В 2005 г. переработана и дополнена Р.И. Милашевской, Г.И. Бородачевой

МИНИСТЕРСТВО СПОРТА И ТУРИЗМА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

НАЦИОНАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ТУРИЗМУ

Авторы: 1978 г. – группа экскурсоводов

Гомельского бюро путешествий и экскурсий,

2005 г. – переработана и дополнена

Р.И. МИЛАШЕВСКАЯ

Г.И. БОРОДАЧЕВА

«ДВОРЦОВО-ПАРКОВЫЙ АНСАМБЛЬ ГОМЕЛЯ»

КОНТРОЛЬНЫЙ ТЕКСТ ЭКСКУРСИИ

Рецензенты: председатель правления Гомельской

государственной общественной организации

«Белорусское общество «Знание» Н.И. РЫБАК

секретарь-референт Н.И. ЗАХАРЕНКО

Минск

Здравствуйте, дорогие гости нашего города! Я экскурсовод КУП «Гомельоблтурист» ____________________________________. Я рад (а) приветствовать Вас в нашем прекрасном городе Гомеле. Мы с вами совершим экскурсию «Дворцово-парковый ансамбль», познакомимся с главной достопримечательностью Гомеля двухсотлетним парком, памятниками архитектуры, расположенными на его территории. Трудно представить Гомель без этого удивительного уголка природы с его памятниками архитектуры. Многое изменилось в парке за две сотни лет его существования, многое кануло в Лету. Но с каждым новым десятилетием мы все бережнее ценим сохранившиеся реликвии – будь то столетнее дерево либо старинная постройка. Каждая дошедшая до нас из глубины веков вещь несет информацию о времени и людях, о нравах и традициях прошлого. Соприкосновение с историей дает возможность почувствовать, что ты причастен к той единой цепи, которая тянется из поколения в поколение, связывая своими звеньями прошлое с будущим.

Именно здесь, на крутом берегу реки Сож, где сегодня на территории 33 га раскинулся старинный парк, был основан Гомель, как древнее поселение восточных славян-радимичей.

 

«Видно был в душе поэтом

Тот радимич, предок наш,

Что весной на месте этом

Светом солнечным согретом

Взял и выстроил шалаш».

Б. Спринчан

 

Официально годом рождения Гомеля принято считать 1142 год, когда он впервые упоминается в письменных источниках. В Ипатьевской летописи в записи под 1142 годом по этому поводу есть следующее сообщение: «…И слышавъ оже билися Олеговичи и Переяславля съ стрыемъ съ Вячеславомъ, и съ братомъ его Изяславомъ, и поиде на волость их, и взя около Гомия волость их всю».

Судя по летописным источникам и данным археологических раскопок, древний Гомий (Гомель) вел оживленную торговлю, в нем развивались ремесла. На протяжении веков Гомель – «яблоко раздора» между князьями киевскими, черниговскими, смоленскими. С 1355 г. Гомель войдет в состав Великого Литовского княжества. В этом 1355 г. (дата условная) отряды великого князя литовского Ольгерда вошли в Гомель. Присоединение осуществлялось военной силой (насчет этого не стоит строить иллюзий). С княжеских престолов свергались представители исконной династии Рюриковичей. Династия литовских князей – Гедыминовичей – утверждала свое право и власть. Потомки Рюриковичей сохранили власть только в отдельных городах и вошли в число белорусско-литовской знати (например, князья Острожские и Чарторыйские – крупнейшие магнаты Великого княжества Литовского).

На гомельской земле наступили 140 (!) лет затишья, гомельчане не знали войн и разорений. В городе практически ничего не изменилось, так как во всех грамотах литовско-белорусских «господарей» заключалась следующая идея: «Господарь старины не нарушает и новины не вводит». Город не рос. И к концу ХV века Гомель не вышел за пределы той территории, которую занимал в древнерусское время (между оврагом Гомеюк и Киевским спуском) – это как раз то место, где мы с вами находимся. Средоточием городской жизни была площадка у самого обрыва, отделявшаяся от остального города рвом. Здесь, за земляным укреплением, замком укрывались в тяжелые годины горожане, тут же помещались церковь во имя святителя Николая Чудотворца и дворы: княжий, боярские и именитых горожан.

После того, как литовские князья заключают унии с Речью Посполитой, Гомель оказался в составе польского государства. Сто лет польской власти в истории Гомеля ничем особенным не примечательны. Город не перестал быть, прежде всего, крепостью, хотя его оборонное и стратегическое значение явно поблекло. Последний польский владелец Гомеля – довольно колоритная фигура князь Михаил Чарторыйский (Чарторижский), канцлер коронный Литовский (он был гомельским старостой с 1730 по 1772 год).

М.Ф. Чарторыйский представлял могущественный клан польской аристократии и являлся крупнейшим земельным собственником на Беларуси. Гомелем владел с 1730 года, получая от него немалый доход. Но здесь бывал редко, так как занимал ведущую в государстве должность канцлера Великого княжества Литовского.

Он являлся политическим руководителем фамилии, и его позиция в отношении к России отличалась непримиримостью. Князь одним из первых предугадал разгул русификации, начавшейся в Речи Посполитой, и, как патриот своей Родины, осознал угрозу со стороны восточного соседа. Как первый советник короля, он рекомендовал ему всячески сопротивляться разделам страны и о себе любил повторять: «Желаю умереть бедным, но патриотом».

В результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году Гомель был включен в состав Российской империи.

Конечно же, иметь такого оппозиционно настроенного владельца, как М. Чарторыйский, Екатерина II на своих землях не желала, и поэтому одним из первых требований императрицы было требование присяги ей на верность.

М. Чарторыйский не присягнул на верность Екатерине II и не сохранил за собой Гомель. Во всяком случае, гомельское имение в конце XVIII века уже называлось староством. А староствами при Екатерине II именовались такие земли, которыми императрица была вольна распоряжаться. Таким образом, эти земли пополнили государственную казну Российской империи.

В свое время с Гомеля и волости Михаил Чарторыйский получал огромные доходы и оставил после себя в городе замок с бойницами, оборонительными рвами и валами, деревянными палисадами, т.е. стенами на валах и подъемными мостами. Именно таким и увидел его Петр Александрович Румянцев-Задунайский, подарок от Екатерины II «за заслуги перед Отечеством».

Под сводами Грановитой палаты в Московском Кремле впервые торжественно прозвучало название небольшого белорусского местечка Гомеля с повелением построить там дворец, на который были выделены большая сумма денег, предметы его внутреннего убранства и, кроме того, определена своеобразная программа строительства – для увеселения. Гомельский дворец уже этим как бы выделялся из ряда подобных сооружений, возводимых на обширных просторах империи. Требовалось строить не обычную усадьбу, в которой владелец проводил бы свою жизнь в хозяйственных заботах и уединении, а дворец для увеселения, где среди пиров и всяческих забав проходило бы чествование покорителя турок! Блестящий праздник как бы предвосхитил счастливую судьбу Гомеля. Однако период его расцвета был еще далеко впереди.

П.А. Румянцев лишь в начале 1777 года дает указания по поводу выбора места и строительства дворца.

28 января 1777 года П.А. Румянцев пишет архитектору Я.Н. Алексееву: «Располагая на будущее лето завесть строение дворов моих в Топали и Гомеле… Иметь при хорошем возвышенном или равном положении хорошие виды, разные натуральные украшения, как дубравы и другого дерева лески и рощи, прудки, реки, речки».

В этом же письме П.А. Румянцев как бы предопределил место строительства дворца, даже не будучи в Гомеле. Он пишет: «…В самом Гомеле, где замок, и которого положение всем там бывшие чрезвычайно хорошим представляют в рассуждении виду и других его в околичности сей превосходных положений, следовательно, оное и остается там первым…»

Безусловно, место было очень привлекательное. С высокого берега Сожа открывалась великолепная панорама. Отсюда как на ладони был виден город. Сам вид уже как бы требовал от архитектора придать замыслу черты величественности и грандиозности. Это, впрочем, и соответствовало высокому статусу заказчика – одного из столпов российского дворянства. В Гомеле начинается создание дворцово-паркового ансамбля, который до сих пор остается главной достопримечательностью города.

Гомельчане и гости города любят совершать романтические прогулки по пейзажному парку, раскинувшемуся над рекой. Их привлекают не только памятники архитектуры, расположенные на его территории, но и ботанический состав парка. Здесь отлично прижились такие экзоты, как пирамидальный дуб, веймутова сосна, плакучий ясень, маньчжурский орех, гинго-боллобо. Подлинным украшением парка является гинкго двулопастный. Стройный тополиный ствол, как у ели расходящиеся ветки, плоды похожие на сливу, а листья – сложенные в изящный веер хвоинки, соединенные между собой. Предполагают, что гинкговые, которых было несколько видов, произрастали на земле более двух миллионов лет назад, придя на смену хвощам и древовидным папоротникам. Гинкго – современник динозавров, пришедший к нам из глубины веков, считался исчезнувшим с земли и лишь триста лет назад был обнаружен в Японии. Здесь священные гинкговые деревья сажали вокруг буддийских храмов. В настоящее время существует только один вид – двулопастный. Это уникальное растение, оно имеет широкий веерообразный лист на черешке, но относится к хвойным. Ни одно другое дерево не размножается так, как гинкго. В диком состоянии гинкго встречается лишь в горах северо-западного Китая. В Европе культивируется в парках и садах. Взрослое дерево в естественных условиях достигает высоты почти 30 – 40 метров. Гинкго с большим успехом можно использовать для озеленения городов. Поистине неоценимым в таких насаждениях его делают необычная внешность, неуязвимость, умение приспособиться к изменениям условий внешней среды – тесноте и загрязненному воздуху. Благодаря этим качествам дереву и удалось, вероятно, дожить до наших дней.

На родине гинкго, в Китае, существует поверье, будто бы листья этого дерева приносят любовь и счастье тому, кто носит листик дерева у сердца, так как сама форма листьев напоминает сердечко.

Пришельцем с гор Тянь-Шаня в нашем парке является яблоня Недзведского. Это стройное дерево с красноватой корой. Очень романтична и оригинальна история проникновения этого вида в парки и сады Европы, как декоративного растения. После разгрома польского национального восстания, во второй половине XIX века революционер Недзведский был сослан в Сибирь. Однажды весной, во время прогулки по окрестным горам Тянь-Шаня, он увидел рощу молодых яблонь, цветущих необычными пурпурными цветами. Увиденная им картина была воистину великолепна. Сорвав веточку с цветками, он обратился в местное ботаническое общество с целью узнать название растения. Веточку отправили в Берлин известному ботанику Дискусу. Выяснилось, что это новый, не известный вид яблони. В результате она получила имя первооткрывателя – Недзведского-Дискуса. Яблоня очень интересна в ботаническом отношении. Листок по форме напоминает лист вишни, плод – по форме, цвету – яблоню-райку, цветок – по форме и количеству лепестков – яблоню, но отличается окраской. Яблоня Недзведского очень морозостойкая, плодовитая, неприхотливая, засухоустойчивая. Мичурин, используя это вид, создал замечательные гибриды краснолистных, красноцветных и красноплодных яблонь. В народе яблоню Недзведского называют «ночной красавицей», так как при лунном свете она как бы излучает феерическое сияние.

Новый владелец Гомеля П.А. Румянцев относился к элите екатерининского времени. Его род не был древним. Начало возвышению Румянцевых положил отец будущего фельдмаршала. Ему в молодые годы повезло – он попал в число потешных, которых набирал царь Алексей Михайлович для своего молодого сына Петра. Понравился А. Румянцев при дворе, и молодой государь приблизил его к себе. Своего единственного сына в честь русского государя и своего покровителя он назвал Петром. Петровский закал передался и молодому Румянцеву. В молодости он вел бесшабашную, разгульную жизнь. Был послан в Берлин, где находился при русском посольстве, но толку от этого не было. И лишь когда отец пристроил его на военную службу, дело пошло на лад.

В 1744 году, в 18 лет, он в чине полковника командовал пехотным полком. В 1755 году стал уже генерал-майором. Участник Семилетней войны 1756 – 1763 гг., в которой он приобрел немалую известность. Следует отметить, что у П.А. Румянцева был талант военачальника. Это признавали и друзья и недруги. Много он сделал для совершенствования военного дела. Главной заслугой полководца явилось внедрение в практику войны принципа решительного сражения, как главного пути к достижению победы. А.В. Суворов, много служивший под началом П.А. Румянцева, высоко его ценил и считал своим учителем.

В 1762 году происходит важное для государства Российского и для нашего героя событие – дворцовый переворот, в результате которого у власти оказывается Екатерина II. Щедро одарив молодых помощников, благодаря которым она взошла на трон российский, императрица ставку в своей политике делает на молодых и деятельных людей. Это и ускорило карьеру П.А. Румянцева. Он был вызван в Петербург, приближен ко двору и назначен Екатериной II на должность генерал-губернатор и президента Малороссии. Таким образом, несмотря на свою молодость, он оказался одним из первых лиц в государстве Российском. В те времена считалось обычным быть в 30 лет – генералом, в 40 – министром. Был Румянцев и крупным царедворцем. Находился в приятельских отношениях с фаворитами Екатерины II – графом Г.Г. Орловым и графом П.В. Завадовским, с воспитателем Павла I графом Н.И. Паниным. Из его армии вышли многие выдающиеся люди – А.В. Суворов, А.А. Безбородко, Г.А. Потемкин, который впоследствии оттеснил Румянцева с первых мест и занял пост фельдмаршала.

Недолго оставался Румянцев на мирном поприще. Началась русско-турецкая война 1768 – 1774 годов. С ней связан был небывалый взлет карьеры графа и его славы народной. Ведь не случайно эта война в народе долгое время именовалась Румянцевской.

Победы и награды не заставляли себя долго ждать. Уже в 1770 году за ряд выигранных сражений у рек Ларга и Кагул он награжден первым орденом св. Георгия 1-го класса и возведен в звание фельдмаршала. И это в 45 лет! Ну, а за победу России в войне, за удачный Кючук-Кайнарджийский мирный договор, давший России большие преимущества – контрибуции, трофеи, выход к Черному морю (о чем мечтал Петр I), П.А. Румянцев был удостоен всех тогдашних наград. Эта победа получила большой резонанс. Возросла популярность России в Европе. Чтобы закрепить этот успех в глазах своего народа и иностранных послов, Екатерина II решила отметить его с небывалой помпой, напомнить всему миру о мощи и славе России, а вместе с тем упрочить и свое положение, так как прошло уже 12 лет с начала ее царствования. Победа в войне была одним из главных событий в жизни государства Российского конца XVIII века. Ну, а мы делаем совершенно потрясающее открытие, что возведение гомельского дворца было связано с победой русских в войне с турками и триумфом, который ее сопровождал.

Празднование победы происходило в Москве, в Кремле. 10 июля 1775 года состоялось парадное шествие. Его возглавил виновник торжества – национальный герой России граф Петр Александрович Румянцев. За ним выступила Екатерина II в сопровождении свиты – факт, говорящий о том небывалом почете, который был оказан победителю.

Указом от 10 июля 1775 года П.А. Румянцев был отмечен чином генерал-фельдмаршал, титулом графа с почетным наименованием «Задунайский», получил «за разумное полководство – алмазами украшенный повелительный жезл, за храбрые предприятия – шпагу, украшенную алмазами, за победы – лавровый венок, за заключение мира – масленичную ветвь». Кроме всего этого, ему было дано «для увеселения – пять тысяч душ, староство гомельское, для построения дома – сто тысяч рублей, для его стола – серебряный сервиз, для устройства дома – картины».

В сентябре 1777 года П.А. Румянцев впервые приехал в свое новое владение.

При Петре Александровиче Румянцеве был построен только главный корпус дворца, его центральная часть. Построен он был в 1777 – 1780 годы и уже сейчас имеет двухвековую историю.

Нашему памятнику повезло. Он сейчас стоит перед нами. Его можно обойти, можно зайти внутрь и пройтись по комнатам. Словом, дворец живет.

Каким же был гомельский дворец в конце XVIII века, сразу после возведения? Каким его задумал зодчий, создавший проект? Каким видом радовал дворец своего первого владельца, жителей Гомеля, которые, конечно же, с нескрываемым любопытством рассматривали его – этого посланца столичной, «итальянской» архитектуры?

Сразу же следует отметить, что общая композиция дворца сохранилась без значительных изменений. Дворец решен в стиле русского классицизма, господствовавшем в архитектуре на рубеже XVIII – XIX века.

«Классицизм» в переводе с латинского обозначает образцовый, показательный. За основу он взял лучшие архитектурные традиции античных построек Древней Греции, итальянских сооружений эпохи Возрождения. Именно оттуда придет такое композиционное решение, сочетающее соразмерность, гармонию, пропорциональность, строгую симметрию, пластичность.

Дворец в конце XVIII века, так же как и сейчас, – это компактный, на высоком цоколе двухэтажный объем, завершенным квадратным в плане бельведером с куполом. Бельведер сдвинут в сторону паркового фасада, и венчает обставленный колоннами зал – смысловой и композиционный центр постройки.

Компактный двухэтажный объем четырнадцати метровой высоты возвышается в центральной части, вместе с куполом достигая уже высоты 25 м. Такое решение идеально воплощает идею неизменности, устойчивости, равновесия.

В нашем дворце, как и в любой классической постройке, все тяготеет к главной оси симметрии.

Ее определить не трудно – уж слишком заметно она подчеркивается четырехколонным портиком (часть здания с колоннами, выступающими вперед).

Вместе с тем, дворец проектировался как самое лучшее, красивое и нарядное здание города. Поэтому не случайно при создании центральной его части четырехколонного портика – выбирают самый нарядный греческий ордер – коринфский (ордерная система – четкое расчленение несомых и несущих частей конструкции – опорных колон и балок), отличающийся легкостью и изяществом.

Фасад со стороны города наиболее строг, что отвечало его назначению: служить как бы официальным лицом владельца дворца – крупного государственного деятеля Российской империи. Мерный ритм его окон ничем не прерывался. Лишь дверной проем сложной форма да полукруглое термальное окно над ним несколько смягчали это ощущение строгости.

Завершал постройку бельведер. Ранее он имел совершенно иное назначение и несколько отличался от своего современного вида. В конце XVIII века это был не жилой, каким он стал после реконструкции, а предназначался исключительно для освещения главного зала.

Кто же являлся создателем проекта гомельского дворца? Кто же из работавших в Российской империи в 1777 году зодчих мог осуществить такой замысел?

Если мы внимательно проанализируем конкретную ситуацию (того времени), то поймем, что не мог Румянцев поручить осуществление проекта гомельского дворца работавшим у него зодчим и выполнявшим для него ранее заказы. Ибо это был особенный заказ – царский подарок, редкий даже для столь расточительного екатерининского времени, на который выделена была не только большая денежная сумма, но и коллекция картин (как мы бы теперь сказали – эрмитажного уровня) и великолепный сервиз, которые должны были разместить достойным образом. И для его исполнения требовался новый молодой талант, представитель новейшей классической архитектуры, которая тогда только завоевала себе место под российским солнцем и которую так благотворила императрица. Это мог быть молодой архитектор, уже создавший себе имя и известность при дворе, модный мастер, как тогда говорили.

После многочисленных исследований и рассуждений не остается сомнений в том, что им был именно И.Е. Старов. Он не только широко использовал в дворцово-усадебных постройках завершение их прямоугольным в плане бельведером с куполом, наподобие гомельского дворца, но почти в то же время, в 1785 году, запроектировал и осуществил точно такое же решение в боковых корпусах дворца императрицы в Пеле под Петербургом. Создателем гомельского дворца мог быть не только одаренный архитектор, но и хорошо знакомый с античным наследием Греции и Италии.

Именно таким был И.Е. Старов. Воспитанник Петербургской Академии художеств, он в течение восьми лет стажировался в Италии и Франции. Вернулся в Россию в 1768 году.

В 1770 году Старов выполнил свой первый частный заказ – проект загородной дачи для одного из наиболее значительных вельмож екатерининского времени – генерал-прокурор князя А.А. Вяземского.

Зодчий в это время был замечен самой императрицей. И уже с 1771 года Старов начинает выполнять заказы императрицы, касающиеся ее поместий, полностью доверявшей полюбившемуся ей зодчему. Вероятнее всего Екатерина II могла подсказать Румянцеву исполнителя проекта гомельского дворца – своего лучшего петербургского зодчего.

Следует сказать, что Румянцев по своему тогдашнему положению вполне входил в круг лиц, заказывающих проекты Старову. Среди них были Вяземский, Потемкин и сама Екатерина II – словом, лучшие представители просвещенной аристократии. Подтверждает гипотезу и еще один любопытнейший факт. В письме от 28 сентября 1977 года графиня Румянцева, ведавшая заказами проектов для обширного строительства своего мужа и пересылавшая их из Петербурга, где она проживала в то время, ему в Малороссию пишет, что «…послала те планы, что Иван Иванович Шувалов привез». Выходит, что этот крупный деятель культурной жизни России передавал какие-то чертежи Румянцеву, которые, вероятно, сам заказал по просьбе фельдмаршала.

Граф И.И. Шувалов – уникальная фигура в русской культуре. Действительный статский советник, камергер, основатель Академии художеств и ее первый президент, известный коллекционер и знаток искусства, признанный в Европе. Благодаря ему, И.Е. Старов, как лучший выпускник академии, был направлен за границу для продолжения образования. Граф Шувалов долго находится за границей и возвращается в Россию в 1777 году, как раз на кануне работ по строительству гомельского дворца. В это время он стал близким Екатерине II человеком – ее главным консультантом в вопросах искусства. Он получил еще одну блестящую возможность помочь своему протеже Старову, ставшему к этому времени наиболее известным зодчим в Петербурге. Именно Шувалов мог подсказать Екатерине II мысль о том, что новый дом Румянцева может и должен стать не только манифестом новой архитектуры, нового европейского цивилизованного вкуса, но и своеобразным памятником победы России над Турцией, памятником великому русскому полководцу П.А. Румянцеву. Кому же, как не лучшему архитектору Петербурга, должен быть поручен этот крупный заказ!

Гений Старова еще не оценен по достоинству.

Дворец графа П.А. Румянцева до сих пор стоит в Гомеле. И хотя сейчас он частично изменил свой вид, но все же внимательный взгляд многое увидит в нем из того далекого прошлого.

На этом заканчивается история возведения гомельского дворца П.А. Румянцевым, который фактически был первым на территории Беларуси памятником архитектуры классицизма, одним из лучших примеров классицистической дворцовой палладианской постройки с компактным планом и купольным завершением не только в Беларуси, но и в Российской империи, и Польше.

А в конце XVIII века он так и остался стоять в одиночестве, возвышаясь над деревянным средневековым Гомелем и пленяя воображение его жителей своей загадочностью и великолепием.

П.А. Румянцев, будучи генерал-губернатором Малороссии, в основном жил в своем украинском имении Вишенки, часто отзывался в столицу, воевал. И Гомель постепенно исчезал из поля зрения фельдмаршала.

Тому, вероятно, способствовал и наступивший после громких побед над турками постепенный закат карьеры П.А. Румянцева. На первое место выходил Г.А. Потемкин. И поэтому лишь в конце своей жизни отстраненный от дел фельдмаршал, безвыездно проживавший в своем украинском имении Ташани, вспоминает о гомельском дворце.

Дворец на редкость точно повторил не только судьбу многих построек екатерининского времени – яркое помпезное начало строительства и затем резкое охлаждение к уже созданному, но и вобрал в себя в художественной форме сам дух этой эпохи.

Но отгуляла екатерининская эпоха, угасли фейерверки, ас ними и сама жизнь «екатерининских орлов».

Ну, а время продолжало мерно отсчитывать свои мгновения, вовлекая в свой круговорот новых людей и открывая новые события.

Граф П.А. Румянцев не надолго пережил Екатерину II, всего лишь на месяц (умер 8 декабря 1796 года), но ему все-таки довелось повидать непродолжительное царствование Павла I. Новый российский император постарался всячески обласкать престарелого фельдмаршала, как, впрочем, это он делал по отношении ко многим гонимым его матушкой людям. Но графу П.А. Румянцеву от этого уже было мало проку. Смерть его была обставлена очень торжественно. Во всех войсках необъятной империи объявлен трехдневный траур.

Похоронен он в Киево-Печерской Лавре. Над его могилой поставлен величественный памятник, а при нем была учреждена служба, на которую в последующие годы выделялась значительная сумма денег. Кончина П.А. Румянцева на ситуацию в Гомеле почти не повлияла. Ведь он и не жил здесь никогда. Да и бывал редко. Но вскоре после его смерти в 1796 году судьба города изменилась.

Гомельское имение по наследству переходит к его старшему сыну Николаю Петровичу Румянцеву. Новый владелец города полюбил гомельскую усадьбу. Со временем, он сделал ее своей основной загородной резиденцией, благоустроил ее, полностью изменив и облик Гомеля. Перестройка коснулась и дворца.

Дворец при жизни Николая Петровича несколько изменил свой облик. Для размещения во дворце богатейшей коллекции предметов старины и искусства, а также огромной библиотеки были выстроены боковые галереи с примыкающими к ним павильонами. Двенадцать проемов 6-метровой высоты, оформленных 14-ю колоннами ионического ордера, значительно украсили здание дворца. Проемы были заполнены цветным стеклом теплых оттенков: темно-красного, вишневого, оранжевого. Это неслучайно. Даже в дождливую, пасмурную погоду, когда на улице грязь и слякоть, дворец приветливо светился цветными окнами, создающими в сочетании с желтым и белым цветом основного здания праздничное настроение. Само же старое здание дворца не подверглось переустройству.

Руководил строительством флигелей Джон Кларк. Он был одним из немногих зодчих начала ХIХ века, постоянно работавших в Беларуси. Англичанин по происхождению, он появился в Гомеле вскоре после перехода поместья к П.Н. Румянцеву. Тот пригласил Кларка, вероятно, непосредственно из Англии, предполагая использовать его для широко задуманного строительства в своей белорусской вотчине. Приглашение иноземного мастера для Румянцева не составило большого труда, если учесть, что во время пребывания во Франкфурте-на-Майне он выполнял обязанность «приискивать и отбирать для работы в России иностранцев, обладающих техническими познаниями».

Фактически вся архитектура Гомеля первой половины ХIХ века создана Дж. Кларком. Им построены торговые ряды с башней на площади (1818 г, сгорели в 1865 г.). Петропавловский собор (1808 – 1824), ланкастерская школа, названная так по имени английского педагога Дж. Ланкастера, впервые применившего в школе систему взаимного обучения учеников (1818; ныне – корпус обувной фабрики); больница (1819 – не сохранилась), костел (1818 г – не сохранился), церковь в поселке Волотова, близ Гомеля (1805 г.).

Н.П. Румянцев высоко ценил зодчего. Во время реконструкции гомельского дворца он писал: «Скажите Кларку, что я им безмерно доволен, что собираюсь к нему писать и прислать ему самого лучшего аглицкого сукна на фрак».

Кларк жил и работал в Гомеле более тридцати лет, имел семью. Свой опыт передавал зодчим Ивану Дьячкову и Ивану Односумову. После перехода имения к Паскевичу в городе проживала вдова английского архитектора.

Жил Н.П. Румянцев здесь подолгу, особенно в летнее время. Здесь же протекала значительная часть его подвижнической деятельности на благо науки и просвещения государства Российского. Но произошло это не сразу. Со времени смерти отца промелькнуло несколько лет, которые вместили и оформление документов на имение, и раздумья о его дальнейшей судьбе. С этими годами и заботами прошло и кратковременное царствование Павла I.

Наступила Александровская эпоха – прекрасная пора в истории древнего Гомеля.

Что же это была за эпоха в жизни государства Российского? Это было время больших исторических катаклизмов. Начало царствования Александра I отмечено трагическим событием – убийством его отца Павла I. Середину царствования Александра I занимала грандиозная эпопея Отечественной войны 1812 года. Она повлияла на все без исключения стороны жизни государства, ускорив одни процессы и затормозив другие. А завершилось царствование восстанием декабристов на Сенатской площади в Петербурге.

В первую половину царствования Александра I одним из самых близких ему людей был граф Н.П. Румянцев, судьба которого стала во многом схожей с судьбой первого лица в государстве. Было у них много общего – от неудачно сложившейся личной жизни до близких дат смерти.

Жизнь графа Н.П. Румянцева, так же как и жизнь Александра I, стала легендой. Много сказано о его подвижнической деятельности на благо государства Российского, о его подчеркнуто теплых отношениях к простым людям, о незатейливом быте, о поддержке многих крупнейших начинаний в области науки и культуры.

К 200-летию парка 1997 году был установлен памятник Н.П. Румянцеву (скульптор Н. Рыженков) от благодарных граждан города Гомеля. Румянцев запечатлен с планом нового Гомеля, на котором отмечены основные направления центральных улиц, крестом обозначен будущий собор св. Петра и Павла. На памятнике закреплен герб рода Румянцевых с девизом: «Не только оружием».

Родился Николай Петрович Румянцев в 1754 году в Москве. Здесь же прошли его молодые годы. Жил он с матерью, графиней Екатериной Михайловной, урожденной княжной Голицыной. Своего отца в детстве он почти не видел – того от семьи отвлекали военные походы и государственные дела.

Николай получил для детей русских вельмож того времени домашнее образование. И только лишь блестящая возможность быть представленным к дворцу на празднике по случаю победы над Турцией, где его отец был главным объектом внимания, сыграла роль в жизни Н.П. Румянцева.

Все семейство графа П.А. Румянцева было приглашено на праздник в качестве почетных гостей. Николаю довелось повидать императрицу, посидеть за праздничным столом с цесаревичем Павлом и получить подарки из рук высоких особ. С того времени он и его брат Сергей оказались среди приближенных ко двору.

Это положило начало будущей карьере Николая Петровича – видного государственного деятеля Российской империи.

С 1781 по 1795 гг. он является послом во Франкфурте-на-Майне.

В это время Н.П. Румянцев начинает собирать книги, закладывает основу своей библиотеки, ставшей впоследствии крупнейшей библиотекой России. Прежде всего, его привлекали книги по истории и географии, экономике и дипломатии тех государств, с которыми связывала его судьба. Усилия дали свои плоды. Н.П. Румянцев превращается в образованнейшего человека своего времени. Даже противник России Наполеон сказал, что не видел еще никого из русских с такими глубокими сведениями в области истории и дипломатии.

В конце 1795 года Н. Румянцев оставляет свою должность и приезжает в Санкт-Петербург. Это подтолкнуло его карьеру. 11 апреля 1796 года он занимает место в Государственном заемном банке. 6 ноября 1796 года скончалась Екатерина II, и на престоле оказался ее сын Павел Петрович. Он-то и приблизил к себе Н. Румянцева, возвышение которого произошло очень быстро в иерархии российского двора. 16 ноября 1796 года он был пожалован в гофмейстеры, 22 ноября – в обер-гофмейстеры, а 26 ноября – в действительные статские советники. В это время его постигло горе – умер отец, фельдмаршал П.А. Румянцев. И он вступает во владение обширнейшими вотчинами, среди которых оказался и Гомель.

Взлет карьеры графа продолжался. 18 декабря 1797 года он назначается одним из директоров особого Вспомогательного для дворянства банка. Но здесь неустойчивость положения, характерная для правления Павла I, касается и его. Н.П. Румянцева внезапно увольняют со службы, и он получает приказание «уехать в чужие края». Но в чужие края Румянцев не уезжал. Проживал он в Москве и Петербурге. Опала Н.П. Румянцева была недолгой, произошел очередной дворцовый переворот. Павел I был убит, а на престол вступил его сын Александр. С этого времени начался новый самый грандиозный взлет карьеры Н.П. Румянцева. Кратко перечислим его основные должности: в 1801 году он назначается директором водяных коммуникаций, в 1808 году ему вверяется управление Министерством иностранных дел, в 1809 году за успешное заключение Фридрихсгамского мирного договора со Швецией, по которому к России отошла Финляндия, он был возведен в звание государственного канцлера Российской империи и в 1810 году, становиться первым председателем только что организованного Государственного совета – верховного законодательного учреждения страны. Этот период его блистательной карьеры был не столь уж продолжительным. Александр I тасовал близких ему людей – исполнителей его воли. Использовав недовольства большей части общества внешней политикой государства, он в канун Отечественной войны 1812 года отстранил Н.П. Румянцева от активной деятельности, после чего канцлер оставался в Петербурге без назначения, пока, наконец, в 1814 году не был уволен со службы с сохранением пожизненного звания канцлера.

13 августа 1814 года он «испрашивал милости откланяться Его Величеству» и «вскоре уехал в свой любимый Гомель и очень занялся им».

С этого времени деятельность Н.П. Румянцева, выдающегося человека Александровской эпохи, оказалось тесно связанной с нашим городом. Здесь, в Гомеле, Румянцев обрел свободу и естественность, он был волен и смог, наконец, уйти от навязанных службой ограничений и осуществить свои главные потаенные мечты.

Наиболее известен вклад графа Н.П. Румянцева в развитии культуры. Особую известность он снискал как собиратель древностей – летописей, грамот, книг.

Начало собиранию древностей им было положено давно, во время пребывания послом во Франкфурте-на-Майне, но полностью отдаться любимому делу граф смог лишь после ухода в отставку, в гомельский период. Он организовывал поездки по старым монастырям, финансировал поиски русских древностей за границей, проводил археологические раскопки, в том числе и в Гомеле. Для того чтобы познакомиться с памятниками российской истории широкие слои общества, он предпринимает издание документов по истории России и Беларуси. На его деньги в 1824 году в Москве была издана первая часть белорусских архивов древних грамот, собранных И.И. Григоровичем.

Интересы Н.П. Румянцева простирались и в область географии. Его занимало открытие морского пути из Атлантического в Индийский и Тихий океаны. Он принимал активное участие в подготовке первого русского кругосветного путешествия И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского в 1803 – 1806 гг., на свои средства организовал экспедицию О.Е. Кацебу.

Существенным итогом его деятельности на благо отечественной культуры стали: его библиотека в 28 000 томов и обширные коллекции древностей, монет, археологических предметов, старинных рукописей, произведений искусства. Все это находилось в его петербургском доме и в Гомеле.

Собрание Н.П. Румянцева было крупнейшим в России, и все коллекции после смерти были переданы Министерству народного просвещения, открывшему в его доме на Английской набережной в Петербурге музей.

В 1861 году музей переехал в Москву в особняк – бывший дом Пашкова на Моховой – и по традиции назывался Румянцевским. В составе Румянцевского музея выделилась библиотека, которая потом была преобразована в главную библиотеку страны – Российскую государственную библиотеку. Во время бывшего Советского Союза – это была главная библиотека СССР им. В.И. Ленина.

Граф увлекался растениеводством и животноводством, получал семена овощей из Лиссабона, выписывал из Саксонии овец, из Голландии коров.

Основал он и пароходство по Сожу и Днепру.

О Н.П. Румянцеве говорили, что застав Гомель соломенным, он сделал его каменным.

Для повседневного проживания Румянцев построил в 1799 г. еще один дворец, который в 1819 году был значительно реконструирован (ул. Билецкого, 11). По соседству с ним в 1820 году на основе сруба деревянного магазина возвели обложенный кирпичом охотничий домик, куда граф переселялся в летнее время. Для коллекции Н.П. Румянцева было отведено во дворце большинство комнат второго этажа, а также кабинет на первом парадном этаже. В главном корпусе находились комнаты для гостей. В июле 1822 года сюда приезжал генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский, герой Отечественной войны 1812 года. Здесь же останавливался и известный инженер-строитель, директор путей сообщения Августин Августинович Бетанкур, автор Манежа в Москве, основатель института инженеров путей сообщения. По его проекту в Гомеле в 1820-х годах был построен деревянный мост через р. Сож. Бывал здесь и российский император Павел I.

3 (15) января 1826 года. Румянцев умер в своем петербургском доме. Тело графа перевезли в Гомель и похоронили в Петропавловском соборе. Над могилой поставлен был бронзовый бюст работы скульптора А. Кановы, подле него – фигура богини мира. Смысл последней – в мирных трактатах, заключенных представителями трех поколений Румянцевых (Абосский – 1743 г., Кючук-Кейнарджийский – 1774 г., Фридрихсгамский – 1809 г.)

Н.П. Румянцев, не будучи женатым, потомства не оставил. Имение и дворец перешли к его брату Сергею Петровичу, а все свое собрание и дворец в Петербурге он завещал государству.

Сергей Петрович Румянцев являлся владельцем известного села Тарутино в Калужской губернии. Всех жителей этого села, Сергей Петрович освободил от крепостной зависимости еще в 1803 г., закрепил за ними земли, построил больницу и школу. Русский дипломат и госдеятель, был послом в Берлине и Стокгольме.

Можно предполагать, что С.П. Румянцев дал бы свободу и крепостным крестьянам Гомельской усадьбы, если бы не завещание брата, заранее отосланное дворцовому ведомству. О чем же гласило это завещание?

Гомельский дворец с парком, церковь Петра и Павла, флигели могли быть приобретены только в комплексе и только лицами российского происхождения, либо фельдмаршалом, каким был его отец П.А. Румянцев-Задунайский, либо канцлером России, каким был он сам.

В завещании указывалось, что памятник на будущую могилу завещателя, изготовленный под руководством известного скульптора Кановы, находится в тайнике в Петербурге и будет доставлен в Гомель его братом.

Граф Сергей Петрович Румянцев в отличие от своего брата судьбой города мало интересовался, практически здесь не жил, бывая не чаще одного раза в год. Здание дворца за это время перестройкам не подвергалось.

В браке граф не состоял, однако имел троих дочерей по фамилии Кагульские, которым он, однако, не мог завещать своего майоратного поместья. Желая их обеспечить наличным капиталом, в 1827 году Сергей Петрович Румянцев заложил окрестные земли в Государственном заемном банке за 401 100 рублей, а через два года еще за 399 300 рублей. Через некоторое время обратился к правительству с просьбой откупить у него Гомель и деревни со всеми принадлежавшими ему крестьянами. После долгой переписки Гомель был выкуплен, а румянцевскую усадьбу с дворцом в 1834 г. за 800 тысяч рублей приобрел фельдмаршал Иван Федорович Паскевич.

В 1834 г. этот влиятельный и авторитетный в России человек, был в зените славы. Пользуясь покровительством Николая I, Паскевич стал владельцем одной из самых добротных и роскошных усадеб Беларуси. В 1837 г. в знак побед Паскевича на Кавказе Николай I подписал указ о пожаловании фельдмаршалу и части местечка Гомель.

При Паскевиче дворец был отремонтирован, но главный корпус и боковые крылья переделке не подвергались. В 1848 г. по проекту архитектора Идзиковского была построена квадратная четырехъярусная башня высотой 32 м.

На первый взгляд, башня совершенно не вписывается в дворцовый ансамбль. Массивная, тяжеловесная, она лишила дворец прежней симметрии, но вместе с тем подчеркнула значение ансамбля в силуэте города.

Башня эта – дань модному в то время эклектизму (т.е. смешению всех архитектурных стилей), и в какой-то мере явилась визитной карточкой хозяина дворца. Паскевич был человек военный, и естественно, что башня решена в стиле оборонительных сооружений. Она напоминает крепостной бастион с зубцами, парапетами, узкими окнами в виде бойниц, украшена войсковой арматурой и геральдическими знаками.

В башне размещалась коллекция картин художника Сухорукова, напоминавшая о военных действиях фельдмаршала в Турции и Персии, уникальные вазы – изделия императорского фарфорового завода, редкие коллекции древностей.

Итак, Паскевич завершил строительство дворца. Закончился III-й (последний) этап создания дворцово-паркового ансамбля – ценнейшего и интереснейшего национального архитектурного памятника Беларуси.

Имение Паскевича в Гомеле неоднократно удостаивали своим посещением самые именитые гости. 16 мая 1838 года во дворце был торжественно встречен ехавший на юг Великий князь Константин Николаевич. В 1840 году здесь останавливался с наследником цесаревичем сам император, производивший смотр войск. Спустя 5 лет он снова был в Гомеле проездом. А затем, в 1851 г. Николай III соизволил приехать в имение Паскевича в третий раз.

Император питал к Паскевичу явную симпатию, которую тот, право же, действительно заслужил. Вся его жизнь была подчинена «преданному и неустанному служению царю и Отечеству».

Ратная деятельность Паскевича И.Ф. началась в 1806 г. Он направлен в Молдавию в составе южной армии, которая вела боевые действия против турок. Здесь дослужился до чина генерал-майора, был награжден золотой саблей за храбрость. В 1812 г. Паскевич в составе армии Багратиона сражался с Наполеоном, участвовал в заграничном походе. В 1817 г. 35-летний генерал-лейтенант вступил в брак с Елизаветой Алексеевной Грибоедовой (кузина А.С. Грибоедова).

В марте 1827 г. Паскевич вступил в единоличное командование отдельным Кавказским корпусом, который провел ряд успешных боевых операций. 10 февраля 1828 г. был заключен мир с Персией, согласно которому последняя уступала России ханства Эриванское и Нахичеванское, а также обязывалась уплатить 20 млн. рублей военной контрибуции. За это Паскевич был возведен в графское достоинство с именованием Эриванского и получил миллион рублей ассигнациями. За победы над турками на Кавказе в 1829 г. И.Ф. Паскевичу было пожаловано звание генерала-фельдмаршала. В гомельском имении фельдмаршал бывал лишь наездами. О его приезде жители узнавали по развернувшемуся на дворцовой башне флагу. В 1853 году в возрасте 71 года он еще участвовал в военных операциях против Турции, но через год после контузии отправился в Гомель на отдых и лечение. Едва оправившись от болезни, неутомимый князь едет в Варшаву и вступает в управление Царством Польским. Возможно, это было его ошибкой. 20 января 1856 г. И.Ф. Паскевич скончался в Варшаве. Похоронили его в селе Ивановском (бывшем Демблине) Подляшской губернии, а в начале ХХ века перезахоронили в гомельском фамильном склепе.

Последняя владелица гомельского дворца княгиня Ирина Ивановна Паскевич (жена сына И.Ф. Паскевича). Родилась в 1832 г. происходила из славного российского рода Воронцовых-Дашковых.

Княгиня Паскевич оставила о себе память, прежде всего, благотворительными делами. На частные средства Паскевичей содержались приют для девочек-сирот, детский приют городского Попечительства о бедных и богадельня для пожилых женщин. Она финансировала строительство глазной лечебницы, отписывала приданное всем бесприданницам Гомеля (достаточно было только написать заявление на имя княгини), организовывала музыкальный салон, где обучались музыке и пению дети-сироты, во время первой мировой войны по инициативе княгини был построен госпиталь. Революцию княгиня Ирина Ивановна восприняла спокойно. Да и как могла ее воспринять слабая больная и старая женщина. На третий день после победы Октябрьской революции в Гомеле она, собрав списки всего движимого и недвижимого имущества, принесла дарственную в ревком. После княгиня ушла из своего дворца навсегда. Ей дали комнату, где она прожила до самой смерти, имея лишь «няню» - служанку, которая приносила продукты и ухаживала за старухой. Умерла она 1928 году (по другим сведениям – 1921 году).

Во время второй мировой войны немецко-фашистские захватчики варварски разграбили и сожгли музей, уничтожили много ценных деревьев в парке.

В послевоенное время ансамбль пришлось полностью восстанавливать. Сейчас во дворце размещается областной краеведческий музей.

Музей был открыт 7 ноября 1919 г.

До Великой Отечественной войны в музее было 7540 экспонатов. В результате большой научно-изыскательной работы сотрудников сейчас в нем насчитывается более 120 тысяч интересных экспонатов. В музее, как и прежде, заняли свое место спасенные от фашистских варваров картины Суходольского, бюст Румянцева работы итальянского скульптора Кановы, рукопись комедии Грибоедова «Горе от ума», оригинал грамоты, выданной Паскевичу направо заключения Туркманчайского мира. В музее много интереснейших документов по истории города и гомельского края, о его героическом прошлом и сегодняшнем дне.

На башне установлены знаменитые гомельские часы. Каждый час бьют куранты на высокой веже, отсчитывая стремительный бег времени. Мелодия песни далеко разносится над голубой гладью реки, над зелеными кронами старинного парка, основы которого были заложены еще в XVIII в. при Петре Александровиче Румянцеве.

По своей художественной законченности, выражающейся в гармонической увязке в едином ансамбле рельефа, воды, зелени, архитектуры, в разрешении сложных композиционно-пространственных задач, парк стоит в ряду лучших образцов паркостроения к. XVIII – XIX вв.

Используя разнообразный рельеф, садовые мастера приложили немало усилий, чтобы создать живописный пейзаж. По некоторым данным П.А. Румянцев одновременно со строительством дворца пригласил в Гомель из Берлинской с/х академии специалистов паркового хозяйства, которые в течение 8 следующих лет руководили в новой усадьбе работами крепостных.

Паркостроение продолжил Н.П. Румянцев. В начале XIX вв. садовом искусстве полностью господствовал ландшафтный или пейзажный стиль. Перед дворцом же, как и в большинстве усадеб того времени, располагается парадный партер. Он и прилегающая к нему территория имели некоторые элементы регулярности. Что это значит? В основу регулярного парка положены принципы геометрических построений. Перед дворцом разбивались клумбы, устраивался фонтан, ровными рядами высаживались кустарники, обязательно подстриженные. Отлично сделанный газон ограничивался дорожками, посыпанными песком.

Со стороны города открывалась прекрасная перспектива на дворец. Партер не затмевал архитектуры здания, не скрывал ее, а наоборот, придавал дворцу еще большую торжественность и парадность.

С обеих сторон партер ограничивался свободными группами деревьев или аллеями, полностью отвечающими пейзажному стилю.

Пейзажные (английские) парки впервые появляются на востоке, а в Европе – в Англии (отсюда их второе название). В основу таких парков положен принцип подражания естественной природе. Деревья и кустарники в пейзажных парках высаживались в определенных композициях, сочетаниях подбирались по толщине стволов, по форме кроны, по цвету листьев. Особенно это было важно, когда парки устраивались по принципу времен года: летние, весенние и т. д. Аллеи должны напоминать лесные тропинки с многочисленными изгибами, поворотами. Длина их предполагалась не слишком длинной, и не слишком короткой, чтобы не утомить гуляющих по аллеям, и вместе с тем дать возможность хорошо отдохнуть. Поляны, группы разных пород деревьев и пород деревьев и парковые сооружения воспринимаются с разных точек каждый раз по-своему. Для этого устраивались видовые площадки. Основной перспективой в нашем парке является башня.

И еще. В рекомендациях по устройству пейзажных парков говорилось, это в парке обязательно должна быть вода, как зеркало в доме или глаза на лице у человека. Поэтому в парках создавались Лебяжьи пруды.

Есть в нашем парке Лебяжье озеро, устроенное на месте русла древней реки Гомеюк.

Через Лебяжий пруд был переброшен легкий висячий ажурный мостик, разрушенный во время войны. Мостик, на котором мы находимся, построен позже.

Раньше Лебяжье озеро питалось за счет только родниковой воды. Это позволяло удерживать в нем нужный уровень воды. Но со временем родники затянулись илом, вода стала зеленеть. Специалисты предложили оригинальный проект строительства подземной станции, которая с речного водозабора будет снабжать озеро водой через 4 декоративных фонтана, устроенных прямо в озере.

В Лебяжьем пруду в летний период живут белые и черные лебеди.

С мостика открывается прекрасная перспектива на башню, силуэт которой четко вырисовывается над крутым обрывом и живописную дорогу, спускающуюся по склону оврага.

Перейдя через мостик, мы попадаем в южную пейзажную часть парка.

Во времена Н.П. Румянцева это был плодовый сад, по мере насыщения его парковыми элементами приобретающий все большую связь с парком.

При Паскевичах парк был открыт для богатой публики по воскресеньям и четвергам. В настоящее время – это любимое место отдыха гомельчан и гостей города. В парке расположен целый ряд аттракционов, павильонов для игры в шашки и шахматы, танцплощадка. Сама природа парка располагает к отдыху.

Территория пейзажного парка, созданного во времена Паскевича, представляет в настоящее время сплошной лиственный массив, состоящий из отдельных старых деревьев (дуб, липа, каштан, ясень, клен) и многочисленных молодых посадок. Здесь собраны и редкие породы: пирамидальный дуб, вермутовая сосна, плакучий ясень, маньчжурский орех. Из сохранившихся экзотов произрастает лиственница японская, встречаются также сибирские и европейские лиственницы.

Известный русский ботаник и садовод, адъюнкт-профессор Горы-Горецкого земледельческого института Э.Ф. Рего, побывав в 1851 году в Гомеле, писал: «В парке замечательны превосходные хвойные деревья, особенно лиственницы и сибирские кедры. Парк еще довольно молод, и постоянно предпринимающиеся в нем улучшения не останутся, вероятно, без влияния на его красоту».

Лиственница – «дерево вечности», обладающее сверхпрочностью, не гниющее в воде. По крепости она превосходит дуб. Не всем, вероятно, известно, что фундамент итальянского города Венеции, расположенного на 118 островах, сооружен 15 веков назад из стволов сибирской лиственницы. Немало изделий из лиственницы найдено при раскопках древних Пазырских курганов на Алтае. Больше 25 веков пролежали они, не тронутые временем. Эти уникальные свидетели вечной лиственничной молодости хранятся в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге.

Не менее интересным в южной части парка является самшит. Самшит – вечнозеленое лиственное деревце с мелкими овальными листьями, как у брусники. Листья темно-зеленые, довольно жесткие и блестящие. Листва самшита имеет характерный запах, который ощущаешь, приближаясь к этому растению. Самшит растет в естественном состоянии только на Кавказе. Тут можно встретить довольно крупные деревья самшита – до 30 см в диаметре и до 15 м высоты.

Самшит – растение интересное во многих отношениях. Он исключительно теневынослив. Когда попадаешь в заповедную тисосамшитовую зону, просто поражаешься, как могут расти самшитовые деревца в глубокой тени горных ущелий. В условиях такого светового голодания все другие деревья давно бы погибли.

Нельзя не удивляться и другой особенности самшита – его крайне медленному росту. Ствол этого дерева утолщается каждый год не больше, чем на 1 мм, а годичные кольца почти неразличимы невооруженным глазом. Древесина самшита необыкновенно твердая и очень тяжелая. Использовалась для изготовления ткацких челноков, типографических клише. Сейчас из нее изготавливают сувениры.

На Черноморском побережье Кавказа самшит чаще встречается в качестве декоративного кустарника. Он высоко ценится из-за своей красивой зелени. Листва самшита густая, всегда зеленая, растение прекрасно переносит стрижку. Кусту самшита можно придать обрезкой самую разнообразную форму – шара, куба, конуса, очень долго сохраняющуюся. Особенно распространены бордюры из самшита. Они составляются непременное украшение всех южных городов.

Внимание привлекает огромная 45-метровая башня, очень похожая на маяк. Когда-то на этом месте был небольшой сахарный заводик князя Паскевича. В трубе оставшейся от завода устроили винтовую лестницу, по которой можно подняться наверх и полюбоваться окрестностями. Вид отсюда открывается чудесный

Рядом с башней находится оранжерея с тропическими растениями. Ее создание начато в 1877 году, когда под зимний сад переоборудовали одно из зданий сахарного завода. Коллекция растений, собранная князем Паскевичем, состояла из редких растений. Экзоты привозили из Варшавы, Парижа, Дальнего Востока,

Сегодня в саду произрастает более 20 видов субтропических и тропических растений. Из наиболее интересных следует отметить лавр благородный, жасмин гималайский, магнолию. Сохранилась пальма хамеропс, высаженная в 1912 году. Тропическое семейство пальмовых объединяет много видов, в Европе в естественное распространение имеет только пальма хамеропс. Кроме хамеропса, в зимнем саду растут взрослые экземпляры пальмы вееролистной и финиковой. По стволам деревьев, по стенам тянется к стеклянной крыше плющ обыкновенный – многолетний лазящий куст с воздушными корнями-присосками. К числу наиболее популярных декоративных растений относится магнолия – дерево, цветущее пышными, очень красивыми цветками. Она распространена в Восточной Азии и Вест-Индии. Ранней весной зацветает в зимнем саду бело-розовыми цветками лавровишня, родина которой – Балканский полуостров. Во время цветение деревце как бы покрывается нежной кисеей. А ночью раскрывает свои белые и розовые цветки драцена, наполняя оранжерею тонким и нежным ароматом. Это декоративное растение может жить в наших широтах только в помещениях, так как его родина - тропики и субтропики. Пожалуй, ни одна оранжерея не обходится без лимона. Есть он и тут. Это колючий куст, который ведет свой род из Северного Китая и Кореи, цветет довольно крупными белыми цветками.

А когда-то на месте зимнего сада, в Спасовой Слободе, за оврагом, в стороне от шумной площади, было возведено к концу 1818 года здание высшего дворянского училища или лицея. Идея создания в Гомеле лицея по образцу Царскосельского возникла на одном из дворянских собраний в 1817 году. Во главе этого начинания встал граф Н.П. Румянцев, изъявивший готовность обеспечить лицей ежегодным доходом в 9000 рублей, обещавший построить для него за собственные средства каменное здание и отпустить материал для учительского дома. Программу занятий и распределение курсов предполагалось позаимствовать у Царскосельского лицея, а требования к приему в его ученики сделать более демократичным. «…Вполне уместно было бы, если бы дворянские и простых граждан сыны учились у одного профессора в одном учебном зале…». По отзывам современника: «С учреждением оного умножилось бы число жителей лучшего и просвещеннейшего класса; сии жители оказали бы влияние свое на прочих; множество дворян выстроили бы дома и даже поселились бы жить на время воспитания детей; разлились бы знатные суммы по Гомелю и отчасти по окрестностям; теперешние жители выиграли бы весьма… и т.п.».

Н.П. Румянцев активно взялся за дело. В качестве основы было использовано здание, возведенное в конце XVIII века по повелению фельдмаршала П.А. Румянцева, и летом 1818 года под руководством архитектора И. Дьячкова его начали перестраивать. В конце 1818 года начались отделочные работы.

Но тут энтузиазм устроителей начал ослабевать. Стало известно, что «по несочувствию» князя Чарторыйского, попечителя Виленского учебного округа (ближайшего друга юности Александра I и его великолепно понимавшего), нельзя было рассчитывать на правительственную субсидию. Предполагаемых средств выделено не было. Но и это не стало главным препятствием. Уже начался постепенный откат во всех либеральных начинаниях в Российской империи. И это стало ощущаться в Гомеле. Дело мало-помалу замирало, и в 1821 году само дворянство перестало хлопотать о лицее.

Так закончилось еще одно интереснейшее начинание графа Н.П. Румянцева. Уже в 1822 году вокруг дома начинают засевать огород, и сам Румянцев, понимая всю бесперспективность этих своих устремлений, все чаще и чаще стал предаваться горестным воспоминаниям и рассуждениям, подолгу просиживая под вековыми деревьями возле летнего домика. Возведенное величественное трехэтажное здание после смерти Н.П. Румянцева было приспособлено под жилье офицеров, а во времена князя И.Ф. Паскевича и вовсе перестроено.

Большое количество экзотов составляло непременное условие устройства пейзажных парков. Характерно было и применение контрастности: руины и возвышенности, тенистые и более светлые леса и т.д. В нашем парке контрастность выражена в постройке мостиков: высокого ажурного, на котором мы с вами были, и низкого каменного.

Каменный мостик и ведущая к нему насыпь полностью восстановлены после Великой Отечественной войны. Мостик сделан из кирпича, имеет одну пологую арку.

Как и висячий, каменный мостик был переброшен через русло древней реки Гомеюк. Существует предположение, что и название нашего города произошло от название этой реки, которая в те времена была шире и глубже.

О названии города существует несколько версий. Некоторые исследователи считают, что название «Гомель» происходит от слов «Гом», «гоман», что на русском, белорусском и украинских языках означает шум, шумный. В древности возвышенность, где сейчас находится парк и центр города, была покрыта густым сосновым бором, внизу протекала река. Бор и река создавали шум или гоман. Другие исследователи предполагают, что слово «Гомин» происходит от названия одного рода, поселившегося здесь. В подтверждение этого приводят тот факт, что один из военачальников дружины Киевского князя Олега назывался Гом. Общий корень «Гом», имеется во многих фамилиях жителей города. Гамолка, Гомулка, Гоманюк, Гомарко и т.д.

Есть еще одно неофициальное мнение по поводу происхождения названия города, которое якобы получилось от сочетания 2 смысловых звуков «Го» и «Мель». В древние времена по реке Сож якобы сплавляли большое количество плотов. В верхней части реки были большие мели, приносившие плотовщикам определенные неприятности. Криком «Го-го! Мель» плотовщики предупреждали друг друга о возникшей опасности.

 

Слепой туман.

Плывут плоты по Сожу.

И вдруг на мель налез передний плот.

Все проклинают заспанную рожу.

А тот плывущим позади орет:

- Эй, ого-го-мель!

Эй, ого-го-мель!..-

плоты трещат, как льдины в ледоход.

Поселок виден. Вот тебе и Гомель!

Прилипло слово.

Дальше лес плывет.

Найдешь ветлу дуплистую у Сожа.

Там голоса забытые живут.

И твой остался, заспанная рожа.

Эй, ого-го-мель!

А плоты плывут…

Игорь Шкляревский

Само собой разумеется, что ничего общего с историческим обоснованием в этом предположений нет. Тем более что раньше город имел другие названия: Гомей, Гомье, Гомин.

Ученые предполагают собственные версии происхождения названия города. Исходят они из того, что написание «Гомель» появилось сравнительно поздно и лишь в искаженной форме передает более древнее имя города, заглянем в письменные источники.

Форма «Гомель» начинает регулярно встречаться в документах конца XVI – XVII вв. в различных инвентарях города и его волости. В актах и летописях эпохи Великого княжества Литовского (XIV – XVI) чаще всего употребляется ранняя транскрипция – «Гомей». Она-то и послужила основой формы «Гомель», возникшей, как полагает Л.А. Виноградов, под влиянием латинского языка, на котором в XVII в. часто писались Государственные акты и прочие документы Речи Посполитой. Однако написание «Гомий» также не является изначальным. В древних летописях (XII столетие) город вступает под названием «Гомей». Совершенно ясно, что поиск смысла имени города нужно вести, ориентируясь на его древнейшее написание. Специалисты – языковеды справедливо связывают Гомий со старославянским термином «гомила» (гомола), означающим могилу, холм. Обратимся к топографическому положению Гомеля. Древнее городище действительно занимает возвышенность, высокий сухой холм над рекой. Пришедшие сюда люди назвали его «Гом», а возникшие со временем поселение – «Гомий». Название города можно перевести со славянского как «Селение на холме».

Пройдя каменный мостик, мы снова возвращаемся в северную (регулярную) часть парка, к дворцу Румянцева-Паскевича.

Эта часть была когда-то наполнена скульптурой, парковыми сооружениями (гроты, беседки, фонтаны), воинскими трофеями. В окружении башни доминировали трофеи. Здесь по сторонам террасы были установлены пушки, захваченные во время войны с Турцией в 1829 г. Между ними размещалась конная статуя князя Юзефа Понятовского, изображенного в облике римского легионера, работы выдающегося датского скульптора Бертеля Торвальдсена. Эта статуя, относящаяся к лучшим работам скульптора, имела свою историю.

Князь Ю. Понятовский, племянник последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа, участвовал в наполеоновских воинах против Австрии и России, незадолго до смерти стал маршалом Франции и погиб в битве под Лейпцигом. В Польше распространился его культ как национального героя. Средства на создание памятника собрали по подписке. Установить его предполагалось на Краковском предместье в Варшаве, напротив дворца Конецпольских. Заказ передали лучшему скульптору современности Б. Торвальдсену. Статуя закончена в 1829 году, отливка выполнена в 1832 году. В условиях после восстания 1831 года установка памятника в Варшаве стала невозможной, и его перевезли в Модлин. Там он хранился до 1840 года, когда Модлин удостоился высочайшего посещения Николаем I. За это время предлагались разные проекты использования памятника, вплоть до перевозки его в арсенал московского Кремля. Однако царь даже не удостоил статую взглядом, сказав лишь: «разбить и записать в лом». На том дело и закончилось бы, если бы И.Ф. Паскевич не попросил подарить ему «всадника». В 1842 году скульптура прибыла в Гомель, где находилась до 1922 года. По условиям Рижского мирного договора статую Понятовского вернули Варшаве, где она была установлена у подъезда Саксонского дворца. После подавления восстания варшавян в 1944 году гитлеровцы в упор расстреляли национальную реликвию поляков. Новая отливка осуществлена с модели, хранившейся в Копенгагене, и прислана в Варшаву как дар датской столицы. В 1952 году памятник установили в Лазенках, в 1955 году перенесли на нынешнее место перед дворцом Конецпольских, где в то время находился Президиум Совета Министров ПНР. По иронии судьбы статуя, прибыв из гомельского владения И.Ф. Паскевича, была установлена на том же месте, где в середине XIX века стоял памятник фельдмаршалу работы скульптора С.С. Пименова.

Но, несмотря на то, что в парке находились такие выдающиеся произведения искусства, ценность его была обусловлена, прежде всего, его собственными достоинствами – высокохудожественным проектом и удачной его реализацией.

Парковый фасад дворца, обращенный к реке Сож, выглядит несколько иначе. Его средняя часть в виде развитого 6-колонного портика является главной темой композиции. Обширная полуциркульная веранда служит удачным переходом от дворца к парку, органически вписываясь в окружающий пейз