О РОДОВИЧАХ ИЗ "КНИГИ ВЕЛЕСА" И "ВЕДЫ СЛАВЯН";
СКАЗАНИЕ О ЯРЕ (ОРЕ) ИЗ "КНИГИ ВЕЛЕСА";
Праотцы были Яром (Орем) уведены в Край Русский, ибо, оставаясь, они претерпели бы многое от ранних холодов (XX-V тыс. до н. э.)
Как только Бус1 нас оставил, была сеча великая много месяцев. Сто раз возрождалась Русь, и сто раз была разбита от полуночи до полудня.
И то же самое в старину претерпели праотцы наши. И потому были отцом Яром уведены в Край Русский, ибо, оставаясь, претерпели бы многое от ранних холодов.
И тогда дошли мы до сего места и поселились огнищанами на Земле Русской. И так прошли две тьмы - двадцать тысяч лет.
(...) И многое мы знали, и делали в очагах сосуды гончарные, и пахали хорошую землю, а также мы умели разводить скот, как и отцы наши.
И пришел на нас злой род. И напал на нас, и мы были принуждены укрыться в лесах, и жили мы там охотниками и рыболовами. И там мы могли уклониться от угрозы.
Так мы пережили одну тьму - десять тысяч лет, - и начали грады и огнищанские села ставить повсюду.
После другой тьмы - десяти тысяч лет - был великий холод, и мы отправились на полдень, потому что там места злачные...
...Вновь и вновь приходила великая стужа. Потому родичи стали биться за обладание иными краями.
И многие стали говорить, что не нужно обращаться к Роду, поскольку нет успокоения огнищанам. Будем-де мы лучше сами по себе в лесах либо в горах обитать.
СКАЗАНИЕ О ЯРЕ ИЗ "ВЕДЫ СЛАВЯН";
1. Орь обучается у юд, восходит на небо, получает у Вышня-Коляды свирель, волшебный меч и златую чашу с живой водой-сурьей, побеждает лютую змею и женится на юде Вриде
"Орюшка, милый сын!
Орюшка-Ярушка,
пан-господарь!
- так сыну матушка говорила,
так она сыну сказывала. -
Ныне, сынок, едешь ты ко горе,
к взгорию и нагорию,
будешь ловить там куниц, лисиц,
будешь стрелять там во мелких птиц.
Будешь охотиться в Личень-день,
в Личень-день, Банин-день". ¦
Готовила матушка навечерье,
тот вечер бодняк-сочельник,
и так она говорила: "Сынок,
ты ещё не вышел, а тёмная
мгла спустилась, и мелкий
дождик заморосил
по крыше нашего дома,
и дом затрясся от грома.
Ещё я видела, сын,
явилась Старая Друда,
от Дриды-горы явилась
та старая вила Юда!
Златые стрелы метала и
косушки распускала..."
И вот древесная Друда
спустилась так и спросила:
"Сын Орь - живёт ли с тобою,
с тобой поныне в избушке?
Всё так же кладет он требы?
А думает ли о небе?
Он дичь тебе приносил
уж скоро две сотни лет!
Достаточно или нет?
Судьба его быть суренем,
пресветлым Божьим ясунем.
Жить будет у Бога он с сей поры,
как я живу у горы!"
Но Друда ещё не закончила речь,
как матушка рассмеялась,
не веря ни слову Друды:
ещё не то скажут юды!
И Друда тут разошлася,
завыла, разлютовалась,
а после и разрыдалась.
И плач услышали вилы
три юдушки Самовилы,
и так они вопросили:
"О, мама, старая мама!
О чем ты горюешь, мама?
Зачем ты слезы роняешь?
О чем ты, мама, рыдаешь?"
И Друда им отвечала:
"О том я, старая, плачу, о том
я ныне рыдаю, что Бог
направил меня, всевышний
послал с небес
с благим посланием в лес.
Ведь нынче - ни мало, ни много
прошло уже двести лет,
как Орь явился на свет,
женится ему не позволяет,
и вновь его на неделю
охотиться отправляет..."
И тут девять юд с небес послетали,
и Оря за белые рученьки взяли,
и в горы его подняли.
А там в вышине есть Святая гора,
и есть в той горе
Старой Друды нора.
Пещера там Старой Друды,
и там живут сестры юды, их
девять там Самовил,
древесных и горных вил.
И вилы там песни пели,
играли ему на свирели,
златые стрелы метали,
златые косы сплетали.
И Орюшка жил, как друдень,
в пещере Святой горы.
Ни мало, ни много,
а три долгих года
он Богу службы справлял,
Всевышнего прославлял.
О том, что он стал
юнак6 над юнаками,
потом его матушка услыхала
и так его поджидала.
Ждала его три недели,
готовила угощенье
к вечерию, к возвращенью.
Ждала его в Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
Едва показалось Солнце,
как девять юд отпустили
домой его к самой двери.
А мать не могла поверить:
- Ты ль, сын мой, ко мне вернулся?
Ведь я оттого не спала и часты
слёзы роняла, что всё тебя
поджидала...
И вот стоишь ты у дома...
Сынок мой, ведь ты стал друдень!
Но всё ж вернулся домой,
и ты сегодня со мной!.. -
И Орюшка слово молвил:
- О мама, старая мама! Напрасно,
ты, мама, плакала, рыдала и
причитала! Сегодня ловил я
мелкую дичь и юд на охоте
встретил, что у горы летали...
И юды мне провещали:
"Ты вышел, Орюшка, из горы,
и дичь, что нынче набьёшь,
ты к матушке отнесёшь.
Сейчас ты стал уже друдень,
и в этой Святой горе
ни мало ни много
три года прожил
и Богу Всевышнему
службы служил.
Теперь подымайся ты по цепи,
волшебной цепи, на небо.
Ты должен побыть немного
в чертогах Вышнего Бога.
Три месяца будешь у Бога ты жить,
и Бог тебе дар волшебный вручит, в
дар даст златую свирель, её мы
слышали трель...
Но то, чему ты у юд научился,
то, Орь, ты отныне и будешь петь,
чтобы ты петь не стал,
чтобы ты ни сыграл тою
волшебной дудкой,
дудочкой-самогудкой...
О!.. Чудная та самогудка-свирель! А если споешь ты и заиграешь -
горушку всколыхаешь, и
тут во горе разверзнется
сокрытая та пещера,
и в ней врата разойдутся,
и все замки разомкнутся!
А там под замком сидит дева-вилйца,
та малая вила Врида,
она ведь наша сестрица!
И лик её - Солнце красное,
В груди её - Месяц ясный,
а по её подолу -
сыплются звёзды частые.
И там она воду студёную пьёт, а
песни уж не поёт... Когда же
речь молвит вила,
иль песенку напевает, тогда она ясный бисер
из уст своих рассыпает".
- О мама, милая мама!
Мне юды так рассказали,
что Вышний спорил с её отцом,
всех горных юд королём:
"Зачем же ты дочь
за замками скрываешь?
заботы не проявляешь?
Зачем ревнуешь? Чего ты ждёшь?
И замуж не выдаёшь, какой
бы юнак в неё ни влюбился, и в
жёны взять её ни стремился?"
Ой, мамочка-мама!
Вот так всё и было!
Меня задержали в пути Самовилы,
а ты в это время по дому ходила.
И ты приготовила нам угощенье
к вечерию, к возвращенью,
но только к утру дождалась меня,
дождалась меня в Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
И ныне я горный друдень...
Мой путь впереди так труден!
Мне к Богу пора взлетать, и
Вышнего величать.
И по сердцу мне свирель,
что может Бог даровать.
Она мне будет под стать, я
буду на ней играть,
и лучшего дара Божья
не мог бы я пожелать! -
Так матушка вместе с ним
справляла то навечерье тот
праздник бодняк-сочельник.
И так его угощала
в сей праздник, в сей Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
И Орюшка праздновал навечерье, с
родимой матушкою сочельник,
когда заря занималась
и солнышко подымалось.
Но солнца лучи их ещё не согрели,
как вдруг ветра зашумели, и
частый дождик заморосил,
и тут явилися девять вил,
все девять юд Самовил.
И сели они у двери,
и там они зашумели.
И как бы тех Самовил
тогда юнак ни молил, и как
бы матушка не причитала,
и как бы не горевала,
те юдушки разошлися,
завыли-разлютовались,
связали ему белы руки
и крылышки золотые,
и в горушки те Святые с
ним юдушки в миг поднялись.
И солнце ещё не встало,
в пещеру его внесли,
и в той пещере закрыли,
закрыли и заточили. Врата закрыли замками,
замки замкнули ключами.
Но тот поднялся немедля
и гласом громким воззвал:
"Оле, оле, улевина!
улевина-улевица!
разомкнись моя темница!
Сам друдень пришёл
и тебе приказал,
и ты должна подчиниться!"
И те слова он не все произнёс,
как вдруг замки разомкнулись,
златые цепи разбились, врата златые
раскрылись. И вот стоит перед ним
Стара Друда, та старая Друда Юда,
и с ней стоят девять вил, все девять
юд Самовил. И видят: юнак
поднялся
и все запоры раскрыл.
И тут к друдню
вилушки те подбежали, и
белые руки ему развязали,
и так ему провещали:
- Эгей, юначе!
Эгей, ловкач!
Довольно уж ты на охоту ходил
и мелкую дичь ловил!
Ты будешь теперь во Святой горе,
в Святой горе во пещере!
Послужишь Богу по вере! Отныне ты Божий друдень!
Ты Богу службы справляешь,
Всевышнего прославляешь!
Ведь время прошло немного,
служил ты Вышню три года.
И так Всевышнему пел:
"Слава Суряному Богу! Ясному,
как Ясунь! Твердому, как
Алатырь! Асу и Будырю!
Грозному и Пресветлому!
Вечному и Живому! Чудному и
Святому!"1
И только они пропели,
как тот юнак рассмеялся.
И Орюшки лик
ясным солнцем сиял, он
правой рукой
злату чашу держал,
а юдам не отвечал.
Тогда промолвила Старая Друда:
"Сестра моя, Жива-Юда!
Ты, юдушка Самовила,
великая Божья вила!
Наш Орюшка ныне друдень!
Владеет он золотым мечом,
а также златою чашей,
он Богу службы справляет,
Всевышнего прославляет.
А я от Бога прощенья
доселе не получила, ведь
Вышнего рассердила
сестра моя Мора-Юда,
великая Самовила.
Ведь Морюшка похвалялась, что русу голову с плеч у
Оря могла б отсечь!
Поэтому я и спустилась
от Бога с вышних небес и
скрылася в дальний лес.
А в небушке, Жива-Юда,
твой милый брат, Живна-Бог,
построил златой чертог!
Ему ты службу служила,
и как ему подносила
златую чашу с сурной водой,
и как он сурицу пил,
его мольбою молила,
чтоб он ту воду излил
вниз во святую пещеру,
где Богу юнак служил.
Ведь Бог сестрой недоволен,
которая похвалялась,
что Оря она убьёт, главу
ему отсечёт. О Жива,
Юдушка, Жива,
Тулейская ты Златица!
Святая вода в той чаше!
живая в чаше сурйца!"
И было так - Жива вила,
та Юдушка Самовила,
влетела в златы чертоги, ко
брату, Живному-Богу.
- О братец мой, Живна-Бог!
Томится юнак в пещере, и
пост его очень труден. Не
просто юнак, а друдень!
Тебя я мольбой молю,
как будешь пить сурну воду,
отлей ты сурьи немного,
плесни из своих чертогов
на горушку в ту пещеру,
где Старая Друда тужит, и
Орюшка Богу служит.
Ведь Бог недоволен Марой,
моей родною сестрицей,
которая похвалялась,
что русу голову с плеч у
Оря могла б отсечь! -
И вот пошла Жива-Юда,
пошла искать тот источник,
тот Белый Ключ со живой водой,
живой водой ключевой,
чтоб из святой крыницы,
в чашу набрать сурицы.
И вот Жива-Юда к вратам подошла, и
там она задержалась
и долго там простояла -
там Бог бил Сурову Ламью,
что путь к вратам преграждала.
И было у Ламии семь голов, и было у
Ламии семь хвостов.
И бил ее Вышний Бог, и
бил, и не позволял,
чтоб та заползла в чертог.
И Юда тогда сказала
и так ворота закляла:
"Тусе Бунеу Ара,
Думияда у хае,
Сегпумъ хае у Дуна,
Уху та жимъ Жинева!"
Ещё не все слова прорекла,
как вдруг замки разомкнулись,
златые цепи разбились, врата
златые раскрылись.
И вот Жива-Юда
в чертог тот вошла, и там
источник нашла.
Набрала она из крыницы
в златую чашу сурицы.
И службу служила она милу брату,
Милому брату, Ючному Богу,
Ючному Богу, Сурову Богу,
Сурову Богу и Коляде,
младому Коляде и Брагу.
И Бог ту сурью испил
и во пещеру излил.
И Орюшке Стара Друда
тотчас золотую чашу
подала с сурной водой,
живою и ключевой.
Ещё он ту сурью не всю испил,
власы себе озлатил. Власы его расплелись,
и в косушки заплелись.
Когда ж они заплетались,
все бисером унизались.
Вскочила тут Видна-Юда,
та Юдушка Самовила, взмахнула она
золотым мечом,
чтоб Орю главу отсечь, -
глава ж не падает с плеч!
И бьёт она золотым мечом,
сверкает мечом святым, а
Орь от ударов тех
становится золотым!
Сказала тут Стара Друда:
"Приходит пусть Мора-Юда!
Приходит от края света,
теперь наш юнак бессмертен!
Он Богу службу справлял,
Всевышнего прославлял
ни мало ни много,
а три долгих года.
И так стал Орюшка
юдень, он стал воистину
друдень!"
И Старая Друда на поле слетела и
песнь такую запела:
"О Юдю, мой Друдю!
Иди ты на небо
и будь ты на небе у Бога,.
в его золотых чертогах. Стань к
Вышнему ближе,
прорвись к Духу яру!
Арь-Ярушка к Богу Яру!"
И речь ещё Юда не отрекла, как Орь на небо взлетел
и встал на небе у Бога.
И был он там, пусть немного.
Три месяца он у Всевышнего жил,
и Богу Всевышнему
службы служил,
златую чашу Ему подавал, и
Бог из чаши той выпивал и
Орюшке дар затем даровал,
в дар дал златую свирель,
её мы слышали трель...
И ту свирель ещё Орь не поднял,
ни звука ещё не сыграл,
явилась к нему Самовила,
Великая Божья вила,
та, что его учила,
как песни петь и играть,
а так же, как друднем стать.
И вот слетели они ко пещере,
в которой заключена
прекрасная вила Врида, сидит
она за вратами, врата закрыты
замками, замки замкнуты
ключами.
И тут наш юнак запел, заиграл
и тотчас печальную горушку
игрою той всколыхал.
И тут во горе разверзлась
сокрытая та пещера,
в ней все врата распахнулись
и все замки отомкнулись!
Вошли они в ту пещеру
и видят: сидит вилица,
и плачет она, рыдает, и
горьки слезы роняет.
Не видела Солнца Красного, она ни
мало ни много, а три
печальных года.
Ей правую руку подал юнак: "Иди
за меня, вилица! Женою мне
стань, девица! Младая ты
чаровница!"
И только та вилушка согласилась,
как тут же змея явилась,
та лютая драконица, змея с
девятью главами, с
оскаленными клыками.
Просунула в ту пещеру
змея свои девять глав,
просунула, зарычала
и Вридушку напугала,
и вилушка зарыдала.
И Орюшка огорчился,
задумался-затужил:
что делать, и как тут быть?
и как то лихо изжить?
Стал Юду он утешать...
И тут юнак догадался
на дудочке заиграть.
Как только дудочка заиграла
и песнь печальная зазвучала,
змея та стала ослабевать, и
вскоре она устала - без сил на
землю упала.
И Орюшка меч золотой вынимал
и люту змею тем мечом рассекал.
И тут из шеи её истекли две
реченьки крови ясной,
и Орюшка руку взял
у вилушки той прекрасной.
И выйти хотел на волю,
но тут немного он задержался,
ведь реки крови там протекали
и им пройти не давали...
Тут поднял Орь золотую
свирель, и стал он петь и
играть, -
и реченьки начали высыхать.
И только реченьки подсыхали,
юнак и вила их миновали.
И вышли они в Юдну Землю
и так полетели они к царю,
ко Юдному королю.
И он обнял дочь родную:
"Бог с вами, дети! Прощаю вас!
И пусть моя дочь идёт за тебя!
Берёт тебя, Орь, в мужья!"
И вскоре сыграли свадьбу
И так была отдана замуж
младая та чаровница,
прекрасная та вилица,,
у коей лик - Солнце
Красное,
в груди её - месяц ясный,
а по её подолу -
сыплются звёзды частые.
"Прощаю я, дети, вас!
И пусть моя дочь идёт за тебя, за
Оря младого царя! за Юдного
короля".
И вот свирель заиграла, и
песня та зазвучала... Когда
её пропоём,
мы новую песнь начнём!
2. Сказание об изначальном переселении родов Яра (Оря) с Севера, из-за Белого моря, и о строительстве Нового града.
Боже! Боже! Великий Боже!
Было то на наших глазах!
Билась Сурова Ламия с королём.
И была драконица сама по себе,
а великий король в бой тот ярый
вёл отряды витязей молодых, были
все они на отбор!
Не могли они Ламию победить,
драконицу они не могли убить,
ту, что витязям не давала
море Белое переплыть... Не давала
им выйти к широкому полю, что пустынею
дикою было дотоле.
Ведь сидела там Сурова Л амия, и не мог её миновать
и не только король, но и птица.
И никто не мог с ней сразиться,
даже сил не имел решиться
оглядеть широкое поле,
где гуляла Ламья на воле,
и паслася Ламия на траве,
на зелёной той мураве, и
пила студеную воду,
никому не давая ходу.
* * *
И вот что известно о той Самовиле,
от Бога посланной Самовиле, которая
возлюбила
великого короля!
И вот королю помогала вила,
и ровно два года ему помогала,
и где есть то поле широкое,
она ему указала, куда
молодежь можно переселить,
чтоб новыми родами жить.
И можно построить там Новый град,
чтоб всякий тогда был рад
широкое полюшко то вспахать,
а после его засевать.
И Юлу послушал великий король.
И стал младых принуждать
идти в то поле широкое,
чтоб строить великий град!
"Когда мы повергнем ту Сурову Ламью,
велю я всем юношам нашей земли
идти в то поле широкое, но так, чтоб
все пожилые
остались в прежней земле,
чтоб жили они свободней и шире и
чтоб пребывали в мире".
И двинулись рати ко Белому морю
и вот одолели большой переход.
Но тут пришли в затрудненье
и сразу остановились,
поскольку Сурова Ламья
к ним вышла из белых вод.
И стала она короля пытать,
и стала Ламия спрашивать
"Послушай, король, ты куда выступаешь?
Пытаешь ли дело, от дела лытаешь?
Охотишься за лисицами
и разными мелкими птицами?
Иль хочешь пройти в то широкое поле,
!эин;где я гуляю на воле?" - "Не
мелкою дичью я здесь промышляю, по делу
иду, не от дела лытаю. Иду я в поле
широкое,
за морюшко то глубокое,
там буду столицу ставить,
где буду отныне править, и
юноши поле то ныне заселят,
не будет оно в запустении,
заброшено в небрежении".
И тут на глазах его Сурова Ламия,
нисколько не пождав,
поднялась из моря глубокого,
бурливого и широкого.
В руках она ничего не держала, на
Солнышко ясное взгляды бросала, к
нему с мольбой обращалась, то
плакала, то смеялась:
"О Солнышко! Солнце! Милое Солнце!
Пусти-ка ты, Солнце, ясную стрелу!
пусти-ка ты, Солнце, яростный огонь!
Стрелой той злодея повергни! Чтоб
поле моё не посмел он забрать, и я не стала страдать!
А если моленье услышишь,
запустишь в него стрелою, -
тебя назову сестрою.
А если повергнешь ты витязей тех, то
будешь любимей всех!"
Ещё не закончила Ламия речь,
как пала с небес ясная стрела.
Ещё стрела не упала,
как ярая Сурова Ламья
из пасти извергла пламя и громко захохотала:
"Ой ты, король, ты мой лютый враг!
Иди скорее сражаться, и
биться, и ратоваться, на этом
бреге высоком, на этом поле
широком".
И вышла она на сушу,
и жгла сей ясной стрелою тех
витязей молодых. Ещё стрела
долететь не успела - дотла вся
рать погорела!
И был король в затруднении,
что ж делать, и как тут быть?
И как то лихо изжить?
И тут изрекла ему Сурова Ламья:
"Что ж ты стоишь в затруднении?
Беги же скорее, великий король,
не то бесславно погибнешь,
как искра малая сгинешь!
Быть может, ты полагаешь, что,
ежели сам ты - великий король,
тебя стрела пощадит?
огонь тебя не спалит?"
Как то услышал великий король, так
сильно он всполошился,
и он поскакал на борзом коне,
копьём своим потрясая,
домой к себе поспешая.
Там ждёт его Самовила,
великая Божья вила, - та,
что его любила;
и в тереме князя жила.
Он спросит её: как быть?
Как Ламию погубить?
И как одолеть Бело морюшко,
чтоб выйти в широкое полюшко?
И вот домой возвратился король.
И было то тёмной ночью, Ворота
были затворены, и окна были
зашторены. И двери в доме не
хлопали, по дому слуги не топали.
Никто не хотел его пропускать и
двери те отворять!
Тогда разошёлся великий король,
поднял копье и с разгону
ударил в двери высокие.
И конь его был силён,
и сам король был мощён,
копьём ударил с разгону
в резные двери высокие.
И звон пошёл, и великий гром,
но в доме его не слышали,
никто не проснулся в нём!
На крышу терема конь вскочил, и
звонко по кровле бил, и в
ней проход проломил,
но всё ж ото сна глубокого
никто тогда не вскочил,
никто не покинул свою кровать.
И влез в дом король,
стал он слуг укорять.
Нашл в сонном замке он Божию вилу,
великую Самовилу. И стонет
она, видит тяжкие сны... Заходит
король с правой тут стороны,
от сна е пробуждает
и речи ей изрекает: "Встань,
милая! встань, любимая!
Покинь-ка ложе, родимая!
Ведь вс так и было, как ты и сказала,
в земле, что ты указала.
От Бога явилася Сурова Ламья,
лежавшая в море глубоком,
Она узрела, как мы продвигались
по полю тому широкому.
Из моря на сушу она выползала,
но в лапах своих ничего не держала
и только к Солнцу взывала,
чтоб Солнце пустило ясную стрелу,
чтоб Солнце пустило яростный огонь,
чтоб ясная та стрела
упала и нас сожгла,
и мы сгорели дотла.
И дало Солнце стрелу,
своей названой сестре,
своей любимой сестре.
Ещ не закончила Ламия речь,
как пала с небес ясная стрела.
Ещ стрела не упала, как лютая
Сурова Ламья из пасти извергла
пламя:
"Приди же сюда! О мой враг, король!
И бейся со мной смертным боем!
И ежели ты меня победишь,
иди за море глубокое!
Твоею станет тогда та земля
и это поле широкое!"
И вышла она на сушу, пустила она ясную стрелу
в тех витязей молодых.
Ещё та стрела долететь не успела,
как рать дотла погорела!
Остался один я на той земле...
И был в великой печали.
Что делать, и как тут быть?
И как то лихо изжить?
Тут речь изрекла ему Сурова Ламья:
"Что ж ты стоишь в затруднении?
Беги же скорее, великий король,
не то бесславно погибнешь,
как искра малая сгинешь!
Быть может, ты полагаешь,
что, ежели сам ты
- великий король,
тебя стрела пощадит?
огонь тебя не спалит?"
Как только слова эти Ламьи услышал,
так сильно я всполошился.
И вот поскакал на борзом коне,
копьём своим потрясая
домой к себе поспешая.
И вот прискакал, и в дворец пришёл.
И вот пытаю: что делать,
и как же теперь нам быть?
как Ламию погубить?
И как одолеть Бело морюшко,
чтоб выйти в пустынное полюшко?
Чтоб всех наших юношей там расселять,
и поле пахать, урожай собирать".
И тут ему Юдушка Самовила
, такие слова говорила: "О мой
дорогой, мой любимый король!
Ты первый король в моём сердце!
Ту Ламию можно легко погубить,
нетрудно ее убить!
Ты хочешь, чтоб стала твоею стрела, но
ты от стрелы той сгоришь дотла.
Бери-ка ты не стрелу,
возьми-ка ты пуйечку черную",
летающую проворно.
Ещ захвати добрых молодце в,
они же берут пусть по птице, по птице,
по голубице..
И так вы достигнете
Белого моря, вы там
Божий праздник устроите вскоре.
И так минует три ночи,
а также пройдет три дня, и жертву вы принесте
тогда для Бога Огня:
забьте пуйечку чрную,
летающую проворно.
И ясный огонь тут с небес упадт,
и Ламия та сгорит,
и громом е убьт!
И пусть тогда добры молодцы,
как жертву для Вышня Бога,
заколют по малой птице,
по птице, по голубице.
И Вышний Бог вам поможет,
и Белое море вы перейдте, в
мгновенье перемахнте.
Не страшно вам море глубокое,
вы выйдете в поле широкое.
И там, где пустыня, раскинется сад.
И там вы воздвигнете Новый град".
И эти слова сей великий король
услышал от Самовилы, прекрасной и
сердцу милой. И тут же собрал добрых
молодцев,
брал каждого на отбор.
И взял он пуйечку черную,
летающую проворно, чтоб Белое
море преодолеть, и в поле широкое
выйти успеть! И чтоб от Белого моря
на Белый Дунай отойти, чтоб
Божий праздник устроить в
конце святого пути...
И так минуло три ночи,
а также прошло три дня,
и жертву король принс
тогда для Бога Огня: забил
он пуйечку чрную,
летающую проворно.
И ясный огонь притянул с небес.
И Ламия запылала, помина
о ней не стало!
И так при этом король говорил:
"От Бога явилася ты, Самовила!
великая Божья вила!
Чтоб нам покровительство оказать,
чтоб лучше жилось народу,
ты с нами уже два года!
И как ты велела, так мы и свершили,
и жертву ту сотворили".
Ещ поминанье о Ламии
не вс они отрекли,
как к берегу моря Белого
те ратники подошли.
И вот приготовился плыть король
со всеми своими ратями.
Но нет для войск короля ни
лодки, ни корабля.
И был король в затруднении,
как морюшко перейти?
Как выйти в поле широкое,
коль нет по морю пути?
И тут он вспомнил о предсказанье
и так изрк добрым молодцам,
чтоб в жертву они кололи для Бога
Вышнего птицу голубушку-голубицу.
Чтоб Вышний Бог перейти помог
то Белое море глубокое
и выйти в поле широкое,
запущенное, пустое,
безлесое и глухое.
И только они заклали
для Бога Вышнего птицу
голубушку-голубицу,
как воды Белого моря
раздвинулись, раздались и
надвое разошлись.
И вот показалась сухая земля -
Дорога для короля!
И быстро то море они миновали,
то Белое море глубокое, и
вышли в поле широкое.
И было то поле весьма плодородно,
для пашни доброй пригодно.
Но только его привела в запустенье
та лютая Сурова Ламия,
которая не давалаы
в том полюшке появиться
великому королю
и даже маленькой птице.
И вот построил великий король
во том краю Новый град
другого такого вам не найти,
или ручаюсь за то стократ.
В том граде юноши поселились
и стали пахать и возделывать поле,
что было пустым дотоле.
И стало то полюшко плодородным,
для жизни святой угодным.
Другого такого вам не найти,
хоть землю всю обойти, -
везде, где б вы ни бывали,
и птицы где б ни летали.
Но вот от Бога явилась
другая малая Ламия, была то
сестра великой, была она
столь же дикой.
И вот показала она главу
из Белого моря глубокого,
чтоб глянуть в поле широкое.
И видит, вот по полю люди гуляют, и
мелкие птицы над полем летают.
И тут осерчала та Сурова Ламия
на грозного короля.
И стала его искать,
у берега проплывать, и
рядом с морем ходить,
чтоб здесь короля сгубить.
Все земли хотела она пройти, убийцу
сестры найти.
И вылезла Сурова Ламия
из Белого моря глубокого,
и вышла в поле широкое.
И стала искать в чистом полюшке,
кого бы Ламии съесть.
И стала выпытывать про короля:
так где же король тот есть?
И был в затрудненье великий король:
что делать, и как тут быть, и
как то лихо изжить?
И вот он в жертву принс
Огню ту пуйечку чрную,
летающую проворно.
И с неба от Бога Огня
сошло великое пламя -
и погорела Ламья!
И вот то поле широкое
от Ламий освободилось, не
будет уж в запустенье,
запущенно в небреженье.
Отныне то полюшко заселено от
краюшка и до края.
И люди от поля того пошли
во все пределы земли!
Закончена песня о том, как мы жили,
о Ламии, короле, Самовиле.
От Бога пусть здравие будет у вас, и
песня - от нас!
СКАЗАНИЕ О БОГУМИРЕ ИЗ "КНИГИ ВЕЛЕСА";
1) Богумир и три мужа. Происхождение древлян, кривичей, полян, северян и русов (II тыс. до н. э.)
В те времена был Богумир - муж Славы. И имел он троих дочерей и двух сыновей. Они привели скот в степи и там жили среди трав, как и во времена отцов.
И были они богопослушны, и внимали Вышню. И там мать их, которую звали Славуня, просом творила требы Богу.
И сказал им Богумир на седмицу13: "Мы должны вьщать своих дочерей замуж, чтобы увидеть внуков". Так сказал, и запряг повозку, и поехал куда глаза глядят. И доехал до дуба, стоящего в поле, и остался ночевать у костра. И увидел он в вечерних сумерках, что к нему подъезжают три мужа на конях.
И сказали они:
- Здрав будь! Что ищешь ты?
И поведал им Богумир о печали своей. А они ему ответили, что сами - в походе, дабы найти себе жен. И вернулся Богумир в степи свои, и привел трех мужей дочерям.
Отсюда изошли три славянских рода. Отсюда идут древляне, кривичи и поляне, ибо первая дочь Богумира имела имя - Древа, а другая - Скрева, а третья - Полева.
Сыновья же Богумира имели имена - Сева и младший - Рус. От них идут северяне и русы.
Три же мужа были - три вестника: Утренник, Полуденник и Вечерник.
Создались роды те в Семиречье, где мы обитали за морем в Крае Зеленом, когда были скотоводами. И было это в древности до исхода нашего к Карпатской горе.
2) Ладо передает тайну сурины Квасуре и Бмумиру
Также расскажем о том, как Квасура получил от Богов тайну - как приготавливать сурину. И она есть утоление жажды, которое мы имеем. И мы должны на Радогоще около Богов радоваться, и плясать, и венки подбрасывать к небу, и петь, славу Богам творя. Квасура был мужем сильным и от Богов вразумляемым. И тут Ладо16, придя к нему, повелел вылить мед в воду и осуривать его на солнце. И вот Солнце-Сурья сотворило то, что он забродил и превратился в сурицу. И мы пьем ее во славу Божью.
И было это в века докиевские. И был тогда муж весьма известный, и был он наречен отцом Благо-миром. И он получил поучение от Сварожича, как творить возлияния квасурой, называемой сурыней. И это мы творим на нашем Радогоще.
И этот Богумир был наречен Твастырем, ибо Тот Праотец ему и всем славянам. И было так, и так будет, ибо Боги нарекли имя сие...
И вот оставил он роды после себя, и потому Боги - причина родов, и так пошли от родов тех иные роды.
И так Сварог - Отец, а прочие - суть сыны Его. И мы должны были покоряться Ему, так же как покорялись Роду-Родителю, который - Отец всех родов. И этот род - витязи от Кия до князей киевских.
3) Богумиру Боги давали земные блага. После Богумира был Арий с сынами
Богумиру же Боги давали земные блага. И его мы также наняли, чтобы он был баном-правителем. И старшего в роде мы избирали на княжение, и он в старые времена становился нашим вождем, нанятым в тот раз всеми. И такое княжение было долгое время, пока сыны Греции не извели его и не настал этому конец, так как головы-правители стали править из рода в род. И не должны мы давать дань потомкам их, чтобы они правили нами.
А после Богумира был Арий с сынами...
СКАЗАНИЕ О БОГУМИРЕ ИЗ "ВЕДЫ СЛАВЯН";
1. Жертвоприношение Благого Имы (Благого Имира, Бога Имира, Богумира)
Вознеся царь Има
с земли к небесам. Вознеся на
небо сам! И там Богу службу
святую справлял.
И Велес тогда
слово Име сказал:
О царь! Има-царь!
Ты сойди с неба ныне,
иди-ка, благой муж,
скорее к долине,
к святому Белому саду,
где ты построишь ограду,
И там есть волы,
волы и коровы. Возьми-ка ты, Има,
там девять коров,
коров девять самых отборных,
и вс приготовь,
Има-царь, в храме том,
где жертву святую заколешь потом. Сегодня заколешь -
в сей Личень-день,
в сей Личень-день, Влесов-день.
И так ты запомни вс, Има-царь!
Построй загон для скотины?
Туда загони-ка ты триста волов,
все триста волов да и триста коров.
И вс приготовь в Белом саде,
в том храме, во Белом граде:
и после ты в жертву зарежешь волов и
всех заколешь коров".
Ещ Велес-бог Име слово сказал:
"О Има благой, ты сегодня узнал, куда
нисходить и что делать.
Но что ж не идешь ты ко Белому саду?
В саду см не видел ещ ты волов, волов и
тучных коров!
Ты их не сбирал
и в загон их не гнал. И не возносил воскурение
от жертв к святым небесам.
О чм же ты думаешь сам? Немедля
ступай ты ко Белому саду! К святому
Белому граду!" -
"Ой Боже мой, Велес!
О том я мечтаю... Мой Боже, о
том размышляю, как я пригоню в храм те
девять коров,
а также девять волов и в
жертву я их принесу небесам,
для Бога Велеса сам! чтоб то
взнеслось воскурение! и
слышалось восхваление!"
И дал тогда Бог ему "Ясную книгу",
златой свиток - "Ясную книгу", чтоб
Има благой в нм мог уразуметь, как
славы для Бога петь!
Вот Има спустился ко Белому саду, к
святому Белому граду, и
свиток взял золотой, святой
"Ясной книги" той.
И так угодил Богу стадом волов, а также стадом коров,
чтоб то взнеслось воскуренье,
и слышалось восхваленье.
Погнал тогда Има все девять волов,
отборных девять коров.
И вскоре их в храм пригнал,
и сам жертвы делать стал.
Те требы он клал в Личень-день,
в сей Личень-день, Влесов-день.
2. Има-царь, царь Богумир, у Бога Вышня учится земледелию и жертвоприношениям
О Боже! Мой Боже!
Мой милый Боже! Хвала
тебе, Боже, по всей земле!
Учил Ты, мой Боже, нашего царя! Нашего младого Иму-царя!
Как нужно пахать, как и сеять и
жать. Растить как пшеницу,
белую ядрицу!
А после, мой Боже,
Ты Иму учил, как тесто месить,
и квасить в квашне, и
печь на огне
кулич, каравай, для Божией требы, из
ситного хлеба.
Вот Има сидел,
и время текло.
Но вдруг повеление
Име пришло, чтоб с неба на
землю
царь Има сходил, чтоб
он обучился у тех малых вил, у
малых дев, Самовил
как нужно пахать,
как и сеять и жать,
как веять пшеницу,
пшеницу-ядрицу, и как
виноград собирать.
И чтобы у вил
царь Има учил,
как тесто месить,
и квасить в квашне, и печь на огне
кулич, каравай, для Божией требы,
из ситного хлеба, и как
сотворить ему Божье вино, святое
вино, не обычное, белое вино
трехгодичное! Вот с неба на землю царь
Има сходил и вилам такую он речь
говорил:
"Придите ко мне девять вил,
все девять дев Самовил!
Придите, чтоб Богу нам жертву колоть,
но прежде говеть обещайте,
и яства не принимайте,
ибо пока я не знаю,
как мне испечь караваи,
как приготовить требу
мне из ситного хлеба.
Вот почему Бог во гневе сейчас,
вот почему отвергает он нас.
И вы потому, Самовилы, спешите, и
вы потому-то меня обучите, как нужно
мне тесто для хлеба мешать, и жертвы
колоть,
и их Богу давать.
Ещ я молю вас, прекрасные вилы, вы,
малые Самовилы!
Придт пусть ко мне
и полюбит меня, а после
возьмт в мужья
прекрасная Юда вила,
та юная Самовила,
что чудный дар мне дала - два
золотых крыла! И чтоб я взлетел
на Святую ту гору.
Нашл там большую нору,
пещеру Бога Огня. Чтоб
там ему службу святую творил, ни
мало, ни много, три года служил, и
так канон учредил,
моленье установил.
И вот теперь князь
эту жертву приносит,
того белоярого агнца: овна
белорунного и белоярого, и
пепельного - не старого!
И вот огонь появляется,
чтоб из белорунного агнца
готовить всем угощенье и
богу Огня приношенье.
И вот Огнебог распаляется,
и ярится, разгорается,
и падает он на поле, и
требует свою долю.
И вот так нисходит великий огонь,
чтоб был приготовлен агнец,
чтоб были все гости угощены,
чтоб ели они и пили они".
И вот ещ речь свою царь не отрк,
как в Белый град прилетели в сей
град, что зовтся Калицей, все
девять вил вместе с вилицей,
и все сошли на то поле
и там гуляли на воле.
И было так в Личень-день.
В сей Личень-день, Масин-день.
3. Песни дня Масины Асуицы
О Боже!
Мой Огнебоже!
Вот миновала тяжкая зима,
зима миновала люта, трескуча
и снеговита, и вот за зимою
явилась Магата,
Магата та Асуита.
И вот со Святой горы слетело
не девять птиц, -
крылатых девять девиц, то девять
вил и вилиц. И все те вилы -
сестрицы, в руках у каждой по
птице, у каждой - Ясная
Книга, золотом золочённая,
Имою освящённая.
При этом он говорил, что Богу в жертву дарил
пречёрную, золочёную
ту пуйечку освящённую.
И так с вилицами вместе пел
Има ясные песни.
И вот мы сидели на Фаф-горе,
на Божьей Святой горе.
Ни много ни мало, а три недели,
мы там не пили, не ели.
Все мы готовили яства,
чтоб принял их Огнебог,
" во свой золотой чертог.
И мы мольбы возносили:
О Огненный Боже, по Вышней воле
на огненном том престоле
ты в небесах восседаешь,
и лютый огонь высекаешь,
и Солнышко зажигаешь.
А мы на земле
на Святой горе
Огонь возжигаем сильный,
готовим праздник обильный
и колем мы чёрных птиц,
индеек и голубиц, вино мы
белое пьём, святые песни
поём, и с Богом жертвы
съедаем, и зиму так
прогоняем,
лютую, снеговитую,
вьюгами всю увитую.
Тебя, Боже, славим!
На той Фаф-горе
Солнца красного ждём.
Когда ж отогреется наша земля, тогда
перепашем, взрыхлим все поля, в
согретую землю лозу мы зароем и
праздник для Вышнего Бога устроим.
И вот мы ступаем
по нашим полям, идём ко
Святым горам,
идём мы туда, где встарь
у Бога был Има-царь,
откуда он сам сошёл и
жертву в поле колол.
И мы режем первенца малого,
ягненочка белоярого, и
Ясную Книгу поём, и славы
так воздаём!
И вот светлый Огненный Боже
нам Солнышко Красное распалил,
и землю согрел,
и нас возлюбил.
И мы на земле у Святой горы те
ясные песни поем-распеваем, те
песни из Ясной книги,
которую почитаем,
которую Има-царь сотворил,
когда в небе ясном жил.
И вот жил на небе он три годины, и Вышнему Богу
он службы справлял, и
Вышнего Бога он там ублажал, и
Бог ему в дар тогда даровал ту
Книгу Златую, прекрасную,
священную Книгу Ясную!
И после на землю
сойти должен он,
и так он был принуждн
для Бога жертвы колоть,
и петь Ему песни ясные,
святые песни, прекрасные,
такие, как Солнце Красное.
И славы провозглашать,
вести всех колядовать,
чтоб Бог дары принимал,
и каждому воздавал.
И вот Има-царь
ему слово сказал:
"О Боже! Бог Вышний!
Ты дал Ясну книгу!
Ты дал мне дары,
святые дары!
Теперь я по книге той
вс исполняю,
и всех принуждаю,
и всех побуждаю
петь ясные песни,
и жертвы давать,
а также идти колядовать".
И Вышний учил,
чтоб он книгу ту пел.
И так Вышний Боже
царю повелел:
"Царь Има!
Ты вскоре на землю сойдшь, и
там во святых хоромах найдшь
тех девять вил-сестрениц,
крылатых юных девиц, что станут тебя обучать,
как славить и величать,
как Богу жертвы давать,
заставят колядовать!"
И вот так сошл с небес Има-царь,
неся ту Ясную книгу,
что мир вокруг озаряла, и
землю всю освещала.
И шл царь Има ко граду,
к святому белому саду,
чтоб встретить девять девиц,
крылатых вил-сестрениц,
и вот отыскал их
в хоромах святых, застал
их в храме одних!
И стали сестрицы его обучать,
как славить и величать.
И Бог призрел подношения, услышав те прославления!
И вот ждали вилы и Има-царь у
Фаф-горы три недели, и
вести к ним прилетели,
что в ясном небе явилась звезда,
явилась звезда Зорница,
явилась перед зарницей,
и Солнце землю согрело!
Знать, вся зима пролетела!
Ушла зима снеговитая,
вслед лето пришло плодовитое!
4. Песня другая Масина-дня
Отлетела вила от златого дворца
от его златого крыльца
милая девица-вилйца, малая Дургана-Юдица.
И сходила та вилйца с горицы,
и подарок несла,
травку, что сорвала, ту пахучую травочку коприцу.
С тою травкой
шла с горочки вилйца
и взывала к вышнему небу:
"Вы услышьте меня, девять вилиц,
те, что Богу приносят в требу
жертвенную птицу золочёную
Богу Огня посвященную!
Огнебогу вы жертвы дарили,
песни ясные возносили, и
мольбою Бога молили.
И тут в небе зажглась
ясная звезда, ясная звезда
Зорница, Солнце красное
поднялось. Вы сидели на той
Святой горице, И увидеть вам не
пришлось,
как зачались дела:
Перва Юда пришла,
первый Месяц привела
и цветочки нарвала.
Нарвала она белые цветы,
белые цветы прекрасные,
белые цветы и красные.
И златой жезл вила взяла,
и в руке его понесла, и
тем жезлом волшебным вила
зиму лютую прогнала,
лютую и сердитую,
вьюжную, снеговитую:
"Пусть зима скорей уйдет!
Лето красное придёт!"
И ещё она слов тех не отрекла,
как поднялося Солнце Красное.
И была Юда Первая у дворца,
соходила она с золотого крыльца
и рвала в златую пенчирю,
в золотой наперсток - корзинку
белые цветы прекрасные,
белые цветы и красные.
И подала травочку коприцу,
девам в дар её поднесла:
"Я с той травкой с высокой горицы,
к вам, сестрицы-вилы, пришла!
Девы, рвите травы и радуйтесь,
на горе их рвите и радуйтесь,
Первый месяц пусть идёт,
лето за собой ведёт!"
Это девять вил услыхали и
скорее к виле слетали.
Солетели девы с горы, чтоб
принять от вилы дары.
Догонять они деву стали,
милую девицу-вилицу,
малую Дургану-Юдицу.
И они е отыскали,
вилу с белым венком на главе,
в чьих руках златая корзинка,
с белыми цветами корзинка.
И сходила та вилица с горицы,
и срывала травочку коприцу.
И к ней девы с мольбой обратились:
"Дай нам, вила,
цветы те прекрасные, Белые
цветы и красные!"
И им дева дар тот дала,
и такое слово рекла:
"Вы украсьте, малые вилы,
белыми цветами главу.
И сойдите вы со Святой горы, и в
святое поле идите,
в Кайле-град скорее спешите
и там Иму-царя сыщите,
что собрался заклать овна малого,
агнца - первенца белоярого.
И вы ждите в том Кайле -граде,
как он будет жертву давать,
песни ясные распевать, Богу
станет он свечи ставить,
также Солнце ясное славить!
И как Солнце согреет землю,
выходите из Кайле-града
с колосом белой пшеницы,
с гроздью белого винограда
и на землю золото сейте,
чисто золото, бело серебро.
Только славы Има спот,
только жертвы он принест".
И вот девять дев надевали
белые цветы на главу, белые
цветы прекрасные, белые
цветы и красные.
Солетели они с белой горицы
взяли в руки травочку коприцу,
Прилетели девы на поле,
на то поле во Кайле-град, принесли с собой виноград.
Отыскали Иму-царя,
отыскали в святой пещере,
куда прежде Има пришёл, и святую
жертву колол. В жертву резал он овна
малого, агнца - первенца белоярого.
И когда он требу свершал, песни
ясные распевал.
И ни много ни мало, а три недели он
готовил там угощения,
золотые давал приношения.
После поле вспахал и сад,
посадил в саду виноград,
и посеял в поле пшеницу,
белую пшеницу-ядрицу.
Три недели вновь пролетели,
он колосья белые сжал,
грозди белые посрезал.
И затем он печку топил,
чтобы печь ситный хлеб, сам месил.
В бочки белое вино разливал,
в холоде его содержал.
После песни пел
раннею весной
и кружился в "хоро",
у горы Святой.
Так он с вилами плясал
и провозглашал:
"Ты, зима, скорей уходи!
Лето красное впереди!"
5. Вышний и Жива через Иму-царя дают Ясную Книгу
Юда, Юда!
Жива Самовила!
На небе ты, Юда, сидела!
На небе, Юда, при Боге
в его золотом чертоге.
Там Бог Ясной книге тебя обучал
Канон учреждал.
Учил тебя мало-много,
ни мало ни много, а девять лет.
И научил Ясной книге,
той Ясной книге и Ратной,
той Ратной книге и Звёздной,
той Звёздной книге
и книге Земной, учил Птичьей книге той4.
Так Бог Канон учреждал,
так Живу Он обучал.
И вот славишь Бога ты средь людей, и
учишь наших царей, как гимн
Ему воспевать, и как те книги
писать.
И вот от Бога ты дар дала,
ту Книгу ты принесла.
Ту Ясную книгу, Ратную,
ту Ратную книгу, Звёздную,
ту Звёздную книгу и книгу Земель,
ещё ты дала Птичью книгу
Глубинную, Голубиную...
И так ты дала Золотой Канон,
Златую книгу, Святой Канон.
Он был тобой принесён!
И ты с небес на землю сходила, и
Иму-царя тогда научила,
нашего царя, Иму-короля,
те славы Всевышнему воспевать,
святые гимны писать.
И чтобы царь Има на землю сошёл, и
там он жертвы колол,
колол он в жертву три птицы,
индейки иль голубицы,
учил как Вышнего воспевать,
святые гимны писать.
И Има-царь к нам тогда приходил,
входил он тогда в наши села, и
в наши села, и в наши дома,
чтоб мы набрались ума.
Учил малых сих он жертвы колоть,
для Бога колоть три птицы,
индейки иль голубицы,
и как Живу-Юду молить,
за гимны благодарить.
И как она Иму учила,
так он и учил малых сих,
как петь ту Ясную книгу,
ту Ясную книгу и Ратную,
и Ратную книгу, Звёздную,
и Звёздную, и Земную.
Святую, и Золотую.
Ещё он учил, как писать каноны,
писать златые каноны. Он дал нам
Белую книгу, Белую книгу, чёрного
письма. Чтоб счастье пришло в
дома!
И оттого возрадовались
все племена и роды, все князи и
воеводы. И в правой руке у Имы
была Золотая книга. И так царь Има стал первым
той Книги Златой создателем,
Священной книги писателем.
СКАЗАНИЕ ОБ ОСЕДНЕ ИЗ "КНИГИ ВЕЛЕСА";
1. Странник рассказал об иных землях Оседню и его сынам. Оседень принял имя Ария и приказал сынам своим быть впереди родов (IX в. до н.э.)
И был в те времена огнищанин Оседень. И был он благ, и Боги дали ему много овец и скота, пасущегося в степях. И было в степях много травы, и Боги давали его скоту приплод и умножали его.
И вот предстал пред его очами странник и сказал ему:
"Пусть твои сыны пойдут в землю иную в край чудесный - туда, где заходит Солнце, туда, где оно спит на золотом одре.
И когда прискакивает туда всадник, он говорит Солнцу:
- Иди, Солнце, в свои синие луга. Ты должно подняться в колесницу свою и смотреть с Востока.
И так сказав, скачет он в иные края. И вечер прискакивает вслед за ним. И этот всадник говорит:
- Солнце зашло за горы свои и покинуло свою золотую колесницу. И ее ворожеи желают утаить.
И тут приближается всадник, скачущий в иные края. И так Заря идет, и несет искры свои, и одежды Дажьбоговы трясет, и искры разлетаются до края небесного".
Так он сказал.
И тогда двое сыновей пошли туда, куда заходит Солнце, и видели они там много чудес и злачные травы. И возвратились к отцу, и сказали ему, как прекрасен тот край.
И многие племена и роды изъявили желание следовать по тропе той. И пришли они все к тому Оседню, и его нарекли отцом Арием, а сыновей его поставили впереди всех родов.
И не захотели они разделяться на этих и тех. И тогда князь единый повел своих людей на полдень - отец Арий повел их в край морской.
И была там сушь великая и пустыня. И пошли они в горы, и там поселились на полвека, и собрали большую конницу, прежде чем идти в края чужие.
И в тех краях воины встали на их тропе, и они принудили их сражаться, и были разбиты. И тогда они пошли дальше, и увидели теплые земли, и пренебрегли ими, так как многие чужие племена там сидели. И шли они дальше.
И так Боги вели их, как своих людей. И добрались они до горы великой5. И, повоевав там с врагами, двинулись далее.
2. Шли из Края Иньского мимо Земли Фарсийской
А после был великий мор и голод. И ушли мы из Края Иньского и пошли куда глаза глядят. И прошли мы мимо Земли Фарсийской и пошли далее, так как не подошла та земля овцам.
Мы шли горами и видели камни, на которых нельзя сеять просо. И потому мы также прошли мимо. И увидели степи цветущие и зеленые. И там мы стояли два лета, а после пошли далее, так как там оказались хищники. Мы пошли мимо Каялы к Непре-реке, которая при всякой битве ограждает нас...
3. Пришли из Семиречья с гор Арийских в Сирию и Двуречье, потом отошли к Карпатам.
Принеся в жертву белых коней, ушли мы из Семиречья с гор Арийских в Загорье и обитали там век.
И после это место оставили, и пришли в Двуречье, и там мы разбили всех своей конницей, и пошли в землю Сирии. И там остановились, а после шли горами великими, и снегами, и льдами, и притекли в степи, и были там со своими стадами. И там скифами-скотоводами были. И тогда впервые Правь была изречена отцам нашим от праотцев, охраняющих нас от Нави, кои в великой борьбе силы дают нам отражать врагов Божьих.
И вот после этих битв мы пришли к Карпатским горам, и там поставили над собой пять князей, и города и села огнищанские строили, и были тогда великие терзания и притеснения.
4. Сыновья Ария отправляются в земли, где течет мед и молоко
И тот Арий старый отец сказал: "Идем из земли той, где гунны наших братьев убивают и часто кровь льется. Они и скотину нашу крадут, и детей убивают".
Как только старый отец это изрек, мы ушли в иные земли, в которых течет мед и молоко6.
И в эти земли притекли все три сына Ария. И были это - Кий, Пащек и Горовато, от коих три славянских племени истекли. Эти сыновья были храбрыми, водили дружины, садились на коней и ехали к битвам и сражениям многим. И за ними шли дружины юношей, скот, коровы, повозки с запряженными в них быками, овцы. Шли и дети, охраняемые старцами, матери, жены, а также больные люди.
Так шли на юг к морю и мечами разили врагов, шли до горы великой, до долины с травами, где много злаков.
И там освоился Кий, который начал строить Киев, ставший русским. Много крови стоил тот исход славянам. Анты пренебрегли злом и шли туда, куда Арий говорил. Ибо "кровь наша - святая кровь" - про это он говорил в Семиречье.
И все мы русичи. И мы не слушаем врагов, которые говорят недоброе. Мы происходим от отца Ария.
5. Видели Ария, по облакам ходящего
Вот жертва наша - это мед-сурья о девяти сил, лютяный. И на Солнце-Сурье его оставляют на три дня, затем сквозь шерсть процеживают.
И это - есть и будет нашей истинной жертвой Богам, которые суть наши Праотцы. Ибо мы происходим от Дажьбога, и стали славны, славя Богов наших, и никогда не просили и не молили их о благе своем. И вот Боги говорят нам: "Ходите по Руси и никогда к врагам!"
И Матерь Сва-Слава поет нам. И Она поет, чтобы мы шли в поход на врагов. И мы верили Ей, так как Слава - суть Птица Вышня, летящая из Сварги над Русью.
И вот князей наших избирали, и власть их от Сей Птицы шла. И отбрасывали врага за границы наши, и враг не переходил их, а заворачивал обратно.
А какие мы сами - то Перунько и Сноп знают. И так как мы молили Бога, славу вознося, но никогда не просили Его, и никогда не требовали с Него то, что необходимо нам для жизни.
И вот смотрите на отца нашего Ария, по облакам ходящего, и у Вышня бывшего. И Вышний послал его к кузнице Перуновой. И видел там Арий, как Перун ковал мечи на врагов.
6. Любите Завет отца Ария!
И вот Сварог, который суть Сам Творец, сказал Арию:
"Сотворены вы из перстов Божьих8. И будут про вас говорить, что вы - сыны Творца, и станете вы как сыны Творца, и будете как дети Мои, и Дажьбог будет Отцом вашим. И Его вы должны слушаться, и Он вам скажет, что вам иметь, и о том, что вам делать, и как говорить, и как творить требы.
И вы будете народом великим, и победите вы весь свет, и растопчете роды иные, которые извлекают свои силы из камня, и творят чудеса - повозки без коней, и делают разные чудеса без кудесников.
И тогда всякий из вас будет ходить словно кудесник, и пропитание для воинов будет создаваться с помощью заклятий. Но воины станут рабами многословия. И от многих тех словес вы лишитесь мужества, и станете рабами дани и золотых монет, и за монеты захотите продаться врагам.
И тогда Боги скажут вам:
- Любите Завет отца Ария! Он для вас - Свет Зеленый и жизнь! И любите друзей своих, и будьте мирными между родами!"
СКАЗАНИЕ О САДЕ-КОРОЛЕ ИЗ "ВЕДЫ СЛАВЯН";
1. Переселение родов Сады-короля (Оседня) из Семиречья Читайского
В Читайской земле стало много людей,
и жить им всё тяжелей!
А где размещаться другим поколеньям?
нет места новым селеньям!
И нечего есть им, лишь только друг друга!
У пахаря больше земли нет для плуга,
и стала скотина околевать,
ведь негде её выпасать!
И плачет народ, проклиная юдоль:
"О, наш повелитель, о Сада-король!
Вот ты на престоле своем восседаешь
и землю убогую озираешь...
Подумай, что делать, и как же нам быть,
и как людей разместить?
И нечего есть нам, лишь только друг друга,
ведь нету у пахаря пашни для плуга!
И нет уж полей, где волов выпасать,
иль просом их засевать!"
И плач от народа дошёл к королю.
Задумался он:
"Что же я повелю?
Куда же идти нам и что предпринять?"
И вот приказал он бояр собирать,
И стал их выспрашивать:
"Как же нам быть?
Куда нам идти и как жить?"
Бояре, подумав, сказали ему:
"О, Сада-король! Скажем так посему:
Ты хочешь узнать, как уйти нам от бед?
Но в мире уж места свободного нет,
Все земли чрезмерно заселены,
и новых земель не добыть без войны.
Но есть близ Дуная далёкого
для пашен поле широкое.
И дивные дивы в том поле живут,
а проса не сеют и в поле не жнут.
Ах, если бы дивов тех нам покорить
и землю их заселить!
Поля же тех дивов заставить вспахать и
просом их засевать!
Однако на Белом Дунае лежит
та Сурова Ламья -
ужасна на вид:
о трёх головах, о семи хвостах.
У всех та змея вызывает страх!
И мимо неё нам пройти не суметь,
и птице она не даёт пролететь!
За нею живут люди дивные,
воинственные и сильные.
И может так получиться,
мы с дивами будем биться.
Те дивные дивы, когда нападают,
врагов каменьями побивают.
Они на врагов все толпою бегут,
поля свои стерегут!"
Но Сада-король снова сетовать стал:
"Что делать нам - этого я не узнал...
Ту Сурову Ламию как победить?
Где силы нам взять, чтоб дракона убить?
И как одолеть этих дивьих людей,
которые в битве нас будут сильней?"
Ещё речь ту Сада-король не изрёк,
ещё отзвук эха от слов не умолк -
явилась к нему Самовила,
великая Божия вила
И лик её - Солнце Красное, в
груди её - Месяц ясный!2
И так королю Самовила пропела, как
с Белой горы прилетела: "О том ли,
король, у тебя печаль? Ужели тебе
своё племя не жаль? Ты лучше все
роды к утру пригласи и через глашатая
провозгласи: Чтоб все, от детей и до
стариков, как солнце появится средь
облаков,
покинули землю Читайскую
и двинулись к полю Дунайскому!
Заставь же идти как детей, так и жён,
И пусть будет каждый к сему принужден -
отправиться в земли далекие
пахать поля те широкие!
Чтоб просом поля засевать и
урожай собирать!
И пусть все покинут землю Читайскую,
и с жёнами двинутся к полю Дунайскому!
А также возьмите вы пуйку с собой,
но только не белую, не с пестротой,
а чёрную, в цвет воронова крыла, чтоб
жертва приятна для Бога была!
И пусть королева корову яловую на
белый Дунай поведёт И пусть на Дунае
ту требушку новую
в честь Бога Огня принесёт. И пусть
тот священный огонь заискрится,
и Сурова Ламия загорится
от искры сего огня!
Средь ночи иль среди дня!
И пусть королева затем совершит
заклание Громовержцу,
И громом с молнией разорвёт
той Суровой Ламии сердце!
И оттого до последних дней не будет и
памяти боле о ней. Когда ж перейдёте
вы Белый Дунай и вступите в Дивий
край,
то Бога вы призовёте
и дивов всех разобьёте".
И только ту речь Самовила пропела, так
сразу порхнула и прочь улетела.
И вот поутру всех король пригласил, и
через глашатая провозгласил: Чтоб все,
от детей и до стариков, как солнце
появится средь облаков, покинули
землю Читайскую и двинулись к краю
Дунайскому! Заставили также всех жён
и детей в дороженьку ту собираться
скорей -
идти в те земли далёкие,
пахать поля те широкие!
Чтоб просом их засевать и
урожай собирать!
И Сада-король двинулся впереди,
За ним королева пошла позади.
И только та Сурова Ламия
во поле их увидала,
тотчас же она пронзительно
зубами заскрежетала!
И все порешили закланье свершить,
чтоб Сурову Ламию истребить.
Тогда королева и Сада-король
заклали ту пуйечку для Огнебога,
Потом они закололи -
корову для Громного Бога.
И от священного пламени
Ламия запылала.
И громом её убило -
помина о ней не стало.
Когда ж они клали требу -
разверзлось синее небо.
Огонь охватил всё от края до края, и
молния била по водам Дуная. Когда
ж от небесного пламени
Ламия запылала, и
и громом её убило -
Огонь Божий с неба излился -
на Белом Дунае весь лёд растопился.
Для Сады нет больше по водам пути,
не может он Белый Дунай перейти.
Но тут появилася Самовила,
великая Божия вила,
чтоб ратям помочь перейти Бел Дунай,
и сразу явиться войскам в Дивий край,
чтоб рати вела там сама Самовила, на
сём ратном поле давала им силы, чтоб
Дивий король был в бою сокрушён: как
рати читайские шли, - видел он, но всё
же он им покоряться не стал, лишь
против их сильное войско собрал.
И вот дивы вышли на берег Дуная,
и встали на поле широком у края.
Вот видят: читайские рати идут,
и вскоре они нападут!
Тогда стали дивы каменья метать,
чтоб землю свою не отдать!
Но тут Самовила крылами взмахнула,
затем теплотой и морозом дохнула.
И так на ЧитайскоГо короля
подула она теплотой,
а дивов она обдула
стужею и пургой.
И вот стали дивьи войска замерзать,
И так, задубев, стали все умирать...
...Теперь Сада смотрит во чистое поле, где
дивные дивы, забывши о воле, весною
Дунайские пашут поля, чтоб вновь белым
просом покрылась земля.
Закончена песня, о том, как мы жили,
о Саде, о Ламии, о Самовиле!
От Бога пусть здравие будет у вас и песня
- от нас!
2. Снова о переселении, но иначе
Не может как прежде жить Сада-король,
ведь земли его переполнены, всех
жителей не вмещают!
Людей стало будто на небе птиц!
Ведь даже земле плодородной,
их трудно было б кормить!
А как же тут хлеб на камнях растить?
И возопил тогда Сада-король;
что ж делать? И как нам быть?
И как то лихо изжить? Иначе ведь
есть люди будут друг друга!
И тут ему дума пришла на ум.
И вот всех волхвов и бояр задумал он
пригласить. И стал их пытать: как быть?
Что делать и как нам жить?
А может, найти нам свободную землю?
Пойти к той земле и ее заселить?
И тут же откликнулись молодые:
а скоро ль ту землю идти заселять?
И деды и бабы в ответ зашумели,
Да, было б неплохо её отыскать!
И тут собирались жрецы и бояре,
И стали пытать короля:
а где же есть та земля?
пригодная для жилья? Найдём её и
заселим!
Волхвы тут древние свитки
из пазух своих извлекли,
Искали ответ:
есть ли где, или нет
клочок свободной земли?
И вот был старик, который изрёк
такую речь королю:
"Ой, Сада-король,
наш великий король!
Мы много думали и гадали, везде мы
свободную землю искали,
Но нет сей земли, это лишь мы узнали...
Земли той все парни и девы желают,
а деды и бабы о ней лишь мечтают! Неплохо бы было её отыскать....
иначе людей у нас стали съедать!
А мне в старину дед рассказывал так,
что есть близ Дуная далекого для пашни
поле широкое, Но в сильном оно
запустении, заброшено в небрежении.
И дивные дивы его заселяют...
Как землю пахать, эти дивы не знают.
И дивы те все небольшого ума, не строят
они дома! Однако те дивы дивные,
воинственные и сильные,
пускать в свои земли чужих не хотят.
Живой к ним кто явится -
сразу съедят.
Но если бы мы в те поля пошли,
легко б мы их победили.
Сразим всех их стрелами! Сильный яд на
стрелы мы наносили!
Но есть там лихо другое,
есть горюшко там большое...
На Белом Дунае там Ламья лежит,
сурова она и ужасна на вид!
С семью она головами,
а также с семью хвостами!
Она никому через Белый Дунай
проехать не позволяет.
И всех, кто явится близко,
не глядя она глотает!
И Ламию ту не легко сгубить:
Ведь ежели голову ей срубить,
на месте том, где срубают,
другие две вырастают!"
И Сада-король так, размыслив, сказал:
"На дивьих людей вскоре мы нападём!
Легко мы их разобьём! Пусть в бой идут молодые,
мы будем вместе сражаться, и
биться, и ратоваться!
На наших стрелах есть сильный яд,
они врагов поразят!
Но как же, скажите,
нам с Ламией быть?
Как Ламию победить?
Доселе Ламию одолеть
не смог ведь никто окрест,
и всех она нас поест!"
Волхвы же поведали думу ему:
"Иначе нам Ламию не побороть...
Лишь нужно молиться много -
великому Огнебогу
И жертву после колоть
великому Громному Богу!
И так заколоть нужно нам девять пуйек,
а также девять гусей.
Чтоб Ламию ту одолеть скорей!
И высечет Огненный Бог огонь,
а Громный Бог гром пошлёт.
И лютая Ламия погорит,
и громом её убьёт!
И только тогда мы Дунай перейдём и
землю пустующую займём".
И вот было так: все волхвы, короли
молилися Огнебогу и
высекли пламя, зажгли огонь.
Огонь священный не тронь!
И вот было так, что над князями князь,
поднял серебряный нож,
и заколол Богу Грома
он девять пуйек и девять гусей, чтоб
Сурова Ламья сгорела скорей!
Еще моление не завершилось и жертвы
не все ещё принесли, как падал на
землю небесный огонь, и молния вниз
слетела, и Ламия вмиг сгорела.
И вот после этого Сада-король
послал глашатая к людям.
И он разгласил весть по всей земле:
"Пусть каждые парень и девица
идут за Белый Дунай, а старшие
пусть останутся. Так, чтоб никто
за Белый Дунай не вышел бы
после Сады! И пусть прощаются
молодые с родными, с дедами-бабами,
а те им дают прощение,
а также благословенье".
И тут все юноши, девушки свою поведали думу:
"Мы все перейдём через Белый Дунай,
и двинемся в Дивью землю,
и дивов дивных поработим,
и землю дивов себе подчиним,
научим мы их, как живут на земле,
работают как в селе!"
И двинулись юноши, девушки
вплавь через Белый Дунай.
И плыли они два дня,
а после две ночи во мгле,
и вышли на третий день
к той дикой Дивьей земле.
И дивы увидели чужеземцев,
которые захотели
забрать их земли пустые,
и вышли все с ними биться:
"Мы вас сейчас перебьем!
после съедим живьем!"
И тут великий Сада-король
пустил в них лютые стрелы,
и всех тех дивов сразил,
и сразу их победил.
И так тех дивов пленили,
детей их поработили.
И дивов тех научили,
как пашут и сеют на их земле,
работают как в селе.
И вот собирают они урожай,
сбира
