ЧАСТЬ 1

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 612

Никакие раны не могли причинить такой боли! Разве только потеря Эребора, смерть деда и отца… Но тогда ужасная боль сподвигала действовать, жить, мстить, вернуть отнятое… А теперь? Теперь уже ничего не было нужно. Вот оно – чудовище, о котором говорили всегда женатые гномы. Вот оно Огненное Лихо, способное испепелить до тла за секунды. Вот почему многие из них боялись супружества… Казалось, что сердце бьется в груди, уже будучи разрушенным на части, словно камень, разбитый в дребезги ударом молотка…

Тяжкое забытие… Сколько это длилось? Неведомо. Лишь чье-то нежное прикосновение заставило поднять голову. Оказалось, что в тот миг над миром сияло солнце, ибо образ создания, склонившегося над ним, был почти невидим. Воздушные одежды, льняные волосы, глаза пепельно-серого цвета, ветер, играющий ее красотой… Он уже видел ее. Флавия… Младшая сестра Фиа…

Совсем еще юная девушка робко гладила Торина по голове и, казалось, говорила с ним, но слов ее было не слышно. А языка она, конечно, не знала… Верная феечка шныряла перед глазами и жестикулировала архидриаде воздушного мира. Флавия остановилась, встала на колени, склонилась ниже.

«Также как со мной…» - все, что удалось разобрать из фейской трескатни, хоть говорок чаровницы и был в этот раз очень тих и грустен.

- Зачем ты здесь?

- За тобой. Я отнесу тебя в племя.

- Фиа так велела?

- Фиа не повелевает мной. У нее свое царство.

- Почему ты пришла?

- Я чувствую боль. Фиа сурова, а ты не знаешь ее во всем. Но ты теперь часть нас. Я должна была прийти.

«Ты теперь часть нас» - что она имела в виду?

- Я не могу быть частью вас. Все кончено.

Флавия рассмеялась. Потом потянула за руку и заставила подняться.

- Ты чист, как вода в потаенном источнике Фавелин. Тебе неведомы тайны матери. Но ты уже знаешь, что Фиа – хищница. Они яростны, но отходчивы. Просто ты разозлил ее. Не нужно было так.

- Как? Если ей лучше с ним, я уйду!

Детский смех Флавии показался ужасно неуместным рядом с его душевной болью.

- Лучше с кем? В их мире принято брать всех, кого победишь. Она не победила его, и не взяла. В чем же ты винишь ее? Фиа могла взять… Но осталась с тобой.

Флавия улыбалась, пыталась поддержать. Её слова, должно быть, задумывались как бальзам на раны, но действие этого бальзама совсем не чувствовалось. Огненное Лихо продолжало бушевать все с той же силой. В голове вертелась лишь фраза Шерхана о том, что Мирра – одна из одиннадцати его жен… Сколько же мужей могла позволить себе полубогиня?..

- Я ничего не значу для нее. В любой миг она может уйти к тому, кто умнее, сильнее и лучше.

- А ты правда забавен! Как же я ей завидую! Мне уже жаль, что она опередила меня!

- В чем же опередила?

- В своем выборе. Хотя мне никогда не досталось бы это право.

- Какое еще право?

- Право решить судьбу нас всех. Лишь одно из пятнадцати колен архидриад может сойтись с разумными и почувствовать их. Великая Мать боялась за нас. Но это даже выше нее. Это происходит не по воле матери. И если не будет так, мы потеряем силу. Теперь же должны возродиться те, что сильнее и совершеннее в своих умениях.

Похоже, Флавия, как и Фиа, не любила лишних рассуждений со стороны «разумных глупцов» и довольно властно увлекла Торина с собой на спину орла. Все, что ему еще удалось узнать от нее – Фиа гневается не долго…

Когда огромная птица приземлилась возле лагеря гномов невдалеке от Озерного города, Фили и Кили сразу бросились к нему. Фили осекся от радостных приветствий, увидев померкшие глаза Торина. Кили застыл на месте, увидев Флавию. В лучах солнца образ девушки в развевающихся по ветру прозрачных воздушных одеяниях ослепил бы любого – только не Торина и Фили… Золотые волосы сверкали ярче любых сокровищ, стан был строен, как молодое деревце, движения грациозны и естественны. Орел уже поднимал ее в воздух – но она даже не присела, не держалась, легко передвигалась по его спине, будучи в своей стихии… Торин не видел замешательства племянника.

По этому бледному, померкшему миру было тяжело даже идти. Очертания деревьев и кустов сливались в какую-то неразборчивую мазню бездарного художника. Звуков не было слышно, приветствия товарищей затихли позади. Берег озера – то же место, откуда белоснежный жеребец унес его к ней – чтобы он обо всем узнал, чтобы все закончилось. Феечка. Верный друг покорно сидел рядом – тихо, без болтовни, с опущенными крылышками и грустными вопрошающими глазами.

- Лети, малышка. Улетай в свой мир. Мне нет места в нем. И ты не должна больше сопровождать меня. Все кончено.

Фея подползла ближе, робко забралась сперва на колени, потом на плечо и прижалась рожицей к щеке. Прощалась?

«Не хочет уходить. Глупая. Так и будет со мной – напоминать о Фиа? Впрочем…»

В том, чтобы напоминать о Фиа не было резона. Как же был прав тогда Двалин! «А ты сам? Сможешь ли ты забыть все это?» Нет. Забыть такое нельзя. Наверное, нужно благодарить судьбу за то, что все закончилось так быстро. Потом было бы тяжелее. Тяжелее? Так бывает? Проклятие Дуринова рода раздирало его изнутри, сжигало остатки души, которые все еще были живыми… Огонь и боль. Пустота и бессмыслица вокруг…

С прибытием бургомистра переговоры лишь затянулись. Торин был невыносим. Переговоры и так всегда были его слабым местом. Теперь же все только усугубилось. Всем было уже известно о его разрыве с Фиа. Но теперь вряд ли во всей компании нашелся бы хоть один, кто был этому рад. Даже несмотря на то, что владычица звериного царства обвинила Торина в том, что он ведет сородичей на смерть ради сокровищ. Каждый в отряде знал все о жизни своего короля и искренне понимал, что значит для него этот удар в придачу ко всему остальному. Как только в нем вообще хватало сил выдержать такое!

Каждый переживал по-своему, каждый старался поддержать своего друга и предводителя. Но дни проходили один за другим, а легче ему не становилось. Он ничем не выдавал этого, как обычно держал под контролем все дела отряда. Но, встретившись с ним глазами, друзья понимали, что такая боль чудовищнее любых ужасных ран.

Все ночи напролет в голове Фили вертелись мысли о том, как помочь Торину, как помирить его с любимой Фиа. Юноша искренне верил в то, что для этого достаточно всего лишь устроить им встречу… Он помнил Фиа – как она смотрела на дядю, как она без страха осталась тогда против отряда конных эльфов… Подвластные ей животные продолжали помогать их компании – в первую очередь ночной охраной лагеря, благодаря чему все гномы на славу отоспались за время пребывания на озерах, а некоторые и отъелись не в меру. Все, кроме Торина и их с братом. Фили казалось, что Торин и Фиа сейчас просто не поняли друг друга, да и характер его дяди был не из лучших. Гордость и вспыльчивость гнома оскорбили полубогиню, и она, скорее всего, просто дает ему время образумиться… Но – сколько она будет выжидать, являя им свою божественную гордость супротив его королевской?..

Теперь Фили не нужно было объяснять, что значит всегда видеть перед глазами один и тот же образ, что значит жить мечтой об одном лишь взгляде, слове, не говоря уже о чем-то другом. Черные потоки волос, спускающиеся по плечам к груди, темно-синие глаза, точеные ноги… Улыбка, зовущая к себе… Она не привиделась ему, но он, в отличие от Торина, даже не знал имени создания, покорившего его сердце за мгновение.

Его ссоры с Кили сами собой прекратились после возвращения Торина. Кили стал тише и спокойнее, не докучал просьбами о стрельбе на спор или поединках за мясо из похлебки. Скорее всего, это было связано с дядей. Но иногда братьям казалось, что они вновь едины в понимании чего-то очень важного, о чем боятся говорить. Фили никогда ни словом не обмолвился о своей встрече с нереидой. Кили же тщательно прятал в сердце воспоминания о златовласой красавице, светящейся в лучах захода и улетающей прочь от него в далекие дали небес…

Молодой гном сам не знал, что думать о своих новых чувствах. Мысль о том, что он никогда больше не увидит ту девушку, была невыносимой. С другой же стороны – он уже представить себе не мог смысла в своей прежней жизни. Так он мог хотя бы ждать, искать, надеяться… Мир вокруг стал для него цветным и ярким в свете ее лучезарного взгляда – такого желанного! Он теперь точно знал, что будет искать ее, и в глубине души верил, что про озерную нимфу ему расскажет Фиа, и нельзя было допускать, чтобы они не помирились с Торином… Это было подло – рассчитывать на возлюбленную дяди, но Фили ведь надеялся на лучшее и для себя и для него. Самое страшное было держать все эти чувства в себе, не иметь возможности поделиться даже с братом…

Они пытались уснуть в своей хижине. Было уже очень поздно. Все их товарищи уже давно наслаждались снами. Даже для дяди эта ночь, похоже, выдалась не бессонной. Кили ерзал рядом, изредка чуть вздыхал.

- Почему ты не спишь? – Шепотом спросил старший.

- Ничего, уже почти сплю!

- Ты толкаешься уже больше часа…

- Нет, ничего. – Голос брата звучал как-то особенно, не так, как всегда.

- Кили, что случилось?

- Ничего. Не спрашивай, разбудим остальных.

Это были уже не смутные опасения. Фили понял, что с младшим что-то действительно происходит. Вглядевшись сквозь темноту в лицо брата, он заметил слезы в краешках глаз.

- Ну ка, пойдем выйдем!

- Нет…

- Я тебя не спрашиваю…

Кили не стал сопротивляться. Выбравшись из лачуги, братья прошли чуть по лесу и остановились на поляне.

- В чем дело? Что ты скрываешь от меня?

- Фили, я не скрываю…

- Отчего плачешь? Ты стал другим в последние дни!

- Ты тогда тоже стал другим! И я не знал, почему, а ты не говорил!

- Сейчас речь о тебе! Тебя трясет всего! Ты здоров?

- Да. Но лучше бы мне умереть!

- Кили! –Это было уже слишком! – Кили, да говори же! Не то я разбужу Торина!

- Нет! Он меня просто убьет, если узнает!

- Да что ты натворил?

- Ничего, правда. Просто… - Кили поднял опущенную голову, глаза его словно спрашивали: «Как мне быть?» - Просто я не знаю, что со мной!

- Ты правда здоров?

- Да, да! Но я все время думаю одно и то же! И мне некому сказать! А мы всегда все говорили друг другу!

- О чем ты думаешь?

Младший, не в силах уже сдерживаться, просто разрыдался Фили в рубашку.

- Ты помнишь девушку на орле? Которая привезла Торина? Ты видел ее?

- Видел краем глаза. И что? Что?!?

О, боги! Фили понял все в миг. Та девушка со слов дяди была сестрой Фиа – тоже полубогиней, властной над птицами. Она спасла их на краю обрыва, она первая пришла на помощь им. Так, может, и его нимфа из того же племени? Владычица водного мира? Догадка пришла сама собой. Путешествие по реке. Плот, который был устроен для них в камышах – он замедлялся на поворотах, чтобы они остались целы. Их словно поддерживало тогда что-то, и потом он увидел ее… Всесильные архидриады, обладающие магией… И все они не выстояли против их чар?..

- Кили! Кили, посмотри на меня!

- Да что ты можешь понять! Я теперь знаю, почему так плохо дяде, и мне тоже плохо! И я никогда больше не увижу ее! А ты…

Фили и сам не знал, как теперь быть – как признаться брату, что он тоже заложник этой ситуации. Несколько минут они стояли молча. Нужно было все же подобрать слова.

Совсем рядом послышался вдруг тихий девичий смех. Кили явно не слышал его, старшего же охватило вдруг чувство присутствия кого-то еще. Хотелось повернуть голову в сторону. Даже не просто хотелось – не было сил не сделать этого.

Хрупкая и очень смешная на вид девушка робко выглядывала из-за дерева. Глаза ее были яркими и светящимися, светлые волосы обрамляли личико. На плечах виднелось странное полупрозрачное одеяние, но она пряталась, и рассмотреть ее наряд было нельзя. Отчего-то она почесала рукой курносый нос и как-то очень смело сделала жест, расценить который можно было лишь одним образом – убирайся. И даже указала направление – в сторону озера… Странные чувства вызывали эти ее жесты! Не было страха оставить с ней брата, не было мысли об опасности или подвохе. Напротив, в душе что-то возрадовалось за Кили, стало неловко находиться тут, мешать. Да, он узнал ее. Что же дурного могла сделать та, что вытащила всех их тогда из страшной передряги? Спасла всем жизни? Она была сама доброта, бесспорно. Ей нельзя было не повиноваться. И ноги сами понесли Фили к озеру.

Чтож, теперь только он оставался одинок. Глаза с грустью глядели на воду. Безудержно захотелось последовать примеру Кили и заплакать. Но с ранних лет Торин приучал его быть достойным наследником королевского рода. Им не положено было показывать свои слабости. Душа сжалась в комок, Фили зажмурился и представил ее… А когда глаза раскрылись – картина не изменилась…

Это было как волшебство, и он никогда не поверил бы в то, что с ним происходит, если бы не вид этих капель воды, скатывающихся по коже возлюбленной. Ведь было холодно, а она только что вышла из озера… И на ней было так мало одежды – странной, кожаной, полностью повторяющей очертания ее тела. Вода стекала с длинных волос по плечам и груди. И ей ведь правда холодно! Непроизвольно молодой гном стянул с себя куртку и хотел укутать ее – такую прекрасную, которую так хотелось согреть, но она отвела в сторону его руку, отбросила куртку на траву и обняла.

С того момента Фили уже не важно было, кто она, и даже то, как ее зовут.

Когда Фавелин вернулась в назначенное для встречи с сестрой место, младшая уже ждала ее и даже успела набрать диких яблок. Голод и правда давал себя знать, ведь утро было не за горами.

- Ну что? Ты хотя бы не купала его в озере? – Флавия не умела не язвить!

- Представь, догадалась! Может, и у тебя хватило ума не пугать бедного парня высотой?

- Представь, хватило! Теперь высплюсь, а потом уж покажу ему, как можно жить!

Сестры уселись рядом. Старшей хотелось уже стукнуть младшую за не прекращающиеся смешки.

- Да прекрати же! Или ты забыла, зачем все это? Мы сейчас не играем! Мы должны придумать, как нам быть!

Фавелин задумалась и с удовольствием съела яблоко.

- Зачем думать? Ты всегда любишь думать! Это так скучно!

- Зачем? А ты понимаешь, что будет, если придет не только Фиа, но и Фрея? Хватит с нас Фиа… Ты бы видела ее тогда! Скорее бы стать старше, как она!

- А я не хочу быть старше! Я знаю, как и ему не дать взрослеть!

- Ты всегда все знаешь! А потом мы обе остаемся в дураках! Ладно, отвечай лучше, ты убедила своего гнома? Он не сбежал от тебя в лес?

Звонкий смех был ответом на вопрос.

Архидриады жили чувствами, и также как племянники Торина не находили себе места из-за страданий дяди, так и младшие дочери матери природы переживали за сестру. Но в отличие от своих новых друзей из числа разумных, они не сомневались в том, что нужно лишь устроить встречу. Нужно сделать так, чтобы Фиа и Торин увиделись. Дальше Фиа уж всяко разберется. Им ли было сомневаться в силах той, что вырастила их и следила за каждым их шагом с самого начала?.. Фиа сильна и воинственна. Но на этот раз Фиа причинила боль тому, которого всей душой хотела защищать. Фиа предстала зверем там, где делать этого нельзя, и теперь они знали, как она терзается…

Обе девушки привыкли получать от охотницы оплеухи, но хорошо знали о том, что так она заботится о них и оберегает. И она стала первой, кто решился. Она победила в себе великий запрет, и теперь ей правда было трудно. Наставало время им подумать о ней. Настало время помочь, ибо никому из них неведомо было – как это тяжело поддаться страстям разумных, соприкоснуться с новым и опасным миром… Она решилась. Она была и правда восхитительна! Она уже почти освоилась в этом запретном мире, но допустила маленькую, почти что незаметную ошибку. И вышло так, что мир разумных строго покарал ее.

- Скажи, ты не боишься?

- Чего мне бояться?

- А если эти гномы и на нас начнут обижаться за то, что ты утащишь своего на глубину, я подниму своего за вершины гор?

- Так мы поэтому и договорились, что это все не сразу! Они совершенно глупы, ничего не умеют, и учить нужно понемногу. Ты сама говорила мне, что Фиа не позволяла Торину видеть в ней тигра. Зря позволила!

- Боюсь, дело там не только в этом! Эти разумные и правда слепы. Фиа чувствовала, что он хочет убить ее победителя, того, кто даровал ей жизнь! Как же не знать такой закон? Это ужасно!

- И правда, бедная Фиа! А еще я не понимаю, почему у них нельзя брать друг друга сразу. Они безумны – не делают ничего хорошего иногда даже дольше, чем нужно, чтобы появилось потомство! Бездействуют, когда можно было размножиться уже дважды или еще больше!

- А мы сколько будем ждать? Я не хочу ждать! Наш закон правильнее и лучше!

- Может быть еще три луны?

- Ты сошла с ума? Три луны и три солнца Фиа должна мучиться из-за дурных законов чужого царства? Довольно одной луны!

- Хорошо, две!

- И ты так долго выдержишь?

- Ах ты, чертовка!

Огромный коршун схватил Фавелин и поднял высоко над озером. Флавия уж парила рядом с победным видом, наслаждаясь криками и бешеными попытками сестры вырваться. Стянув с себя пояс, оказавшийся длинном эластичным кожаным лассо, нереида накинула его на младшую архидриаду, и обе упали со смехом в прозрачную чистую воду. Две большие рыбы подкидывали их над водной гладью, птицы, кружащиеся сверху, подхватывали, поднимали. Звонкий смех перемежался с обидными выкриками. Игра затягивалась… Выбравшись на берег насквозь мокрыми и чуть уставшими, они не переставали смеяться.

- Теперь уже я точно хочу есть! И если ты не поснимаешь с деревьев слив и вишен, я пойду охотиться на птиц! Останешься без мяса! Твои яблоки чудовищно мелки и костлявы! И еще зеленые! И мой Фили их ненавидит!

- Вот только тронь мне птиц! Тогда я наловлю рыбы! Кстати, полечу разведаю, не составит ли мне компанию мой мальчик? Он говорил, что обожает рыбалку!

- Бедный красавчик! Тогда ему не продержаться и одной луны! Он так трогательно плакал по тебе!

- А твой так смешно попятился к озеру! И у него такие косички возле губ! Тебе не мешало?

- Замолчи! И не забудь приглядеть на склонах пару уютных пещер! И пусть птицы наносят туда листвы и мягких веток!

- Может быть, еще наведаемся в город?

- Для чего?

- Возьмем будоражащих зелий! Гномы это любят, и тогда уже Фиа точно придет! Помнишь, как она ругалась на нас в прошлый раз, когда ты выловила бочонок красного нектара с затонувшего корабля?

- Фиа и так придет. Если только она не стала сейчас хуже чувствовать нас.

- Вот именно! А вдруг так все и есть? И просто взять их мало? Нужно что-нибудь еще! Фрея же не понеслась тогда разбираться с Фиа? А чувствовала точно уж! Фиа была первой из нас!

- Не то что ты – последней…

Разговор опять обещал закончится их стычкой, и обе предпочли правда разойтись по делам, пока снова не оказались посреди озера или на верхушке какого-нибудь высоченного дерева. Обе думали о грядущей ночи: Фавелин – о том, как научит гнома дышать под водой, сомкнув с ней губы. Флавия же видела глаза своего Кили, поднятого высоко в воздух, с развевающимися по ветру волосами. Уж там то точно голова его по настоящему закружится, когда она опрокинет его на спину орла, заставит повиснуть над бесконечностью ее мира… Там он не сможет видеть ничего кроме нее.

Приготовления были закончены, и оставалась лишь одна проблема. За две ночи замеченного отсутствия молодые гномы получили от дяди хорошую выволочку в духе той, что Фиа устраивала своим сестрам. Поэтому грядущей ночью им было не уйти из лагеря. Перед расставанием оба в один голос спрашивали, как Торин узнает обо всем, что они затеяли. Фиа почувствует неладное и придет. Возможно, она уже чувствует нечто. Идти ей не далеко – отправленные на разведку дрозды сообщили где она. Но разумным не были даны такие способности. Архидриады лишь смеялись над такой проблемой. У Торина была фея. А феи – это верное средство передачи любых сплетен с поражающей воображение скоростью. Чтобы вытащить его из лагеря в нужный момент достаточно было лишь заслать туда еще пару болтливых чертовок – и все будет устроено. К тому же, чаровница, подаренная сестрой своему любимому, однозначно пойдет сейчас на все, чтобы их помирить. Иначе сама рискует вылететь щелчком прочь от хозяина, которому каждую ночь слагает оды, исполненные пламенной страсти и не прикрытой похоти… Другие уж рассказывали им об этих одах – весь лес помирал со смеху…

- Можно отвлечь всех остальных птичьей оргией!

- Или устроить волнения в озере…

- Можно всех усыпить травами Фреи…

- А не проще ли им уйти без разрешения? Что, так и будем устраивать все сами? Я хочу сильного друга!

- Пожалуй, ты права! Их нельзя баловать! Они это не любят.

Очередная бессонная ночь терзала Торина своей бесконечностью. Все шло из рук вон плохо. Еще эти племянники второй раз подряд возвращались под утро и лепетали не то об охоте, с которой не принесли дичи, не то о рыбалке, где умудрились только вымокнуть до нитки в холодной воде… Полная луна светила в небе, навевая мысли о неведомых мирах и потусторонних силах. Она в первый раз пришла тогда в свете такой же луны… Нет. Об этом думать было нельзя.

Фея вдоволь накачалась на его косичках и сидела рядом на дереве, мечтательно завернувшись в свои крылышки. Похоже, к ней наведались гости. Трескатня фейской компании просто резала уши. На небе как-то взволнованно кружились птицы, со стороны озера доносились странные звуки. Что-то было не так. Верный друг летел к нему и кричал о племянниках. Но не о беде, а о – радости! У них все было хорошо! Настало время истинного природного чуда! Все твари вокруг ликуют при виде счастья своих покровительниц!

«Фили и Кили – они опять ушли? Не может быть! Ослушаться его после таких внушений? И – к кому они опять ушли? Кто мог заставить их его ослушаться? Неужто…»

Обойдя весь лагерь, Торин обнаружил всех спящими. Мальчишек опять не было.

- Двалин, Балин! Я иду искать племянников. Их опять нет.

- Мы с тобой!

- Не нужно. На этот раз придется говорить с ними один на один, чтобы никто больше не слышал. Я сам выясню, в чем дело.

Феи указывали путь. До озер было совсем не далеко, но не менее четверти часа ходу. На холме слышались звуки звонкой юношеской болтовни. Горел костер – их уже было видно: все четверо, как он и боялся. Фили и Кили вместе с архидриадами. Одеяния девушек были более чем условны, облик племянников ясно свидетельствовал о том, что знакомство с полубогами не прошло для них бесследно, как и для него самого.

«Проклятие! Теперь уже поздно!»

Несмотря на рвение, ему было уже не успеть – две огромные птицы внезапно взмыли над пригорком и разлетелись в разные стороны, унося каждая по милой парочке. В ту же секунду совсем рядом раздался крик, походивший одновременно и на возглас досадного разочарования, и на хищный кошачий рык. Буквально слетев со спины оленя, на поляне оказалась Фиа. Ее появление, собственно, и вспугнуло молодую компанию. Она отчаянно ругалась, глаза ее горели от злости. И вдруг осеклась и замолчала. Увидела его. С ее появлением в сердце Торина оборвались последние струны. Это был конец. Боль сражала наповал. Любое ее слово в дополнение к заявленному тогда стало бы смертным приговором. Хоть бы ушла, не заговорив! Так твердил разум. «Если она уйдет, не сказав ни слова – значит это точно конец» - твердило сердце. Разум требовал не смотреть на нее, отвернуться, ибо это было теперь невыносимо. Сердце же не позволяло отвести глаза – возможно, он видел Фиа в последний раз…

Молчание длилось целую вечность. Чувствовалось, что Фиа растеряна, что ее ярость давно прошла, и она смягчилась. Но разве это было важно? Быть ее игрушкой? Забавой? Военным трофеем? Нет. Уж лучше сгореть заживо в том огне, что полыхал внутри! Она прикусывала губы, возможно, подбирала слова. Хочет что-то сказать. Чтож, великодушно и божественно! Но нет…

Уйти гордо и по-королевски, видимо, не удалось. Она была слишком проницательной, чтобы не заметить его смятения. Она жила чувствами, и ей, конечно, было все понятно. Главное – хватило сил уйти, ибо если бы она сделала хоть шаг на встречу… Прочь! К друзьям, в лагерь, в свою прежнюю жизнь. Дорожка была хорошо известна, но когда по ощущению оставалось уже совсем не много, Торин вдруг понял, что находится в совершенно не известном ему месте леса – глухом и довольно мрачном. Путь преградил ствол большого дерева, и бедный гном уткнулся в него головой. Перед глазами стоял ее образ. Как же чудовищно было уходить от нее! Всего несколько минут свели на нет все его силы. От дерева исходило непонятное тепло. Картина вокруг и правда была странной, он не видел раньше тут такого места. Что это? От бури чувств ноги несли его в другую сторону? Или же некая иная сила вела его за собой?.. Что-то было рядом. И на этот раз присутствие силы ощущалось даже лучше, чем при появлениях Фиа.

Страха не было, лишь скованность и недоумение. Деревья и кусты вокруг словно манили его за собой, указывая путь. И снова то странное чувство – необоримое желание поднять глаза и увидеть то, что там, впереди. Только еще сильнее, еще призывнее.

В первый момент ничего было не различить – все сливалось в темноте ночного леса. А потом эти глаза – столь яркого зеленого цвета, что даже изумруды не казались бы рядом с ними драгоценными камнями. Глаза столь глубокие и чистые, столь исполненные спокойствия и мудрости… Волосы, украшенные полузакрывшимися бутонами цветов, плащ из молодой листвы… Он знал, кто перед ним. И если Фиа казалась истинной богиней перед младшими архидриадами, то рядом с этим созданием она сама смотрелась бы девчонкой. Древняя мудрость и божественная сила, воплощенная в королеве мира растений – она не вызывала страха, а, напротив, успокаивала. Но почему она пришла? Из-за молодых сестер? Зачем она призвала его?..

- Фрея?..

Фрея чуть улыбнулась. Она не была бесшумной, как Фиа и издавала при ходьбе чуть слышное восхитительное шуршание. Но она отнюдь не собиралась с ним говорить. Лишь протянула вперед руку ладонью вперед, закрыла глаза. Аура ее силы полностью обволакивала, согревая теплом и благоговением. Боль и муки уходили прочь из сердца, в сознании возник сначала светящийся туннель, а затем образы – старые, забытые. Сцены детства и юности. Смерть матери, игры с братом, забота отца, величие дерзкого и гордого деда… Он вновь был беспечен и юн, беззаботен и отважен. Первые уроки владения оружием, первая охота, первое разрешение присутствовать на пиру… Слезы Фрерина, которого тогда отправили прочь… Находка Аркенстона, делегации послов из других королевств, сокровищница Эребора, ярмарки Дейла… Наконец – горячий ветер, буря, огонь с небес. Беспомощный набат. Огромное огнедышащее чудовище в небе, уничтожающее все вокруг одним своим дыханием. Молодой Балин рядом с ним за колонной, разбитые ворота, страшные когтистые лапы, растоптавшие товарищей, обезумевший дед… Бегство, паника, эльфы на холме…

Все вдруг вернулось обратно к реальности. Фрея не смотрела на него, ненадолго закрыла лицо руками. Потом вновь подняла голову. Зеленые глаза были исполнены грусти и смирения. Бутоны в волосах совсем закрылись, листва на плаще пожухла. На миг взгляд ее коснулся Торина, она чуть покачала головой. Опять простерла вперед руку, и в глазах возникла битва при Азанулбизаре, потом скитания, первый день в Синих горах. В голове гулом отдавались удары молотка в его скромной кузнице, боль обид, рьяное желание все изменить к лучшему… Пыльная дорога, по которой он шел тогда, не надеясь ни на что, но вдруг встретил серого волшебника… Горящая звезда мечты и надежды вернуть отчий дом…

На этот раз осознание реальности вернулось к Торину не сразу. Он сидел, прислонив голову к дереву, Фрея стояла совсем рядом. Руки ее медленно опустились сверху к его голове, чуть коснулись волос. Она повторила это несколько раз, что-то прошептала про себя, сжала кулаки, откинула назад голову. Глаза ее были просто бездонны. Древняя мудрость и сила сковывали всякие мысли и движения. Истинная богиня – старшая и верховная из архидриад… Лицо ее было прекрасно и торжественно. Хотелось заговорить с ней, но никаких возможностей для этого не было. Мысли путались во власти этого тепла и магической притягательности.

Она так и не сказала ни слова – но в голове ясно прозвучал низкий бархатный голос:

- У нее, как и у тебя, больше нет выбора. Впрочем, теперь и у меня его нет… Все едино, но определить исход должны вы.

Властным уверенным движением Фрея взяла Торина за запястье, сжала руку, поднесла свою ладонь к груди на уровне сердца. Все существо пронизали лучи сильного тепла. В глазах возник образ Фиа – растрепанные локоны, смятение, страх в глазах, слезы… Образ Фреи стал не четким, потом и вовсе начал рассеиваться. Она уходила. Она узнала все, что хотела узнать.

- Фрея! Подожди! – Ощущать себя с нею рядом было не просто восхитительно, но даже жизненно необходимо.

Неожиданно она послушалась, вновь стала видимой и телесной. Грусть в ее глазах сочеталась с состраданием и почти материнской нежностью.

- Она пойдет до конца. И я пойду с ней. Ибо теперь у меня есть то, за что стоит даже умереть. Теперь у меня есть вечность.

Когда все видения окончательно рассеялись, Фреи уже не было. Лагерь гномов и правда был в нескольких шагах от него. Совсем другой лес, знакомое место. Можно было без труда оказаться там, но – душа вновь рвалась прочь, теперь уже назад. Фиа… Драгоценная Фиа… Откуда ей правда было знать о его родовом долге перед народом? Кто мог рассказать ей всю его историю – ведь сам он не делал этого и даже не намеревался в моменты их встреч. Гора полная сокровищ, охраняемых драконом, и он, ведущий туда своих товарищей. Что она могла подумать? Она – чья жизнь была нераздельно отдана защите жизней тех существ, что были в ее власти? Кем она увидела его тогда, когда попыталась все прояснить, но не смогла? Не смогла из-за его глупой ревности. В чем она была виновна, укрыв шкурой товарища, серьезно пострадавшего из-за нее накануне? Отдав дань существу, победившему ее в честной схватке, затеянной ею самой?.. В схватке, затеянной ею ради него – своего драгоценного «трофея» дабы на будущее защитить его от нападок эльфов?.. Фиа… Где она была сейчас? Где теперь искать ее, в какую сторону бежать опрометью по этому лесу?..