Толкование уголовного закона

Общая характеристика толкования. Толкование (интер­претация) закона заключается в выявлении его смысла. Тер­мин "толкование" имеет два значения: а) познавательная деятельность, направленная на раскрытие смысла закона, на выявление содержащейся в нем правовой нормы во всей ее полноте, и б) суждение, выражающее результаты указанной познавательной деятельности, т. е. окончательные выводы, полученные интерпретатором.

Представляется, что толкуются именно законы и другие нормативные акты, а не нормы права, которые в них содер­жатся. До тех пор, пока интерпретатору неясен смысл фор­мулировок нормативного акта, в его распоряжении нет еще нормы права как определенного правила поведения и толко­вать ее он не может. В его распоряжении есть закон, смысл которого составляет норму права. Толкуя закон, раскрывая его смысл, интерпретатор познает норму права, ранее ему не­известную. Когда же закон истолкован, смысл законодатель­ных формулировок раскрыт, это значит, что интерпретатор получил норму права, которая подлежит уже реализации, а не толкованию.

Толковаться должны все уголовные законы, а н^п, только те, которые представляются интерпретатору недостаточно яс­ными. Чтобы правильно применять и соблюдать нормы уго­ловного права, нужно познать их путем толкования текста закона. Легкость раскрытия смысла закона не означает от­сутствия толкования. Она лишь свидетельствует о глубоких профессиональных знаниях интерпретатора: "Толкование тем незаметнее, чем выше юридическая подготовка данных лиц"³⁴.

Толкование закона заключается в установлении подлин­ной воли законодателя. М. Д. Шаргородский писал, что закон должен всегда толковаться в соответствии с волей законода­теля времени применения закона, а не времени его издания³⁵. Эта позиция встретила возражения ряда авторов: если воля

³⁴ Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. Сверд­
ловск: Свср.тл. юрид. ин-т, 1965. Вып. 3. С. 181.

³⁵ Шаргородский М. Д. Закон и суд // Учен. зап. ЛГУ. 1956.
Вып. 8. С. 18.

законодателя не выражена в законе, ее невозможно устано­вить³⁶. Соглашаясь с этим, М. И. Ковалев делает исключение для оценочных формулировок и указывает, что сам законо­датель, прибегая к таким формулировкам, допускает возмож­ность варьирования содержания соответствующего понятия, поскольку такие понятия, как "существенный вред", "значи­тельный ущерб", практика может пересмотреть без изменения законодательства³⁷. Это верно, но в подобных случаях воля законодателя не меняется. Конкретное содержание оценоч­ных понятий наука и практика приводят в соответствие с изменившимися социальными условиями путем толкования как раз для того, чтобы обеспечить применение закона в соответствии с волей законодателя, выраженной в законе в момент его издания.

Виды толкования. Толкование нормативных актов де­лится на два основных вида: официальное и неофициальное. Официальное толкование имеет юридическое значение, не­официальное такого значения не имеет. Представляется не­точным утверждение о том, что толкование делится на официальное и неофициальное в зависимости от субъекта толкования³⁸.

Официальное толкование, действительно, имеет особого субъекта: оно может исходить только от органов и должност­ных лиц, которым закон предоставил такое право. Однако эти органы и лица могут быть субъектами и неофициального толкования.

К неофициальному толкованию относится доктринальное (научное) толкование. Не имея юридического значении, т. с. не будучи для кого-либо обязательным, такое толкование имеет большое значение для правоприменительной и законо­дательной практики.

Официальное толкование в зависимости от его юриди­ческих свойств бывает нормативным или казуальным.

³⁶ См., напр.: Брайнин Я. М. Указ. соч. С. 221; Дурманов Н. Д.
Указ. соч. С. 287.

³⁷ Ковалев И. И. Указ. соч. С. 163.'

³⁸ Проблемы теории государства и права. М.: Юрид. лит., 1979.
С. 372.

 

Нормативное толкование российских уголовных законов обязательно для исех должностных лиц, применяющих дан­ный закон. Оно может быть аутентическим (толкование зако­на органом, его принявшим) и легальным (толкование закона органом, на то уполномоченным). Конституция Российской Федерации не содержит положения о праве Государственной Думы толковать принятые ею законы, но вряд ли можно со­мневаться в наличии у нее права разъяснить принятый закон, издав, например, постановление о порядке применения за­кона об амнистии. Легальным является толкование законов Конституционным Судом РФ (ст. 125 Конституции) и Верхов­ным Судом (ст. 126 Конституции). Разъяснения по вопросам судебной практики, обязательные для всех должностных лиц, даются в руководящих разъяснениях пленума Верховного Суда РФ.

Акты нормативного толкования закона в совокупности образуют систему вспомогательных правовых актов. Содержа­щиеся в этих актах правила образуют систему интерпрета­ционных норм. Такие нормы являются вспомогательными, поскольку их применение отдельно от разъясняемого закона немыслимо и, кроме того, они могут изменяться при не­изменности самого закона. Однако всеобщий характер этих правил и их государственная обязательность означают, что данные нормы являются правовыми.

Интерпретационные нормы способствуют правильному и единообразному применению российского уголовного зако­на, но не вносят никаких изменений и дополнений в нормы уголовного права, содержащиеся в этом законе. Если же такие изменения или дополнения налицо, то это значит, что мы имеем дело с актом правотворчества, а не толкования. Уго­ловный закон не может быть актом толкования уголовного закона. Поэтому внесение дополнений в ст. 6, 56 и 57 УК РСФСР 1960 г. Законом РСФСР от 5 декабря 1991 г. не может быть признано аутентическим толкованием этих статей³⁹.

Некоторые специалисты считают, что нормативные разъяснения в отличие от других видов толкования имеют большую степень государственной обязательности, а офици-

¹⁹ Имеется иное мнение (см.: Уголовное право: Обшая часть/ Под ред. Б. В. Здравомыслопа, Ю. А. Красикова, А. И. Рарога. С. 46).

альные разъяснения, сделанные в аутентическом порядке, об­ладают по сравнению с другими актами толкования повышен­ной степенью обязательности⁴⁰. Эти утверждения нуждаются в уточнении. Государственная обязательность, присущая праву, по нашему мнению, вообще не имеет степени. Если госу­дарственная обязательность какого-то поведения существует, то она не может быть большей или меньшей. Соблюдение всех правовых запретов и исполнение всех правовых велений одинаково обязательно. Большей или меньшей может быть юридическая сила правовых норм, обязывающих к определен­ному поведению, а также ответственность за невыполнение правовой обязанности, но не обязательность предписанного правом поведения. Поэтому различна не степень обязатель­ности, а зависящая от субъекта толкования юридическая сила актов нормативного толкования и соответственно содержа­щихся в них интерпретационных норм. Толкование уголовно­го закона Пленумом Верховного Суда не может противоре­чить толкованию того же закона Думой, а последнее, в свою очередь, не может противоречить толкованию, исходящему от Конституционного Суда. Если такие противоречия возникнут, должна применяться интерпретационная норма с большей юридической силой.

Казуальное толкование уголовного закона отличается от нормативного по двум моментам. Во-первых, оно дается в связи с разрешением конкретного уголовного дела. Во-вто­рых, оно обязательно только для того дела, в связи с которым дано.

Важное значение для правильного и единообразного по­нимания и применения уголовного закона имеет толкование, содержащееся в публикуемой кассационной и надзорной практике Верховного Суда. Толкование, вызываемое необхо­димостью правильного разрешения одного конкретного дела, распространяется и на все другие аналогичные дела. Однако для этих других дел казуальное толкование, от кого бы оно ни исходило, не является обязательным и имеет лишь информа­ционное значение.

⁴⁰ См., напр.: Вопленко Н. Н. Официальное толкование норм права. М.: Юрид. лит., 1976. С. 37, 39.

 

Толкование уголовного закона дастся также в обзорах судебной практики⁴¹. В них содержатся; указания на типич­ные ошибки, допускаемые судами при рассмотрении уголов­ных дел; напоминания о действующем законодательстве и руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда; ре­комендации о том, как следует понимать то или иное поло­жение закона. Толкование уголовных законов, содержащееся в обзорах судебной практики, имеет важное значение для правильного применения закона нижестоящими судами.

Заслуживает внимания вопрос о юридических свойствах такого толкования и соответственно о его месте в класси­фикации. Представляется спорным мнение о том, что обзоры судебной практики как акты толкования законов по своей юридической силе и значению занимают промежуточное по­ложение между актами казуального толковании и мукоиодя-щими постановлениями Пленума Верховного Суда⁴². По-ви­димому, упомянутые обзоры — в той части, которая заключа­ется в толковании уголовных законов — вообще не имеют юридической силы. Юридическое значение тому или иному акту толкования может придать только закон, ибо только закону подчиняются судьи при отправлении правосудия. Обя­зательность для кого-либо толкования уголовных законов, содержащегося в обзорах судебной практики, никаким зако­ном не предусмотрена. Информационное значение такого толкования велико, его влияние на практику существенно. Но поскольку это толкование лишено юридического значения, его следует отнести к неофициальному толкованию.

Способы толкования. По вопросу о способах толкования высказываются разные мнения. Многие специалисты в зави­симости от способа (приема) толкования различают граммати­ческое (филологическое), логическое, систематическое и ис­торическое толкования. Однако только один способ — систе­матический — признается всеми авторами, да и то не всегда как самостоятельный.

Логическое толкование закона заключается в выявлении его смысла путем использования приемов логики, а грамма-

¹¹ См., напр.. Обзор судебной практики Верховного Cyrja РФ по рассмотрению уголовных дел // Бюл. Верхов. Суда РФ. 1995. №11. ⁴² Вопленко Н. Н. Указ. соч. С. 97.

тическое — путем использования правил грамматики и лек­сики. Отрицание этих способов обосновывается тем фактом, что применение правил грамматики и логики необходимо при любом толковании и, следовательно, применение правил грамматики и логики — это средства, а не способы толко­вания⁴³. Правила грамматики и логики, действительно, ис-польчуются в каждом толковании, но это, по-видимому, не исключает существования грамматического и логического способов толкования. "Приемы толкования уголовного зако­на, — справедливо заметил Н. Д. Дурманов, — можно опреде­лить лишь в общих чертах, в действительности они взаимно переплетаются"⁴⁴. Самостоятельность любого способа толко­вания относительна, и потому не случайно, что нет такого способа, самостоятельное значение которого признавалось бы всеми авторами. Во всяком толковании присутствуют логи­ческий, филологический, исторический, систематический и телеологический его аспекты. Однако, при всей их взаимо­связи, в конкретных случаях какой-либо один из них обычно привлекает внимание интерпретатора, оказывается решающим для преодоления затруднений в выявлении подлинного смыс­ла закона и таким образом выступает как самостоятельный способ толкования.

Историческое толкование уголовного закона заключается в выявлении его смысла путем изучения условий принятия закона и внесения в него изменений. В некоторых случаях выявлению смысла, закона может существенно помочь озна­комление с материалами, объясняющими причины и условия принятия закона, а также сопоставление текста толкуемого закона с текстом ранее действующего закона.

Систематическое толкование уголовного закона заклю­чается в выявлении его смысла путем сопоставления тол­куемого положения закона с другими положениями того же или иного закона. Наименование способа представляется не­удачным. Систематичность каких-либо действий означает их многократность. Данный же способ заключается не в систе­матичности толкования, а в системном подходе к раскрытию

⁴³ Чсрдапцсв А. Ф. Толкование советского права. М.: Юрид. лит.,
1979. С. 43-59.

⁴⁴ Дурманов Н. Д. Уклз. соч. С. 293.

смысла закона. Поэтому данный способ следует именовать системным. Основой системного способа толкования уголов­ного закона является системность российского права, в пер­вую очередь уголовного. Эта системность заключается в един­стве и согласованности способов выражения законодателем своей воли в законе, и в частности в единстве и согласован­ности его терминологии, во внутреннем единстве российского права, во взаимосвязанности и согласованности его норм. Попытки выявить смысл отдельной статьи Уголовного кодек­са изолированно от текста и смысла других его статей могут привести к принятию произвольных решений.

Рассмотрим пример. Всякое преступление совершается путем определенного общественно опасного действия или бездействия, и естественно, что это преступное поведение описывается в статьях Уголовного кодекса при помощи отгла­гольных имен существительных: хищение, уничтожение, по­вреждение (имущества), изготовление (оружия, наркотических средств) и т. п. Употребление таких имен существительных нередко неоднозначно. Они применяются для обозначения как деятельности, так и ее результата. Если взрослое лицо уговаривает несовершеннолетнего принять участие в преступ­лении, а тот сказал, что подумает, то вовлечение несовершен­нолетнего в преступление как определенный процесс, опреде­ленная незаконная деятельность налицо. Но подросток ниче­го преступного еще не совершил, в преступную деятельность еще не вовлечен, поэтому вовлечения как результата еще нет и неизвестно, будет ли достигнут виновным такой результат. Возникает вопрос, в какой момент преступление, предусмот­ренное ст. 150 УК РФ (а ранее - ст. 210 УК РСФСР 1960 г.), следует считать оконченным: когда совершены действия, на­правленные на вовлечение несовершеннолетнего в преступ­ную деятельность, или только тогда, когда он в такую дея­тельность вовлечен, т. е. совершил какое-либо преступное деяние, хотя бы в виде неоконченного преступления или соучастия? Ответы специалистов на этот вопрос не совпадают. Одни понимают вовлечение как процесс⁴⁵, другие — как

⁴⁵ Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Под ред. Ю. Д. Северина. М.: Юрид. лит., 1984. С. 430; Уголовный кодекс Российской Федерации: Науч.-практ. коммент. / Под ред. Л. Л. Круг-ликова и Э. С. Тенчова. Ярославль: Влад, 1994. С. 563.

результат⁴⁶. Грамматическое толкование одинаково допускает оба ответа и, следовательно, помочь найти правильное ре­шение не может. Проблема может быть решена путем сис­темного толкования.

Единство системы российского права предполагает оди­наковое толкование тождественных языковых конструкций, использованных законодателем в разных статьях Уголовного кодекса, если иное не вытекает из самого Уголовного кодекса. Поэтому необходимо выяснить, как толкуются в науке и судебной практике признаки других составов преступлений, описанные при помощи отглагольных имен существительных. Анализ показывает, что согласно твердо сложившейся прак­тике и общепринятым выводам науки уголовного права в отношении признаков многих видов преступлений упомяну­тые отглагольные существительные в статьях Особенной части кодекса понимаются как результат определенных обществен­но опасных действий. Хищение окончено не тогда, когда имущество похищается, а тогда, когда оно похищено⁴⁷; изго­товление оружия окончено, когда созданы или восстановлены его поражающие свойства⁴⁸, т. е. когда оружие изготовлено; дача взятки окончена, когда взятка принята должностным лицом⁴⁹. Аналогично решается вопрос о моменте окончания уничтожения или повреждения имущества, подделки доку­ментов и многих других преступлений. Формулировки, исполь­зованные законодателем при описании признаков вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, не облада­ют какими-либо особенностями, которые давали бы основа­ние для принципиально иного, чем во всех других аналогич­ных случаях, решения вопроса о моменте окончания пре­ступления. Поэтому рассматриваемое преступление следует считать оконченным в тот момент, когда несовершеннолет­ний в совершение преступления вовлечен, т. е. совершил какие-либо действия, признаваемые законом преступными.

⁴* Курс советского уголовного права / Под ред. А. А. Пионтков-ского и др. М.: Наука, 1971. Т. 6. С. 364—365.

⁴⁷ Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.: Спарк, 1995. С. 95.

⁴» Там же. С. 124.

⁴⁹ Там же. С. 364.

Применение системного способа в том или ином объеме необходимо при толковании любого уголовного закона. При раскрытии смысла статьи УК всегда нужно учитывать место данных законоположений в системе этого кодекса, а также место уголовно-правовой нормы, полученной в результате толкования, в системе российского права. Придя к опреде­ленному выводу о содержании нормы права, выраженной толкуемыми положениями закона, интерпретатор может признать этот вывод окончательным только после того, как убедится, что данная норма не находится в противоречии с другими нормами российского права, согласуется с ними.

Некоторые авторы в качестве особого способа толкова­ния признают телеологическое (от грсч. tclcos — цель и logos — учение), но к последние годы о нем обычно не упоминают. Такое толкование заключается в выявлении смысла закона путем установления цели его издания. Представляется, что оно все же существует. Установление цели издания уголов­ного закона (т. с. выяштение конкретного объекта уголовно-правовой охраны) помогает избежать ошибок в выявлении его смысла, хотя, конечно, далеко не всегда помогает преодолеть возникающие при этом затруднения. Они преодолеваются другими способами. Такие ситуации и дали, по-видимому, по­вод для утверждения о том, что установление цели издания закона — это задача толкования, а не прием. Однако бывают случаи, когда именно учет цели издания закона, а не что-либо иное, дает интерпретатору искомый ключ к правильному пониманию смысла закона.

Обратимся к толкованию ст. 284 УК об ответственности за утрату документов, содержащих государственную тайну или предметов, сведения о которых составляют такую тайну. Иногда считают, что такую утрату образует уничтожение по­добного документа или предмета⁵⁰. Между тем сама толкуемая норма издана с целью охраны обороноспособности страны, которая от самого уничтожения документа не подрывается. Вред безопасности государства наносится лишь в случаях, когда утрата дает возможность нсуправомочснным лицам

'° Шляпочников А. С. Толкование советского уголовного закона. М.: Госюриздат, i960. С. 213.

овладеть государственной тайной. Именно цель издания ст. 284 УК помогает уяснить смысл данного предписания.

Толкование уголовного закона по объему означает опре­деление круга деяний, лиц и ситуаций, подпадающих под действие этого закона. Толкование по объему может быть распространительным, ограничительным и буквальным.

Если в результате толкования того или иного положения закона выяснится, что уголовно-правовая норма, выраженная этим законом, охватывает более широкий круг случаев, чем следует из буквального текста закона, то это значит, что закон истолкован распространительно.

Согласно диспозиции ст. 204 УК незаконное вознаграж­дение при коммерческом подкупе передается за совершение служебного действия "в интересах дающего". Однако по смыслу закона речь здесь идет не только о сугубо личных интересах виновного, но в равной мере об интересах пред­ставляемых им лиц и организаций. Именно так толковал в свое время Пленум Верховного Суда аналогичный признак в диспозиции ст. 173 УК РСФСР 1960 г. — предшественницы ст. 204 УК, именно такая формулировка содержится в диспо­зиции ст. 290 УК, описывающей признаки сходного преступ­ления. Вывод о том, что круг лиц, в интересах которых пере­дается незаконное вознаграждение при коммерческом подку­пе, является более широким, чем это следует из буквального текста закона, означает, что в данном случае этот закон истолкован распространительно.

Распространительное толкование закона не следует сме­шивать с расширительным. При распространительном толко­вании выявляется действительный смысл закона. При расши­рительном толковании воля законодателя искажается, закон ошибочно применяется к более широкому кругу деяний, лиц и ситуаций, чем он в действительности предполагает.

Поскольку при расширительном толковании происходит распространение закона на случаи, им не предусмотренные, М. И. Ковалев относит это к аналогии закона и не считает возможным говорить о расширительном толковании⁵¹. Однако предпосылкой применения закона по аналогии служит уста­новление того факта, что данный случай законом не преду-

⁵¹ Ковалев М. И. Указ. соч. С. 172.

смотрен. При расширительном толковании, напротив, конста­тируется, хотя и ошибочно, что данный случай предусмотрен толкуемым законом.

Отвергается понятие расширительного толкования и по другому основанию: распространение действия закона на случаи, им не охватываемые, вообще не признается толко­ванием, поскольку "толкование — это всегда усталовление подлинного смысла нормы или суждение о таковом"⁵². Пред­ставляется однако, что ошибочное толкование — это тоже толкование. Расширительным толкованием принято называть определенный вид ошибочного толкования, и нет причин отказываться от этого термина.

При ограничительном толковании смысл закона оказыва­ется более узким, чем это следует из его буквального текста. Ограничительное толкование получается путем добавления в анализируемое понятие новых признаков'⁵³, которые отсутст­вуют и гексге j.\koiu, но иодр.иумевались законодателем. Наличие дополнительных признаков, естественно, сужает ло­гический объем этого понятия. Например, толкованием ст. 284 УК в понятие утраты документов или предметов добавлен новый признак: возможность ознакомления посторонних лиц с документом или предметом, содержащим государственную тайну. Тем самым закон истолкован ограничительно, по­скольку, как это выяснилось в результате толкования, он охватывает не все случаи утраты.

Наиболее часто встречается буквальное толкование, при котором объем уголовно-правовой нормы оказывается точно таким, как это буквально выражено в тексте закона.

⁵² Дурманов Н. Д. Указ. соч. С. 309-310, 245—246.

⁵³ Лазарев В. В. Применение советского права. Казань: Казанск.
гос. ун-т, 1972. С. 76-77, 309-310.