Альтернативная стоимость земли.

Стиль есе відрізняється образністю, афористичністю, використанням свіжих метафор, нових поетичних образів, свідомою настановою на розмовну інтонацію і лексику. Він здавна формувався у творах, в яких на перший план виступає особистість автора. Пограничними жанрами для есе є поезія в прозі та науковий нарис або філософський трактат.

Серед відомих есеїстів: Б. Шоу, Ж.-П. Сартр, А. Камю, Й. Бехер, В. Винниченко, Є. Маланюк, Ю. Липа, У. Самчук, П. Загребельний, І. Драч, О. Гончар, Ю. Андрухович,(Володимир Олексійович Чівіліхін).

 

 

Альтернативная стоимость земли.

Однако у теории Рикардо есть одна особенность, которой нет у современных методов анализа производительности. Теория Рикардо рассматривает только одну разновид­ность ренты — сельскохозяйственную; более того, это рента за "сырой продукт" сельского хозяйства вообще, а не рента за землю, отведенную под какой-то определен­ный вид продукта. Считается, что земля, используемая как пашня, не может исполь­зоваться альтернативно как пастбище; труд и капитал изменяются от одного участка к другому, но применение самой земли остается неизменным. Отсюда и фигурируют в классической теории ренты большие предельные величины: считается, что земля берется в обработку свободно по мере надобности из не дающего отдачи фонда, а не отвлекается от другого использования, приносящего ренту. Поскольку же фонд земли ограничен и она используется одним-единственным способом, получается, что рента детерминирована ценой, а не наоборот: "Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог", - как сказал Рикардо. Но, как указал Адам Смит в "Богатстве народов" (кн. I, гл. 7), когда рыночная цена товара падает ниже его естественной цены, "интерес землевладельцев немедленно побудит их изъять из об­работки часть их земли" и использовать ее для получения ренты более высокой, чем дает этот дешевый продукт. Здесь рента — это издержки индивидуального произво­дителя, участвующие в определении цены. Но в главе, специально посвященной ренте (кн. I, гл. 11), Смит теряет из виду разнообразие возможностей использования земли и незаметно переходит к представлению о земельной ренте вообще. Последователи Смита, придавая особое значение этому второму варианту его представлений о ренте, без всяких объяснений сделали смелый практический вывод, что альтернативная стоимость (opportunity cost) земли равна нулю.

Сказанным объясняется та осторожность, с которой Рикардо определил ренту: плата "за пользование первоначальными и неразрушимыми силами почвы". Тем самым из ренты, уплачиваемой по контракту, исключается какой бы то ни было платеж процента на капитал, инвестированный землевладельцем в форме зданий, дренажных сооружений, оград и т. д., равно как и доход от разработки леса или добычи какого-либо минерального сырья на арендованной земле. Остается чистая рента за "землю", рассматриваемую как целина и нетронутое сырьевое богатство; это неисто­щимый и невоспроизводимый ресурс, всегда ограниченный в размерах, полностью специализированный на производстве одной культуры и однородный по качеству, не считая некоторых различий в плодородии и местоположении. Следовательно, у ренты есть два источника. Если земля однородна, ограниченность ее количества порождает "ренту редкости". В данном случае рента — это разница между продуктом всего примененного "капитала-и-труда" и продуктом последнего вложения в качестве пре­дела интенсивного использования. Когда же земли различаются по качеству, ограни­ченная площадь определенного качества является источником "дифференциальной ренты". Рикардо думал, что в современной ему Европе есть большой запас земель, не дающих ренты, но с точки зрения его теории ничего не изменилось бы, если бы это было не так. Рента уже не была бы чисто дифференциальной, но осталась бы "рента редкости".

Из положения о том, что рента "не входит в цену", что она не является платой за использование ресурсов, экономисты-классики сделали практический вывод: ничего не изменится, если однажды все землевладельцы исчезнут с лица земли. Экспропри­ация ренты государством никак не отразится на продукции — разумеется, в том случае, если конфискованы будут чисто экономические ренты. Точно так же если бы

рентные суммы перешли от землевладельцев к арендаторам, цены на сельскохозяй­ственную продукцию и средняя норма прибыли в сельском хозяйстве остались бы точно такими же, так как перевод дохода не отразится на предельных издержках производства зерна. Но, разумеется, переход рент изменил бы характер расходов и у землевладельцев, и у арендаторов, а вместе с тем изменился бы и спрос на сельскохо­зяйственную продукцию. Поскольку пределы обработки земли устанавливаются в зависимости от спроса на зерно, изменяются и предельные издержки производства зерна. В принципе Рикардо закрыл этот пробел в своей теории, приняв, что спрос на зерно совершенно не эластичен. "Потребность в пище, — как сказал Адам Смит, — ограничена у каждого человека вместимостью его желудка", так что те же факторы, которые определяют численность населения, определяют и объем спроса на "сырой продукт". Но фактически необходимость объяснить, как устанавливаются и от чего зависят пределы обработки земли, была попросту забыта.

10. Земля как фактор производства

Сердцевина учения Рикардо о ренте сохранила свое значение и для нас, хотя и с большими поправками. Джон Стюарт Милль первым понял, что рента, получаемая на участке земли, который используется в какой-либо одной форме, при другом исполь­зовании участка превращается в издержки, которые надо оплачивать. Джевонс вос­пользовался этим тезисом, чтобы показать, что в отличие от других хозяйственных ресурсов земля не имеет цены предложения и что, напротив, все вложения в нее, если они имеют вполне определенную специализацию, приносят дифференциальную рен­ту. При любом вложении издержки не могут быть ниже того, что оно в состоянии дать по большинству альтернатив выгодного употребления. В наше время это называлось бы "перенесенным доходом" от вложения. Доходы, превышающие эту "перенесен­ную" величину, составляют ренту, с точки зрения фирмы, вкладывающей средства в использование какого-либо фактора производства, рента есть часть издержек произ­водства; но с точки зрения отрасли или общества в целом рента определяется ценой и может быть обложена налогом без влияния на предложение данного фактора произ­водства. Если предложение данного фактора фиксированно, а его услуги однозначно специализированны, то "перенесенный доход" равен нулю и все вознаграждение от услуг этого фактора есть рента — как в данном конкретном случае, так и с точки зрения общества в целом. Но таких факторов, которые не могут быть воспроизведены или приспособлены для каких-то иных целей, не существует; в каждом случае все зависит от того, какое время требуется на адаптацию. Например, в краткосрочном плане доход от основного капитала — это не процент, а квазирента: имеющиеся налицо машины нельзя ни быстро увеличить в количестве, ни адаптировать для какого-то другого назначения. Но в долгосрочном плане можно изготовить другие машины, можно переделать старые для другого назначения; поэтому квазиренты всегда как бы размываются. Следовательно, на практике различие между "перенесен­ным доходом" и рентой всегда очень сомнительно, а вернее будет сказать, что ценовая эластичность предложения фактора производства не поддается точному измерению. Экономисты-классики считали землю "свободным даром природы", особым фак­тором производства, отличным от рукотворных средств производства и от воспроиз­водимого трудового ресурса. Но на самом деле природные ресурсы не отличаются от всего класса капитальных благ, которые нужно сначала приготовить, а затем затра­чивать средства на поддержание их в рабочем состоянии. Если "землей" мы считаем ресурс, который дан нам природой и может быть использован без затрат, тогда огром­нейшие территории любой страны вовсе не являются "землей"; осушенные, расчи­щенные и удобренные поля — это такой же продукт прошлого труда, как и машины. Если "земля" есть фактор производства, то она должна быть уже обустроена, улучше­на предыдущими поколениями и передана последующим как свободное благо. Пред­расположенность классиков считать землю невоспроизводимой главным образом свя­зана с тем, что ее рассматривали не как экономический, а как физический ресурс. Правда, Маршалл говорил, что есть некоторые основания к тому, чтобы рассматривать

территорию как особый фактор производства. С одной стороны, у нее есть свойства некоторых благ длительного пользования, таких, как железнодорожные насыпи, мос­ты, здания, — все это можно поддерживать в рабочем состоянии, затрачивая неболь­шие средства на текущий ремонт. С другой стороны, в стране с устойчивым укладом жизни увеличивать предложение земли путем осушения болот или орошения пустынь очень дорого, иногда даже невозможно. Следовательно, предложение территории для экономической деятельности, как правило, намного менее эластично, чем предложе­ние капитальных благ. Именно это имел в виду Маршалл, когда он говорил, что классический анализ ренты, особенно применительно к условиям такой страны, как Великобритания, по существу, не лишен смысла. Некоторые британские экономисты разделяют сочувственное отношение Маршалла к подходу Рикардо к ренте, но боль­шинство современных экономистов расстались с мыслью, что есть какая-то нужда в специальной теории земельной ренты. При долговременном статическом равновесии, вде совокупный продукт сводится к заработной плате и проценту как платежам за труд и капитал, третьего фактора производства просто не существует, а теория дифферен­циальной ренты интересна только тем, что она знаменует первое появление маржи­нального начала в экономической теории.

11. Налог на ценность земельного участка

Теория Рикардо показала, что земельная рента, будучи вознаграждением природного и невоспроизводимого фактора производства, особенно хорошо поддается налогообло­жению. Джеймс Милль, учитель и ученик Рикардо, первым сформулировал вполне очевидную мысль о том, что все приросты рентного дохода по отношению к некоему базовому году можно без большого ущерба изъять налогом. Самому Рикардо это предложение не слишком понравилось, но при его жизни оно не выходило за рамки чисто научных проблем. Однако с опубликованием в 1848 г. "Начал" Джона Стюарта Милля, в которых была глава, повторившая выводы Милля-отца, и с последующим созданием Ассоциации реформы землевладения под эгидой Милля идея получила практическое воплощение. Джон Стюарт Милль предложил полностью освободить от налога текущий рентный доход и облагать им "будущий прирост незаработанной ренты", а именно приращение дохода от повышения цены земли. Генри Джордж в книге "Прогресс и бедность" (1879) пошел несколько дальше и предложил конфиска­цию всех рентных доходов в духе физиократов — меру, которая, как ему казалось, сможет устранить бедность и экономические кризисы, потому что последние суть не что иное, как плоды спекуляций на земельных ценах. Это был бы " единый налог", так как ему казалось, что поступлений хватило бы на покрытие всех расходов государства. Его предложения были плохо поняты и неверно истолкованы отчасти потому, что сам он сформулировал их очень плохо, создав впечатление, будто бы он выступает в пользу национализации земли. На самом деле он только предложил обложить нало­гом чистую земельную ренту за вычетом доходов от улучшения качества земельных участков. Короче говоря, "единый налог" был задуман для того, чтобы свести к нулю цену земли как пространства, не трогая рентные доходы от собственности, находящей­ся на этой земле; его целью было уравнивание всей собственности независимо от ее местоположения.

Возражение Маршалла против "единого налога" не нуждается в пояснении: не только земля, но и все факторы экономического процесса могут получать кратковре­менную ренту; и даже дифференциальная рента Рикардо — это с долговременной точки зрения стимулирующие платежи, которые поощряют использование плодород­ных и потому дефицитных участков. Джордж мог бы ответить на это, что никакая квази-рента не может быть такой же постоянной и всеобщей, как базисная земельная рента, с чем Маршалл, скорее всего, согласился бы. Более того, если бы можно было найти административное решение для проведения границы между чистой экономиче­ской рентой от земли как отдаленного расхода и рентами от всевозможных улучшений земельных участков, аргумент Маршалла отчасти утратил бы силу — эластичность предложения земли в самом деле очень низка (однако заметьте, что она не равна нулю,

так как у земли есть не только такие характеристики, как ширина и длина участков, но и такая, как глубина пахотного слоя). Джордж хотел только уничтожить спекуля­цию земельными участками, и он употребил бы всю свою энергию на то, чтобы добиться полного и ясного разграничения между налогом на "цену участков" и нало­гом на "улучшения". Но эта сторона проблемы оказалась слабо освещена на страни­цах "Прогресса и бедности". Вместо этого Джордж сосредоточил весь свой пыл на предложении, чтобы землевладельцам раз и навсегда дали компенсацию за все рент­ные доходы, которые будут обложены налогом и начнут уходить в казну; он понимал, что тем самым его идея сводится к предложению взимать налог только с будущих приростов рентного дохода.

С технической стороны осуществить замысел Джорджа нисколько не труднее, чем провести различие между доходом и капиталом при взимании прогрессивного подо­ходного налога. И в принципе не будет особого греха в обложении ценности участков, т. е. цены земли, с полным или частичным освобождением от налога на улучшения данного участка, если принять на веру, что такой налог действительно даст большие поступления в казну от всех земельных участков, за исключением быстрорастущих крупных городов. В конечном счете этот вопрос упирается в возможность нарушать права собственности: право собственности землевладельцев "ставится на весы" против стимулов к улучшению земли, которые создаст налог Джорджа. Правда, если нужно стимулировать инвестиции в никудышную собственность, это можно сделать намного проще, чем методом обложения ценности участков. В то же время, если мы уж так ненавидим спекуляцию землей и "нетрудовые доходы", можно подвести капиталь­ный доход под подоходный налог и ввести дополнительный налог на землевладельцев, которые не занимаются сами обработкой земли. И если, как нетрудно предположить, все это создаст чрезмерные административные трудности, то можно было бы отстаи­вать и национализацию земли. Но следует понимать, что спекуляция землей выпол­няет экономическую функцию: люди по-разному оценивают будущее экономическое развитие отдельных районов, и прибыль тех, чья оценка оказывается верной, идет рука об руку с потерями тех, кто ошибся. Если же мы национализируем землю, то ответственность за ошибки в прогнозах будет нести все общество; такие ошибки — не редкость, ведь существуют же города-призраки и целые районы в глубоком упадке — ценность земли растет не всегда и не везде.

Так или иначе, но книга "Прогресс и бедность" — великолепный образчик старо­модной классической экономической науки — в день своего выхода в свет была устаревшей лет на тридцать, а идея конфискации доходов у главного класса общества вызвала глубокий шок у поколения, воспитанного в викторианском почтении к обще­ственным институтам. Поэтому идея налога на ценность участков никогда не обсуж­далась всерьез, и к нашему времени отдельные примеры ее влияния можно найти только на уровне местного самоуправления в США, Австралии и Новой Зеландии. Но более мягкое предложение Милля было, в конце концов, применено при разработке английского бюджета 1909 г. для городских земель, не используемых под застройку, а в английском Акте о планировании малых городов и деревень от 1947 г. был в конечном счете использован принцип налогообложения приростов будущих доходов от всех земельных участков.

Идея, семена которой были посеяны Рикардо, оказалась такой же соблазнитель­ной для ранних представителей предельной полезности, какой она была для ближай­ших последователей Рикардо. И Вальрас, и Уикстид были за национализацию земли, хотя и с полной компенсацией. Замысел Вальраса состоял в том, чтобы компенсиро­вать владельцев облигациями, выплачивая проценты и погашение займа из будущих рентных доходов. Но поскольку цена земли — это не что иное, как ожидаемый рентный доход с поправкой на текущую ставку процента, полная компенсация озна­чала бы, что рентный доход полностью уходил бы на годовую выплату процентов, а государство так и не смогло бы выкупить облигации. Вальрас решал эту проблему, будучи уверен, как и Рикардо, что в растущей экономике рентные доходы повышают-

ся; он предложил выплачивать собственникам цену, исходя из покупки на срок 99 лет, — с точки зрения отдельной человеческой жизни это вечность, — с тем чтобы впос­ледствии все рентные доходы получало государство. Здесь, как и в других случаях, ошибочный прогноз Рикардо, построенный на оценке текущих событий, сделал это предложение несостоятельным уже в момент его обнародования.

РЕКОМЕНДАЦИИ К ДАЛЬНЕЙШЕМУ ЧТЕНИЮ

Читателю следует внимательно прочесть последнее изложение теории Мальтуса: "А Summary View cfthe Principle cf Population";— статью объемом страниц в пятьдесят, которую он написал для "Британской энциклопедии" 1830 г. издания и которую можно найти в переиздании либо в "Introduction to Malthus" ("Введение в теорию Мальтуса" под редакцией Д. В. Гласса, вышедшее в 1953 г. и содержащее, кроме того, превосходные статьи о Мальтусе, написанные X. Л. Билсом (Н. L. Beales) и Д. В. Глассом), либо в американском издании: Т. Р. Мальтуса "О народонаселении", вышед­шем в I960 г. в мягкой обложке, либо в перепечатке первого издания "Опыта" Маль­туса (1798), сделанной в английской серии "Penguin";'в 1970 г. под редакцией А. Флю (A. Flew). Второе издание "Опыта" Мальтуса появилось в 1803 г. в существенно исправленном виде и было вчетверо длиннее первого, после чего основной текст не подвергался серьезным изменениям вплоть до последнего шестого издания в 1826 г. (однако в приложениях к третьему и пятому изданиям соответственно 1806 и 1817 гг. имеются важные аргументы в защиту от современной автору критики). Это последнее, шестое издание имеется либо в твердой обложке — выпущено в 1890 г. и снабжено биографией автора и критической вводной статьей, написанной Дж. Т. Беттами (G. Т. Bettami), либо в мягкой обложке и без приложений. В первых двух главах "Опыта", занимающих менее 3% всей работы, изложена теория целиком; большая часть книги содержит довольно скучные иллюстративные материалы о населении разных стран, поясняющие тезисы, которые были изложены в первых двух главах. В главах, посвя­щенных законам о бедных и хлебным законам, содержится ряд типично смитовских теоретических положений, а экономическая система, о которой идет речь, состоит из промышленности и сельского хозяйства в соответствующем сочетании: главы 6-12 книги III и несколько первых глав книги IV проливают свет на представления Маль­туса о том, каким следует быть обществу. Желательно также, чтобы читатель позна­комился с публикацией чрезвычайно содержательной переписки между Сениором и Мальтусом, воспроизведенной в книге Дж. Ф. МакКлири "Мальтузианская теория населения" (McCleary G. The Malthusian Population Theory. 1953).

В новейшей из современных биографий Мальтуса, написанной П. Томасом (Thomas P. Population Malthus: His Life and Times. 1979), содержится много нового материала о Мальтусе-теоретике и мало — о Мальтусе-демографе. Логическая струк­тура теории Мальтуса блестяще показана в статье К. Дэвиса "Мальтус и теория народонаселения" (Davis К. 'Malthus and'the Theory of Population", помещенной в сборнике "Язык социального исследования" под редакцией П. Ф. Лазарсфельда и М. Розенберга (The Language of Social Research /Eds. P. Lazarsfeld, M. Rosenberg. 1955). Ж. Стассар в книге "Мальтус и население" (Stassart J. Malthus et la population. 1957), изданной на французском языке) дает надежное руководство, позволяющее понять, "что сказал Мальтус на самом деле". Дотошный критический разбор теории Мальтуса, сделанный Кеннаном (Caiman), прекрасно выдержал проверку временем: см. главу 5 его "Теории производства и распределения" ("Theories of Production and Distribution ", и главу 4 его же "Обзора экономической теории" (Review of Economic Theory. 1929). "История экономического анализа" Шумпетера (с. 250-258, 578-584) излагает тот же материал, причем почти под тем же углом зрения; Дж. Стиглер в статье "Теория ценности и распределения Рикардо" (Stigler G. J. The Ricardian Theory of Value and Distribution), опубликованной в "Journal of Political Есопоту"ъ 1952 г. и перепечатанной в "Очерках истории экономической науки" (Essays in the History of Economics. 1956) и ъЕЕТ, лишь подчеркивает сделанное Кеннаном. "Мальтузианская теория населения"

МакКлири (McCleary. Malthusian Theory of Population) содержит страстную защиту этой теории; читатель, который воспринимает ее враждебно, может проверить на этой книге свое критическое мышление. Дж. Спенглер (J. J. Spengler) пытается примирить "Опыт" Мальтуса с его же "Принципами политической экономии" в работе "Теория народонаселения Мальтуса в ее полном виде: попытка новой оценки" (Malthus's Total Population Theory: A Restatement and Reappraisal IICJEPS. 1945, перепечатано в ЕЕТ). См. также статью Дж. Спенглера "Был ли Мальтус прав?" (Was Malthus Right?// Scotch Economic Journal. Июль 1966); на этот вопрос он отвечает: "Не вполне, однако..." Те из читателей, кто все еще убежден, что доктрина Мальтуса имеет отношение к современ­ности, могут заглянуть в статью К. Смита "Некоторые соображения по поводу совре­менного мальтузианства" (Smith К. Some Observations on Modem Malthusianism II PS. Июль 1952).

Блестящий обзор дискуссии о природе демографического взрыва в 1780-х годах дан в недавно вышедшем сборнике "Население в процессе индустриализации" (Population in Industrialization) под редакцией М. Дрейка (М. Drake, 1969), содержащем также обширную библиографию. Увлекательный рассказ о великих спорах в Англии XIX в. вокруг теории Мальтуса вы можете найти у К. Смита в книге "Спор о мальту­зианстве" (The Malthusian Controversy. 1951). Д. Эверсли (D. Е. С. Eversley) в книге "Социальные теории рождаемости и спор о мальтузианстве" (Social Theories of Fertility and the Malthusian Debate. 1959) дополняет этот рассказ, уделяя главное внимание развитию теории уровня жизни. М. Блауг (М. Blaug) в главе 6 работы "Экономическое учение Рикардо" (Ricardian Economics. 1958) дает краткое описание того, как первые последователи Рикардо фактически отказались от мальтузианской теории. Книга Р. Мика "Маркс и Энгельс о Мальтусе" (Meek R.L. Marx and Engels on Malthus. 1953) изобилует обвинениями, но удивительно бедна по существу.

История теории народонаселения до и после Мальтуса сжато дана в главе 3 работы "Факторы и последствия демографических тенденций" (The Determinants and Consequences of Population Trends)₎ подготовленной и изданной ООН в 1953 г. Она была перепечатана в сборнике "Демографическая теория и политика" под редакцией Дж. Спенглера и О. Дункана (Population Theory and Policy /Eds. by J. J. Spengler, O. D. Duncan. 1956), содержащем немало других интересных материалов. П. Дуглас в главе 13 "Теории заработной платы" (Douglas Р.Н. The Theory of Wages. 1934) дает обзор того, что было сделано после Мальтуса по поводу долговременной кривой предложения труда. Великие экономисты второй половины XIX в. большей частью подробно оста­навливались на разработанной Рикардо теории ренты, причем наиболее интересны комментарии Маршалла (Marshall) и Уикстида (Wicksteed). В работе Сиджвика "Принципы политической экономии" (Sidgwick H. Principles of Political Economy. 1883. Кн. 2. Гл. 7) дан исключительно интересный анализ смешанного динамического и статического характера рикардианской теории ренты. Принципиальное различие альтернативной стоимости земли для отдельного производителя и общественной цены земли для целого общества рассматривает Д. Бьюкенен (H. Buchanan) в обзоре теория ренты от Смита до Маршалла "Исторический подход к теории ренты и цены" (1929), перепечатанном в "Лекциях по теории распределения доходов" (Readings in the Theory of Income Distribution. 1946) под редакцией У. Феллнера и Б. Хейли (W. J. Fellner, B.F. Haley). Хорошее изложение современной теории ренты вы найдете в работе Д. Уорче-стера Мл. "Переоценка теории ренты" (D. Worcester. Jr), опубликованной в "American Economic Review" (1946) перепечатанной в "Лекциях по микроэкономике" под редак­цией Д. Камершена (Readings in Microeconomics /Ed. D.R. Kamerschen. 1967). В главе 3 книги Барнета и Морзе "Ограничения и рост. Экономика доступа к природным ресурсам" (Barnet H.J. and Morse С. Scarcity and Growth. The Economics of Natural Resource Availability) издание 1963 г., а также издание в бумажной обложке) содержит­ся интересный обзор трактовки проблемы ограниченности природных ресурсов, начи­ная с Мальтуса и кончая Джоном Стюартом Миллем.

Генри Джордж сохранил свое значение и для нас: его именем названы школы общественных наук во всех крупных городах Америки, а также несколько школ за

пределами Америки. "American Journal of Economics and Sociology";— это издание в духе Генри Джорджа, и, как показывают публикации на его страницах, земельный налог по цене участка — тема еще достаточно актуальная. С. Корд в книге "Генри Джордж: мечтатель или реалист?" (Cord S.B. Henry George: Dreamer or Realist? 1965), несмотря на сухость тона и некоторую теоретическую неясность изложения, приводит замеча­тельную историю реакции четырех поколений экономистов на "Прогресс и бедность". Все ведущие английские и американские экономисты нашего времени — Альфред Маршалл, Френсис Уолкер, Эдвин Селигмен, Томас Карвер и Ричард Эли — написали обширные критические разборы теории Г. Джорджа. Р. Анделсон в своей книге "Кри­тики Генри Джорджа. Обзор придирок к "Прогрессу и бедности" за сто лет" (Andelson R. Critics of Henry George. A Centenary Appraisal of Their Strictures on Progress and Poverty. 1979) ясно показал, что история отношения к Генри Джорджу — это история упорного непонимания, искажения и прямого ухода ведущих экономистов-теоретиков от про­блем, поставленных Джорджем. Сжатое изложение предложений Джорджа, сделан­ное им самим, вы найдете в его работе "Единый налог на ценность земли" (A Single Tax on Land Values. 1890, перепечатано в ЕТНА). Хороший современный обзор его работ см. у Тейлхека в главе 3 книги "Пионеры американской экономической мысли" (Teilhac E. Pioneers of American Economic Thought. 1936). О современном значении экономической стороны предложений Джорджа см. сборник "Определение ценности земли" под редакцией Д. Холланда (The Assessment of Land Value /Ed. M. Holland. 1970), особенно обратите внимание на эссе Хикса (U. К. Hicks) "Возможно ли обложение земли по ценности участка?" ("Can Land Be Assessed for Purposes of Site Value Taxation?")

Примечания к главе 3

¹ Bettering jur condition — выражение принадлежит Адаму Смиту, играя важную роль в его учении о естественном человеке. В "Богатстве народов" это главный движущий мотив личной инициативы, пред­приимчивости и бережливости, (см. Указ. соч. С. 481).

Еще одна цитата из Адама Смита (см. Указ. соч. С. 132).