Reviews from online readers 1 страница

Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 497

Чем же закончились Войны Пирамид?

Тем же, чем заканчивались все великие войны в истории человечества: мирной конференцией. Воюющие стороны усаживались за стол переговоров, как на Венском конгрессе (1814—1815), когда после победы над Наполеоном была перекроена карта Европы, или на Парижской мирной конференции, завершившей Первую мировую войну (1914—1918) Версальским мирным договором.

Первым свидетельством того, что десять тысяч лет назад враждующие аннунаки собрались на подобную встречу, стал текст, найденный Джорджем А. Бартоном на поверхности разбитого глиняного цилиндра. Это аккадская версия более древнего шумерского текста, и Бартон пришел к выводу, что глиняный цилиндр был изготовлен по распоряжению правителя Нарамсина приблизительно в 2300 году до нашей эры, когда этот аккадский царь восстанавливал платформу, на которой был построен храм Энлиля в Ниппуре. Сравнивая месопотамский текст с надписями, сделанными примерно в то же время по приказу египетских фараонов, Бартон отмечал, что в египетских текстах главное внимание уделяется царю и его судьбе, после того как он присоединяется к богам. Шумерский же текст фокусируется на самом сообществе богов, и его содержание составляют не желания правителя, а деяния богов.

Несмотря на повреждения, особенно в начале таблички, совершенно очевидно, что главные боги встретились за столом переговоров после жестокой и кровопролитной войны, обернувшейся крупными потерями. Мы узнаем, что они собрались на горе Хурсаг, в обители богини Нинхурсаг на Синайском полуострове, и что именно она выступала в роли миротворца. Однако автор текста не считает ее нейтральным персонажем: он постоянно употребляет по отношению к ней эпитет Тсир («Змея»), указывающий на ее принадлежность к роду Энки, клану египетских богов, и имеющий негативную окраску.

Первые строки текста, как мы уже указывали выше, вкратце описывают последние этапы войны и положение, в котором оказались защитники пирамид. Их «крик» вынудил Нинхурсаг вмешаться.

Далее древняя хроника сообщает, что сначала Нинхурсаг выдвинула предложение прекратить войну и созвать мирную конференцию в лагере Энлиля.

Первая реакция сторонников Энлиля была следующей: они обвинили Нинхурсаг в том, что она приняла сторону «демонов» и хочет им помочь. Но Нинхурсаг отвергла это обвинение: «Мой Дом чист», — ответила она. Но бог, чье имя не удалось установить, язвительно спросил: «Чист ли также Дом, что всех выше и ярче?» (Великая пирамида)

«Об этом я судить не могу, — сказала Нинхурсаг, — его сияние хранит Гибил».

После первых обвинений и объяснений состоялась символическая церемония прощения. Принесли два сосуда с водой из Тигра и Евфрата, и был исполнен обряд омовения Нинхурсаг, после чего она вновь стала желанной гостьей в Месопотамии. Энлиль дотронулся до нее «ярким скипетром», и «власть не была у нее отнята».

В предыдущей главе мы уже рассказывали, что Адад категорически возражал против мирного соглашения и настаивал на безоговорочной капитуляции. Но Энлиль принял сторону Нинхурсаг. «Ступай и брата моего умиротвори!» — сказал он ей. Нинхурсаг пересекла линию фронта и отвела Энки и его сыновей в свою обитель на горе Хурсаг. Боги из клана Энлиля уже ждали их.

Объявив, что она действует по поручению «великого господина Ану... Ану, Вершителя Суда», Нинхурсаг исполнила символический обряд. Она зажгла семь костров — по числу присутствующих богов: Энки с двумя сыновьями и Энлиля с тремя сыновьями (Нинуртой, Ададом и Сином). Зажигая каждый костер, она произносила заклинание: «Жертвенный Огонь Энлилю из Ниппура.-.'Нинурте... Ададу... Энки из Абзу... Нергалу из Меслама». В темноте ночи ярко горели костры: «как солнце сиял великий огонь, зажженный богиней».

Нинхурсаг воззвала к мудрости богов и напомнила о преимуществах мира, красочно описав изобилие, которое наступит на земле — во благо всех богов.

После того как Нинхурсаг завершила свою речь в защиту мира, первым взял слово Энлиль. «Несчастья кончились на земле, — заявил он, обращаясь к Энки, — Великое Оружье сложено». Он позволил Энки вновь поселиться в своем шумерском жилище: «В Э.ДИН будет твой Высокий Дом», а вокруг будет довольно земли, чтобы выращивать фрукты для храма и засеивать хлебом поля».

Эти слова вызвали протест Нинурты. «Да не будет этого!» — воскликнул «царевич Энлиля».

Тогда Нинхурсаг опять взяла слово. Она напомнила Нинурте, как он трудился «день и ночь неустанно», чтобы люди могли возделывать землю и разводить скот на этой земле, как он «возводил основы, наполнял (землю), возводил (дамбы)». А потом все это было уничтожено войной — «все, все целиком». Нинхурсаг просила Нинурту принять условия мирного договора: «Господин жизни, господин плодов, пусть добрым пивом наполнится двойная мера! Да будет изобилие шерсти!»

Поддавшись на ее уговоры, Нинурта уступил: «О мать моя, светлейшая! Пусть будет так; хочу, чтоб хлеб родился... чтоб в царстве снова зацвели сады... Чтоб кончились несчастья, искренне желаю (также) я».

Теперь мирные переговоры могли продолжаться, и подробности этого беспрецедентного соглашения между враждовавшими богами мы узнаем из текста «Пою я песнь Матери Богов». Первым к собравшимся аннунакам обратился Энки.

Энки Энлиля прославляет:

О ты, первейший среди братьев,

Бык Небес, в руках людей судьбу держащий:

в моей земле разруха, запустенье;

все поселения затоплены печалью

по милости твоей.

Главной задачей было прекращение насилия и установление мира, и Энлиль с готовностью согласился с этим, но выдвинул условие: чтобы уладить все территориальные конфликты, Энки должен освободить земли, по праву принадлежавшие клану Энлиля и потомкам Сима. Энки пообещал навсегда покинуть эти земли:

Отдам тебе я власть

в богов Запретных Землях;

Лучистое я Место в твои вручаю руки!

Передав Запретные Земли (Синайский полуостров вместе с расположенным там космопортом) и Лучистое Место (где размещался центр управления миссией, будущий Иерусалим) Энлилю, Энки выдвинул свое условие. В обмен на то, что он навечно передает эти земли и стратегически важные объекты Энлилю и его потомкам, они в свою очередь должны раз и навсегда признать права его клана на владение комплексом Гизы.

Энлиль согласился, но снова с оговоркой: сыновья Энки, которые развязали войну и использовали Великую пирамиду в военных целях, не будут допущены к управлению не только Гизой, но и всем Нижним Египтом.

Обдумав это условие, Энки принял его. Там же и тогда же он объявил о своем решении. Владыкой Гизы и Нижнего Египта, заявил он, станет его младший сын, женатый на одной из юных богинь, появившихся на свет в результате связи Энки с Нинхурсаг: «Для крепкого Дома, что вздымается как гора, он избрал царевича, чья сиятельная жена была рождена от соития с Тсир (Нинхурсаг). Принца сильного, будто молодой горный козел, — его он назначил и приказал ему охранять Место Жизни». Затем он наделил молодого бога ючетным титулом НИН.ГИШ.ЗИ.ДА («Господин Творений Жизни»).

Кто же такой Нингишзида? Ученые считают, что имеющаяся в их распоряжении информация носит противоречивый характер. Имя этого бога упоминается в месопотамских текстах вместе с именами Энки, Думузи и Нинхурсаг; в Списке Великих Богов его имя стоит в ряду африканских богов вслед за Нергалом и Эрешкигаль. Шумеры изображали его с эмблемой Энки — переплетенными змеями — и с египетским знаком Анх (рис. 52 а, б). Тем не менее боги из противоположного лагеря относились к Нингишзиде благожелательно — Нинурта подружился с ним и пригласил его в Шумер.

В некоторых текстах указывается, что матерью его была Эрешкигаль, внучка Энлиля, и мы полагаем, что он действительно был сыном Энки, зачатым во время опасного путешествия Энки и Эрешкигаль в Нижний мир. В этом случае он вполне устраивал обе противоборствующие стороны как хранитель секретов пирамид.

В гимне, который, по мнению Эйка У. Сьоберга и Э. Бергмана («The Collection of the Sumerian Temple Hymns»), был сочинен дочерью Саргона Аккадского в третьем тысячелетии до н.э., восхваляется дом-пирамида Нингишзиды, который находился в Египте:

Несокрушимая твердыня, светлая гора,

воздвигнутая мастером умелым.

Там комната сокрытая, где тьма вселяет в сердце страх;

в Надзора Поле стоит она.

Никто постичь не может страшной тайны.

В Земле Щита

подножие твое все сплетено из сети мелких петель...

В ночи ты смотришь в небо,

и древней статью ты превосходишь все.

Внутри тебя Уту восходит,

ты в ширь себе не знаешь равных.

И принц твой — тот, чья так чиста рука,

чьи волосы и пышны и густы,

волною покрывают спину —

владыка твой Нингишзида.

В заключительных строках гимна дважды говорится о местоположении этого уникального сооружения: оно находится в «Земле Щита». Это имя соответствует значению аккадского названия Египта — Земля Маган, или «Земля Щита». А в другом гимне, скопированном и переведенном Сьобергом (табличка UET 6/1), Нингишзида именуется «соколом среди богов». Этот эпитет обычно употребляется в египетских текстах в отношении египетских богов, а в шумерских источниках встречается еше только один раз — применительно к Нинурте, покорителю пирамид.

Как же египтяне называли этого сына Энки/Птаха? Богом «шнура, который измеряет землю» они считали Тота; именно ему (по свидетельству папируса «Царь Хеопс и маги») было поручено охранять секреты пирамид. По утверждению Манефона, Тот сменил Гора на египетском троне, и случилось это приблизительно в 8670 году до нашей эры — как раз после окончания Второй Войны Пирамид.

Уладив споры между собой, Великие Аннунаки занялись будущим человечества.

Из древнего текста становится ясно, что мирное соглашение не только положило конец войне и способствовало разделу территорий; в нем также указаны планы заселения этих территорий людьми! Мы считаем, что Энки «у ног врага (Энлиля) положил города, ему отданные». Энлиль же, в свою очередь, «у ног врага (Энки) положил земли Шумера».

Нетрудно представить разговор двух братьев, из которых Энки — как обычно — был больше озабочен судьбой человечества. После того как споры между аннунаками были улажены, Энки обратился к будущему людей. После Всемирного потопа боги научили людей возделывать землю и разводить скот. Теперь же представился случай разработать долговременную стратегию, и Энки не упустил эту возможность. В древнем тексте его предложение выглядит спонтанным: Энки рисует на земле «у ног Энлиля» план будущих поселений людей на его землях; Энлиль в ответ рисует «у ног Энки» план восстановления городов южной Месопотамии (Шумера), существовавших до Потопа.

Энки выдвигает условие: если он восстановит смытые Потопом города Месопотамии, ему и его сыновьям будет разрешено беспрепятственно приезжать в Междуречье, и ему, Энки, вернут Эриду, священное место, где находилась его первая земная база. Принимая это условие, Энлиль сказал: «В моей земле пусть вечно будет твое жилище, и с дня сего, когда бы ни пришел в мою обитель, накрытый стол тебя ждать будет здесь, благоуханье яств». Энлиль выразил надежду, что в ответ на его радушие Энки поможет ему превратить Месопотамию в процветающий край: «Пролей же изобилье на землю эту, пусть год от года растет богатство».

Договорившись обо всем, Энки с сыновьями вернулся в свои африканские владения.

После отъезда Энки и его сыновей Энлиль вместе со своими сыновьями определил будущее принадлежавших им территорий, как старых, так и новых. Первая хроника, о которой сообщил Бартон, рассказывает о том, что для того, чтобы утвердить высокий статус Нинурты и первенство между братьями, Энлиль отдал ему во владение Древнюю Землю. К территории Адада на северо-западе был добавлен узкий «палец» (Ливан), где располагалась посадочная площадка Баальбек. Спорные территории — их можно назвать Большим Ханааном, от границы Египта на юге до земель Адада на севере, в том числе современная Сирия — было решено отдать Нанне и его сыну. Чтобы узаконить это решение, «был указ подписан», скреплен печатью, и в честь этого события устроили пир, на который были приглашены все боги из клана Энлиля.

Более драматическую версию этих событий предлагает текст «Пою я песнь Матери Богов». Мы узнаем, что в этот решающий момент разгорелся яростный спор между Нинуртой — законным наследником, сыном Энлиля от его единокровной сестры — и Наиной, первенцем Энлиля от его официальной супруги Нинлиль. Энлиль благосклонно отнесся к притязаниям Нанны: «Перворожденный... лицом прекрасный, совершенный телом, несравненный мудростью». Энлиль «любил его», потому что он подарил ему двух внуков, близнецов Уту/Шамаша и Инанну/Иштар. Он называл Нанну СУ.ЭН, или «плодовитый Господин», и именно от этого почетного титула произошло аккадское/семитское имя Нанны — Син. Но как бы сильно Энлиль ни благоволил к Нанне, его законным наследником считался Нинурта, «первый воин Энлиля», который обеспечил Энлилю победу в войне.

Пока Энлиль колебался, размышляя, кому из сыновей отдать предпочтение, Син заручился поддержкой своей жены Нингаль, которая стала уговаривать Энлиля и его супругу Нинлиль, мать Сина:

В место решенья он призвал Нингаль,

Син пригласил ее.

Благосклонного решенья просила она у отца...

Энлиль взвесил (ее слова)...

Матери она взмолилась...

Вспомни детство, сказала она (Нинлиль)...

Мать тут же обняла его...

Она молвила Энлилю... «следуй своего сердца веленью»...

Разве мы могли представить, что в принятии важных решений, на многие тысячелетия определивших судьбы богов и людей, такую важную роль играли супруги богов? Нингаль пришла на помощь супругу, а Нинлиль убеждала колеблющегося Энлиля. Но затем в спор вмешалась еще одна великая богиня, и ее слова привели к неожиданному результату.

Нинлиль уговаривала Энлиля следовать «сердца веленью», а не разуму, и отдать предпочтение первенцу, а не законному наследнику, но тут «Нинурта уста отверз и молвил...» В этом месте табличка с древним текстом повреждена, и мы не знаем, что возразил Нинурта, но затем сына поддержала Нинхурсаг.

Кричала она и молила брата ее;

как женщина с чадом во чреве, она волновалась, (говоря):

Сквозь стены Экура я к брату взываю, к брату,

младенца которого я зачала;

к брату мольбу обращаю!

Но слова Нинхурсаг были неправильно поняты. Она взывала к Энлилю, обращаясь к нему как сестра, родившая ему сына (Нинурту), но Энлиль решил, что ее просьба относится к Энки. В гневе он вскричал: «Кто тот брат твой, к которому взываешь? Тот брат, младенца которого носила ты?» После этого он принял решение в пользу Сина. И с того самого дня территория, на которой располагался космопорт, стала называться по имени Сина — Синайский полуостров. В довершение всего Энлиль назначил сына Сина начальником центра управления миссией:

Позвал Шамаша он, внука Нинлиль. Он (за руку) его берет; в Шулим его поставил он.

Так Иерусалим — Ур-Шулим, «Город Шулим» — был отдан Шамашу. Его имя, ШУ.ЛИМ, означало «Первое Место Четырех Частей Света», а шумерская эмблема «Четырех Частей Света» (рис. 53а), вполне возможно, является предшественницей еврейской «звезды Давида» (рис. 536).

Иерусалим заменил до-Потопный Ниппур в качестве центра управления миссией, и к нему перешел титул Пупа Земли — центра Божественной Сети, которая обеспечивала космическое сообщение между Нибиру и Землей. В точном соответствии с существовавшей до Всемирного потопа схемой, центром которой являлся Ниппур, новый «Пуп Земли» — гора Мория — располагался на оси посадочного коридора, то есть на посадочной траектории (рис. 54) на одинаковом расстоянии от посадочной площадки в Баальбеке (ВК) и самого космопорта (SP).

Две опорные точки посадочного коридора также должны были располагаться на равном расстоянии от центра управления миссией (JM), но первоначальный план пришлось скорректировать, потому что построенный аннунаками «дом, высокий, как гора» — Великая пирамида — был разорен Нинуртой, лишился всего оборудования и стал непригоден для использования. Было принято следующее решение: построить новый город-маяк, тоже на северо-восточной границе посадочного коридора, но южнее Гизы. Египтяне называли его Городом Ану, а обозначавший его иероглиф представлял собой изображение конической башни (рис. 55) с высокой надстройкой, устремленной вверх подобно стреле. Несколько тысячелетий спустя греки назвали этот город Гелиополем («город Гелиоса», бога Солнца) — точно так же, как Баальбек. В обоих случаях это был перевод древних названий этих мест, имевших отношение к Шамашу («Тот, кто сияет, как Солнце»). В Библии Баальбек называется Бет-Шемеш, дом Шамаша — по-гречески Гелиополь.

Перенос северо-восточной опорной точки посадочного коридора из Гизы (GZ) в Гелиополь (HL) потребовал переноса и юго-западной опорной точки, поскольку они должны были находиться на одинаковом расстоянии от горы Мория. Эту роль стала играть гора, которая была чуть ниже пика горы Св. Екатерины, но которая тоже находилась точно на границе посадочного коридора. Это Умм-Шумар (Гора Матери Шумера — US на нашей карте). В шумерских списках географических названий две соседние вершины в Тильмуне носят имена КА ХАРСАГ («Пик Врат») и ХАРСАГ ЗА-ЛА.ЗАЛАГ («Пик, который испускает сияние»).

Строительство и обслуживание аэрокосмических объектов в Тильмуне и Ханаане требовало транспортных путей и форпостов. Морской путь в Тильмун был укреплен основанием порта на восточном берегу Красного моря («город Тильмун» в отличие от «земли Тильмун»); по всей видимости, на этом месте стоит современный город Эль-Тор. Мы также считаем, что именно тогда был построен самый древний город на земле, Иерихон, который был посвящен Сину и его небесному символу, Луне.

Возраст Иерихона до сих пор является загадкой, которая ставит в тупик ученых. В истории развития человеческой цивилизации принято различать следующие основные этапы: мезолит (средний каменный век), когда примерно за 11 000 лет до нашей эры возникло земледелие и скотоводство, неолит (новый каменный век), когда 3600 лет спустя появились первые поселения и керамика, и шумерская городская цивилизация, возникшая еще через 3600 лет. Но существует и Иерихон: поселение городского типа, построенное и населенное неизвестно кем примерно в 8500 году до нашей эры, когда человек еще даже не начал строить деревни...

И дело не только в возрасте Иерихона, но и в том, что археологи нашли при его раскопках: дома, построенные на каменном фундаменте; двери с деревянными косяками; тщательно оштукатуренные стены, выкрашенные в красный, розовый и другие цвета, а в некоторых случаях даже украшенные фресками. Аккуратные очаги и бассейны были устроены в углублениях в известняковом полу, который нередко украшался узором. Кое-где под полом обнаружились погребения, причем не забытые — не менее десяти черепов оказались залиты гипсом для воспроизведения черт лица усопшего (рис. 56). Ученые единодушны в своем выводе, что эти люди имели более тонкие и развитые черты лица, чем обычные обитатели Средиземноморья той эпохи. Весь город был защищен мощной стеной (еще за многие тысячелетия до Иисуса!), которую возвели посреди рва шириной до тридцати и глубиной до семи футов, выдолбленного в скале «без кирки и мотыги» (Джеймс Мелларт «Earliest Civilizations of the Near East»). Это был «резкий скачок в развитии... огромный рывок вперед, причины которого, — пишет Мелларт, — нам до сих пор не известны».

Загадка доисторического Иерихона дополнилась еще одной тайной, когда были найдены круглые ямы для хранения зерна, одна из которых оказалась частично заполненной. В раскаленной низине возле Мертвого моря, расположенной на отметке 250 метров ниже уровня моря, в абсолютно непригодном для земледелия месте, обнаруживаются свидетельства огромных, постоянно пополнявшихся запасов пшеницы и ячменя. Кто мог в те далекие времена построить этот высокоразвитый город, кто мог поселиться в таком месте и кому этот город служил надежным хранилищем запасов?

Ключом к разрешению этой загадки, по нашему мнению, является история «богов», а не людей. Дело в том, что «невероятное» первое городское поселение в Иерихоне (существовавшее приблизительно с 8500 по 7000 год до нашей эры) в точности — по утверждению Манефона — соответствует периоду правления Тота в Египте (приблизительно с 8670 по 7100 год до нашей эры). По свидетельству месопотамских текстов, он вступил на престол после мирной конференции. В египетских источниках говорится, что он был провозглашен правителем «в присутствии Вершителей судеб Анну, после ночной битвы» после того, как он помог «сокрушить Штормовой Ветер» (Адада) и «Вихрь» (Нинурту), а затем способствовал заключению мира между противоборствующими сторонами.

Эпоха, которую египтяне ассоциируют с правлением Тота, была периодом мира и согласия среди богов, когда аннунаки в первую очередь занимались строительством поселений, необходимых для сооружения и защиты новых космических объектов.

Морской путь в Египет и Тильмун через Красное море требовалось дополнить сухопутным маршрутом, соединявшим Месопотамию с центром управления миссией и космопортом. С незапамятных времен этот маршрут проходил вверх по течению Евфрата к промежуточной станции — городу Харрану, расположенному в бассейне реки Балих. Отсюда путешественник мог продолжать движение на юг вдоль берега Средиземного моря — эту дорогу римляне впоследствии назвали «Виа Марис» («Морской путь») — или идти восточнее Иордана по не менее знаменитой «Дороге царей». Первый маршрут представлял собой кратчайший путь в Египет, а второй вел к заливу Эйлат, Красному морю, Аравийскому полуострову, Африке, а также к Синайскому полуострову. Кроме того, по второй дороге можно было попасть на западный берег реки Иордан — через несколько переправ. Именно по этому пути в Месопотамию везли африканское золото.

Самой важной считалась переправа у Иерихона, откуда дорога вела в центр управления миссией в Иерусалиме. Именно в этом месте народ Израиля пересек Иордан и вступил на Землю обетованную. Мы убеждены, что именно здесь за несколько тысяч лет до этого события аннунаки построили город, чтобы охранять переправу и снабжать путников припасами для продолжения путешествия. До того как люди превратили Иерихон в свой дом, он служил форпостом богов.

Но почему аннунаки основали поселение только на западном берегу Иордана, оставив без защиты стратегически важный восточный берег, где проходила «Дорога царей»? Скорее всего, город существовал и на восточном берегу. Этот факт известен лишь небольшому числу археологов, но древнее поселение здесь было действительно найдено, причем находки на этом месте превосходят все то, что удалось раскопать в Иерихоне.

Это загадочное место с поражающими воображение руинами впервые было обнаружено в 1929 году археологической экспедииией, организованной Папским библейским институтом в Ватикане. Археологи под руководством Алекса Мэллона были удивлены высоким уровнем найденной ими цивилизации. Даже в самых древних культурных слоях (примерно 7500 год до нашей эры) попадались мощенные кирпичом улицы, а само поселение просуществовало невероятно долго — с конца каменного века и весь бронзовый век, причем ученые с изумлением обнаружили одну и ту же цивилизацию во всех культурных слоях.

Это поселение получило название в честь холма, где его нашли, — Тель-Хассул; как его называли в древности, нам неизвестно. Вне всякого сомнения, Тель-Хассул вместе с несколькими поселениями-спутниками контролировал стратегически важную переправу и ведущую к ней дорогу — эта дорога существует и сегодня и ведет к мосту Алленби (рис. 57).

Рис. 57

Выгодное положение Тель-Хассула было отмечено археологами еще в самом начале раскопок: «С вершины кургана открывалась интересная панорама: на западе темная линия Иордана, на северо-востоке холм древнего Иерихона, а позади него горы Иудеи, в том числе Бет-Эль и Масличная гора в Иерусалиме. Вифлеем заслонен горой Эль-Мунтар, но можно разглядеть высоты Текоа и окрестности Хеврона» (А. Мэллон, Р. Коппель и Р. Невилль «Teleilat Ghassul, Com-pte Rendu Des Fouilles de l'Institut Biblique Pontifical»). На севере ничто не заслоняло вид миль на тридцать, на востоке возвышалась гора Моав и предгорья горы Нево, а на юге «за зеркалом Мертвого моря можно было разглядеть соляную гору, гору Содом».

Основные находки в Тель-Хассуле относятся к периоду его наивысшего расцвета, примерно с 4000 по 2000 год до нашей эры (когда жители внезапно покинули это место). Артефакты и ирригационная система, гораздо более совершенные, чем те, что были характерны для данного региона, убедили археологов, что в поселении жили выходцы из Месопотамии.

Из трех холмов, образовывавших большой курган, два, по всей видимости, представляли собой жилые зоны, а один — промышленную. Выяснилось, что этот участок был разделен на прямоугольные участки, в каждом из которых имелась круглая «яма», а иногда и две. То, что это не очаги для приготовления пищи, подтверждалось их количеством и парным расположением (зачем в одном помещении шесть или семь очагов?), а также цилиндрической формой некоторых «ям», довольно глубоко уходивших в землю. Рядом с ними археологи нашли загадочные «полосы пепла» (рис. 58), остатки какого-то горючего материала, покрытые сначала мелким песком, а потом обычной землей; эти полосы расположены в несколько слоев, один над другим.

По поверхности был разбросан булыжник и осколки камней, причем какая-то сила не только разбила, но и обожгла их. В числе других артефактов был найден небольшой круглый предмет из обожженной глины (рис. 59); его необычная форма требовала сложной технологии изготовления, а назначение так и осталось загадкой.

Не менее интересными оказались находки в жилых районах. Создавалось впечатление, что неведомая сила внезапно ударила в стены у самой поверхности земли, в результате чего верхние части стен аккуратно «сложились» внутрь.

Из-за такого «аккуратного» разрушения ученым удалось составить из отдельных фрагментов поразительные фрески, которыми были расписаны стены (иногда в несколько слоев). На одной фреске была изображена похожая на клетку сеть над непонятным трехмерным объектом. В одном из домов все стены были расписаны различными сценами, а в другом археологи обнаружили низкий диван, установленный таким образом, чтобы отдыхающий на нем человек видел роспись на противоположной стене. На фреске были изображены две фигуры, сидящие перед рядами приветствующих их (или поклоняющихся им) людей, а также человек, выходящий из испускающего лучи объекта.

Археологи, которые нашли эти фрески во время сезонов 1931/32 и 1932/33 годов, утверждают, что этот объект похож на необычную «звезду», найденную на стене другого здания. Это восьмиконечная «звезда», помещенная внутрь еще одной восьмиконечной «звезды», с длинными и острыми лучами (рис. 60). Абсолютно симметричный рисунок, в котором использовались разнообразные геометрические фигуры, был искусно раскрашен черной, красной, белой и серой краской различных оттенков. Химический анализ использовавшихся красок показал, что это были не вещества природного происхождения, а сложные составы из 12—18 минералов.

Ученые, обнаружившие фрески, высказали предположение, что восьмиконечная «звезда» имела «религиозное значение», указав, что восьмиконечная звезда, символизировавшая планету Венеру, служила небесной эмблемой Иштар.

Однако в Тель-Хассуле, что также кажется весьма странным, не было обнаружено никаких признаков религиозного поклонения — «предметов культа», статуэток богов и т. п. На наш взгляд, это доказывает, что в городе жили не люди, поклонявшиеся богам, а те, кто сам был объектом поклонения, — «боги» древности, или аннунаки.

Интересно, что с похожим рисунком мы столкнулись в Вашингтоне. Пол в фойе Национального географического общества выложен мозаикой с изображением компаса, указывающего на четыре стороны света и четыре промежуточные точки (восток, северо-восток, север, северо-запад, запад, юго-запад, юг, юго-восток). Мы убеждены, что замысел древнего художника был точно таким же — показать связь этого места и его обитателей с четырьмя регионами Земли.

То, что эта «звезда» не имела религиозного значения, подтверждается окружающими ее рисунками (рис. 60), что было бы явным «святотатством», если бы мы имели дело с объектом культа. На рисунках изображены здания с толстыми стенами, плавники рыб и даже (как предполагают некоторые исследователи) морской дракон (в верхнем левом углу). На этих мелких рисунках появляются желтые и коричневые оттенки, дополняющие вышеперечисленную гамму цветов.

Особый интерес представляют две странные фигуры с парой больших «глаз». Точно такие же изображения, но гораздо большего размера и более подробные, были найдены на стенах других домов. Это объекты овальной или круглой формы, верхняя часть которых состоит из нескольких чередующихся слоев, черных и белых. В центре выделяются два больших «глаза» — правильной формы черные диски, окруженные белым кольцом. Нижняя часть объекта представляет собой две (или четыре?) опоры красного цвета, а между этими «ногами» видны выступы в форме луковицы (рис. 61).

Что же это за объекты? Может быть, это «вихри», упоминающиеся во многих ближневосточных текстах (в том числе и в Ветхом Завете), «летающие тарелки» аннунаков? Фрески, круглые ямы, полосы пепла, расколотые и почерневшиє камни — все эти находки и, вероятно, еще многое, оставшееся неизвестным, — свидетельствовали о том, что Тель-Хассул служил базой и складом продовольствия для патрульных воздушных судов аннунаков.

Переправа у Тель-Хассула (Иерихона) играла важную роль и в библейских событиях, что, возможно, стало причиной интереса к этому месту со стороны Ватикана. Именно здесь пророк Илия переправился на восточный берег реки к месту назначенной встречи — в Тель-Хасуле? — и «...вдруг явилась колесница огненная и кони огненные... и понесся Илия в вихре на небо». Именно здесь в конце долгого пути из Египта Моисей (которому Господь не позволил идти прямой дорогой в Ханаан) «взошел... с равнин Моавитских» — в районе Тель-Хассула — «на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана, и всю (землю) Неффалимову, и (всю) землю Ефремову и Манассиину, и всю землю Иудину, даже до самого западного моря, и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город Пальм». Это описание в точности соответствует тому, что увидел археолог, стоя на кургане Тель-Хассул.

Сама переправа видела чудо, когда Иисус Навин при помощи Ковчега Завета заставил расступиться воды Иордана. Тогда же произошла судьбоносная встреча: «Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч. Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; я вождь воинства Господня, теперь пришел (сюда). Иисус пал лицом своим на землю, и поклонился и сказал ему: что Господин мой скажет рабу своему? Вождь воинства Господня сказал Иисусу: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято».

Вождь воинства Господня открыл Иисусу Навину, как захватить Иерихон. Штурм стен города не приведет к успеху — вместо этого следует семь раз обнести Ковчег Завета вокруг неприступной твердыни. На седьмой день священники затрубили в трубы, «народ воскликнул», и «обрушилась стена (города) до своего основания».

На обратном пути из Харрана в Ханаан библейский патриарх Иаков пересек Иордан, и когда он остался один, «боролся Некто с ним до появления зари». Только потом Иаков понял, что боролся не с человеком. «И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо (говорил он), я видел Бога лицом к лицу, и охранялась душа моя». (Название «Пенуэл» переводится как «лицо Бога».)

И действительно, в Ветхом Завете прямо говорится, что в древности на подступах к Синайскому полуострову и Иерусалиму находились поселения аннунаков. Город Хеврон, охранявший дорогу между Иерусалимом и Синайским полуостровом, прежде носил название Кириаф-Арбы («Крепость Арбы»): «Имя Хеврону прежде было Кириаф-Арбы, как назывался между сынами Енака один человек великий» (Иисус Навин, 14:15). Далее мы узнаем, что потомки Енака все еще жили там во время завоевания израильтянами Ханаана; в Библии неоднократно упоминается о поселениях «сынов Енака» на восточном берегу Иордана.

Кто же были эти «сыны Енака»? Обычно их отождествляют с «великанами» — и точно так же переводится встречающееся в Библии слово «нефилим». Однако нам удалось убедительно доказать, что «нефилим» («те, кто спустились с небес») Ветхого Завета — это «люди из ракет».

Поэтому мы убеждены, что «сынами Енака» были не кто иные, как аннунаки.

До настоящего момента никто не уделял внимания периоду в 3650 лет, в течение которого — согласно Манефону — Египтом правили «полубоги» из династии Тота. Нам же кажется показательным, что эта эпоха всего лишь на 50 лет отличается от 3600-летнего цикла орбиты Нибиру, родной планеты аннунаков.

И совсем не случайно развитие человечества от каменного века к цивилизации Шумера происходило скачками, через 3600-летние интервалы — примерно в 11 000, 7400 и 3800 годах до нашей эры. Как мы уже отмечали в книге «Двенадцатая планета», как будто чья-то таинственная рука вновь и вновь вытаскивала человека из трясины упадка и поднимала на еще более высокий уровень культуры, науки и цивилизации. И каждый раз это совпадало с периодом, когда аннунаки получали возможность возобновить полеты между Землей и Нибиру.

Из поселений Месопотамии нововведения распространялись по всему Древнему миру, и египетская «эра полубогов» (родившихся в результате сожительства богов с людьми) — согласно хронологии Манефона с 7100 по 3450 год до нашей эры — вне всякого сомнения, совпадает с периодом неолита в Египте.

Можно с полным основанием предположить, что каждый из этих периодов в судьбе человечества и взаимоотношения людей с богами обсуждались Великими Аннунаками, «семью которые судят». Достоверно известно, что подобные размышления имели место перед неожиданным расцветом шумерской цивилизации — шумеры оставили записи этой дискуссии!

Когда началось восстановление Шумера, в первую очередь были вновь отстроены древние города, но они уже перестали быть Городами Богов. Теперь в этих городских центрах разрешили селиться людям, которые должны были засеивать окрестные поля, разводить сады, выращивать скот для богов, а также служить богам не только как повара и хлебопеки, ремесленники и портные, но и в качестве жрецов, музыкантов и храмовых проституток.

Сначала аннунаки восстановили Эриду. Город был первым поселением Энки на Земле, и теперь Эриду вновь отдали ему в вечное владение. Святилище Энки (рис. 62) — в те далекие дни считавшееся чудом архитектуры — со временем превратилось в величественную обитель-храм Э.ЭН.ГУР.РА («дом господина, который вернулся с победой»), украшенную золотом, серебром и драгоценными камнями из Абзу и охраняемую «Быком Небес». Для Энлиля и Нинлиль восстановили Ниппур; здесь они возвели Экур («дом, высокий, как гора» — рис. 63), но на этот раз он был оснащен не навигационной аппаратурой центра управления миссией, а смертоносным оружием — «Высоким Глазом, который осматривает землю» и «Высоким Лучом», проникавшим сквозь любые преграды. В святая святых также хранилась «быстро бегущая Птица» Энлиля, «хватки которой не мог избежать никто».

В «Гимне Эриду», переведенном и изданном А. Фолькенштейном («Sumer», том VII), описывается путешествие Энки, который направлялся на собрание великих богов по случаю прибытия на Землю Ану — на одну из дискуссий, которая определяла судьбу богов и людей на следующие 3600 лет.

После торжественной встречи и пира, где «люди их пивом напоили, вином ублажили», аннунаки приступили к обсуждению серьезных вопросов: «К Ану он подсадил Энлиля, Нинту усадил на угол почета».

Призвав собравшихся к порядку, Ану обратился к ним с речью:

О великие боги, здесь стоящие!

Аннунаки, в место Собрания пришедшие!

Мой сын, царь Энки, дом построил,

Лесистой горе подобно, из земли Эреду он вывел,

В месте священном дом он построил!

Эреду — чистое место, для входа оно недоступно...

Святилищу Абзу, благой судьбе Энки, несущей

прекрасные ME...

Это и был главный вопрос, который предстояло обсудить. Энлиль жаловался, что Энки утаивал от остальных богов ME, или Божественные Формулы — знания о более чем ста аспектах цивилизации — ограничивая развитие лишь городом Эриду и его населением. (Археология подтверждает тот факт, что Эриду был самым древним шумерским городом, построенным после Великого потопа, источником шумерской цивилизации.) Тогда аннунаки решили, что Энки должен поделиться Божественными Формулами с другими богами, чтобы и они тоже могли восстановить старые города и построить новые: цивилизация была дарована всему Шумеру.

После того как официальная часть встречи завершилась, боги, жившие на Земле, преподнесли гостям с родной планеты подарок: на полпути между Ниппуром и Эриду они построили дом для Ану, святилище, получившее название Е.АННА — «дом Ану».

Прежде чем вернуться на родную планету, Ану и Анту остановились на ночь в своем земном храме, и этот визит сопровождался пышными и торжественными церемониями.

Когда божественные супруги прибыли в новый город — впоследствии он получил название Урук (библейский Эрех), — процессия богов сопроводила их во двор храма. Пока готовилась обильная трапеза, Ану восседал на троне и беседовал с богами, а Анту, которой прислуживали богини, переоделась в той части храма, которая называлась «дом золотой кровати».

Жрецы и служители храма готовили для Ану, Анту и других богов «вино и доброе масло», а также жертвенных быка и барана. Но празднество не начиналось, пока не стемнело и на небе не появились планеты — Юпитер, Венера, Меркурий, Сатурн, Марс и Луна. Затем после ритуального омовения рук подали первую порцию блюд: «мясо быка, мясо барана, дичь... с молодым пивом и отжатым вином».

Затем сделали перерыв, чтобы зажечь огни. Группа жрецов хором исполнила гимн Каккаб ану этеллу шаммам («Планета Ану взошла в небе»), а один из жрецов поднялся на «самую высокую ступень башни храма», чтобы наблюдать за восходом планеты Ану — Нибиру. Время появления планеты и область неба, где она должна была появиться, были рассчитаны заранее. Затем жрецы декламировали гимны «Той, кто сияет ярко, небесной планете владыки Ану» и «Образ Создателя взошел в небе». По сигналу из главного храма жрецы всех остальных храмов Урука «с помощью факелов воспламеняли костры»; увидев огни в Уруке, их примеру следовали жрецы в других городах. До наступления утра уже вся страна была освещена кострами.

Утром в храме прочли благодарственные молитвы, и началась насыщенная символикой церемония отбытия божественной четы. «Ану покидает нас, — декламировали жрецы. — Ану, великий Царь Небес, мы просим твоего благословения». После того как Ану благословил жрецов, процессия прошла по Аллее Богов и прибыла на «Священный Причал, стоянку корабля Ану». Теперь настало время пожелать отъезжающей божественной чете счастливого пути. Жрецы декламировали следующие строки:

Великий Ану, да благословят тебя Небо и Земля! Да благословят тебя боги Энлиль, Эа и Нинмах! Да благословят тебя боги Син и Шамаш... Да благословят тебя боги Нергал и Нинурта... Да благословят тебя Игиги, которые в небесах и Аннунаки, которые на земле! Да благословят тебя боги Абзу и боги священной земли!

После прощания Ану и Анту отбыли в космопорт. Как свидетельствует глиняная табличка, найденная в архиве Урука, это было на семнадцатый день пребывания божественной четы на Земле, судьбоносный визит завершился.

Принятые аннунаками решения позволили не только восстанавливать древние города, но и строить новые. Первым и самым главным среди них стал Киш. Город отдали Нинурте, «первейшему сыну Энлиля», и со временем он стал первой административной столицей Шумера. Для Нанны/Сина, «Первенца Энлиля», построили городской центр Ур («город»), превратившийся в крупнейший экономический центр страны.

Были приняты и другие решения, открывшие новую эру в развитии человечества и в отношениях между людьми и аннунаками. В шумерских текстах рассказывается о важном совещании, в результате которого возникла великая цивилизация Шумера. «Великие аннунаки, определяющие судьбу», пришли к выводу, что боги «для человеков слишком высоки». Само слово «элу» — аккадское — означает «высокие»; от этого корня произошел вавилонский, ассирийский, еврейский и угаритский термин «Эл», которому греки присвоили значение «бог».

Поэтому, решили аннунаки, нужно даровать людям «царство», которое служило бы связующим звеном между ними и людьми. Шумерские источники в один голос утверждают, что это важное решение было принято на Совете Богов во время визита Ану на Землю. Аккадский текст, получивший название «Басня о тамариске и финиковой пальме», описывает это совещание, состоявшееся «давным-давно, в незапамятные времена»:

Боги земли, Ану, Энлиль и Энки созвали совет.

Энлиль с богами совещался; Среди них сидел Шамаш; Среди них сидела Нинмах.

В те времена «на земле еще не было царства; землей правили боги». Но Великий Совет постановил изменить это положение и даровать людям царство. Все шумерские источники сходятся на том, что первым царским городом стал Киш. Люди, которых Энлиль назначал на царство, получали титул ЛУ.ГАЛЬ («Сильный человек»). О том же свидетельствует Ветхий Завет (Бытие, глава 10). Когда на земле появились царства:

Хуш родил также Нимрода: сей начал быть силен на земле... Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар.

В Библии первыми столицами называются Киш, Вавилон и Эрех, но в шумерском Царском списке мы читаем, что царство было перенесено из Киша в Эрех, а затем в Ур — о Вавилоне там нет ни слова. Это явное расхождение имеет серьезную причину, и мы полагаем, что это инцидент с Вавилонской башней, достаточно подробно описанный в Ветхом Завете. На наш взгляд, его причиной стало желание Мардука, чтобы следующая столица Шумера перешла к нему, а не к Нанне. Это произошло в период заселения равнины в Шумере (библейском Сеннааре), когда строились новые города:

Двинувшись с востока, они нашли

в земле Сеннаар равнину и поселились там.

И сказали друг другу: наделаем кирпичей

и обожжем огнем.

И стали у них кирпичи вместо камней,

а земляная смола вместо извести.

Именно тогда неизвестный подстрекатель предложил: «...построим себе город и башню, высотою до небес».

«И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие», а затем сказал неназванным коллегам, что это только начало: «...начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать». Поэтому Господь предложил: «...сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого». Затем Он «рассеял их... по всей земле; и они перестали строить город».

Ни один из шумерских источников не ставит под сомнение, что сначала «на всей земле был один язык и одно наречие». Смешение языков, сопровождавшееся расселением людей по всей Земле, явилось преднамеренным действием богов. Об этом же говорит в своих сочинениях жрец Берос: боги сделали так, что люди, раньше говорившие на одном языке, перестали понимать друг друга. В рассказе Бероса смешение языков и рассеяние людей по земле тоже связывается с Вавилонской башней. Первые обитатели Земли, возгордившись собственной силой, задумали построить башню, «вершина» которой достигнет небес. Однако боги с помощью ветра опрокинули башню, а затем заставили людей говорить на разных наречиях, хотя до этого у всех был один язык.

Сходство этих легенд предполагает существование одного общего, более древнего источника, откуда черпали сведения и Берос, и составители Ветхого Завета.

Считается, что этот источник до сих пор не найден, но еще в 1876 году Джордж Смит в своей первой публикации сообщал о том, что в библиотеке Ашурбанипала в Ниневии был обнаружен «поврежденный текст части версии легенды о Вавилонской башне». Легенда, заключил он, была записана на двух глиняных табличках, и найти удалось лишь одну из них (К-3657). На ней имелось шесть столбцов клинописного теста, но Смиту удалось собрать лишь фрагменты четырех столбцов. Вне всякого сомнения, это аккадская версия шумерской легенды о Вавилонской башне, и из нее следует, что события эти произошли не по вине людей, а по вине богов. Люди были лишь орудием в их борьбе за власть.

Текст, восстановленный Джорджем Смитом, а затем и У.С.К. Боскауэном в «Translations of the Society of Biblical Archeology» (том V), начинается с указания на виновника случившегося, однако из-за повреждения таблички его имя так и не удалось прочитать. Этот бог вынашивал в сердце «думы недобрые, против Отца Богов (Энлиля) замыслил он зло». Чтобы достичь своих неблаговидных целей, «совратил он людей Вавилона на грех», убедив их «великое и малое смешать на холме».

Когда об этом «греховном» строительстве узнал «господин Чистого Холма» — так в «Мифе о скоте и хлебе» именовался Энлиль, — он «Небесам и Земле молвил... Он вознес мольбу к Господину Богов, Ану, отцу своему; молил он дать ему совет. Тогда же обратил он (сердце? мольбу?) к Дамкине». Как известно, это мать Мардука, и, следовательно, можно предположить, что подстрекателем был именно он. Но Дамкина встала на сторону сына. Далее часть текста отсутствует, но из речи богини явствует, что речь идет о «его числе» — то есть числовом ранге, или статусе.

В сохранившейся части третьего столбца рассказывается о попытках Энлиля убедить мятежников отказаться от задуманного. Поднявшись в небо на Вихре, «Нунамнир (Энлиль) с небес к земле обратился; (но) они не пошли его путем; они бросили ему вызов». Увидев это, Энлиль «опустился на землю», но даже его присутствие не подействовало. В последнем столбце мы читаем, что у Энлиля, когда он «богов остановить не смог», не осталось иного выбора, как применить силу.

И их твердыню, башню в ночи

до основания разрушил он.

И в гневе повелел

рассеять их по свету.

Он приказал нарушить планы их.

...их он остановил.

Месопотамский писец заканчивает легенду о Вавилонской башне печальным выводом: из-за того, что они «против богов восстали непокорно, оплакивать пришлось им Вавилон; и были горьки их рыданья».

В библейской версии место, где произошла эта история, называется Библом (название Вавилона на еврейском языке). Это имя заключает в себе глубокий смысл, потому что аккадский оригинал «Баб-Или» переводится как «Врата Богов» — место, через которое боги попадали в Шумер и покидали его.

Именно там, как утверждает Библия, отступники задумали построить «башню, высотою до небес». Эти слова созвучны со значением слова зиккурат — так называлась семиступенчатая пирамида, которая была самым высоким строением в Древнем Вавилоне (рис. 64): Э.САГ.ИЛ, «Дом, чья вершина высока».

Таким образом, и библейский, и месопотамский тексты — вне всякого сомнения, в их основе лежала более древняя шумерская хроника — рассказывают одну и ту же историю. Это история безуспешных попыток Мардука помешать переносу столицы из Киша в Эрех, а затем в Ур — города, которые должны были стать центрами власти Нанны/Сина и его детей — и утвердить главенство собственного города, Вавилона.

Эта попытка положила начало цепочке трагических событий.