А... Wo 7-m 66
а... Wo 7-m 66 дами. Дети, [46] родственники, соседи — все подошли к кровати. Одни стали целовать труп лягушки в губы. Другие начали плакать, держа его за лапы. Тут же раздался гром, как будто одновременно ревела тысяча драконов. На меня стал падать и колотить град из крови и гноя величиной с яйцо, причиняя нестерпимые страдания. Когда плач утих, гром и град тоже прекратились. Боль стихла. Тогда мой младший брат Итэгэл-Ном сказал: — От того, что мы сидим и плачем, нет никакой пользы. Без ламы нельзя совершить обряд по
«Чодба». Муж произнес: [5 а] — Приглашу бонского ламу. — Моя старшая сестра не почитала [учение] бон и не следовала ему, — возразил мой младший брат. — Поступай как хочешь, а я пойду приглашу ламу-учителя и великого отшельника. — Сказав так, [Тем временем] мой хитрый муж вместе с племянником повезли на подводе зерно, сказав: — У нас дома есть шесть мер ячменя. Попросим соседей смолоть его. «Что они собираются делать? Будут совершать жертвоприношения? Но ведь теперь моя болезнь от страха как «Чодба» — сокращенное тибетское название буддийской сутры, в востоковедной литературе известной как «Алмазная сутра» («Ваджраччхедика»). будто прошла. Так просто раздав столько муки посторонним людям, они потом не вернут обратно и половину ее», — подумала я, скупясь. У меня не было и мысли, что я умерла. [Вскоре] мой старший сын привел чтеца и велел ему читать [сутру] «Чодба». [56] Когда тот открыл обрядник и совершил обряд вероисповедания, я очень обрадовалась, и душа моя успокоилась. Вечером прибыли лама с двадцатью-тридцатью учениками и великий отшельник Нигулесугчи-Эрдэни. Я помолилась ламе и попросила благословения, но он не благословил. — Если этот святой лама сердится [на меня], то зачем пришел сюда? — спросила я. Муж и дети ничего не ответили. Пока я сидела, тревожно размышляя: «Отчего же все они сердятся на меня?» — великий лама-отшельник, положив руку на голову трупа лягушки, совершил обряд, произнес проповедь и прочитал благопожелание, время от времени повторяя: — О! Чойджид! Пришел твой смертный час. Оставь заботы о детях, имуществе и пище. Думай о том, что твоя душа в виде белой [буквы] «А» в форме белой капли [6а] вселилась в сердце мое. Отправляйся со мной в Сукавади, священную область Невообразимо лучезарного будды. Пойдем туда вдвоем! Когда он так велел, я подумала: «Я не умерла. Я такая же, как прежде. Но раз лама приказал, то я пойду». Однако не 1 «Твоя душа в виде белой буквы,Д" в форме белой капли вселилась в сердце мое» — в эзотерической практике буддийской тантры в процессе медитации в воображении созерцателя рождается представление о том, что в его теле силой «ветров» (санскр. ргапа) движутся сосредоточивающие в себе жизненную силу капли (санскр. bindu). При этом белой каплей в виде тибетской буквы «А» визуализируется обычно сознание (душа) созерцателя. смогла пойти, так как боялась лягушки. Но, когда лама произнес «под», я успокоилась и обрадовалась. Судя по словам ламы, смерть запоздала, но душа и тело [мои] уже разлучены окончательно. После этого ламе и ученикам поднесли мясо, водку и муку. Мне же ничего не дали. — Дочь, подай своей матери ее долю пищи, — велел великий отшельник. Дочь, положив на блюдо немного мяса и муки, [66] вместе с чаем поставила все возле трупа лягушки, сказав: — Матушка, соизволь принять. Из-за того, что мне ничего не дали, а поставили [все] около трупа лягушки, я подумала, что мною гнушаются, и, рассердившись на дочь, впала в отчаяние. Я чувствовала невыно-симый голод и жажду, но сидела и терпела. Когда по приказу великого отшельника прочитали вслух заклинание мани и другие [тарни] и бросили в огонь мою долю мяса и муки, от их запаха мне показалось, что я и попила, и поела. Голод и жажда прошли, и я успокоилась. Когда жертвенная пища и угощение для ламы и учеников закончились, они сели читать поминальные молитвы. Лама Нигулесугчи-Эрдэни [7а] приготовился к созерцанию и сидел в глубокой задумчивости. Оттого, что все они сердились на меня и не дали мне хотя бы немного еды, тело и душа мои неизмеримо страдали и были очень переменчивы, подобно птичьему перышку, порхающему на ветру. Я подумала: «Будет лучше, если, забрав нефрит и кораллы, отправлюсь в страну Победоносного». Когда дочь и сыновья заплакали, восклицая: «Матушка!» — вновь стал падать, ударяя меня и причиняя нестерпимые муки, град из крови и гноя. И опять, как только плач утих, град из крови и гноя, а также ужасный гром, подобный реву тысячи драконов, прекратились. Хотя другие появлявшиеся видения были столь же нелепы, я с ужасом всматривалась [в них], страшась чего-то. Настроение [76] часто портилось, и я страдала. «Было бы хорошо, если бы я села возле ламы-учителя», — подумала я, но вспомнила его наставление, что женщина не должна садиться возле мужчины. Тогда я спряталась за ним и начала внимательно слушать чтение молитв. Страх прошел, и мне стало очень спокойно. «А теперь хорошо бы каким-то образом приблизиться к великому отшельнику», — подумалось мне.
Авалокитешвару, который милосердно повелел: «Пусть [ее] душа, подобно моей, погружается в созерцание». Страх в душе моей прошел, и мне стало неизмеримо спокойно и радостно. Не знаю, как долго это длилось, [8а] но затем я пришла в себя. Поминки продолжались. Как и прежде, [мою] долю [пищи] поставили возле трупа лягушки. Как и прежде, великий отшельник бросил немного пищи в огонь, и мне опять показалось, что я поела и попила. В этот момент снаружи какой-то человек позвал: — Чойджид, иди сюда! Когда вышла посмотреть, кто-то очень похожий на моего отца сказал: — Идем со мной. Покажу тебе кое-что и быстро отправлю обратно. Я подумала: «В доме находятся лама и множество послушников, и все они сердятся на меня. Муж и дети не дали мне даже немного еды. Не могу больше оставаться там. Теперь же уйду прочь». Отправившись [в путь], достигла красивой местности, где не росли ни трава, ни деревья. [86] Предо мной расстилалась широкая песчаная степь без единого холмика или возвышения. Всаднику потребовалось бы двадцать дней пути, чтобы пересечь ее. Посреди [степи] блестели воды реки, не текущей никуда — ни вверх, ни вниз, шириной, равной полету стрелы. Через нее был перекинут мост, длина которого также была в полет стрелы. Между этой степью и горами находился огромный удивительный город. Человек, который привел меня [сюда], произнес: — Раз ты пришла сюда, то иди в город и посмотри, есть ли у тебя здесь знакомые. Я же уйду по этому Подумав: «Знаю ли я там кого-нибудь», — вошла в город. [9а] Там, как в разворошенном муравейнике, кишело невообразимое множество мужчин и женщин. Одни из них хорошо выглядели и были в хорошей одежде. У других были истощенные тела пепельного цвета и плохая одежда. Все они жаловались на страдания. Лица их были мрачными. Некоторые плакали. «Неужели это случится и со мной», — подумала я и задрожала всем телом. Среди этого множества людей оказался мой пастух Ном-Итэгэл. Заметив меня, он воскликнул: — А! Старшая сестра, и ты сюда пришла? — Да. И ты здесь? — спросила я. — Да, страдаю, — ответил [пастух]. — Как называется этот город? — спросила я у него. — Почему в нем мучается так много людей? Что [Но тут] какой-то человек велел: — Быстрее идем со мной туда! Когда я решилась пойти [с ним], [96] тот человек сообщил: — Это называется промежуточной областью [пребывания] души для тех, кто скончался в мире людей. Те, кто хорошо выглядит и у кого есть пища и одежда, в прежнем рождении ради высших — делали подношения трем драгоценностям, ради низших — давали подаяние нищим. Их близкие и друзья молились и делали подношения каждому ламе и тем исполнили малую, среднюю и большую добродетели. [Юа] Совершенные с молитвами [деяния] каждый день приумножаются более чем в сто и [даже] в десять тысяч раз. Они станут очень счастливы. Те же, кто выглядит плохо, при жизни не совершили благих деяний. После их смерти родственники не сделали поминки. Если и поднесли немного [пожертвований], но не исполнили необходимых благопожеланий и тем не приумножили их. Хотя [не совершившие благих деяний] задержатся здесь надолго, это не искупит [их вину]. [У некоторых] срок жизни окончен. За этим мостом пребывают Эрлик Номун-хан и его свита. У прибывших туда будут подсчитаны грехи и добродетели. Те, кто вершил добро сам или ради кого благие деяния исполнили родственники, будут освобождены и отправлены к высшим перерождениям. [106] Те же, кто грешил и чьи родственники не сделали поминок, будут гореть и вариться, испытывая невообразимые страдания. Сам я мучился днем и ночью, размышляя, что же будет со мной. Прежде, когда я прибыл сюда, явился один [из эрли-ков] и сказал: «Срок твоей жизни не окончен, поэтому еще не время приходить [на суд]. Возвращайся и жди». Потому-то я и нахожусь тут. Теперь, сестра, отправляйся и узнай, что скажут
— Какой грех он совершил? Тот человек ответил: — Этот, пребывая в мире людей, воровал вещи у других людей, но, держа в руках священную книгу, Когда я, как мне велели, отправилась на другой берег, то внутри огромного двора [увидела] Эрлик Номун-хана на большом золотом престоле. [Тело его] было желтого цвета. Руки находились в положении созерцания. На голове ус-нир. Одет он был в священные одежды, украшенные изображением патры. [Вокруг] натянуты атласные занавеси. [Сверху] шелковый балдахин. [Иб] [Перед ним] было возложено множество различных жертвоприношений. Справа 1 Помещенное здесь описание Владыки ада отлично от буддийской иконографической традиции, согласно которой Эрлик-хан всегда изображается в позе гневного божества с обнаженным телом синего цвета, с головой разъяренного быка, украшенной короной из языков пламени. 73 от него эрлик с головой быка держал зеркало. С левой стороны эрлик с головой обезьяны держал весы. Впереди сидел эрлик с головой кабарги и держал книгу. Были здесь и другие спуги-эрлики различной наружности с разными головами, с раскрытыми ртами и оскаленными клыками, с глазами величиной с солнце и луну. В руках они держали устрашающее оружие: копья, мечи, луки, стрелы, топоры, секиры, крюки, пилы, молотки, сабли, гвозди, клещи, а также бесчисленное множество ножей. Все они вопили: «Хватай! Хватай! Убей! Убей! Ха! Ха! Хо! Хо!» — издавали рычание диких зверей, прыгали и бесновались. Перед ними в великом страхе ожидали суда триста мужчин и женщин. [12а] Ом ма ни пад мэ хум. Среди них находился высокий загорелый мужчина с выступающими вперед зубами, одетый в войлочный [халат] и меховую накидку. Держа в руках четки, он читал мани. Номун-хан спросил его: — Пребывая в мире людей, получил ли ты посвящение, учение и наставление о сокровенных тарни, 74 в последующих перерождениях всегда отправляются к высшим [перерождениям]. Это основные условия для обретения благополучия тэнгриев и людей. Говори, как поступал ты? Расскажи также, каким образом ты очищался от грехов телесных? Совершал ли паломничества? Вел ли аскетический образ жизни, соблюдая пост? Расскажи, не убивал ли ты отца и мать, создавших тело твое; [13а] не убивал ли ламу-учителя, создавшего душу твою; не понуждал ли хувара-ков к отступничеству? Не совершил ли пяти неискупных [грехов]? Все эти великие грехи являются причиной страданий в области ада, прет и животных. Расскажи, разрушал ли ты священные субурганы; убивал ли шравак; вносил ли сомнения в мысли верующих? Совершил ли другие грехи, подобные пяти неискупным грехом! Расскажи, причинял ли вред телу, речи и мысли ламы, от которого получил посвящение, учение и наставление о сокровенных тарни, заставляя его нарушить обет? Расскажи, нарушал ли клятву, впадая в ересь и смущая души ламы-учителя и друзей? Мучил ли безвинных? Совершил ли великий грех, избивая и грабя набожных мужчин и женщин, идущих к святым местам? [136] Расскажи, совершал ли десять черных грехов! [В том числе] из [греховных] деяний тела: присваивал ли то, что тебе не давали; убивал ли; имел ли извращенные совокупления? Из [греховных] деяний речи: говорил ли ложь и клевету; произносил ли грубые слова; пустословил ли? Из [греховных] деяний мысли: имел ли завистливые и жадные помыслы; придерживался ли ложных воззрений? От неверия в учение сокровенных тарни появились ли у тебя ложные взгляды? Пренебрегал ли ты приверженцами [Учения]
— О хан! Соизволь выслушать, — ответил тот человек. — Я тот, кого называют: «Силой добродетели 76 детели. [15а] Что же касается грехов, то я использовал в пищу мясо многих убитых животных, но сам я не убивал. Это в основном все мои добрые деяния и грехи. Соизвольте рассудить их, проявляя милосердие. — Проверьте в зеркале и книге, правда или ложь все сказанное им, — велел Номун-хан. [Эрлики] с головами быка и обезьяны, посмотрев, сказали: — Что касается благих деяний, то еще в детстве он исполнил подряд два поста и три обета. Бесчисленное количество раз прочитал мани. Все остальное, рассказанное им, правда. Что же касается грехов, то они втроем украли большого яка и бросили жребий — кому убивать. Жребий пал на него, и он убил [животное]. [156] Как только это было сказано, с неба явился белый человек и сообщил: — Этот человек совершил невообразимое множество добрых дел. Грехов за ним нет даже с кунжутное И он насыпал груду белых камней величиной с дом. Прибыл также черный человек и сказал: — Этот человек за время своих неисчислимых перерождений скопил множество грехов. Он не может С этими словами он насыпал кучу черных камней размером в десять пригоршней. Тогда черные и белые камни взвесили. [16а] Добрые деяния оказались весомее и обильнее. Грехи — легче и мень- ше числом. Когда сообщили, что силой добрых деяний грехи очистились, Номун-хан повелел: — О, ты обретешь блаженство, получив человеческое тело и накопив множество добродетелей путем Тот человек произнес: — Если здесь есть человек, кому уходить в мир людей, пусть скажет [всем], чтобы стремились к Ом ма ни пад мэ хум. Подобным же образом допросили еще одного человека, и тот рассказал: — Я не знал, что у пришедших сюда настолько точно подсчитывают грехи и добродетели. Поскольку
участвовал в ограблении мужчины и женщины. Теперь хоть и раскаиваюсь, да уж поздно. Когда он, рассказав это, плача ударил себя в грудь и задрожал, эрлики, державшие ножи, закричали: «Ха! Ха! Хо! Хо!» — засвистели, завопили и запрыгали и приготовились наброситься [на него]. Даже я очень испугалась. Тогда Номун-хан приказал: — Судя по тому, что он рассказал, добродетель его невелика. Проверьте, правда ли, что за ним нет Как и прежде, [эрлики] посмотрели в зеркало и книгу и сказали: — Ха! Ха! Если бы у тебя не было других грехов, кроме этих, то ты мог бы избежать [наказания]. Невозможно подсчитать рыб, убитых тобой. Посмотри сам в книге. [176] Ты поймал и убил множество птиц, свиней, овец и коз. Посмотри, ты сам убил двадцать девять птиц, пятьдесят больших свиней и поросят, сорок три овцы, корову и яка. Посмотри, в то время, как ты, расставляя силки, охотился в горах на диких зверей, ты сжег муравьев и [прочих] насекомых больше, чем зерен в [колосе] ячменя. Вы вчетвером, объединившись, когда могли, нападали и грабили паломников к святым местам, а когда не могли, обворовывали их. Посмотри сам в книгу и зеркало. Когда это доложили, Номун-хан повелел: — Да, ты именно тот, кто, не накопив [благих деяний], обретет плохую судьбу. За то, что в прошлой жизни ты совершал скверные поступки ради [обретения] пищи и одежды, будешь мучиться в вечном ряду перерождений. То, что ты, имеющий гнилое сердце, [18а] нападал и грабил паломников и богомольцев, причиняя им зло, грех больший, чем то, 79 что, не проявляя милосердия к самому себе, ты совершил пять неискупных и пять подобных им грехов и убивал живых существ. Отведите его за это в «Ад вновь умирающих и вновь оживающих», «[Ад] черных линий», «Совокупно разрушающий [ад]» и [в остальные] восемь горячих и восемь холодных адов. За то, что поедал греховную и ворованную пищу, влейте ему в рот кипящий, раскаленный чугун. Когда был отдан такой приказ, появился белый человек и сказал: — Что же он такое натворил, что его отправляют не к высшим перерождениям, а в ад? Вот [186] Прибыл также черный человек: — Невозможно перечислить невообразимое [количество] грехов, накопленных им за время — Если есть [здесь] человек, отправляющийся в мир людей, пусть скажет людям, чтобы не [Затем] таким же образом допросили банды, несущего на спине кожаный мешок с лекарствами, [19а] и тот рассказал: — В мире людей я был врачом. Я был богат, и поскольку знал о пользе и вреде благих и греховных деяний, то ради [своей] добродетели велел переписать золотыми [чернилами сутру] «Чодба» и прочитать ее более тысячи ста раз. За это переписчику и чтецу поднес яка, корову, шлем, меч, кошму и шесть мер ячменя. [Человеку], прочитавшему пятьсот раз обряд Вайрочаны1, пожертвовал два панциря, три лошади, семнадцать яков и две пашни и произнес необходимое благопожелание. Независимо от того, кто приходил к моим дверям — мужчина ли, женщина ли, — никому не отказывал в подаянии. Сам я, не прерываясь, прочитал все гимны Манджушри. [196] Много раз прочитал [молитвы] «Бадзар бидарана» и «Дара-эхэ». Не был жаден и не получал ничего сверх того, что давали за лечение. Оказал помощь многим живым существам. Когда приглашали к больному человеку и я мог помочь, то, чтобы не допустить [его] кончины, сразу же отправлялся оказывать помощь и делал это из добрых побуждений. Не применял негодных лекарств и способов [лечения]. Надеюсь, что после моей смерти жена и сын сделают большие поминки. Что касается грехов, то, поскольку я находился в бренном мире, в моем доме [другие] люди убили множество домашних животных. Сам я не лишал жизни [живых существ]. Как и прежде, [эрлики] посмотрели в зеркало и книгу и сообщили:
2 «Дара-эхэ» — под этим кратким заглавием подразумевается, видимо, одна из магических формул Дара-эхэ (Тары). — В отношении добрых деяний все правильно. Что же касается грехов, [20а] то, когда заболел Как и прежде, [эрлыкы] подсчитали белые и черные камни и доложили, что белых камней оказалось немного больше. Когда же взвесили их, то, хотя добрых дел было и больше, грехи оказались весомее. — Да! — произнес Номун-хан. — Если бы ты не лечил дурно того больного, [206] то обрел бы Едва [Эрлык Номун-хан] отдал свой приказ, как эр-лики зацепили сердце [грешника] крюками и с криками: «Убей! Убей! Хватай! Хватай!» — повели того человека, который сказал: — Если [здесь] есть человек, уходящий в мир людей, пусть передаст врачам, чтобы не давали Ом ма ни пад мэ хум. Подобно предыдущим, допросили также мужчину, одетого в синюю войлочную [одежду], и тот рассказал: 82 — У моего отца я был единственным сыном. [21а] Однажды отец сказал: «Надо моему единственному 83 див никого, я отправился странствовать, подобно нищему. Поднимался на высокий горный перевал, едва не достигающий небес. Спускался вниз до самого Кама. Посетил священные места, горы и кумирни, а также святых, благословенных лам-учителей. Не скрывая своих грехов, я с рыданиями каялся [перед ними], говоря: «У меня такие-то и такие-то большие грехи. Я обречен на дурную участь. Сожалею и раскаиваюсь». Совершил много, сколько только смог, поклонений, паломничеств и других религиозных деяний. Спустя два года [226] вернулся на родину. Приняв затем от одного ламы, великого отшельника, посвящение и руководство, я предался созерцанию, так, как учил лама, познавший сущность души, разума и пустоты. Когда прибыл некий лама с проповедью о воздержании, я отправился к нему и в течение года сто раз исполнил обет поста. В удобное время двести раз соблюдал обеты поста и воздержания. Ежедневно с усердием читая мани, исполнил их восемь миллионов раз. Велел переписать золотыми [чернилами сутру] «Чодба» и «Покаяние бодхисаттв» и прочитать каждый [текст] по тысяче раз. Раздавал много подарков и пищи. Одному старому ламе, которого просил вместе с совершением обряда кротким и свирепым божествам [23 а] прочитать двести раз молитву об удовлетворении желаний, подарил хорошую лошадь, хайнука, корову, один нефрит и штуку шелка. Когда из мест, находящихся в сутках езды, прибыли чтец мани и великий отшельник, я
1 «Покаяние бодхисаттв» — другое название этой покаянной молитвы «Сутра, именуемая „Три священные груды"». 84 крывший мне душевные свойства [человека], постоянно пребывал в горной пещере. Я очень почитал, выказывал уважение и уповал на него. [236] Поэтому до той поры, как прибыл сюда, я с рвением подносил ему мясо, масло, муку, одежду и прочее. Этим я заслужил его милосердие. Было много знамений, что грехи [мои] очистились. Теперь сами проверьте, очистились грехи или нет. Если не очистились, не стану сожалеть о [всем] содеянном. Когда он рассказал это, Номун-хан произнес: — Многие совершают грехи, но немногие в них раскаиваются. Ты действовал умело. В совершении греха нет никакой заслуги. Если же покаешься, то заслужишь очищение от грехов. Если покаяться, используя все четыре способа [покаяния], то очистишься, даже совершив пять неискупных грехов. Для своего покаяния ты использовал все четыре способа, поэтому твои грехи очистились. Если совершать паломничества и посты, [24а] то благодаря физическим страданиям очистятся грехи тела. Если читать молитвы и мани, то очистятся грехи речи. Если разумом постичь единство начала и конца, то очистятся грехи мысли. Хоть ты и совершил столь великий грех, но благодаря тому, что исполнил такое множество благих деяний, станешь человеком, полезным для всякого живого существа, которое вступит в соприкосновение с тобой, и сможешь ими руководить. В следующих перерождениях будешь постоянно перерождаться из одного человека в другого и, выслушивая, вникая и размышляя над действием сокровенных тарни, в конце четвертого перерождения станешь буддой. Эта пестро-желтая дорога — путь тэнгриев и людей. [246] Отправляйся по ней! Как только прозвучал [такой] приказ, тот человек обрадовался и молвил: — Если здесь есть человек, уходящий в мир людей, пусть передаст грешникам, чтобы покаялись в Ом ма ни пад мэ хум. Был также допрошен одетый в хлопчатобумажную накидку йогачар, который рассказал: — Я — Билигун-Вачир с реки [Цангпо] в [области] Цзан. С детства, приобщившись к Учению, усердно [Эрлики] с головами быка и обезьяны посмотрели в зеркало и книгу и сказали: — Ха! Ха! Много таких «не скопивших грехов» вроде тебя. Философию ты изучал кое-как. Получая 86 исполнился совершенства, подобно будде. Своей внешности ты придал вид [будды]. Говоря: «Я — будда», — ты, постоянно находясь среди мирян, своим несуразным поведением вводил их в заблуждение и причинял зло всем остальным [людям]. [26а] Всех, кто имел с тобой дело, ты склонил к дурным поступкам. Посмотри сам! Жена [твоего] ламы поднесла тому ламе нефрит и, [заказав] за два уэна золота исполнение тантрийского [обряда], совершила покаяние. Сделав угощение общине монастыря, сто раз прочитала [молитву] об удовлетворении желаний. Возведя статую Вадж-расаттеы и прочитав полтора миллиона раз стосложную [молитву этому будде], она искупила [грех] нарушения обета и полностью очистилась. Ты же, не совершив покаяния, нарушил клятву. Скопил ты и множество других грехов. Злонамеренное причинение вреда телу, речи и мысли ламы, у которого выслушал посвящение, руководство и учение, — грех больший, чем убийство людей, лошадей, собак и миллиона других живых существ. [266] Поэтому нет нужды даже разбираться [в твоих делах]. Ты отправишься прямиком в подземелье, и час искупления для тебя не наступит. Отведите его к тем, кто не получит избавления! Когда эрлики зацепили его тело тысячью крюков и повели в раскаленный железный город, тот [ыогачар] молвил: — Если [здесь] есть человек, уходящий в мир людей, пусть передаст, что очень важно нерушимо
мысли от греховности. [27а] Вообще необходимо начинать исполнение обета с покаяния и [чтения] стослож-ной [молитвы]. — Сказав так, ушел. 87 Ом ма ни пад мэ хум. В тот момент Номун-хан произнес: «Он прибыл», — и встал. Когда я посмотрела наверх, то увидела очень тучного бонды, одетого в длинный шамтаб и красную накидку. На голове у него была шапка из медвежьей шкуры. За ним по верхней дороге, ударяя в барабаны и громко распевая мани, следовали три тысячи мужчин и женщин. Тот [банды] молвил: — Я — маничи Чойцог, идущий в священную райскую обитель. [276] Если здесь где-нибудь есть Едва он произнес это, как врата ада открылись сами собой. Эрлики уронили на землю свои ножи и сами упали без чувств. В тот же момент, услышав такие слова, со всех сторон с криками: «Мой лама!» — вслед за ним побежало невообразимое множество мужчин и женщин. Эрлики, поднявшись, устремились за ними. Некоторым позволили уйти. Других же, свыше трехсот мужчин и женщин, со словами: «Что вы совершили такого, чтобы уйти?» — [28а] зацепив крюками, вернули вниз и доставили на прежнее место. Среди тех, кто отправился наверх, было много женщин и мало мужчин. Среди тех, кого вернули вниз, было много мужчин и мало женщин. Я не знала того [банды] и не общалась с ним и потому не пошла за ним. Тогда я обратилась к Номун-хану: — Кто этот банды, уведший стольких мужчин и женщин? Судя по тому, что не подвергся Почему тех, кого увели вниз, не отправили наверх? Отчего среди вернувшихся вниз много мужчин и мало женщин, а среди ушедших наверх — много женщин и мало мужчин? [286] Номун-хан ответил: — Тот банды-маничи Чойцог по прозвищу «Лев изреченного». Он с детства особо почитал Великого [29а] Других же людей нельзя отправить путем, ведущим наверх, не разобравшись в их грехах и добродетелях. Некоторые из тех, кто был отправлен вниз, вовсе не имели с ним [духовных] уз. Другие же, хотя и установили на какое-то время с ним [духовную] связь, впоследствии перестали его почитать и тем нарушили свою клятву. Если бы не перестали почитать [своего ламу] и, втайне порицая его, не нарушили свою клятву, то ушли бы наверх. [Они] не сумели исполнить столь важное деяние, поэтому сами будут испытывать те страдания, которые сами же и заслужили, и теперь для этого самый подходящий момент. Возвращенные вниз мужчины, говоря: «Я — мужчина», — были высокомерны. [296] Не размышляя о смерти и думая, что так будет всегда, они не обращали своих помыслов к ламам. Не оказывали им почтения и уважения. Не усвоили и доли Учения. Не посещали мест, где читали мани. Когда жены и дочери, взяв по 89 подарку, отправлялись совершать белую добродетель — выслушивать проповедь ламы и чтение мани, их мужья, жалея свое добро, бранили их: «Вы ходите туда не потому, что благочестивы и размышляете о смерти. Забрав то, что получше и повкуснее, вы идете потому, что испытываете страсть к [тем] банды». Бранные слова они говорили и ламам, называя их лицемерными обманщиками людей. [ЗОа] За это они также теперь будут много страдать. Мужчины, ушедшие наверх, подобных поступков не совершали. Они сами с благоговением выслушивали проповеди и подношениями выказывали свое уважение. Не ругали своих жен и дочерей, а говорили им: «Ступайте на собрание монашеской общины. После смерти это окажется полезным». Ушедшие наверх женщины почитали лам и проповедников Учения, из уважения подносили им подарки и пищу и тем приносили пользу. Теперь во время всех своих перерождений они будут отправляться наверх. Вообще очень полезно иметь своим буддой-покровителем Великого милосердного, а также самому читать заклинания мани [306] и напоминать об этом другим. Но [людей], поступающих подобным образом, мало. Если даже всего лишь установить [духовный] контакт с человеком, избравшим своим покровителем Великого милосердного, польза будет очень велика. В [моем] деле нельзя полагаться на то, что все люди одинаковы, — заметил [Владыка ада]. Ом ма ни пад мэ хум.
— Я засевала свое поле и носила свою одежду. Когда еды и одежды у меня стало в достатке, решила: 90 стремиться к святости будды». Это ложь, когда говорят, что раздача милостыни в дальнейшем принесет пользу. [31а] Ложь, когда говорят, что богачи в прошлых перерождениях помимо того, что старательно трудились, засевая свои поля, еще и веровали [в Будду]. Решив, что никому не следует давать подаяния, я и не раздавала его. Не оказывала почтения и не делала жертвоприношений ламам, учителям и тем, кто читал мани. Не выслушала Учения. Я жила на своей земле и ела свою пищу. Никогда не испытывала угрызений совести при мысли, что [я] не благочестива. Не знаю даже, следовала ли я Учению в своих прежних перерождениях. И теперь у меня нет долгов, чтобы обещать их отдать Учению от одной только мысли, что не испытывала [прежде] угрызений совести. Нет за мной ни одного греха, о котором я могла бы рассказать. Не знала я, что придет время столь точно подсчитать [мои] грехи и добродетели. [316] Если бы знала, то прославилась бы добрыми деяниями. Все я делала неправильно. Теперь же, если меня вернут [в мир живых], буду с усердием и прилежанием вершить добро. Когда [она] это рассказала, эрлики посмотрели в зеркало и книгу и сообщили: — Собираясь постричь волосы и надеть желтую дэлъ, не очень-то ты была благочестива. Поскольку ты священнослужителей десяти сторон света, оказывали им почести и подносили пищу и подарки, ты, женщина, ругала и позорила их, говоря: «Они жертвуют не потому, что благочестивы, а для того, чтобы найти поддержку и расположение [лам]». Узнав даже о малых чужих прегрешениях, ты искажала и преувеличивала их. Обманывала других [людей]. Насмехалась и срамила их. Если видела двух влюбленных, то делала все возможное, чтобы посеять между ними раздоры и разлучить их. Ты клеветала и доводила до отчаяния души всех влюбленных. Разжигая пламя ярости и гнева и побуждая других к злобе, [326] ты накопила невыносимые, как бурлящий кипяток, грехи. А еще, в то время как милостынедатели Насун-Дзула-эхэ и Буяну- Джиргалан принимали у ламы Билиг-Гэрэла обет и руководство, совершая при этом жертвоприношения, ты обругала всех троих — милостынедателей и ламу — и тем смутила душу ламы. [Из-за этого] некоторые люди перестали почитать [ламу] и заложили основу [своих] страданий дурной участи. Смущение души ламы — грех больший, нежели убийство тысячи живых существ. Этот лама — йогачар, постигший истинную сущность души. Этот лама может помочь всем, кто был с ним [духовно] связан. [33а] Ты же, красномордая толстуха, взгляни на свои поступки. Кто бы ни приходил к тебе за подаянием, ты не только ничего не давала, но еще и обзывала их, говоря: «Эти банды похожи на чертей». Взгляни, сколько раз ты называла людей собаками, мужчин хайнуками, а женщин хайнучихами. И хотя впоследствии ты и совершила немного добрых дел, от этого [теперь] не будет ни пользы, ни вреда. Когда [эрлики] сообщили [все это], Номун-хан произнес: 92 — Да! Из тех, кто, подобно тебе, обрел человеческое тело в мире людей, некоторые приходят, созерцав Как только он это приказал и эрлики-спутп, зацепив ее за сердце крюками, повели, та женщина молвила: — Если есть [здесь] человек, уходящий в мир людей, пусть передаст, чтобы даже случайно, по
ушла. 93 Ом ма ни пад мэ хум. Был допрошен также мужчина, одетый в белую дэлъ с коричневым воротником, и тот рассказал: — Так как в местах, где я жил, было принято охотиться на диких зверей, то и я грешен в том, что убивал кабарог и диких коз. Хотя у нас с женой не было намерения отказывать в подаянии, но поскольку семья была большая, то мы не могли давать помногу. У себя дома убил восемь-девять животных. Когда был мой черед охранять горное ущелье, я ограбил двух паломников — мужчину и женщину. Таковы мои грехи. [35 а] Прибью сюда и увидев, насколько точно твои помощники подсчитывают грехи и добродетели, я расстроился, но не нахожу теперь способа стать добродетельнее. Как только он это доложил, эрлики посмотрели в зеркало и книгу судеб и сказали: — Да, не будь за тобой иных грехов, кроме этих, страдания твои были бы недолги. Когда безгрешные дикие животные щипали траву, ты некоторых затравил собаками, некоторых удавил силками, некоторых застрелил из лука. Посмотри в книге, ведь ты сам убил девяносто диких козлов, шестьдесят семь кабарог, пять медведей, семь больших кабарог и семнадцать обезьян. Взгляни, в своем доме ты забил одиннадцать коз, девять [336] овец, двух яков, взрослого и теленка, семнадцать свиней. Когда пришла твоя очередь и ты в течение двенадцати лет охранял горное ущелье, то со всех паломников — мужчин и женщин — требовал плату. У некоторых ты вымогал [деньги], а некоторых попросту грабил. Столько лет ты занимался грабежами! Пока тебя не было, кроме пошлины [у людей] ничего не отнимали. Верховодя в бесчинствах, ты хоть и не присваивал себе большей доли, но большую часть греха возьмешь ты. Когда наступила твоя законная очередь совершать ежегодные жертвопри- 94 ношения, ты располагал для этого достаточным продовольствием и отцовским имуществом. [Зба] Однако же под дурным влиянием ты прекратил раздачу милостыни. Сам взгляни на это! Из всех прочих совершенных тобой грехов грех отказа в подаянии — наибольший. Ты привел в отчаяние мужчину и женщину, лишив их пропитания. Пока тебя не было, в подаянии [никому] не отказывали. За то, что прекратил раздачу милостыни, будешь тысячу лет страдать в области прет. За то, что грешил, занимаясь грабежами, будешь много страдать в восемнадцати ужасных адах. За то, что лишал жизни [животных], отправишься в «Ад вновь умирающих и вновь оживающих» и в «Ад черных линий». Когда освободишься оттуда, [Збб] то, приняв облик убитых тобой диких и домашних животных, расплатишься за их жизнь и будешь помилован. Как только [эрлшш] сообщили это, прибыл белый человек и сказал: — Он не совершил ничего такого, чтобы испытывать подобные муки. В своих бесчисленных прежних Явился также черный человек и доложил: — Нет для него иного места, кроме ужасного ада. Вот куча грехов, накопленных им только в прошлой Когда слуги-эрлшш, как мухи на мясо, налетели на того человека и повели, он молвил: [37а] — Если есть [здесь] человек, уходящий в мир людей, пусть передаст, чтобы не совершали, подобно мне, тяжких грехов, иначе чае избавления от страданий для них не наступит. — Сказав так, ушел. Ом ма ни пад мэ хум. Была также допрошена среднего роста красивая девушка, державшая в руках коралловые четки и громко вслух читавшая мани. Она рассказала: — Я — Номун-Дзула, дочь Сайн-Огулегчи. Из всех лам-учителей, приходивших к нам, не было ни [38а] Великому всеведущему отшельнику Бэлгэ-Билиг-ту я в течение шести лет дарила одежду, пояса, обувь и прочее. Получила от него одно или два посвящения. Полагая, что он настоящий тантрийский
Я вместе с другими монахинями давала одежду каждому пришедшему к нам плохо одетому проповеднику. Если не могли дать одежду, то раздавали пояса,
|