Студопедия — Глава 12. Горящую огнесмесь, попавшую на тело, надо немедленно потушить прекращением доступа кислорода к пламени
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 12. Горящую огнесмесь, попавшую на тело, надо немедленно потушить прекращением доступа кислорода к пламени

Горящую огнесмесь, попавшую на тело, надо немедленно потушить прекращением доступа кислорода к пламени, пострадавшего накрывают одеялом, шинелью, другим плотным материалом.

Эффективным средством прекращения горения фосфора в ране является погружение в воду пораженного участка тела или наложение обильно смоченной водой повязки. При оказании медицинской помощи рану обрабатывают противофосфорной пастой или накладывают салфетки, смоченные 2% раствором сульфата меди, 5% раствором перманганата калия, насыщенным раство­ром гидрокарбоната натрия. Для снятия сильных болей реко­мендуется применять наркотические средства (промедол, омнопон, мор­фин).

При проведении хирургической обработки ран принимают меры для удаления частиц белого фосфора, проникшего в кожу.

В дальнейшем терапия осуществляется по общим правилам лечения термических поражений.

Токсикологические аспекты оказания медицинской помощи при поражении зажигательными веществами сводятся к лече­нию отравлений монооксидом углерода и фосфора.

При развитии интоксикации фосфором проводится симптоматическая терапия, направленная на поддержание функций печени, почек, сердечно-сосудистой системы.

 

Глава 13

Весна

 

Первый день весны Хаубер встретил чистым и умытым. Начавшаяся неделей раньше оттепель затопила дворы водой, и теперь по лужам целый день скакали дети, соревнуясь в качестве брызг. Войско двигалась на север, подбирая все новые и новые части, и те, кто ранее сравнивал его со снежным комом, стали говорить об огромной волне, перед которой не устоит Берения. Весна правила умами.

Ручьи поделили средний двор на несколько островков, и Симель перебиралась с одного на другой, прыгая по ненадежной, раскисшей земле. Сегодня архивариус выпроводил ее из библиотеки задолго до обеда, чтобы подготовиться к Весеннему Представлению, в котором участвовал вместе с другими монахами. Торжество должно было состояться вечером, с наступлением темноты, но ощущение праздника захватило обитателей замка с самого утра. Каждый отлынивал от работы, как мог, а когда с утра перед храмом стали сооружать помост для сцены, на него сбежались все пажи и служанки - они дурачились и пели, но даже плотники ругались в этот день на удивление добродушно.

Вместе с оживающей природой словно очнулся от долгого сна король Вилиам, что для Симели было важнее всего остального. Совсем как осенью, когда они только вели свои первые беседы, он иногда прогуливался по комнате или выходил на балкон, где подолгу сидел в любимом старом кресле. На конюшне заверяли, что его боевой конь все еще полон сил, и на одно мгновение Симель даже поверила, что он снова сядет в седло.

Рабочие ушли и на улице стало тише. Симель почти миновала храм, как вдруг из длинного здания, где располагалась церковная школа, высыпала целая толпа детей и послушников, в праздничный день отпущенных с последних уроков. За ними вышли четверо священников, и Симель с удивлением узнала одного из них. Осенью, когда она впервые подошла к Хауберу на рассвете одного из холодных дней, ворота замка оказались еще запертыми на ночь. В Плагарде уже начинали работать рынки, но на улице, подходящей к внешним стенам крепости, было пусто. Впрочем, очень скоро перед воротами появился еще один человек - юный послушник, мечтавший пройти посвящение в храме Святой Анаиды и пришедший в замок из далекой восточной деревни. Они вместе ожидали смену стражи, и приятная беседа скрасила часы промозглого утра. С тех пор Симель его почти не видела, так как священники жили и принимали пищу отдельно; и, хотя прошло не так уж много времени, узкая черная накидка, надетая поверх белой рясы, ясно указывала на то, что он уже принял сан.

- Доброе утро, Исидор! - Воскликнула Симель, подходя к священнику. - О, простите… отец Исидор, - лукаво поправилась она.

- Доброе! - Юноша смущенно улыбнулся и, благославляя ее, сотворил знак Господа, сходящего на землю. – Давно не виделись!

- Почти три месяца. - Заметив, как хмурятся трое пожилых священников, недовольные такой фамильярностью, Симель взяла Исидора под руку и потянула к небольшой аллее. - Пройдемся?

- С удовольствием.

Они двинулись вдоль школы и складских построек к черным голым деревьям.

- Значит, ты уже полноправный служитель церкви… Ловко с этим справляешься! - Симель начертала в воздухе святой знак, изображая благословение.

- О чем ты говоришь, - скромно отмахнулся Исидор, - я неопытен. Все еще пугаюсь, когда люди обращаются ко мне «святой отец».

- Когда было твое посвящение?

- Всего три недели назад. - Юноша сложил ладони в обычном для церковников жесте смирения, но улыбка до ушей делала его вид несерьезным. - Я теперь самый молодой священник Хаубера!

- Я сразу поняла, что ты многого добьешься, - улыбнулась Симель, так как многие из гуляющих вокруг послушников были старше ее собеседника. - Поздравляю.

- Спасибо! - Отец Исидор слегка покраснел. - Но расскажи о себе! Я слышал, ты устроилась при короле?

- Да. Работаю с другими лекарями день и ночь, хотя наше жалование вряд ли сравнимо, - она снова улыбнулась, но затем печально вздохнула, - и как бы ни старался каждый из нас, надеюсь, ты понимаешь, что Вилиам Светлый очень стар и жизнь его угасает.

- Я понимаю. Хотя принято считать, что его величество выздоравливает и скоро встанет с постели.

- Вот поэтому я и говорю тебе не как принято, а как есть на самом деле.

Священнник не ответил, а Симель не могла понять, что на нее нашло. Наверное, проводя дни рядом с королем и впитывая его душевную боль, она совсем отвыкла от простых, земных разговоров.

Она тряхнула головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и спросить друга о чем-нибудь приятном, но тут сзади раздался дикий шум - вся ватага школяров сорвалась с места и, радостно вопя, понеслась в сторону казарм, откуда только что вышел сир Ольмерт. Рыцарь бросился бежать, но дети облепили его со всех сторон, прося поиграть в догонялки.

- Знать правду лучше, чем верить лжи, пусть даже такой красивой. Может быть, земной путь короля Вилиама и близок к концу, но помни, что в Покой его поведет сам Господь. А он не забирает жизни просто так. - Молодой человек накрыл ее ладонь своей и мягко улыбнулся. - Ты должна радоваться, что пока выигрываешь у Господа борьбу за эту душу.

- О, Исидор, спасибо, - Симель благодарно сжала его руку, - но, право, я недостойна того, чтобы ты ради меня шутил Его именем.

- Я не святой. - В глазах священника затанцевали веселые искорки.

«Но легко станешь святым еще при жизни», - подумала девушка, исподтишка наблюдая за тем, как дети завязывают Ольмерту глаза и крутят на месте, чтобы запутать. На сердце у нее стало легко-легко, словно юноша помог ей увидеть какую-то простую истину, дарующую уверенность в торжестве добра.

- Теперь я вижу, что помогать людям - твое настоящее призвание. - Она подняла голову, чтобы посмотреть на чистое, ясное небо, и оглянулась на шпиль храма. - Значит, ты нашел то, что хотел?

- Нет. - Заметив, что Симель смотрит на него чуть ли не с ужасом, Исидор рассмеялся и взмахнул рукой, пытаясь найти слова:

- Знаешь, когда мы тем утром говорили о будущем, я и не думал, что все исполнится так быстро. Передо мной открылось столько возможностей. - Он замолчал, будто решая, стоит ли продолжать. - Не знаю, насколько серьезно отнесутся к этому другие служители церкви, но… Я надеюсь кое-что изменить в школьной системе. - Святой отец на мгновение снова покраснел, но тут же, отбросив смущение, нетерпеливо воскликнул:

- Это было бы прекрасно! Вот, послушай! - Он принялся рассуждать о несостоятельности телесных наказаний и дискриминации низших сословий при поступлении, а Симель с грустью подумала, что не о таком будущем мечтала, стоя у ворот Хаубера. Когда-то она бежала от горя и боли, а теперь, сама того не желая, обрела их снова.

- … школа должна учить детей в соответствии с их возможностями. Губить талант только потому, что ребенок пришел к нам из крестьянской семьи, нельзя. Ты вот как считаешь?

- Я не знала об этом, Исидор. Ты можешь стать первым настоящим реформатором со времен Сиуса Блаженного, - сказала она.

- Ты не училась в церковной школе? - Священник удивленно поднял брови. - Мне казалось, ты слишком хорошо образована для простого травника…

- Мой наставник хорошо учил меня, - кратко ответила Симель, а Исидор не стал расспрашивать ее дальше, понимая, что и на другие вопросы в ответ получит ложь. В воздухе повисло неловкое молчание, но тут ученикам, наконец, удалось заманить Ольмерта к дереву и, врезавшись в толстый ствол, он повалился на землю. Ни Симель, ни юный священнослужитель не удержались от смеха, и напряжение между ними сразу исчезло.

- Ты просто обязан воплотить свои идеи в жизнь, - проговорила Симель, утирая выступившие слезы. - А я замолвлю за тебя словечко перед королем. Чем ты сейчас занимаешься? Преподаешь?

- Да. Арифметику и грамматику. - Святой отец гордо выпятил грудь. - Ты действительно хочешь рассказать обо мне его величеству? - Вдруг смешался он. - Ведь я пока ничего не сделал.

- Я и расскажу затем, чтобы ты мог что-то сделать! - Хлопнула его по плечу Симель. - У тебя на пути будет много преград, и может так случиться, что слово короля окажется единственной поддержкой.

- Но…

- Что?

- Ты забываешь об отце Бреттани. Он не останется в стороне, если неудача постигнет мои начинания.

- Ха! Старые ворчливые церковники хватаются за привычки и традиции, как утопающий - за соломинку.

- Зря ты так, - нахмурился Исидор, - отец Бреттани - хороший человек. Он лично следил за тем, как я прохожу испытания.

- Да? - Приподняла бровь Симель. - Я думала, что у него никто не выдержит проверки на чистоту.

Священник посмотрел на нее с укором:

- Я уже слышал, что ты хамишь ему при каждой встрече, и теперь вижу, что это правда. Прошу тебя, не делай так больше.

- Я? Хамлю? - Удивилась Симель. Она хотела сказать что-то вроде «он начинает первым», но в этот момент ученики Исидора подвели к нему сира Ольмерта - из носа у рыцаря шла кровь, в глазах застыла мольба о пощаде.

- Как дитя малое, - вздохнул святой отец, доставая из складок одеяния большой платок. Один его угол уже был запачкан красным.

- Исидор! - Воскликнула Симель, тут же прощая ему принятые на свой счет слова про дитя. - У тебя чахотка?

- Господи упаси, нет. - Священник приложил платок к лицу Ольмерта. Он явно был тронут ее испугом и даже забыл о разгоравшемся споре. - Этот вот сорванец, - он кивнул в толпу детей, и хулиганистый на вид мальчик спрятался за спины других, - снова перелез через западную стену. И снова упал. - Ребенок засмеялся и показал Симели разбитую коленку. Исидор погрозил ему пальцем. - Не могу за ним уследить.

Мальчик был явно горд собой, а сир Ольмерт даже отвесил ему поклон - весьма неуклюжий из-за крепкой хватки святого отца - как вдруг за его спиной прогрохотал чей-то голос:

- Ты вновь позоришь свое святое призвание, рыцарь!

На ступенях храма появился отец Бреттани собственной персоной, губы его кривились от отвращения. На мгновение во дворе стало тихо, как в гробу.

- Если призвание святое, то «отмеченный Господом да не будет судим». - Ольмерт сделал реверанс, а Исидор отскочил от него, как от прокаженного.

- Как ты смеешь, грешник, цитировать Писание! - Первосвященник сошел по ступеням и быстрым шагом направился к ним, задев по пути двоих самых маленьких школяров. Остальные дети испуганно отступили назад.

- Простите меня, святой отец. Я исповедуюсь во всех своих грехах. - Совершенно серьезно проговорил сир Ольмерт.

- Я не буду слушать тебя! Падший!

- Но, ваше преосвященство, сир рыцарь просто играл с детьми. Разве это не добродетель? - Выступила вперед Симель, прекрасно понимая, как был прав Исидор.

- А ты, что ты знаешь о добродетели? Сегодня он играет, а завтра опять поведет за собой пьяниц и гуляк! - Повернулся к ней отец Бреттани. Глаза его пылали. Ольмерт, пользуясь тем, что его не видят, на цыпочках прокрался к зданию школы, уводя за собой детей. «Спасибо», - одними губами проговорил он, и Симель незаметно кивнула в ответ.

- «Добродетель есть в душе каждого». - Невозмутимо процитировала она Господню Проповедь. Отец Бреттани закрыл глаза и, покачиваясь, шумно втянул носом воздух.

- Каждый должен обратить свое сердце к добру, - пробормотал он, а потом вдруг повернулся к ней спиной и зашагал дальше, будто ничего не произошло.

Симель, нахмурившись, проводила священника тяжелым взглядом. Излишне благочестивые порывы Бреттани всегда приводили ее в замешательство.

- И все же ты ошибаешься, когда думаешь о нем плохо. - Покачал головой Исидор.

- Он видит мир только в черных и белых красках.

- Я не знаю, как он видит мир, но я знаю, что он старается изменить его. Поэтому я уважаю его и почитаю наравне со святыми.

Симель вздохнула, сдаваясь:

- Я доверяю твоему мнению и хотела бы поговорить об этом, но сейчас мне пора уходить. Прости, - добавила она расстроенно.

- Это не тот повод, чтобы испытывать нашу дружбу, - улыбнулся Исидор, протягивая ей руку.

- Да. - Симель с облегчением пожала его ладонь. Это был один из тех редких случаев, когда она радовалась, что не обидела человека, с которым принципиально не была согласна. – До встречи. - Коротко поклонившись, она направилась к замку.

 

- Ваше величество? - Тихо позвала Симель, вступая под своды королевской опочивальни. Тевдиан, которого она согласилась заменить на несколько часов отлучки в город, едва кивнул ей, проходя к дверям, а на столе у кровати мальчики-пажи устраивали тяжелый поднос. Король медленно открыл глаза. - Вам доставили праздничный обед.

- Ты действительно считаешь, что весна - это праздник? – Вилиам знаком попросил поднять ему подушки, и Симель стала взбивать их одну за другой.

- Нет. Но каждый год убеждаюсь в обратном.

- Как и я. - Король взглянул на небо за окном. - Весеннее Представление, пир, музыка… Люди счастливы.

- Но вы тоже могли бы...

- В столь напряженное время даже такой повод для меня слишком мал. - Покачал головой Вилиам. - Но я вижу, что ты сегодня выглядишь счастливой. Я рад.

Симель отпустила слуг и сама подала ему миску с рагу:

- Да, я поговорила с одним очень хорошим человеком. - Она подошла к западному окну и распахнула его навстречу теплому ветерку и уличному шуму. Из-за стены, окружавшей внутренний двор, слышалось мерное звяканье, и она решила, что это Кормак подковывает лошадь, у кухни скрежетал вращающийся круг точильщика, а из храма доносились звуки Господнего гимна. - Он заставил меня как-то иначе взглянуть на вещи.

Король вопросительно поднял брови.

- Он священник и поэтому говорит будто на чужом языке, - Симель хмыкнула и, покачав головой, села на скамью под окном, - но обращается прямо к сердцу. Он пытался сказать, что хотя многое в жизни и предопределено, нужно быть благодарным за любую возможность бороться.

- Боюсь, ты иначе взглянула на кое-что другое, - вздохнул Вилиам, спокойно принимаясь за еду. - Ты поняла, как близка моя смерть.

- Нет! - Воскликнула Симель, но он, похоже, был прав. - Не говорите так.

- Хорошо, - легко согласился король. - Но все мы смертны. Еще ни разу я не ловил себя на мысли, что хочу оттянуть свой срок или прожить две жизни. - Он тихо засмеялся. - И, как ты, наверное, помнишь, я не собираюсь умирать в постели. Сегодня буду присутствовать на пиру, а завтра… Завтра приглашаю тебя покататься верхом.

Вилиам говорил так просто и уверенно, что Симель, чувствуя себя полностью обезоруженной, могла только улыбнуться в ответ. Она не ожидала, что когда-нибудь так легко простит королю очередные слова о смерти, но сегодня это оказалось просто.

- Спасибо, ваше величество. Вы, конечно же, правы.

- Вот и славно. Расскажи мне еще об этом человеке.

- Мы познакомились осенью, когда Исидор был еще послушником. Он вырос в деревне и ни разу не покидал родные места до того момента, как решил пройти посвящение в столице. Сейчас он преподает в школе при нашем храме - и это в восемнадцать лет! Он лучший священник из тех, кого я знаю. Ваше величество, если это возможно, помогите ему. Исидор хочет преобразовать школьную систему, и я уверена, вам понравились бы его идеи. Давайте я расскажу вам…

Вилиам поднял руку, останавливая ее:

- Не надо, я понял, о ком ты говоришь. Им уже занимается отец Бреттани. Тебя что-то смущает? - Добавил он иронично, видя, как скривились губы Симели.

- Вы тоже слышали, что я хамлю его преосвященству. - Вздохнула она. - Но все не так просто, как кажется.

Король улыбнулся:

- С ним действительно трудно иметь дело. Но я знаю Бреттани уже сорок лет и могу тебя заверить - он сделает для твоего друга все, что в его силах. А это немало.

- Хорошо, - Симель пожала плечами, оставаясь при своем, - тогда я спокойна. - Она отошла к лекарскому столу, считая тему закрытой. На праздник Дэмил приготовил ей соленого угря и белый порей с каплуном - весьма неплохое меню, учитывая то, что прошлый повар не ставил лекарей выше прислуги.

- Это не значит, что отец Исидор больше мне не интересен. Пригласи его на завтрашнюю прогулку.

- Хорошо, ваше величество. - Кивнула Симель, вновь широко улыбнувшись. Она взяла свою простенькую оловянную тарелку и вновь устроилась под окном, вдыхая теплый воздух. Король закончил с любимым рагу, попробовал еще несколько блюд, но ничем не заинтересовался. Устремив взгляд на север, он погрузился в собственные мысли, и очень скоро лицо его помрачнело, а брови напряженно сошлись у переносицы. Не стоило и рассчитывать, что короткая беседа о жизни и смерти развеселит его величество - с самого утра у него было неважное настроение, потому что донесения из армии не приходили уже больше двух недель. Вздохнув, Симель решилась, наконец, прервать молчание:

- Я опять заставила вас смеяться через силу?

- Я бы предпочел сказать - подарила несколько приятных мгновений. - Отстраненнно проговорил король.

- Вам не надо так беспокоиться, ваше величество. Разве у Годрика есть хоть один шанс?

- Конечно. Было бы глупо отрицать это.

- Иногда подобные мысли ведут к падению духа.

- А их отсутствие - к поражению. - Отрезал Вилиам в своей обычной манере. Немного помолчав, он добавил: - Нет, об этом, конечно, не идет и речи, я всецело полагаюсь на Лотпранда, он хороший тактик и не допустит ни одной ошибки.

Симель кивнула:

- Так и будет. Не мучайте себя, ваше величество. Что вас тревожит?

- Просто плохое предчувствие. Давай не обращать внимания на такие глупости, - в голосе короля чувствовалось раздражение. Мир вокруг был так беззаботен, что Симель легко согласилась. Разве принц может вернуться с чем-то, кроме победы? Разумеется, нет. Волноваться не имело смысла.

- Хорошо. Пусть будет по-вашему. - Она приняла у короля пустую миску и взяла с подноса одно из неоткрытых блюд. - Тут, по словам Дэмила, вас ждет нечто особенное. Но это десерт, - спохватилась она, отдергивая руку от крышки.

- Честно говоря, я не знаю, на что рассчитывает повар, предлагая столько блюд, - Вилиам взглянул на поднос. - Он не разбирается в аппетитах стариков. Открывай.

- Вафли, - объявила Симель, делая паузу, словно фокусник, вытаскивающий из носа яйцо.

- Давай же, - улыбнулся король.

- Та-да!

На серебряном блюде ровным кубом возвышалась стопка вафель нежнейшего кремового оттенка, но посреди этого куба зиял провал – пышная выпечка осела и приобрела зеленый цвет.

- Весьма неосмотрительно для первого месяца работы. Ты думаешь о том же, о чем и я?

Симель не отрывала взгляд от вафель, чувствуя, что держит в руке змею.

- Если вы имеете в виду некий ингредиент, добавленный не по рецепту, то да.

В наступившей тишине стук капели напоминал гром. Яд. Все те глупые разговоры, что она вела утром - о борьбе, о мудром Господе - все они обратились в прах; горьким привкусом осталось лишь чувство падения, словно кто-то вырвал у нее из-под ног опору. Симель опустила голову. Яд. С таким трудом они вели эту борьбу - за каждый новый день, за каждый час, но у них не было никакого шанса против яда, ни одного.

- Проклятье! Кто посмел! - Вилиам швырнул на пол кубок, стоявший на углу стола, и звон металла о камень привел Симель в чувство. Она вскочила и бросилась к выходу, задержавшись лишь на мгновение:

- Дэмил?

- Вряд ли. Слишком просто. - Король гневно дернул за спрятанный в складках балдахина шнурок, вызывая Эно - ловкого шпиона, чье имя на древнекорсийском означало «уши». - Ни слова! - Крикнул он вдогонку Симели, но та уже скрылась за дверью.

Главный повар действительно был на своем месте - он носился по кухне, кричал на поварят и размахивал руками, давая подзатыльники направо и налево. Симель подумала, что за большие деньги этот человек мог бы сделать все, даже отравить короля, но только не испортить одно из своих великолепных блюд. Она прислонилась лбом к холодной стене. Нет. Это было слишком просто, как сказал король, а потому невозможно. На самом деле, все было гораздо хуже. Симель прошла обратно к лестнице и торопливо взбежала по ступенькам наверх. В коридоре она налетела на щуплого старичка и принялась извиняться, но Эно даже не обратил на нее внимания - шпион проскользнул мимо и исчез за поворотом. Пробившись через взволнованную стражу, Симель вернулась к королю и тихонько села на край его постели.

Вилиам сидел неподвижно, его руки как всегда были сложены на коленях, глаза закрыты.

Яд. Так незаметно. Так легко. Симель обхватила голову руками и замерла, оглядывая комнату - ей казалось, что развалы мисок и кубков буквально источали запах тлена. Как она могла этого не замечать?

- Вы понимаете, что, возможно, кто-то травит вас уже не один месяц? - Прошептала девушка, сама пугаясь того, что говорит. – И оттого вы оказались в постели? - В ее голосе различались нотки отчаяния, но в душе место страха уже занял гнев.

- Я понимаю, - отчеканил король, - но жизнь это война, в которой нельзя сдаться, поэтому меньше разговоров и больше дела. Дай мне перо. Я должен написать Адемару. - Вилиам сердито поджал губы, а потом вдруг с силой ударил по подносу. - Проклятье!

Тяжелые серебряные блюда с грохотом обрушились на пол, разбился хрупкий стеклянный кувшин, а все изысканные кушанья перемешались с грязной соломой. Аккуратно ступая в луже зловеще красного вина, Симель прошла к столу. Отыскав в груде колб, горелок и прочей лекарской утвари чернильницу с длинным пером, она достала из резного сундучка пергамент и вместе с доской для письма отдала все это королю.

- Вы не отправите гонца к принцу Лотпранду и остальным?

- Пока нет. Слишком ненадежно, а Эно нельзя мешать. - Обмакнув перо в чернила, Вилиам мелким почерком застрочил что-то в самом уголке листа - письмо предназначалось для голубя. В ярости он все время прокалывал пергамент, а от оглушительного скрипа у Симели сводило челюсти.

- Но они тоже должны знать.

- Должны… - Согласно пробормотал король, напряжено перечитывая короткую записку. - Я мог бы вести их сам! - Вдруг рявкнул он, с хрустом сжав перо в кулаке.

- Ваше величество…

- Нет! - Вилиам бросил мятое перо на пол, и, намокая в вине, оно стало похоже на кусок изодранной плоти. - Я не отрицаю, что болен - болен старостью - но если бы не это, возможно, я ушел бы с войсками в поход. Совсем, как раньше, пусть даже в последний раз. Возьми, - он протянул ей пергамент, - отнесешь в город. И не забудь проверить, сколько там еще осталось монастырских голубей.

Симель нерешительно взяла свиток и отрезала от него исписанный кусок. Сходить к человеку, осуществлявшему тайную переписку короля с сыном, было делом недолгим, но ей не хотелось оставлять Вилиама одного.

- Ваше величество, я сожалею, что смерть настигнет вас не в бою, - проговорила она, склоняя голову, - но рада, что вы не сдаетесь.

- Никогда, Симель, никогда. Иди, время не терпит, - ужасающе спокойно проговорил король. - А мне нужно немного подумать.

Симель послушно встала, отвесила Вилиаму низкий поклон и вышла за дверь. Проходя по лестницам и коридорам, везде она встречала радостную прислугу, довольных монахов и бегающих друг за другом детей. Во внутреннем дворе горели цветные фонарики, на сцене появились яркие занавеси и декорации. Люди вокруг готовились к пиру, к Весеннему Представлению, но они не знали, что могут прекратить свои кривлянья и расходиться по домам, ведь теперь вся эта мишура не имела никакого смысла!

Симель вздохнула и попыталась взять себя в руки - никто здесь не заслуживал ее гнева. Скоро она вышла за стены замка и направилась к голубятне по извилистым улочкам Плагарда. Берения, со всеми ее бунтами и недовольствами, была далеко, но Хаубер, дом короля, названного Светлым, всегда являлся оплотом верности и преданности.

Это казалось незыблемым, и это было не так.

 

 

Глава 12

 

Над погруженной во тьму долиной сгущался красный призрачный туман. Словно искры, в липкой дымке мерцали сотни ярких огоньков: меж холмов расположилось королевское войско, и костры сделали стоянку похожей на огромный ведьминский котел. Вчера, когда на горизонте, наконец, замаячили первые отроги Волчьих гор, Лотпранд приказал остановиться, разрешив стоять лагерем двое суток. Затем, всего за один дневной переход, войска должны будут пересечь границу Берении и, забирая на восток, приблизиться к Везенделу, одному из немногих замков, прегражадающих путь на север, к резиденции Годрика.

«Вот и посмотрим, чего стоили все эти нападки и угрозы», - подумал Фронадан, вороша длинной палкой угли в костре. « Посмотрим, сумел ли герцог настроить своих баронов против короля, и во что это ему обошлось. Либо мы приобретем в тылу надежную крепость, либо начнем второй Северный поход». Не замечая, что мясо на вертеле уже давно подгорело, он размышлял над словами Сейтера о возможности взять крепость без боя, задумчиво оглядываясь по сторонам. Валленские рыцари галдели под боком, мешая сосредоточиться, отовсюду слышался привычный лагерный шум, а соседний костер, всего в пятнадцати локтях от них, целиком утопал в тумане, так что темные людские силуэты, едва подсвеченные красным, напоминали демонов со знаменитой фрески в корсийском храме Вознесения. «Ведьмин котел».Почувствовав запах горелого, граф бросил хмурый взгляд на мясо и уже потянулся было к вертелу, как вдруг кто-то несильно толкнул его в плечо.

- Сир! - Кричал Дрейгельд, - сир, вы слышите меня? - В одной руке рыцарь держал наподобие меча хворостину, а другой боролся со своим младшим братом Ригмином, служившим у графа оруженосцем. - Я ж ему тогда и говорю, мол выбью из седла и не поморщусь, а он все тычет мне своей железякой в нос! Ну, я взял у Стерлиса копье и свалил его на землю! Одним ударом и прямо с места! Правда?

- Правда, - кивнул Фронадан, не совсем понимая, о чем идет речь. Рыцари расхохотались, а Дрейгельд наградил брата звонким подзатыльником.

- А ты не верил! Так и надо всем этим прохвостам, учись, пока можешь, чтоб перед господином меня не позорить! - Он собирался дать Ригмину еще одну оплеуху, но тот, извернувшись, опрокинул рыцаря на спину, и, катаясь по траве, братья затеяли новую борьбу. Валленийцы засвистели, смеясь и хлопая в ладоши, а Фронадан, терпевший до последнего, в конце концов, отошел подальше от костра и улегся на землю, бросив под голову седло.

«И все же я не понимаю, отчего принц уверен в том, что барон Виттерик примет нашу сторону. Насколько я помню, он во всем поддерживал Годрика и яро следовал его идеям».Граф прикрыл глаза, чтобы не видеть над собой полотно тумана, висящее в воздухе, как погребальный саван. У огня тем временем продолжалось веселье: к валленийцам заглянули рыцари Гронарда, и вскоре над полянкой зазвучал красивый чистый голос - Стерлис запел веселую пастушью песенку. «Если у Сейтера есть свой информатор, надеюсь, об этом знает Лотпранд - скрываться было бы по меньшей мере глупо. А будь на месте принца кто-либо другой, я бы решил, что осада обернется старым добрым трюком - с одним мелким предателем и большой славой тому, для кого он открыл ворота». Фронадан недовольно заворочался, укрываясь плащом: холодная весенняя сырость пробирала до костей.«И если это правда, я бы предпочел знать о таком козыре до начала боя. Уверен, что и Гронард согласится с этим...»

- Хей, Фронадан! Поднимайся! - Вдруг раздался над ним чей-то голос. Обернувшись, граф увидел герцога собственной персоной.

- Пошли, - сказал он, вздыхая. - Сейтер и Лотпранд снова ругаются.

- Господи, опять? - Нехотя поднялся граф.

Гронард только фыркнул в ответ:

- Что ты будешь делать... Тьфу!

 

В низком белом шатре царил полумрак. Чадящие лампы словно бы и не освещали палатку, а лишь выхватывали из тьмы встревоженные лица рыцарей, толпившихся в углах, подальше от принцев. Войдя внутрь, Фронадан заметил поодаль своих баронов рядом с людьми графа Хеймдала, но остался стоять у входа, рядом с Гронардом и графом Ригебальдом. В центре шатра поверх щитов, положенных на бочки, была расстелена карта; рядом, друг напротив друга, стояли Сейтер и Лотпранд. Сейтер что-то горячо доказывал брату:

- Все, что нужно теперь сделать - это напомнить Виттерику о бесконечном милосердии короля. И он сдастся!

- С чего ты это взял?

- Да, братец, сам посуди: Годрик - птица невысокого полета, и мы легко его раздавим. Это знают все. А что может сделать барон? Здесь останется половина пехоты, тяжелые латники и полсотни рыцарей! Ты бы не испугался? - Спросил он со смехом.

- Нет. - Мрачно ответил Лотпранд. Сейтер смущенно пригладил волосы.

- Ну, хорошо. Я не это имел в виду.

- А что? - Лотпранд широко улыбнулся, склоняясь над картой. - Расскажи мне, пожалуйста.

Состроив недовольную гримасу, Сейтер не ответил, а Бренельд, глядя на его лицо, тихо рассмеялся. На мгновение в воздухе повисла тишина.

- Ну? Я слушаю тебя.

- Виттерик достаточно разумный человек и если я пройду в километре от его замка, он и носа оттуда не высунет, зная, что твои войска стоят так близко. Он не может не понимать преимущество союза с королем и завтра объявит о своем желании присоединиться к нам, испугавшись, что не выдержит осады. Потому что, - он все больше распалялся, - мы действительно могли бы разнести его замок, как старый гнилой пень!

Лотпранд хмыкнул и погрозил ему пальцем, не отрываясь от карты:

- Эк все у тебя просто. Братец. - Он все еще улыбался.

«И если бы не эта улыбка», - подумал Гронард, нервно теребя усы, - «его слова звучали бы угрожающе». Герцог вовсе не хотел называть принца жестким, но подчас говорить с ним было слишком тяжело. «Характер. Демон его побери, но характер еще тот».Он шагнул вперед, примиряюще вскинув руки:

- Сейтер! Лотпранд! Прошу вас! Незачем вашим высочествам спорить друг с другом! Разве нельзя найти другое решение - выступить на день раньше или иначе разделить отряды? Давайте рассмотрим самый безопасный вариант!

Глядя, как улыбается граф Ригебальд, Фронадан не выдержал и улыбнулся сам. В том, что касалось конфликтов, герцог часто следовал мимолетным душевным порывам и не умел оставаться в стороне, даже если его о том не просили.

- Посмотри на Ганахана.

- Что?

Ригебальд сложил на груди руки, делая вид, что ничего не говорил. Не уверенный, что ему не послышалось, Фронадан отыскал в толпе сына Сейтера и замер в удивлении. Молодой человек напряженно наблюдал за отцом, крепко стиснув кулаки, лицо его побелело от злости, - он явно хотел что-то сказать и едва сдерживал себя, чтобы не броситься вперед. Граф слышал о взаимной неприязни, царившей между Сейтером и его сыном, и мысленно похвалил мальчика за выдержку. Видимо, он и сам понимал, что не навлечет на себя ничего, кроме отцовского гнева, так что взгляд его при всем этом был вялым и потухшим.

- Отчего же нельзя? Можно! - Вдруг загрохотал голос Лотпранда. Чувствуя себя неловко, словно подглядывал за чужой жизнью, граф спешно перевел взгляд на принца. – Я могу отправить к Гоудмиту тебя, Гронард, Хеймдала или другого толкового командира. Но я не собираюсь отпускать в погоню за призрачной славой младшего брата с его жалкой горсткой людей! Мы вместе осадим Везендел и с радостью примем капитуляцию барона, если он сдастся. И я хочу, чтобы твои рыцари были под стенами этого замка, а не искали с тобой легкой наживы. Мне нужно, чтобы ты, - Лотпранд ткнул брата в грудь, - находился там, где я тебе приказал! – Он ударил кулаком по карте, и зеленый щит Сейтера, лежащий как раз под изображением стен Везендела, натужно скрипнул.

- Я смогу захватить Гоудмит и закрепиться там прежде, чем ты покинешь Везендел!

Но принц снова указал на обширный участок земли между восточной стеной замка и густым лесом и абсолютно спокойно проговорил:

- Сейтер, мой дорогой брат, ты будешь стоять вот здесь. - Затем, как будто ничего не случилось, он вполне дружелюбно похлопал брата по плечу и, повернувшись ко всем спиной, неспешным шагом покинул шатер. Когда же из палатки вышел Сейтер, сопровождаемый Бренельдом и своим сыном, лорды, до того молчавшие, хором заговорили.

«Зачем эта спешка?» - Спрашивали одни. «Почему Лотпранд против?» - Спрашивали другие. «Принц слишком горяч, он просто ищет славы», «Он явно что-то знает!» - Слышалось со всех сторон.

- Я с ними с ума сойду! - Вернулся на свое место Гронард. – Черт побери, откуда это ребячество?

Фронадан пожал плечами. Столь явному желанию Сейтера отделиться могла быть лишь одна причина – он вышел на людей, готовых сдать один из участков обороны, и хочет одержать свою личную победу, получив замок и славу.

- А ведь мы могли через три дня иметь две крепости, а не одну! - Послышалось сзади. Оулен, один из баронов Сейтера, проходя мимо, отвесил Гронарду весьма фамильярный поклон. Тот сердито отмахнулся:

- Юнцы! Вас бы изрядно потрепали и все!

- Как знать… Как знать… - Барон развел руками и вышел из палатки, уже через несколько шагов растворившись в тумане.

- Все отдал бы за то, чтобы они никогда не спорили. - Нахмурился герцог, ступая за ним в красное марево. - Лотпранд - отличный малый. Конечно, Сейтер слишком нетерпелив, но, видит Господь, я и сам бы хотел скорее добраться до Годрика! - Он усмехнулся и покачал головой. - Не знаю, как ты, а я надеюсь, что Везендел откроет нам свои двери.

Фронадан не стал возражать. Попрощавшись с Гронардом у его шатра, он медленно побрел к своей стоянке, и, добравшись, наконец, до родных синих знамен, не нашел у костра ни души. Последний раз взглянув на север, как будто мог разглядеть в темноте башни Везендела, он вошел в свой шатер. В ночном воздухе еще раздавались звуки шагов и были слышны голоса часовых, но очень скоро весь лагерь затих в ожидании нового дня, а красный дьявольский туман медленно осел на землю.

 

Графу показалось, что он едва сомкнул веки, но кто-то уже тряс его за плечо.

- Сир! Проснитесь! Это ужасно, ужасно...

В темноте мелькнуло белое, как мел, лицо Ригмина.

- Что случилось? - Откинув в сторону плащ, Фронадан вскочил на ноги, его пальцы сжали рукоять меча.

- Нечто ужасное… Их высочество принц Сейтер послали за вами человека и сказали, что два часа назад... принц... Принц Лотпранд... - Голос юноши внезапно сорвался, - исчез...

- Что?! - Фронадан неверяще уставился на оруженосца.

- Их высочество... сказали... два часа назад... - Снова затараторил Ригмин, но граф, не слушая, уже бросился в другой конец шатра, где вместе с другими вещами лежали его доспехи.

- Сир, да как такое может быть? Принц Сейтер говорит, барон заманил его в ловушку! Как он смог его выманить?

- Потом, все потом! Седлать коней и на поиски!

Усиленно борясь с желанием задать еще десяток вопросов, оруженосец стал молча помогать ему наскоро облачиться в броню. Когда были застегнуты все пряжки на спине и осталось закрепить защиту рук, Фронадан отогнал Ригмина в сторону:

- Все, сейчас беги к брату и остальным, скажи пусть догоняют меня в пути. - Затягивая на ходу последние ремешки, он подобрал с земли шлем и выбежал из палатки наружу. Ригмин выскочил следом:

- Подождите меня!

- Ты остаешься в лагере! - Цыкнул на него граф. - А ну, бегом к Дрейгельду!

Оруженосец подскочил на месте и кинулся к палаткам рыцарей Валлении, а Фронадан поспешил к своим лошадям. По всей долине то тут, то там вспыхивали ог




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Действие на организм человека | Глава 15. Над погруженной во тьму долиной сгущался красный призрачный туман

Дата добавления: 2015-06-12; просмотров: 331. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

БИОХИМИЯ ТКАНЕЙ ЗУБА В составе зуба выделяют минерализованные и неминерализованные ткани...

Ситуация 26. ПРОВЕРЕНО МИНЗДРАВОМ   Станислав Свердлов закончил российско-американский факультет менеджмента Томского государственного университета...

Различия в философии античности, средневековья и Возрождения ♦Венцом античной философии было: Единое Благо, Мировой Ум, Мировая Душа, Космос...

Характерные черты немецкой классической философии 1. Особое понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Классические немецкие философы полагали, что философия призвана быть критической совестью культуры, «душой» культуры. 2. Исследовались не только человеческая...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.016 сек.) русская версия | украинская версия