ALABAMA

Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 578

Доктор Вергеланн прибыл на остров, чтобы еще разок осмотреть пациента.

— Что нового в Тронхейме, доктор? — спросил Ланселот.

— Нового много, а хорошего мало. Что-то неладное творится у нас в медицине. Местные власти постепенно превращают нас, медиков, в палачей. В то время как Мессия милосердно спасает безнадежных больных и возвращает здоровье инвалидам, нам приказано рекомендовать эвтаназию людям, подхватившим насморк. А на той неделе произошло нечто совсем несуразное. Вдруг явились на вертолетах экологисты и собрали в Центр всех безногих инвалидов Тронхейма. Двух молодых человек отправили в Иерусалим — сказали, что на исцеление, а остальных, в том числе десятилетнего мальчика, приказали подвергнуть принудительной эвтаназии. Когда-то само понятие "эвтаназия" означало добровольную смерть во избежание лишних мучений, а сегодня… Кто бы мог подумать, что гуманнейшее право уйти из жизни по собственному желанию люди превратят в орудие убийства!

— Я слышал от моих родителей, что очень многие это предвидели и протестовали против принятия закона об эвтаназии, — сказал Ланселот.

— А вы исполнили приказ экологистов, доктор? — спросила Дженни.

— Разумеется, нет! Эти олухи настолько самоуверенны, что никогда не проверяют выполнения своих приказов: как только они убрались, я тут же как главный врач Центра отправил всех инвалидов по домам и посоветовал им собирать деньги на исцеление от Мессии. А как вы, Ланс?

— Думаю отправиться, как только вы раз решите, доктор. Но это будет не полет, а плаванье на катамаране.

— На катамаране — до Иерусалима? Невероятно! — Почему? — Это же долгий и опасный путь!

— Я пойду вдоль берега внутреннего Европейского моря. Там не бывает таких штормов, как в Атлантике.

— Да, но зато там полно водяных мутантов, а многие участки Европейского моря сплошь заросли "водяной чумой" и через них невозможно пройти.

— В Норвежском море тоже появились мутанты, — заметил Ланселот.

— Но они еще не научились охотиться на людей, как чудовища во внутренних морях.

— Вы думаете? Но в любом случае спасибо за предупреждение. Может быть, и вправду лучше идти вокруг Европы.

— А почему вы не хотите лететь пассажирским вертолетом, Ланс? — Денег нет, — коротко ответил тот.

— Нет денег… Знаете, Ланс, — сказал доктор, — этой беде можно помочь. У меня еще с прошлого года заказан и оплачен билет до Иерусалима и обратно: я собирался во время отпуска слетать в Иерусалим, добиться аудиенции у Мессии и рассказать ему о безобразиях в местной системе здравоохранения. Однако меня предупредили, что встретиться с Мессом частному лицу почти невозможно. Но вот вы-то, Ланс, определенно с ним встретитесь — на исцелении. Вы и передадите Мессу все материалы, которые я собрал. Мы поступим так: я передам вам свой авиабилет, а сам напишу докладную записку, которую вы передадите самому Мессу или врачам, которые всегда присутствуют на исцелениях: уж они-то настоящие медики! Этим мы ускорим оба наших дела. Билет действителен на любую дату, которая вас устроит — можете лететь хоть завтра.

— Спасибо, доктор! — сказал Ланселот. — Я с легким сердцем беру ваш билет: если я вернусь здоровым, а иначе и быть не может, я очень скоро заработаю деньги и верну вам долг.

— Не сомневаюсь, Ланс. Если вы смогли содержать себя, будучи инвалидом, то, поднявшись на ноги, вы станете лучшим рыбаком в нашем фьорде.

— Ты не очень огорчена, Дженни, что тебе не придется плыть со мной в Иерусалим?

— Ну что ты, Ланс! Подумать только, ты можешь вылететь завтра или послезавтра, и может быть, через неделю ты уже будешь ходить!

— А ты будешь ждать меня на моем острове, как Сольвейг.

Вот как чудесно все разрешилось, и теперь Лансу не придется объяснять Дженни, что он и не думал брать ее в дальнее плаванье.

— Доктор, вы присмотрите за моей невестой в мое отсутствие?

— Разумеется! Дженни, вы можете на это время перебраться ко мне в Тронхейм: у меня большая квартира при Медицинском центре, места нам хватит.

— Я не могу покинуть остров, доктор, у меня же тут Патти. И мой жених велит мне сидеть тут и ждать его, как… как кто я буду ждать тебя, Ланс?

— Как Сольвейг. Стыдно невесте норвежца не знать Ибсена!

— Она еще успеет узнать, она так молода! — вступился доктор за девушку. — Сколько вам, Дженни? Года двадцать два — двадцать три, я думаю?

— Вы не глядите на фигуру, доктор, вы на ее лицо внимательно посмотрите — она же совсем девчонка, ей всего семнадцать.

— Семнадцать?! Девочка, что же будет с вами в двадцать пять? Ну, Ланс, вам несказанно повезло — в наши-то времена отыскать такую девушку! Умная, решительная, красивая. А уж заботливая — просто как девушки прошлых веков. Ну ничего в вас нет от планетянки, Дженни!

— Доктор, это комплимент или порицание?

— Это диагноз. Вы, Дженни, абсолютно здоровая душой и телом девушка. И где это, Ланс, вы нашли такое сокровище? — За круглым столом короля Артура.

— Ой, Ланс, не надо! Я не переживу, если доктор начнет надо мной смеяться!

— Простите, доктор, но здесь начинаются наши маленькие семейные тайны — видите, как она смутилась!

— Уважаю и не настаиваю. Итак, друзья мои, поскольку мы все решили и обо всем договорились, я хочу немедленно переоформить мой билет на ваше имя, Ланс. Давайте ваш код!

Ланселот продиктовал доктору свой персональный код, и доктор тут же связался с планетной авиакомпанией. На маленьком экране его карманного персоника возникла надпись:

АВИАБИЛЕТ НА ИМЯ ДОКТОРА О. ВЕРГЕЛАННА АРЕСТОВАН В СВЯЗИ С АРЕСТОМ ВЛАДЕЛЬЦА.

— Что это значит? — растерялся доктор Вергеланн, и тут же начал набирать новый код.

— Постойте, доктор! Что вы хотите теперь делать? — спросил Ланселот, хватая его за руку.

— Как что? Хочу позвонить в авиакомпанию и узнать, что это за чепуха?

— А если это правда?

— Как это может быть правдой — я же не арестован!

— Вы сами говорили, что экологическая служба плохо работает. Наверняка было два приказа — о вашем аресте и об аресте вашего билета, чтобы вы не ударились в бега, и второй приказ опередил первый. Это и не удивительно, поскольку вас нет сейчас дома. Кто-нибудь знает, куда вы отправились?

— Нет, я ведь живу один. Но, помилуйте, за что меня арестовывать?

— Как это за что? Вы нарушили приказ экологистов и вместо того, чтобы уничтожить инвалидов, отправили их по домам.

— Я должен узнать, что происходит в нашем Медицинском центре!

— Разрешите, доктор, я сделаю вызов от своего имени.

Ланселот набрал код Медицинского центра, и в ответ пришло сообщение:

МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ВРЕМЕННО НЕ РАБОТАЕТ. ОБРАТИТЕСЬ В МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ОСЛО.

Вергеланн побледнел и стал дрожащими руками набирать новый код, но Ланселот снова его остановил.

— А теперь кого вы хотите вызывать, доктор?

— Кого-нибудь из моих коллег. Я должен узнать, что с ними!

— А если они все уже арестованы? Выйдя на связь, вы им ничем не поможете, а себя обнаружите. Посидите спокойно, ничего не предпринимая, я сейчас вернусь. Дженни, не давай доктору ни с кем связываться!

Ланселот покатил в свою мастерскую, оставив Дженни с Вергеланном. Через несколько минут он вернулся с железной коробкой в руках. Он покопался в ней и извлек небольшой квадратик серого металла. — Дайте вашу правую руку, доктор! — Что вы задумали, Ларе? Что это?

— Это свинец. Я хочу заблокировать ваш персональный код. Этому фокусу меня научил один рыбак, когда мы с ним ходили промышлять креветок в запретную военную зону. Наверняка вас уже ищут через полицейский Надзор и удивительно, что до сих пор не обнаружили.

— Но я вовсе не желаю прятаться от Надзора, ведь я ни в чем не виновен. Я законопослушный гражданин Планеты и не сделал ничего плохого.

— Я в этом совершенно уверен, доктор. Но сейчас давайте вашу руку — дорога каждая секунда. Надзор вас разыщет в один миг, как только местные экологисты осмелятся сообщить начальству, что они вас упустили.

Ланселот наложил на большой палец правой руки Вергеланна тонкую свинцовую пластинку, обернул ее вокруг последней фаланги и затем обмотал тонкой медной проволокой, а сверху сделал обычную повязку из бинта.

Доктор Вергеланн покрутил большим пальцем. — Какое странное ощущение…

— Я знаю это чувство, — улыбнулся Ланселот. — Как будто вышли из-под колпака, да? — Что-то вроде этого.

— Да, конечно, как ни чтим мы нашего отца Мессию, но удрать на время из-под Надзора — запретное и приятное приключение. Наверное, так чувствует себя мальчишка, сбежавший с уроков.

— А вы что, Ланс, никогда с уроков не сбегали?

— Я никогда не учился в школе. Но будь те готовы и к неприятным ощущениям, док тор: в море эта маленькая хитрость со свинцом вызывает чувство изоляции от мира и потерянность.

— Надо же… Признаться, мне никогда не нравился тотальный контроль над гражданами Планеты, но я не предполагал, что это так ощутимо, — проговорил доктор, поглаживая правую руку с повязкой на большом пальце. — Ну и что я теперь, по-вашему, должен делать дальше, мои предприимчивый и решительный друг?

— Я бы предложил такой план. Скажите нам, где вы держите ваш отчет, приготовленный для Мессии, и дайте ключи от дома. Мы с Дженни сходим на "Мерлине" в Тронхейм, поглядим что там и как, и если получится, заберем ваши бумаги.

— Не стоит рисковать. Я держу в голове все факты, собранные мной для доклада Мессии.

— А, ну тогда все еще проще. Раз мы оба не можем лететь в Иерусалим по воздуху, отправимся оба по воде. Согласны, доктор?

— Конечно, согласен! Сколько можно терпеть произвол местных экологистов и их подпевал из городского совета! Дорогой я напишу доклад о положении в скандинавской медицине, вы передадите его Мессии, и Месс наведет в Скандинавии порядок. Тогда я вернусь в Тронхейм уже вертолетом и снова начну по-настоящему лечить людей.

— Вот мы все и решили, — сказал Ланселот, — а поскольку я теперь выхожу в море в сопровождении личного врача, наш выход можно ускорить. И ты, Дженни, тоже по плывешь с нами. Одна ты здесь не останешься. Экологисты могут пронюхать, что доктор посещал этот остров, и заявиться сюда.

— Ура-а! — закричала Дженни. — Пират, веселей разворачивай парус! Йо-хо-хо, веселись, как черт!

— Приготовь-ка ты лучше нам с доктором что-нибудь основательное на ужин, пиратка. И учти, что в нашем дальнем плаванье именно тебе придется заниматься камбузом.

— Вот и прекрасно! Я еще и стирать умею, и штопать, и вязать на спицах… — И вышивать.

— И вышивать… А вышиванье-то тут при чем?

— Совершенно ни при чем, как и вязанье на спицах.

— Обязательно возьму с собой незаконченный свитер и довяжу его тебе к исцелению! Я пошла готовить ужин. — Вот и иди. Обрадовалась…

— Боитесь брать ее с собой? — спросил доктор, когда Дженни вышла из комнаты.

— Конечно, боюсь. Но оставлять ее здесь боюсь еще больше. Вы не представляете, доктор, насколько она несовременна и беззащитна!

— Да, она несовременна, но насчет беззащитности — это вы, Ланс, погорячились. Когда она пришла ко мне и заявила, что прилетела к больному жениху и потребовала, чтобы я немедленно отправился с ней на ваш остров, я просто обомлел.

— Она так и сказала — "к жениху"? — удивился Ланселот.

— Так и сказала. Храбрая и решительная девочка. Да и физически она гораздо крепче, чем большинство планетянок: я не наблюдаю в ней ни малейших признаков астении. И где это вырос такой цветок?

— Цветочек чертополоха, — усмехнулся Ланселот. — Дженни шотландка и родилась на острове Иона. — Это что — Гебриды?

— Да. Кстати, доктор, у меня есть карта Европы, давайте-ка мы с вами подумаем над маршрутом.

Когда через час Дженни появилась из кухни с большим горшком ароматной ухи, Ланселот и доктор сосредоточенно намечали карандашом путь на карте, расстеленной на столе.

— Убирайте со стола вашу карту, пилигримы, ужинать будем, — скомандовала Дженни.

— М-м-м, что за уха! — воскликнул доктор, попробовав варево Дженни. — Дженни, волшебница, откуда у вас картофель, петрушка и вообще все эти приправы?

— Вы забыли вкус настоящей картошки, доктор, — засмеялась Дженни, — это всего лишь корни лопуха! А петрушка, любисток и сельдерей — с грядки. У Ланса есть настоящий огород, только очень маленький. Но он утверждает, что у него были и картофель, и лук, и чеснок. — Были! Только я все это за зиму съел.

— Но в этой ухе абсолютно точно присутствуют и чеснок, и лук! Их божественный вкус и запах ни с чем не спутаешь, — сказал доктор.

— Доктор, это медвежий лук! Я нашла его, когда мы ездили на соседний остров за сеном для Патти. — И у вас много этого замечательного лука? — Нет, всего один пучок.

— В нем полно фитонцидов. Непременно прихватите его в дорогу и кормите им Ланса.

— Хорошо, так и сделаю. Я ужасно рада, доктор, что вы плывете с нами!

— А я благодарен вам, Дженни, что вы именно ко мне обратились тогда в Тронхейме, и я смог вылечить Ларса. И как это вы нашли меня?

— Адрес дал чиновник в Центре питания, у которого вы лечили жену, а дорогу к вашему дому показал рыбак, которому вы вместо эвтаназии спасли руку.

— А, Йенсен! Помню, как же… Представьте, является в Медицинский центр рыбак, которому прошило руку лопнувшим тросом, а врач, к которому он обратился за помощью, вместо того, чтобы просто зашить рану, предлагает ему эвтаназироваться "по медицинским показаниям". Абсурд! Конечно, я принялся его лечить. Ну а когда же мы сможем выйти в море?

— Вы опасаетесь ареста, доктор? — спросил Ланселот.

— Нет, об этом я теперь не думаю, ведь я уже в бегах. Просто не терпится выйти в плаванье.

— Мы сможем выйти уже завтра на рассвете, если эту ночь целиком посвятим сборам в дорогу.

— А спать ты когда собираешься? — возмутилась Дженни. — Доктор, скажите ему, что он должен выспаться перед дорогой!

— Ну вот что, дорогие мои, — сказал Ланселот, — давайте сразу договоримся. Поскольку я капитан судна, то и командовать всем, что касается нашего плаванья, буду я.

— Но здоровье команды будет под моим надзором, поскольку я судовой врач.

— А я, бедная, и матрос, и кок, и стюард… В общем, вся судовая команда и все мною командуют! — воскликнула Дженни.

— Судно, на котором есть капитан, врач и такая команда, просто обречено на счастливое плаванье! — сказал доктор Вергеланн.

— Вы забыли про пассажира, доктор! У нас на судне будет и пассажир — мой ослик Патти. Правда, Ланс? 149

— Гм. Я думал, мы его отвезем крестьянам на соседний остров и там оставим на время.

— Ланселот! Патти не вьючная скотинка, а мой друг: я не могу оставить своего друга в чужом хлеву. Ты знаешь, однажды я поехала с матерью в гости к нашим соседям на несколько дней. Патти пришлось оставить дома, мама не хотела его брать ни в какую: это не принято, и все тут! Знаешь, что было? — Что?

— Он лег у ворот и не вставал и не съел ни соломинки до тех пор, пока я не вернулась, только воду пил. Ну как его можно оставить?

— Решено, мы берем Патти в качестве пассажира.

— У тебя в сарае есть коса, Ланс, — сказала обрадованная Дженни. — Давай прихватим и ее. Мы ведь сможем иногда сходить на берег, чтобы накосить травы для Патти? Ты, конечно, умеешь косить?

— Дженни, ты меня идеализируешь! Я многое могу делать руками без помощи ног, но вот косить… — Косить умею я, — сказал доктор.

— Ну вот, я же знала, что все уладится! А меня научите косить, доктор? — Охотно, Дженни.

— Я думаю, мы будем каждый вечер для ночлега приставать к берегу, так что Патти сможет пастись самостоятельно, — сказал Ланселот. — А косу возьмем, будете делать для него запас травы на время плаванья. Итак, нас будет трое в лодке, не считая осла.

— "Трое в лодке, не считая собаки", — задумчиво проговорил доктор Вергеланн. — Вы читаете книги, Ларе Кристенсен? — Да. И Дженни тоже.

— Теперь понятно, отчего вы мне оба понравились с первого взгляда! Вы не из тех молодых болванов, которые годами торчат в Реальности, не интересуясь ни жизнью, ни книгами.

Дженни и Ланселот переглянулись. Дженни чуточку смутилась, а Ланселот ухмыльнулся.

— Вот тут вы не угадали, — сказал он, — мы с Дженни тоже выходили в Реальность и очень это любили. У нас была своя собственная Реальность. Дженни, как ты считаешь, мы можем теперь открыть доктору нашу тайну? — Ладно уж, открывай!

— Наша Реальность называлась "Старый замок короля Артура". И знаете, кто был королем Артуром? Дженни, не смущайся! — Неужели Дженни?

— Вот именно, доктор! И еще каким королем! Разве вы не заметили, что я по сей день исполняю при ней роль преданного и послушного рыцаря? Дженни фыркнула.

— В таком случае вы, Ланс, не кто иной, как сэр Ланселот Озерный. Я угадал?

— Угадали, доктор! А теперь давайте перейдем от Реальности к реальным проблемам. Я поехал к "Мерлину". Дженни, ты собирай одежду, спальные мешки и продукты. Доктор, вы осмотрите нашу аптечку, отберите лекарства в дорогу, а потом приходите мне помогать на катамаран. Если удастся до утра подготовиться к плаванью, я еще успею немного поспать этой ночью. Завтра я выведу катамаран из залива, а потом поставлю к штурвалу Дженни и досплю остальное. Прогноз на завтра передали хороший, так что ты, Дженни, справишься, когда мы пойдем по открытой воде.

— Сэр Ланселот, у вас в команде не только Дженни, — сказал доктор, поднимаясь из-за стола и поводя широкими плечами. — Я, между прочим, как и вы, норвежец и с детства выхожу в море — на лодке, на катере и под парусом. Кстати, а парус у вас есть?

— Есть старый парус в сарае, но после смерти отца я его ни разу не ставил, мне это оказалось не под силу. Но это было бы неплохо — с попутным ветром идти под парусом, так можно экономить батарейки. У нас их очень мало.

— Мой катерок оставим здесь или возьмем на буксир? — Лучше оставить.

— Я это к тому, что в таком случае надо взять из него батарейки. У меня их две — одна в гнезде и вторая запасная.

— Отлично, доктор! Нам ведь нужна еще батарейка для дорожного персоника, иначе мы окажемся оторванными от мира и не сможем видеть планетные новости. А теперь идемте в сарай, поглядим, что там с парусом.

В углу сарая оказался не один, а два паруса, правда, второй был основательно порван.

— Что вы скажете, доктор, о том, чтобы устроить для Дженни приятный сюрприз? С помощью нескольких бамбуковых удилищ и этого старого паруса мы могли бы соорудить на корме что-то вроде сарайчика или будки для нашего пассажира: Патти в ней будет укрыт от ветра, зноя и дождя, и там же мы сможем хранить для него сено.

— Я думаю, эта идея стоит того, чтобы выйти в плавание на час позже. Я готов взять сооружение будки на себя. — Спасибо, доктор!

— Не благодарите, а лучше исполните мою маленькую просьбу.

— Буду рад.

— Я бы хотел захватить в плаванье пару книг вашего Писателя: я очень давно не брал в руки настоящих книг, отпечатанных на бумаге. — Хорошая идея, доктор!

Всю ночь пилигримы провозились со сборами. Ланселоту так и не удалось прилечь, хотя доктор и Дженни пытались отправить его в постель. Зато к рассвету мачта с парусом была установлена, все необходимые вещи и продукты погружены и даже Патти заведен на катамаран и привязан в брезентовой будке на корме. Последнее, что Ланселот вынес из дома, были распятие и Библия.

— А это ты зачем берешь с собой? — удивилась Дженни.

— Я обещал матушке никогда не убирать из дома распятие и Библию. Приходится держать слово, ведь теперь нашим домом на долгое время будет катамаран "Мерлин". Подержи их, пока я запру замок!

— Давай лучше я запру дом, я боюсь прикасаться к Библии.

— А ты бери ее левой рукой, и ничего с тобой не случится: к Библии нельзя прикасаться только рукой с кодом. На, держи!

Ланселот запер дверь дома, положил ключ под порог, и они отправились к "Мерлину". Через полчаса отчалили, паломничество началось.

Из фьорда, по которому Ланселот мог бы пройти даже безлунной ночью, катамаран вывел он сам, но когда вышли в Норвежское море, был развернут и поднят парус, и за штурвал встала Дженни, а доктор Вергеланн следил за парусом. Ланселота отправили спать в каюту.

Море было спокойно, ветер дул северный, попутный. Доктор умело управлялся с парусом.

К вечеру они выбрали безлюдную бухточку для ночлега и пристали к берегу. Развели костер, и Дженни принялась готовить ужин, а Патти отправился пастись на ближайшую лужайку. После ужина вернулись ночевать на катамаран.

Первая ночь паломников прошла спокойно.