Ненайденный райЛицом к лицу, глаза к глазам в бесцветной зале Сидели. Друг напротив друга. Бог и Диавол... Недвижны. В очах – у Диавола зеркальный Бог. Он – наш Всевышний. В очах у бога – Сатана, зеркальный Диавол, А между ними – пустота, бесцветный хаос. Рожденный в дьявольских очах, Бог-отраженье Свой отраженный мир создал… на преломленьи...: Три зеркала. Три сверхлуча. Три ипостаси... Свой мир, вновь созданный, он в трех цветах раскрасил. Рожденный в боговых очах, зеркальный Диавол Хотел – трехипостасный мир исправить... Хотел четвертое внести – но поплатился! И в отраженный свет – во мрак вдруг погрузился. Зеркальный Бог – когда-то тень другого Бога – Сумел себе себя создать больным, убогим... Но в отраженьи тот Творец, Творцом створенный, был Прекрасен, ведь его болезнь – за межзеркальем - за Вселенной. И первоотраженный Бог, вновь отраженный, был назван Аве, И его Бог на зеркальный первый слой поставил. Но Аве как-то, сам собой, вдруг разделился, Ивышел Деам – Вышел Он. Он появился из нерожденной… Неживой, той ипостаси – Того четвертого стекла, что Диавол красил! Так совершен был переход к другому миру. Вторая божья ипостась двоим открылась, Второе Божие стекло, второй зеркальный Слой... Попали на него Деам и Аве. И в отраженности Деам стал первородным. Он стал другим, он стал - Адам, подобный Богу! А Аве – женщиной, она назвалась Евой! И в отраженности Адаму стала верной. И дан был лес ему, и сад, и дом Хрустальный, И был прекрасен этот мир Второзеркальный. Но неожившее стекло, что создал Диавол, Разверзлось вдруг, и вышел... Он... В одеждах рваных. Рожденный БОГОМ, Сатана, отец Адамов – Змий... Он – открыл ему его... Адама ипостась... стекло... И вышли тени... Он показал ему в тени Святое древо! Сказал Адаму он: «Иди!» И тот – Поверил... Пошел... А Ева – Женщина – Она – Ему верна! Она – грешна! Своим безгрешьем – всех грешней. Она... Был сорван плод, но не попал Адам - в свою несотворенность. Бог Адама наказал! Бог жить Адаму указал В зеркальном третьем слое. Живут... И перед Зеркалом Проходит временная стройность, Но каждый, в ком живет Адам, Ждет выхода в Несотворенносгь. -------------------------------------------------.................. Мильтоновско-мигачёвское противоречие я решал здесь следующим образом: они (Мильтон, Мигачёв и др.) принимали за Диавола его отражение! «Поэты - есть медиумы», как сказала Цветаева, поэтому именно поэты более всего и чувствовали свою связь с таким Диаволом, но не понимали того, что молитвы их не могут доходить до отражения - «зеркального» Дьявола, очищенного через божеское сознание, но доходят до собственно Сатаны. В этом есть главная опасность... (Ах, эта гнусная философия!!) Как бы то ни было, именно с этого момента должно было начинаться действие моего романа. Герой был ясен - Адам, «ищущий несотворённость», который вернулся на Землю в наш век. И кто сказал, что второе пришествие переживёт только Иисус? ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ Через 70 лет поцелуются ветры, И вдохнут фиолет, на зеленую Землю Маргарита взлетит, оттолкнувшись от крыши, Превратятся в людей серо-белые мыши, Упадут на асфальт темно-синие стекла, На восток улетят бабьи стаи на метлах. А «Титаник» всплывет и поедет обратно, Но не примет на борт дурака-Леонардо! За стеклом пол-лица улыбнувшись, исчезнет, И кусочек свинца выкатится на Землю. И...разлетятся ветра. И успокоятся девки, Маргарита - и та, приземлится на ветки, А «Титаник» на дно прыгнет без акваланга, Леонардо - назад, с миллионами в банках. Растворится свинец, успокоятся люди, Через 70 лет меня кто-то разбудит... Разбудили ветры: «через 70 лет поцелуются ветры, и вдохнут фиолет на прогорклую землю...» Я давно выбрал себе ветер. Что ещё может разбудить, если не ветер... Ветер на душе... душа на ветрах... Розу ветров - как заколку в волосы... Волосы-мельницы... мукомольные кресты... кружатся в воздухе С розой ветров... Обхожу кресты и полумесяцы... гранитные памятники и оградки... Подбираю замогильные цветы... пустые стаканчики... и крышечки С зубными вмятинами... Заказываю по умершим свадебный реквием Мендельсона... Ко мне приходил человек весь в черном... век весь в черном, говорил: Напиши - мол - что-нибудь этакое... Я отвечал: «Моцарт этажом выше!..» Дело было в воскресенье... Во мне что-то плакало... Что-то летало... Что-то совсем навзрыд...
|
