Матеріали для самоконтролю

Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 670

Реалистический гений Сервантеса и неизменный вкус к героике и романтике органически слились во всей мощи лишь один раз: в субъективно героическом пафосе странствующего "безумно мудрого" рыцаря Дон Кихота, в открытии "донкихотской ситуации".

Роман Сервантеса, художественная энциклопедия испанской жизни классического периода её культуры, изображает трагикомически бесплодный энтузиазм благородной личности на фоне жалкого прозябания самодовольных обывателей: мир непрактичного духа и бездуховной практики. Сюжет "Дон Кихота", его основная ситуация, строится на. двояком контрасте: центральная пара странствующих "безумцев" противостоит "трезвому" и пассивному социальному окружению, а рыцарь-"идеалист" - оруженосцу-"реалисту"; в обоих контрастах у каждой из сторон хватает мудрости лишь на то, чтобы развенчать иллюзии другой стороны: специфически испанский национально-исторический план "донкихотской" ситуации. За национальным "донкихотством", за кризисом испанской культуры Сервантес уловил и нечто большее - всеевропейский кризис гуманизма Возрождения, его представлений о рождающемся новом обществе и о месте, отведённом в нём человеческой личности. Среди великих реалистов нового времени Сервантес первый зафиксировал прозаический, а не героический характер рождающегося общества. Грустным смехом над "героическим безумием", над утопической "романтикой" эпохи (осмеяние-прославление Дон Кихота) Сервантес реалистически завершил эволюцию искусства Ренессанса, прославлявшего идеализированную свободную личность, "творца своей судьбы", "сына своих дел". Вместе с тем Сервантес положил начало новоевропейскую роману как "личностному эпосу", а в истории комического - юмору "высокого смеха" как смеха над высоким, над лучшим и благороднейшим в человеке, над вечной активностью человеческого сознания, над "истинно рыцарским" воодушевлением, вмешательством в ход жизни, когда одушевлённое лучшим сознание теряет такт действительности.. В этом непреходящее, вечное значение общечеловеческого плана романа.

9. Релігійно-філософська поема Дж. Мільтона „Втрачений рай”.В поэме на первом плане – мироздание, природа и ее венец – человек. Над природой и человеком – незримая творящая сила, «начало и конец всех вещей». Поэма Мильтона носит по преимуществу полит. характер. Даже его философское, в духе Ренессанса, прославление Мироздания, Природы и ее венца Человека призвано обосновать полит. идею соц. благоустройства человеческого общежития. Хотел того или не хотел поэт, но главным героем его произведения стал Люцифер, олицетворяющий собой идею бунта. Он наполняет собой всю поэму, мы ни на минуту не остаемся без него. Пусть, в угоду сюжету своей поэмы и христианской доктрине, он изображает его злым и мстительным, все-таки он чаще возвеличивает его грандиозную трагическую фигуру. Несмотря на то, что Бог низринул в ад Сатану, гордое, непреклонное лицо его бесстрастно и полно презрения к победителю. Сатана повержен, но не уничтожен. Бог не смог отнять у него силы. Сатана в поэме не одинок. Его окружают тьмы и тьмы сподвижников, пошедших за ним и также низринутых Богом с небесных высей. Повстанцы обсуждают свое положение. Выступают с трибун важные и красноречивые ораторы. Их слова вызывают крики одобрения, рукоплескания. Все это напоминает бурные заседания англ. парламента в годы революции. В мильтоновском Люцифере есть что-то от Прометея. Он негодует и презирает подобострастных ангелов, окружающих трон Бога. Он горд, подобно Прометею, но у него нет его благородства. Прометей страдает за идею справедливости, мильтоновский Сатана оскорблен в своем личном достоинстве, его гордая душа не допускает того, чтобы кто-то командовал им. Он привлекает наши сердца, как всякая сильная, страдающая личность, но бунт его эгоистичен, он добивается изгнания людей из рая ради личной мести, чтобы досадить Богу. В поэме много черт современной Мильтону эпохи. Полки сражающихся небесных и падших ангелов сходятся в битве, подобно войскам Кромвеля и Короля. Сатана изобрел и применил порох, пушки. Возникает вопрос: не является ли библейский сюжет о восстании ангелов иносказательной историей англ. буржуазной революции XVII в. и не вложил ли поэт свои мысли о вожде этой революции Кромвеле в символ. облик своего героя – Сатаны?

10. Корнелевская коцепция в “Сиде”

Корнель французский драматург, представитель классицизма. «Сид» – первая великая трагедия Корнеля и первая французская пьеса, ставшая событием общенационального значения. Трагический конфликт страсти и долга в основе трагикомедии «Сид», первого образца классицистического театра Корнель в значительной степени использовал сюжет трагикомедии испанского драматурга Гильена де Кастро «Подвиги Сида» (1618), однако кардинально изменил проблематику, поставив в центр трагический конфликт между страстью и долгом. Молодые герои любят друг друга, но отец Химены наносит оскорбление отцу Родриго, и тот убивает обидчика на дуэли. Химена требует покарать возлюбленного, который тем временем совершает подвиги в войне с маврами, получает прозвище «Сид» и становится опорой государства. Король не желает предавать смерти героя и убеждается в том, что Химена его по-прежнему любит. Финал пьесы остается открытым: Химена должна выйти замуж за Родриго через год. Главными темами являются конфликт разума и чувства, столкновение личных интересов с государственным или нравственным долгом.

11. Особливості конфлікту в „Федрі” Ж. Расіна.

Федра - героиня трагедии Расина «Федра», ставшей одним из символов искусства франц. классицизма. По версии Расина Ф. становится жертвой страсти к пасынку, забыв о долге супруги. Ипполит отвергает ее, и тогда Энона, наперсница Ф., клевещет на него. Изгнанный отцом, Ипполит погибает. Ф. сама признается в своей вине и умирает, приняв яд.
Отмечая роковую предопределенность судьбы Ф., многие современники связывали философское содержание трагедии с янсенистской концепцией человека, Но предопределенность следует понимать в более широком смысле, как следствие логики выстроенного Расином художественного мира. Расин лишает решающего значения мотив спора Артемиды и Афродиты, послужившего истоком коллизии. В основе страсти расиновской героини — завороженность прошлым. Персонажи – по сути функции ситуации. Их индивидуальные различия подчинены у Расина отношениям власти (силы): если ее олицетворяет женщина, она равна мужчине по своей сюжетной роли, выбирающим между верностью сложному комплексу связей и обстоятельств («долгу») и стремлением разорвать их, преодолеть волевыми усилиями. Невозможность действовать составляет суть трагедии. Происходящее разворачивается не столько в действии, сколько в рассказе. Картины важных для героя событий — воспоминания Ф. о молодом Тесее, об отношениях к Ипполиту, рассказ Терамена о гибели Ипполита и др., воспроизводимые в монологах, — равнозначны реальности, а невозможность говорить — смерти. Упоминание смерти для большинства героев Расина — лишь «пустая грамматическая конструкция, инструмент шантажа», и только Ф. переживает состояние смерти как длительность. Трагедия Расина лишена участия внешнего мира в разрешении ситуации. Расин, исключая возможность опосредования конфликта, в известном смысле отвергает миф, делает из мифа окончательно закрытую фабулу. Однако этот отказ от мифа сам становится мифическим: «трагедия — это миф о поражении мифа».

12. Поетика „високої комедії” Мольєра.

Мольер был сыном эпохи классицизма, но жанр комедии предоставлял ему больше свободы. Обличая в своих произведениях пороки, он стремился совершенствовать человеческую природу и исправлять нравы, что соответствовало философии классицизма.
С другой стороны, в своих "высоких комедиях" ("Мизантроп", "Дон Жуан") автор смешивал "высокий" и "низкий" жанры. Он обращался к языку улицы, что было несвойственно классицистам. Новшества Мольера были не просто отходом от классицизма: они открывали дорогу реализму. При всей живости, эмоциональности творчества Мольера важнейшей чертой его гения была интеллектуальность. Народность комедий Мольера - в их бодром, оптимистическом тоне, пронизывающем все образы, в том числе и сатирические.В комедии «Дон Жуан, или Каменный гость» Мольер обратился к необычайно популярной теме, впервые разработанной в Испании, — о развратнике, не знающем никаких преград в своем стремлении к удовольствиям. Мольер совершенно оригинально обработал эту известную тему, отказавшись от религиозно-нравственной трактовки образа главного героя. Его Дон Жуан — обычный светский человек, а события, с ним происходящие, обусловлены и свойствами его натуры, и бытовыми традициями, и социальными отношениями. Дон Жуан Мольера – это молодой смельчак, повеса, который не видит никаких преград для проявления своей порочной личности: он живет по принципу «все позволено». Создавая своего Дон Жуана, Мольер обличал не распутство вообще, а безнравственность, присущую французскому аристократу XVII в.; Мольер хорошо знал эту породу людей и потому обрисовал своего героя очень достоверно.Как все светские щеголи его времени, Дон Жуан живет в долг; он соблазняет женщин, губит чужие семьи, цинично норовит развратить всякого, с кем имеет дело. Дон Жуан избивает крестьянина Пьеро, которому обязан жизнью, в ответ на его возмущение: «Вы думаете, коли вы господин, то вам можно приставать к нашим девушкам у нас под носом?». Он смеется над возражением Сганареля: «Если вы знатного рода, если у вас белокурый парик... шляпа с перьями... то вы от этого умней... вам все позволено, и никто не смеет вам правду сказать?». Дон Жуан знает, что все именно так: он поставлен в особые привилегированные условия. Однако Мольер объективно отмечает в своем герое и интеллектуальную культуру, свойственную знати. Изящество, остроумие, храбрость, красота — это тоже черты Дон Жуана, который умеет очаровывать не только женщин. Сганарель, фигура многозначная (он и простоват, и проницательно умен), осуждает своего господина, хотя часто и любуется им. Дон Жуан умен, он широко мыслит; он универсальный скептик, смеющийся над всем — и над любовью, и над медициной, и над религией. Дон Жуан — философ, вольнодумец. Однако привлекательные черты Дон Жуана, в сочетании с его убежденностью в своем праве попирать достоинство других, только подчеркивают жизненность этого образа.Одной из привлекательных черт Дон Жуана на протяжении большей части пьесы остается его искренность. Он не ханжа, не старается изобразить себя лучше, чем он есть, да и вообще мало дорожит чужим мнением. Однако в пятом акте с ним происходит разительная перемена: Дон Жуан становится лицемером. Притворство, маска благочестия, которую надевает Дон Жуан, — не более как выгодная тактика; она позволяет ему выпутаться из, казалось бы, безвыходных ситуаций; как и многие в его общественном кругу, он лишь принял вид порядочного человека. Вообще, Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному. По собственным словам Дона Жуана, лицемерие стало «модным привилегированным пороком», прикрывающим любые грехи, а модные пороки расцениваются как добродетели. Мольер показывает всеобщий характер лицемерия, распространенного в разных сословиях и официально поощряемого.

«Дон Жуан» - классицистская комедией, главное назначение которой — борьба с человеческими пороками, постановка нравственных и социальных проблем, изображение обобщенных, типизированных характеров.

13. Проблематика і поетика роману Дефо „Р-н Крузо”.

Первый роман Д. Дефо можно рассматривать как лит. манифест писателя-просветителя, в основе которого лежит концепция мира и человека, свойственная раннему этапу эпохи Просвещения. Мировоззрение человека того времени невозможно рассматривать вне влияния на его сознание религиозно-этических начал, и роман "Приключения Робинзона Крузо" - безусловное тому доказательство. Многочисленные исследователи творчества Дефо не только находят в тексте романа прямые иллюзии с библейскими текстами, но и проводят аналогию между основной сюжетной линией "Приключений Робинзона Крузо" и некоторыми ветхозаветными историями. (Решение вопроса об истоках проповеди труда) Трудолюбие же является одной из заповедей блаженства христианского вероучения. Все это Робинзону приходится осознавать и с благодарностью принимать на необитаемом острове.

Размышления и чтение Библии открывают глаза Робинзону Крузо на мироздание, позволяют прийти к религиозному восприятию жизни. В среде отечественных литературоведов ранее не принято было обращать внимание на тот факт, что среди всех видов деятельности, совершаемой Робинзоном на острове, важнейшую роль Даниэль Дефо отводит именно работе духовной. В бесконечных трудах, духовных и физических, Робинзон избавляется от главных пороков цивилизованного общества: жадности, ленности, чревоугодия, лицемерия. Дефо так изображает историю жизни на необитаемом острове, что становится очевидным: непрекращающийся ни на минуту процесс познания мира и неустанный труд - естественное состояние человека, позволяющее ему обрести истинную свободу и счастье, доставляющее "минуты невыразимой внутренней радости". Тем самым Даниэль Дефо, готовившийся некогда к духовной карьере и человек, безусловно, искренне верующий, и Дефо - выразитель наиболее прогрессивных взглядов своего времени - доказывает, что вся история цивилизаций есть ничто иное, как образование человека человеч. трудом.

14. „Мандри Гулівера” Дж. Свіфта і традиція жанру антиутопії в англ. літ-рі.

Роман Свифта "Путешествие Лемюэля Гулливера в некоторые отдаленные страны света, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей" нельзя отнести к традиционному жанру роману-утопии (или роману-антиутопии), хотя в нем наличествуют черты и первого и второго вида романов, равно как и сатирико-дидактических произведений 16 в.

То общее, что объединяет их - это универсальность охвата жизненных явлений, фантастическая или аллегорическая канва сюжета и типажей, использование мотивов фольклора.

Первым определил "Путешествия" как утопию У. Годвин. Элементы утопии находили и позднейшие исследователи свифтовского творчества. о гротескно-сатирическом описании всех трех стран, которые посещает Гулливер перед своим заключительным путешествием, содержится контрастирующий момент - мотив утопии, идеального общественного устройства. Мотив утопии выражен как идеализация предков. Он придает повествованию Гулливера особый ракурс, при котором история предстает перед читателем как смена деградирующих поколений, а время повернуто вспять. Этот ракурс снят в последнем путешествии, где мотив утопии выдвинут на передний план повествования, а развитие общества представлено идущим по восх. линии.

Иные исследователи увидели в книге Свифта признаки героического эпоса, революционного пафоса, бунтарства. " Эти эпизоды составляют несатирический пласт повествования, придающий особое значение роману". Из романа явствует, что мечтой Свифта является свобода и разумный труд для блага всех и отдельной личности. В отличие от других просветителей, Свифт не считал, что человек по своей природе склонен к добру. Добро должно быть завоевано и утверждено. Путь к нему лежит через борьбу с несправедливостью. Такое мнение во многом сходно с мнением У. Годвина и является чересчур прямолинейным.

Видеть в государстве гуигнгнмов утопию будущего так же неверно, как и полагать его антиутопией. Свифт гораздо более неоднозначен, а в его романе слишком много смыслов, чтобы можно было их свести к чему-то одному.

"Путешествия Гулливера" принято относить к сказочной сатире, гротеску. Оновной темой «Путешествий» является изменчивость внешнего облика мира природы и человека, представленная фантастической и сказочной средой, в которую попадает Гулливер во время своих странствий. Меняющийся облик фантастических стран подчеркивает, в соответствии с замыслом Свифта, неизменность внутренней сути нравов и обычаев, которая выражена одним и тем же кругом осмеиваемых пороков. Вводя сказочные и фантастические мотивы повествования в их собственной художественной функции, Свифт не ограничивается ею, но расширяет значимость за счет пародии, на основе которой строятся сатирический гротеск. Текст "Путешествий" буквально пронизан аллюзиями, реминисценциями, намеками, скрытыми и явными цитатами.

Итак, роман Свифта не вмещается в рамки какого-то одного жанра. В нем присутствуют элементы утопии, дидактики, фантастики, аллегории, сказки, мемуаристики, представляя сложное сочетание художественных приемов и средств для выражения единой четко слаженной концепции, на которой держится единство романа.

15 Поетика жанру „Тома Джонса” Філдінга.

Новаторские принципы получили развернутое выражение в шедевре Филдинга «Томе Джонсе». Вводные теоретико-эстетические главы «Тома Джонса» представляют собою настоящий манифест просветительской эстетики. Воспитательно-публицистическое значение литературы — с точки зрения Филдинга — огромно; борьба с соц. злоупотреблениями, с человеческими пороками и лицемерием — задача, которую сам Филдинг ставил себе в каждом своем романе. Смех, с его точки зрения, одно из наиболее могучих средств художника в этой борьбе.

«Комическая эпопея» Филдинга имела своих предшественников и в лице испанского плутовского романа XVI—XVII вв., и в лице французского «комического романа» XVII в. Однако новая тематика, введенная ими в лит-ру, — жизнь плебейских «низов» общества, — используется ими почти неизменно в плане гротеска. В творчестве же Ф. буржуа входит в лит-ру в прозаическом костюме мистера Оллверти и Тома Джонса, в обычном облике рядового гражданина буржуазной Англии XVIII в.

Проблема человеческой природы — основная проблема для всего буржуазного просветительства XVIII в. — занимает центральное место и в творчестве Ф., в особенности в «Томе Джонсе», наполняя его романы новым морально-философским содержанием. Природа человека сама по себе далеко не плоха, плохое воспитание, плохие привычки и обычаи развращают нашу природу и направляют ее к пороку. За порочность нашего мира ответственны его правители, в том числе, я боюсь, и духовенство. Таким же просветительским оптимизмом дышат и заключительные страницы беседы Тома Джонса с Горным отшельником, где Том Джонс со всем пылом своей молодости противопоставляет человеконенавистничеству своего хозяина глубоко оптимистическую веру в человеческое достоинство.

Однако, согласно Ф., добродетель сама по себе так же недостаточна, как недостаточен разум, оторванный от добродетели. Победа Тома Джонса над Блайфилом раскрывается не только как победа абстрактной Добродетели над абстрактным Пороком, но и как победа обладателя доброго сердца (хотя бы он и нарушил все правила буржуазной нравственности) над односторонностью буржуазного благоразумия. Эта апелляция от разума к чувству, от благоразумия к доброму сердцу в творчестве Ф. уже заставляет предчувствовать предстоящую критику буржуазного общества в произведениях сентименталистов. «Том Джонс» отмечает собой вершину творчества Ф.

16. Особливості новаторства Стерна в романі „Сентиментальна подорож”.

Первые 2 тома "Сентиментального путешествия по Франции и Италии", изданные, незадолго до смерти Стерна, были посвящены Франции; итальянская часть не была написана. Впрочем, реальная география играла в этих оригинальных путевых заметках самую незначительную роль. Если "Тристрам Шенди" был пародией на классич. роман XVIII века, то "С.П" было не менее откровенной пародией на традиц. жанр путешествия - один из самых устоявшихся и почтенных жанров тогдашней лит-ры. До вторжения Стерна границы и задачи этого жанра казались точно определенными. Авторы путешествий ставили себе обычно информационные и дидактические цели. Они поучали, развлекая. Хотя Стерн и присваивает всем главам своей книги названия франц. городов и почтовых станций, в соответствии с обычным маршрутом тогдашних путешественников-англичан, он гораздо более озабочен здесь, условно говоря, пейзажами человеческой души - анализом духовного климата личности, так легко меняющегося в зависимости от обстоятельств. Главные происшествия, описываемые Стерном, разыгрываются в сознании героя. В "С.П." преобладает субъективное начало. "Сентиментальный путешественник" решительно отличается, как заявляет он сам, от всех других родов и видов путешественников: от путешественников пытливых, путешественников лживых, путешественников тщеславных и пр. Сентимент. путешественник чуток ко всем впечатлениям бытия и склонен к самоанализу.

"Автор" "С.П." - друг братьев Шенди, англиканский священник Йорик, не только чужд ханжеской набожности, но, напротив, не скрывает своего жизнелюбия и открыт всем чувственным радостям и соблазнам, которые встречаются на его пути. Созданному буржуазными моралистами прописному образу благомыслящего человека, без труда умеряющего свои страсти разумом, он противопоставляет другой, единственно жизненный и реальный, образ человека, в сознании которого сталкиваются самые противоположные побуждения и порывы, связанные сложнейшими взаимопереходами. По Стерну, даже самый доброжелательный человек все же не чужд себялюбия. Выяснение взаимосвязей эгоизма и великодушия, "высокого" и "низкого" сознания и составляет главную цель психологического самоанализа, которым постоянно занят герой. Он не прочь пошутить и над самим собой, и над читателем. Как бы дразня строгих пуритан-моралистов, он не скупится на фривольные намеки, щекотливые анекдоты, двусмысленные шутки.

"Сентиментальное путешествие" было написано умирающим, который догадывался, что жить ему остается недолго. Тем большего восхищения достойно мужество писателя, который наперекор смерти славил жизнь во всех ее проявлениях. В отличие от Свифта и Вольтера, Дидро и Руссо, Стерн не был ни соц. мыслителем, ни политич. борцом. Но он указал искусству новые пути к познанию и изображению человека. "Сентимент. путешествию" обязано своим названием одно из самых значительных течений в европейской лит-ре 2-й половины XVIII века - сентиментализм.

17. Поетика жанру філософської повісті Вольтера.

В философских повестях Вольтера мы тщетно стали бы искать психологизм, погружение в душевный мир персонажей, достоверную обрисовку человеческих характеров или правдоподобный сюжет. Главное в них — предельно заостренное сатирическое изображение социального зла, жестокости и бессмысленности существующих общественных институтов и отношений.

В самой глубокой и значительной повести Вольтера «Кандид» отчетливо выступает философский перелом, происшедший в сознании писателя после возвращения из Пруссии и Лиссабонского землетрясения. Оптимистическая идея Лейбница о «предустановленной гармонии добра и зла» последовательно опровергается событиями жизни главного героя -скромного и добродетельного юноши Кандида: за несправедливым изгнанием из баронского замка, где он воспитывался из милости, следуют насильственная вербовка в рекруты, истязание шпицрутенами, картины кровавой резни и мародерства солдат, Лиссабонское землетрясение и т. д. Повествование строится как пародия на авантюрный роман — герои переживают самые невероятные приключения, которые следуют друг за другом в головокружительном темпе; их убивают (но не до конца!), вешают (но не совсем!), потом они воскресают; любящие, разлученные, казалось бы, навеки, встречаются вновь и соединяются счастливым браком, когда от их молодости и красоты не осталось и следа. Действие переносится из Германии в Португалию, в Новый Свет, в утопическую страну Эльдорадо, где золото и драгоценные камни валяются на земле как простые камешки; потом герои возвращаются в Европу и, наконец, обретают мирное убежище в Турции, где разводят плодовый сад. Уже сам контраст между приземленно-бытовой концовкой и напряженно-драматическими событиями, предшествующими ей, характерен для гротескной манеры повествования. Действие с его неожиданными, парадоксальными поворотами, стремительной сменой эпизодов, декораций и персонажей оказывается нанизанным на непрекращающийся философский спор между лейбницианцем Панглоссом, пессимистом Мартеном и Кандидом, который постепенно, умудренный жизненным опытом, начинает критически относиться к оптимистической доктрине Панглосса. Такая концовка повести может означать нередкий у Вольтера уход от какого-либо определенного решения, от выбора между двумя противоположными концепциями мира. Но возможно и другое толкование — призыв обратиться от бесполезных словопрений к реальным, практическим, пусть малым, делам.

18. Поетика жанру роману „Монахіня” Дідро: психологич.повесть, посвящ. критике монастырей как вредного, противоестествен. и антиобщ.явления на примере героини Сюзанны Симонен раскрыто тяжелое положение женщины в общ-ве и семье. Девушка умна, красива, здорова. Природа создала ее для жизни, а общество руководст-сь предрассудками, обрек.ее на аскетич.отречение от всех интересов, желаний, склон-тей, и отказывая ей в природной свободе, руководствуясь противоест.моралью, проповедуемой церковью, заков.ее в кандалы. Девушка протестует, отстаивая свои права на жизнь и счастье. „М.” полож. начало многочисль.антимонастырской прозе, особенно хар-ой для периода Фр.бурж.прозы и явившейся составной частью антиклерикального револ.ис-ва. В монастырских порядках, кот.представляют собой страшное извращение понятий о природе человека, все противно Сюз. Роман написан в форме записок-исповеди Сюз., как видит ее писатель-чуткая, отзывчивая, наивн. Она глубоко религиозна и тем не менее каждый ее поступок явл.протестом против религии. Наивность ее олицетворяет здравый смысл „естественного человека”, пред взором кот.спадают маски цивилизации. Излюбленый фр.,прос-лями метод судить цивил-цию судом нивного человека или декаря. Наивным простосердечием дышит каждая строка повести:все описания лаконичны, сведены до минимума. Здесь нет многоцветных картин природы, как у Руссо, нет лирических страниц. Перед нами сухая, почти протокольная запись.