О «Велесовой книге» и ее продолжении

 

1. Современное развитие русского язычества часто связывают с обнаружением «Велесовой книги» – литературного памятника, якобы написанного волхвами в девятом веке. Ныне некоторые ее защитники оценивают человека или автора литературного произведения только по одному критерию – по отношению к «Велесовой книге». После этого, они выносят одно из двух полярных мнений: имеют они дело с врагом или другом.

Здесь, «Велесова книга» рассматривается как произведение, созданное в двадцатом веке трудами современных волхвов. Таково мнение автора этих строк. И если автор или какой иной человек имеет обоснованное мнение, то он может его высказывать. Это не осуждается богами, ибо мы язычники, а не христиане. В конечном итоге, богам требуется не содержание нашего мнения, а его нравственная чистота. Утаивание вранья из соображений, что оно полезно народу – себя не оправдывает.

2. По существующей ныне легенде, тысячу лет назад волхвы спрятали книги с истинным знанием, которое до сих пор хранится и никем не найдено, а если будет найдено, то мир переменится. «Велесова книга» как раз и претендует на то, чтобы быть одной из таких книг.

Разумеется, «Влесова книга», данная Миролюбовым, и современная «Велесова книга», созданная Бусом Кресенем – различные произведения, написанные на одну тему. Бус Кресень ввел нас в заблуждение, объявив себя реконструктором, а не автором этой новой книги. Это было нужно для коммерческого успеха и популярности книги, которая претерпела целый ряд изданий.

За Бусом Кресенем остаются все авторские права, но если бы он объявил себя автором, то его читать никто бы не стал. Истина, утверждающая, что среди современников пророков нет – работает, и является тяжелым прессом как для действительных творцов, так и для выскочек. Хорошо известно, что наши современные язычники достижений друг друга не признают, потому, что каждый думает, что именно он знает истину. Может быть, это не этично признавать, но в этом нет ничего удивительного. Это обусловлено пассионарным взрывом в области интереса к нашей древней культуре.

Вернемся к анализу деятельности Буса Кресеня. Объявив себя реконструктором, Бус обошел народное непринятие «выскочки» сенсационностью материала. При этом, без всякого сомнения, он удачно использовал дух, идеи и характер материала книги Миролюбова. На сегодня он самый популярный человек в языческом движении, хотя знак этой популярности чаще всего отрицательный.

К сожалению, Бус не выдержал испытания славой. В своем оригинальном произведении «Звездная книга Коляды», Бус помещает свою фотографию рядом с образом божества. Стоит он в жреческом одеянии, с посохом, который означает наличие власти от бога и протягивает нам плошку нищего, что отражает реальное положение дел – язычество бедно и держится только на своем духе.

Толкованию помогает и заявление Буса сделанное в очередном издании его «Велесовой книги» 1997 г., где он пишет, что все ранее изданные переводы признаются устаревшими и не каноническими. Предложенный же перевод оказывается каноническим!

Термин «канонический» используется исследователями для обозначения наиболее законченного текста, если есть несколько его вариантов. Сами авторы такими словами о своих трудах не говорят. Поэтому, мы имеем дело не просто с термином, а с указанием на определенное качество перевода.

Надо ли понимать, что данный перевод (пересказ) книги Миролюбова совершенен? По крайней мере, мы знаем что работа завершена, и Бус приближен к богам, о чем нам и поведал. И это важно знать, ибо был переводчик, а стал пророк! Едва ли от наших единоверцев кто‑то добьется хоть малейшего признания, будь человек в самом деле пророком. Потому, если Бус не объявил бы сам себя творцом канона, никто его таковым бы признать не догадался. Теперь же у нас есть каноническая книга!

Коммерческая тайна Буса сохраняется до той поры, пока читатель не задастся самым простыми вопросами: Почему в переводах «Велесовой книги» разных лет дан текст различный по объему и содержанию? Почему перевод не дан так, как его принято делать: на одной стороне действительный текст от Миролюбова, а на другой – перевод?

Эти вопросы получат самый простой ответ, если мы признаем, что так называемые переводы Буса Кресеня есть его творчество, действительно начавшееся с текстов Миролюбова, но ушедшее от них так далеко, что ни о каком «переводе» не может быть и речи.

В самом таком творчестве ничего порочного нет. Это называется продолжением традиций. Но если Бус Кресень уже во второй версии своей «Велесовой книги» заявил бы это, то потерял бы своих почитателей.

3. Лихость подхода Буса к вопросу перевода, неизбежно приводит к выводу что и сама изначальная «Велесова книга» была создана Ю.П. Миролюбовым в двадцатом веке, а дощечки Изенбека никогда не существовали. Скорее всего не существовал и сам Изенбек.

Обоснуем это мнение. Аргументами лингвистов и криминалистов пользоваться не будем, поскольку большинству людей они не понятны. Все эти специалисты считают «Велесову книгу» поддельной, и не хотят спорить на эту тему не потому, что они враги русского народа, а потому, что считают тему закрытой.

Основным аргументом в защиту подлинности книги является мнение, сформулированное еще ее первым исследователем Сергеем Лесным в своей работе: «Велесова книга – языческая летопись доолеговской Руси», Виннипег, 1966г.

Лесной признал текст «Велесовой книги», предоставленный ему Миролюбовым, подлинным. Как честный исследователь, он привел все аргументы за подлинность книги и против. Основным аргументом «за подлинность» оказалось отсутствие у Лесного ответа на вопрос: зачем понадобилось создавать такое огромное количество поддельного материала, в большей части абсолютно не понятного? Изобретать для этого особый язык, создавать технику письма на дереве, писать с чертой сверху как в санскрите? Зачем понадобилось создавать мифологию и тысячелетнюю историю целого народа? И все это при условии, что поддельность текста может быть легко доказана!

Оказалось, что «Велесова книга» говорит сама за себя. Никакого основания к созданию подделки такого масштаба С. Лесной не нашел, и никаких объяснений по этому поводу до сих пор не сделано.

Дадим эти объяснения. Действительно, масштаб подделки плохо совместим с человеческой психикой, если предполагать, что над «Велесовой книгой» трудился фальсификатор. Значит, книга действительно писалась волхвами или одним волхвом, но только совсем не обязательно в девятом веке. Это совершенно понятно нам сегодня, когда современные волхвы создают свои произведения. Тогда же, в первой половине и середине двадцатого века, мир был более рационален, и такая мысль не могла родиться в голове исследователя.

4. Естественно думать, что таким волхвом и был Ю.П. Миролюбов. Как С. Лесному, так и остальным исследователям «Велесовой книги», он представился журналистом, роль которого в судьбе книги невелика.

Рассмотрим повод, предлог под которым Миролюбов вдруг наталкивается на дощечки. Оказывается Миролюбов искал материалы для историко–литературного произведения о нашем князе Святославе. Любопытно, что такого произведения нет среди трудов Миролюбова. Более того, оно вообще выпало бы из самого характера его эпистолярного наследия. Такой жанр литературы не был свойственен Миролюбову, но зато он был свойственен его эпохе. Поэтому само такое желание писателя на первый взгляд не вызывает никакого сомнения. Миролюбов сообщает нам, что найдя дощечки, он будто бы только переписал текст книги с них на бумагу, и все. О своей симпатии и глубоком знании русского язычества, о знании санскрита он им не сообщал. Обратим внимание на то, что и Бус Кресень долго составлял нам о себе образ только переводчика книги! В действительности он претендует на место идеолога псевдоязыческой религии, о которой мы еще будем говорить.

Миролюбов был самой крупной фигурой среди увлеченных язычеством эмигрантов. И он, по сути, оказывался и первым волхвом, в прямую обязанность которого входит сохранение веры. То, что он при этом ходил в церковь – ровным счетом ничего не значит. Значит дух, над которым он всю жизнь работал. Спрашивается, какова вероятность того, что именно он, первый волхов, случайно натыкается на дощечки? Тогда из России эмигрировало около десяти миллионов человек. Значит вероятность события порядка одной десятимиллионной. Событие кажется невозможным.

Итак, скорее всего, действительной фальсификацией Миролюбова является не сама книга, а утверждение, что существовал Али Изенбек у которого хранились деревянные дощечки с текстом книги. По книге С.Лесного, Изенбек не смог указать точно, когда и где он нашел их. Утверждение, что дощечки были найдены в усадьбе Задонских, лишь гипотеза. Эти дощечки видел у Изенбека только Миролюбов. Только один человек – только первый волхов.

Такое совпадение невозможно без вмешательства высших сил. При этом своевременно издать малым тиражом копии дощечек, или как‑то иначе проинформировать о них общественность, сфотографировать для себя, или просто нормально их сосчитать – Миролюбов фактически не захотел. Все это было легко сделать за пятнадцать лет работы. За это время он не мог не задуматься о судьбе дощечек, о том, что ему не поверят, если дощечки пропадут! Более того, он объясняет свою кропотливую работу над дощечками именно предчувствием того, что они погибнут.

Сохранившаяся фотография с одной из дощечек не показывает края дощечки и признается экспертами снимком с бумаги. Сразу после смерти Изенбека дощечки исчезлают. Где жил в Париже Изенбек и где похоронен – остается только гадать. Миролюбов обязан был знать и то и другое, но ничего не сказал нам.

Таким образом, от дощечек не осталось никаких следов, кроме усердно сделанных с них копий. Остается думать, что Миролюбов счел нужным ввести нас в заблуждение. Почему он так поступил?

Как говорилось, все дело в том, что сам Миролюбов был язычник. Об этом свидетельствует его литературное творчество, из которого фактически следует, что в задачу Миролюбова входило восстановление языческой веры в России. Это была сверхзадача. В Гражданскую войну он вынужден был эмигрировать. Что же ему оставалось делать? Он был оторван от родины, а в Советском Союзе язычников не принимали всерьез ни государство, ни подавляющая часть народа. Миролюбов понял, что является одном из последних свидетелей язычества русских крестьян начала двадцатого века. Ужас того, что древняя русская культура безвозвратно погибнет, заставил его работать. За пятнадцать лет он создает «Велесову книгу», чтобы через обсуждение ее подлинности привлечь внимание представителей русской культуры к язычеству. Миролюбов кладет на это жизнь, и это удается!

5. Проанализируем языческие представления Миролюбова по его книге «Риг‑Веда и язычество», написанной уже после того, как работа с «Велесовой книгой» была окончена. В этой книге Миролюбов утверждает, что вплоть до советского времени в России некими волхвами во всей полноте сохранялось волшебное языческое знание. К сожалению, это не подтверждается трудами огромной массы специалистов, которые на рубеже веков «ходили в народ» записывать заговоры, сказки и былины. Экспедиционная статистика говорит, что это относится к числу невозможных событий.

Миролюбов же говорит, что многократно сталкивался с такими волхвами. Вот, например, что говорил ему дед на хуторе к северу от Екатеринослава: «В старину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту Богови, а под нею крючки лепили, и читать по ней знали.»

В тех же краях, со слов того же Миролюбова, через несколько лет (мифологический) Изенбек найдет дощечки с «Велесовой книгой». Странное совпадение. Тем более странное, поскольку сам Миролюбов отмечает, что дед говорил о подвешенном письме, а про «Велесову книгу», с таким же письмом, не упоминает, будто и не работал с нею. Письмо такое ни в одном другом славянском тексте не обнаружено. Тут бы наоборот – надо во‑всю кричать об уникальном совпадении данных!

Еще встреча. Во время Гражданской войны умирал дед‑язычник и говорил: «Оборвалась Золотая Цепь, и больше этой цепи не будет!» По мысли деда, от первых дней мира до настоящего была установлена цепь языческой традиции, которую «умственные» люди передавали от одного к другому. Дед умирал и плакал, потому что не нашел, кому передать свое знание. Миролюбов пишет, что был этому свидетелем.

Умственные люди после таких откровений легко достроят действия Миролюбова, которые он не записал по скромности. А именно: он не мог не поклясться деду, что скует Золотую Цепь. Этой тайной клятве Миролюбов остался верен на всю жизнь. И в этом ему можно завидовать.

В крестьянской среде, которую якобы наблюдал Миролюбов, было великое множество представителей жреческого сословия. Никто их за колдунов и ведьм не считал. Все они не только умели волховать, но и знали имена богов и объясняли смысл своих обрядовых праздников.

К сожалению, в это невозможно поверить. Остается просто считать, что Миролюбов нас сознательно обманывает – дает понять, что описывает все эти явные фантазии как очевидец.

Между богами книг «Риг‑Веда и язычество» и «Велесовой книги» можно установить соответствие. Так, Лада – Жар‑Птица ассоциируется с матрической богиней птицей Сва, Велес – звездный бог, подобен Агни. Три дня Зеленых Святок празднуются в поле в честь Хорса, Ярила и Даждь‑бога. В этом легко усматривается культ Триглава Велесовой книги. Название праздника – Троица имеет у Миролюбова языческий смысл. Есть в книгах общие термины: Навь и Явь. Совместное введение этих понятий принадлежит Миролюбову. Все эти данные, перечисленные в книге «Риг‑Веда и язычество», оказывается, были известны ему от народа, еще до знакомства с «Велесовой книгой».

6. Обратимся теперь к другой стороне древних литературных и фольклорных памятников, к которой «Велесова книга» входит в явное противоречие. Так, например, во всех песнях «Старшей Эдды», боги уподоблены людям, пусть совершающим иногда сверхъестественные поступки, но именно людям! Помимо магии, никакого отделяющего их ореола от обычных людей не обнаруживается. Не существует такого ореола и у героев Калевалы. В ней тоже нельзя понять – о ком, собственно, ведется песнь: о простом земледельце, герое шамане или о божестве? У всех у них простые человеческие потребности.

Это означает, что у древнего скандинава бог и человек стояли как бы почти на одной ступени, и любой викинг как бы мог сказать божеству: «ты». Так же мог поступить и представитель угро‑финских народов. И в песнях южных славян мы находим естественное нисхождение богов до уровня человека, когда люди находят естественным для себя спорить с богами, и боги за это не казнят их. То же мы находим и в волшебных русских сказках и былинах. В согласии с этой традицией и Островский написал свою «Снегурочку», где боги совершенно естественно живут среди людей и подчиняются единым законам.

Надо понимать, что это общее свойство европейских народов – ставить богов с людьми как бы в равные отношения. И только в одном памятнике – в «Велесовой книге» мы ощущаем огромную дистанцию между богами и их потомками – русичами.

Историческая традиция всех без исключения народов говорит, что дистанция между богами и людьми вырастает тогда, когда складывается государство, и боги входят в отношения с религиозными институтами, а не просто с народом напрямую без института посредников.

То, как «вырастают» боги, легко видеть на примере гимнов вед, где Индра то безмерно велик, то вдруг становится сотрапезником среди пьющих сому. Это видно и в греческой мифологии, где люди упорно хотят сравняться или превзойти чем‑то богов, то красотой, то мастерством, но боги всякий раз утверждают свое превосходство по‑человечески несправедливостью, которая должна считаться справедливостью в божественном (социальном) масштабе.

Судя по самому факту существования таких мифов, жречество именно требовало признать эту несправедливость за высшую справедливость с учетом того, что бог неизмеримо выше человека, и ставить себя с ним в равные условия – заранее преступно. Очень важно отметить, что эпоха, когда в античном обществе начали «опускать» богов до уровня человека – императора, совпадает с эпохой кризиса античной религии. Иначе говоря: обратный ход религиозного мышления приводит к распаду религиозного института.

Дистанция между богами и людьми в «Велесовой книге» молчаливо предполагает, что было великое государство русов, которое распалось, а составлявший его народ испытывает агонию разложения и исчезновения с исторической сцены.

В этой драме носители высокой протославянской духовности деградируют и уступают свое историческое место инородной первобытной дикости со свежей кровью. Таковым оказывается лейтмотив «Велесовой книги». Окончательно этот процесс затухания памяти о древнейшем величии русов прерывает христианство.

Таким образом, «Велесова книга» невозможна без великой протославянской или древнейшей русской цивилизации. На сегодня эта цивилизация не обозначена никакими данными, если не считать лингвистических изысканий Гриневича, и некоторых произвольно толкуемых археологических материалов. Если она действительно была, то мы, русские, пережили более чем тысячелетнюю эпоху величайшего упадка и величайшей потери своей памяти и культуры, от которой остался лишь наш язык. При этом опять не ясно: мы генетические наследники тех древнейших русов или только наследники языка и элементов религии?

Многим льстит возможность оказаться прямым потомком доисторической цивилизации. Но если оставить амбиции и не строить теорий о собственном величии, то наступает ясность. А именно: из всех приведенных рассуждений следует простой вывод о том, что Миролюбов принадлежал к людям склонным к мистификации и не отягчающим себя вопросами научной достоверности своих представлений.

Зная это и вчитываясь в текст «Велесовой книги», представленный С.Лесным, становится видна ностальгическая любовь Миролюбова к родной земле и патриотизм с чертами характерными для Гражданской войны, пирамидальная структура учения, построенного по аналогии с христианством, и удивительная рациональность в разделении мира людей и мира духов, свойственная нашему времени.

Древнейшие летописи, былины и сказки говорят, что все было наоборот: Наши древние герои отстаивали свои местные интересы, а в соседние русские земли ходили ушкуйничать. Богам поклонялись разным, но только не светлому Триглаву, которого не было. Трехглавым был змей и бог в Щецинге, которому дарили черного коня. Древние герои всегда стояли на грани мира людей и духов – были волхвами, шаманами, и силой владели богатырской.

Миролюбов, наверное, решил, что все это слишком расхожие трафареты в таком нужном нам сегодня произведении, как «Велесова книга». Меньше всего он хотел, чтобы она уподоблялось сказке.

Как бы то ни было, задачу свою он выполнил – всколыхнул сознание советской интеллигенции, забросил в него зерна, которые ныне дают всходы. Эти зерна несут в себе элементы древней культуры, но и обмана тоже.

Любопытно, что Кастанеда в своем «Учении Дона Хуана» так же отмечает, что современного умника нельзя научить искусству видеть (духов) без обмана.

Без всякого сомнения, «Велесова книга» Миролюбова – великая книга. Но она имеет свое ограниченное место в нашей культуре, и зыбко строить языческое учение, признавая ее творением девятого века, иначе говоря принимать ее за бесспорный авторитет.

7. История с «Велесовой книгой» повторяется. Так объявившийся в девяностых годах, в Омске, некий глава староверов‑инглингов, в своей книге «Саньтии Веды Перуна», 1999 г. пишет, что в подлиннике их саньтии представляют десятки пластин благородного металла, на обе стороны которых нанесено подвешенное письмо с буквами, подобными рунам.

Из книги инглингов можно понять, что на каждой сторне пластины 36 строк, в каждой строке 16 рун. Стало быть инглинги владеют саньтиями, состояшими из десятков пластин высотой примерно в 30 см., шириной в 10, и толщиной в один миллиметр. Записано на них древнейшее Славяно‑Арийское Предание. В нем примерно пятьдесят тысяч знаков. Этот документ сохранен не иначе как Жрецами‑Хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов‑Инглингов.

К сожалению не сообщается хотя бы примерная дата создания этого текста или возраст пластин, но надо думать, что саньтиям многие века. В них Перун дает людям наставления как жить праведно.

В своем религиозном духе и стиле текст саньтий заметно повторяет тексты Буса Кресеня, что указывает на тайную преемственность. По характеру мышления, терминологии и подаче истин – текст соответствует психологии человека нашего времени.

Исторические инглинги, известны как династия шведских королей раннего средневековья. Наши Омские инглинги рассматривают «Сагу об инглингах» как повествование о своих первопредках. Соответственно они дополняют славянский пантеон богов скандинавскими богами. Себя же называют православными, но ни в коем случае не язычниками.

Вот другой пример. Весной 1997 года русский язычник Сергей Шошников, в частной беседе на тему о «Велесовой книге», сообщил, что в Москве, в библиотеке Ленина, хранится огромный текст, написанный чертами и резами, близкими по характеру к тому, что представил нам Миролюбов.

Я знал, что Шошников доступа в библиотеку не имеет, принял это сообщение за его причуду и не поддержал разговор на эту тему.

Десятого декабря 1998 года, другой известный язычник Дмитрий Баранов на семинаре в институте археологии так же обмолвился, что в «Ленинке» хранился текст «Перуницы», написанный чертами и резами, но он был недавно похищен. Видел там этот текст и работал с ним Алексей Пуртов. На чем именно был написан или вырезан этот текст – внимание не заострялось.

Надо понимать, что Шошников и Баранов говорили об одном тексте. О его содержании ими ничего не говорилось. Но в 2000 году от третьих лиц нам стало известно, что Шошников и Баранов поклоняются богам Гаду, Кату и богине Суко, и славянских богов по их мнению сто сорок шесть. Может быть, о них и говорится в тексте?

Таким образом, Пуртов около года мог работать с уникальной рукописью оригинального содержания. Зная участь Велесовой книги, он не мог не переписать «Перуницу» от руки. Копировать же документы такого уровня по правилам библиотеки он не мог.

В то время мне неоднократно доводилось встречаться с Пуртовым в «Ленинке», но он, зная круг моих интересов, не ознакомил меня с «Перуницей», не сделал свидетелем ее существования. Конечно, этому можно найти много объяснений, но получается, что в известность о «Перунице» ставились те люди, которые не имели доступа в библиотеку.

Можно ожидать, что через несколько лет нам дадут книгу – «Перуницу». Легенда вечна.

 

О слове «язычество»

 

1. У нас есть общее, объединяющее нас слово, пришедшее из глубины веков. Мы язычники. Другого такого слова нет. Другое название, например Природная вера – уточняет это древнее слово. Названия же типа ведическая религия, родноверие или дохристианская вера, выдуманы сегодня, но могут быть использованы для обозначения конкретных течений внутри язычества. Надо помнить, что, например, ведистами – носителями ведической религии, наши предки никогда себя не называли, и никто не называл их так во времена их исторической жизни.

Любопытно, что византийский патриарх Фотий, извещая церковь о крещении Руси в 866 году, (Русь крестили много раз), называет веру русов нечестием и эллинским учением. Иначе говоря, Фотий не знает ни слова язычество, ни какого‑то другого названия славянской веры. Очевидно, и древние греки не имели такового официального самоназвания.

Творцы новых самоназваний очень часто создают их только для того, чтобы не числиться язычниками. Они не хотят пачкать себя о ту грязь, которую нанесли на язычество мировые религии. Они хитрят или искренне не догадываются, что если «не пачкаться», то это означает и «в руки не брать». А ежели «в руки не брать», то и наполнятся все эти новые ведические праверы содержанием к нашему историческому язычеству не относящимся. Это просто будут русские перепевы индийских религий, будет профанация русского язычества, новодел, эзотерика.

2. Строго говоря, происхождение слова язычество нам не известно. Некоторые русские люди считают его изначально бранным словом, придуманным попами как оскорбительное обозначение наших родноверов и нашего родноверия.

Что же бесспорное можно сказать в защиту этого слова? Посмотрим назад, насколько это возможно. Изначально наша церковь называла нас погаными, и сумела придать этому слову характер вредности и ядовитости. Надо думать, что она сама и принесла на Русь это латинское слово. Срезневский находит, что слово язычник появляется в русских текстах только с 1650 года. Что касается слова язычество, то его вообще впервые напечатал Э. Вейсман в Петербурге, в 1731 году, в своем труде «Немецко‑латинский и русский лексикон купно с первыми началами русского языка». В ранних христианских текстах, вроде «Повести временных лет» или в поучениях против язычества, слов язычник и язычество – нет! Повторяем, вместо них используются слова поганство и поганый.

В связи с этим, иные ученые полагают, что слово язычество – церковное слово позднего происхождения. Но зачем церкви понадобился синоним слова поганство только через пять веков после введения христианства – никому не ясно. Так же в этом случае не понятно как это слово попало в болгарский язык? В Болгарии говорят езичник, и вкладывают в это слово тот же смысл, что и мы.

У нас в обиходной речи слова этого не гнушались. Да и окраины Российской империи никогда не были до конца христианизированы. То, что среди российских подданных есть язычники– это было всегда в порядке вещей. То, что среди этих подданных оказывались русские люди, которые стихийно возвращались к язычеству – это тоже было в порядке вещей. Так, еще в девятнадцатом веке попы писали поучения против идолов на кораблях поморов.

Когда в начале девятнадцатого века царь Александр назначил своего друга князя А.Н. Голицина управлять «священным» синодом, то оный, не веря в христианского бога, долго не соглашался, но потом сказал, что будет управлять синодом «по‑язычески добросовестно». Иначе говоря, просвещенный князь находил себя язычником, и заявлял об этом в слух. Значит так было прилично о себе говорить! Об этом см. книгу Н.М. Никольского, «История русской церкви».

Так что нам известно, что просвещенные русские люди по крайней мере три века вкладывали в слово язычество тот смысл, который сейчас вкладывает в него вся этнографическая наука. Значит это слово уже очищено русским просвещенным самосознанием, если оно когда‑то и было запятнано. Так же его сегодня понимаем и мы, община «Коляда Вятичей». Язычники – продолжатели действительной народной веры и традиции не только тысячелетней давности, но и эпохи, когда Русь была под христианским игом.

Важно еще то, что нет никакого другого слова, которое было бы страшнее церкви. Вот в Москве, в конце 2001 года вышла брошюра с текстами диакона А. Кураева «Трудно быть русским» и иеромонаха В. Уткина «Россия и новое язычество». Произведение это исключительно по злобности и лживости. И острие этой зоологической ненависти направлено именно на наше язычество. Наглядно видно, что христиане до сих пор это слово писать боятся. Вместо него пишут неоязычество – как будто рукавицы одевают. Им страшно назвать нашу веру языческой, ибо такая вера есть для нас коренная, культурообразующая, как сейчас принято говорить.

Неужели само такое поведение церкви ничего не говорит? Ведь какие слова веками не упоминала церковь? Именно те прекрасные слова, которые напрямую относятся к нашей вере. Это имена наших богов, наши термины, и само веры нашей название.

Надо думать, что на слово язычество в девятнадцатом веке был наложен цензурный запрет. Чтобы это почувствовать, надо заглянуть в произведения прошлых эпох. Вот «Описание древнего славянского языческого баснословия, собранного из различных писателей» М.И. Попова, 1768 года издания. Это эпоха Ломоносова. Как видим, слово язычество помещено на титульном листе издания. Смысл его вполне определен. В то время интерес просвещенной общественности к язычеству был относительно небольшим.

Этот интерес существенно возрос к девятнадцатому веку в связи с ростом национального самосознания и, как ни странно, в связи с французской революцией. Как известно, Робеспьер решил ввести новый, приближенный к языческому сознанию французов, календарь и ввести новые праздники, ущемив этим духовную власть католической церкви.

Что исторически сразу после этого находим в России? Берем труд Г.А. Глинки «Древняя религия славян», 1804 г. Глинка заменяет язычество синонимами: славянское баснословие, идолослужение. Но слово язычество – ни разу не употребляет. В том же 1804 году выходит и труд А.С. Кайсарова «Славянская и российская мифология». Кайсаров использует слово «идолопоклонство». И опять не использует слова язычество. При этом не дается никаких комментариев – почему же не используется известный термин? В отличие от Попова, Кайсаров и Глинка – патриоты, почитающие свой народ и его древнюю веру. Но веру нашу они называют словами уничижительными. Оба они делают это один – два раза в начале своих книг, а потом просто говорят о славянских богах.

Десятилетиями позже, Карамзин в своей «Истории государства Российского» так же старался это слово обходить. Среди использованных им синонимов оказываются как «безрассудное суеверие», так и «народная вера», (том 1, глава 3).

Очень редко использовал это слово и А.Н. Афанасьев. Но, даже не смотря на это, во всей России, его труды брался печатать единственный издатель – «забывший бога раскольник» К. Солдатенков. Зато сразу после революции и развенчания христианства, слово «язычество» прочно входит в научную терминологию. В названиях современных книг, например, «Язычество Древней Руси» Б.А. Рыбакова, слово язычество не вызывает никаких ученых возражений за ясностью термина. На основе таких сравнений, нам остается полагать, что слово язычество было под запретом в течение веков. Смысл его был всегда ясен и никогда не менялся, ибо слово это произведено по естественным законам русского языка. Смысл термина язычество начали извращать лишь наши современники.

3. Теперь поговорим на тему происхождения слова язычество. Есть мнение, что языческие предки называли себя православными, поскольку славили правь. Надо думать, что действительно были православные язычники. Что есть правь? Понятия навь, правь, явь – вертеть не будем. Хотя число три и входит в основу мироздания, оно плохо укладывается в характер нашего мышления. Это делали друиды, но предки наши не делали, и нам не оставили. Они ясно поминали конфликтную пару: правь – кривь.

Разберем суть слова правь, чтобы понять – должно ли нам зваться православными? Правь входит в такие наши современные слова, как управлять, править (страной или лодкой), правда, правый, (в смысле справедливый), правитель.

И так, слово правь относится в основном не к ведению ладьи (например по реке жизни), а к идеологическому обоснованию правления, к обоснованию власти князя. К его правому суду, который всегда должен был быть в согласии с волей богов.

Потому, когда князья приняли христианство, то безо всяких возражений оно стало православием. Сильный всегда прав. Никто из древних не отметил этого в летописях за естественностью лицемерия. Известный нам свод княжеских законов, назывался «Русская правда».

Но, кого‑то устраивала власть князя и его правда, а кого‑то и не устраивала. Тысячу лет назад, в самой глубине лесов, жили свободолюбивые племена северян, древлян, вятичей и радимичей, никого к себе не пускали, дабы не знали их земли и не ходили на них ратями князья из Киева или Новгорода. С расширением ареала княжеской власти, вятичи ушли на северо‑восток, а независимая земля древлян и радимичей сузилась до Полесья. На этой земле свободные люди звались словом, конечно же противоположным княжеской правде. Они звались кривичи. Представляли собой союз племен, были братьями по крови, и по смыслу жизни должны были поклоняться богиням – Матерям и берегиням.

Такой разбор естественно заставляет изменить наше плоское представление о происхождении слов правда и кривда. Пословица, что: правда на небе, а кривда на земле, имеет под собой известный мифологический сюжет о споре кривды и правды. Правда, победив кривду, ушла на Небо, а кривда осталась на Земле.

Эта легенда содержит исторический смысл. Княжеские жрецы православия восхваляли богов в торжественной, богатой обстановке княжеских столиц. Когда есть власть и богатство, то и остается только славить небеса, чтобы так и дальше было. В отличии от них, жрецы криви говорили со своими духами, что живут на земле, рядом с их племенами. Их более интересовали земные заботы, и они стояли ближе к Природе, чем их сытые и грамотные православные коллеги. Между жрецами православия и криви должен был быть тот же характер различия, что и между брахманами и риши Ригведы.

Жрецы православия, в силу своей психической организации и долга службы, без особого сопротивления приняли христианство. Сопротивление ему должны были оказать именно жрецы криви. Естественно, что конфликт жрецов прави и криви еще до христианства имел свою историю. Разумеется и с той и другой стороны были сильные и слабые, позитивные и негативные фигуры. Драматизм борьбы жрецов криви и прави остался без прямых свидетельств, и мы можем только догадываться о нем по косвенным признакам. Во всяком случае, не христианство начало религиозный конфликт на Руси. Он имел место до него, и этот вопрос мы будем подробно разбирать в третьей главе.

Судя потому, что правь мы понимаем как добро и правду, а кривь как ложь и зло, и это понимание глубоко народно, жрецы прави взяли верх над жрецами криви. Вспомним, что титул балтийского верховного жреца Криве‑Кривейте переводится как Учитель Учителей, а вовсе не как учитель неправды. Самоназвание «кривичи» и звание верховного жреца балтов становятся близкими, если обратить внимание на то, что значительная часть населения земли кривичей была балтского происхождения. И хотя со временем эти балты обрусели и стали причислять себя к славянам, многие географические названия рек и деревень остались балтского происхождения. Это же должно было иметь место и для сакральных понятий.

Сейчас мы не хотим менять установившийся смысл слов прави и криви. Мы лишь отмечаем, что православными должны были называться не все язычники, а лишь те, которых не очень заботили вопросы совести, которые могли бесспорно заявлять, что знают правду. Ее от них требовал официальный культ.

И так, среди язычников были и православные и кривичи. Первые поклонялись небесным богам, которые всегда понимались как белые, и главным жрецом среди них был князь. Вторые поклонялись богам земли, которые попадали в разряд черных богов. Этот культ не числился как официальный, но официально таких язычников называли черными людьми. Со временем, понятие черный люд превратилось в слово чернь, и приобрело негативный низший смысл, как и слово кривь.

Были, разумеется и те, кто себя никому не противопоставлял, и не догадывался, что себя по вере как‑то обозначать надо. Но за них работал их язык. По древнерусски языцы – означает народы. Потому, по природе языка, языческая вера – это вера простого народа, который естественным образом приближен к земле.

Как только православные жрецы осознали, что в их задачу входит не только идейное подавление криви, а вообще подчинение князю черных людей, то среди жрецов появилось обобщающее слово: язычество. В целом, они не вкладывали в него негативного смысла, как сделали это со словом кривь, вложив в него смысл кривды – обмана. Под язычеством они понимали верования, а так же духовные и правовые институты, оказавшиеся вне княжеской правды, выходящие за пределы его власти. Поэтому слово язычество приобрело дух чего‑то подозрительного, но еще не получившие точной оценки. Непременно с бесами его связало уже христианство.

4. Само слово «язычество» не было создано или изобретено жрецами прави. Оно уже до них содержалось в языке как обобщающее понятие. Оно должно было звучать при утверждении князьями любого нового официального божества, и проведении в народ его культа. Так должно было быть при утверждении Владимиром Перуна в Киеве и Новгороде. Иначе случилось при введении христианства. В отличии от других княжеских культов, христианство взяло на вооружение уничтожение исторической памяти народов. Значение и последствия этого, во времена Владимира, были еще не понятны.

И так, жрецы официального культа прави называли язычниками племена, которые не следовали княжескому культу, а верили по своему.

Их числили черными людьми, если они были покорны князю, и они же оказывались кривичами, если жили со стороны Литвы и не были согласны с княжеской политикой.

Само слово «языци» означает во‑первых народы. Во‑вторых, оно означало говорящего, передающего весть человека. Так в сказке Афанасьева «Иван‑дурак», изд. в 1855 году, находим: «Илья Муромец… всех прибил, оставил только одних язычников царю.»

Отсюда следует, что помимо понятия «народ», слово язычник содержит еще и другое понятие – это вестник, или тот, кто говорит. Если соединить в себе оба эти древние понятия, то мы легко увидим, что в религиозном смысле, язычник – это тот, кто несет весть, знание, слово о религии и вере своего народа. И если сегодня мы говорим, что мы язычники, то значит мы и вестники. Мы несем весть! Пора нашему народу вспомнить о своих исконных началах!

5. В латинских странах синонимом язычества явилось слово «паганайзм», произошедшее от слова паганус – землепашец. Для нас, нынешних, зваться паганцем или поганым кажется не очень приличным. Довлеют выработанные за тысячу лет языковые формы. Но европейские язычники свободно называют себя «паганистами». Когда литовские язычники узнали, что русские стесняются своего самоназвания, они удивились: как же это русские язычники от себя отказываются? Действительно, отказываться от такого высокого звания – унижаться перед властью и попами.

Так же дело обстоит и с другими словами, например со словом «кощунствовать». По язычески, это означает – исполнять языческие гимны, песни или сказания о деяниях богов и о загробном мире. В современном же языке это означает говорить что‑то такое, что оскверняет какую‑то святость. Это тоже результат тысячелетней работы христианства над нашим языком.

Историческая правда будет восстановлена. Мы должны вернуть в свой обиход такие необходимые слова, как язычество или кощуны, и не стесняться их только за то, что на них были наворочены горы лжи.

 

^[1] гобзиться – богатеть

 

^[2] Велесова книга. Перевод и комментарии А.И.Асова. Изд. 2‑ое исправленное. ‑М.:Менеджер, 1995.

 

^[3] Бегунов Ю. Обретение «Велесовой книги» / в кн.‑Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А., Мифы древних славян. Велесова книга.– Сост. А.И.Баженова, В.И.Вардугин.‑Саратов, «Надежда», 1993.

 

^[4] Миролюбов Ю. Новгородская дохристианская письменность / Русский языческий фольклор. В кн. Ю.Миролюбов. Сакральное Руси. 1‑2 тт.‑М., 1997.

 

^[5] Луи Повель, Жак Бержье, Утро магов. Власть магических культов в нацистской Германии.‑М.:ИЦ «Российский Раритет», 1992.

 

^[6] Луи Повель, Жак Бержье, Утро магов. Власть магических культов в нацистской Германии.‑М.:ИЦ «Российский Раритет», 1992.

 

^[7] Велесова книга. Перевод и комментарии А.И.Асова. Изд. 2‑ое исправленное. ‑М.:Менеджер, 1995.

Бегунов Ю. Обретение «Велесовой книги» / в кн.‑Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А., Мифы древних славян. Велесова книга.– Сост. А.И.Баженова, В.И.Вардугин.‑Саратов, «Надежда», 1993.

Русские Веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга. Реставрация, перевод, комментарии Б.Кресеня.‑М.: Наука и религия, 1992.

Щербаков В.И., Встречи с Богоматерью(пер. избр. глав «Лебединой Книги» / Утро богов, М., 1992.

Грицков В.В., Сказания русов. ч1. Велесова Книга, ‑М.: «Издательский центр русского исторического общества», 1992.

 

^[8] Творогов О.В., Влесова книга, ТОДРЛ, т.43, Л., 1990.

 

^[9] Русские Веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга. Реставрация, перевод, комментарии Б.Кресеня.‑М.: Наука и религия, 1992.

 

^[10] Велесова книга. Перевод и комментарии А.И.Асова. Изд. 2‑ое исправленное. ‑М.:Менеджер, 1995.

 

^[11] Жуковская Л.П., Новгородские берестяные грамоты, ‑М.: Учпедгиз, 1959.

 

^[12] Жуковская Л.П., Новгородские берестяные грамоты, ‑М.: Учпедгиз, 1959.

 

^[13] Грицков В.В., Гимн Бояна – древнеславянский рунический текст / Мифы и магия индоевропейцев, Сб., вып.1. ‑М.: Менеджер, 1995.

 

^[14] Боянов гимн Словену, «Наука и религия»,N4, 1995.

 

^[15] Державин Г.. О лирической поэзии в кн.:Чтение в Беседе Любителей русского слова, кн.6. Cпб., 1812 г.

 

^[16] Тороп В., Ладожский рунический документ / Мифы и магия индоевропейцев, вып 2., ‑М., Менеджер,1996.

 

^[17] Бегунов Ю. Обретение «Велесовой книги» / в кн.‑Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А., Мифы древних славян. Велесова книга.– Сост. А.И.Баженова, В.И.Вардугин.‑Саратов, «Надежда», 1993.

 

^[18] Грицков В., Велесова Книга: подделка или отзвуки далекого прошлого? / Мифы и магия индоевропейцев, Сб., вып.3. ‑М.: Менеджер, 1996.

 

^[19] Велесова книга. Перевод и комментарии А.И.Асова. Изд. 2‑ое исправленное. ‑М.:Менеджер, 1995.

 

^[20] Старшая Эдда, пер. А.Корсуна / Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. ‑М.: «Художественная литература», 1975.

 

^[21] Платов А., Руническая магия.‑М.: Менеджер, 1994.

Платов А., Дорога на Хай Бразил или индоевропейский миф о структуре мира / Мифы и магия индоевропейцев, Сб., вып.1. ‑М.: Менеджер, 1995.

Гаврилов Д., Один‑Велес‑Шива – великий бог индоевропейцев / Елкин С., Протоязык и традиционализм. Пути реконструкции. ‑М.: МГИФИ, 1997.

Гаврилов Д.А., Платов А.В., К основаниям традиционализма через морфологический анализ мифов о Великом боге индоевропейцев / Материалы XV Зигилевcких чтений, доклад, 23 марта 1998.

 

^[22] Снорри Стурлусон «Круг Земной» (Snorri Sturluson «Heimskringla»), ‑М.: «Наука», 1980. (Пер., ст., прим.: А.Я.Гуревич, Ю.К.Кузьменко, О.А.Смирницкая, М.И.Стеблин‑Каменский).

 

^[23] Платов А., Руническая магия.‑М.: Менеджер, 1994.‑144с.

 

^[24] Младшая Эдда. Пер. О.Смирницкой. под ред. и прим. М.И. Стеблин‑Каменского, ‑М.: НИЦ «Ладомир», 1994.

 

^[25] Младшая Эдда. Пер. О.Смирницкой. под ред. и прим. М.И. Стеблин‑Каменского, ‑М.: НИЦ «Ладомир», 1994.

 

^[26] Русь глазами восточных авторов / Гудзь‑Марков А.В., История Славян, М., 1997

 

^[27] Снорри Стурлусон «Круг Земной» (Snorri Sturluson «Heimskringla»), ‑М.: «Наука», 1980. (Пер., ст., прим.: А.Я.Гуревич, Ю.К.Кузьменко, О.А.Смирницкая, М.И.Стеблин‑Каменский).

 

^[28] Корнелий Тацит, О происхождении германцев / Тацит. Соч. Т.1. Аналлы. Малые произведения. ‑Л.: Наука, 1969.

 

^[29] Грицков В., Велесова Книга: подделка или отзвуки далекого прошлого? / Мифы и магия индоевропейцев, Сб., вып.3. ‑М.: Менеджер, 1996.

 

^[30] Е.Классенъ, Новые материалы для древнъйшей исторiи славянъ вообще и славяно‑руссовъ до рюриковскаго времени въ особенности..., вып.I‑IV, 1854‑1861.

 

^[31] A.G.Masch. Die Gottesdienftlichen Ulferfhumer der Obotriten, aus dem Tempel gu Rhetra. Berlin. 1771..Potocki. Voyage dans quelques de la Basse Saxe pour la Recherche des antiquites Slaves ou Veneds. Hambourg. 1795.

 

^[32] Платов А., Памятники рунического искусства славян / Мифы и магия индоевропейцев, вып 6, ‑М., Менеджер. 1998.

Платов А., Культовые изображения из Храма в Ретре / Мифы и магия индоевропейцев вып. 2, ‑М., Менеджер. 1997.

 

^[33] Платов А., Руническая магия.‑М.: Менеджер, 1994.‑144с.

Адити А., Адити Е., Руны. Толкование Старшего Футарка / Издательство Общества духовной и психической культуры, 1993.‑98с.