Полные Кавалеры Ордена Славы 3 страница

 

Она всегда думала о нем как о младшем братишке, и он в самом деле был бы ее младшим братом, если бы судьба не отняла у нее Джеффри. К тому же Аврора знала, что такое родительский деспотизм. Оставалось только одно — позволить Гарри пожить у нее. По крайней мере до той поры, пока он не оставит дурацкую мысль убежать на корабль в поисках приключений.

 

Гарри сладко зевнул, и Аврора сказала ему, чтобы шел спать. Утро вечера мудренее.

 

— Ты не отошлешь меня домой? — в тревоге спросил Гарри.

 

— Пока нет, но напишу твоей маме, что ты у меня. И попрошу у нее разрешения оставить тебя здесь на некоторое время.

 

— Ты молодец, Рори! — Гарри вскочил и бросился Авроре на шею.

 

Аврора не могла сдержать улыбки.

 

— Кажется, ты сказал, что потерял свои вещи? Надо найти тебе ночную рубашку.

 

Словно по волшебству на пороге появился Дэнби.

 

— Ты не проводишь мальчика в спальню для гостей?

 

— Будет сделано, миледи.

 

Гарри пошел было следом за Дэнби, но Аврора остановила его.

 

— Одну минуту, мой маленький лорд. Я думаю, ты должен извиниться перед мистером Девериллом.

 

Гарри неохотно обернулся к Николасу:

 

— Извините за грубость, сэр.

 

— Ты прощен, — весело сообщил Николас.

 

— Если я пообещаю хорошо себя вести, вы расскажете мне о кораблях?

 

— С радостью, — с улыбкой ответил Николас.

 

— Спасибо. — Гарри посмотрел на Аврору. — Он не так уж плох, Рори.

 

Гарри ушел, и Николас, пристально глядя на Аврору, спросил:

 

— Он зовет тебя Рори?

 

— Когда Гарри был совсем маленьким, он не мог произнести моего имени и называл «Рори». Извини его. Вообще-то он славный мальчишка.

 

— Я вижу. — Николас помолчал. — Ты отлично с ним ладишь. Из тебя получилась бы хорошая мать.

 

Глаза их встретились, и Аврора мысленно спросила себя, не подумал ли он о том же, о чем она. Каких детей они произвели бы на свет, если бы их браку суждена была долгая жизнь?

 

Аврора мысленно отругала себя за подобные мысли. Надо быть дурой, чтобы мечтать о настоящем союзе с таким, как Николас. Он не из тех, кто готов отдать сердце одной-единственной женщине. Любовь для него — игра, увлекательное приключение. Он способен удовлетворить страсть любой женщины, но дальше этого не пойдет.

 

И раз он не способен на более глубокие чувства, как долго сможет продержаться возле нее? Пока опасность не позовет? И что тогда делать ей, оставаться у разбитого корыта с разбитым сердцем?

 

Нет, с горечью сказала себе Аврора, никаких детей от Николаса у нее не будет…

 

И тут она вспомнила: Николас здесь, в ее доме, потому что она обещала разделить с ним постель. Боже мой…

 

Она сразу напряглась и, чувствуя на себе его ласкающий взгляд, заерзала на стуле.

 

Сегодня она едва не отступилась от своего решения держать Николаса на расстоянии. И хотя неожиданный приезд Гарри создавал для Авроры дополнительные проблемы — мальчик стал еще одним существом мужского пола, внезапно вторгшимся в ее жизнь, — он оказался очень даже кстати. Появился предлог выпроводить Николаса.

 

— Тебе, наверное, лучше уйти, — пробормотала она.

 

— Час назад ты думала иначе.

 

— Просто я оказалась жертвой пагубного влияния лунного света — на меня нашло безумие. К тому же я не знала, что появится Гарри.

 

— Значит, ты намерена воспользоваться им как щитом, как удобным предлогом, чтобы отречься от той страсти, которую питаешь ко мне?

 

— Но, Николас…

 

— Ты обманываешь себя, Аврора. Притворяешься, будто не знаешь, что тебе нужно в жизни.

 

— Неправда, мне и в голову не могло прийти, что Гарри убежит из дома и появится здесь. У меня есть перед ним определенные обязательства. Джеффри погиб, но он хотел бы чтобы я о нем позаботилась.

 

Николас выжидающе смотрел на нее.

 

— Непростительно лечь с тобой в постель в годовщину гибели Джеффри.

 

— Непростительно хоронить себя заживо. Ты должна наконец забыть своего жениха и жить собственной жизнью. Аврора отвела взгляд.

 

— Не так просто забыть того, кого любила. Ты никогда не поймешь, что для меня значило потерять Джеффри. Он был для меня не только женихом: он был моим близким другом едва ли не с колыбели. И после того как умерла моя мать… — Голос Авроры дрогнул от слез.

 

Когда мать скоропостижно скончалась, Джеффри стал ее единственным утешением, но вскоре погиб и он. Ей казалось, сама судьба скосила ее под корень в самом расцвете лет, зато… она научилась смиренно переносить несчастья — от судьбы не уйдешь.

 

Аврора поднялась из-за стола.

 

— Я не намерена вступать с тобой в спор, Николас. Надеюсь, ты найдешь дорогу до двери.

 

Она уже повернулась, чтобы уйти, но тут услышала его вкрадчивый голос:

 

— Аврора…

 

Она боялась оглянуться. Он подошел сзади.

 

— Не отвергай меня. — Она ощутила на волосах его дыхание.

 

К горлу подступил комок.

 

Прислонившись спиной к его твердой, мускулистой груди, она вдруг поняла, как он опасен. Желание болью пронзило ее, билось в ней, заполняло все ее существо. Она хотела, чтобы он остался, но не могла этого допустить. Не имела права.

 

— Было ошибкой приглашать тебя ко мне, — прошептала она. — Я не хочу близости с тобой, не хочу, чтобы это случилось вновь. Я не могу.

 

— Почему? — Рука его скользнула вверх, накрыла ее грудь. — Мы муж и жена. Что еще нужно, чтобы стать любовниками?

 

— Ради чего? — Голос ее дрогнул. — Ради минутного удовольствия?

 

После долгого молчания Николас ответил:

 

— А что в этом плохого?

 

Аврора закрыла глаза и едва не издала стон. Она чувствовала его теплое дыхание на щеке, его ладонь на груди.

 

— Ты, Николас, — задыхаясь, проговорила она, — несешь в себе зло. Ты был бы последним мужчиной, которого я по собственной воле выбрала бы в любовники. Ведь это мука быть привязанной к человеку, готовому рисковать ради самого риска. С меня довольно смертей. Сначала мать, потом Джеффри… Я не хочу больше страдать.

 

— Зачем же страдать?

 

— Но ты упрекаешь меня в том, что я не даю волю чувствам. Возможно. Но чувства сначала приносят радость, а потом боль.

 

— Согласен. Но неужели ты хочешь прожить жизнь без радости, без страсти, без восторга? Зачем тогда вообще жить?

 

Она молчала, и он прижался губами к ее макушке.

 

— И у тебя хватит сил влачить столь жалкое существование?

 

Он взывал ко всему потаенному, запретному, что было в ней. Аврора в отчаянии покачала головой. Она не должна поддаваться этой пагубной страсти, должна бороться с этим безумием. Она и так зашла слишком далеко, позволив Николасу околдовать ее своими чарами.

 

 

Надо покончить с этим прямо сейчас, пока не поздно.

 

— Я не хочу страсти, — с мольбой в голосе произнесла она. — Мне нужен только покой.

 

— Не верю. Я помню, какая ты в постели. И не позволю тебе забыть нашу первую брачную ночь.

 

— Николас, прошу тебя, уходи.

 

В ответ он медленно повернул ее к себе лицом. Он обнимал ее некрепко, лишь слегка касаясь талии, но его взгляд завораживал, манил к себе. Она была беспомощна перед этим взглядом.

 

— Аврора, — прошептал он, склонив голову. Аврора тихо застонала, упираясь ладонями ему в грудь. Она не хотела его поцелуя… не хотела ласки его теплых губ, не хотела его объятий, не хотела чувствовать мучительной жажды, которую он один мог возбудить в ней.

 

 

Поцелуй его стал настойчивее, руки крепче обхватили ее. Она ощущала твердость его тела, его желание, его возбуждение. Слышала, как он прерывисто дышит…

 

Он хотел ее. И да поможет ей Бог, она хотела его.

 

В этот момент в коридоре раздались шаги. Аврора отпрянула от Ника и метнулась к двери. На пороге появился Дэнби.

 

— Лорд Марч уже в постели, миледи. Будут еще приказания?

 

Аврора с трудом овладела собой.

 

— Да, Дэнби. Проводи, пожалуйста, мистера Деверилла. Он уходит.

 

Не решившись взглянуть на Николаса, Аврора выскочила за дверь.

 

Николас стиснул зубы. Ему стоило немалых усилий не броситься следом за ней. Так что Дэнби появился весьма кстати.

 

По дороге в отель Николас под мерный стук копыт о булыжную мостовую обдумывал ситуацию. Еще ни одна женщина не возбуждала в нем столь острого желания. Чем же она так привлекает его?

 

Аврора красива, умна, грациозна, далеко не каждая может похвастать таким восхитительным сочетанием качеств. А главное — он никак не может сломить ее сопротивление.

 

В то время как ни одна из представительниц слабого пола не в силах перед ним устоять.

 

Несомненно, она бросила ему вызов, и он не желал отступать. Но дело было не только в его упрямом характере. Рядом с ней он сходил с ума от желания.

 

С каждым днем его чувства к ней становились все глубже. Он хотел ее не на ночь, не на две — он хотел сделать ее своей… навсегда.

 

Николас понимал, что играет с огнем, но жаждал обжечься.

 

Друзья не поверили бы, что Николас не может справиться с женщиной, и не просто женщиной, а собственной женой. Однако сдаваться он не собирался. И намерения теперь у него были самые серьезные.

 

Он искренне желал сделать Аврору своей женой.

 

Он не ошибался на ее счет. В ней жили неукротимый дух, страстность, которая требовала выхода. Сегодня у озера она это еще раз доказала. Ее неожиданная смелость вначале испугала его, затем привела в восторг. Аврора довела его до экстаза, которого он давно не испытывал.

 

Но триумф оказался недолговечным.

 

Николас был взбешен, увидев, что она вновь вернулась в свой кокон отчужденности. И когда она с любовью и нежностью заговорила о своем Джеффри, ему захотелось крушить все вокруг.

 

Ревность накатила на него с новой силой. Что это? Он ревновал даже к мертвецу! Oнa сотворила себе из этого лорда Марча идола. И пока будет молиться на него, никому, в том числе и Николасу, не сможет отдать себя всю без остатка.

 

Николас угрюмо сжал зубы. Он не раз выручал дамочек из беды, но опасность, грозившая им, была зримой, ощутимой. Она приходила извне. Однако Аврору ему предстояло спасти от самой себя.

 

Он сделает ее своей женой и заставит забыть, что она когда-то любила другого.

Глава 15

 

Он ясно дал понять, чего добивается. Он был намерен овладеть нетолько моим телом, но и душой.

 

Вопреки ожиданиям Авроры приезд Гарри никак не способствовал решению ее проблемы. Гарри не только не помог ей избавиться от Николаса, но дал ему лишний повод для посещений. Николас втерся в доверие к мальчику, чуть ли не ежедневно наведывался к Авроре и уводил Гарри осматривать город.

 

Гарри раскрыв рот слушал рассказы Николаса о кораблях и приключениях и так привязался к Николасу, что у Авроры не хватало духу отказать ему от дома.

 

Временами она даже бывала благодарна Николасу, ибо справляться с непоседой Гарри было весьма непросто. Из-за траура она могла выезжать только в парк, и то по утрам, куда брала с собой мальчика, однако верховая езда не могла полностью удовлетворить его тягу к приключениям. И тогда на помощь приходил Николас. Вместе с ним Гарри побывал чуть ли не во всех закоулках столицы.

 

Возвратившись домой после очередной прогулки, Гарри взахлеб рассказывал о диковинках из Африки и Америки, увиденных на Пиккадилли, или маялся животом, объевшись имбирными пряниками на ярмарке.

 

Когда Аврора упрекнула Николаса в том, что он потакает капризам мальчишки, тот с улыбкой заверил ее, что не причинит Гарри никакого вреда.

 

Аврора понимала, что Николас прав. Ведь если запереть Гарри в доме, он снова начнет мечтать о побеге.

 

Равенна сводила Гарри на представление акробатов, и во время очередной утренней гонки в парке Гарри решил проделать трюк и свалился с лошади, оцарапав колени и разбив в кровь скулу.

 

Аврора была встревожена, но Николас напомнил ей, что разбитые носы и коленки — нормальное явление для мальчишки и без этого ему не стать мужчиной. Нельзя держать его в узде, иначе он станет относиться к ней так же, как к своей матери.

 

Однако Авроре не все нравилось в отношениях Гарри и Николаса.

 

Последней каплей, переполнившей чашу, было посещение Панорамы на Касл-стрит, где демонстрировали победную битву адмирала Нельсона. После этого Гарри только и говорил что о море и кораблях.

 

На следующий день во время утренней прогулки в парке Аврора попросила Николаса сделать перерыв в их с Гарри развлекательной программе. Дать мальчику отдохнуть.

 

— А он разве устал?

 

— Гарри слишком впечатлителен. Страшно подумать, каких идей он может у тебя нахвататься.

 

— Едва ли выставка египетской клинописи способна вызвать бурные эмоции.

 

— Дело не в выставке, а в тебе. Не думаю, что ты можешь благотворно влиять на ребенка, Николас.

 

— Брандон, дорогая.

 

Аврора раздраженно закатила глаза.

 

— Меня беспокоит то, что Гарри так сильно к тебе привязался. Я даже думать боюсь о том разочаровании, которое постигнет его, когда тебе придется уехать. — Не говоря уже о ней самой. — Он видит в тебе героя.

 

— Как бы там ни было, я брату его и в подметки не гожусь. Гарри утверждает, что Джеффри был настоящим шпионом.

 

Аврора покачала головой.

 

— Гарри глубоко заблуждается. Джеффри не мог служить в разведке.

 

— Почему ты так думаешь?

 

— Он был человеком совершенно другого склада. Интеллектуалом. Вечно сидел, уткнувшись в книгу.

 

— Какая скука!

 

Аврора почувствовала себя задетой, хотя, если честно, за то время, что Николас находился в Лондоне, вспомнила о своем бывшем женихе, лишь когда появился Гарри.

 

Неужели в сердце ее не осталось ни капли преданности и верности? Аврора почувствовала стыд. Но образ Джеффри, которого она знала с детства, постепенно стерся из памяти. Его вытеснил Николас.

 

— Джеффри был настоящим джентльменом, —решительно заявила она. — Он ни за что не оставил бы семью ради сомнительных приключений. Не то что некоторые.

 

— Остается лишь повторить — какая скука!

 

Аврора чуть ли не подпрыгнула, однако Николас озорно улыбнулся и, кивнув в сторону озера, заметил:

 

— Готов поклясться, твой Джеффри ни за что не додумался бы привезти тебя сюда, и с ним ты никогда не проделала бы то, что со мной.

 

Аврора густо покраснела. А когда осмелилась поднять глаза, озорной огонек в его глазах уступил место страсти. Сердце ее забилось сильнее от желания еще какого-то другого, более опасного чувства.

 

Целых две недели она боролась с собой, разыгрывая перед Николасом равнодушие, в то время как кровь в ней бурлила. Она хотела его.

 

Аврора с трудом отвела взгляд. Она понимала, что ее хватит ненадолго. Надо было как-то менять ситуацию.

 

Несмотря на то что в доме поселился Гарри, Николас не стал менее настойчив в достижении своей цели. Душевное равновесие, к которому Аврора так долго стремилась, было нарушено. Над ней нависла опасность. И ее источником был Николас.

 

В то же время Аврора не могла не думать о том, что, живя в Англии, Николас рискует жизнью. И самые худшие ее опасения подтвердились, когда кузен Перси прислал письмо.

 

Как мне стало известно, слухи о том, что Николас Сейбин жив, подтвердились. Его видели на островах, после того как он предположительно «утонул», и вчера меня допросили морские офицеры, которые ищут пирата Капитана Саблю.

 

Если Николас и в самом деле жив, ты, моя дорогая, должна быть готова к скандалу, ибо остаешься его законной женой. Глубоко сожалею о той роли, которую сыграл в этом деле…

 

Перси также извинялся за то, что обманул ее, когда отвез на могилу к Николасу.

 

Ник решил, что тебе лучше не видеть его казни, тем более что не так давно ты пережила смерть своего жениха.

 

Аврору не так встревожил сам факт обмана, как то, что британский морской флот по-прежнему ищет неуловимого пирата, ее законного мужа.

 

Аврора скомкала письмо побелевшими пальцами. Так дальше продолжаться не может. Она должна убедить Николаса покинуть страну, где его по сей день считают приговоренным к смерти преступником.

 

На следующий день, во время утренней прогулки в парке, она во что бы то ни стало решила убедить Николаса уехать. Из-за травмы, которую получила лошадь Гарри, на прогулку пришлось выехать позже обычного, когда в парке уже было полно народу — в основном гувернантки с детьми.

 

Обстановка не располагала к разговору, требующему уединения. Пришлось ждать более удобного момента.

 

В беседке неподалеку Аврора заметила семейную пару с ребенком и, к своему ужасу, в мужчине узнала барона Синклера — известного в Лондоне повесу. Высока была вероятность того, что он и Николас знают друг друга и номер с «Брандоном» не пройдет.

 

Аврора надеялась проехать мимо незамеченной, но Ванесса, жена барона, увидела ее и тепло поприветствовала — они с Авророй были подругами. Пришлось Авроре притормозить.

 

Лорд и леди Синклер являлись весьма яркой парой, у их полуторагодовалой дочери, настоящей маленькой леди, были черные как вороново крыло волосы, как у отца, и огромные темные глаза — как у матери.

 

Аврора представила своих спутников, давая понять, что торопится. Когда взгляды барона Синклера и Николаса встретились, сердце ее упало. Малышка у отца на руках вдруг завертелась и, показывая па озеро, затараторила: «Утки, утки!»

 

— Мы учим ее кормить уток, — пояснила Ванесса.

 

— Прошу вас меня извинить, — сообщил барон с улыбкой, разбившей сердца доброй половике женского населения Лондона, — опыт научил меня не заставлять нетерпеливую леди ждать.

 

— Мы были за городом последние две недели, — сказала Ванесса, прежде чем последовать за мужем, — поэтому я не могла тебя навестить, но, если ты будешь свободна как-нибудь вечерком на неделе, мы могли бы увидеться.

 

— Была бы очень рада, и надеюсь, ты возьмешь с собой Катерину.

 

Ванесса улыбнулась:

 

— Приятно было познакомиться с вами, мистер Деверилл.

 

— И мне, миледи, — ответил Николас, приподняв шляпу.

 

Аврора с облегчением вздохнула, когда молодое семейство скрылось из виду, и бросила на Николаса укоризненный взгляд.

 

— Синклер, кажется, знает тебя.

 

— Неудивительно, я встречался с ним во время коротких наездов в страну. В последний раз мы провели вместе неделю, охотясь за городом.

 

— Я слышала, он изрядный повеса, — вдруг сказала Равенна.

 

— Был. Но, если верить Клифтону, Синклер влюблен в собственную жену и стал примерным семьянином.

 

— Нетрудно догадаться. Он так на нее смотрит!.. Аврора уловила нотки грусти в своем голосе, которые не ускользнули и от Николаса.

 

— Еще не поздно пересмотреть свои цели, детка. Никто не принуждает тебя выходить замуж по расчету. Ты можешь себе позволить брак по любви.

 

Равенна покачала головой:

 

— Нет, для меня главное — титул. И если уж речь зашла о титуле… А вот и Холфорд.

 

Равенна ослепительно улыбнулась и пришпорила лошадь, направляясь к бывшему ухажеру Авроры, герцогу Холфорду.

 

Аврора заметила, как на лице герцога появилось удивление, когда Равенна с неприличной для дамы дерзостью первой поспешила ему навстречу. Затем он увидел Аврору, и взгляд его стал ледяным.

 

Аврора невольно поежилась. Только благодаря Николасу ей удалось избежать этого брака.

 

Взгляд герцога холодно скользнул по Авроре и ее спутнику. Они для него словно не существовали.

 

— Я польщен, — тихо пробормотал Николас, — что ты предпочла меня ему.

 

Аврора не нашлась что ответить и тут увидела, что герцог уже разговаривает с Равенной. Перемена, произошедшая в нем, казалась ошеломляющей — он улыбался нежно и ласково и любое произнесенное Равенной слово находил забавным и милым. Равенна тоже весело смеялась, очаровательно сверкая своими белыми зубками. Аврора нахмурилась: ей не слишком нравилось, что Равенна кокетничает с герцогом — тот все еще подыскивал себе супругу.

 

— Она знает, что делает, — сказал Николас, словно читая мысли Авроры.

 

Аврора покачала головой. Большинство девушек на выданье сочли бы Холфорда неплохой партией, но Авроре страшно было даже подумать о том, каково будет Равенне с ее живым темпераментом терпеть холодность Холфорда.

 

— Он ей не пара.

 

— Не тебе судить о том, кто кому пара, если учесть, что ты никак не можешь разобраться с собственным браком.

 

Аврора вдруг посерьезнела. Она вспомнила о том, что намеревалась ему сказать.

 

— Вчера вечером я получила письмо от Перси. На Карибах все знают, что ты сбежал.

 

— Я так и предполагал.

 

— Николас, — со страстной настойчивостью сказала она, — тебя разоблачат. И очень скоро. Прошу тебя, возвращайся в Америку, где твоя жизнь будет в безопасности. Там твой мир, а мой для тебя смертельно опасен.

 

— Я подумаю.

 

— Правда?

 

— Да. Я готов отплыть завтра, но при одном условии.

 

— Что ты имеешь в виду?

 

— Если ты поедешь со мной в качестве моей законной жены.

 

Он не шутил, не играл — он говорил с убийственной серьезностью, и взгляд его был таким же, как тогда, когда он просил ее выйти за него замуж, потому что в ней была его единственная надежда.

 

— Я думала, мы обо всем договорились, — ответила она.

 

— Нет, ты ошибаешься. Какое-то время мы решили жить каждый своей жизнью, а теперь я предъявляю на тебя свои права.

 

— Я не хочу обсуждать наш брак, — еле слышно проговорила Аврора, пожалев, что затеяла этот разговор.

 

— Это не решение проблемы, — так же тихо ответил он. Аврора закрыла глаза — затевать ссору на людях было и бессмысленно, и опасно.

 

— Хорошо, — сказала она, не глядя на него, — давай поговорим.

 

— Когда?

 

— Сегодня вечером. Приходи ко мне.

 

— В спальню?

 

— Это единственное место, где нам действительно никто не помешает. Я оставлю окно открытым.

 

Аврора поехала вперед, желая поскорее прервать флирт Равенны с Холфордом, поглощенная мыслями о предстоящем разговоре, не зная, что сказать Николасу в ответ на его шокирующие откровения.

 

Аврора уже битый час мерила шагами спальню. Пробило полночь, а Николаса все не было.

 

Аврора пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Она должна убедить его неопровержимыми аргументами. Пусть поймет, что она не желает жить с ним под одной крышей, быть у него под каблуком и вообще хочет оставаться независимой.

 

Она не отдаст с таким трудом обретенной свободы. Не позволит себя уговорить. Пора ставить точку в этой истории.

 

Аврора не тешила себя мыслью, что это будет легко. Но она просто обязана убедить его вернуться в Штаты.

 

А что, если ее аргументы разобьются вдребезги?

 

Взгляд ее случайно упал на зеркало. В тусклом свете лампы женщина в зеркале показалась ей совсем незнакомой. Раскрасневшаяся, с рассыпавшимися по плечам волосами, видной рубашке, дерзко открывающей грудь… Она чувствовала, как соски упираются в ткань, и это ощущение будило в ней желание. Возможно, она допустила ошибку…

 

Аврора вздрогнула, услышав движение за спиной. Нервы были напряжены до предела, она обернулась. Николас был уже в спальне. Он сидел на подоконнике и смотрел на нее.

 

Взгляд его скользнул по рубашке, задержался на полной груди. Аврора невольно попыталась закрыться руками.

 

— Не уверена, что в этом разговоре есть смысл, Николас, — собравшись с духом, начала Аврора. — Я уже говорила тебе, что мы не сможем быть вместе.

 

Николас спрыгнул с окна, подошел к кровати, прислонился к столбику балдахина.

 

— Да, говорила, но ты тогда была в шоке. Еще бы, увидеть меня живым. Я не давил на тебя, считал, что тебе надо привыкнуть к новой ситуации.

 

— Ну что же, я все обдумала. И мои чувства не изменились.

 

— Зато мои изменились, — тихо сказал он.

 

— Не могу понять почему.

 

— Потому что я лучше узнал тебя.

 

Аврора отвернулась — его чувственный взгляд мешал ей сосредоточиться.

 

— Думаю, мы могли бы ужиться, — сказал Николас, не сводя с нее глаз.

 

— Это невозможно даже представить.

 

— Но почему?

 

— Причин много, не знаю, с какой начать.

 

— Назови хотя бы одну.

 

— Хорошо. Впервые в жизни я могу поступать как хочу. Зачем же мне отказываться от собственного счастья?

 

— Но мой вариант лучше.

 

— Лучше? Что может быть лучше независимости? Николас усмехнулся. Однажды он уже через это проходил.

 

— Если бы ты действительно желала независимости, то без колебаний уехала бы со мной в Америку. И там обрела бы настоящую свободу, не то что в твоем косном обществе с его кастовостью и дурацкими кодексами.

 

— Но не в качестве твоей жены. Жена — существо бесправное в любой стране. Хоть в Англии, хоть в Америке. Хватит с меня жизни под диктатом отца, я не хочу повторения.

 

Николас нахмурился:

 

— Не думаю, что имею хоть какое-то сходство с твоим отцом.

 

— Не думаешь? Но ты такой же настырный, как и он. И наверняка такой же безжалостный. Ты готов на все, лишь бы добиться своего…

 

— Я не намерен давить на тебя. Иначе просто потребовал бы вернуться со мной в мою страну: ты все еще мне жена.

 

— Но сейчас, похоже, ты не оставляешь мне выбора.

 

— Отчего же? Принуждать тебя я не стану. Аврора облегченно вздохнула.

 

— Мне кажется, ты видишь все в мрачном свете. Аврора перестала ходить по комнате.

 

— В Америке я стану целиком и полностью зависима от тебя. Никакой свободы. Как у птицы, посаженной в клетку. А что, если тебе вновь взбредет в голову странствовать по свету? А я останусь одна в чужой стране?

 

— Я же говорил, что не собираюсь больше скитаться по свету.

 

— А если тебе прискучит оседлая жизнь, что мне тогда делать? — В голосе ее звучала мольба. — Ты предлагаешь мне рискнуть всем, что я имею, и уехать с тобой. Но как я могу на это решиться?

 

Николас поморщился, словно от боли. Он не знал что ответить и продолжал смотреть ей в глаза — два синих бездонных озера.

 

— Ты думаешь только о плохом. Подумай о хорошем. — Я думала… и вот что хочу тебе сказать. Моя нынешняя жизнь может показаться скучной, но по крайней мере я знаю, чего ожидать. Кроме того, у меня есть обязательства. Перед Равенной… перед Гарри…

 

— У меня есть две сестры, которых ты могла бы опекать, за что и я и они были бы тебе весьма признательны.

 

— А как насчет твоей матери? Ведь она может не захотеть, чтобы в доме появилась еще одна женщина.

 

— Моя мать — не проблема. Во-первых, у меня есть собственный дом, во-вторых, она будет счастлива приобрести в твоем лице дочь. Ты не представляешь, как она жаждет увидеть меня женатым. — Аврора молчала, и Николас пошел в наступление: — У меня в Виргинии отличные кони. Я куплю тебе целую конюшню. К тому же мне принадлежат тысячи акров земли, по которой ты можешь скакать верхом в свое удовольствие.