Глава 46

 

Сара проснулась от боли. Тело затекло. В висках стучало. Она прищурилась, глядя на яркий солнечный свет, струившийся из окна. Протянула руку к Лайаму.

К ее удивлению, его не было.

Сара села на постели. Закрыла глаза. Принялась массировать виски. Она чувствовала слабость в ногах. Вероятно, это после занятий любовью.

Сара решила, что после горячего душа почувствует себя лучше. Она похлопала по вмятине на подушке Лайама. Милый Лайам! Ей хотелось, чтобы он ее обнял. Она подумала о минувшем вечере, о том, как долго и страстно они занимались любовью. Яростно и в то же время нежно.

– Лайам, где ты? – пробормотала она вслух.

Голос ее был хриплым после сна.

Потом взгляд ее упал на часы, стоявшие на ночном столике. Почти десять! Она проспала. Ну почему он позволил ей проспать? В одиннадцать начинается семинар. Сара собиралась прийти в библиотеку к открытию. Ей нужно было еще кое‑что проработать и привести в порядок свои записи.

В голове все еще стучало. Сара вскочила с постели и бросилась в ванную. Запнулась об обмотавшуюся вокруг ноги простыню, потащила ее за собой.

Горячий душ. Горячий душ и аспирин. А потом можно идти. День сегодня начинается не очень хорошо.

 

* * *

 

Мильтон подождал, пока телефон прогудит шесть раз. Семь. Восемь.

– Давай, Сара! Возьми трубку!

Нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. Раздраженно бросил трубку на аппарат.

Вчера он весь вечер пытался ей дозвониться, но телефон, должно быть, был просто отключен. Если бы только она заглянула в офис...

И что я ей скажу, когда смогу с ней поговорить?

Он снова и снова задавал себе этот вопрос, остававшийся без ответа.

– Сара, ты в опасности. Твой муж может оказаться сумасшедшим серийным убийцей...

Что, Лайам?

Да она просто рассмеется ему в лицо.

Как я мог даже подумать об этом? Лайам такой кроткий, такой цивилизованный. Это невозможно. И все‑таки это возможно.

Он знал семь из семи жертв.

Именно это я и скажу Саре.

– В Чикаго тоже были убийства. Ужасные, бесчеловечные убийства. И Лайам всех их знал. Он знал все жертвы.

Мильтон решил, что должен ее предупредить. У него нет другого выхода. Я должен убедить ее, что она в самом деле в опасности. Она не станет надо мной смеяться, когда увидит, насколько я серьезен.

И что тогда?

Сара может забрать свои вещи. Прийти ко мне и пожить у меня, пока мы не решим, что делать.

Мильтон позвонил детективу, который недавно приходил к нему. Ему сказали, что Монтгомери нет в полицейском участке, он сегодня ходит по домам. Но детектив перезвонит Мильтону, как только ему сообщат о звонке.

Мильтон решил немного проветриться. Достал из стенного шкафа пальто. Накинул его и вышел из офиса. У него было такое ощущение, что он весь горит. Просто пылает.

День был хмурый и ветреный. По небу быстро неслись темные грозовые облака. Казалось, небо идеально отражало настроение Мильтона.

Он засунул руки в карманы пальто, не потрудившись его застегнуть. Наклонился против ветра. Почувствовал на лбу мокрую снежинку. Потом еще одну.

Широко шагая, Мильтон пересек Круг, не замечая студентов на поперечных дорожках, не зная, куда идет. Он надеялся, что холодный воздух остудит и успокоит его.

На полпути к библиотеке Мильтон наткнулся на Сару.

Оба удивленно вскрикнули.

Темные волосы запорошены снегом. Удивленные, покрасневшие глаза. Руки Мильтона взлетели к ее плечам.

– Сара!...

– Извините, Мильтон, я... я тороплюсь. Я опаздываю и не очень хорошо себя чувствую. Я...

– Я пытался дозвониться до вас.

– Знаю, знаю. Я прошу меня извинить, что я вчера не пришла на работу. Мне кажется, у меня грипп или что‑то в этом роде. Не думаю, что я смогу прийти сегодня. Я...

Она пробежала мимо него. В неярком свете дня лицо молодой женщины казалось очень бледным.

– Мне нужно с вами поговорить. Прямо сейчас.

– Нет. Я опаздываю.

– Но, Сара, это действительно очень срочно. Я должен...

– Мой семинар! – она побежала дальше.

Рюкзачок с книгами подпрыгивал у нее за спиной.

– Извините, Мильтон. Я не могу позднее позвонить вам?

Мужчина попытался бежать рядом с ней. Снег залеплял ему глаза.

– Сара, послушайте меня! – его голос относило ветром. – Подождите!

Но он не мог за ней угнаться. Слон не может догнать газель.

– Сара, мне нужно с вами поговорить!

Студенты кричали, перекликаясь между собой с разных концов Круга.

Слышала ли она его? Или его голос потонул в этом гаме?

Почему она не уделила ему ни минуты?

Мильтон огорченно заворчал, чувствуя, как застучало его сердце. Он снова сунул руки в карманы, наклонился от падающего снега. Потом повернулся и пошел назад в административное здание.

Может быть, ему звонил детектив.

Может быть, я смогу добиться ареста Лайама, добиться, чтобы его арестовали до того, как...

Он не захотел закончить эту мысль.

 

* * *

 

Гаррет снова нажал кнопку звонка. Напряженно прислушался. Внутри тишина. Дома никого. Вероятно, все еще на работе. Он посмотрел на часы. Почти пять тридцать. Уже темно. Пора заканчивать на сегодня. Может быть, обойти дома в этом квартале и все.

Гаррет спустился с крылечка и потянулся. Спина болела.

Он понял, что привык целый день сидеть. Подумал, что ему очень полезно походить по свежему воздуху от дома к дому.

Если это хождение его не убьет.

Может быть, закончить сегодня чуть‑чуть пораньше и добраться домой вовремя, чтобы иметь возможность самому покормить Мартина?

Гаррет подошел ближе к фонарю и вытащил блокнот с зажимом‑прищепкой. Поднес поближе к лицу, чтобы прочесть. Просмотрел список домов и квартир. Сегодня ему удалось охватить значительную часть списка.

И все напрасно.

Еще один день коту под хвост.

Такое впечатление, что никто ничего не видел и не слышал. Ни у кого никакой информации, которая могла бы дать ему хоть какую‑нибудь зацепку.

Гаррет ударил ногой по комку льда у основания уличного фонаря. Под ударом тяжелого черного ботинка лед треснул. Кусочки разлетелись по мостовой.

На прошлой неделе у меня был успех. Когда я нашел профессора, который знал все четыре жертвы. Это было достижение.

Тогда фантазия у него разыгралась. Он представил себе, что приводит профессора, его жену и сестру в полицейский участок и сдает их агентам ФБР. Гаррет Монтгомери, местный герой.

Он представил себя в одиннадцатичасовых новостях. Нет, даже в национальных новостях. Представил что рассказывает о том, как нашел убийцу.

– Это был легко. Никаких проблем. Разве трудно сложить два и два? Я достаточно давно служу в полиции, чтобы знать, когда нужно пользоваться своей интуицией. Я вовсе не герой. Я просто делаю свое дело.

Что за чушь!

Профессор вывернулся. Вполне естественно!

Да и зачем профессору колледжа, да еще знаменитости в своей области, известному специалисту, приглашенному сюда поработать всего на год, – зачем ему убивать людей в студенческом городке?

Чем больше Гаррет думал об этом, тем большим дураком он сам себе казался. Этот парень сильным не выглядит, на спортсмена явно не тянет. Как он мог разорвать на куски женщину?

Да никак!

– Я напрасно трачу чужое время. Но я просто выполняю свою работу. В конце концов, это единственная ниточка, которую мне удалось найти за долгие недели упорной работы. Этот парень был связан с четырьмя убитыми. И он явно нервничал из‑за этого.

Но я этим не удовлетворился. Мне понадобилось встретиться с деканом колледжа. Что я надеялся от него услышать? «О, да, мы знаем, что профессору нравится время от времени убивать людей. Но он такой хороший преподаватель, у него такая замечательная репутация, что мы решили не обращать на это внимание».

Декан, должно быть, подумал, что я выжил из ума.

Я, должно быть, и впрямь сумасшедший. Сумасшедший или набитый дурак. Или и то, и другое.

Мне следует пойти домой к этому профессору и извиниться.

Но настоящие полицейские не извиняются, не правда ли?

Гаррет свернул за угол, возвращаясь к машине. Где он ее припарковал? На Джексон‑стрит?

Пошел густой снег. В большинстве домов свет все еще не горел. Мимо проехал микроавтобус. Из заднего окна торчали лыжи. Издалека до Гаррета донесся скрип тормозов. Какого‑то придурка занесло на скользкой дороге. Гаррет подумал, что Вальтер и другие ребята сегодня, наверное, занимаются дорожными происшествиями, разбираясь с теми, кто попортил чужие заборы.

Он задумался о том, как там поживает Вальтер. Только не говорите мне, что я скучаю по этому толстому недотепе. Вовсе нет!

Может, завтра я загляну и проведаю Вальтера. Если он не ходит по домам, как я.

Гаррет горько рассмеялся про себя. Он знал, что весь этот обход домов – всего лишь шутка. Просто ребята из ФБР таким образом избавились от него, чтобы не болтался под ногами.

Он перешел через улицу. Ботинки скользили. Деревья поблескивали в темноте. Лед сплошь покрывал голые ветви.

Какое‑то существо прыгнуло на Гаррета с высокого дерева.

Гаррет заворчал. Схватил нападавшего обеими руками. Сначала ему показалось, что это большой шимпанзе. Животное обхватило Гаррета руками и ногами.

Гаррет посмотрел в круглые желтые глаза. Странное существо было покрыто густой вонючей шерстью. От него исходил отвратительный гнилой запах.

Не обезьяна?

Животное приблизило к человеку свою морду. Гаррету показалось, что оно собирается его поцеловать.

Неожиданно он почувствовал такую резкую и такую жуткую боль, что пронзительно вскрикнул.

Услышал звук разрываемой ткани. И снова жуткая боль. Гаррет увидел во рту животного свое ухо.

Мое ухо! Это чудовище откусило мне ухо!

Глаза животного горели желтым огнем. Оно выплюнуло плоское коричневое ухо в воздух, словно пластинку жареного картофеля. И поймало его своей мохнатой лапой. Затолкало ухо к себе в рот и шумно сжевало его, сверкая зубами. Мясистые черные губы радостно ухмылялись.

– Не‑е‑е‑т! – завопил от боли Гаррет.

Он чувствовал, как горячая кровь течет по его щеке.

Мужчина ударил кулаком – ударил яростно, скорее рефлекторно, чем обдуманно – в ухмыляющуюся морду чудовища.

В момент удара рот животного открылся и кулак Гаррета оказался внутри. Глубоко внутри. В глубине широкого горла животного.

Там было горячо и мокро.

Монстр выпучил желтые глаза.

А кулак Гаррета проникал все глубже и глубже. Он ухватился за что‑то мягкое. Мягкое и губкообразное. Глубоко в теле монстра. Чудовищное животное издало странный звук, словно сдавленно срыгнуло. Дернуло головой. Снова срыгнуло. От изумления сделало глотательное движение. Замахало своими вонючими мохнатыми руками над головой. Откинуло назад голову, пытаясь освободиться от руки Гаррета.

Гаррет крепко ухватился за горячий губкообразный орган в животе чудовища. И дернул за него изо всех сил. Он выдернул розовый, похожий на колбасу орган, покрытый густой блестящей слизью. С яростным криком Гаррет швырнул его далеко через улицу.

Животное завизжало. Упало на снег, словно куча темной шерсти. Поднялось и неверной походкой двинулось прочь, к плотной живой изгороди. Продираясь сквозь изгородь, оно скулило и свистело, потерпев поражение. Гаррет слышал, как оно срыгивает. Срыгивает и скулит.

Голые ветви изгороди дрожали, когда раненый монстр пробирался сквозь них.

Гаррет посмотрел на снег, где уже натекла лужица его собственной крови. Он чувствовал, как горячая кровь течет по его щеке. А в том месте, где было его ухо, Гаррет чувствовал все новые и новые приступы боли.

Боль была обжигающей, она казалась более горячей, чем кровь.

Он поднял руку, чтобы закрыть отверстие. Но ему было так больно, что он не мог дотронуться до этого места.

Гаррет упал на колени. Его удивило, как много крови вытекло из раненой головы. Удивила неожиданная слабость. Настолько сильная, что он оказался не в силах поднять руки от залитого кровью снега. Гаррета крайне удивило, что он до сих пор слышит свои собственные жуткие крики.

 

* * *

 

– Лайам! Маргарет! Кто‑нибудь дома?

Молчание.

Сара прошла по темному дому, щелкнула выключателем. Повернула термостат и, пытаясь стряхнуть с себя холод, прошла в кухню, чтобы приготовить чай. В окно кухни монотонно барабанила снежная крупа и стучал ветер. Сара пробыла в библиотеке дольше, чем собиралась. Когда она уходила, уже стемнело. С неба сыпалась снежная крупа. Дорожки стали скользкими и очень опасными.

Сара налила в чайник воды и поставила его на плиту. Потом поспешила наверх, чтобы переодеться во что‑нибудь теплое и более удобное. Щелкнув выключателем, она увидела в комнате тот же беспорядок, который оставила сегодня утром. Кровать не застелена, одеяла смяты, простыни до половины сползли. Ночная рубашка лежит на кресле, щетка для волос – на полу у туалетного столика.

Почему меня это удивляет? Я что, ожидала, что эльфы придут и приберут комнату в мое отсутствие?

Сара подошла к туалетному столику и, держась за его крышку, наклонилась, чтобы поднять щетку дляволос. Ее рука наткнулась на что‑то мягкое. Она повернулась и увидела кисть манекена. Согнутые пальцы руки, включая большой палец, были покрыты расплавленным воском.

Сара не могла не улыбнуться, вспомнив предыдущую ночь и то, как замечательно они занимались любовью, как горела свеча и воск стекал по руке.

Она провела пальцем по расплавленному воску. Воск крошился и скользил под тяжестью пальца.

Сара подняла руку манекена. Нет, эта кисть вовсе не деревянная, как она думала. Твердая, но больше похожа на кожу.

Она повернула руку пальцами вверх, чтобы рассмотреть ладонь. Потом перевернула тыльной стороной вверх.

При этом крошечный кусочек воска отломился, и она увидела татуировку.

Маленький черный кинжал с крошечной капелькой голубой крови на кончике лезвия.

– О‑о‑о!

Рука упала на туалетный столик ладонью вниз. Пальцы медленно разжались.

Рука Чипа.

Рука Чипа.

Рука Чипа.