Завязка

Часто недооценивается важность момента вступ­ления в контакт: речь идет о ключевом моменте, когда «завязывается» действие, когда вступают на тропу работы в момент терапевтического взаимо­действия, когда включаются в отношения, в груп­пировку, когда приступают к решению или к про­екту.

Именно поэтому я предложил дать специальное название этой фазе, назвав ее фазой завязки. Мне кажется, что это слово достаточно ясно переда­ет смысл фазы: оно мне напоминает о начале спортивной разминки до взаимодействия (раз­минка в волейболе, разминка в фехтовании и т.д.). Следует заметить, что завязка не всегда до­статочно ясно осознается (аыагепезх) и что она не всегда предполагает мобилизацию энергии (энергетизацию). Иногда начинание происходит интуитивно, как результат постепенного «дрей­фа» или же напротив, как итог «резко изменив­шейся» ситуации...Но какой бы не была завязка, она возникла и идет своим чередом! Какими бы ни были ее основания, наступает момент, когда можно сказать: «готово, пора!». Мне представля­ется важным суметь определить этот критичес­кий момент и воспользоваться им.

Контакт

Несомненно, сам по себе контакт можно подраз­делить на несколько последовательных подфаз — последовательность которых, однако, изменяет­ся в зависимости от ситуации. Между тем, их де­тальное различение не кажется мне существен­ным в терапевтических отношениях или клинической практике: «дела идут своим ходом», со своими взлетами и падениями, и наступает пора подумать, что случится на фазе развязки (вы­бора), действия или взаимодействия...

Развязка

Другим существенным моментом, который нуж­дается в пояснении, является «развязка», или за­вершение: момент, когда ситуация «разрешается» тем или иным образом; когда в любом случае кон­такт близится к завершению; следовало бы подве­сти итоги, пусть даже предварительные. Перед фа­зой ухода в собственном смысле слова, перед более или менее длительным периодом ассимиляции, переваривания опыта — сознательного или бессоз­нательного — возникает этот критический момент окончания: остановка, сепарация, решение. Этот момент, когда заканчивается вечер, когда любов­ники начинают удаляться друг от друга, когда кли­енты оставляют своего терапевта (до следующей сессии... или окончательно). Эти трудные времена разрыва составляют вехи нашей жизни: в этот мо­мент решаются на разрыв, уходят из общества, ос­тавляют родителей, завершают учебу, увольняют­ся с работы или выходят из партии, разводятся, переезжают или уходят на пенсию...Уже нет пол­ного контакта, но еще нет ухода-ассимиляции, это критический момент освобождения — который мо­жет длиться несколько минут, несколько дней,...или даже долгие годы (ср. «работу горя»).

В повседневной жизни, впрочем как и в практике психотерапии я вижу, что часто речь идет о слож­ном моменте, о котором трудно «договориться», который бесполезно «задерживать» и некстати «торопить». Мне кажется, что эта существенная фаза всего цикла недостаточно исследовалась в классической гештальтистской теории. Она заслу­живает того, чтобы к ней отнеслись с большим вни­манием. К тому же она является, как правило, кам­нем преткновения начинающих терапевтов... и конечно же бывалых политиков!

5. Ассимиляция

Не стану долго задерживаться и распространяться о том, что составляет у меня пятую фазу цикла: уход в смысле ассимиляции. Большинство авторов под­черкивали важность этой фазы, но совершенно упускали из виду то обстоятельство, что обучение или психотерапия — впрочем как и любовь — со­вершается как между встречами, так и по ходу их.

Итак, завязка и развязка, как правило, представ­ляют собой не длительные периоды, а краткие, де­ликатные решающие моменты — к тому же легко уловимые; они мне напоминают взлет и приземле­ние самолета. И особенно важным мне кажется под­черкнуть фазу развязки; она предшествует уходу, и ее не следует смешивать с ним. Главным образом именно на ней базируется последующая ассимиля­ция всякого опыта.

«Функции Self»

На различных этапах «цикла опыта» или «цикла контакта» мой Self конечном счете, мой способ нынешней адаптации к окружению) постоянно развивается. Он «функционирует» с помощью че­тырех основных способов, которые обычно называ­ются «функциями Self»: «оно», «личность», «эго», «средняя модальность». Эти термины имеют осо­бый смысл в гештальтистском контексте.

• Оно касается мира моих ощущений, потребностей (осознаваемых и бессознательных) и побуждений: голод, усталость, сексуальные желания. Оно является мне, «касается меня» в некотором роде без произвольного решения с моей стороны.

Личность образует основу, на которой появля­ются потребности: это то, что постоянно во мне, моя историческая характеристика, которая от­вечает за то, что я признаю себя в качестве «кого-то, имеющего обыкновение...». Это тот образ, который я создал о себе самом и который переводится словами: «я человек, который...». Личность проявляет себя до и после каждого «цикла»: она его обусловливает и им «питается»; всякий опыт, будучи ассимилированным, обо­гащает ее, актуализируя тот образ, который я имею относительно самого себя.

¹ Эго касается моих намеренных и осознанных выборов, за которые я ощущаю себя всецело от­ветственным и которые позволяют мне опреде­лять свое собственное поведение. Именно в за­висимости от моих текущих потребностей и моей привычной личности я принимаю решения (следовательно, функция эго зависит от «оно» и от «личности»). Речь идет о том, что я хочу, о том, что я сегодня решил при нынешних обстоятель­ствах в поле текущего опыта.

¹ Средняя модальность связана со спряжением в гре­ческом языке: она не активная и не пассивная, но одновременно и то, и другое по форме. Больше всего она похожа на возвратное наклонение в рус­ском языке: когда «я умываюсь», то одновремен­но являюсь и субъектом, и объектом своего дей­ствия; точно так же, как в случае, когда «мы общаемся», находимся в «диалогическом» взаи­модействии: это полный контакт, взаимный об­мен между мной и другими, мной и окружением.

Психоз связан с нарушением функций оно и лич­ности, которые включаются именно в начале и конце цикла (предварительный контакт и ассими­ляция); невроз связан с потерей функции его.

Сопротивления

В реальности цикл не всегда разворачивается одним и тем же образом: возникают остановки, соскаль­зывания или пробуксовки, скачки, возвраты назад и т.д. В Гештальте эти нарушения, как правило, на­зываются «сопротивлениями». Принято выделять пять основных сопротивлений: конфлюенция (слия­ние), интроекция, проекция, ретрофлексия (или об­ратное отражение), дефлексия; некоторые авторы добавляют профлексию, эготизм, обесценивание и т.д. На самом деле большинство из них функциониру­ет как «механизмы защиты», т.е. временные реф­лексы безопасности, но которые часто становятся чрезмерными, неподходящими или анахронистичес­кими: так, доспехи, призванные меня защищать, мало-помалу становятся стесняющими и скорее ме­шают, чем приносят пользу. Гештальт побуждает меня их осознать, и затем отсортировать; он мне поможет избавиться от тех из них, в которых я уже не нуждаюсь, а в случае необходимости трансфор­мировать мои жесткие доспехи в «кольчугу» — бо­лее мягкую и лучше адаптированную.

Рассмотрим некоторые расхожие примеры:

• Конфлюенция (слияние) является патологической в том случае, если граница между мной и другим раз­мыта постоянно: если моя жена сопровождает меня на матч регби все время и если я всегда хожу с ней в магазин, наш союз становится «симбиозом», где уже никому не известно, кто чего хочет. Напротив, слияние остается здоровым, если я разделяю энту­зиазм моей спортивной команды, семейную ра­дость в связи с юбилеем, победу моей политичес­кой партии. Но это здоровое слияние не должно превышать установленных пределов: «пробуксов­ка» возникает в том случае, если на выборах я го­лосую как капитан футбольной команды, если моя политическая партия вмешивается в то, какой дол­жна быть моя обыденная домашняя одежда, и если я слепо подчиняюсь гуру какой-то секты.

• Интроекция — это то, что «я проглотил, но не дос­таточно хорошо прожевал и переварил». Некото­рые интроекции необходимы для жизни в обществе: я научился, что надо уважать имущество дру­гого, приходить вовремя на встречу и не кричать на улице...Но я «интроецировал» также, что нельзя мастурбировать (хотя сегодня известно, что это нормальное средство для пробуждения сексуальности), что надо бы помолчать и смирить­ся с идеями родителей и учителей — ценой тор­можения какого бы то ни было развития! А поче­му бы мне не проявить себя в моей специфичности и со всей ассертивностъю (такое поведение, при котором человек утверждается, «отстаивая» себя без робости и без чрезмерного бахвальства, как раз в меру и в подходящий момент). На самом деле большинство интроекции моего детства висят на мне тяжелым бременем вместо того, чтобы облег­чить мне свободную жизнь.

Проекция состоит в приписывании другому того, что относится ко мне самому (часто для того, что­бы бессознательно от этого избавиться). Вероят­но за высказыванием «сегодня вечером у тебя раздраженный вид» скрывается собственная до­сада, так же, как за высказыванием «я уверен, что ты еще скажешь что-нибудь...». Итак, мы часто приписываем другому наши собственные состо­яния души, наши желания или наши опасения. Однако же здоровая проекция позволяет нам по­нять другого, предсказать его поведение, подпи­тывает любое отношение: «Я дам ему это и ду­маю, что это доставит ему удовольствие».

Ретрофлексия состоит в «сдерживании» своих чувств или побуждений: например, желания или гнева. Я оказываюсь в неприятной ситуации и «скриплю зубами»...и это заканчивается «соматизацией» этой досады: я «подхвачу» желудочные колики, если не язву, а то и онкологию*. Соглас­но профессору Лабори, большинство болезней связаны с «торможением действия» — которое на­капливает в организме токсические гормоны стресса. Однако же само собой разумеется, что ретрофлексия часто бывает адаптивной и необхо­димой: вероятно, умение сдержать приступ доса­ды по отношению к своему шефу будет скорее полезным, чем патогенным; умение контролиро­вать свое желания сослужит мне хорошую служ­бу— и это пример здоровой ретрофлексии, при­знающей место другого и облегчающей социальную жизнь.

Дефлексия это избегание, отклонение от моего желания или моей потребности. Когдая «ретрофлексирую» мой гнев против вышестоящего лица, то сдерживаю его, а когда я его «дефлексирую», то нарушаю правила уличного движения или кричу на своих детей безо всякой на то причи­ны... Передо мной поставлен вопрос, угрожаю-

* В последних исследованиях было показано, что многие заболе­вания, в том числе и онкология, чаше развиваются у тех людей, которые слишком сильно контролируют проявление своих эмо­ций гнева, горя или радости (что ослабляет иммунную систему).

щий лично мне, и я «дефлексирую» с помощью шутки, которая избавляет меня от ответа, или же путем длинного и пространного рассуждения. Но иной раз дефлексия может оказаться полезной, так как с ее помощью удается избежать конфлик­та: я болтаю о пустяках или «неожиданно вспо­минаю» о срочном телефонном звонке, чтобы увильнуть от деликатной проблемы, к обсужде­нию которой я бы предпочел вернуться как мож­но позже и при более благоприятных условиях.

Эти механизмы «сопротивления» являются самыми обычными, как мы видели, и в большинстве случаев более или менее бессознательными. Каждый из нас регулярно использует некоторые из них, но не все и при этом не всегда отдавая себе ясный отчет. Гештальт помогает выявить их и использовать как мож­но лучше, чтобы усовершенствовать контакт, а не для того, чтобы его разрушить или воспрепятство­вать ему. Так, например, моя конфлюенция позволит мне перенять акцент южанина после того, как я при­еду в Ниццу, или задержаться после вечеринки, что­бы помочь друзьям убрать (что поможет к ним при­соединиться); мои проекции побуждают меня писать эту книгу, так как я постоянно представляю, что чи­татель думает и чувствует в процессе чтения; мои дефлексии позволяют мне сохранить настроение и ра­дость жизни...даже после телевизионных новостей!

Для иллюстрации этого отрывка о сопротивлениях, предлагаю схему, которая позволяет изобразить эти «пограничные события» между мной и другим:

Сопротивления в Гештальте

Некоторые авторы выделяют еще и другие «со­противления», такие как профлексия, эготизм, обесценивание (или девалидизация) и т.д.

Итак, теория Self поможет мне прояснить мое пси­хическое и социальное функционирование. Если я осознаю, как я нарушаю контакт, то могу «при­брать» его, избавиться от устаревших привычек, ставших бессознательными, гибко перестраивая мое представление о самом себе. Например: я ду­мал — начиная с годов моего ученичества — что «не умею писать», и постоянно это повторял! И вдруг мне стало ясно, что сегодня это уже не так. Теория позволит использовать как можно лучше все богатство моего скрытого потенциала.