Студопедия — С. i8i. Вчера вечером я был представлен императору...—«В воскресенье
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

С. i8i. Вчера вечером я был представлен императору...—«В воскресенье






^2/14 июля 1839 г.) два часа перед балом их величества государь им­ператор и государыня императрица изволили принимать в Зимнем дворце:

австрийского тайного советника графа Яблоновского, французских путеше­ственников герцога де Малье, маркиза де Кюстин и барона Моламбе;

французского генерального консула в Варшаве г-на Бреннье; датского поверенного в делах в Швеции графа Плессен, баварского майора де Фирекка, бывшего поверенного в делах Северо-Американских Соединен­ных Штатов в Санкт-Петербурге г-на Леветта Гарриса, ганноверского офицера графа Беннигсена и швейцарских путешественников господ На-вилль» (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. № i5°- 5/'7 июля 1839; то же сообщение на французском языке см.: Journal de Saint-Petersbourg. 4/16 июля 1839). Об этом приеме Барант сообщил главе кабинета Сульту: «Я представил ко двору нескольких французских путешественников, г-на гер­цога де Майе «Санкт-Петербургских ведомостях» — Малье), г-на мар­киза де Кюстина, г-на барона де Моламбе, г-на Бреннье, королевского консула в Варшаве. Приняли их очень хорошо, император говорил с ними весьма любезно и пригласил на все празднества. Те из них, кого я могу заподозрить в приверженности к легитимизму, держались в высшей степени достойно и являлись при дворе и в свете лишь под эгидою посольства. Они имели возможность убедиться, что это — залог успеха». Король Луи-Филипп, однако, выразил в ответ недовольство тем, что посол представляет ко двору его политических противников (легитимистов), «не представлен­ных (яо Франции) ни королю, ни двору» (цит. по: Cadot. P. 193)- Возможно, именно для того, чтобы не напоминать о «проступке» Баранта, Кюстин изобразил дело так, что императору его представил не посол, а обер-церемониймейстер (Воронцов-Дашков— см. примеч. к наст. тому, с. 159)-Поддержка посла была, как правило, необходимым условием для приема приезжих из Франции при дворе. Николай I относился к Июльской монар­хии настороженно; он не мог простить Луи-Филиппу узурпации короны, однако, официально признав «июльскую» Францию, отказывал в полити­ческой поддержке французским легитимистам — активным сторонникам возвращения на трон законного наследника престола герцога Бордоского, внука свергнутого в 1830 г. Карла X. Незадолго до приезда Кюстина в Россию Николай, как докладывал Барант Моле 4 марта 1839 г., вовсе не принял прибывшего в Петербург с письмами от герцогини Беррийской (матери герцога Бордоского) видного легитимиста Пэра (см.: АМАЕ. Т. 194- Fol. 53), а когда в августе 1841 г. другой французский путешественник, граф де Ланком-Брев, представился российскому императору в мундире времен Реставрации, тот высказал Баранту свое неудовольствие: «Вы вя днях прислали мне легитимиста; он был одет не по форме» (Souvenirs. Т. 6. Р. баб). Меж тем противники Кюстина не замедлили истолковать тот факт, что


Комментарии

Барант якобы не представил его императору, в нелестном для маркиза смысле; так «Quarterly Review» утверждала: «Очевидно, что, несмотря на свою ненависть к Луи-Филиппу, маркиз рассчитывал на покровительство прославленного французского посла в России, но г-н Барант не только не поощрял его притязаний, но даже не удосужился представить его им­ператору» (цит. по французскому переводу: Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 262).

...один поляк...-— Яблоновский — возможно, князь Людвиг (1784 1864), австрийский дипломат польского происхождения.

С. 183. ...проклинать низкопоклонников, как делали Бомарше и многие дру­гие... Пьер Огюстен Карон де Бомарше (i732 ^799) обличал низкопок­лонство судей, пресмыкающихся перед знатью, в своих «Memoires» (i773

1774) — судебных записках, посвященных его процессу против Ла Блаша, который после смерти своего дяди, крупнейшего французского финансиста Пари-Дюверне, не захотел платить Бомарше по долговым обязательствам покойного и обвинил писателя в подделке документов. Судья Гезман при­нял сторону богача, что и побудило Бомарше к написанию «Memoires».

С. 184. ...все это называется — танцевать полонез.- Ср. в отчете о празд­нестве в честь бракосочетания великой княжны: «Бал состоял (...') из одного длинного польского танца» («Северная пчела», 4 июля 1839» № 146)-Сходное с кюстиновским изумление оттого, что полонез - не что иное, как прогулка по анфиладам комнат, выражают и Ансело (Ancelot. P. 37^) и д'Арленкур (Arlincourt. Т. I. Р. 238).

...во времена Венского конгресса... — См. примеч. к наст. тому, с. 78.

...урожденной принцессой Баденской. — Елизавета Алексеевна (i779—1826) была женой Александра с 1793 г- Супруги довольно быстро охладели друг к другу. Во время Венского конгресса Александр предлагал императрице остаться у матери в Карлсруэ, но она последовала за ним в Петербург. О резком и даже грубом обращении императора с женой в эту пору свидетельствуют донесения шпионов австрийскому министру полиции Ха-геру: «2 января 1815 г. ^...) В прошлую пятницу Александр силой заставил свою несчастную жену отправиться на бал к княгине Багратион. Императ­рица нехотя повиновалась ^...) В субботу был семейный обед у Александра, который ужасно грубо обращался с императрицей, ее братом ^герцогом Баденским) и ее сестрой <(королевой Баварской)» (цит. по: Валлотон А. Александр I. M., 1991- С. 291).

...женщиной, за которой муже несколько лет открыто ухаживал... — Много­летней любовницей Александра I была Мария Антоновна Нарышкина (урожд. княжна Четвертинская; 1779—1854)1 однако ее в Вене во время работы конгресса не было (см.: La Garde A. de Fetes et souvenirs du congres de Vienne. Bruxelles. 1843. Т. i. P. 155).

С. 185. Фенелон Франсуа де Салиньяк де Ла Мот (1651—1751) " французский теолог и писатель, воспитатель дофина (внука Людовика XIV), для которого он сочинил «воспитательный» роман «Приключения Телемака» (1695; чэд- 1699)» своего рода пособие по «искусству править королевством», содержащее взгляды автора на различные типы монархии


Комментарии

(наиболее совершенным ему представлялось правление просвещенного мо­нарха, слушающегося умных советчиков).

С. i86. ...из музея Курция.— То есть из музея восковых фигур, который около 1780 г. открыл в Париже немец Кури (звавший себя на латинский манер Курцием).

Национальный наряд русских придворных дам...— См. примеч. к наст. тому, с. 151.

С. 187. Немецкая кровь дает себя знать... — Предки Кюстина, выходцы из бельгийской провинции Эно, с XIII в. обосновались в Лотарингии — пограничной области, исторически тесно связанной не только с Францией, но и с Германией.

С. i88. ...тихо приказал слуге принести еще один стул...— «По другим рассказам, Николай Павлович, крайне пораженный этой наивной дерзос­тью, сказал улыбаясь: «Нас должно быть восьмеро за нашим столом, ну что же, нас будет девять, потому что случай посылает нам одним гостем более». Во время ужина государь несколько раз благосклонно заговаривал с ним (швейцарцем)» (примечание Н. К. Шильдера— PC. 1891. № i. С. 179)-

...английского вельможи маркиза *** — Это был Генри Уильям Пейджет, 2-й граф Аксбридж, с 1815 г. маркиз Энглези (1768—1854), участник сражения при Ватерлоо, отец троих сыновей; подлинное имя указано автором рецензии в «Quarterly Rewiev» (см.: Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 298).

...до у градусов...— См. примеч. к наст. тому, с. 122.

С. 189. Брейгель Бархатный (1568—1625)— фламандский живописец, отличавшийся деликатностью колорита и пристрастием к идиллическим пейзажам.

...собора Святого Николая...— Имеется в виду Никольский Морской собор на Никольской площади, сооруженный в 1753—'7б2 гг. архитекто­ром С. И. Чевакинским в стиле барокко с использованием традиционных форм русской церковной архитектуры.

С. 190. Я близок с польским семейством...— Имеется в виду семейство Гуровских. Баронесса Цецилия Владиславовна Фредерике (1794—1851)» жена (с 1814 г.) барона Петра Андреевича Фредерикса (1786—1855), командира лейб-гвардейского московского полка, была дочерью польского графа Гуровского и «внучкой, по своей матери, известного прусского фельдмаршала фон Бишофсфердера (...)и воспитывалась с самых юных лет при прусском дворе, в семье короля Фридриха Вильгельма III и супруги его королевы Луизы, с дочерью их принцессой Шарлоттой, впоследствии им­ператрицей всероссийской Александрой Федоровной. Они были связаны самой нежной дружбой, которая не изменилась до их смерти» (Фредерике М. П. Из воспоминаний//Исторический вестник. 1898. Т. i. С. 57—58)-Cecile, как звали ее при дворе, была для императрицы «неиссякаемым источником помощи во всех обыденных делах, сочувствием ли или словом и делом» (Сон юности. С. 22—23). У Цецилии Фредерике было два брата — графы Адам и Игнаций Гуровские (см. о них ниже примеч. к т. i, с. 270).

...путешествие императрицы Екатерины в Крым... деревни, состоящие из одних


Комментарии

раскрашенных фасадов...— Сведения о грандиозных «декорациях», возведен­ных Г. А. Потемкиным по случаю поездки Екатерины II в обществе знатных иностранцев по новоприсоединенному к России Крыму (1787), восходят, в частности, к «Запискам, или Воспоминаниям и анекдотам» французского посла при дворе Екатерины графа Л.-Ф. де Сегюра (ср. примеч. к наст. тому, с. 28), который, описывая это путешествие, неоднократно подчерки­вал его сказочность, сравнивая увиденное то со сказками «Тысячи и одной ночи», то с дворцом Армиды (см.: Segur L.-F. de. Memoires ou Souvenirs et anecdotes. P., 1827. Т. 3. P. 159, 195). Образ этот использовался во французской газетной публицистике кюстиновского времени; так, рассуж­дая 2 сентября 1837 г- о Вознесенских маневрах русской армии, газета «Courrier francais» замечала: «Всем памятно торжественно обставленное путешествие Екатерины II по южным губерниям России: все чудеса, какими галантный и честолюбивый Потемкин надеялся потешить гордыню им­ператрицы, будут вновь устроены в наши дни, но уже с другой целью. Ныне русские хотят ослепить зрелищем своего могущества посланцев европейских держав, которые будут сопровождать императора Николая в Крым. Без­людные степи, занимающие центр империи, как по волшебству покроются селениями, людьми и стадами. Целые народы будут переселены на новое место ради того, чтобы потешить взоры гостей. Куда ни глянь, всюду путешественники увидят знаки достатка и плодородия, а затем нескром­ность нескольких услужливых писателей поразит Европу рассказами, не уступающими вымыслам „Тысячи и одной ночи"».

С. 191- ...ках говорит Фруассар.— Кюстин подражает стилю француз­ских хроник, одним из самых прославленных создателей которых был Жан Фруассар (ок. 1337—ок- i400)-

...что всякий француз «либо завзятый якобинец,, либо неистовый роялист».— Кюстин в афористической форме резюмирует содержание седьмой главы первой части книги г-жи де Сталь «О влиянии страстей на счастье ин­дивидов и наций» (1796); глава называется «О духе партий».

Письмо двенадцатое

С. 192. Письмо, которое вы сейчас прочтете...— Это указание на подлин­ность письма— не литературный прием. В конце июня 1840 г. Кюстин писал Софи Гэ: «Сохранилось ли у вас мое письмо к Эдуару (Сент-Барбу) из Петербурга, датированное iq июля 1839 года? Там говорится о празд­нике у великой княгини Елены, которая долго расспрашивала меня о вас. Я дошел до этого места в описании моего путешествия и из почтения к истине, которое движет мною в работе над этой книгой, предпочитаю не выдумывать, а обратиться к расставленным мною же вехам» (цит. по: Тот.

Р. 521).

С. 193- Петербург, ig июля...— По старому стилю 7 июля. ...спущен на воду iso-пушечный корабль... — «В среду 5 числа (июля) спущен на воду в Новом Адмиралтействе новопостроенный корпуса кора-


Комментарии

бельных инженеров полковником Поповым стадвадцатипушечный корабль «Россия» в высочайшем присутствии его величества государя императора и всей императорской фамилии, с обычным при таких случаях торжеством» (Санкт-Петербургские ведомости, и июля 1839; в «Journal de Saint-Petersbourg» та же информация помечена 11/23 июля 1839)- По словам М. А. Корфа, спуск этого корабля на воду был сопряжен с большим риском, так как «для постройки судов подобного размера нет или, по крайней мере, тогда не существовало здесь соответственных доков и, по воле государя, этот корабль был построен в таком доке, где между его сторонами и реб­рами корабля оставалось пустоты не более нескольких вершков», тем не менее все прошло благополучно (PC. 1899- № •j. С. 23).

С. 195- Великая княгиня Елена Павловна (урожд. Фредерика Шарлотта Мария, принцесса Вюртембергская; 1806—1873); жена (с 1824) великого князя Михаила Павловича (1798—1849) и дочь Павла Вюртембергского (1785—1852), брата вюртембергского короля Вильгельма I, вступившего на престол в i8i6 г. Поскольку у короля в ту пору были только дочери, а в Вюртемберге действовал салический закон, запрещавший передачу престола по женской линии, после смерти Вильгельма I корона должна была перейти к Павлу, но тот, любивший светскую жизнь и скучавший в столице королевства, Штутгарте, отказался от этой чести и уехал в Париж, где прожил всю жизнь; там же получили образование его дети. Елена Павловна интересовалась литературой и философией, ценила просвещен­ных собеседников и сама говорила «легко и умно» (Kauchtschischwili N. II Diario di Dar'ja Fedorovna Ficquelmont. Milano, 1968. P. 101), обсуждала с А. И. Тургеневым и П. А. Вяземским «Ламартина, Гюго, Дюма», старин­ные рукописи, Шеллинга и Ламенне (письма А. И. Тургенева Н. И. Тур­геневу от 20 и 24 октября 1839 г-; РО ИРЛИ. Ф. 309. № 706. Л. 66 об., 70). По воспоминаниям министра государственных имуществ П. Д. Киселева, Николай I отозвался об общении Елены Павловны с Кюстином так: «Еле­на — это ученый нашего семейства, я к ней отсылаю европейских путешест­венников; в последний раз это был Кюстин, который завел со мною разговор об истории православной церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает, притом же я не хотел продолжать разговор с человеком, которого я видел в первый раз и который, конечно, напечатает, по-своему, отчет об этом разговоре» (PC. 1882. № з- С. 791)-Об участии великой княгини в последующих событиях русской истории см.:

Lincoln W. Bruce. The Circle of the Grand Duchess Yelena Pavlovna, 1847—1861//Slavonic and East European Review. 1970. Vol. XLVIII. № ii2. P. 373—387.

...и в Париже, и в загородном доме...— Речь идет о салонах Кюстина на улице Ларошфуко в Париже и в имении Сен-Грасьен (купленном Кюсти­ном в 1832 г.), в которых бывали Т. Готье, Г. Берлиоз, Д. Мейербер, Ж. Жанен, С. Гэ, Д. де Жирарден (см. следующее примечание) и выступа­ли знаменитости оперного и драматического театра: Рашель, Дюпре (об обоих см. примеч. к наст. тому, с. 93)> Рубини и др.

...особенно госпожу Гэ и ее дочь, госпожу де Жирарден.— Софи Гэ (урожд.


Комментарии

Нишо де Ла Валетт; 1776—1852)— сочинительница светских любовных романов, комедий и стихов, хозяйка литературного салона, выступавшая как хранительница традиций литературных салонов XVIII века (по легенде, когда ей, дочери крупного финансиста, было два года, ее поцеловал Вольтер, как бы завещав ей свой ум и вкус). С семьей Кюстина она была знакома много лет, так как брала уроки у отчима Дельфины де Кюстин, шевалье де Буфлера; Астольф звал ее приемной матерью и посто­янно переписывался с ней, невзирая на то, что ей случалось не без язвительности намекать в печати на его литературные неудачи (см.: Tarn. Р. 241—242). «Боже, как люблю я, сочиняя вам письма, воображать, будто болтаю с вами! В письмах, которые вам адресованы, больше половины принадлежит вам самой. <^...) Ваша живость, искренность вашего ума вдохновляют и других на что-то более интересное, чем общие места!» — писал Кюстин Софи Гэ 20 ноября 1827 г. (Bulletin du Bibliophile. 1968. № 4. P. 478). Дочь госпожи Гэ, Дельфина (1804—1855)1 B двадцать лет уже выпустила сборник стихов и славилась своим поэтическим талантом;

в 1831 г. она вышла замуж за Эмиля де Жирардена (1806—1881), одаренного журналиста, издателя (с 1836 г.) первой французской газеты современного типа (массовый тираж и умеренная цена благодаря помеще­нию рекламы) «Presse», с 1838 г. разрешенной для распространения в России, по отношению к которой она занимала позицию более или менее дружественную (см.: ЛН. Т. З'/32- С. 580, 650). В соответствии с этой позицией рецензия на «Россию в 1839 году», помещенная в газете Жирардена ia декабря 1843 г. (автор— Э. Пеллетан), звучала, несмотря на многолетнюю дружбу Кюстина с Дельфиной де Жирарден и ее матерью, достаточно неприязненно.

С. 196. ...писала отныне лишь статьи-однодневки.— С 1836 г. Дельфина де Жирарден под псевдонимом Виконт Де Лоне печатала в газете своего мужа еженедельную светскую и литературную хронику «Парижские письма», имевшую большой успех среди публики. Одна из этих статей, напечатанная 6 июля 1837 г.) была посвящена имению Кюстина Сен-Грасьен— «вос­хитительной флорентийской вилле, обставленной на английский манер, прекрасному приюту путешественника» — и собирающимся там знамени­тостям (Girardin D. de. Lettres parisiennes du vicomte de Launay. P., 1986. Т. i. P. I77—I78).

...она, конечно, лучше моего знает, что следует и чего не следует говорить... — Ср. отзыв П. А. Вяземского о Елене Павловне: «всех очень мило, ласково и апропошно (1'esprit d'a propos) приняла. Мастерица она этого дела, и жаль, что у нас не парижские журналы. Было бы им что цитировать. У нас какое-то запрещение на мысль, даже и на самую благонамеренную и монар­хическую» (письмо А. И. Тургеневу от 7 ноября 1837 г.; РО ИРЛИ. Ф. 309. № 47'5- -^- 6о).

Есть имена, самый звук которых способен смутить...— Такими в России могли оказаться имена едва ли не всех наиболее известных французских писателей 18зо-х гг.; здесь подвергались запрещению отдельные произведе­ния Бальзака, В. Гюго, А. де Мюссе, Жорж Санд и пр. (см.: Айзеншток И.


Комментарии

Французские писатели в оценках царской цензуры // ЛН. Т. 33/34- С. 787—826).

С. 198. ...как в Варшаве.— В Варшаве Кюстин никогда не был; в сопо­ставлении двух типов танца он опирается или на рассказы своих знакомых, или просто на априорное представление о поляках как нации более «арис­тократической» и «светской».

...обрекли нас на явное ничтожество...-— Примечание Кюстина к изданию 1854 r" «Предсказание это сбылось куда скорее, чем ожидал автор».

С. IQ9-..-мы продолжаем дело Петра Великого. — См. примеч. к наст. тому,с. 156.

С. аоо. ...какие работы предприняты нами в Кремле.— В 1839 г. царь утвердил проект нового Большого Кремлевского дворца (архитектор К. А. Тон), строительство которого было завершено лишь через десять лет. Для его постройки разобрали старый Кремлевский зимний дворец, построен­ный в XVIII веке В. В. Растрелли и перестроенный в 1817 г. В. П. Стасовым, а также все, что оставалось от дворца XVI—XVII вв., за исключением Грановитой и Золотой Царицыных палат и Теремного дворца. В мае 1840 г. А. И. Тургенев сетовал, сидя в московском архиве коллегии иностранных дел, где «все гниет (...) в сырых комнатах, во время зимы»: «Из окон Архива, на который не отпускают и двух тысяч, видна ломка памятников русского древнего Кремля и раскрашивание соборов и построение теремов на разва­линах старых зданий. Миллионы бросаются для разрушения, а для сохране­ния тающих хартий жаль— тысячи!» (письмо Н. И. Тургеневу от 17 мая 1840 г.; РО ИРЛИ. Ф. 309- № 706. Л. 130 об.). Критическую характеристи­ку, данную этим работам самим Кюстином, см.: т. 2, с. 125—128.

...на любопытную церемонию на Бородинском поле...— В августе 1839 г. на Бородинском поле состоялось грандиозное празднество, приуроченное к очередной годовщине Бородинской битвы (см. подробнее примеч. к т. 2, с. 292): П. Б. Козловский в письме И. Ф. Паскевичу от 17/29 августа 1839 r. (см. примеч. к наст. тому, с. 78) просил фельдмаршала «уделить некоторое время» г-ну де Кюстину, «которого император изволил пригласить в Боро­дино» {НЛО. С. 116); возможно, что Кюстин сообщил Козловскому о полу­ченном им приглашении тут же, на балу в Михайловском дворце, где князь, скорее всего, также присутствовал, поскольку пользовался уважением и по­кровительством хозяев дворца, великого князя Михаила Павловича и вели­кой княгини Елены Павловны (см. примеч. к наст. тому, с. 105). В Бородино Кюстин, несмотря на полученное приглашение, не поехал.

Маркиз *** — см. примеч. к наст. тому, с. i88.

...о путешествии в Лондон...— Великий князь Николай Павлович посетил Англию в ноябре 1816— марте 1817 гг. К этому времени относится его знакомство с Вальтером Скоттом, который по случаю приема высокого гостя в Эдинбурге написал торжественную оду (см.: ЛН. Т. 91- С. 266—267).

С. 201. ...учтивости Букингемов, Лозенов и Ришелье.— Перечислены лица, считающиеся воплощением галантности, щегольства и мужского обаяния. Джордж Виллье, герцог Букингем (i592—1628), фаворит английских коро­лей Якова I и Карла I, возлюбленный французской королевы Анны Авст-


Комментарии

рийской, поражал современников беспримерной роскошью — свитой в 8оо человек, костюмом, расшитым брильянтами, и пр. Имя Лозена носили целых два французских соблазнителя и повесы: Антуан Номпар де Комон, граф, а затем герцог де Лозен (1633—^З)» маршал Франции, фаворит Людовика XIV, тайно и без согласия родных женившийся на кузине короля, герцогине де Монпансье, и Арман Луи де Гонто, герцог де Лозен, а затем де Бирон (174?—i793)i герой скандальной хроники следующего, XVIII столетия. Имя Ришелье также носили несколько славных представи­телей этого рода, но в данном случае несомненно имеется в виду Луи Франсуа Арман де Виньеро дю Плесси, герцог де Фронсак, а затем де Ришелье (1696—1788), маршал Франции, внучатый племянник кардинала, прославившийся не только военными подвигами, но и многочисленными и широко известными любовными похождениями.

Юный *** — Арман Урбен Луи де Ла Тур Ландри де Майе (или, в транскрипции XIX в., Малье; 1815—1874); представленный Николаю I одновременно с Кюстином (см. выше примеч. к наст. тому, с. i8i), сын герцога и пэра Франции (с 1820 г.) Шарля Франсуа Армана де Майе (177°—1837) и брат возлюбленной Бальзака маркизы де Кастри; «молодой» герцог де Майе имел в свете репутацию путешественника; именно его подразумевала в «Парижских письмах» (21 февраля 1841 г.) Дельфина де Жирарден, когда писала о молодых людях, которые «ради того, чтобы прослыть элегантными (...) каждый год отправляются в новое путешествие, как герцог де М..., проводящий лето то в России, то в Морее. Некоторое время его нигде не видно, затем он появляется в Опере. — «Откуда вы?» — «Из Константинополя». Он опять исчезает, пропускает два-три прелестных бала, затем мы снова встречаем его на каком-нибудь празднестве. — «Вы не были на последнем представлении у г-на де Кастеллана. Отчего это?» — «Я только что из Москвы».— Превосходное оправдание» (Girardin D. de Lettres parisiennes. P., 1986. Т. 2. Р. 40; см. также: Cadot. P. 193» 2i4)-

...какие же разнообразные беседы ведет наш посол! — Барант, близко знако­мый в прошлом с такими значительными деятелями французской литерату­ры и политики, как г-жа де Сталь, Бенжамен Констан, Талейран, охотно делился с приятными для него собеседниками своими воспоминаниями, выступая, таким образом, хранителем преданий ушедшего или уходящего времени; см. описания разговоров Баранта (в том числе в обществе Пуш­кина) в петербургском дневнике А. И. Тургенева за январь 1837 г. в кн.:

Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. М., 1987- С. 242, 244—245-

...какой урон понесла бы литература...— Барант был автором книги «Взгляд на русскую литературу XVIII века» (1805, изд. i8o8) и тринадцатитомной «Истории герцогов Бургундских» (1824—1826), а также ряда статей на историко-литературные темы, собранных в трехтомнике «Melanges» (1835)-С. 202. Со времен Июльской революции никому лучше... не удавалось испол­нять...— До Баранта послами Луи-Филиппа в России были: в 1832 г. маршал Мортье (1768—1835)1 а в 1834—1835 гг. маршал Мэзон (1771— 1840); предполагалось, что маршалам будет легче завоевать доверие царя, чья любовь к армии и военным была общеизвестна; Барант, напротив, был


Комментарии

человек сугубо штатский, и далеко не все наблюдатели разделяли мнение Кюстина о том, что «Барант здесь на очень хорошем счету» (письмо г-же Рекамье от 22 августа /з сентября 1839 г.; цит. по: Cadot. P. 22i); например, достаточно осведомленный политический интриган Шарль Дюран, редак­тор франкоязычной газеты «Journal de Francfort», выпускавшейся во Франк­фурте частично на русские деньги, 5 января 1837 г. уверял своего парижско­го корреспондента Луи Дюрана в том, что император «не любит господина Баранта» и на его место следует послать генерала (АМАЕ. Т. 192. Fol. 9—i о). Как бы там ни было, в чрезвычайно сложных условиях Барант сумел продержаться на своем посту пять с лишним лет и сделать многое для того, чтобы отношение Николая I к «июльской» Франции стало хотя бы чуть менее настороженным.

Прилагаю к сему церемониал...— Французский текст церемониала был напечатан в «Journal de Saint-Petersbourg» 29 июня/и июля 1839 г. В переводе цитируется русский текст по «Санкт-Петербургским ведомос­тям» от 29 июня 1839 г. (№ 145)- Между французским и русским варианта­ми есть расхождения в датах; во французском варианте датой бала у вели­кого князя Михаила Павловича ошибочно выставлено 7/19 июля; Кюстин в книге ставит правильную дату— 6/i8 июля.

С. 203. Головкин Юрий Александрович, граф (1762—1846) — царедво­рец, делавший придворную карьеру с 1784 г. и прошедший путь от камер-юнкера до обер-церемониймейстера; в 1805 г. командирован чрез­вычайным и полномочным послом в Китай, однако вернулся в Россию, не доехав до Пекина, потому что в Урге, в большом монгольском стане, которым управляли два мандарина, «предложена ему была репетиция того церемониала, который должен был он соблюсти при представлении им­ператору. В комнату, в которой поставлено было изображение сего послед­него (•••) должен был он войти на четвереньках, имея на спине шитую подушку, на которую положится его кредитная грамота. Он отвечал, что согласится на такое унижение тогда только, как получит на то дозволение от своего двора. (...') На другой день все подарки, им сделанные в сундуках и ящиках, были не выставлены, а брошены перед его посольскою палаткой. После того ему ничего не оставалось более, как ехать в Сибирь дожидаться приказаний двора своего» (Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. i. С. 262). В 1807 г. Головкин был причислен к Коллегии иностранных дел и в 1810— 1820-х гг. занимал должности чрезвычайного посланника и полномочного министра при разных европейских дворах. В обер-камергеры он был пожалован не в 1839 г., как пишет Кюстин, но еще в 1831 г., после отчисления из ведомства Коллегии иностранных дел. Обер-камергеров в придворном штате было двое; скончавшийся незадолго до свадьбы обер-камергер граф Юлий Помпеевич Литта (1763—1839) умер 24 января 1839 г.; он занимал этот пост с 1826 г.

С. 204. •••с австрийским послом.— Этот пост в 1829—1839 гг. занимал граф Карл Людвиг Фикельмон (i777—1857)- В «Записках» М. А. Корфа нижеследующий эпизод приурочен не ко дню бракосочетания, а к Петер­гофскому маскараду 11/23 июля 1839 г. Корф называет имя незадачливого


Комментарии

камергера: им был Викентий Станиславович Пельчинский, чиновник Ми­нистерства финансов, впоследствии автор брошюры на французском языке «Законодательная и политическая система России» (1845)- В передаче Корфа реплика Пельчинского звучит еще более неуместно; он сказал:

«Герцогиня Лейхтенбергская просит вас, господин граф, оказать ей честь, пройдя с нею в полонезе», так что императору пришлось напомнить камергеру, что «честь в данном случае будет оказана не ее высочеству, но послу». На карьере Пельчинского эпизод на балу отразился самым неблаго­приятным образом: «Министру двора велено было сделать Пельчинскому строгий выговор и на будущее время не наряжать его к придворным дежурствам. Вскоре после того было годичное представление, через комитет министров, о наградах по министерству финансов. Государь утвердил все, и только Пельчинского, который был представлен в статские советники, собственноручно исключил из проекта указа» (PC. 1899- № 7- С. 23). Ср. также искаженные отзвуки этого эпизода в «Записках» И. Головина (Лейп­циг, 1859. С. 98).

С. 205....в кабинет минералогии... — один из музеев в составе Академии

наук, возникший на основе петровской Кунсткамеры; описание его коллек­ции Кюстин мог прочесть у Шницлера (см.: Schnit^.ler. P. 243—244)-

Письмо тринадцатое

С. аоб. Петербург, si июля...— По старому стилю 9 июля. С. 207- В Опере я видел... не мают ни галерей, ни балконов...— Император­ская придворная труппа выступала в Каменном, или Большом, театре, в 1835—1838 гг. реконструированном по проекту архитектора А. К. Кавоса;

первоначально в здании было три яруса, затем - пять, так что он не был вовсе лишен «иерархии» зрителей. По Шницлеру, Каменный театр мог вместить три тысячи зрителей (см.: Schnits.ler. P. 278).

«Хромой бес», или, точнее «Хромой колдун» - «пантомимический ба­лет в трех действиях и десяти картинах, сочинение господ Корали и Бюра де Гюржи, переделанный и поставленный на здешней сцене балетмей­стером господином Титюсом» (Северная пчела. 19 июля 1839)»— был впервые представлен в присутствии императора и императорской фамилии

3/15 июля 1839 г.

С. 2о8. ...лишь два рам в своей жизни имел удовольствие испытать личную свою

власть над собравшейся толпой... — То есть в 1825 г., при восшествии на престол, совпавшем с восстанием декабристов, ив 1831 г., при усмирении «холерного бунта» на Сенной площади в Петербурге. Эти два эпизода приводились в пример авторами сочувственных статей о Николае I и во французской прессе; так, газета «Presse» писала 19 октября 1837 г.: «Известно, что император уже неоднократно доказывал свое личное мужество, во-первых, при восшествии на престол, а позже во время холерного бунта» (впрочем, французская газета называет местом усмирения холерного бунта Москву). С. 209. ...получив известие о бунте в войсках, император с императрицей одни


Комментарии

спустились в дворцовую церковь...— Ср. в дневнике Александры Федоровны:

«...днем 13-го отправились к себе домой (...) ночью, когда я, оставшись одна, плакала в своем маленьком кабинете, ко мне вошел Николай, став на колени, молился Богу и заклинал меня обещать ему мужественно перенести все, что может еще произойти.— «Неизвестно еще, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество, и, если придется умереть,— умереть с честью».— Я сказала ему: «Дорогой друг, что за мрачные мысли? но я обещаю тебе».— И я тоже опустилась на колени и молила небо даровать мне силу...» (Междуцарствие. С. 88).

...архиепископ пытался успокоить солдат, но тщетно. — По приказу Нико­лая митрополит санкт-петербургский Серафим отправился на Сенатскую площадь и «пошел к бунтующей толпе», однако «предводители возмуще­ния, издеваясь над его священным саном, кричали, что законный их царь — Константин (...) что это дело не духовное и если архиерей может присягать по два раза на неделю, то такое клятвопреступление им не пример», и «грозились по нем стрелять» (14 декабря. С. 288—289; изложение этого эпизода в «Записках» Николая I см.: Там же. С. ЗЗ1)-

...крикнул: «На колени!» Все повиновались. — Комментарий Н. К. Шиль-дера: «Здесь Кюстин, очевидно, или спутал происходившее гораздо позже, в дни холеры, или передал следующий факт, действительно случившийся 14 декабря 1825 года. Когда Николай Павлович находился на Сенатской площади, при одном из залпов, сделанных мятежниками, его лошадь шарахнулась в сторону, и тут он заметил, что толпа, которую он сперва не мог уговорить накрыться, стала надевать шапки и смотреть с какой-то наглостью. «Шапки долой», — закричал государь с невольной строгостью, и в одно мгновение все головы обнажились, и толпа отхлынула от него» (PC. 1891. № 2. С. 409—4io; Ч^ Междуцарствие. С. 42 и 234). На то, что Кюстин спутал два эпизода: мятеж 14 декабря 1825 г. и холерный бунт 22 июня / 4 июля 1831 г.— впервые указал С. П. Убри, племянник русского дипломата П. П. Убри, в рецензии на «Россию в 1839 году», опубликованной в конце декабря 1843 г. в парижской газете «Democratic pacifique». Ср. также:

Розен А. Е. Записки декабриста. СПб., 1907- С. 4-

...из молчаливого, придирчивого меланхолика... превратился в героя.— Ср. в дневнике Александры Федоровны: «...вернулся и Николай (...) он выгля­дел особенно благородным, лицо его как-то светилось (...) Когда я обняла Николая 14 декабря на маленькой лестнице, я чувствовала, что он вернулся ко мне совсем другим человеком...» (Междуцарствие. С. go —91)-

...как камера перед Марием. — Посланный к римскому полководцу Гаю Марию (157—86 до н.э.) солдат, «родом галл или кимвр», услышав громкий возглас Мария: «Неужели ты дерзнешь убить Гая Мария?» — убежал, «бросив по пути меч, и в дверях завопил: «Я не могу убить Гая Мария» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Марий. XXXIX). Сравнение Николая I с Марием явно и незаслуженно льстит императору;

до тех пор, пока восстание не подавили, он чувствовал себя крайне неуверенно. Впрочем, жизнью император в самом деле рисковал: в него стреляли неоднократно (см. в его воспоминаниях: 14 декабря. С. з31» ЗЗ2))


Комментарии

однако эпизод с заговорщиком, четырежды не решавшимся поднять на царя руку, по-видимому, вымышлен и является отзвуком слухов о намерениях заговорщиков пресечь жизнь российского самодержца, о которых много говорилось в «Донесении Следственной комиссии». Известен эпизод с не­удавшимся выстрелом В. К. Кюхельбекера в великого князя Михаила Павло­вича, но причиной неудачи была не нерешительность стрелявшего, а осечка.

С. 2Ю. ...Константин... боялся, что его отравят... — Настроение цесареви­ча Константина Павловича (17 79—'^З')» боявшегося умереть насильствен­ной смертью, было известно при французском дворе. Приближенный Нико­лая обер-гофмейстер граф де Моден пересказал Карлу Х слова Констан­тина, слышанные за несколько лет до смерти Александра I: «Я не хочу править. Корона для всех государей — тяжкое иго. Для меня она была бы равносильна смертному приговору. Я не продержался бы у власти и месяца. Меня бы убили. Пока я цесаревич и первый подданный императора, меня терпят со всеми моими недостатками, но стань я государем, заговорщики вышли бы из-под земли, чтобы погубить меня» (Cussy F. de. Souvenirs. P., 1909. Т. 2. Р. 10). Упоминает об этой фобии Константина и Барант: «С ранней юности мысль, что его характер и поведение непременно обрекут его на такую смерть, какою умер Павел I, внушала ему глубокий страх. Он по доброй воле отрекся от престола...» (Notes. P. 45^)- Константин еще при жизни Александра I неоднократно заявлял о своем нежелании царствовать;

его волю закрепил манифест Александра от i6 августа 1823 г., назначавший наследником престола Николая, однако предать этот документ огласке надлежало лишь после смерти императора.

Бог и еще, быть может, несколько человек знают, спасся ли он благодаря отречению...— Константин Павлович скончался 15 июня 1831 г. в Витебске от холеры, но ходили слухи, что его — как и генерала Дибича, умершего двумя неделями раньше от той же болезни,— отравил граф А. Ф. Орлов. Греч, уловив в комментируемых словах Кюстина намек на то, что Констан­тин был отравлен по приказу Николая, с гневом отвергал такое пред­положение: «Пожелай я заявить, что Людовик XVIII отравлен был Карлом X, что иное услышал бы я в ответ, как не обвинения в бессмысленной лжи и низкой клевете!» (Crotch. Р. 51—52). См. подробнее примеч. к т. 2, с. 99-

С. 2И. «Какое ужасное начало царствования!» — Согласно книге М. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I» (1857), эти слова им­ператор сказал не во дворце, а на Сенатской площади только что приехав­шему в Петербург генерал-адъютанту К. Ф. Толю (i777—1842). «„Voyez ce qui se passe, — сказал Государь, увидев его: voila un joli commencement de regne: un trone teint de sang!» (Посмотрите, что творится; хорошенькое начало царствования: трон в крови! — фр.) — „Sire,— отвечал Толь,— 1е seui moyen d'y mettre fin, c'est mitrailler cettc canaille" (Ваше величество, единственный способ положить этому конец - расстрелять эту сволочь.— <Д&.)» (14 декабря. С. 289). Этот эпизод произвел на Кюстина глубокое впечатление; заканчивая книгу, он просил Софи Гэ помочь ему «восстано­вить имя офицера, занимающего при дворе высокую должность, того, что в день восшествия императора на престол возвратился с ним вместе во


Комментарии

дворец после усмирения мятежа. (...У. Император бросился в объятия этого человека со словами: „Какое начало царствования"». В частной беседе с французским послом Ла Ферроне 20 декабря 1825 г. / i января 1826 г. (см. примеч. к наст. тому, с. 349) (^рь говорил о том же: «Вообразите, что я испытал, когда понял, что принужден пролить кровь еще прежде, чем закончится первый день моего царствования» (донесение барону де Дамасу от 5 января 1826 г.— Le Monde Slave. 1925. № i2. P. 451).

...государя, имеющего столь великую власть над людьми. — Чувство это бук­вально завораживало Кюстина. 4 ноября 1839 г., по возвращении из России, он писал г-же де Курбон: «Что пользы в глубоко несчастном состоянии этих 6о миллионов человеческих существ, разбросанных по той трети земного шара, которая именуется Российской империей; что за характер у человека, который думает и желает за всех них и управляет всеми ими. Но одновре­менно что за ноша! Она ужасает! И какое головокружение охватывало меня, когда я приближался к жилищу этого человека, отличного от всех прочих людей; это не могло бы оставить равнодушным самое холодное воображе­ние, а мое и подавно» (Revue de France. 1934- Aout. P. 737—738). Страстное желание Кюстина видеть на троне «великого человека», достойного своей миссии, особенно ясно выразилось в его отзывах о Наполеоне III, воцарение которого он еще успел застать. Тот факт, что Луи Наполеон Бонапарт не может похвастать древним происхождением, не смущал аристократа Кю­стина; он видел в новом императоре человека, которого «не мучают страхи неимущей буржуазии, только и знающей, что дрожать за свою лавочку», причем свои впечатления от общения с Наполеоном III он уподобил впечатлениям, испытанным некогда в Петербурге; «Мне казалось, — напи­сал он г-же де Курбон после разговора с Наполеоном III на балу в декабре 1852 г., — что я снова оказался при русском дворе. Но с человеком, который так хорошо умеет располагать людей к себе, слышит то, что ему говорят, и то, чего не говорят, я уже не буду ни робок, ни дик» (Revue d'histoire diplomatique. 1928. Juillet—septembre. P. 313). Зачарованность Кюстина российским императором особо подчеркнул рецензент журнала «Semeur», заметивший, что, по Кюстину, Россия — это не русские, а император, и что «особенность этой нации заключается в том, что она таковой не является:

всю целиком ее поглотил император» (Semeur. 13 сентября 1843 г.).

С. 212. Мне понятна республика, это способ правления ясный и честный...— Политическое кредо Николая I весьма походит здесь на то, какое высказал сам Кюстин в письме к Рахили Варнгаген 4 февраля 1831 г.: «Я желал бы жить в большом государстве с чистой монархией, ограниченной мягкостью европейских нравов, или в стране маленькой и чисто демократической» (Lettres д. Vamhagen. P. 361). Однако мы не вправе утверждать, что Кюстин приписал российскому императору свои пристрастия. Сходное признание императора («По своему убеждению я республиканец. Монарх я только по призванию. Господь возложил на меня эту обязанность, и покуда я ее исполняю, я должен нести за нее ответственность») зафиксировала в своих воспоминаниях и его дочь, великая княгиня Ольга Николаевна (Сок юности. С. 135).


Комментарии

...только отсрочивает затруднения.— Примечание Кюстина к изданию 1854 i"" «Это мое окончательное мнение. Монархическое правление, при котором высшая власть смягчена нравами, кажется мне наиболее разумным и наиболее долговечным из всех возможных».

Я сам возглавлял представительную монархию...— Согласно конституции, которую в 1815 г. даровал Польше Александр I, в Польше действовал парламент (сейм), российский же император (сначала Александр, а после 1825 г.— Николай) был одновременно государем Царства Польского, то есть конституционным монархом. Николай I короновался в Варшаве 12/24 мая 1829 г., а в мае 1830 г., меньше, чем за полгода до польского восстания, вторично прибыл в Варшаву и открыл первый в его царствова­ние сейм.

Название Польши постоянно всплывало в наших умах...— Отношение Нико­лая I к Польше не претерпевало существенных изменений до 1831 г., когда русская армия взяла Варшаву и окончательно подавила восстание; в октябре 1835 г- император произнес печально знаменитую «варшавскую» речь, где грозил полякам в случае, если они будут оказывать неповиновение, взорвать их столицу; в следующий свой приезд в Варшаву, в 1838 г., он не только не даровал полякам ожидавшихся от него послаблений, но «остался холоден и непреклонен перед всеми изъявлениями полной покорности (...У и выка­зал едва ли не большее раздражение против Польши, чем прежде» [Souvenirs. Т. 6. Р. 147—'4^; донесение от 25 октября 1838 г.). Своей задачей император считал «превращение Польши в русскую провинцию и ис­коренение всяких воспоминаний о ее национальном духе (...) включая язык и религию». По свидетельству того же Баранта, император «часто повторял:

„Это дело семи десятков лет, если действовать безостановочно"» (Souvenirs. Т. 5. Р. 402; донесение от ii июня 1836 г.). «Редко случается,— писал французский посол, — чтобы победитель испытывал к побежденному злобу столь сильную и презрение столь высокомерное» (Souvenirs. Т. 5- P- 4^7' донесение от 8 сентября 1836 г.).

С. 213. Герцогиня Ольденбургская (урожд. принцесса Нассау) Терезия Вильгельмина Фредерика Изабелла Шарлотта (1815—1871) — жена (с 1837 г.) герцога Петра Георгиевича Ольденбургского (1812—1881), сына вели­кой княгини Екатерины Павловны, сестры Николая I.

Эругерирг австрийский — Франц Карл, сын австрийского императора Франца II, отец императора Франца Иосифа.

...изысканная Горациева простота.— Имеется в виду известный горациан-ский идеал «золотой середины», выраженный, например, в строках: «Вот в чем желания были мои: необширное поле, // Садик, от дома вблизи непрерывно текущий источник, // К этому лес небольшой!» (Сатиры, II, 6,

i—5; i^P- M. Дмитриева).

...эклогу — но не Феокрита или Вергилия, а Фонтенеля. — То есть эклогу, где древняя пастораль окрашена европейской галантностью нового времени;

таковы были «Пасторальные стихи» (i688) Бернара Ле Бовье де Фонтенеля (1657—1757)) поэта, философа и ученого, пожизненного секретаря Акаде­мии наук.


Комментарии

С. 214. Тиволи— знаменитый парк с танцевальными залами и всевоз­можными аттракционами в Париже.

С. 215- Баронесса *** — Цецилия Фредерике (см. примеч. к наст. тому, с. 190). Барон Петр Андреевич Фредерике, ее муж, нимало не спас жизни императора (это отмечено в брошюре Греча— Gretch. P. 52), но сам жизни едва не лишился: когда Д. А. Щепин-Ростовский, командир одной из рот Московского полка, которым командовал генерал Фредерике, стал под­нимать своих солдат, чтобы идти на Сенатскую площадь, Фредерике бросился к нему с криком: «Что вы делаете?» и получил от Щепина удар шашкой по голове; за мужество он был произведен в генерал-адъютанты.

С. 216. ....кабинет естественной истории и знаменитого сибирского мамонта.— Этот кабинет, или зоологический музей, образовался как самостоятельное учреждение на основе коллекций петровской Кунсткамеры в 1832 г. (ср. примеч. к наст. тому, с. 205); открыт для публики в 1838 г. и, следовательно, к моменту прибытия Кюстина в Петербург был еще новинкой. Об останках мамонта, хранившихся в этом музее, и посвященной им специальной лите­ратуре Кюстин мог прочесть у Шницлера (Schnit^ler. P. 243)-

С. 217. —во времена холеры... — История о том, как Николай одним своим появлением на Сенной площади в Петербурге 22 июня / 4 июля 1831 г. усмирил холерный бунт, была во Франции так хорошо известна, что стала даже предметом нравоучительной статьи Ж. Жанена «Царь и холера», опубликованной в «Газете для детей» (Journal des enfants. 1833. p.i 93— 194). Ср. также более близкое по времени к путешествию Кюстина упоми­нание этого эпизода в газете «La Paix» (24 ноября 1837 г.) в статье, восхваляющей русский народ за то, что он еще не «развращен философским безверием», считает царя «батюшкой» и в критических ситуациях вроде холерного бунта тотчас ему повинуется.

...слово «поэт» было понято не в том смысле, какой оно имеет в латыни...— Первое значение этого слова в латинском языке: богодухновенный творец, изобретатель, мастер.

С. 2i8. ...чем приумножить мои владения.— Примечание Кюстина к изда­нию 1854 r" «Чтобы как следует узнать этого человека, надобно сравнить эти речи с теми, какие этот император вел в тайной переписке с английским правительством» (имеются в виду предложения относительно раздела Тур­ции между Англией и Россией, которые Николай I делал английскому правительству в начале 1853 г.).

...показать вам его здесь первого января.— В первый день Нового года в Зимний дворец допускались по билетам от 30 до 40 тысяч жителей Петербурга, представителей всех сословий, и этот праздник всегда служил для официозных публицистов символом единения царя с народом.

С. 219- ...послужит мне оправданием.— Примечание Кюстина к третьему изданию 1846 г.: «Многие русские, обвинявшие меня в искажении истины, не преминули поставить мне в вину и мои похвалы их государю. „Он все изображает с преувеличениями, даже императора". Критика эта, которую они не осмелились напечатать, льстит мне и служит оправданием: книга — рамка, а всякую картину рамка лишь украшает"».


Комментарии

Благодаря частым прилюдным беседам с государем... — Ср. близкие впечатле­ния секретаря французского посольства Серее: «Что меня всегда удивляет и, надо признаться, восхищает, это ловкость, с какой Император осыпает ласкательствами иностранцев, которых хочет ослепить, и то притворство, с каким все исполняют его волю. Иностранца, к которому император милостив, принимают повсюду. Иностранцу, который этой милостью обой­ден, не следует надеяться на сближение с кем бы то ни было. Горько признаться, но и сам дипломатический корпус не защищен от этой опаснос­ти, так что, дабы сохранить благорасположение двора, иные дипломаты сочиняют свои донесения в тоне не вполне чистосердечном. Забавно наблю­дать, с каким тщанием все здесь стремятся угадать чувства и даже прихоти императора, вплоть до того, что подражают покрою его платья и его прическе и стараются ничем не напомнить о модах новой Франции» (АМАЕ. Т. 190. Fol. 164 verso; донесение от 14 августа 1835 г.).

С. 220. ...разгуливать зимой по петербургским улицам без сюртука! — Все авторы антикюстиновских брошюр дружно опровергли этот факт (см., напр., у Греча: «Должно быть, только нищие иностранцы разгуливают по нашим улицам посреди зимы в одном фраке» — Gretch. P. 53)-

С. 221. ...фельдмаршал Паскевич: его... обращают в ничто.— Слухи о том, что фельдмаршал И. Ф. Паскевич, наместник Царства Польского и один из любимейших «слуг» императора, впал в немилость и вот-вот будет смещен, распространились в европейской прессе осенью 1837 r- 2^ октября «Constitutionnel» сообщает, что Паскевич слишком любим военными и из-за наветов завистников уже потерял часть своего влияния на императора;

2 ноября 1837 «Presse» приводит слухи о том, что Паскевич утратил милость царя и получил отпуск на пять лет (хотя на маневрах в Вознесенске никаких перемен в обращении Николая с фельдмаршалом замечено не было); 13 ноября того же года «National» пишет, что отставка Паскевича остается темой всех разговоров. Назывались даже имена возможных преемников наместника: принц Петр Ольденбургский, главноуправляющий путями со­общений граф Толь или граф Витт. Шпионы III Отделения немедленно сочинили статьи, опровергающие эти слухи; резидент Бенкендорфа в Прус­сии барон К.-Ф. Швейцер напечатал такие опровержения во «Всеобщей Аугсбургской газете» и «Швабском Меркурии», Я. Н. Толстой — в париж­ской газете «La Paix» (см.: ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 4. № 253- Л. 16—16 об.). В следующий раз слух о смещении Паскевича возник в Европе в начале 1839 г.; на сей раз на его место прочили жениха великой княжны Марии Николаевны герцога Лейхтенбергского.

С. 222. Тальони Мария (1804—1884) — итальянская танцовщица, высту­павшая на сцене парижской Оперы, а в 1837—1842 гг. танцевавшая в Петербурге.

...рукоплескания при государе запрещены. — Возражение Греча: «Публика в театре открыто выражает свое удовлетворение или неудовольствие незави­симо от того, присутствует ли в театре император: всякий французский актер может подтвердить мои слова» (Gretch. P. 54)- Ср. беспристрастное свидетельство — описание премьеры оперы Глинки «Иван Сусанин» «в


Комментарии

присутствии двора, дипломатического корпуса и всех государственных сановников», сделанное С. Н. Карамзиной в письме к брату Андрею (а8 ноября / ю декабря 1836 г.): «Восторг, как обычно у нас, был холодноват, аплодисменты замирали и возобновлялись как бы с усилием» (Пушкин в переписке Карамзиных. М.; Л., 1960. С. 144)- Запрещение аплодировать в театре в самом деле имело место — однако не при Николае I, а при его отце, Павле I.

Письмо четырнадцатое

С. 223. Петербург, 22 июля... — По старому стилю ю июля. ...населения в Петербурге...— Возражение Греча: «Начну с того, что по подсчетам полиции население Петербурга в 1838 году составляло 468 635 душ. Никто не может противопоставить этой цифре другую, хоть сколько-нибудь более достоверную и надежную. К тому же я не могу взять в толк, на что патриотам преувеличивать количество жителей города...» (Gretch. P. 55);

впрочем, сам Греч чуть преуменьшил эту цифру сравнительно с отчетом санкт-петербургского обер-полицмейстера за 1838 год, согласно которому в столице проживало в этом году 469 720 человек (см. извлечение из отчета в «Северной пчеле» за 5 января 1839 года). По Шницлеру, население Петербурга уже в 1832 г. исчислялось 468771 душами (Schnitzler. P. 284). Вопрос о населении был идеологически отнюдь не столь нейтрален, как утверждал Греч. Когда в 1841 г. «Journal de Saint-Petersbourg» опубликовал статью академика Кеппена, где говорилось, что в России живет 54 миллио­на человек, Я. Н. Толстой немедленно сигнализировал об этом своему начальству в III Отделении, ибо, писал он, еще за два года до того официально утверждалось, что Россию населяют 6о миллионов, а число' жителей свидетельствует о мощи страны, и все страны стремятся его преувеличивать, а не преуменьшать (донесение от 3/15 июля 1841 г.; ГАРФ. Ф. ю9. СА, оп. 4- № 192. Л. i3 об.— 14). 8 августа шеф жандармов Бенкендорф приказал министру народного просвещения Уварову «разо­браться» в этом деле, а Кеппену — «немедленно исправить означенную его ошибку и об оной поместить в вышеупомянутом же журнале, где изложена была первоначальная его статья»; ровно через неделю Уваров, со слов Кеппена, объяснил, что речь в статье шла только «о жителях собственно так называемой России <(...) всех же жителей, подвластных скиптру русскому (со включением Царства Польского, великого княжества, горцев и войска), уже в 1838 г. считалось 62 миллиона» — ив сентябре 1841 г. это объяснение было-таки помещено в «Journal de Saint-Petersbourg», а заодно в русских' «Санкт-Петербургских ведомостях» и немецких «Академических ведомое^ тях», дабы никто не сомневался в количественной мощи Российской импе­рии (ГАРФ. Ф. Ю9. СА. Оп. 4. № i92- Л. 16—19). Меж тем сравнительно' с выкладками современных исследователей расчеты Кеппена выглядят впол-' не корректными (см.: Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX (по материалам ревизий). М., 1963. С. 25, 164—165)

49"


Комментарии

С. 224- Не успев удалиться от центра города, вы теряетесь среди пустырей, по краям которых стоят бараки...—- Ср. описание Петербурга у Шницлера: «В и-м, 12-м и части ю-го кварталов дома деревянные, хотя по большей части приличного вида; впрочем, есть здесь и совсем ветхие хижины, настоящие русские избы. (...') Напротив, во внутренних кварталах дома каменные и кирпичные: это город дворцов» (Schnitzler. P. 207).

С. 225- ...чудовищную площадь Каррузель...— Эта площадь перед дворцом Тюильри, которая получила свое название по грандиозной карусели (ими­тации рыцарского турнира), устроенной в 1662 г. Людовиком XIV в честь рождения его первенца, и на которой в 1792 "1793 г- происходили казни (см. примеч. к наст. тому, с. 46), подвергалась перестройке в течение всего XIX столетия и обрела свой окончательный вид лишь через полвека после смерти Кюстина, в 1908 году. Во время Империи, в i8o6 1808 г. здесь была воздвигнута триумфальная арка по образцу арки Константина в Риме.

Площадь Грандука, или Пьяцца делла Синьория, площадь во Флорен­ции, на которой расположен Палаццо Веккьо, готическая крепость с ренес-сансным интерьером, строившаяся на протяжении XIV—XVI вв. В XIV в. на той же площади рядом с Палаццо Веккьо построили высокую трехароч­ную Лоджию делла Синьория— залу для собраний; в 1495 г- на площади перед Палаццо Веккьо водрузили бронзовую «Юдифь с головой Олоферна» работы Донателло, а во второй половине XVI в. построили фонтан, возле которого воздвигли конный монумент герцога Козимо I. Таким образом, ансамбль площади создавался в течение столетий.

Три эти улицы... делят южную часть города на пять правильных частей...— Комментарий Греча: «Кюстин утверждает, что три улицы, отходящие от Адмиралтейства, делят южную половину города на пять частей. Между тем повсюду, хоть у самоедов, хоть у готтентотов, хоть в Англии, хоть в Турции три прямых линии делят пространство на четыре части, и не более. Мы понимаем, что столь полное невежество — единственная черта, роднящая нашего маркиза с маркизами прошедшего столетия, но не можем взять в толк, каким образом человек, не знающий даже, что дважды два четыре, берется судить империю столь обширную и разнообразную, как Россия» (Gretch. P. 42).

...каждый шаг... имеет свою, не связанную с удовольствием цель. - Ср. мнение вполне верноподданного мемуариста: «Петербург — город по преимуществу деловой; на улицах вы видите, как все торопятся, как и пешком, и в экипажах спешат: кто по делу, кто в должность, на службу. Чистокровных фланеров так немного, что те, которые изредка появляются, привлекают на себя общее внимание и прозываются оригиналами, наравне с другими чудаками, отлича­ющимися какой-нибудь эксцентричностью» (Воспоминания О. А. Пржецлав-ского / PC. 1883. № 8. С. 381).

...или восьмиугольного сечения.— Возражение Греча: «ничего подобного, деревянные бруски, из которых составлена мостовая, имеют форму шести­угольников, подобно пчелиным сотам» (Gretch. P. 43). Деревянными шести­угольниками толщиною в два вершка (около 9 сантиметров) центр Петер­бурга начали мостить с 1830 г. (см.: Гордин А. М., Гордин М. А. Путешест­вие в пушкинский Петербург. Л., 1983- С. 1718).

49i


Комментарии

С. 226. ...улица под названием Елогная... «Александровская площадь»... мешанине лавок и мастерских...— Комментарий Греча: «мне неведома ни улица Елогная, ни описанная маркизом клоака: ни той, ни другой в Петербурге не существует» {Gretch. P. 56). По-видимому, Кюстин смешал здесь несколько разных мест: в мешанине лавок и мастерских можно опознать Сенную площадь с расположенным на ней Сенным рынком;

Александровский же плац, созданный в начале XIX в. для учений лейб-гвардейского Казачьего полка, находился в другой части города, близ Александро-Невской лавры. Само же слово «Елогная», возможно, было навеяно Кюстину реально существовавшим (в другой части города) Елагиным островом.

С. 227. Кафе Тортони— модное парижское кафе на Итальянском буль­варе, популярное среди парижских щеголей; Олимпийский цирк, руководи­мый знаменитым наездником Антонио Франкони, располагался с 1827 г. в Париже на бульваре Тампль.

С. 228. ...нет того, что в странах с древней цивилизацией называется крова­тью... См. подробнее примеч. к т. 2, с. 36.

...зала из зелени (альтана)...— Слова альтана ни во французских, ни в русских письменных источниках обнаружить не удалось; в воспоминаниях Е. П. Яньковой сходная расстановка мебели в гостиной, в i8ao-x годах казавшаяся странной, именуется галлицизмом «атаблисмент» (etablissement) (см.: Рассказы бабушки. Л., 1989. С. 317)-

С. 229. Русские кучера...— Кюстину не раз ставили в вину чрезвычайный интерес к русским кучерам, связывая симпатию маркиза к кучерам с его сексуальными пристрастиями (ср. в письме Вяземского А. И. Тургеневу от i декабря 1843 г" «Незачем позволять себе судить нацию и империю, которую вы знаете лишь по нескольким салонам, нескольким большим дорогам и нескольким славянским кучерам или шалунам, которые одни только и потешили глаза или иную часть тела благородного и целомудренного маркиза» — НЛО. С. 124). Меж тем о русских кучерах столь же хвалебно отозвался Ансело (Ancelot. P. 236), которому, однако, никто не поставил этого в вину. Больше того, тема эта, кажется, провоцировала на двусмыс­ленные шутки (хотя бы и с патриотическим уклоном): «Не правда ли, что наш ямщик есть идеал и в него охотно влюбится каждая белокурая красавица, сводящая с ума всю молодежь селения? Я мужчина, но признаюсь, чувство­вал к нему неравнодушие; да и кто же не полюбит человека, верно, усердно исполняющего порученную ему обязанность?» {Путеводитель. С. 525). С дру­гой стороны, Кюстина, по-видимому, интересовал кучер как социальный тип; 31 января 1840 г. он опубликовал в газете «La Presse» очерк «Француз­ский кучер», где довольно тонко анализирует отношение кучеров к зако­нам, меру их революционного демократизма и пр. (см.: Tarn. P. 475—478).

С. 230....в январе... ни один бал не обходится без того, чтобы... не замерзли на улице насмерть...— Возможно, отголосок бесед с Барантом, который в «За­метках» отводит отдельную главку роковому действию русских морозов на людей вообще и на кучеров, ожидающих господ на улице, в частности {Notes. Р.. 35°—35')- Собираясь включить эту деталь в книгу, Кюстин


Комментарии

просил Софи Гэ выяснить, действительно ли «петербургские кучера суровы­ми зимами умирают от холода у подъездов театров и дворцов».

С. 232. ...Пруссию при ее первом короле.— Первым королем Пруссии был Фридрих I (1657—^'З)» король с 1701 г., но более вероятно, что Кюстин имеет в виду его сына, правившего Пруссией с 1713 г- Фрчдриха Вильгель­ма I (1688—174°)> w>eu главной страстью была армия, за что он и получил прозвище Король-Сержант.

С. 233- ...Петербург создавали люди богатые...— К аналогичному выводу прежде Кюстина пришел Г.-Т. Фабер: «Повсюду заметно, что в Петербурге все клонится к удовлетворению нужд одного-единственного класса — клас­са богачей. Это совершенно естественно: в северной столице раньше других обосновались люди с большими состояниями, родовитые помещики, при­дворные. Первыми поселились в Петербурге помещики и их крепостные. Однако поскольку последних в расчет не брали, для них в городе ничего не строили» (Фабер Г.-Т. Безделки...//Новое литературное обозрение. 1993-

№ 4. С. 358).

С. 236. ...взялся остановить сей нескончаемый поток.— Как раз в это время в политических кругах Европы обсуждалось наличие при петербургском дворе влиятельной «русской» («старо-русской») партии, выступающей за усиление изоляции России от Европы и даже угрожающей безопасности других стран; Барант в донесении от 24 марта 1837 г- отмечал, что людей, хорошо знающих европейскую жизнь, в окружении Николая I становится все меньше, зато постоянно увеличивается число людей «достойных, сведущих в делах административных, мудрых советников, надежных и преданных слуг, которые являются русскими и только русскими и мало смыслят в том, что происходит на Западе» {Souvenirs. Т. 5- Р- 554; см- также:

The Diary ofPhilipp von Neumann. 1819-1850. Boston and New-York, 1928. V. 2. P. in; запись от 24 февраля 1839 г.; автор дневника -высокопоставленный австрийский дипломат). Из пристрастия к роман­тической концепции местного колорита и национальной самобытности Кюстин отзывается об этой изоляционистской политике одобрительно, хотя ее неизбежные следствия (такие, например, как запрещение русским выезжать за границу— см. примеч. к наст. тому, с. 164) вызывают— в других местах книги — его протест. На недостаток в Петербурге русских лиц и вообще «русскости» жаловался и Ансело: «Прибыв в Петербург, я пожелал увидеть на улицах этой искусственной столицы народ — увидел же лишь князей, дворцы и казармы. Русских, объяснили мне, следует искать не здесь. В Петербурге они, так сказать, теряются среди толпы ливонцев, литовцев, эстонцев, финнов и всевозможных чужестранцев, населяющих этот импровизированный город. (...) Конечно, французскому путешествен­нику приятно обрести в семистах лье от родины обычаи, язык и даже шутки нашей Франции, но я-то приехал в Россию не за этим и, глядя на этих офранцуженных русских, не раз восклицал вместе с Беранже: „Пусть будет русский русским, британец же — британским, и проч."» {Ancelot. Р. 39' 94)-О взгляде на подражательность как основную черту русских см. примеч. к наст. тому, с. 176.








Дата добавления: 2015-10-15; просмотров: 355. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Примеры задач для самостоятельного решения. 1.Спрос и предложение на обеды в студенческой столовой описываются уравнениями: QD = 2400 – 100P; QS = 1000 + 250P   1.Спрос и предложение на обеды в студенческой столовой описываются уравнениями: QD = 2400 – 100P; QS = 1000 + 250P...

Дизартрии у детей Выделение клинических форм дизартрии у детей является в большой степени условным, так как у них крайне редко бывают локальные поражения мозга, с которыми связаны четко определенные синдромы двигательных нарушений...

Педагогическая структура процесса социализации Характеризуя социализацию как педагогический процессе, следует рассмотреть ее основные компоненты: цель, содержание, средства, функции субъекта и объекта...

Конституционно-правовые нормы, их особенности и виды Характеристика отрасли права немыслима без уяснения особенностей составляющих ее норм...

Толкование Конституции Российской Федерации: виды, способы, юридическое значение Толкование права – это специальный вид юридической деятельности по раскрытию смыслового содержания правовых норм, необходимый в процессе как законотворчества, так и реализации права...

Значення творчості Г.Сковороди для розвитку української культури Важливий внесок в історію всієї духовної культури українського народу та її барокової літературно-філософської традиції зробив, зокрема, Григорій Савич Сковорода (1722—1794 pp...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия