Глава 37

 

От дыхания Чипа оконное стекло затуманилось. Рукой в перчатке он вытер стекло и заглянул в ресторан. Столик Сары стоял в глубине, но молодой человек ясно видел ее лицо. Видел ее сияющую улыбку. Видел, как она дернула профессора за рукав свитера, откинула голову и засмеялась.

Чип сильнее потер стекло, чтобы было лучше видно. Он старался не дышать. Ветер возле ресторана был довольно резким. Задувал под пальто. Поглощенный созерцанием происходящего внутри ресторана, молодой человек не пытался застегнуть пальто.

Лицо его пылало. Голова была как в огне. В баре через улицу Чип выпил. Напиток был не слишком приятным, но это было то, что нужно – в горле до сих пор было тепло.

Через стекло Чип видел, как большой краснолицый, похожий на слона, мужчина встал, поднял бокал шампанского и, видимо, произнес тост. Неожиданно Чип почувствовал головокружение. Он прижал обе руки в перчатках к стеклу и прислонился к нему всем телом. Сидящие за столом молча чокнулись. Чип представил себе легкий звон. Все заулыбались.

Высокий официант с «конским хвостиком» закрыл Чипу вид на столик Сары. Молодой человек нетерпеливо махнул ему рукой, чтобы он отошел. На улице позади Чипа заревели машины. Но Чип не обернулся. Прищурившись, он смотрел сквозь запотевшее стекло, стараясь получше разглядеть происходящее.

Официант в конце концов поставил поднос и удалился. Чип увидел, что профессор вскочил. Вот он что‑то говорит, размахивая рюмкой шампанского. Улыбка словно приклеена к его хитрой физиономии. Профессору улыбается светловолосая женщина с короткой стрижкой – наверное, его сестра.

Новый резкий порыв ветра захлопал полами пальто Чипа. Молодой человек, не отрываясь, смотрел на Сару. Он видел блеск в ее глазах, смотрел, как она с готовностью смеется, что бы ни сказал профессор – ее Лайам! Чип не ощущал холода, он только чувствовал, как в нем закипает гнев, который он рассчитывал немного успокоить выпивкой.

– Лайам! – с отвращением прошептал молодой человек ненавистное имя и опять протер стекло.

Почему я здесь, на холоде, Сара? Ты же знаешь, что ты моя!

Шатаясь, он сделал несколько шагов и чуть не упал на стекло, но по‑прежнему не отрывал взгляда от Сары. Чип видел, как она подняла глаза на Лайама, видел, как вспыхнули ее щеки, видел, как Сара с обожанием, чуть ли не раболепно, смотрит на мужа.

– Нет! Ни за что!

Ты не останешься с ним, Сара! Ни за что не останешься с этим обманщиком!

За столом все засмеялись. Им весело.

Чип был уверен, что их смех скоро оборвется. Он по‑прежнему пристально смотрел на Сару. Смех закончится, когда придет конец твоему браку. Больше никаких тостов. Никаких остроумных речей торжествующего профессора.

Ты покончишь с этим браком. Ты от него уйдешь!

Ты уйдешь от него и вернешься ко мне, когда я расскажу тебе то, что я знаю. То, что я разузнал о твоем блестящем профессоре.

– Лайам, Лайам, – пробормотал Чип, глядя как запотевает стекло. – Лайам, это рифмуется с...

Он не смог подобрать никакой рифмы.

Внутри, за столиком, собравшиеся снова чокнулись. Новые радостные крики и смех. Сара вспыхивает.

Ей это идет. Она делает короткое замечание. Все смеются. Лайам целует ее в щеку.

Нет! Ради Бога, нет!

Чип решил, что ему пора выпить еще. Может быть, даже две порции. Да, пара порций придаст ему мужества. В горле у него пересохло. Ему нужно, чтобы горло было нормальным. Он должен хорошо говорить, когда станет рассказывать Саре о том, что знает. Он, как ни в чем ни бывало, войдет в ресторан, подойдет к их столику и разрушит их совместную жизнь.

Звон бокалов. Опять звон бокалов!

Тост в мою честь.

Тост в честь нас с Сарой.

Ты жить не можешь без этого профессора, и я знаю, почему. Я собираюсь спасти тебя от него. Я все знаю о нем. Все.

Мне бы следовало рассердиться на тебя, Сара. Следовало бы наказать тебя за то, что ты от меня сбежала, за то, что заставила меня бегать за тобой, заставила меня бороться за тебя, бороться за то, чтобы ты была моей. У меня тоже есть гордость, как ты знаешь.

Я ведь первым предложил тебе выйти за меня, помнишь? Я просил тебя выйти за меня замуж.

Ты ведь это помнишь, правда?

Ну, да это не валено.

Все это в прошлом. Я собираюсь все простить. Ты увидишь. Ради тебя я могу поступиться своей гордостью, Сара! Никаких наказаний. Я на тебя зла не держу. Я увезу тебя назад, в Нью‑Йорк. А может быть, мы переедем в Лос‑Анджелес, когда заработает моя компания. И мы больше никогда не будем об этом говорить. Никогда. Обещаю.

Возможно, когда‑нибудь мы еще посмеемся над этим. Посмеемся над ошибкой, которую ты сделала.

Прищурившись, Чип посмотрел в ресторан. Официант расставлял тарелки с заказанным ужином. Рука Лайама в волосах Сары. Он приглаживает ей волосы.

Чипу сдавило горло. Она не будет твоей, профессор. По крайней мере, тебе не долго обладать ею.

Краснолицый мужчина с непокорными седыми волосами начал есть сразу же, как только перед ним поставили тарелку. За столиком было еще четверо или пятеро гостей. Чип их не знал. И не обратил на них никакого внимания.

Отвернувшись от окна, он, к своему удивлению, обнаружил, что дышит тяжело и шумно. Ему нужно согреться и успокоиться перед важным моментом в его жизни.

Молодой человек решил, что у него достаточно времени, чтобы перейти через улицу и зайти в «Кувшин» – ближайший бар, в окне которого был красный неоновый кувшин. Фальшивые деревянные плитки на фасаде. Кактусы в больших глиняных кувшинах перед входом. Вращающиеся двери. Неуклюжая попытка сделать бар похожим на старомодный салун из вестерна.

Заведение совсем не во вкусе Чипа. Не в таком баре он был завсегдатаем на Третьей авеню в Нью‑Йорке. Но фальшивая обстановка виски не портит.

Чип вошел во вращающиеся двери и прошел вглубь слабо освещенного зала, где сидели главным образом студенты колледжа. Они сидели вокруг маленьких столиков, держа кружки с пенистым пивом. Он прошел в бар. Молодая барменша с длинными рыжими волосами и с гвоздиком с фальшивым бриллиантом в носу фамильярно взглянула на него.

– Тебе «Ред Лейбл», да?

Чип усмехнулся.

– Ты что, ясновидящая?

Она усмехнулась.

– Да ты ушел от нас только пятнадцать минут назад.

Молодой человек согласно кивнул.

А мне показалось, что прошло гораздо больше времени.

Женщина налила половину рюмки и с шумом поставила ее перед ним.

– Налей лучше полную! – попросил Чип, все еще до конца не привыкнув к полутьме.

Первая порция виски обожгла ему горло. Вторая его согрела.

Тяжело облокотясь о стойку бара, Чип наблюдал за парочкой, освещенной синими огоньками музыкального автомата. Студенты колледжа. Девушка в джинсах и во фланелевой рубашке не по росту, сидела на коленях у юноши. Или это был мужчина? Он выглядел старше ее. Но, может быть, это все неоновые огни? Она поцеловала его. Потом еще. Поцеловала его щеки. Лоб. Глаза. Словно они здесь были одни.

Это разозлило Чипа.

Казалось, его голова вот‑вот взорвется. Он встал. Как ни странно, у него подгибались колени. В горле стоял ком. Хорошее виски, но ему не впрок. Чип бросил двадцатку на стойку бара. Потом еще одну.

Вошел в полосу синего света. Постоял, глядя, как девушка целует парня. Один раз. Потом еще. Короткие поцелуи, но сладкие. От созерцания этих поцелуев у Чипа защипало лицо.

Он вышел в ночь. Его обдало холодом. Ветер бьет в лицо. Сплющенная картонка из‑под апельсинового сока прыгает по тротуару.

Чип пересек улицу и подошел к окну ресторана. Перешагнул через паребрик. Сумел сохранить равновесие. Синий свет последовал за ним через улицу. Синий свет был со всех сторон, и от этого света Чипа бил озноб.

Осторожно, не удариться бы лбом об оконное стекло! Молодой человек поднял глаза. Почти робко. Постарался сосредоточить внимание на столике.

Пусто.

Никого нет. Мальчики в белых передниках убирают со стола.

Нет!

Сколько же он пробыл в этом баре, там, через улицу? Он пытался сосредоточиться, пытался посмотреть на часы, но синий свет заслонял от него циферблат.

Нет!

Сколько же виски он выпил? И как долго он там был? Как долго? Слишком долго!

Но он еще может их догнать. Он еще может испортить им ночь. Он еще может стереть эти грязные, похотливые улыбки. Он может догнать Сару и рассказать ей о том, что он знает.

Чип оторвался от окна, оттолкнувшись обеими руками. Повернулся и, пошатываясь, пошел к перекрестку. Он все еще чувствовал на руках холод оконного стекла.

Мои перчатки. Что я сделал со своими перчатками?

Он все еще думал о своих перчатках, когда почувствовал боль в плече.

Вспыхнул синий свет.

Сначала молодой человек ощутил холод, потом боль заставила его закричать.

Он увидел лезвие. Руку в темной перчатке.

Лезвие скользнуло от его плеча вниз, почти до талии. Оно легко прошло сквозь его рубашку, сквозь его кожу.

Холод. Что‑то мокрое.

Горячая кровь – его собственная горячая кровь со свистом пузырилась в холодном воздухе.

Чип покачнулся. Опустил глаза и увидел, как кровь заливает его ботинки.

Еще удар. С другой стороны грудной клетки. Рвутся рубашка и кожа.

Чип открыл рот. Но из горла вырвалось только бульканье.

Он оторвал глаза от ботинок, чтобы посмотреть на нож.

Но синий свет погас.

И он больше не чувствовал ни холода, ни боли.