочку на руках, подалась вперед, пока не коснулась своим лбом лба женщины:

– Привет! – так же тихо ответила ей Джорди.

Внимание всех присутствующих было приковано сейчас к ним двоим.

Сестра? Подумала Оливия, но сердце ее отчего-то сжалось. Оно, видимо, уже знало, что это не так.

– Ты приехала ко мне? – шепотом спросила Джорди женщину.

– Когда я узнала, что твои родители и Басти едут к тебе, меня невозможно было удержать!

Элизабет взяла ее лицо в свои ладони и в порыве переполнявшей ее нежности стала покрывать его поцелуями. Джорди, не имея больше возможности сдерживать свои чувства, заплакала. Она плакала и смеялась одновременно.

Оливия вдруг ощутила необъяснимое желание развернуться и уйти. Даже не уйти, а убежать, куда глаза глядят, только чтобы не видеть этой сцены. Не видеть, как эта женщина целует Джорди, не видеть, как Джорди плачет от счастья рядом с ней. Она сама не понимала, отчего ей было невыносимо трудно на это смотреть. Но правила приличия и воспитанности не позволили ей сделать этого. Поэтому Оливия осталась стоять на месте, пытаясь смотреть куда угодно, только не на двух женщин.

Маленькая девочка на руках у Джорди обняла ее за шею, по-детски пытаясь успокоить. Она не понимала, почему «тетя Джорди» плачет, когда ее мама так счастлива.

– Все в порядке, Женевьев! – девушка чмокнула ребенка в нос мокрыми от слез губами. – Это я от радости! Ты же знаешь, как я вас всех люблю! Я и не думала увидеть тебя, а вот ты здесь, у меня на руках, обнимаешь меня. Это же просто волшебно!

Джорди говорила эти слова, неотрывно глядя на Элизабет. В ее глазах теперь тоже стояли слезы. Джорди смотрела в них и понимала, что все еще любит ее, до боли, до безумия, до потери сознания, до остановки верчения земного шара.

Оливия собирала последнюю волю в кулак, чтобы дождаться, когда это приветствие закончится. Неожиданно кто-то взял ее за руку. Она удивленно обернулась. Это был Себастьян. Он улыбался:

– Здравствуйте! Меня зовут Себастьян Риверс, я брат Джорди. Еще пара минут, и окружающий мир оживет для них. А пока, разрешите, я представлю вам наших родителей.

Оливия позволила вести себя, как ребенка, испытывая внутри себя облегчение и благодарность по отношению к нему за то, что он таким непринужденным образом вывел ее из уже успевшей стать для нее тяжелой ситуации.

– Мама! Папа! Рад представить вам эту очаровательную женщину!

– Оливия Стоун! Добро пожаловать в наш пансионат! – Оливия пожала протянутые ей руки.

Джорди обернулась на раздавшиеся за ее спиной голоса.

– Оливия! – воскликнула она. – Доброе утро!

В этот момент Джорди не думала о том, как все это должно было выглядеть в ее глазах. Она не думала о том, что Оливия только что наблюдала их встречу с Элизабет, и как она должна была к этому отнестись.

Джорди взяла Элизабет за руку и подвела к тому месту, где стояли Себастьян, Майкл, Оливия и ее родители. Майкл выглядел совсем растерянным от такого количества незнакомых ему людей, и, видимо, для придания себе уверенности, прижимался к хозяйке пансионата.

– Оливия! Себастьян уже представил тебе наших родителей? А это Элизабет и Женевьев! – Джорди улыбаясь, смотрела на молодую женщину.

– Очень приятно, – ответила Оливия. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Джорди покажет вам ваши комнаты. А я прошу извинить меня. Мне надо работать.- С этими словами она ушла, ни разу не взглянув на девушку.

Джорди непонимающе посмотрела на ее удаляющуюся фигуру. Потом повернулась к родным.

– Пойдемте, я познакомлю вас с Эрикой.

Продолжая держать Женевьев на руках, она повела всех в дом, гадая, что же это за дела у Оливии могут быть важнее приезда ее родителей. Мысль о том, что женщина просто ревнует, не приходила в голову ни ей, ни тем более, самой Оливии.