ПУЧКА СЕРГІЯ ВІКТОРОВИЧА

Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 447

Все, о чем говорилось выше, указывает на чрезвычайно глубокие взаимосвязи «туризма» и «культуры» в подвижном мире[xlvii]. Путеше­ствуют не только туристы, но и предметы, культуры и образы. Ка­жется даже, что существует более общая «мобильная культура», ко­торая происходит от «принуждения к мобильности». Такую культу­ру описывает К. Каплан в работе «Вопросы путешествий»[xlviii]. Ее соб­ственная большая семья проживает на разных континентах, и в си­лу этого путешествия и туризм всегда были «неизбежностью и не­обходимостью для сохранения семьи, любви и дружбы, а также работы»[xlix]. Она «родилась в культуре, которая приняла как должное национальную выгоду путешествий» вместе с идеей, что «граждане Америки могут путешествовать куда хотят»[l]. Здесь имплицитно присутствует мысль о том, что человеку позволено путешествовать, что путешествия - существенная часть его жизни. Культуры стали настолько мобильными, что современные горожане (не только американцы!) не ставят под сомнение свое право проникать в дру­гие места и в иные культуры. Более того, если члены семьи нахо­дятся в постоянном движении, тогда различия между домом и не домом теряют силу. Культурное многообразие подразумевает и де­лает необходимыми широкие формы мобильности. (Впрочем, дру­гим культурам пока трудно превзойти недавний «рекорд» Индии. 24 января 2001г. в Алахабаде проходил фестиваль Hindu Kumbh Mela. В этот день в одном месте за короткий срок собралось, наверное, рекордное количество людей - 30-50 миллионов индусов прибыло на берега Ганга со всего света).

Принадлежность к культуре почти всегда предполагает путешест­вия. Они, развивая и поддерживая культуру, принимают разные фор­мы. Это и паломничества к сакральным местам, к определенным письменным или визуальным текстам, и поездки по маршрутам, свя­занным с ключевыми историческими событиями, и путешествия ради того, чтобы увидеть известных людей или свидетельства их жизни, по­знакомиться с другими культурами, чтобы сильнее ощутить собствен­ную культурную принадлежность.

«Национальное» может быть удобной точкой отсчета для того, чтобы проследить, что значит путешествие для культуры, и как культуры путешествуют. В центре нашего внимания будет повест­вование нации о самой себе. Национальные истории рассказыва­ют о движении людей сквозь прошлое; часто начало такого нарратива теряется в тумане времени[li]. Многое в истории традиций и символов «изобретено» и является как результатом забывания прошлого, так и воспоминания о нем[lii]. Европа конца XIX в. - это период примечательного конструирования национальных тради­ций. Например, во Франции День взятия Бастилии был учрежден в 1880 г., Марсельеза стала национальным гимном в 1789 г., 14 ию­ля было объявлено национальным праздником в 1880 г., а Жанну Д'Арк католическая церковь извлекла из небытия только в 1870-х г.[liii]. В более общем смысле, идея «Франции» была расширена бла­годаря «процессу, сходному с колонизацией, средствами коммуни­кации (дороги, железные дороги и газеты), так что к концу ХIХ века народная и элитарная культуры встретились» в результате разнообразных движений[liv]. Одним из ключевых моментов в этом процессе явилось массовое производство публичных памятников, увековечивавших нацию, особенно в перестроенном Париже. К этим монументам путешествовали, их рассматривали, о них говорили, ими делились с другими при помощи рисунков, картин, фотографий, фильмов и европейской индустрии туризма.

Первым национальным туристическим событием стала Великая Выставка 1851 г. в лондонском Хрустальном Дворце. С тех пор туризм превратился в коллективное предприятие, выполняя роль сти­мула для нации. В то время население Британии составляло восем­надцать миллионов; из них шесть миллионов посетило Выставку, причем многие воспользовались новой железной дорогой, чтобы впервые попасть в столицу. Во второй половине XIX в. похожие мега-события происходили по всей Европе, и они в отдельных случаях привлекали до 30 миллионов человек[lv]. Считается, что Междуна­родная Выставка столетия в Мельбурне 1888 г. собрала две трети на­селения Австралии[lvi]. Ее посетители, австралийцы и приезжие, были призваны подтвердить не только достижения, но и характерные чер­ты этой страны. Особую роль для складывания национального само­сознания сыграли создание национальных музеев, успехи нацио­нальных художников, архитекторов, музыкантов, драматургов, ро­манистов, историков и археологов[lvii].

За последнее время мир превратился в глобальную сцену, на ко­торую вышли почти все нации, соревнуясь в желании обратить на себя внимание и привлечь как можно больше туристов. В этом пла­не особенно показательны такие интернациональные мега-события как Олимпийские игры, соревнования за Мировые кубки и Международные выставки[lviii], ставшие предпосылкой массового ту­ризма и космополитизма. Они свидетельствуют о том, что нацио­нальная идентичность теперь все чаще определяется в терминах не только локальной, но и глобальной сцены. Именно такая сценич­ность облегчает как телесное, так и воображаемое путешествие к мега-событиям внутри глобального порядка [lix].

Кроме того, во многих культурах перемещения людей влекут за собой пересечение национальных границ. В развивающихся стра­нах семьи с возрастающим уровнем доходов создают новые нормы экстенсивной мобильности. Быстрое увеличение «глобальных диа­спор» расширяет диапазон, степень и значение всех форм путешест­вия для больших семей и общин, разбросанных по свету. В Тринидаде даже существует выражение, что ты можешь почувствовать себя настоящим тринидадцем только выехав заграницу. Около шестиде­сяти процентов нуклеарных семей имеют хотя бы одного человека, живущего в другой стране[lx]. А. Онг и Д. Нонини таким же образом показывают значение движения через границу для огромной китай­ской диаспоры, которая насчитывает от двадцати четырех до сорока пяти миллионов человек[lxi]. Дж. Клиффорд подводит итог: «рассеян­ные по миру народы, однажды отделенные от родины океанами и политическими барьерами, все сильнее связывают себя «погранич­ными отношениями» со своей прежней страной, получив возмож­ность передвигаться туда и обратно благодаря современным транс­портным связям, мобильным технологиям и трудовой миграции. Самолеты, телефоны, аудиокассеты, и видеокамеры, и мобильные рынки труда уменьшают расстояния и облегчают двухстороннее движение, легальное и нелегальное, по всему земному шару»[lxii]. Такое перемещение диаспор не лимитировано во времени. В отличие от обычного туризма, основанного на четком разделении «дома» и «не дома», путешественник диаспоры часто не имеет определенных временных границ, поскольку один вид его деятельности может плавно перейти в другой.

Заключение

Конфигурация взгляда туриста приобретает, таким образом, целый ряд важных особенностей благодаря процессам глобализации. Это относится и к вечно-мобильным путешественникам, перемежаю­щим свое движение паузами, и к неподвижным телам, встречаю­щимся в «странных столкновениях» нового мирового порядка. Та­ким неожиданным столкновениям свойственен исключительно вы­сокий уровень «невзаимодействия», или урбанистической аноним­ности, особенно внутри причудливых «городов, обнесенных стена­ми», известных как аэропорты ^[lxiii].

Произошел огромный сдвиг от одиночного взгляда туриста XIX века к современному изобилию бесчисленных дискурсов, форм и во­площений туристского взгляда. В упрощенном смысле можно гово­рить о глобализации взгляда туриста, поскольку сердцевину глобаль­ной культуры составляет множество взглядов, практически вездесу­щих в своем ужасном непрерывном бодрствовании. При этом виды мобильности, физической, воображаемой и виртуальной, добро­вольной и вынужденной не поддаются исчислению Кроме того, значительно меньше «туризма» как такового сущест­вует в пределах специфического обособленного времени-и-пространства; это своеобразный «конец туризма» внутри более общей «экономики знаков». Увеличивается сходство между поведением че­ловека «дома» и «не дома»[lxiv]. Места туризма стремительно распрост­раняются по земному шару в связи с массовым проникновением средств медиа в туристическую среду. Территория повседневной жиз­ни перестраивается под «туристские» образцы, равно как и многие участки окружающей среды. Мобильность становится все более зна­чимым фактором в самоидентификации молодежи, и выходцев из диаспор, и пожилых обеспеченных людей, которые могут позволить себе жизнь в движении. И «туристическая рефлексия», пусть и раз­дражая нас, ведет к тому, что практически каждое место получает шанс занять свою нишу в водовороте контуров складывающегося глобального порядка[lxv].

[1] Урри Дж. Взгляд туриста и глобализация// Массовая культура: современные западные исследования.- М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры». 2005. С. 136-150.

ЛИТЕРАТУРА

[i] Caimcross F. The Death of Distance. London: Orion, 1997.

[ii] Bauman Z. Liquid Modernity. Cambridge: Polity, 2000.

[iii] Urry J. Sociology Beyond Societies. London: Routledge, 2000. Ch.3.

[iv] Urry J. Consuming Places. London: Routledge, 1995.

[v] Lencek L., Bosler G. The Beach. The History of Paradise on Earth. London:
Seeker and Warburg, 1998; Gottdiener M. Life in the Air. Surviving the New
Culture of Air Travel. Lanham, Mass.: Rowman and Littlefield, 2001; AhmedS.
Strange Encounters. London: Routledge, 2000.

[vi] Этот процесс распространения индустрии туризма может быть проиллюстрирован в художественной литературе на примере отталкивающего об­раза Руперта Шелдрейка, антрополога туризма. См.: Lodge D. Paradise News. London: Seeker and Warburg, 1991.

[vii] Franklin S., Lury C., Stacey J. Global Nature, Global Culture. London: Sage, 2000.

[viii] MacCannell D. Empty Meeting Grounds. New York Routledge, 1992; Auge M. Non-Places. London: Verso, 1995.

[ix] Lennon J., Foley M. Dark Tourism. London: Continuum, 2000; O'Rourke P.J.Holidays in Hell. New York: Atlantic Monthly Review, 1988.

[x]HendryJ. The Orient Strikes Back. A Global View of Cultural Display. Oxford:
Berg, 2000.

[xi] Lash S., UrryJ. Economies of Signs and Space. London: Sage, 1994.

[xii] Tourism, Travel and Sex/ Eds. S. Clift, S. Carter. London: Cassell, 1999.

[xiii] Klein N. No Logo. London: Flamingo, 2000.

[xiv] Ibid. P. 22.

[xv] Urry J. Sociology Beyond Societies. Ch.2.

[xvi] Veijola S., Jokinen E. The Body in Tourism // Theory, Culture and Society, 6. 1994. Pp. 125-51.

[xvii] Rodaway P. Sensuous Geographies. London: Routledge, 1994.

[xviii] См.: Leisure/Tourism Geographies/ Ed. D.Crouch. London: Routledge, 2000; Bodies of Nature/ Eds. P.Macnaghten, J.Urry. Body and Society, no.6, 2000.Pp. 1-202.

[xix] Shelter M. Consuming the Caribbean. London: Routledge, 2002.

[xx] Gil J. Metamorphoses of the Body. Minneapolis: University of Minneapolis Press, 1998. P. 126; Lewis N. The Climbing Body: Choreographing a History of Modernity. Ph D, Dept. of Sociology, Lancaster University, 2001.

[xxi] Pratt M. Imperial Eyes. London: Routledge, 1992. P. 222.

[xxii]Schivelbusch W. The Railway Journey. Trains and Travel in the Nineteenth
Century. Oxford: Blackwell, 1986. P. 66.

[xxiii]Larsen J. Tourism Mobilities and the Tourist Glance: the «Tourist Gaze» in
Motion. 2001.

[xxiv]Osbome P. Travelling Light. Photography, Travel and Visual Culture. Manchester Manchester University Press, 2000. P. 168.

[xxv] Schivelbusch W. Op.cit.

[xxvi] Thrift N. Spatial Formations. London: Sage, 1996. P. 286. '

[xxvii] Lujgren O. On Holiday: a History of Vacationing. Berkeley: University of California Press, 2000. P. 3.

[xxviii] Larsen J. Op.cit.

[xxix] UrryJ. Sociology Beyond SocietiesE Ch.3.

[xxx]Taylor J. A Dream of England. Landscape, Photography and the Tourist's
Imagination. Manchester Manchester University Press, 1994. Pp. 122,136-45.

[xxxi] Wilson A Culture of Nature. Oxford: Blackwell, 1992. P. 35.

[xxxii] Ibid. P. 37.

[xxxiii] Ibid. P. 33.

[xxxiv]Baden D., Moloteh H. The Compulsion to Proximity// Now/Here: Time, Space
and Modernity / Eds. R. Friedland, D. Boden. Berkeley: University of
California Press, 1994. Pp. 257-86.

[xxxv] Urry J. Sociology Beyond Societies.

[xxxvi] Roche M. Mega-Events and Modernity. London: Routledge, 2000.

[xxxvii] Ibid. P. 199.

[xxxviii] Ibid. P. 224.

[xxxix] RingJ. How the English Made the Alps. London: John Murray, 2000. Ch.4-6.

[xl] Lewis N. Op.cit.

[xli]Jarvis R. Romantic Writing and Pedestrian Travel. London: Macmillan, 1997.
Ch.1-2.

[xlii]Cloke P., Perkins H. Cracking the Canyon with the Awesome Foursome:
Representations of Adventure Tourism in New Zealand // Environment and
Planning Society and Space, 16.1998. Pp.: 185-218.

[xliii] Ahmed S. Op.cit.

[xliv] Desmond J. Op. Cit. Part 1.

[xlv] Desmond J. Staging Tourism. Chicago: University of Chicago Press, 1999. MacCannell D. Staged Authenticity: Arrangements of Social Space in Tourist Settings // American Sociological Review, 79. 1973. Pp. 589-603; Idem. The Tourist. New York, 1999.

[xlvi] Desmond J. Op. Cit. Part 1.

[xlvii] Touring Cultures/ Eds. C. Rojek, J. Urry. London: Routledge, 1997.

[xlviii] Kaplan C. Questions of Travel. Durham, US: Duke University Press, 1996.

[xlix] Ibid. P. IX.

[l] Ibid.

[li] Nation and Narration / Ed. H. Bhabha. London: Routledge, 1990.

[lii] McCrone D. The Sociology of Nationalism. London: Routledge, 1998. Ch.3.

[liii] Ibid. Pp. 45-46.

[liv] Ibid. P. 46.

[lv] Roche M. Op.cit.

[lvi]Spillman L. Nation and Commemoration. Cambridge: Cambridge University
Press, 1997. P. 51.

[lvii]McCrone D. Op.cit P.53-5; Kirshenblatt-Gimbktt B. Destination Culture.
Tourism, Museums and Heritage. Berkeley: University of California Press,
1998.

[lviii] Harvey P. Hybrids of Modernity. London: Routledge, 1996.

[lix] Roche M. Op.cit.

[lx] Miller D., Slater D. The Internet. London: Berg, 2000. Pp. 12,36.

[lxi] Ungrounded Empires / Eds. A Ong, D. Nonini. London: Routledge, 1997.

[lxii] Clifford J. Routes. Cambridge, Mass: Harvard University Press, 1997. P. 247.

[lxiii] GottdienerM. Op.cit. Pp. 34-35.

[lxiv]Shaw G.,Agarwal S., Bull P. Tourism Consumption and Tourist Behaviour: a
British Perspective //Tourism Geographies. 2,2000. Pp. 264-289. P. 282.

[lxv]См.: ParrM. Boring Postcards. London: Phaidon Press, 1999