МАЗМҰНЫ 8 страницаНужно только проснуться… Высокий из братьев продолжал телодвижения, утрированно охая и периодически посмеиваясь. Расул, тот, что был пониже и поволосатее неожиданно замер, его взгляд провалился сквозь меня. - Э, ты чего брат! – насильник, не отрываясь от процесса, толкнул Расула в плечо.
***
Кто-то толкнул меня в плечо. Я сначала немного напугался, так бывает спросонья, но потом быстро оскалился, потому что помнил, что вроде был не один, а перед пацанами фашмануться, типа испугался нельзя. Потряс головой, волосы беспонтово ударили кудряшками по лицу. Нужно бы постричься, а то хожу как баран не стриженый, аж перед нохчами стыдно. А всё из-за того пидора с кирпичом, после него месяц в больнице провалялся, и оброс как чмо. Так-то все недельку полежат и их выписывают, а меня бля на месяц закрыли. Всё врачи-гандоны выискивали что-то в мозгах, у себя бы выискивали, а не у меня. А что Я тут делаю? Оглядываюсь, Мага жарит тёлку какую-то, Русик её держит. Странная какая-то тёлка, пьяная что ли. О, родинки на сиськах прикольные, где-то Я такие видел уже. Смотрю вперёд, сидит Миха на ногайце каком-то, руки ему синюшные заламывает. А рожа у этого ногайца как каша, смотреть аж противно. И самое главное понять ничего не могу, вроде как отрубился, а проснулся, ничего не помню, но помню сон какой-то длинный был, но вспоминать, честно говоря в падлу. У меня после того раза, как кирпичом по башу зарядили часто такое бывает. Вырубаюсь прямо на ходу, ненадолго, бывает на минуту, бывает на несколько секунд вообще, а потом, когда очухиваюсь, нихера не помню ничего. Хуёвое дело. - Бля, где мы? – спрашиваю Я у брата, толкая его в спину пока он ту тёлку дрючит. - Что, опять вылетел что ль? – спросил он в ответ и заржал как ишак. Вот что Я не люблю в Маге, так это как он ржот. Бля буду, как ишак прям. - Что за тёлка? – первым делам спрашиваю Я. Смотрю, чёткая вроде чикса, и сиськи, и жопа, всё при ней, аж член зачесался. - Это вот этого, - кивнул Мага на полудохлого ногайца. – Это тот, с кем был тот гондон в парке, - и брат указал ладонью на свой кадык, намекая, как Я понял, на то, как тот хер, ему горло покоцал. Честно, вот нихера Я не смог бы вспомнить рожу того пидара, тем более в таком изуродованном состоянии, тем не менее, Я кивнул Михе поднять голову этого пацана с земли, чтобы разглядеть его. Смотрю ускоглазый, но не ногаец, это точно, больше на китаёза похож. Рожа вся в синяках, опухшая, то там, то сям кровь запеклась, или замёрзла. Не уж-то это мы его так задрали? Хотя если он был с тем уродом, то это ему мало. Будь моя воля Я бы его как барана, горло ножиком «чик», и в лес. Хотя судя по всему, может так и будет, раз Мага девку его тут трахает. Так-то мы спокойные всегда были, разводили, конечно, лохов по мелочи, братьям помогали в разборках, если что, но до серьёзной чернухи не опускались никогда. Страшно, перед семьёй и перед Аллахом тоже. Человек то не баран, даже если русский. Хотя они сами вон друг друга режут каждый день, напьются как свиньи и отец сына ножом, сын мать. А ели какой-нибудь нохча по дурости в драку с русским полезет, сил не рассчитает да и прибьёт, так крику на всю страну будет, что мол «понаприехали, и ребят наших режете». Ой бля, да были бы поумнее, никто бы их и пальцем не трогал. Даже сейчас, если дело до ментов дойдёт, ведь скажут что толпа кавказцев (Миху тоже в нохчи запишут, и не посмотрят что он самый русский среди русских) избили китайца и изнасиловали его девку, и никто не вспомнит, что это он мне баш кирпичом снёс и брата чуть не задушил. А сейчас, конечно уже назад пятками не вариант, занесло малость. Китаёза полудохлый, тёлка его тоже какая-то непонятная. Извиняться уже поздно. А если оставить их тут, то… то пизда всем. Начал Я в лицо этого китайца всматриваться и не пойму. Вроде всё избитое, но вроде и целое. Чувствую башку реально нужно лечить. Проморгался, ещё раз смотрю, а лицо мало того что целое, да ещё и как будто отшлифованное, всё аж блестит, и только снег на него падает и не тает. Он смотрит на меня, и улыбается, а как улыбается не пойму, губы то все разбитые, заплыли, перекосились. Я себя по щеке треснул, думаю, может реально, что привиделось, но ничего не меняется. Что-то стрёмно стало к нему рукой прикасаться, Я взял и с ноги ему по челюсти. Ну не со всего маху, а так, чисто проверить. Удар пришёлся прямо по щеке, и в тоже время прошёл мимо. Я его вроде ударил, был характерный звук, но нога прошла как будто сквозь его лицо. Не знаю что за хрень, но так это и было, мамой клянусь! Я аж назад пошатнулся. Он вроде и есть, лежит передо мной, живой, настоящий, от боли корчится, а вроде его и нет. Что-то очково стало немного, но чтобы перед пацанами не опустится, Я виду этому не дал. Смотрю Я китайцу в глаза, а он в меня смотрит. Так-то глаз вроде не видно, все заплыли, опухли, но Я прямо вижу их, сквозь веки. Карие такие, яркие, но в тоже время тёмные-тёмные, аж светятся. Есть момент, перед тем, когда ты всё забудешь. Ты этого момента не помнишь, ну это логично, это как будто концентрация всего того, что тебе суждено забыть. Этот момент самый пустой, момент отсутствия всего. А в противовес ему, есть момент, концентрированная точка, когда ты всё вспомнишь. Воспоминание как яркий свет приходят в голову, и в первые секунды ослепляют тебя. Сначала ты немного шокирован ими, а потом радуешься. Так вот этот самый момент настал. В голову ударило всё, что Я забыл, всё то, что со мной случилось, когда на несколько секунд Я отключался, весь тот длинный сон. Я вспомнил и то, как в этом сне Я лижу на тротуаре, и смотрю, как Мага трахает эту тёлку, Аню… не Ася вроде. Помню, как шёл в этом сне с этой Асей, к себе домой, вспомнил нашу с ней переписку, вспомнил Светлого, как он мне помог спастись от двух гопников в парке. Вспомнил лес, дом, Ладу, Кабу, людей в «Теме», свой мопед, то, что ему пора поменять масло. А самое главное, Я вспомнил чувство, с которым Я принимаю ту мысль, что Ася, моя милая добрая Ася никогда не сможет стать прежней, что из-за несдержанности Магомеда, она навсегда останется «овощем», а Я останусь немым, лишённым всего того, что делало меня человечным. Магомед несколько раз дёрнулся в подобие судорог, и довольно прокряхтел, похлопывая Асю по бедру. - Всё брат, Я кончал. Извини, только Я внутрь,- Магомед засмеялся, своим противным ослиным смехом. В голове нет мыслей, Я просто ощущаю всё то, что никогда не приходилось ощущать. Как Я живу, как Я существую на самом деле. Какова длина моей руки по отношению к расстоянию от Земли до Луны. Я знаю это точно, абсолютно точно, но не в метрах, не в дробях, а в чувственном эквиваленте. В тоже время Я перестаю ощущать всё, что ощущал ранее: желание, чувство возбуждения, чувство уважения, страха, гнева, не решимости и в то же время решимости. Я принял из рук Руслана в свои объятья мою милую Асю. Она безжизненна как кукла, но сердце её бьётся. Кожа её гладка и холодна, но она не заболеет, Я знаю это, чувствую наперёд. Моя бедная любимая Ася, как же Я могу помочь тебе? Руслан довольно улыбнулся, обнажив оскал зубов с жёлтым налётом от сигарет. Он подумал о том, что третьем заниматься сексом с Асей будет он. Я не думаю, что он так думал, Я знал, что он так думает. Почему? Объяснять совсем не хочется. Я жестом показал Мише, чтобы он встал с Миру, и аккуратно уложил Асю рядом с ним. Все присутствующие недоумённо уставили на меня свой взор. Я же достал из кармана телефон, набрал «112», и поставил режим «громкая связь». Пошли гудки. Почти сразу трубку снял мужчина, его зовут Валентин, у него жена и ребёнок, нет двое, будет, скоро. Я это просто знаю. Раздался голос Валентина: «Единя служба спасения». - Здравствуйте, Я, к сожалению, не знаю, как с мобильного телефона позвонить в милицию. Я надеюсь, вы мне поможете. Записывайте сначала имена. Магомед Хадзаев, Руслан Самиров, Михаил Степанов причастны к совершению нападения на гражданина Миру Накаяма и изнасилованию Арсении… Мой разговор прервал Магомед. Он вырвал у меня из рук телефон и разбил его о тротуар. - Ты что творишь брат!? – закричал он не своим испуганным голосом, хватая меня за грудки. - Место положения вычислят по телефон. Даже если вы их убьёте, к вам всё равно придут, Я вас сдам... - Что с тобой! - прошипел Магомед, перебивая меня. - … без сомнения, - продолжаю Я. – Единственный выход для вас, сейчас уехать. Прямо сейчас. Уезжай домой, расскажи всё отцу как есть. И… извинись перед семьёй за меня. Руслан, первым поняв в чём дело, сразу побежал из парка, за ним, не мешкая убежал Миша. Мой брат же схватился за голову, и какое-то время дёргался на месте пытаясь понять, что происходит. - Что с тобой Расул?! – кричит он мне в лицо. - Это всё из-за того что тебе кирпичом двинул тот гандон? Блять… блять! Я стаю молча, Магомед не самый глупый человек, и проведя немного времени в тишине, сам может всё понять. - Что ты натворил… - продолжал он. – Так, ладно Расул, пошли, - брат схватил меня за плечо. – Всё правильно, мы уедем домой вдвоём. Родители скажут, что с тобой делать. Тебя вылечат. Пошли, ну пошли же брат. Он тянет меня за собой, а Я смотрю на Миру и Асю, милую моему взору. Я обманул брата, сюда никто не приедет. Валентин посчитал этот звонок розыгрышем, но на всякий случай переслал запись в РУВД, но там её займутся только утром. Миру зашевелился. Он привстал на четвереньки, пытается потеплее укутать Асю в пуховик. Хорошо. На сердце как то отлегло. Оставлять Миру и Асю одних в парке нельзя. Сейчас Миру был мною, мною несколько мгновений назад, со всеми моими нынешними мыслями и эмоциями. Оставить себя и мою милую Асю в таком состояние на морозе Я не могу. Оставалось только понять, насколько логичен мой брат, останется ли он со мной или уйдёт. В глубине мыслей, в отражение моего воспитания ещё оставалась какая-то доля человечности. Я помню, как с детства играл с братом в родном селе, как он спас меня от собаки пастуха, подставив под укус собственную руку, как мама звала нас на обед со двора, а мы прятались от неё в сарае. Я люблю брата, и хочу, всем сердцем хочу наградить его «Пониманием». Но также, Я понимаю, что будет лучше, если он уйдёт, прямо сейчас. - Магомед, Я пострадал от сексуального насилия, и Я не хочу, чтобы такое повторялась, где-либо и когда-либо, - начал Я говорить, стараясь как можно понятнее разжёвывать свои мысли. - Что ты говоришь Расул!? – продолжал паниковать Магомед. – Когда это ты подвергался насилию? - Сейчас. Видя всё это, Я страдаю. Мучения этой девушки кончались, а мои только начинаются, твои же, если ты не поймёшь всего этого, никогда не кончатся. Ты понимаешь меня? Брат слушает меня, а в его глазах играет только страх. Страх как вечно пляшущий холст, не даст на себе начертить ровную полосу понимания. Страх перед тарикатом не даст Магомеду возможности понять меня, понять всё, что есть кроме меня. Мимо парка с включённой сереной пронеслась машина полиции. Она не имела никакого отношения к моему звонку, тем не менее, глаза моего брата расширились и Я понял, что он ещё слишком подвержен Лукавому. Магомет колеблясь, несколько раз дёрнулся то ко мне, то от меня, потом неосознанно махнул рукой и побежал к выходу. Хорошо, это очень хорошо. Мне не пришлось за него делать его выбор. Я повернулся. Ася лежит на тротуаре, её взгляд отчуждён, а тело как будто не её. Миру, сняв с себя где-то подранную, в каких-то местах окровавленную куртку укутывает ею ноги девушки. Подбегаю к Асе, снимаю куртку и подкладываю её ей под голову. - Миру, дай телефон, пожалуйста, - обращаюсь Я к нему. Тот медленно, из-за боли в суставах шарит по карманам джинсов, находит телефон и даёт его мне. Помню этот мобильник сразу с двух пар глаз, тем днём, когда мы впервые повстречались в парки с Миру. Я вынимал его из кармана и передавал себе. Помню одновременное чувство страха в теле Миру и чувство власти в теле Расула, тое есть в моём теле. Сложно, но очень интересно. Как так это случилось? Пока что не понятно, но Я пойму, со временем. Набираю «112». - Алё, Валентин? Я вам звонил недавно, можете вызвать скорую? Да, да, всё правильно.
***
Мягким толчком, нарастающий звук будильника выкинул меня из сна. Ноги, закутанные в пуховое одеяло, не умещаясь на кровати, немного свисают с края, - недостаток высокого роста. Я делаю два глубоких вдоха, так легче разбудить тело, осталось только два раза хлопнуть над головой в ладоши, чтобы проснуться окончательно. Обращаю внимание на свои руки, ладони подоткнуты под ягодицы, они остались в том же положении, в котором Я их оставил перед сном, соответственно за всю ночь Я ни разу не перевернулся со спины на бок, или на живот. Радуюсь достигнутому. Музыка будильника играет в полную силу, удивляюсь, что никто ещё не начал ворчать по этому поводу. Поворачиваю голову налево, соседа по комнате нет на своей кровати, наверное, ночует у соседки, это хорошо. Из дыры под окном, которое находится напротив моей постели, дует свежий морозный воздух, прямо в лицо, прямо в ноздри. Там за стеной январь, совсем не пушистый, южный, грязный. Но это хорошо, был бы он пушистым, северным и чистым, Я бы, наверное, замерзал по ночам. В общежитии плохо топят, старые трубы, слабая котельная. Вздрагиваю от мысли! Воспоминание из сна одним общим потоком разливаются по тыльной части моего мозга. Они такие свежие, такие реальные и чистые, до самой мелкой подробности, что Я почти кричу о них. Спрыгиваю с кровати, ищу блокнот. Ногам холодно, ледяной линолеум поверх бетонных полов. Ручкой, рваным подчерком записываю имена, название заведений, улиц, их сложнее всего будет вспомнить потом, знаю по долгому опыту. Следом какие-то крылатые фразы, короткие диалоги, всё то, что ещё не успело уйти. В общих чертах события, обстоятельства встреч, эмоции, какие-то моменты зарисовываю, чтобы в будущем описать поподробнее. Чувствую, как что-то уже проваливается в забвение, что-то большое и очень важное. Успокаиваюсь, пытаюсь вспомнить. Миновал первый, второй, третий десяток листков блокнота. Понимаю, что момент уже упущен, большего не вспомнить. Тем не менее, материал хороший, даже в каких-то местах отличный, есть с чем работать. Открываю холодильник, смотрю, закрываю холодильник. Ладно, позавтракаю крепким кипятком. Включаю ноутбук. С чего начать? В этом может быть сюжет? «Смысл искусства передавать эмоции, всё остальное не важно. Сюжет в книги? Ой, да бросьте…» вспоминаю Я свой ответ на вопрос о сюжете, в разгар какой-то общажной полемики. Улыбаюсь. Начну с Миру. «Я хотел бы рассказать вам историю одного человека. Звали его Миру Накаяма…»
МАЗМҰНЫ
|
