Матеріали.

Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 436

Клэри добралась до двери и выбежала на дождливый вечерний воздух. Дождь лил сплошным потоком, и она моментально промокла. Захлебываясь дождевой водой и слезами, она бросилась мимо знакомого желтого фургона Эрика – дождь скатывался с его крыши в канаву – и собиралась перебежать улицу на красный свет, когда рука схватила ее и развернула.

Это был Джейс. Он был таким же промокшим, как и она, дождь прибил его светлые волосы к голове, а футболку к телу, словно черную краску.

– Клэри, ты не слышала, как я тебя звал?

– Отпусти меня, – сказала она дрожащим голосом.

– Нет. Нет, пока ты не поговоришь со мной, – он посмотрел вперед и назад вдоль улицы, которая была пустынной, капли дождя разбивались о черную мостовую, как быстро распускающиеся цветы. – Пошли.

Все еще держа ее за руку, он практически потащил ее мимо фургона и в узкий переулок у бара «Альто». Высокие окна над ними пропускали приглушенные звуки музыки, которую все еще играли внутри. Переулок был окружен кирпичными стенами, определенно, заброшенное место, куда выбрасывали части более не нужной музыкальной аппаратуры. На земле валялись сломанные усилители и микрофоны вперемешку с разбитыми пивными бутылками и бычками от сигарет.

Клэри выдернула свою руку из хватки Джейса и повернулась к нему.

– Если ты хотел извиниться, не парься, – она убрала свои мокрые, тяжелые волосы с лица. – Мне не нужно твое извинение.

– Я хотел сказать тебе, что пытался помочь Саймону, – сказал он, дождевая вода стекала по его ресницам и щекам, словно слезы. – Я был в подобной его ситуации в прошлом…

– И ты не мог сказать мне? Не мог отправить одну несчастную строчку о том, где ты? О, подожди. Ты не мог, потому что мой чертов телефон все еще у тебя. Отдай его мне.

Молча он засунул руку в карман джинсов и протянул ей телефон. Он выглядел невредимым. Она засунула его в свою сумку, прежде чем его намочил дождь. Джейс наблюдал в это время за ней с таким выражением, словно она ударила его по лицу. Это только еще больше разозлило ее. Какое он имел право быть обиженным?

– Думаю, – медленно сказал он, – что счел наиболее близким способом быть с тобой, это находится с Саймоном. Присматривать за ним. У меня была глупая мысль, что если ты поймешь, что я делал это для тебя, то простишь меня…

Весь гнев Клэри поднялся на поверхность горячим неостановимым течением.

– Я даже не знаю, за что по твоему мнению я должна тебя прощать, – прокричала она. – Или я должна простить тебя за то, что ты больше меня не любишь? Потому что если это то, чего ты хочешь, Джейс Лайтвуд, ты можешь взять и…

Она слепо шагнула назад и чуть не споткнулась о валявшуюся колонку. Ее сумка соскользнула на землю, когда она вытянула руку, чтобы сохранить равновесие, но Джейс был уже рядом. Он двинулся вперед, чтобы поймать ее, и продолжал двигаться, пока ее спина не достигла стены, а затем он обнял ее, и стал неистово целовать.

Она знала, что должна была оттолкнуть его; ее разум кричал ей, что это было правильным поступком, но остальные ее части не заботились о том, что было правильно. Не тогда, когда Джейс целовал ее так, словно считал, что отправится в ад за это, но это будет того стоить.

Она впилась пальцами в его плечи, в мокрую ткань его футболки, чувствуя сопротивление мышц под ней, и ответила на его поцелуй со всем отчаянием последних дней от незнания, где он был и о чем думал, от ощущения, что у нее вырвали кусок сердца, и она никогда не сможет дышать по‑настоящему.

– Скажи мне, – сказала она между поцелуями, пока их мокрые лица скользили друг о друга. – Скажи мне, что не так… О, – она охнула, когда он отстранился от нее, только чтобы обвить руками ее талию. Он поднял ее и поставил на сломанную колонку, благодаря чему они стали практически одного роста. Затем взял руками ее голову и наклонился вперед, так что их тела почти касались друг друга – но не совсем. Это нервировало. Она ощущала лихорадочный жар, исходящий от него; ее руки все еще лежали на его плечах, но этого было не достаточно. Она хотела, чтобы он обнял ее и крепко держал. – П‑почему, – выдохнула она, – ты не можешь говорить со мной? Почему ты не можешь смотреть на меня?

Он наклонил лицо вниз, чтобы посмотреть ей в глаза. Его глаза, обрамленные потемневшими от дождя ресницами, были невероятно золотистыми.

– Потому что я люблю тебя.

Она не могла больше сдерживаться. Она убрала руки с его плеч, просунула пальцы в петли на его ремне и притянула его к себе. Он позволил ей сделать это без малейшего сопротивления, его руки опирались о стену, держа его тело против ее, пока они не оказались прижаты повсюду – в груди, бедрах, ногах – как элементы мозаики. Его руки скользнули к ее талии, и он поцеловал ее, долго и медленно, заставляя ее вздрогнуть.

Она отстранилась.

– Это не имеет никакого смысла.

– Не имеет, – сказал он, – но мне плевать. Меня тошнит от попыток притвориться, что я могу жить без тебя. Разве ты не понимаешь? Разве ты не видишь, что это убивает меня?

Она уставилась на него. Она видела, что он говорил правду, видела это по глазам, которые знала, как свои собственные, по темным кругам под этими глазами, пульсе на его шее. Ее желание получить ответы столкнулось с наиболее примитивной частью ее мозга и проиграло.

– Тогда поцелуй меня, – прошептала она, и он прижался губами к ее губам, а их сердца заколотились вместе, разделенные тонкими слоями мокрой ткани. И она тонула в этом, в ощущении его поцелуя; от дождя, стекающего с ее ресниц; от его рук, скользящих свободно по мокрой, смятой ткани ее платья, которая стала тонкой и липкой от дождя. Это походило на ощущение его рук на ее голой коже, груди, бедрах и животе. Когда он дошел руками до подола ее платья, то схватил ее ноги, прижимая ее сильнее к стене, пока она обхватила ими его талию.

Он издал удивленный низкий звук и вцепился пальцами в тонкую ткань ее колготок. Вполне ожидаемо, они порвались, и внезапно его мокрые пальцы оказались на обнаженной коже ее ног. Чтобы не отставать, она скользнула руками под край его промокшей футболки, и позволила ее пальцам изучать то, что было под ней: упругую, горячую кожу поверх ребер, его рельефный живот, шрамы на его спине, уголки тазовых костей над поясом его джинсов. Это была неизученная область для нее, но, похоже, это сводило его с ума: он тихо застонал, продолжая целовать ее все сильнее и сильнее, будто этого было недостаточно, совсем недостаточно…

И тут в ушах Клэри разразился ужасный грохот, разрушивший ее мечту из поцелуев и дождя. Охнув, она оттолкнула Джейса так сильно, что он отпустил ее, а она соскочила с колонки, приземляясь неуверенно на ноги и поспешно поправляя свое платье. Ее сердце колотилось в груди, как таран, и она ощутила головокружение.

– Проклятье. – Изабель стояла в начале переулка, ее влажные черные волосы, как мантия ниспадали на ее плечи, она пнула мусорный бак и свирепо уставилась на них. – О, ради всего святого, – сказала она. – Не могу поверить, что это вы. Что такое? Чем плохи спальни? И уединение?

Клэри взглянула на Джейса. Он был абсолютно промокшим, вода стекала с него потоками, его светлые волосы, прилипшие к голове, были почти серебристыми в слабом свете далеких уличных огней. От одного взгляда на него, Клэри захотелось снова прикоснуться к нему, несмотря на Изабель, это стремление почти причиняло ей боль. Он уставился на Иззи с выражением резко разбуженного человека – с недоумением, гневом и появляющимся осознанием.

– Я просто искала Саймона, – сказала Изабель, защищаясь, при виде выражения на лице Джейса. – Он сбежал со сцены, и я не имею ни малейшего понятия, куда он ушел. – Клэри поняла, что музыка прекратилась, но она не заметила, когда это произошло. – Как бы то ни было, он определенно не здесь. Продолжайте то, чем вы там занимались. Какой смысл в идеальной кирпичной стене, если тебе некого прижать к ней, как я обычно говорю. – И она зашагала прочь, обратно в бар.

Клэри посмотрела на Джейса. В другой ситуации они посмеялись бы вместе над угрюмостью Изабель, но в его выражении не было юмора, и она тут же поняла, что бы ни возникло тогда между ними

– что бы ни расцвело из его потери контроля – теперь это исчезло. Она ощутила вкус крови во рту и не была уверена, она ли прокусила свою губу, или он.

– Джейс… – она шагнула к нему.

– Не надо, – сказал он, его голос прозвучал грубо. – Я не могу.

И вдруг он умчался, убежал так быстро, как только мог, видение, которое растворилось вдалеке, прежде чем она успела хотя бы вдохнуть, чтобы окликнуть его.

– Саймон!

Гневный голос сотряс слух Саймона. Он бы уже отпустил Марин – или так он себе говорил – но у него не было возможности. Сильные руки схватили его за плечи, отрывая от нее. Он был поставлен на ноги бледным Кайлом, все еще взъерошенным и потным от выступления, которое они только закончили.

– Какого черта, Саймон. Какого черта…

– Я не хотел, – пробормотал Саймон. Его голос звучал смазанно даже для него самого; его клыки все еще торчали, и он еще не научился говорить через эти проклятые штуки. За Кайлом, на земле он увидел Марин, лежащую, помятую и до ужаса неподвижную. – Это просто произошло…

– Я предупреждал тебя. Я же говорил, – голос Кайла возвысился, и он с силой толкнул Саймона. Саймон отошел назад, его лоб горел, когда невидимая рука, казалось, подняла Кайла и швырнула об стену позади него. Он ударился о нее и упал на землю, приземляясь, как волк, на руки и ноги. Он встал на ноги, уставившись на него. – Боже. Саймон…

Но Саймон упал на колени рядом с Марин, его руки опустились на нее, неистово нащупывая пульс на ее шее. Когда он затрепыхал под кончиками его пальцев, слабый, но ровный, Саймон чуть не расплакался от облегчения.

– Отойди от нее, – сказал Кайл напряженным голосом и подошел к Саймону. – Просто встань и отойди.

Саймон неохотно поднялся и стал лицом к лицу с Кайлом над безвольным телом Марин. Через щель между занавесками просачивался свет со сцены; он слышал там остальных членов группы, болтающих между собой, устраивающих разбор полетов. В любую минуту они выйдут сюда.

– Что ты сейчас сделал, – сказал Кайл. – Ты… толкнул меня? Потому что я не видел, чтобы ты двигался.

– Я не хотел, – снова сказал Саймон несчастно. Казалось, в последние дни он только это и говорил.

Кайл покачал головой, взмахнув волосами.

– Уйди отсюда. Иди и подожди возле фургона. Я разберусь с ней. – Он наклонился и поднял Марин на руки. Она выглядела миниатюрной на его громадном фоне, точно кукла. Он уставился Саймону в глаза. – Иди. Надеюсь, тебе, черт возьми, действительно паршиво.

Саймон пошел. Он подошел к пожарному выходу и открыл дверь. Тревога не сработала; она была сломана уже несколько месяцев. Дверь захлопнулась за ним, и он прислонился к задней стене клуба, поскольку каждая часть его тела начала дрожать.

Задняя стена клуба выходила на узкую улицу, граничащую со складами. Через дорогу была пустая парковка, ограниченная провисшей соединенной цепью оградой. Уродливые сорняки проросли через трещины в мостовой. Дождь лил, пропитывая мусор, разбросанный по улице, наполняя старые пивные банки в сточных канавах.

Саймон подумал, что красивее он ничего не видел в жизни. Вся ночь, казалось, виделась сквозь призму. Изгородь была связанной цепью из сияющих серебряных проводов, каждая капля дождя, была слезой из платины.

«Надеюсь, тебе, черт возьми, действительно паршиво», – сказал Кайл. Но это было гораздо хуже. Он чувствовал себя фантастически, таким живым он себя никогда не ощущал. Человеческая кровь, определенно, была чем‑то идеально подходящим для вампиров. Волны энергии пробегали по его телу, как электрические разряды. Боль в его голове и желудке прошла. Он мог бы пробежать тысячу миль.

Это было ужасно.

– Эй, ты. Ты в порядке?

Голос, обратившийся к нему, был вежливым и развеселенным; Саймон повернулся и увидел женщину в длинном черном плаще, в руке у которой был раскрытый яркий желтый зонт. С его новым взглядом сквозь призму он был похож на сверкающий подсолнух. Сама женщина была красивой – хотя, сейчас для него все выглядело красиво – с блестящими черными волосами и накрашенными красной помадой губами. Он слабо припомнил, что она сидела за одним из столиков во время выступления группы.

Он кивнул, не доверяя своему голосу. Должно быть, он выглядел действительно шокированным, если абсолютные незнакомцы подходили к нему и спрашивали, все ли хорошо.

– Выглядит так, будто тебя ударили по голове вот там, – сказала она, показывая на его лоб. – Опасный ушиб. Ты уверен, что мне не нужно позвать кого‑нибудь за тобой?

Он быстро протянул руку и опустил волосы на лоб, скрывая метку.

– Я в порядке. Ничего страшного.

– Хорошо. Как скажешь. – В ее голосе слышалось сомнение. Она засунула руку в карман, вытащила визитку и протянула ему. На ней было имя, Сатрина Кендалл. Под именем было наименование «Музыкальный продюсер», написанное маленькими заглавными буквами, а также номер телефона и адрес. – Это я, – сказала она. – Мне понравилось, как вы ребята выступали там. Если вы заинтересованы в том, чтобы делать что‑то посерьезнее, позвоните мне.

С этими словами она развернулась и заскользила прочь, оставляя Саймона, уставившегося ей вслед. Уверен, подумал он, что эта ночь не могла бы быть более странной.

Качая головой – отчего капли воды разлетались от него во все стороны – он прохлюпал за угол, где был припаркован фургон. Дверь бара была распахнута, и люди выходили наружу. Все до сих пор выглядело неестественно ярким, подумал Саймон, но его призматическое видение начало понемногу угасать. Перед ним была стандартная сцена – пустеющий бар, боковые двери распахнуты, и фургон с открытыми задними дверьми, в который уже загружали оборудование Мэтт, Кирк и несколько их друзей. Когда Саймон подошел ближе, он увидел Изабель, прислонившуюся сбоку фургона, подняв ногу и вонзив каблук в ободранный корпус машины. Она могла бы помочь разобрать оборудование – Изабель была сильнее всех членов группы, за возможным исключением в виде Кайла – но ее это, определенно, не заботило. Саймон вряд ли ожидал другого.

Она подняла голову, когда он подошел ближе. Дождь стал слабее, но она явно была снаружи довольно долго; ее волосы свисали тяжелым мокрым покровом по спине.

– Эй, – сказала она, отстраняясь от фургона и подходя к нему. – Где ты был? Просто сбежал со сцены..

– Да, – сказал он. – Я плохо себя чувствовал. Прости.

– Ну, только если теперь тебе лучше, – она обвила его руками и улыбнулась. Он почувствовал облегчение, когда не ощутил желания укусить ее. А затем вину, когда вспомнил, почему.

– Ты не видела Джейса? – спросил он.

Она закатила глаза.

– Я застала его и Клэри за поцелуями, – сказала она. – Хотя, надеюсь, что они уже ушли домой. Два воплощения фразы «заведи свою комнату».

– Я не думал, что Клэри придет, – сказал Саймон, хотя это было не так уж странно; он предположил, что заказ торта отменили или что‑то еще. У него не было даже желания быть раздраженным тем, каким ужасным телохранителем оказался Джейс. Не то чтобы он когда‑то считал, что Джейс серьезно относился к его личной безопасности. Он просто надеялся, что Джейс и Клэри совсем разобрались, что бы это ни было.

– Плевать, – сказала с улыбкой Изабель. – Раз уж мы вдвоем, хочешь пойти куда‑нибудь и…

Голос – очень знакомый голос – раздался из тени за пределами света ближайшего фонаря.

– Саймон?

О, нет, не сейчас. Только не сейчас.

Он медленно повернулся. Рука Изабель все еще свободно висела на его талии, хотя он знал, что ненадолго. Только если этот голос не принадлежал той, кого он подозревал.

И это было именно так.

Майа вышла на свет и посмотрела на него с недоверием во взгляде. Ее обычно кудрявые волосы прилипли к голове от дождя, ее янтарные глаза расширились, а джинсы и куртка промокли. В левой руке она сжимала скрученный кусок бумаги.

Саймон слабо осознал, что сбоку от него члены группы замедлились и открыто глазели. Рука Изабель соскользнула с его талии.

– Саймон? – сказала она. – Что происходит?

– Ты сказал мне, что будешь занят, – сказала Майя, глядя на Саймона. – Затем, утром кто‑то подсунул под дверь станции вот это, – она развернула свернутую в трубочку бумагу; в ней сразу же можно было узнать один из флаеров на сегодняшнее выступление группы.

Изабель глядела то на Саймона, то на Майю, пока на ее лице медленно не отобразилось понимание происходящего.

– Подожди секунду, – сказала она. – Вы двое встречаетесь?

Майя подняла голову.

– А вы?

– Да, – сказала Изабель. – Уже несколько недель.

Глаза Майи сузились.

– Мы тоже. Мы встречаемся с сентября.

– Не могу поверить, – сказала Изабель. Она искренне выглядела так, будто не верила. – Саймон? – она повернулась к нему, положив руки на бока. – У тебя есть объяснение этому?

Участники группы, сложив все оборудование в фургон – ударные заняли заднюю скамью, а гитары и басы багажное отделение – выглядывали из задних дверей, не отрывая глаз. Эрик приложил руки ко рту на манер громкоговорителя.

– Дамы, дамы, – произнес он. – Нет необходимости ругаться. Саймона хватит на всех.

Изабель резко развернулась и одарила его таким ужасающим взглядом, что он тут же замолчал. Задние двери фургона закрылись с грохотом, и он уехал. Предатели, подумал Саймон, хотя, если говорить справедливо, они наверняка решили, что его подбросит Кайл на своей машине, которая была припаркована за углом. Если он доживет до того момента.

– Не могу поверить, Саймон, – сказала Майя. Она стояла, положив руки на бока, как и Изабель. – О чем ты думал? Как ты мог так поступить?

– Я не лгал, – возмутился Саймон. – Мы никогда не говорили, что не будем встречаться с другими!

– Он повернулся к Изабель. – И мы тоже! И я знаю, что ты встречалась с другими…

– Не с теми, кого ты знаешь, – огрызнулась Изабель. – Не с твоими друзьями. Как бы тебе понравилось, узнай ты, что я встречаюсь с Эриком?

– Если честно, я был бы потрясен, – сказал Саймон. – Он совсем не в твоем вкусе.

– Речь не об этом, Саймон, – Майя подошла ближе к Изабель, и теперь они вместе стояли лицом к лицу с ним, как недвижимая стена женского гнева. Бар полностью освободился, и улица была пуста, если не считать их троих. Он обдумал свой шанс убежать и решил, что он был довольно небольшим. Оборотни быстро бегают, а Изабель тренированная охотница на вампиров.

– Мне и правда жаль, – сказал Саймон. Заряд от выпитой им крови, к счастью, уже начал гаснуть. Он все меньше чувствовал опьянение от захватывающих ощущений, и все больше панику. Что было еще хуже, так это то, что его сознание возвращалось к Марин и тому, что он с ней сделал, и была ли она в порядке. Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо.

– Мне следовало рассказать вам. Просто… Вы обе мне нравитесь, и я не хотел ранить ваши чувства.

Как только он произнес это, он понял, как глупо звучал. Просто очередное ничтожество, придумывающее свои ничтожные оправдания. Саймон никогда не считал себя таким. Он был хорошим парнем из тех, кого не замечают, гоняясь за сексуальными плохими парнями или творческими мучениками. За эгоистичными парнями, которые нормально относятся к тому, чтобы встречаться с двумя девушками одновременно, но не лгут об этом напрямую, просто не говорят всей правды.

– Вау, – пробормотал он. – Я ужасный засранец.

– Это, наверно, первая правдивая вещь, что ты сказал с тех пор, как я сюда пришла, – сказала Майя.

– Аминь, – дополнила Изабель. – Хотя, если хочешь мое мнение, ты опоздал…

Боковая дверь бара открылась, и кто‑то вышел наружу. Это был Кайл. Саймон ощутил волну облегчения. Кайл выглядел серьезно, но не так, подумал Саймон, если бы нечто ужасное случилось с Марин.

Он стал спускаться по ступенькам к ним. Дождь капал совсем слабо. Майя и Изабель стояли спиной к нему; они буравили взглядом Саймона, со всем своим гневом.

– Надеюсь, ты не ждешь, что хоть одна из нас еще когда‑либо заговорит с тобой, – сказала Изабель. – И я собираюсь поговорить с Клэри – очень, очень серьезно поговорить – о выборе друзей.

– Кайл, – сказал Саймон, не скрывая облегчения в своем голосе, когда тот подошел достаточно близко. – Эм, Марин… она…

Он не знал, как спросить то, что он хотел узнать, не давая Майе и Изабель понять, что случилось, но в итоге оказалось, что это не имело значения, поскольку ему не довелось закончить свою речь. Майя и Изабель повернулись; Изабель выглядела раздраженно, а Майя удивленно, явно не понимая, кто такой Кайл.

Как только Майя действительно увидела Кайла, ее лицо изменилось; ее глаза расширились, а лицо побледнело. А Кайл, в свою очередь, уставился на нее взглядом человека, проснувшегося от кошмара и осознавшего, что он был реальностью. Он зашевелил губами, пытаясь что‑то сказать, но не издал ни звука.

– Вау, – сказала Изабель, глядя то на одного, то на другого. – Вы двое… знаете друг друга?

Майя открыла рот. Она все еще смотрела на Кайла. Саймон только успел подумать, что она никогда не смотрела на него так выразительно, когда она прошептала:

– Джордан. – И бросилась на Кайла, выпуская острые когти и погружая их в его глотку.