Щоденник практиканта

Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 673

Устойчивые связи и отношения партий различного типа друг с другом, а также с государством и иными институтами власти образуют партийные системы. Взаимодействуя друг с другом и с государством, партии так или иначе влияют на принятие решений, выявляя тем самым свое место в политической жизни.

Партийные системы противостоят апартийным, т.е. таким формам организации политической власти, где либо совсем не существует партийных объединений, либо их наличие носит сугубо декларативный характер (как это было, например, в СССР, Албании или происходит и сейчас на Кубе, в Северной Корее).

Собственно партийные системы принято классифицировать прежде всего по качественным аспектам партийно-государственных (межпартийных и проч.) отношений, а также по их количественному составу. Так, в зависимости от числа партий выделяют однопартийные (неконкурентные) системы, внутри которых различают деспотические и демократические разновидности, многопартийные (конкурентные, состязательные) – с одной доминантной партией, двухпартийные (бипартийные) и мультипартийные. Однако, несмотря на то, что сложившиеся в том или ином государстве партии легко подсчитать, количественный метод типологизации партийных систем несовершенен: демонстрируя численность партийных институтов, он не выявляет, сколько партий действительно включено в процесс принятия государственных решений. (Например, во Франции в избирательных кампаниях участвуют более 20 партий, в то время как реально правят одна-две, предпочитаемые обществом.)

Таким образом, типологизация партийных систем по качественным характеристикам их деятельности предпочтительней. В этом контексте, учитывая характер правления, можно говорить о демократических, авторитарных и тоталитарных партийных системах, а учитывая доминирующие в государстве ценности, – о системах социалистических и буржуазных и т.д.

Итальянский политолог Дж. Сарторидает более сложную классификацию, основанную на идеологической дистанции ("полярности") между партиями. По его мнению, существуют семь типов партийных систем, размещающихся между полюсами: "однопартайной" (моноидеологической) системой и "атомизированной" (идейно разнородной)[113]. Промежуточные типы – системы с "партией-гегемоном", "доминирующей партией", "двухпартийные", "ограниченного плюрализма" и "радикального плюрализма" – выражают степень развития и варианты идеологического плюрализма в деятельности одной или нескольких партий.

Чаще всего в формировании партийных систем наибольшую роль играют характер социальной структуры общества, действующее законодательство (и прежде всего избирательные законы), а также социокультурные традиции. Например, в странах, где нет значительных крестьянских слоев, как правило, не возникают аграрные партии. В странах же, где определяющую роль играет какой-либо один, например средний, класс, существуют предпосылки для создания системы с доминирующей партией. Если социальная структура общества пронизана полярными противоречиями тех или иных страт, то и партийная система будет носить конфликтный характер, лишь подогревая напряженность общественных отношений. Если же социальные группы ориентируются на единую систему ценностей и идеалов, то и партийная система будет характеризоваться более мягкими формами межпартийных и партийно-государственных связей.

Законы также могут влиять на характер партийных систем, накладывая, например, ограничения на деятельность немногочисленных партий, препятствуя допуску к выборам оппозиционных партий определенной направленности, разрешая насильственные действия по отношению к нелегальным партийным объединениям. Там, где действуют избирательные системы мажоритарного типа (определяя одного победителя по большинству полученных голосов), как правило, формируются двухпартийные системы или системы с одной доминирующей партией. Пропорциональные избирательные системы, напротив, давая шансы на представительство в органах власти большему числу политических сил, инициируют создание многопартийных систем и партийных коалиций, облегчают возникновение новых партий.

В обществах с множеством экономических укладов, разнообразием культур и языков, многочисленными каналами и институтами артикуляции социальных, национальных, религиозных и прочих интересов, как правило, больше предпосылок для создания многопартийных систем. Именно последние, как показал мировой опыт политического развития, выступают наиболее оптимальной формой и одновременно условием демократического развития общества.

Правда, ученые и практики расходятся в оценках, какая конкретно система предпочтительнее: с большим числом партий или бипартийная, с доминантной партией или же без нее. Например, Дж. Сартори считает, что появление пяти и более партий создает "крайнюю многопартийность", опасную для существования государства. Опыт Японии, Сирии, Испании и ряда других стран свидетельствует в пользу преимуществ многопартийной системы с монопольно правящей партией. А политически стабильное развитие Нидерландов, Дании, Бельгии, Австрии и некоторых других государств говорит о пользе многопартийности без доминантной партии. Немало преимуществ и у установившейся в США, Англии, Ирландии, Канаде, Австралии и других странах двухпартийной модели, которая предоставляет гражданам возможность выбора, правительствам – смены курса, а обществу стабильность. Даже оппозиционные партии действуют здесь в русле одних и тех же базовых ценностей. Впрочем, такая система тоже не идеальна, снижая возможности полноправного участия независимых кандидатов или же "третьих сил" в процессе принятия решений. Там же, где "третья" партия все же может внести существенные коррективы в установившийся порядок (т.е. отобрать значительную часть голосов у партий, которым отдают предпочтение 70-80% избирателей), формируется так называемая "2,5 партийная система" (ФРГ).

Конечно, не существует единого стандарта в оценках эффективности тех или иных партийных систем. В то же время важнейшим основанием сопоставления их деятельности является обеспечиваемая политической системой чуткость к социальным запросам и нуждам населения, возможность включения в процесс принятия решений как можно большего числа властно значимых интересов граждан, способность населения к демократическому контролю за деятельностью правящих элит.