ЗМАГАННЯ

Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 672

1.После кончины Кира царство наследовал Камбис, сын Кира и Кассанданы, дочери Фарнаспа, скончавшейся уже раньше. Кир не только сам глубоко скорбел о покойной супруге, но и всем подданным своим повелел объявить траур. Сыном этой женщины и Кира и был Камбис. Камбис уже считал ионян и эолийцев своими наследственными подданными. Поэтому, собираясь в египетский поход, он взял с собой среди прочих народностей также и этих эллинов.

2.Египтяне же до царствования Псамметиха[158] считали себя древнейшим народом на свете. Когда Псамметих вступил на престол, он стал собирать сведения о том, какие люди самые древние. С тех пор египтяне полагают, что фригийцы ещё древнее их самих, а сами они древнее всех остальных народов. Псамметих, однако, собирая сведения, не нашёл способа разрешить вопрос: Какие же люди древнейшие на свете? Поэтому он придумал вот что. Царь велел отдать двоих новорождённых младенцев (от простых родителей) пастуху на воспитание среди стада [коз]. По приказу царя никто не должен был произносить в их присутствии ни одного слова. Младенцев поместили в отдельной пустой хижине, куда в определённое время пастух приводил коз и, напоив детей молоком, делал всё прочее, что необходимо. Так поступал Псамметих и отдавал такие приказания, желая услышать, какое первое слово сорвётся с уст младенцев после невнятного детского лепета. Повеление царя было исполнено. Так пастух действовал по приказу царя в течение двух лет. Однажды, когда он открыл дверь и вошёл в хижину, оба младенца пали к его ногам и, протягивая ручонки, произносили слово «бекос»[159]. Пастух сначала молча выслушал это слово. Когда затем при посещении младенцев для ухода за ними ему всякий раз приходилось слышать это слово, он сообщил об этом царю; а тот повелел привести младенцев пред свои царские очи. Когда же сам Псамметих также услышал это слово, то велел расспросить, какой народ и что именно называет словом «бекос», и узнал, что так фригийцы называют хлеб. Отсюда египтяне заключили, что фригийцы ещё древнее их самих. Так я слышал от жрецов Гефеста[160] в Мемфисе. Эллины же передают об этом ещё много вздорных рассказов, и, между прочим, будто Псамметих велел вырезать нескольким женщинам языки и затем отдал им младенцев на воспитание.

3.Столько рассказов о воспитании обоих детей мне передавали. Пришлось мне слышать и другие рассказы в Мемфисе от жрецов Гефеста. Потом я направился в Фивы и Гелиополь, чтобы установить, сходятся ли тамошние рассказы с мемфисскими. Ведь в Гелиополе, как говорят, знают об этом больше, чем в остальном Египте. Впрочем, то, что мне рассказывали о богах, я не намерен передавать, за исключением только имён богов, так как, по моему мнению, о богах все люди знают одинаково мало. Если же мне придётся говорить об этом, то только для связи моего повествования.

4.Что же касается деяний человеческих, то вот что единогласно передавали мне [жрецы]. Египтяне были первыми людьми на свете, кто установил продолжительность года, разделив его на двенадцать частей [по] временам года[161]. Это открытие, по словам жрецов, египтяне сделали, наблюдая небесные светила. Их способ исчисления [месяцев], как мне думается, точнее эллинского: Эллины ведь каждый третий год добавляют вставной месяц, чтобы сохранить соответствие времён [естественного года][162]. Египтяне же считают двенадцать месяцев по тридцать дней и прибавляют каждый год [в конце] ещё пять дней сверх [этого] числа, причём у них круговращение времён года [всегда] приходится на одно и то же время. Они утверждают также, что имена двенадцати богов восходят к египтянам, а от них заимствованы эллинами. Египтяне также были первыми, кто стал воздвигать богам алтари, статуи и храмы и высекать изображения на камне. Что это именно так, мне пришлось во многих случаях убедиться на деле. Древнейшим царём из людей в Египте был Мин. В его время весь [Нижний] Египет, кроме Фиванской области, являлся болотом и вся местность, лежащая теперь ниже озера Мериды, находилась под водой. До озера же от моря семь дней теперь плавания вверх по реке.

5.Эти рассказы о стране мне представляются совершенно правильными. И действительно, всякий здравомыслящий человек (даже если он об этом раньше и ничего не слышал) с первого взгляда убедится, что [Нижний] Египет, куда эллины плавают на кораблях, недавнего происхождения и является даром реки [Нила]. И такова же часть страны ещё на расстоянии трёхдневного пути плавания вверх по реке от озера, хотя об этой области ничего подобного не говорят. Ведь свойство почвы Египта вот какое. Если, подплывая к Египту, бросить лот, даже на расстоянии дневного пути от берега, то вытащишь ил на глубине одиннадцати оргий. Это показывает, сколь далеко идут наносы [реки].

6.Протяжение морского побережья самого Египта – шестьдесят схенов. К Египту я причисляю всё побережье от Плинфинского залива до озера Сербонида[163], к которому примыкает гора Касий. Отсюда – то и следует считать шестьдесят схенов. Ведь малоземельные народы измеряют свою землю оргиями, те же, что богаче землёй, – стадиями, ещё более богатые – парасангами, а самые богатые – схенами. Парасанг же составляет тридцать стадий, а каждый схен (египетская мера) равен шестидесяти стадиям. Поэтому длина египетского побережья равняется три тысячи шестьсот стадий.

7.От побережья в глубь страны, то есть вплоть до Гелиополя, Египет широк, сплошь низменный, обилен водой и покрыт илистыми наносами. Путь вверх от моря до Гелиополя приблизительно так же велик, как дорога от алтаря Двенадцати богов в Афинах до Писы, именно до храма Зевса Олимпийского. Если точно измерить оба эти расстояния, то, конечно, разница будет небольшая, не больше пятнадцати стадий. Ведь по дороге от Афин до Писы тысячу пятьсот стадий без пятнадцати, тогда как путь от моря до Гелиополя составляет полностью тысячу пятьсот стадий.

8.От Гелиополя в глубь страны Египет суживается[164]. Здесь с одной стороны он ограничен Аравийскими горами, которые непрерывно тянутся с севера на юг, вплоть до так называемого Красного моря. В этих горах находятся каменоломни, откуда вырубали камни для пирамид в Мемфисе. Там горы кончаются и поворачивают, как сказано, к Красному морю. В самом широком месте, как я слышал, нужно два месяца, чтобы перейти [эти горы] с востока на запад. В восточных пределах, говорят, растёт ладан[165]. Таковы эти горы. На другой же, ливийской, стороне тянутся скалистые и «в зыбком песке глубоко погребённые»[166] горы. В этих горах стоят пирамиды. Простираются эти горы так же, как и Аравийские, с севера на юг. Итак, начиная от Гелиополя, Египет уже более не широк (поскольку эта местность принадлежит к Египту), но около четырнадцати дней пути вверх по течению [Нила] Египет – узкая страна. Между этими упомянутыми горами земля плоская и в самом узком месте, по моей оценке, расстояние между Аравийскими и Ливийскими горами не больше двухсот стадий. Отсюда Египет снова расширяется. Таковы природные свойства этой страны.

9.А от Гелиополя до Фив девять дней плавания вверх по реке, длина же пути составляет четыре тысячи восемьсот шестьдесят стадий, или восемьдесят один схен. Вот число стадий Египта в общей сложности: Так, длина морского побережья Египта, как я уже сказал выше[167], составляет три тысячи шестьсот стадий. Теперь я покажу, как велико расстояние от моря в глубь страны до Фив; оно составляет шесть тысяч сто двадцать стадий, а от Фив до города под названием Элефантина – тысячу восемьсот[168].

10.Итак, большая часть этой названной области, как меня уверяли жрецы, и как я сам думаю, лишь [недавнего происхождения] и является наносной землёй; и действительно, у меня создалось впечатление, что низменность, лежащая между упомянутыми горами к югу от Мемфиса, некогда была морским заливом совершенно так же, как долины в Илионской области[169] и в Тевтрании около Эфеса и долина Меандра (если вообще можно сравнивать эти маленькие долины с огромной египетской низменностью). Ведь ни одну из рек, образовавших свои долины наносами, нельзя по ширине сравнить даже с одним рукавом при устье Нила (а у него таких рукавов пять). Впрочем, есть также и в других местах реки (хотя и не такой величины, как Нил), которые совершили огромную работу. Я мог бы назвать среди них именно Ахелой, который течёт через Акарнанию и при впадении в море уже соединил с материком половину Эхинадских островов.

11.А в Аравии, недалеко от Египта, есть морской залив, который тянется от так называемого Красного моря [до Сирии]. Он очень длинный и узкий, как я сейчас объясню: Чтобы переплыть залив в длину на гребном судне от самой отдалённой части залива в открытое море, требуется сорок дней, тогда как в ширину в самом широком месте нужно всего полдня плавания. Каждый день в заливе бывает прилив и отлив. Таким именно заливом, как мне думается, был когда – то и Египет: Он [залив] простирался от Северного моря к Эфиопии, тогда как Аравийский, о котором я ещё скажу, тянулся от Южного моря к Сирии. Оба залива почти соприкасались друг с другом своими вершинами, если бы они не расходились, отделённые только узким пространством земли. Если бы Нил вздумал переменить своё течение и направиться в этот Аравийский залив, то, что помешало бы реке занести его илом за двадцать тысяч лет? Я же думаю, что для этого нужно всего лишь десять тысяч лет. Почему же за всё время, прошедшее до моего рождения, даже гораздо больший залив не оказался занесённым илом этой столь огромной и деятельно [отлагающей наносы] реки?

12.Итак, я верю рассказам жрецов о Египте и целиком разделяю их мнение. Я вижу ведь, что египетское побережье выдаётся в море дальше соседних областей. Затем в горах находят раковины, и из почвы выступает солёная вода, которая разрушает даже пирамиды. Далее, там одна – единственная гора – та, что выше Мемфиса, – покрыта песком. Наконец, ни почва пограничной Аравии, ни Ливии, ни Сирии (аравийская прибрежная полоса населена сирийцами) не похожа на египетскую. Египетская почва – чёрная[170], рыхлая, именно потому, что она состоит из ила, перенесённого Нилом из Эфиопии[171]. Почва же Ливии, как известно, каменистая и довольно песчаная, тогда как аравийская и сирийская – более глинистая и несколько каменистая.

13.Жрецы приводили к тому же ещё вот какой весьма важный довод: Во времена царя Мерида всякий раз, когда река поднималась, по меньшей мере, на восемь локтей, она заливала Египет ниже Мемфиса. И ещё не прошло и девятьсот лет после кончины Мерида[172], когда я слышал об этом от жрецов. Теперь же река затопляет страну, только если уровень воды достигает пятнадцати или шестнадцати локтей, по меньшей мере. Поэтому я полагаю: Если эта страна будет и дальше расти в том же соотношении и становиться всё выше, то когда – нибудь Нил вообще не будет затоплять её. Область же ниже озера Мериды, и особенно жители так называемой Дельты, впредь будут всегда испытывать то, что они раньше предрекли эллинам. Ведь когда они услышали, что вся эллинская земля орошается дождём (а не, так как их страна, реками), то объявили, что эллины когда – нибудь обманутся в своих твёрдых упованиях [на небесную помощь] и испытают страшный голод. Этим они хотели сказать, что если божество не ниспошлёт им больше дождя, а долгую засуху, то эллинов «поразит» голод: Ведь влага у эллинов только от Зевса.

14.То, что египтяне говорят об эллинах, правильно. Теперь я расскажу, как обстоит дело у самих египтян. Если область ниже Мемфиса (именно та, что растёт [от наносов]) также и впредь будет возвышаться от наносов в такой же мере, как я сказал выше, то разве жители её не будут страдать от голода? Ведь в их стране не бывает дождей, а река уже перестанет заливать поля. Теперь, конечно, нет другого народа на свете (а также и в остальном Египте), кто так легко добывал бы плоды своей земли, как здесь. Им ведь не нужно трудиться, проводя борозды плугом, разрыхлять землю [киркой] и заниматься прочими работами на ниве, столь изнурительными для остальных людей. После каждого естественного разлива, когда река, оросив поля, снова входит в берега, каждый египтянин засевает свою пашню, а потом выгоняет на неё свиней. Затем, когда семена втоптаны в почву свиньями, ожидают время жатвы, а потом при помощи этих же свиней обмолачивают зерно и, наконец, свозят его в амбары[173].

15.Итак, если мы согласимся с мнением ионян, которые только одну Дельту считают Египтом, а побережьем Египта называют лишь пространство на сорок схенов, от так называемой башни Персея до пелусийских заведений для вяления и засола рыбы[174], и от моря [в глубь страны] только местность до города Керкасора (то есть до места, где Нил разделяется и один его рукав течёт к Пелусию, а другой – к Канобу); остальная же часть Египетской земли, по их мнению, принадлежит частью к Ливии, а частью к Аравии; если, повторяю, примем это мнение, то, пожалуй, окажется, что у египтян прежде не было вовсе земли. Ведь, конечно, как утверждают, по крайней мере, сами египтяне (с чем и я согласен), Дельта – наносная земля и, так сказать, лишь недавно возникшая [из моря]. Если у египтян, в самом деле [когда – то] не было никакой земли, то они напрасно считали себя древнейшим народом на свете. И им вовсе не нужно было бы подвергать испытанию детей, на каком языке они сначала заговорят. Однако, как мне думается, египетский народ не только не произошёл одновременно с образованием так называемой у ионян Дельты, но существовал всегда, с тех пор как на свете появились люди. По мере же роста их страны многие жители оставались на старых местах, а многие постепенно стали спускаться вниз [по течению реки]. В древности же вообще только Фиванская область называлась Египтом[175]. Область эта в окружности простиралась на шесть тысяч сто двадцать стадий.

16.Итак, если наш взгляд правилен, то представления ионян о Египте ложны. Если же правы ионяне, то я могу показать, что эллины и сами ионяне не умеют считать: Они утверждают, что существуют три части света – Европа, Азия и Ливия. К ним, однако, придётся причислить ещё и четвёртую часть света – египетскую Дельту, так как она не принадлежит ни Азии, ни Ливии. Ведь, согласно этому взгляду, Нил не образует границы между Азией и Ливией, но разделяется на рукава на вершине Дельты, так что Дельта оказывается между Азией и Ливией.

17.Впрочем, предоставим ионянам думать [как им угодно]. Я же держусь вот какого мнения об этом: Египтом я считаю всю страну, населённую египтянами, так же как Киликией и Ассирией [признаю] всю область, населённую киликийцами и ассирийцами. И, собственно говоря, я не знаю настоящей границы между Азией и Ливией, кроме самой Египетской земли. Если же принять обычное у эллинов представление [о границе], то придётся целиком весь Египет (начиная от Катадупов[176] и города Элефантины [вниз по течению реки]) считать разделённым на две части, которые имеют два названия. Ведь одна часть Египта принадлежит Ливии, другая – Азии: Начиная от Катадупов, в своём течении к морю Нил рассекает Египет на две части. Вплоть до города Керкасора Нил течёт по одному руслу. Здесь же он течёт, уже разделяясь на три рукава, из которых один (так называемое Пелусийское устье) поворачивает на восток, другой – на запад (это устье называется Канобским). Третий же рукав течёт прямо в море вот как: Начинается он на вершине Дельты и на своём пути к морю разделяет Дельту на две равные половины. Это устье несёт к морю огромную массу воды. Оно самое знаменитое и называется Себеннитским устьем. Есть и ещё два других устья, которые ответвляются от этого Себеннитского устья и текут в море. Вот их названия: Одно – Саисское, другое – Мендесийское. Больбитское же и Буколийское устья – не естественные, а искусственно [рукой человека] прорытые устья.

18.В пользу моего мнения, что Египет так велик, как я указал здесь, я могу сослаться ещё и на изречение оракула Аммона (я узнал об этом изречении уже после того, как составил своё мнение о Египте). Жители египетских городов Мареи и Аписа (на границе с Ливией), которые считали себя ливийцами, а не египтянами, тяготились [египетскими] религиозными обычаями и обрядами. Так, они не желали воздерживаться от [вкушения] коровьего мяса. Поэтому они отправили [вестников] к оракулу Аммона объявить, что у них нет ничего общего с египтянами. Они ведь, по их словам, не только живут вне Дельты, но и говорят на разных языках и [потому] просят позволения вкушать мясо всех животных. А бог отклонил их просьбу и сказал, что вся страна, наводняемая и орошаемая Нилом, принадлежит Египту и все люди, живущие ниже Элефантины и пьющие нильскую воду, – египтяне. Такой ответ они получили от оракула.

19.Когда Нил выходит из берегов, то не только заливает Дельту, но даже и часть так называемой Ливийской и Аравийской области, именно [область] на два дня пути в обе стороны (иногда больше, иногда меньше). О природных свойствах этой [удивительной] реки я не мог ничего узнать ни от жрецов, ни от кого – либо другого. Именно, я старался дознаться у них, почему Нил, начиная от летнего солнцестояния, выходит из берегов и [вода его] поднимается в течение приблизительно ста дней; по истечении же этого срока вода снова спадает, река входит в своё прежнее русло и затем низкий уровень воды сохраняется целую зиму, вплоть до следующего летнего солнцестояния. Ни один египтянин не мог мне ничего сообщить о [причинах] этого явления, никто не был в состоянии ответить на вопрос: Отчего природа Нила прямо противоположна природе остальных рек. Путём расспросов я желал узнать причину указанного явления и почему из всех рек [на свете] только с этой реки не дуют [холодные] ветры.

20.Однако некоторые эллины, которые хотели, конечно, прославиться своими знаниями и проницательностью, высказали три различных объяснения причин разливов [Нила]. Два из них, собственно, даже не заслуживают обсуждения (разве что вкратце), но мне хочется, по крайней мере, упомянуть о них. Согласно одному толкованию, причиной нильских разливов являются этесийские ветры, которые – де препятствуют реке течь в море[177]. Однако в иные годы этих ветров не бывает, но подъём воды в Ниле всё – таки происходит. К тому же, если бы причиной тут были ветры, то и все другие реки, также текущие против них, должны были бы вести себя подобно Нилу.

21.Второе толкование ещё неразумнее и, так сказать, удивительнее первого[178]. Оно гласит: Подъём и спад [воды Нила] происходит оттого, что Нил вытекает из Океана, а этот Океан обтекает всю землю кругом.

22.Наконец, третье объяснение, хотя и наиболее правдоподобное, тем не менее, самое ложное. Действительно, и оно так же решительно ничего не объясняет, утверждая, будто Нил выходит из берегов от таяния снегов[179]. Между тем Нил течёт из Ливии, затем проходит через Эфиопскую землю и впадает в море в Египте. В самом деле, как же [разлив] Нила может происходить от [таяния] снегов, если эта река течёт из самых жарких стран в страны, значительно более холодные. По крайней мере, всякому, кто вообще в состоянии судить о таких предметах, представляется невероятным, чтобы [разлив] Нила происходил от [таяния] снегов. Первый и решающий довод [против этого] – знойные ветры, дующие из этих стран. Во – вторых, в этой земле вовсе не бывает дождей и она никогда не покрывается льдом. После же снегопада в течение пяти дней непременно должны выпадать дожди. Поэтому если бы [в этих странах] шёл снег, то были бы также и дожди. В – третьих, люди там чёрные от действия [сильного] зноя. Коршуны и ласточки остаются там целую зиму, а журавли, спасаясь от скифских холодов, прилетают в эти места на зимовку. Итак, если бы в этой стране, по которой течёт и откуда берёт начало Нил, выпадало бы хоть немного снега, то ни один из приведённых фактов был бы невозможен, как это и логически необходимо.

23.Толкователь же, который рассуждает об Океане[180], забрался в такую тёмную, неизведанную область и [потому] ничего не доказывает. Мне, по крайней мере, ничего не известно о существовании реки Океана. Имя: «Океан» придумал, по моему мнению, Гомер или ещё какой – нибудь древний поэт и ввёл его в свою поэзию.

24.А если теперь, отвергнув приведённые мнения, я должен высказать свой собственный взгляд на это неясное явление, я скажу, отчего, как мне думается, разливы Нила происходят летом. Зимней порою солнце, гонимое северными ветрами, уходит со своего обычного летнего пути в Верхнюю Ливию. Этим, одним словом, и объясняется всё явление. Ведь та страна, к которой ближе всего этот бог [солнце] и где он пребывает, естественно, самая безводная, и реки там высыхают.

25.Если же вдаваться в подробности, то дело обстоит вот как. На своём пути через Верхнюю Ливию солнце производит вот какое действие: Так как при всегда ясном небе земля там нагрета и нет холодных ветров, то действие [солнца] там такое же, как в летнее время [у нас], когда оно проходит посредине неба. Ведь солнце притягивает к себе воду и затем снова отталкивает её вверх, где её подхватывают ветры, рассеивают и заставляют испаряться. Поэтому совершенно естественно, что ветры, дующие из этой страны (именно, южный и юго – западный), больше всего приносят дождей. Солнце же, мне думается, каждый раз не отдаёт назад всю нильскую воду, которую ежегодно притягивает к себе, но [всегда] оставляет некоторое количество себе [в пищу]. Когда же зима подходит к концу, солнце снова возвращается на середину неба и с этих пор уже равномерно притягивает к себе воду из всех рек. До того времени [зимою] благодаря обильному притоку дождевой воды реки полноводны, так как в стране выпадают обильные дожди и она испещрена [полными воды] оврагами. Летом же, когда дождей больше нет и солнце притягивает воду, реки мелеют. Нил же, не питаемый дождями, напротив, как раз в это время, когда солнце не притягивает его воды, [то есть зимою], – единственная из всех рек, у которой, естественно, зимой гораздо меньше воды (сравнительно с нормальным уровнём её летом). Ведь летом солнце притягивает к себе нильские воды в такой же мере, как и воды других рек, тогда как зимой только один Нил подвергается действию солнечных лучей. Таким образом, я держусь того мнения, что солнце – причина [летних разливов] и зимнего обмеления Нила.

26.Я думаю также, что от солнца зависит и сухость воздуха в этих странах, так как оно раскаляет [землю] на своём пути. Таким образом, в Верхней Ливии – вечное лето. Если бы порядок времён года [и стран света] изменился, и в той части неба, где теперь северный ветер и зима, были бы южный ветер и полдень, и северный ветер дул бы из тех краёв, откуда теперь дует южный ветер; если бы это было так, тогда солнце (лишь только зима и северный ветер прогонят его с середины неба) пошло бы в Верхнюю Европу вместо Верхней Ливии, как теперь, и на пути солнца через всю Европу, как я думаю, оно действовало бы на Истр почти таким же образом, как теперь на Нил.

27.А почему не дует с Нила холодный ветер, по – моему, объясняется вот чем: Из очень знойных стран, как правило, вообще не дуют ветры, но всегда только из какой – нибудь холодной.

28.Впрочем, пусть это остаётся, как есть и как было искони! Что до истоков Нила, то никто из египтян, ливийцев или эллинов, с которыми мне приходилось иметь дело, не мог ничего мне сообщить об этом, кроме храмового писца и управителя храмовым имуществом Афины в египетском городе Саисе[181]. Но, как мне кажется, он шутил, утверждая, будто можно знать это. Рассказывал же он вот что: Есть две горы с остроконечной вершиной, возвышающиеся между городами Сиеной в Фиванской области и Элефантиной. Названия этих гор – Крофи и Мофи. Между этими – то горами и выходят на поверхность бездонные источники Нила, причём половина их вод течёт на север, в Египет, а другая половина на юг, в Эфиопию[182]. А то, что эти источники бездонные, установил, по его словам, произведя исследование, египетский царь Псамметих. Царь приказал свить канат длиной во много тысяч оргий и опустить в пропасть, но канат не достал до дна. Если писец действительно сказал правду, то его рассказ, по – моему, доказывает только то, что в этой местности есть сильные водовороты, встречные течения и воды [поэтому] разбиваются там о скалы, отчего опущенный туда лот не мог достичь дна.

29.Так вот, ни от кого другого я ничего не мог узнать об этом. Впрочем, свои изыскания я распространил как можно дальше, так как я сам доходил до города Элефантины; начиная же оттуда, мне пришлось, конечно, собирать сведения по слухам и расспросам. Если плыть вверх по течению до города Элефантины, то местность круто повышается. Поэтому здесь нужно привязывать канат к барке с обеих сторон и тащить вперёд, как быка. А если канат оборвётся, то барку отнесёт течением вниз. Расстояние же это [вверх по течению от Элефантины до острова Тахомпсо] составляет четыре дня плавания. Здесь Нил излучист наподобие Меандра[183]. Таким – то образом приходится преодолевать это расстояние в двенадцать схенов. Затем вступаем в ровную долину, где Нил образует остров под названием Тахомпсо. Выше Элефантины живут уже эфиопы, и остров этот наполовину населяют они, а наполовину египтяне. К этому острову примыкает большое озеро[184], вокруг которого живут эфиопы – кочевники. Переплыв это озеро, попадаем снова в Нил, который вливается в это озеро. Затем приходится сойти с барки и далее двигаться сухим путём вдоль реки сорок дней. Ведь здесь Нил усеян острыми утёсами, [выступающими из воды] подводными камнями, так что плавание невозможно. Пройдя за сорок дней эту страну, садишься на другую барку и после двенадцатидневного плавания прибываешь в большой город по имени Мерое[185]. Этот город, как говорят, – столица всей Эфиопии. Жители его признают только двух богов – Зевса[186] и Диониса[187] – и почитают их весьма усердно. Там находится также прорицалище Зевса. В поход они выступают, когда и куда бог укажет им своим изречением.

30.Если же плыть далее от этого города, то за то же самое время, какое требуется для переезда из Элефантины в столицу эфиопов, достигнешь страны «перебежчиков». Эти «перебежчики» называются по – египетски «асмах»[188], что на эллинском языке означает: «Люди, стоящие по левую руку царя». Это были те двести сорок тысяч египтян из сословия воинов, которые ушли к этим эфиопам вот почему. Во времена царя Псамметиха египтяне выставили пограничную стражу в городе Элефантине против эфиопов, в Дафнах, что в Пелусийской области, – против арабов и сирийцев и в Марее – против ливийцев. Ещё и в наше время стоит персидская стража в тех же самых местах, как и при Псамметихе. И действительно, и в Элефантине, и в Дафнах находится персидская пограничная охрана. И вот, когда эти египтяне три года провели там, неся стражу, и никто не пришёл их сменить, они сообща решили тогда отпасть от Псамметиха и переселиться в Эфиопию. А Псамметих, узнав об этом, пустился за ними в погоню. Когда же он настиг их, то настоятельно упрашивал возвратиться и не покидать [на произвол судьбы] отеческих богов, и жён, и детей. Тогда, как передают, один из беглецов ответил царю, указывая на свой половой орган: «Будь только это, а жёны и дети найдутся». Прибыв в Эфиопию, беглецы отдались под власть эфиопского царя. А тот наградил их за это вот каким образом. Некоторые эфиопские племена восстали против своего царя. Их – то и повелел царь египтянам изгнать и затем поселиться на земле изгнанников. И с тех пор, как эти египтяне поселились среди эфиопов, эфиопы восприняли египетские обычаи и сделались более культурными.

31.Таким образом, течение Нила (не считая пространства, по которому он течёт в Египте) известно на расстоянии четырёхмесячного плавания и сухопутного пути. Ведь столько получается месяцев, если сосчитать время пути от Элефантины до страны этих перебежчиков. Нил течёт здесь с запада на восток. О дальнейшем же его течении никто ничего определённого сказать не может. Ведь страна эта безлюдна из – за сильного зноя.

32.Впрочем, мне удалось узнать от киренцев ещё вот что: По их рассказам, при посещении прорицалища Аммона они беседовали с царём аммониев Этеархом. И вот, между прочим, речь у них зашла о Ниле, именно о том, что истоки его никому не известны. И Этеарх рассказал: Пришли к нему как – то насамоны (а народ это ливийский, живущий на Сирте и в области, расположенной несколько далее на восток). По прибытии этих насамонов царь спросил, не могут ли они сообщить более точные сведения о Ливийской пустыне. Они ответили: «Были у них отважные молодые люди, сыновья вождей. Возмужав, эти юноши придумывали разные сумасшедшие затеи и даже выбрали по жребию пятерых из своей среды совершить путешествие по Ливийской пустыне с целью проникнуть дальше и увидеть больше всех тех, кто раньше побывал в самых отдалённых её частях. На ливийском побережье Северного моря[189] от Египта до мыса Солоёнта всюду живут ливийцы, а именно многочисленные ливийские племена (кроме мест, занятых эллинами и финикиянами). [Внутренняя же часть] Ливии над морем, за населённой прибрежной областью к югу от этих племён, полна диких зверей. Ещё далее к югу от страны диких зверей земля песчаная, безводная и совершенно безлюдная. Итак, юноши, посланные сверстниками, отправились в путь с большим запасом воды и продовольствия. Сначала они шли по населённой местности, а затем, миновав её, прибыли в область диких зверей, а оттуда, наконец, в пустыню, держа путь всё время на запад. После многодневного странствования по обширной пустыне они снова увидели растущие в долине деревья. Подойдя к деревьям, юноши стали рвать висевшие на них плоды. В это время на них напали маленькие (ниже среднего роста) люди, схватили их и увели с собой[190]. А языка этих людей насамоны не могли понять, и те, кто их вёл, также не понимали речи насамонов. Юношей вели через обширные болота и, наконец, доставили в город, где все люди были так же малы, как и их вожаки, и [тоже] чёрного цвета. Мимо этого города протекает большая река, а течёт она с запада на восток и в ней были видны крокодилы».

33.Вот что я хочу сообщить о том, что мне передавали киренцы о своей беседе с Этеархом Аммонийским. Прибавлю только ещё: Со слов киренцев он сообщал, что насамоны благополучно возвратились назад и что все люди, к которым они приходили, были волшебниками. Что до реки, протекающей там мимо [города], то Этеарх считал её Нилом и не без основания: Ведь Нил течёт из Ливии, рассекая её посредине. И, как я заключаю, судя по известному о неизвестном, Нил берёт начало, как и Истр, в таких же отдалённых странах. Ведь река Истр начинается в стране кельтов у города Пирены и течёт, пересекая Европу посредине. Кельты же обитают за Геракловыми Столпами по соседству с кинетами, живущими на самом крайнем западе Европы. Впадает же Истр в Евксинский Понт, протекая через всю Европу там, где милетские поселенцы основали город Истрию.

34.Так вот, течение Истра, который несёт свои воды по населённым землям, известно многим. Об истоках же Нила никто ничего определённого сказать не может. Ведь Ливия, которую Нил пересекает, необитаема и пустынна. О его верхнем течении я рассказал всё, что только можно было узнать из рассказов. Затем Нил втекает в Египет. Египет же лежит приблизительно напротив Киликийской горной области. А отсюда до Синопы, что на Евксинском Понте, прямым путём для хорошего пешехода пять дней пути. Синопа же расположена против устья Истра[191]. Поэтому – то мне думается, что течение Нила, пересекающего всю Ливию, подобно течению Истра.

35.О Ниле сказано достаточно. Теперь я хочу подробно рассказать о Египте, потому что в этой стране более диковинного и достопримечательного сравнительно со всеми другими странами. Поэтому я должен дать более точное её описание. Подобно тому как небо в Египте иное, чем где – либо в другом месте, и как река у них отличается иными природными свойствами, чем остальные реки, так и нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов. Так, например, у них женщины ходят на рынок и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут. Другие народы при тканье толкают уток кверху, а египтяне – вниз. Мужчины [у них] носят тяжести на голове, а женщины – на плечах. Мочатся женщины стоя, а мужчины сидя. Естественные отправления они совершают в своих домах, а едят на улице на том основании, что раз эти отправления непристойны, то их следует удовлетворять втайне, поскольку же они пристойны, то открыто. Ни одна женщина [у них] не может быть жрицей ни мужского, ни женского божества[192], мужчины же [могут быть жрецами] всех богов и богинь. Сыновья у них не обязаны содержать престарелых родителей, а дочери должны это делать даже против своего желания.

36.В других странах жрецы богов носят длинные волосы, а в Египте они стригутся. В знак траура у других народов ближайшие родственники, по обычаю, стригут волосы на голове, египтяне же, если кто – нибудь умирает, напротив, отпускают волосы и бороду, тогда как обыкновенно стригутся. Другие народы живут отдельно от животных, а египтяне – под одной крышей с ними; другие питаются пшеницей и ячменём, в Египте же считается величайшим позором употреблять в пищу эти злаки. Хлеб там выпекают из полбы, которую некоторые называют зеей. Тесто у них принято месить ногами, а глину руками. Собирают они также и навоз. Половые части другие народы оставляют, как они есть; только египтяне (и те народности, которые усвоили этот обычай от них) совершают обрезание. Каждый мужчина носит у них две одежды, а всякая женщина – одну. Парусные кольца и канаты другие привязывают снаружи [к стенке судна], а египтяне же – внутри. Эллины пишут свои буквы и считают слева направо, а египтяне – справа налево. И всё же, делая так, они утверждают, что пишут направо, а эллины – налево. У них употребляется, впрочем, двоякого рода письмо: Одно называется священным [иератическим], а другое демотическим [общенародным][193].

37.Египтяне – самые богобоязненные люди из всех, и обычаи у них вот какие. Пьют они из бронзовых кубков и моют их ежедневно, при этом именно все, а не только некоторые. Они носят льняные одежды, всегда свежевыстиранные; об этом они особенно заботятся. Половые части они обрезают ради чистоты, предпочитая опрятность красоте. Каждые три дня жрецы сбривают волосы на своём теле, чтобы при богослужении у них не появилось вшей или других паразитов. Одеяние жрецы носят только льняное и обувь из [папирусного] лыка. Иной одежды и обуви им носить не дозволено. Дважды днём и дважды ночью они совершают омовение в холодной воде и, одним словом, соблюдают ещё множество других обрядов. Конечно, жрецы получают и немалые выгоды. Из своих средств им ничего не приходится тратить, так как они получают [часть] «священного» хлеба и каждый день им достаётся довольно большое количество бычьего мяса и гусятины, а также и виноградного вина. Напротив, употреблять в пищу рыбу им не дозволено. Бобов же в своей стране египтяне вовсе не сеют и даже не едят и дикорастущих ни в сыром, ни в вареном виде. Жрецы не терпят даже вида бобов, считая их нечистыми плодами. У каждого бога там, впрочем, не один, а много жрецов. Из них один – верховный жрец. Когда какой – нибудь жрец умирает, то ему наследует сын[194].

38.Быки считаются посвящёнными Эпафу[195], и поэтому их тщательно исследуют вот каким образом. Если найдут на нём хоть один чёрный волос, то бык считается нечистым. Исследование же это производит нарочно назначенный для этого жрец, причём животное стоит прямо, а затем лежит на спине. Потом у быка вытягивают язык, чтобы узнать, чист ли он от особых знаков, которые я опишу в другом месте. Жрец осматривает также волосы на хвосте: Правильно ли они по природе растут. Если животное окажется чистым по всем статьям, то жрец отмечает его, обвивая папирусом рога, и затем, намазав их печатной глиной, прикладывает свой перстень с печатью, после чего быка уводят. За принесение в жертву неотмеченного животного полагается смертная казнь.

39.Так вот, осмотр животного производится указанным способом. Жертвоприношение же совершается вот как. Отмеченное животное приводят к алтарю, где приносят в жертву, и возжигают огонь. Затем, совершив возлияние вином над алтарём, где лежит жертва, и, призвав божество, они закалывают животное, а после заклания отсекают голову. Тушу животного обдирают и уносят, призвав страшные проклятия на его голову. Если там есть рынок и на нём торгуют эллинские купцы, то голову приносят на рынок и продают. Если же эллинов нет, то голову бросают в Нил. Над головой же они изрекают вот какие заклятия: Если тем, кто приносит жертву, или всему Египту грозит беда, то да падёт она на эту голову. Обычаи, касающиеся голов жертвенных животных и возлияния вина, у всех египтян одинаковы и соблюдаются при каждом жертвоприношении и в силу этого обычая ни один египтянин не может употреблять в пищу головы какого – либо животного.

40.Способ потрошения и сжигания жертв у них различен для разных животных. Я имею в виду здесь [культ Исиды], которую они считают величайшей богиней и в честь неё справляют самое главное празднество[196]. При жертвоприношении Исиде они обдирают тушу быка и совершают молитву, а затем вынимают целиком желудок, но внутренности и жир оставляют в туше. Потом отрезают ляжки, верхнюю часть бедра, плечи и шею. После этого наполняют остальную тушу быка чистым хлебом, медом, изюмом, винными ягодами, ладаном, смирной и прочими благовониями. Наполнив тушу всем этим, они сжигают её, обильно поливая маслом. Перед принесением жертвы они постятся, а при сжигании жертв все участники предаются скорби. Затем, прекратив плач, устраивают пиршество из оставшихся [несожжёнными] частей жертв.

41.«Чистых» [лишённых особых примет] быков и телят египтяне приносят в жертву повсюду. Напротив, коров приносить в жертву им не дозволено: Они посвящены Исиде. Ведь Исида изображается в виде женщины с коровьими рогами (подобно изображению Ио у эллинов), и все египтяне точно так же почитают больше всех животных коров[197]. Вот почему ни один египтянин или египтянка не станет целовать эллина в уста и не будет употреблять эллинского ножа, вертела или котла. Они даже не едят мяса «чистого» быка, если он разрублен эллинским ножом. Погребают же павших [коров и быков] они вот каким способом: Коров бросают в реку, а быков всякий предаёт земле перед своим городом, причём один или два рога торчат над землёй как могильный знак. Когда туша сгниёт, в определённое время в каждый город с острова под названием Просопитида подъезжает барка. Остров этот лежит в Дельте: Окружность его равна девяти схенам. На этом острове Просопитиде много и других городов, а тот, откуда приходит барка за костями, называется Атарбехис, и на нём воздвигнуто святилище в честь Афродиты[198]. Из этого города выезжает много барок в разные египетские города выкапывать кости, которые потом увозят и погребают все в одном месте. Так же, как и быков, египтяне погребают и остальных животных, когда те околевают. Это ведь там всеобщий обычай, так как домашних животных они не убивают.

42.Все египтяне, принадлежащие к храмовому округу Зевса Фиванского или живущие в Фиванской области, не едят баранины, но приносят в жертву коз. Ведь они не везде почитают одних и тех же богов. Только Исиду и Осириса (который, по их словам, есть наш Дионис) они все одинаково чтят. Напротив, египтяне, принадлежащие к храмовому округу Мендеса, не употребляют в пищу козьего мяса, но приносят в жертву овец. По рассказам фиванцев и всех тех, кто по их побуждению воздерживается от баранины[199], обычай этот установлен вот почему. Геракл захотел однажды непременно увидеть Зевса, а тот вовсе не пожелал, чтобы Геракл его видел. Когда Геракл стал настойчиво добиваться [свидания], Зевс придумал хитрость: Он ободрал барана и отрезал ему голову, затем надел на себя руно и, держа голову перед собой, показался Гераклу. Поэтому – то египтяне и изображают Зевса с ликом барана, а от египтян переняли такой способ изображения аммонии (они происходят от египтян и эфиопов, а язык у них смешанный из языков этих народов). По – моему, и своё имя аммонии заимствовали от Зевса; ведь в Египте Зевса называют Аммоном. Так вот, фиванцы не приносят в жертву баранов; они считают баранов священными по упомянутой выше причине. Только в единственный день в году на празднике Зевса они закалывают одного барана и, сняв руно, надевают его на статую Зевса, как это сделал некогда сам бог. Затем они приносят к ней другую статую Геракла. После этого все жители храмовой округи оплакивают барана и потом погребают в священной гробнице[200].

43.О Геракле же я слышал, что он принадлежит к сонму двенадцати богов. Напротив, о другом Геракле, который известен в Элладе, я не мог ничего узнать в Египте. Впрочем, тому, что египтяне заимствовали имя Геракла не от эллинов, а скорей, наоборот, эллины от египтян, у меня есть много доказательств. Между прочим, оба родителя этого Геракла – Амфитрион и Алкмена – были родом из Египта[201]. Египтяне утверждают также, что имена Посейдона и Диоскуров им неизвестны и эти боги у них не приняты в сонм прочих богов. Но, в самом деле, если бы они вообще заимствовали у эллинов имя какого – нибудь божества, то, конечно, они, прежде всего, должны были бы заимствовать имена этих богов (предполагая, что уже в те стародавние времена они занимались мореплаванием, а также и среди эллинов были мореходы, как я думаю и твёрдо убеждён). Поэтому египтяне должны были бы скорее знать имена этих богов, чем имя Геракла. Но Геракл – древний египетский бог, и, как они сами утверждают, до царствования Амасиса[202] протекло тысячу семьсот лет с того времени, как от сонма восьми богов [первого поколения] возникло двенадцать богов[203], одним из которых они считают Геракла.

44.Так вот, желая внести в этот вопрос сколь возможно больше ясности, я отплыл в Тир Финикийский, узнав, что там есть святилище Геракла. И я видел это святилище, богато украшенное посвятительными дарами. Среди прочих посвятительных приношений в нём было два столпа, один из чистого золота, а другой из смарагда, ярко сиявшего ночью[204]. Мне пришлось также беседовать со жрецами бога, и я спросил их, давно ли воздвигнуто это святилище. И оказалось, что в этом вопросе они не разделяют мнения эллинов. Так, по их словам, святилище бога было воздвигнуто при основании Тира, а с тех пор, как они живут в Тире, прошло две тысячи триста лет. Видел я в Тире и другой храм Геракла, которого называют Гераклом Фасийским. Ездил я также и на Фасос[205] и нашёл там основанное финикиянами святилище Геракла, которые воздвигли его на своём пути, когда отправились на поиски Европы. И это было не менее чем за пять поколений до рождения в Элладе Амфитрионова сына Геракла. Эти наши изыскания ясно показывают, что Геракл – древний бог. Поэтому, как я думаю, совершенно правильно поступают некоторые эллинские города, воздвигая два храма Гераклу. В одном храме ему приносят жертвы как бессмертному олимпийцу, а в другом – заупокойные жертвы как герою.

45.Много ходит в Элладе и других нелепых сказаний. Так, например, вздорным является сказание о том, как египтяне по прибытии Геракла в Египет увенчали его венками, а затем в торжественной процессии повели на заклание в жертву Зевсу. Сначала Геракл не сопротивлялся, а, когда египтяне хотели уже приступить к закланию его на алтаре, собрался с силами и перебил всех египтян. По моему же мнению, подобными рассказами эллины только доказывают своё полное неведение нравов и обычаев египтян. В самом деле, возможно ли, чтобы люди, которым не дозволено убивать даже домашних животных, кроме свиней, быков, телят (если только они «чисты») и гусей, стали приносить в жертву людей. Притом Геракл прибыл туда совершенно один и, по их же собственным словам, был только смертным, как же мог он умертвить такое множество людей? Да помилуют нас боги и герои за то, что мы столько наговорили о делах божественных!

46.Итак, коз и коров в упомянутых округах египтяне не приносят в жертву и вот почему. Мендесийцы причисляют к сонму восьми богов также Пана и утверждают, что эти восемь богов древнее двенадцати. Пишут же художники и высекают скульпторы изображения Пана[206] подобно эллинам – с козьей головой и козлиными ногами, хотя и не считают, конечно, такое изображение правильным, полагая, что этот бог имеет такой же вид, как и прочие боги. Но почему они всё – таки изображают его таким, мне трудно сказать. Мендесийцы почитают всех коз священными, но козлов ещё больше, чем коз, и козьи пастухи у них в большом почёте. Одного козла они, однако, особенно чтят, и смерть его всякий раз приносит великое горе всему Мендесийскому округу. Называется же козёл и Пан по – египетски одинаково – Мендес[207]. В бытность мою в этом округе произошло удивительное событие: Козёл открыто сошёлся с женщиной. И об этом стало известно всем.

47.Свинью египтяне считают нечистым животным. И если кто – нибудь, проходя мимо, коснётся свиньи, то сразу же идёт к реке и в одежде, которая на нём, погружается в воду. Так же и свинопасам, единственным из всех египтян, несмотря на их египетское происхождение, не дозволено вступать ни в один египетский храм. Никто не хочет выдавать за них замуж своих дочерей или брать в жёны их девиц, так что они женятся и выходят замуж только между собой. Прочим богам, кроме Селены и Диониса, египтяне не приносят в жертву свиней, да и этим богам – только в известное время, а именно в день полнолуния. Затем после жертвоприношения они вкушают свинину. О том, почему в другие праздники они пренебрегают свиньями, а в этот приносят их в жертву, у египтян существует сказание. Я знаю это сказание, но не считаю благопристойным его рассказывать. Жертвоприношения же свиней Селене совершаются вот как. После заклания свиньи жрец кладёт рядом кончик хвоста, селезёнку и сальник и покрывает их всем жиром из брюшины животного. Затем всё это сжигают на огне. Остальное мясо съедают ещё в день полнолуния[208], когда приносят жертву. В другой день уже больше никто не станет есть свинины. Бедняки же по скудости средств [к жизни] вылепливают фигурки свиней из пшеничного теста, пекут их и приносят в жертву.

48.Каждый египтянин закалывает в честь Диониса вечером накануне праздника поросёнка перед дверьми своего дома и затем отдаёт его свинопасу, который продал ему поросёнка. В остальном египтяне справляют праздник в честь Диониса почти совершенно так же, как и в Элладе (за исключением хоров). Только вместо фаллосов они придумали носить другой символ – куклы – статуэтки в локоть величиной, приводимые в движение с помощью шнурков. Эти куклы с опускающимся и поднимающимся членом женщины носят по селениям, причём этот член почти такой же величины, как и всё тело куклы. Впереди шествует флейтист, а за ним следуют женщины, воспевая Диониса. А почему член куклы так велик и отчего это единственно подвижная часть тела куклы, об этом существует священное сказание.

49.По – моему же, этот праздник был небезызвестен Меламподу[209], сыну Амифеона, а даже, напротив, хорошо знаком. Ведь именно Мелампод познакомил эллинов с именем Диониса, с его праздником и фаллическими шествиями. Конечно, он посвятил их не во все подробности культа Диониса, и только мудрецы, прибывшие впоследствии, полнее разъяснили им [значение культа]. Впрочем, фаллос, который носят на праздничном шествии в честь Диониса, ввёл уже Мелампод, и от него у эллинов пошёл этот обычай. Я же того мнения, что Мелампод, этот мудрый человек, [не от богов] приобрёл свой пророческий дар, а обязан им самому себе. Он услышал об этом египетском обычае и ввёл в Элладе среди прочих обычаев также и служение Дионису с незначительными изменениями. Поэтому, мне думается, что совпадение обрядов служения этому богу в Египте и у эллинов вряд ли случайно. Ведь тогда эти обряды более соответствовали бы эллинским нравам и не появились бы так поздно. Я не могу себе представить также, чтобы египтяне могли заимствовать этот или какой – либо иной обычай от эллинов. Скорее всего, думается мне, Мелампод познакомился с египетским служением Дионису через тирийца Кадма и его спутников, прибывших с ним из Финикии в страну, которая теперь называется Беотией[210].

50.Вообще почти все имена эллинских богов происходят из Египта. А то, что эти имена варварского происхождения, как я полагаю, скорее всего, – египетского, это я точно установил из расспросов. Ведь, кроме Посейдона, Диоскуров (о чём я заметил выше)[211], Геры, Гестии, Фемиды, Харит и Нереид, имена всех прочих эллинских богов издревле были известны египтянам. Я повторяю лишь утверждение самих египтян[212]. А прочие боги, имена которых, по словам египтян, им неизвестны, получили свои имена, как я думаю, от пеласгов, кроме Посейдона, который происходит из Ливии. Ведь первоначально ни один народ не знал имени Посейдона, кроме ливийцев, которые издревле почитали этого бога. Однако у египтян нет обычая почитать героев.

51.Эти и ещё много других обычаев, о которых я также упомяну, эллины заимствовали у египтян. Напротив, обычай изображать Гермеса с напряжённым членом эллины восприняли не от египтян, а от пеласгов. Первым эллинским племенем, перенявшим этот обычай, были афиняне, а от них переняли уже все остальные. Ведь в то время, когда афиняне уже считались эллинами, пеласги поселились в Аттической земле, почему с тех пор и население Аттики также стало считаться эллинским. Всякий, кто посвящён в тайное служение Кабиров, совершаемое на Самофракии и заимствованное от пеласгов, тот поймёт меня. Ведь Самофракию прежде населяли те пеласги, которые впоследствии поселились среди афинян, и от них – то самофракийцы переняли эти таинства. Итак, афиняне первыми из эллинов стали делать изображение Гермеса с прямо стоящим членом и научились этому от пеласгов. А у пеласгов было об этом имеется некое священное сказание, которое открывается в Самофракийских мистериях.

52.В прежние времена, как я узнал в Додоне, пеласги совершали жертвоприношения богам, вознося молитвы, но не призывали по именам отдельных богов. Ведь они не знали ещё имён богов. Имя же «боги» [υεοι] пеласги дали им потому, что боги установили [υεντεχ] мировой порядок и распределили все блага по своей воле. Только спустя долгое время они узнали из Египта имена всех прочих богов (кроме имени Диониса, с которым познакомились гораздо позднее). Потом они вопросили об этих именах оракул в Додоне[213] (ведь это прорицалище считается древнейшим в Элладе и в то же время было единственным). Так вот, когда пеласги вопросили оракул в Додоне, следует ли им принять имена богов от варваров, оракул дал утвердительный ответ. С этого – то времени пеласги стали при жертвоприношениях употреблять эти имена богов. А от пеласгов впоследствии их переняли эллины.

53.О родословной отдельных богов, от века ли они существовали, и о том, какой образ имеет тот или иной бог, эллины кое – что узнали, так сказать, только со вчерашнего и с позавчерашнего дня. Ведь Гесиод и Гомер, по моему мнению, жили не раньше, как лет за четыреста до меня[214]. Они – то впервые и установили для эллинов родословную богов, дали имена и прозвища, разделили между ними почести и круг деятельности и описали их образы. Поэты, которые, как говорят, старше этих людей, по – моему, родились уже после них[215]. То, что я сообщил здесь в предшествующих главах, я слышал от жриц в Додоне, последний же мой рассказ о Гесиоде и Гомере – моё собственное утверждение.

54.О прорицалищах в Элладе и о ливийском оракуле рассказывают в Египте вот что. Жрецы Зевса в Фивах рассказывали мне, что две женщины, жрицы из Фив, были увезены финикиянами и одна из них, как узнали, была продана в Ливию, а другая – в Элладу. Эти – то женщины и положили основание первым оракулам у упомянутых народов. На мой вопрос, откуда у них такие точные сведения, жрецы отвечали, что они тщательно разыскивали этих женщин, но, правда, безуспешно, а впоследствии узнали то, что и рассказали мне. Так мне передавали фиванские жрецы.

55.А жрицы в Додоне сообщили вот что. Две чёрные голубки однажды улетели из египетских Фив, одна – в Ливию, а другая к ним в Додону. Сев на дуб, голубка человеческим голосом приказала воздвигнуть здесь прорицалище Зевса. Додонцы поняли это как волю божества и исполнили её. Голубка же, прилетевшая в Ливию, как говорят, приказала основать там прорицалище Аммона. И это также – оракул Зевса. Это мне рассказывали додонские жрицы. Старшую из них звали Промения, среднюю Тимарета, а младшую Никандра. И другие люди из Додоны, из числа храмовых служителей, подтвердили мне их рассказ.

56.Моё собственное мнение об этом вот какое. Если финикияне действительно похитили тех женщин из храма и одну продали в Ливию, а другую в Элладу, то, по – моему, эта последняя прибыла в Феспротию в Элладе (тогда Эллада называлась ещё Пеласгией). Здесь в плену, будучи рабыней, она основала под мощным дубом святилище Зевса, так как она, естественно, помнила о Зевсе также и на чужбине, куда приехала, будучи служительницей его храма в Фивах. Когда она научилась затем эллинскому языку, то устроила прорицалище и рассказала, что её сестру продали в Ливию те же самые финикияне, которые продали и её.

57.Голубками же, как я думаю, додонцы называли этих женщин потому, что те были из чужой страны и, казалось, щебетали по – птичьи[216]. Когда затем голубка заговорила человеческим голосом, то это значит, что они теперь стали понимать женщину. Пока же она говорила на чужом языке, им казалось, что она щебечет по – птичьи. Действительно, как же может голубка говорить человеческим языком! Когда же они называют голубку чёрной, то этим указывают на то, что женщина была египтянкой.

58.Способ прорицания в египетских Фивах[217] и в Додоне почти одинаков. Искусство предсказания по жертвенным животным пришло в Элладу также из Египта. Затем египтяне прежде всех ввели у себя всенародные празднества и торжественные шествия, а от них уже [всё это] заимствовали эллины. Доказательство этого в том, что эти египетские празднества, очевидно, введены давно, эллинские же, напротив, установлены недавно[218].

59.Всенародные празднества египтяне справляют не один раз в году, а весьма часто. Чаще же всего и с наибольшей охотой египтяне собираются в городе Бубастисе на праздник в честь Артемиды и затем в Бусирисе в честь Исиды. Ведь в этом городе находится самый большой храм Исиды. Расположен же этот город в середине египетской Дельты (Исида – это египетское имя Деметры). Третье празднество бывает в городе Саисе в честь Афины, четвёртое – в Гелиополе в честь Гелиоса, пятое – в городе Буто в честь Латоны, шестое – в Папремисе в честь Ареса[219].

60.Когда египтяне едут в город Бубастис, то делают вот что. Плывут туда женщины и мужчины совместно, причём на каждой барке много тех и других. У некоторых женщин в руках трещотки, которыми они гремят. Иные мужчины весь путь играют на флейтах. Остальные же женщины и мужчины поют и хлопают в ладоши. Когда они подъезжают к какому – нибудь городу, то пристают к берегу и делают вот что. Одни женщины продолжают трещать в трещотки, как я сказал, другие же вызывают женщин этого города и издеваются над ними, третьи пляшут, четвёртые стоят и задирают [подолы] своей одежды. Это они делают в каждом приречном городе. Наконец, по прибытии в Бубастис они справляют праздник с пышными жертвоприношениями: На этом празднике выпивают виноградного вина больше, чем за весь остальной год. Собирается же здесь, по словам местных жителей, до семисот тысяч людей обоего пола, кроме детей.

61.Таково празднество в Бубастисе. О празднике же Исиды в городе Бусирисе я уже рассказал выше[220]. После жертвоприношения все присутствующие мужчины и женщины – много десятков тысяч – бьют себя в грудь в знак печали. А кого они оплакивают, мне не дозволено говорить[221]. Карийцы же, живущие в Египте, при этом заходят ещё дальше египтян: Они наносят себе раны ножами на лбу; по этому – то узнают, что они чужеземцы, а не египтяне.

62.Когда египтяне собираются на праздник в Саисе, то все в ночь [после жертвоприношения] возжигают множество светильников и ставят их вокруг домов. Светильники же эти – мелкие сосуды, наполненные солью и маслом, на поверхности которых плавает светильня. Светильники горят целую ночь, и праздник этот называется праздником возжигания светильников. Даже те египтяне, кто не участвует в саисском торжестве, соблюдают этот праздник: Все возжигают в ночь после жертвоприношения светильники, так что возжигание их происходит не только в Саисе, но и по всему Египту[222]. А почему этой ночью возжигают свет и так торжественно справляют [праздник], об этом говорится в священном сказании.

63.В Гелиополь и Буто египтяне собираются только для жертвоприношений. А в Папремисе приносят жертвы и совершают священнодействия так же, как и в других местах. Всякий раз, когда солнце склоняется к западу, лишь немногие жрецы хлопочут около статуи бога, большинство же с деревянными дубинками становится при входе в святилище. Против них стоит толпой больше тысячи богомольцев, выполняющих обет (также с деревянными дубинками). Статую же бога в деревянном позолоченном ковчеге в виде храма переносят ночью в канун праздника в новый священный покой. Несколько жрецов, оставшихся у статуи бога, влечёт на четырёхколесной повозке ковчег со статуей бога. Другие же жрецы, стоящие перед вратами в преддверии храма, не пропускают их. Тогда богомольцы, связавшие себя обетом, заступаются за бога и бьют жрецов, которые [в свою очередь] дают им отпор. Начинается жестокая драка на дубинках, в которой они разбивают друг другу головы, и многие даже, как я думаю, умирают от ран[223]. Египтяне, правда, утверждают, что смертных случаев при этом не бывает. Произошло же это празднество, по словам местных жителей, вот почему. В этом храме жила мать Ареса. Арес[224] же был воспитан вдали от родителей. Когда он возмужал и захотел посетить мать, то слуги матери, никогда прежде его не видавшие, не допустили его к ней и задержали. Тогда Арес привёл с собой людей из другого города, жестоко расправился со слугами и вошёл к матери. От этого – то, говорят, и вошла в обычай потасовка на празднике в честь Ареса.

64.Египтяне первыми ввели обычай не общаться с женщинами в храмах и не вступать в святилища, не совершив омовения после сношения с женщиной. Ведь, кроме египтян и эллинов, все другие народы общаются с женщинами в храме и после сношения неомытыми вступают в святилище, так как полагают, что люди – не что иное, как животные. Они видят ведь, что другие животные и птицы спариваются в храмах и священных рощах богов. Если бы богам это было не угодно, то даже животные, конечно, не делали бы этого. На этом основании эти люди так и поступают. Однако мне этот довод не нравится.

65.Религиозные же обряды египтяне вообще строго соблюдают, а в особенности следующие. Хотя Египет граничит с Ливией, в нём не особенно много зверей. Но все животные, которые там есть, как домашние, так и дикие, считаются священными. Если бы я пожелал рассказать, почему их считают священными, мне пришлось бы коснуться религиозных представлений [египтян], чего я по возможности стараюсь избегать. А то, что я упомянул об этом мимоходом, я сказал лишь поневоле. Обычаи же, связанные с [почитанием] животных, вот какие. Для ухода за животными каждой породы назначены из египтян особые служители – мужчины и женщины, и эти должности переходят по наследству от отца к сыну. Каждый житель города выказывает своё благоговение перед священным животным следующим образом. После молитвы богу, которому посвящено данное животное, они стригут своим детям всю голову, половину или только треть головы, и затем взвешивают волосы на серебро. Сколько веса серебра потянут волосы, столько они отдают служительнице, а та за это нарезает рыбы в пищу животным. Таков способ питания этих животных. Если кто – нибудь умышленно убьёт какое – нибудь из этих животных, того карают смертью; если же – неумышленно, то платит пеню, установленную жрецами. А кто убьёт ибиса или ястреба, должен, во всяком случае, умереть.

66.Хотя у египтян много домашних животных, но их было бы ещё гораздо больше, если бы с кошками не происходило вот какого странного явления. Всякий раз, как у кошек появляются на свет котята, они уже больше не идут к котам, а те, желая с ними спариться, не находят их. Поэтому коты прибегают к такой хитрости: Они силой похищают котят у кошек, умерщвляют их, но не пожирают. А кошки, лишившись своих котят и желая снова иметь других, приходят тогда к котам. Ведь это животное любит детёнышей. Во время пожара с кошками творится что – то удивительное. Египтяне не заботятся о тушении огня, а оцепляют горящее пространство и стерегут кошек, а те всё же успевают проскользнуть между людей и, перескочив через них, бросаются в огонь. Это повергает египтян в великое горе. Если в доме околеет кошка, то все обитатели дома сбривают себе только брови. Если же околевает собака, то все стригут себе волосы на теле и на голове[225].

67.Трупы кошек отвозят в город Бубастис, бальзамируют и погребают там в священных покоях. Собак же хоронят каждый в своём городе в священных гробницах. Так же, как собак, хоронят, ихневмонов; землероек же и ястребов отвозят в город Буто, а ибисов – в Гермополь. Медведей, редких в Египте, и волков, которые несколько больше лисиц, хоронят там, где найдут их мёртвыми.

68.О крокодилах нужно сказать вот что. Четыре зимних месяца крокодил ничего не ест. Хотя это четвероногое и земноводное животное, но кладёт яйца в землю и высиживает их. Большую часть дня крокодил проводит на суше, а ночь – в реке. Ведь вода ночью теплее воздуха и росы. Из всех известных нам живых существ это животное из самого маленького становится самым большим. Ведь яйца крокодила немного крупнее гусиных и детёныш соответственно величине яйца вылупляется маленьким. Когда же он вырастает, то достигает длины в семнадцать локтей и даже более. У крокодила свиные глаза, большие зубы с выдающимися наружу клыками в соответствии с величиной тела. Это – единственное животное, не имеющее от природы языка. Нижняя челюсть у него неподвижна. Только крокодил придвигает верхнюю челюсть к нижней, чем и отличается от всех прочих животных. У него также острые когти и чешуйчатая твёрдая кожа на спине. Слепой в воде, крокодил, однако, прекрасно видит на суше. Так как он живёт в воде, то пасть его внутри всегда полна пиявок[226]. Все другие птицы и звери избегают крокодила: Только трохил – его друг, так как оказывает ему услуги. Так, когда крокодил выйдет из воды на сушу и разинет пасть (обычно лишь только подует западный ветер), тогда эта птица проникает в его пасть и выклёвывает пиявок. Крокодилу приятны эти услуги, и он не причиняет вреда трохилу.

69.Так вот, в иных областях Египта крокодилы считаются священными, а в других – нет и с ними даже обходятся, как с врагами. Жители Фив и области Меридова озера почитают крокодилов священными[227]. Там содержат по одному ручному крокодилу. В уши этому крокодилу вдевают серьги из стекла с золотом, а на передние лапы надевают кольца. Ему подают особо назначенную священную пищу и, пока он живёт, весьма заботливо ухаживают за ним, а после смерти бальзамируют и погребают в священных покоях. Жители города Элефантины, напротив, не почитают крокодилов священными и даже употребляют их в пищу. Называют их там не крокодилами, а «хампсами»[228]. Крокодилами же их назвали ионяне, потому что это животное казалось им похожим на ящериц, живущих у них на оградах.

70.Ловят же крокодилов различными способами. Я опишу один такой способ, по – моему, наиболее стоящий упоминания. Насадив на крюк в виде приманки свиной хребет, забрасывают его на середину реки. Охотник же стоит на берегу с живым поросёнком и бьёт его. Крокодил, привлечённый визгом поросёнка, находит хребет и проглатывает его. Охотники же вытаскивают зверя. А когда вытащат на берег, то, прежде всего, залепляют ему глаза грязью. После этого с животным легко справиться, а иначе трудно.

71.Гиппопотамы в Папремитском округе считаются священными[229], а в остальном Египте – нет. Наружный вид их вот какой: Это четвероногое животное с раздвоенными бычьими копытами, тупорылое, с лошадиной гривой и выдающимися вперёд клыками, с лошадиным хвостом и голосом, как у лошади, величиной с огромного быка. Кожа гиппопотама такая толстая, что, когда высохнет, из неё делают древки для копий.