XXV. ТАЙНЫЙ АГЕНТ НОМЕР ОДИН

После полудня Пейдж врывается в ла каса гранде с криком:

- Эй! Какой-то тип фотографирует нас с той стороны дороги!

Так оно и есть. Из окна стоящего по ту сторону прибрежной дороги недостроенного коттеджа, еще одного шлакоблочного крысиного чуда, выглядывает какой-то малый. Объектив его фотоаппарата играет яркими солнечными бликами. Организм Кизи вырабатывает адреналин для очередного побега, однако Пейдж бросается через дорогу к коттеджу, причем с видом, не оставляющим сомнений в том, что владелец коттеджа - именно он, и вскоре следом за ним туда направляется Бэббс.

В коттедже они обнаруживают мексиканца с виду лет тридцати с небольшим, одетого как типичный коммерсант - металлического цвета костюм, белая рубашка и галстук.

- Интересно знать, какого дьявола ты тут торчишь? - говорит Пейдж.

- Привет, амиго, - отвечает парень, ничуть не смутившись. Говорит он по-английски. - Я думать, может, купить этот дом. Вы любите здешний пляж?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно! - говорит Бэббс. Напускная дружелюбная ухмылка Бэббса достигает такой силы воздействия, что парень на миг теряет самообладание, но тут же вновь собирается с духом.

- Да?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Да. Я рад. В таких вещах я любить мнение других людей. Ну ладно... пока, амигос! - и он направляется к выходу.

- Пришли нам снимки, если они выйдут нормально,- говорит Бэббс.

- Снимки?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Какие снимки?

- Наши. Мы любим фотографироваться. У нас уже целый альбом. Мы любим снимать с к р ы т о й к а м е р о й, понимаешь? Готов спорить, что и у тебя такие снимки найдутся.

- Да. - Выражение лица у мексиканца весьма задумчивое. - Вот что, друзья, наверно, вы можете мне помочь.

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

- Я из мексиканской Военно-морской разведки, и, наверно, вы можете помочь... нам. У нас есть сведения, что в здешних водах действовать русские подводные лодки.

- Под-вод-ные лод-ки! - произносит Бэббс в полнейшем напускном изумлении.

Некоторые из Проказников собрались перед ла каса гранде понаблюдать, как Бэббс, Пейдж и мексиканец выходят из крысиного коттеджа.

- Да, - говорит мексиканец. - У нас есть сведения, что эти подводные лодки ночью плавать у самого берега, в этих самых водах. Вы ничего такого не замечать?

- З а м е ч а т ь! - говорит Бэббс. - Клянусь Богом, з а м е ч а т ь! Приезжай как-нибудь ночью! По ночам их тут просто адское количество, уснуть невозможно от сигнальных огней. Они светят прямо в окна и страшно мигают, это явно зашифрованные ш п и о н с к и е с и г н а л ы. Ш п и о н с к и е. Но мы с этим покончим. Над этим у нас серьезно торчит не одна светлая голова. Хотя бы вот этот парень, - он показывает на Пейджа, продолжая без умолку рассказывать о неслыханно беззастенчивых действиях русских подводных лодок в здешних водах, а в это время через дорогу к ним направляется Кэссади, он подбрасывает на ходу свою кувалду с одним оборотом, с двумя и тремя, заставляя ее выписывать в воздухе восьмерки, ловя ее за спиной и тому подобное, но ни разу при этом на них не взглянув. Кэссади берет кирпич, устанавливает его на заборе, футах в пятнадцати от мексиканца, не произнеся при этом ни слова и даже не повернувшись в их сторону, непрерывно подергивая руками и дрыгая ногами в ритме своего внутреннего Джо Кьюбы. Затем он вновь удаляется на ту сторону дороги.

- Да,- говорит мексиканец.- Пожалуйста, можно попросить вас вот о чем? У нас есть донесение о том, что один из этих русских мог высадиться с подводной лодки на берег. Рост примерно пять футов одиннадцать дюймов... мускулистый... на вид около тридцати лет... у него... светлые волосы, волосы виться, на макушке иметь маленькая лысина... Вы не видеть похожий человек?

- О д и н из этих русских! - восклицает Бэббс. Ты бывал в Съестном Ряду?

- В Съестном Ряду?

- Да! Да! Именно! Именно! Именно! На рыночной площади. На рыночной площади только и слышишь, что русскую речь. Русских там пруд пруди. Это уже д а в н о всем известно, старина!

Мексиканец наклоняет голову и сквозь темные очки пристально смотрит на Бэббса, точно пытаясь поместить его в фокусе...

...и именно в этот момент...

ФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУ

...Кэссади, стоя в двадцати футах от них на той стороне прибрежной дороги, запустил, хорошенько раскрутив, свою четырехфунтовую кувалду, и та, вращаясь, как кривой мексиканский нож, превратила в ничто установленный на заборе кирпич - в пятнадцати футах от мексиканца.

- Да, - говорит мексиканец. - Спасибо, друзья.

После чего он поворачивается, торопливым шагом удаляется по дороге в сторону своего седана, садится в него и убирается восвояси.

На следующий день, однако, этот типчик вновь вприпрыжку прохаживается вдоль прибрежной дороги, и Бэббс выходит ему навстречу.

- Амиго! - говорит мексиканец. - Ну как, видеть сегодня русских?! - сияя при этом широченной ухмылкой, точно желая сказать: мы-то с тобой в курсе, приятель, что это просто удачная шутка.

Тогда Бэббс взвешивает все за и против и говорит, пойдем, мол, в полинезийский ресторан, там все и обсудим. Как мужчина с мужчиной.

Мексиканец не возражает, и они направляются в город, в полинезийский ресторан. Что ж, по крайней мере, удалось увести этого типа подальше от ла каса гранде. Кизи учитывал такой вариант и готов был уносить ноги в одной из машин. Он мог бы скрыться и в джунглях, но джунгли - сплошная бредятина. С другой стороны, дорога из города тоже не подарок. Если кольцо вокруг него и вправду сжимается, то Трасса 15 наверняка перекрыта, и ему ни за что не выбраться. Ну ладно, в любом случае из ла каса гранде надо валить. И они со Стоуном садятся в машину Стоуна и едут на обрывистый берег, а по дороге для более глубокой оценки ситуации делают по паре затяжек.

Остановившись на берегу, они смотрят вниз на гниющий красный прилив. Едрючий красный прилив. Они со всех сторон обмозговывают ситуацию, и Кизи принимает решение: нет смысла ни бежать в джунгли, ни прорываться сквозь дорожный заслон. Это и х игра, игра в "полицейских и воров". Это и х фильм, а свой фильм они знают вдоль и поперек, о н и знают, чем он кончается, знаем, чем он кончается, и м ы. После развеселой погони торжествует справедливость, и в последней части Беглец, в ужасе от своей наркоманской жизни, жрет навозную пыль. Единственный выход - превратить этот фильм в фильм Проказников и вообразить, что в фильм Проказников попал этот металлический типчик. Некому ведь прибежать жаловаться - мол, фильм, мамочка, стал неитересный, слишком он стал, мамочка, ж и з н е н н ы й. Надо верить в провозглашенные принципы, майор, надо верить!.. иначе сядешь в лужу, и никто тебя не услышит... Они заговаривают о виденных ими фильмах про Беглецов, где Беглецам удается взять верх, и в памяти у них всплывает "Касабланка", картина с Хамфри Богартом. Богарт во время второй мировой войны скрывался в Касабланке, в марокканской пустыне, где держал ресторан и оказывал пособничество борцам Сопротивления из Европы, а фэбээровец вроде нациста или французского вишиста, короче, коп-злодей, заявляется к нему и устраивает допрос.

- С какой целью вы приехали в Касабланку? говорит он.

- Я люблю море,- отвечает Богарт.

- Здесь нет никакого моря, - говорит коп-злодей. Мы в самом центре пустыни.

- Да? - удивляется Богарт. Значит, меня неправильно информировали.

Он самый! Фильм! И Стоун с Кизи едут к Бэббсу и мексиканскому типчику в бар полинезийского ресторана.

Мексиканец с Бэббсом времени даром не теряют. На столе стоят шесть или восемь бутылок пива, а пьяный и весьма экспансивный мексиканец, бурно жестикулируя, настоятельно просит их сесть за стол и возобновляет разговор. Он интересуется именем Кизи, и Кизи говорит: "Сол Альманде". Бэббс уже назвался липовым именем, а Стоун объявляет, что он из журнала "Эсквайр". Мексиканец с таким видом изучает полученный Стоуном от "Эсквайра" расходный чек, словно документ в высшей степени сомнительный. Затем он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака бумажник, раскрывает его и демонстрирует большую бляху, на которой стоит цифра "1".

- Что это? - спрашивает Бэббс.

- Это?! Я - агент нумеро уно!

- Тай-ный А-гент Но-мер О-дин! - произносит Бэббс.

- Да! Да! Именно! Именно! Именно! Именно! подтверждает Агент Номер Один, запрокидывая голову и бросая косой взгляд на Бэббса. Ни дать ни взять помесь Зорро и Нерона.

Затем он окунается в историю своих знаменитых клиентов.

- В Мехико приезжать Элизабет Тэйлор? Си. Это моя клиентка. Я с ней близко знаком. Си. Я ходить к ней в отель, а там столько ее людей... Уххх... - как бы желая сказать, что они вряд ли представляют себе, сколько у нее людей, он поднимает руки и прижимает подбородок к ключице, -...столько официальных лиц, и каждый чемто занят, даже в коридоре, а один, здоровенный такой марикон...- это значит педик, -...он мне и говорит:

"Никто не входить! Никто!" - "Ага, никто",- я ему говорю. Здорове-е-е-енный такой марикон. Я их сразу распознавать. Их сразу видно, этих мариконов. Кохинас у них не больше фасолинки, это и по лицу видно, и по голосу... они мягкие, как дерьмо, эти мариконы...

"МАРИКОН!" - я ему говорить.

А он и давай визжать, то-о-о-оненько так!... понятно?.. как струйка воды.

"С ДОРОГИ, МАРИКОН!" - Войдя в раж, Агент Номер Один едва не падает с кресла, глаза его едва не выпрыгивают из темных очков, он вскакивает, точно через него пропустили тысячу вольт.

Потом вновь опускается в кресло.

- Да-а-а-а, - произносит он очень тихо и улыбается так, словно намерен сейчас отойти ко сну. Слушая его рассказ, так и видишь, как марикон падает духом, тает, растекаясь студенистыми капельками, и открывает дверь в покои мисс Тэйлор.

Агента Номер Один уже не остановишь. Подвиг за подвигом рождается в его воспаленном мозгу. Да, он загнан в угол, как крыса, но и им он спуску не даст. Прежде чем его успевают изрешетить пулями, он выхватывает револьвер и стреляет, всего о д и н в ы с т р е л, амиго, с них достаточно. Эти сукины дети думать, они оставлять его в дураках и снимать свой фильм, а он свой фильм уже снял и теперь поджидает их, как ведерко под краном, - и так далее.

Как ни странно, но среди его потрясающих клиентов нет ни одной знаменитости. Все задания его связаны с марихуаной, а значит - почти всегда с американцами. Да.

В конце концов он достает свой фотоаппарат и каждого по очереди фотографирует.

Кизи говорит:

- Приходи к нам завтра вечером в гости. Будет много народу.

- К вам в гости?

- Ага, завтра у нас будет прощальная вечеринка.

- Прощальная?

- Ага. Мы уезжаем из Мексики - возвращаемся в Калифорнию и по этому поводу устраиваем прощальную вечеринку.

- Ну что ж, спасибо, амиго. Я приходить.

Так начался первый мексиканский Кислотный Тест.

Агент Номер Один отнюдь не был самым блестящим копом обеих Америк, и все-таки в самом деле настала пора прощаться со старушкой Мексикой. Пришло время запустить Фильм из всех проекторов. И заводить автобус. Новая фантазия заключалась в том, чтобы сесть в автобус и ехать; странствовать по Мексике, устраивать Кислотные Тесты и находиться в а в т о б у с е, при запущенном на все обороты фильме Проказников.

Они провели Тест в Мансанильо, во дворе Крысиной Лачуги Бэббса, под эгидой "Вегетарианской кухни". Тест был довольно скромный, и приглашены на него были все случайно оказавшиеся в округе торчки. "Благодарных Мертвецов", конечно, не было, и поэтому они дали десять монет латинскому ансамблю из полинейзийского ресторана, чтобы те приезжали играть в перерывах у себя на работе. В остальное время Проказники обеспечивали музыку сами, размотав все свои фантастические бухты проводов, с Гретхен на органе, с кинофильмами, светом и всем прочим. Всю ночь полыхали зарницы, что было как нельзя кстати, а Проказники-музыканты извлекали из своих инструментов резкие и странные китайские звуки, оглашая крысиную преисподнюю электронным воем. Не было только Агента Нумеро Уно.

Кизи и в самом деле надеялся, что этот малый придет. Он был безумен как раз настолько, чтобы вписаться в Фильм. Он представлял собой живое воплощение фантазии. Во всяком случае, лучше уж ему было собирать факты для своего потрясающего послужного списка здесь, чем скрываться среди кокосовых пальм, распаляясь и готовясь обрушить на них всю свою сокрушительную полицейскую фантазию. Что ж, в таком случае они пойдут прикалываться и музицировать на берег красного прилива.

Вновь пришли и заиграли полинезийские музыканты. Прикалываться под латинские синкопы было одно удовольствие. Потом - короткое затишье, и вдруг - что за чертовщина...

HOY! PRONTO!

...писклявый голос с противоположной стороны Крысиной Лачуги. Где-то я слышал уже этот крик, а, Космо?

HOY! PRONTO!

И все поворачиваются в ту сторону и затихают в предчувствии налета. Очередного налета в катавасии с мексиканским арестом. Ладно, налет так налет - посмотрим, как Федералес будут воплощать в жизнь свою фантазию под музыку марьячей, которые сбиваются на высоких нотах и вновь пытаются с ними совладать, подпрыгивая в гневе и сверкая золочеными окурками и золотыми звездами в зубах

HOY! PRONTO!

Входите же, ребята, у нас тут просто прикольный кошачий концерт...

...и из-за угла появляется всего лишь владелец полинезийского ресторана, злой как черт, потому что перерыв уже давно кончился, а его ансамбль застрял у этих полоумных, у него ведь и без того хватает проблем в сплошной красноприливной хандре, чтобы заниматься еще и этими бездельниками.

HOY! PRONTO! - непрерывно орет он. - Пошевеливайтесь! Быстро на работу, подлецы! - пинками, точно стадо баранов, гоня их прочь, подальше от исступления, царящего в вегетарианском ресторане.

HOY! PRONTO!

Сполохи прикольных зарниц вполне вписываются в общее безумие, и это добрый знак. Фильм продолжается.

На следующий день, так и не дождавшись от Агента Номер Один ни словечка, ни поступка, Проказники во всей красе выехали из Мансанильо на автобусе в сопровождении немногочисленного каравана легковушек. Они направились в Гвадалахару и в одном из тамошних ресторанов устроили Кислотный Тест. Тест занял два вечера, и каждый вечер туда являлся в сопровождении шикарной девицы элегантный мексикано в белоснежной мексиканской нижней рубахе, облегающей крепкий брюшной пресс, и каждый раз они оставались до самого конца, хотя кислоту и не принимали. Они лишь улыбались, танцевали и казались весьма довольными. Как выяснилось, это был шеф местной сыскной полиции. Мы не одни.

Автобус, нагруженный аппаратурой для Кислотных Тестов, переехал в Агуаскальентес. что в трехстах шестидесяти четырех милях к северо-западу от Мехико. Агуаскальентес расположен на высоте шесть тысяч футов, в тьеррас фрескас с райским климатом в конце лета, довольно причудливый город над разветвленной сетью туннелей, построенный... неизвестным племенем... Проказников во временном искривлении, много тысячелетий тому назад. Внезапно Сэнди охватил безмерный восторг. Свой мотоцикл он погрузил в автобус. С каждым днем он набирался сил и здоровья, все больше втягиваясь в мексиканское приключение.

- Минеральные источники! - сказал Сэнди. - Вы должны их испробовать! Купание в теплых успокаивающих минеральных источниках, пропитывающих каждую косточку раем позднего лета - ч и с т о п л о т н о с т ь с р о д н и п р а в е д н о с т и. Ради агуаскальентес и были, камень за камнем, сотворены эти тьеррас дель фуэго, райский уголок в заоблачных высотах.

Горянка слушала все это и понимала: ничего не поделаешь. В Агуаскальентес они проторчат до конца дня. Если и было что-то, против чего Кизи не мог устоять, так это перспектива долгого расслабления в теплой воде. В любое время он сиживал в теплой ванне не меньше часа, а в благодатном Агуаскальентес вполне мог просидеть и три часа, и четыре.

Короче, Кизи и большинство Проказников удалились и едва ли не с головой погрузились в теплые источники. Хейджену было поручено остаться присматривать за автобусом и аппаратурой для Кислотных Тестов. Сэнди отправился кататься на мотоцикле.

Вскоре Сэнди вернулся к автобусу. Выглядел он просто блестяще и весьма внушительно. На нем была светящаяся оранжевая куртка, светился оранжевой краской и мотоцикл, а сам он казался крепко сбитым и полным сил. Сэнди поднялся в автобус, прошел в салон и через минуту вышел оттуда с большим "Ампексом" в руках.

- Зачем ты его взял? - спрашивает Хейджен.

- Для испытательного пробега мне нужно загрузить мотоцикл чем-нибудь тяжелым,- говорит Сэнди.- В Нью-Йорк я повезу кучу всякого хлама и хочу выяснить, какой вес выдерживает на ходу эта железяка.

- Ну... даже не знаю,- говорит Хейджен. - Что-то здесь не так, старина. Вообще-то аппаратуру Проказников нельзя выносить из автобуса. Ты же знаешь, что говорит Вождь.

- Да я и не в ы н о ш у, -говорит Сэнди. - Я просто хочу проехать с ним несколько кварталов и посмотреть, можно ли с таким грузом управлять мотоциклом.

Все это время Сэнди привязывает громадный аппарат к заднему сиденью мотоцикла. Он такой громоздкий и тяжелый, что кажется, Сэнди и десяти миль с ним не одолеть.

- По-моему, ты не должен этого делать,- говорит Хейджен.

- Сейчас вернусь. - говорит Сэнди - и мотоцикл с придавленной к земле задницей резко срывается с места.

Проходит час, другой, а он не возвращается. Хейджена охватывает беспокойство. Потом появляется Кизи, он уже принял водные процедуры. "П о е х а л и!" - говорит Кизи. Ему сразу все ясно. Роковой "Ампекс", который Сэнди выклянчивал больше года тому назад. Этот сукин сын с в а л и л.

Они прыгают в машину и мчатся по шоссе на север, в сторону Сакатекаса. У Сэнди большое преимущество во времени, но с таким грузом на заднем сиденье он далеко не уйдет. Они несутся через старый мексиканский перекресток Кока-Кола - Карта-Бланка, мимо Чикалоте, Ринкон-де-Ромос и Сан-Франциско, всюду останавливаются и кричат собравшимся на углу у аптеки мексиканским ковбоям:

- Эй! Вы не видали тут полоумного гринго на мотоцикле - во всем оранжевом?

"Нет". "Нет". "Нет". - Ублюдки, они так обленились в своих гуарачах, что от них ничего не добьешься, - и они несутся дальше, сквозь навозную пыль, но в конце концов сдаются и в унынии поворачивают назад, к автобусу.

- Черт подери,- говорит Горянка,- какой теперь без "Ампекса" Кислотный Тест!

Сложное подключение инструментов, переменное запаздывание, синхронизация, запись для Архивов - все это без "Ампекса" невозможно. Сэнди увез "Ампекс" Проказников - Проказников ни на миг не покидала уверенность в том, что аппарат принадлежит им. Не Проказнику Сэнди Леманн-Хаупту, а всем Проказникам. Клану Проказников, ордену Проказников, отменившему все связи, договоры и имущественные права, существующие в добропорядочном мире, - а кто матерь моя и братья мои? И посмотрел он тогда на тех, что сидели вокруг него, и сказал: "Вот матерь моя и братья мои! Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот мне брат и сестра и матерь".

А теперь оставалось лишь воображать себе, как этот сукодей катит по Мексиканской Национальной Автостраде, из последних сил пытаясь уволочь на своем "Судзуки" в Нью-Йорк... о б щ е е д о с т о я н и е. В Нью-Йорк. Так вот для чего он силы копил! Шесть тысяч прикольных миль на двухсотпятидесятифунтовом мотоцикле, чтобы отыскать свое электронное имущество, а потом тащить его назад, к границе, сверкая на закате прикольной светящейся краской.

Отъехав примерно на четыре с половиной тысячи футов, Сэнди остановился передохнуть в тени большого ангара из рифленого железа. Вдали - залитая солнцем взлетная полоса аэропорта Агуаскальентес с болтающимися без дела смуглыми мексиканцами в рабочих комбинезонах. До определенного момента Сэнди оставался, что называется, хозяином своего слова. Как и обещал, он проехал пару кварталов. Затем он повернул направо, доехал до городского аэропорта, остановился у ангара... и принялся ждать... а вдруг Кизи и вправду так глубоко погружен в Данный Момент, вдруг он такой искусный провидец, что выпустит сейчас дзэн-стрелу... а может, и наоборот, не тронет его до с а м о й п о с л е д н е й м и н у т ы, а потом явится прямо сюда, вновь затащит его в автобус и в то же мгновение окончательно даст понять, в чьих руках Власть, контроль над его разумом до скончания века...

Как ни странно, острый приступ паранойи кончился, как только он отдышался в тени. Более того, он стал удивительно спокоен, как будто уже ушел от погони. Он это с д е л а л. Это был его фильм. Он затащил их в свой сценарий. К примеру, Майка Хейджена. "Ну-уу, - сказал тот. - Даже не знаю. Ты же знаешь, что говорит Вождь". Да, он знал. Три года он пробыл в автобусе. Их полет был одновременно освобождением и порабощением: освобождение, власть, воля, самая сильная в мире,- но ч ь я воля? Коллективного разума? Ну да, он никогда не вел войну снов с коллективным разумом, коллективный разум никогда не обращал его в рабство, коллективный разум никогда не вершил над ним свой самовластный суд, никогда не выносил ему единственный свой загадочный приговор: "Все в порядке, Сэнди".

Разумеется, ему было не под силу тащить громадный "Ампекс" на мотоцикле три тысячи миль. К тому же от нескончаемой тряски он еще до границы превратился бы в кучку сверкающих побрякушек наподобие транзисторного приемника из кислотного мешка Пола Фостера. Но и это он предусмотрел. В Агуаскальентес была транспортная контора компании "Железнодорожный экспресс". Он отвезет "Ампекс" туда и отправит его в Нью-Йорк наложенным платежом, а сам покатит на мотоцикле, свободный как птица. Что он и сделал.

Годом позже я разговаривал с Сэнди в Центральном парке, на берегу озера близ авеню Сентрал-парк-саут. Выглядел он прекрасно, казался спокойным и сильным. Он встречался с красивой блондинкой, с которой я уже успел познакомиться. Работал он звукооператором в одной компании грамзаписи. Мы долго говорили о его приключениях с Проказниками, сгустились сумерки, а мы все рассказывали друг другу о том, что слышали в последнее время о Кизи, потом начало темнеть, мы поднялись и вышли из парка. И все это время Сэнди очень тепло вспоминал и о Кизи, и обо всем пережитом, вспоминал без малейших признаков озлобления. Начинало темнеть, и мы поднялись и вышли из парка. Перед самым расставанием Сэнди повернулся ко мне и сказал:

- Знаешь... я навсегда останусь в автобусе.

"Лео! Лео! Вы же Лео. Неужели вы меня не узнаёте? Когда-то мы были членами Братства и должны были остаться ими всегда. Мы вместе совершали путешествие в Страну Востока".

Проказники переехали в Мехико и пригороды, где устроили пару-тройку Кислотных Тестов, без особого, правда, азарта. Туда с гордостью понаехали американские торчки из системы Айихик - Сан-Мигель-де-Альенде Мехико... Д а, к с т а т и... в М е к с и к е я с л у ч а й н о в с т р е т и л К и з и и П р о к а з н и к о в, и м ы в с е у т о р ч а л и с ь. Приходили и индейцы, которые тащились молча.

Адвокаты Кизи тем временем не давали покоя иммиграционным властям Мехико, пытаясь получить для него законную визу, дающую право на длительное проживание, а от тех веяло то теплом, то холодом. Потом же и вовсе повеяло стужей. Проказникам казалось, что автобус всюду преследуют автомобили, битком набитые элегантно одетыми мексиканцами. Стоуну они мерещились на каждом шагу, но он вел машину не останавливаясь. Кэссади гнал автобус через мексиканские тьеррас фриас, задавшись новой целью: изъездить Мексику вдоль и поперек, позабыв про тормоза, сворачивать на осыпающиеся, утыканные корнями кустарника горные склоны, но не тормозить ни из-за телег, ни из-за машин и животных, выровнять свой темп, направить спастокинетические подергивания в ритме Джо Кьюбы, резкие прямые линии, в новую линию - н о в у ю л и н и ю - Кизи видит, как это происходит даже в вечном Кэссади - ну конечно же! - в первую очередь в нем - из Огня в Воду, из Каменного Века в Век Кислотный и в глубь мгновения в д а н н ы й м о м е н т - Далше...

Хватит. Кизи, сиднем сидеть! Пришла пора перенести будущее в США, вернуть грядущее в Калифорнию, а заодно выпутаться из всей этой истории с копами и им подобными. Мексиканские власти дали понять, что намерены выставить его из страны, возможно, через месяц, на формальном основании отсутствия визы. Но в любом случае Крысиные земли себя исчерпали. Проказники завалили их сказочным хламом Мексики. Они эти земли насытили. Они... в самом деле, майор, не осталось больше в Крысиных землях источника, из которого можно испить воды...

Сегодняшняя фантазия заключалась в том, чтобы довести до предела проказу с Изгоем, сделаться Феноменальным Проказником-Беглецом в баскин-роббинсовских недрах США. Вы что, никогда не видели Проказника-Беглеца? Тогда посмотрите этот фильм; он затягивает...

Для возвращения у Кизи имелась мелодрама с крепким сюжетом. Размалюем автобус еще гуще и ярче, и тогда им его ни за что не увидеть. Проникнуть обратно он рассчитывал по принципу "похищенных документов". Если вести себя развязно и грубо, им нипочем не догадаться, кто ты такой.

Для въезда в страну Кизи выбрал Браунсвиль, штат Техас. Это самый восточный населенный пункт на мексиканской границе, фактически на берегу Мексиканского залива, причем наименее подходящий для возвращения торчков. Большинство торчков въезжало с западной стороны, со стороны Тихуаны, потому что они возвращались в Калифорнию.

И вот он нахлобучил ковбойскую шляпу и этаким чумазым неряхой предстал пред ясные очи служащих таможенно-иммиграционного поста в Браунсвиле. Взяв у одного мексиканца напрокат белую лошадь с глубокой седловиной, он влез на нее в лихо заломленной набекрень ковбойской шляпе и поехал, бренча на гитаре и лениво, как пьяный, покачивая головой. Так он и пересек границу - верхом на едва плетущейся старой кляче, точно "Певун Джимми Энгланд".

- Сколько вы пробыли в Мексике?

- Чертовски долго.

- Можно взглянуть на вашу визу?

- У меня ее нет.

- Где же она?

Виза - откуда ему знать, черт побери! Поехал играть "кантри-энд-вестерн" в этот ебучий Матаморос, и будь он проклят, если его не напоили эти ебучие мексикашки, их ебучие бабенки и маргаритас, напоили и ограбили пьяного на улицах Матамороса, взяли деньги и документы, дочиста обобрали, а он совсем опьянел и сидел пьяный в этой Богом забытой Мексике, заделав себе задницу терракотой, а ведь он всего-навсего славный малый из Бойсе, штат Айдахо, куда сейчас и направляется, хватит с него Мексики, хватит с него ЛасВегаса...

- У вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

- Только это...

...и он предъявляет дошлому полицейскому кредитную карточку Американского банка, на которой значится: "Джеймс К. Энгланд, Лас-Вегас, Невада".

Словом, его пропустили, и он продолжил свой путь, терзая гитарные струны, лениво сидя верхом на лошади, хотя нет, лошадь у него отобрали - нельзя допустить, чтобы из Крысиных земель пробралась через границу какая-нибудь зараза, вы же понимаете...

Певун Джимми Энгланд принялся голосовать, стоя в придорожной пыли, с крыстарой под мышкой...