Ибн ал-Фарид

Ибн ал-Фарид, Шараф ад-дин ‘Умар б. Али Абу Хафс ал-Мисри ас-Са’ади (1181–1235) — крупнейший арабский поэт-мистик. Родился в Капре в семье выходца из г. Хама (Сирия), исполнявшего обязанности ходатая по делам о разделе имущества (фарид). С ранних лет отец обучал его основам мусульманского вероучения, религиозной практики, правилам воздержания и богобоязненности. Хадисами он занимался под руководством Ибн ‘Асакира и ал-Мунзири. Уже в юности Ибн ал-Фарид полюбил одиночество и с позволения отца надолго уединялся на склонах горы ал-Мукаттам, предаваясь благочестивым размышлениям, воздержанию и общаясь, согласно преданию, только с дикими зверями. Около 15 лет Ибн ал-Фарид провёл в Хиджазе, где, по-видимому, и написал большую часть своих трудов. По возвращении в Каир Ибн ал-Фарид скоро стал популярен и снискал репутацию вали (святого). Он поселился в мечети ал-Азхар, где, по свидетельству современников, его посещали «и знать, и чернь». После смерти Ибн ал-Фарида его могила у подножия горы ал-Мукаттам стала объектом паломничества; она сохранилась и поныне.

Ибн ал-Фариду принадлежат две известные мистические касыды — ал-Хамрийа и Назм ас-сулук (последнюю часто называют ещё ат-Та’ийа ал-кубра). Помимо них диван поэта включает в себя много произведений небольшого объёма.

Будучи прирождённым поэтом, Ибн ал-Фарид стремился в своём творчестве традиционными приёмами и образами арабской поэзии передать своё глубокое личное ощущение неразделимого единства, скрывающегося за многообразием жизненных явлений, описать всепогло­щающее стремление к этому вечносущему источнику бытия и полное растворение в нём. Бесспорный поэтический талант позволил ему добиться такого синтеза формы и содержания, при котором его стихи можно воспринимать одновременно в двух смыслах: буквальном и мистическом, причём они существуют без ущерба друг для друга. Благодаря этому некоторые небольшие произведения Ибн ал-Фарида с музыкальным сопровождением исполняют на суфийских радениях.

Наследие Ибн ал-Фарида долгое время было объектом богословских дискуссий.

*

Нет небесной сферы, кроме той, где из света моей внутренней сущности создаётся ангел, указующий пути по моей воле.

И нет обиталища, кроме того, откуда от переполнения моего внешнего бытия падает капля, которая заставляет тучу изливаться дождём.

Рядом со мной, взошедшим, далеко распространяющийся свет солнца подобен слабому мерцанию, а рядом с моим водоёмом безграничный океан подобен капле.

*

Глаза воспримут образ, имя — слух,

Но только дух обнимет цельный дух.

Так откажись от внешнего, умри

Для суеты и оживи внутри.

Уняв смятенье, сам в себе открой

Незамутнённый внутренний покой.

И в роднике извечной чистоты

С самим собой соединишься ты.

*

То, что было до всех и пребудет всегда, —

В нём прозрачность воды, но она не вода, —

Это суть без покрова, что лишь для умов,

Неспособность постичь надевает покров.

О Создатель всех форм, что как ветер сквозной

Сквозь все формы течёт, не застыв ни в одной!

*

Не ум, а сердце любит, и ему

Понятно непонятное уму.

*

Я нищ и наг, но если нищета

Собой гордится — это вновь тщета.

Отдай, не помня, что ты отдаёшь,

Забудь себя, иначе подвиг — ложь.

Признанием насытясь дополна,

Увидишь, что лелеет глубина,

И вдруг поймёшь среди пустых похвал,

Что, всё обретши, душу потерял.

Будь сам наградой высшею своей,

Не требуя награды от людей.

О, если ум ваш к разуменью глух,

И не понятно вам единство двух,

И душам вашим не было дано

В бессчётности почувствовать одно,

То, скольким вы ни кланялись богам,

Одни кумиры предстояли вам.

Ваш бог един? Но не внутри — вовне, —

Не в вас, а рядом с вами, в стороне.

О, ад разлуки, раскалённый ад,

В котором все заблудшие горят!

Бог всюду и нигде. Ведь если он

Какой-нибудь границей отделён, —

Он не всецел ещё и не проник

Вовнутрь тебя, — о, бог твой невелик!

*

Но у Любви нет цели. Не убей

Свою Любовь, прицел наметив ей.

Она сама — вся цель своя и суть,

К себе самой вовнутрь ведущий путь.

А если нет, то в тот желанный миг,

Когда ты цели наконец достиг,

Любовь уйдёт внезапно, как порыв,

Слияние в разлуку превратив.

Будь счастлив тем, что ты живёшь, любя.

Любовь высоко вознесла тебя.

Ты стал главою всех существ живых

Лишь потому, что сердце любит их.

Для любящих — племён и званий нет.

Влюблённый ближе к небу, чем аскет

И чем мудрец, что, знаньем нагружён,

Хранит ревниво груз былых времён.

Сними с него его бесценный хлам,

И он не много весить будет сам.

*

Весь мир в тебе, и ты, как мир, един.

Со всеми будь, но избегай общин.

Их основал когда-то дух, но вот

Толпа рабов, отгородясь, бредёт

За буквой следом, накрепко забыв

Про зов свободы и любви порыв.

Им не свобода — цепи им нужны.

Они свободой порабощены.

И, на колени пав, стремятся в плен

К тому, кто всех зовёт восстать с колен.

Знакомы им лишь внешние пути,

А дух велит вовнутрь себя войти

И в глубине увидеть наконец

В едином сердце тысячи сердец.

Вот твой предел, твоих стремлений край,

Твоей души сияющий Синай.

Но здесь замри. Останови полёт.

Иначе пламя грудь твою прожжёт.

И, равновесье обретя, вернись

К вещам и дням, вдохнув в них ширь и высь.