Назначение субъективного права. Анкерман(Ankermann), Бенхард (1859-1943) — немецкий антропо­лог, африканист

 

Назначение субъективного права

А. А. Малиновский[*]

Рассматривая вопрос о назначении права, необходимо четко разли­чать два аспекта этой проблемы. Первый заключается в изучении социаль­ного назначения объективного права, которое состоит в урегулировании, упорядочении общественных отношений, придании им должной стабиль­ности, единства и динамизма, иначе говоря — в создании необходимых условий для нормального и прогрессивного развития общества.[1] В данном случае речь идет о роли законодательства в нормативно-правовой регла­ментации общественных отношений. Второй аспект, который и будет рас­смотрен в настоящей статье, включает в себя проблематику, связанную с назначением субъективного права.

Субъективное право представляет собой меру возможного поведения (меру свободы), предоставленную управомоченному лицу для удовлетворе­ния своего интереса. Как следует из данного определения, назначение субъективного права состоит в том, чтобы субъект мог на законных основа­ниях, в рамках предоставленных ему объективным правом правомочий, со­вершать действия, направленные на удовлетворение своих интересов. По­этому ключевым моментом в понимании назначения субъективного права является содержание понятия «интерес». Остановимся на нем более подробно.

В основе любого субъективного права лежит потребность, а точнее, необходимость в ее удовлетворении. Попутно заметим, что категория «по­требность» в большей степени относится к понятийному аппарату психо­логии. В юриспруденции эта категория преимущественно обозначается через термин «интерес». Категория интереса довольно обстоятельно ис­следована в отечественной и зарубежной юридической литературе.[2] Однако ниже данная категория будет рассмотрена сквозь призму назначения субъективного права.

Итак, у человека возникают потребности, которые необходимо удовлет­ворить. Но одного наличия потребности в качестве стимула к соответству­ющему поведению недостаточно. Необходимо сначала, чтобы человек осоз­нал эту потребность. Не всякая потребность может быть осознана (например, не осознается необходимость для организма того или иного витамина).

Осознание потребности актуализирует ее для конкретного субъекта, превращая ее в мотив. Под мотивом в психологии понимается сознатель­ное побуждение к достижению цели, осознаваемой индивидом как личност­ная необходимость.[3]

После того как потребность мотивировала человека на совершение определенных действий, у него появляется желание достичь поставленной цели. Это желание можно терминологически обозначить как интерес (ин­терес в удовлетворении своей потребности). Объективности ради скажем, что категория «интерес» в психологической науке не столь популярна, как «потребность». Более того, большинство зарубежных психологов не ис­пользуют активно понятие интереса в своем категориальном аппарате.

Для выяснения назначения субъективного права представляется обо­снованным более пристально присмотреться к такой категории, как «по­требность». Этот подход заслуживает внимания, поскольку в дефинициях как «субъективного права», так и «интереса» зачастую содержится прямое указание на потребности индивида. Например, Г. Ф. Шершеневич пишет: «Субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, а поэтому интерес является определяющим моментом. Интерес предполагает, что че­ловек сознает способность блага удовлетворить его потребность и потому стремится этим путем».[4] С. В. Михайлов указывает, что по форме интерес представляет собой общественное отношение, имеющее содержанием по­требность субъекта, носящую социальный характер и проявляющуюся в осознании и реализации целей.[5] В этом плане термины «интерес» и «осоз­нанная потребность» можно употреблять как синонимы.

В то же время, раскрывая назначение субъективного права, было бы неверным полностью отказываться от категории интереса. Во-первых, это понятие достаточно часто используется в юриспруденции.[6] Во-вторых, не­которые носители субъективных прав и свобод (предприятия, учреждения, политические партии, общественные организации, религиозные объеди­нения) в силу отсутствия у них психики не могут осознавать свои потреб­ности, но, безусловно, имеют интерес в достижении своих целей. В-треть­их, конкретный интерес, как мотив и одновременно цель правового поведения, — это не только желание удовлетворить осознанную потреб­ность, но еще и указание на те общественные отношения (а в большинстве случаев — правоотношения), в рамках которых только и можно достичь поставленной цели.

Правоотношения, в сфере которых реализуются интересы, предпола­гают признание государством и обществом за человеком необходимости в удовлетворении некоторых потребностей, а также — в целом ряде случа­ев—и способов такого удовлетворения. Кроме того, удовлетворение прямо указанных (или подразумеваемых) в законе потребностей обеспечивается принудительной силой государства.

Основным назначением субъективного права является формальная провозглашенность и государственная гарантированность возможности человека удовлетворить свою потребность (интерес) установленным в за­коне способом. Безусловно, далеко не любая потребность может быть положена в основу субъективного права и не каждый способ ее удовлет­ворения может быть признан легальным. Поэтому одной из задач юрис­пруденции на протяжении веков как раз и было выявление тех базовых (витальных и социальных) потребностей, без удовлетворения которых че­ловек не может существовать, а также тех способов их удовлетворения, которые признаются государством и обществом приемлемыми на конкрет­но-историческом этапе развития социума.

В самом общем виде под потребностью понимается испытываемая человеком необходимость устранения отклонений от параметров жизне­деятельности, оптимальных для него как биологического существа, инди­вида и личности.[7]

Потребность обусловливает направленность организма, индивида, личности к созданию и реализации условий существования и развития. С определенной долей условности потребности можно разделить на ви­тальные (т. е. биологически необходимые для человека), социальные (при­сущие человеку, выражаясь словами Аристотеля, как «политическому существу», как члену общества) и духовные (потребности в творчестве, эстетических наслаждениях и т. д.).

Известный психолог А. X. Маслоу разработал классификацию потребностей, представив иерархию таковых в виде пирамиды, где осно­вание образуют физиологические потребности, а вершину — потребность в самоактуализации. В самом общем виде данная классификация включа­ет в себя:

1) физиологические потребности (сон, голод, жажда);

2) потребности в безопасности и защите (наличие хорошо оплачивае­мой работы, уверенность в завтрашнем дне, защищенность от противо­правных действий);

3) потребности в принадлежности к социальным группам и в любви (наличие заботы со стороны родных и близких);

4) потребности в уважении (признание заслуг и успехов);

5) познавательные потребности (стремление получить знания и навыки);

6) эстетические потребности (необходимость удовлетворения чувства прекрасного);

7) потребность в самоактуализации (личное самосовершенство­вание).[8]

Удовлетворение некоторых из указанных потребностей невозможно без их формально-юридического признания и правового опосредования самого механизма удовлетворения. Схематично это выглядит так: потреб­ность -► субъективное право -► способ осуществления субъективного права.

Вполне очевидно, что каждой потребности должно соответствовать определенное субъективное право (субъективные права), в рамках которо­го и будет удовлетворена потребность. Такое соответствие может быть представлено в виде таблицы:

Потребности	Субъективное право
1. Физиологические	Право на жизнь; право на здоровье; право на отдых; право на получение пенсий и пособий не ниже прожиточного ми­нимума и др.
2. В безопасности и защите	Право на неприкосновенность личности, жилища, частной жизни, личную и семейную тайну; право на адвоката; право на социальное обеспечение; право на судебную защиту и др.
3. В принадлежности к социальным группам и в любви	Право на объединение; право на вступление в брак; право на воспитание детей; свобода совести и вероисповедания; право избирать и быть избранным и др.
4. В уважении	Право на защиту чести, достоинства, деловой репутации; право на защиту от дискриминации.
5. Познавательные	Право на образование; право на научную деятельность; пра­во на поиск и получение информации и др.
6. Эстетические	Право на участие в культурной жизни и доступ к культур­ным ценностям; свобода литературного и художественного творчества и др.
7. В самоактуализации	Любое право, удовлетворяющее потребность человека в са­мореализации (например, право на участие в управлении де­лами государства, свобода преподавания).

Не случаен тот факт, что первоначально государство формально при­знало за человеком его витальные потребности, без удовлетворения кото­рых он не может должным образом существовать. Права, дарованные человеку самой природой, получили название естественных прав; их ха­рактерная особенность в том, что посредством их осуществления можно удовлетворить имманентно присущие всем членам социума базовые по­требности. Естественное право, писал Томас Гоббс, есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т. е. жизни.[9] В этом контексте основной смысл правового регулирования заключается в трансформации естественного права в субъективное, что осуществляется путем признания социально-правовых притязаний в источниках права, т. е. возведения естественного права в закон.[10]

По мере эволюции общества, дальнейшего развития философии, психологии, медицины, юриспруденции за человеком признавалось все больше разнообразных потребностей. Поэтому и количество субъективных прав существенно возросло: появились право избирать и быть избранным, право на отдых, на отпуск по беременности и родам, право на социальную защиту, на получение информации и др. Расширилось и назначение неко­торых субъективных прав. В частности, субъективное гражданское право на возмещение вреда, причиненного деликтом, включило в себя, помимо

права на возмещение имущественного ущерба, право на возмещение мо­рального вреда. Право индивида не свидетельствовать против самого себя дополнилось правом не свидетельствовать против своего супруга и близ­ких родственников.

Отметим также и специфику в понимании тех или иных потребностей человека в обществах с различными обычаями, культурными и религиоз­ными традициями. К примеру, в христианстве потребность в многоженстве считается греховной и потому в социумах, основанных на данной религи­озной традиции, индивид не наделяется соответствующим правом. В об­ществах, ориентированных на исламскую традицию, этот вопрос решается иначе. Сексуальные отношения с законными женами не считаются грехом. Греховны только внебрачные интимные отношения. Шейх Юсуф Кардави так обосновывает назначение права на многоженство: «Бывают случаи, когда сексуальные потребности мужа сильнее, чем у жены, или она хрони­чески больна, а супруг ее не может сдерживать в это время свои сексуаль­ные желания. Не целесообразнее ли позволить ему вступить в брак со вто­рой женщиной, вместо того чтобы подвергать себя греху и искать женщину на стороне? Бывают также времена, когда численность женщин превосхо­дит численность мужчин, например в послевоенный период. В подобной ситуации в интересах общества и самой женщины быть в семье, пусть и не единственной женой, чем проводить всю жизнь в одиночестве, обделенной благополучием, любовью и защитой, которые дает супружеская жизнь, а также радостью материнства, которая для любой нормальной женщины является неотъемлемой природной потребностью».[11]

Заметим, что не все потребности являются основой субъективных прав. Удовлетворение некоторых из них (потребность в счастье, общест­венном признании, дружбе и т. п.) не обеспечивается принудительной си­лой государства, но это не означает, что их вообще нельзя удовлетворить. Реализация данных потребностей не находится в сфере правового регули­рования, поскольку они не являются в строгом смысле витальными, а представляют собой глубоко личные переживания.

В то же время общество на конкретно-историческом этапе своего раз­вития может и не признать необходимым удовлетворение какой-либо потребности и отказать индивиду в ее легитимации. В результате у лица будет отсутствовать субъективное право, в рамках которого возможно удовлетворение данной потребности. Речь, в частности, идет о так называе­мых порочных потребностях, само осознание которых общество считает предосудительным, а удовлетворение — недопустимым. Так, например, го­мосексуальные отношения (а следовательно, и однополые браки) в боль­шинстве стран рассматриваются как социально упречные. Общество, как правило, не признает наличие у человека потребности в сексуальных от­ношениях с лицом того же пола. А раз нет потребности, нуждающейся в удовлетворении, не может быть и соответствующего субъективного права.

Кроме того, как известно еще со времен римской юриспруденции, назначение субъективного права на вступление в брак заключается в со­здании необходимых условий для нормального развития семейных отно­шений, направленных на рождение и воспитание детей. Именно потому,

что брак между лицами одного пола исключает рождение детей, он не может быть заключен, поскольку это противоречило бы назначению означенного субъективного права.

Дискуссионным в настоящее время является вопрос о назначении субъ­ективного права человека на смерть.[12] Проблема заключается не только в том, признает ли общество за неизлечимо больным потребность в безболезненной смерти или нет. Она гораздо шире. Речь идет о том, может ли вообще у чело­века возникнуть потребность в смерти и должно ли государство и общество правовыми нормами регламентировать способы ее удовлетворения. Или же осознание такой потребности свидетельствует о наличии психического забо­левания и человек просто нуждается в соответствующем лечении.

Обратимся теперь к теоретическим аспектам проблемы. По мнению В. П. Грибанова, назначение права— объективная категория. Ее объек­тивный характер определяется, с одной стороны, исторической обуслов­ленностью назначения права, которое выражает определенные социально-экономические условия жизни общества, а с другой — тем, что цели, для достижения которых может быть использовано субъективное право, либо прямо предусмотрены, либо санкционированы законом. И хотя цели, ради достижения которых управомоченный субъект использует свое право, определяются его индивидуальной волей, они не могут выходить за рамки тех целей, которые признаются заслуживающими уважения со стороны всего общества.[13]

В общетеоретическом плане назначение субъективного права обус­ловлено осознанной потребностью (интересом) индивида и желанием удовлетворить эту потребность посредством осуществления конкретного субъективного права, способом, установленным в законе.

Однако предоставление индивиду юридических гарантий для удов­летворения его потребностей — это только один из аспектов проблемы назначения субъективного права. Другой аспект заключается в разумном ограничении эгоизма управомоченного субъекта, в установлении точно выверенного баланса между потребностями отдельных индивидов, между конкурирующими интересами личности, общества и государства.

В этом плане назначение субъективного права состоит в предоставле­нии управомоченному субъекту возможности удовлетворить свои потреб­ности таким способом, чтобы при этом не нарушались права и свободы граждан, не страдала общественная нравственность, не подвергались угрозе интересы национальной безопасности, не наносился ущерб окру­жающей природной среде. Задача законодателя, определяющего назначе­ние конкретного субъективного права, заключается в том, чтобы вписать человеческие потребности в четко определенные юридические рамки, обусловленные максимально допустимыми обществом пределами дозво­ленного поведения. В этом и состоит неразрывная связь между назначени­ем субъективного права и содержанием права объективного.

С определенной долей условности можно говорить о том, что каждой конкретной потребности корреспондирует соответствующее субъективное право. Удовлетворение потребности представляет собой цель, а субъективное

право — средство ее достижения. Если субъект достигает поставленной цели при помощи неадекватного средства (реализует потребность, для удовлетворения которой предусмотрено одно субъективное право, посред­ством осуществления другого субъективного права), то он осуществляет субъективное право в противоречии с его назначением. Это социально не­желательно, и в целом ряде случаев закон предусматривает для субъекта наступление негативных последствий (например, отказ в судебной защите права, осуществленного в противоречии с его назначением, или лишение соответствующего права). В частности, ст. 7 Семейного кодекса РФ пред­писывает, что семейные права охраняются законом, за исключением слу­чаев, если они осуществляются в противоречии с назначением этих прав.

Подобный подход нашел свое отражение как в отечественной, так и в зарубежной юридической литературе. Например, в одном из учебников по гражданскому праву указывается, что под назначением права понимается та цель, для достижений которой данное право предоставлено субъекту. Назначение субъективных прав либо прямо определяется гражданским законодательством, либо устанавливается самими участниками граждан­ских правоотношений в их договоре, либо вытекает из существа данного права. Так, по договору жилищного найма жилое помещение предоставля­ется нанимателю и членам его семьи для постоянного проживания, т. е. для удовлетворения потребностей в жилье. Поэтому, если жилое помеще­ние самовольно используется для других целей, например для организа­ции производства или ведения предпринимательской деятельности, это будет означать, что право осуществляется в противоречии с его конкрет­ным назначением.[14]

Рассматривая вопрос о назначении субъективных прав сквозь призму проблемы злоупотребления правом, Жан-Луи Бержель пишет, что субъек­тивные права предоставляются только для удовлетворения легитимных интересов, а не для нанесения вреда другому лицу. Существование субъек­тивных прав приобретает крайне нежелательный характер, если они от­клоняются от своей цели. В таком случае необходимо сопоставить цель, преследуемую обладателями прав, и конечную направленность самих прав: целью некоторых прав выступает интерес их обладателя; другие предназначены для защиты иных лиц, например детей; третьи обусловлены общим интересом; четвертые имеют одновременно и индивидуальную, и социальную функцию, как, например, право собственности. При таком подходе суды могут наказывать за злоупотребление правом, искажение за­кона,[15] превышение властных полномочий.[16]

По мнению Ю. С. Васильева, назначение права может быть раскрыто через его объективную цель и субъективный интерес управомоченного, которые должны совпадать. Цель права — это тот результат, к которому, по мысли законодателя, должно привести осуществление права и который заложен в содержании нормы права. Но назначение права — это не только общественно полезная цель права, результат его осуществления, но и пра­вильное по содержанию развитие самих правовых отношений.

Правовые отношения являются в конечном счете лишь средством достижения определенных, признанных обществом целей. Но они имеют и известное самостоятельное значение, поскольку возникают между людьми, наделенными сознанием, психологией, привычками, и призваны еще до достижения цели оказывать некое воздействие на сознание и психологию. Кроме того, правовые отношения — это часть общественных отношений в целом, поэтому необходимо учитывать их влияние на другие — неправо­вые — отношения. Государство, общество не могут безразлично относить­ся к тому, какими средствами достигаются признанные обществом цели. Негодные средства, порочное развитие правовых отношений так же недо­пустимы, как и стремление к порочной цели.

Осуществление права вопреки его назначению, пишет Ю. С. Васильев, является противоправным действием и должно рассматриваться в качестве самостоятельного основания для признания права недействительным. Здесь имеет место объективное противоречие между использованием кон­кретного субъективного права и его назначением, т. е. той ролью, которую оно призвано играть в системе общественных отношений.[17]

Назначение субъективного права может быть определено в доктрине, законодательстве или, в случае необходимости, в судебном решении.

Вопрос о назначении какого-либо субъективного права первоначально разрабатывается юридической доктриной. К примеру, назначение права собственности, родительских прав, прав завещателя и наследников было определено еще римскими юристами. По мере развития цивилизации по­являются все новые доктрины, в которых осмысливаются человеческие потребности и обосновывается необходимость предоставления индивиду новых субъективных прав (в частности, права на трансплантацию донор­ских органов, на искусственное оплодотворение и др.).[18]

Назначение конкретных субъективных прав и свобод предопределя­ется общими принципами права, принципами той отрасли права, в рамках которой они были предоставлены, целью и смыслом самого субъективного права, а также теми обязанностями, которые были возложены на управо-моченного субъекта. В отдельных законодательных актах содержатся нормы, анализ которых позволяет выявить назначение тех или иных субъективных прав. Например, анализ ст. 1 «Цели и задачи трудового законодательства» и ст. 2 «Основные принципы правового регулирования трудовых отноше­ний» Трудового кодекса РФ дает возможность утверждать, что трудовые права предназначены для: свободного распоряжения человеком своими способностями к труду, выбору профессии и роду деятельности; создания благоприятных условий труда; достижения оптимального согласования интересов сторон трудовых отношений и интересов государства; обеспе­чения равенства возможностей работников на продвижение по работе; защиты интересов работника и т. д.

Анализируя назначение субъективного права, необходимо обращать внимание и на его цель, т. е. на тот результат, которого должен достичь управомоченный субъект посредством осуществления права. Однако нужно

иметь в виду, что указание на цель, как и на назначение конкретного субъективного права, в действующем законодательстве встречается не часто. Следует согласиться с А. В. Юдиным в том, что целевое назначение не яв­ляется обязательным формальным атрибутом каждого субъективного пра­ва. При изложении правовой нормы, наделяющей лицо определенными правами, законодатель в основном воздерживается от прямого указания на их целевое назначение, в противном случае нормативный акт оказался бы перегруженным. Целевое назначение права можно вывести из общих це­лей и задач правового акта, означенных, как правило, в его преамбуле или общих положениях.[19]

В спорных ситуациях назначение того или иного субъективного права может быть установлено в судебном решении. Так, в некоторых американ­ских прецедентах достаточно подробно описывается назначение следу­ющих прав и свобод: право женщины на аборт (Roe v. Wade, 1973), свобода собраний (NAACP v. Alabama, 1958), право на самовыражение (Texas v. John­son, 1989), право не свидетельствовать против самого себя (Miranda v. Arizona,1966).[20]

В заключение отметим, что вопрос о назначении субъективных прав имеет как теоретическое, так и практическое значение. С теоретической точки зрения понимание необходимости корреляции человеческих по­требностей с нормативно-правовым регулированием общественных отно­шений дает возможность глубже проникнуть в сущность субъективного права, познать его природу. С точки зрения практики увязывание челове­ческой потребности с конкретным субъективным правом поможет законо­дателю наполнить его необходимым содержанием, установить именно те правомочия, посредством которых можно удовлетворить конкретный ин­терес. Правоприменителю выявление целевого назначения субъективного права позволит в спорных ситуациях определить, осуществлялось ли оно в соответствии с его назначением или нет.

[*] Кандидат юрид. наук, доцент МГИМО (Университет) МИД РФ.

[1] Общая теория права. Курс лекций / под ред. В. К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 268 (авт. раздела Т. Н. Радько).

[2] См., напр.: Иеринг Р. Интерес и право. Ярославль, 1880; Экимов А. И. Интересы и право в социалистическом обществе. Л., 1984.

[3] Еникеев М. И., Кочетков О. Л. Общая, социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь. М., 1997. С. 111.

[4] Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1995. С. 199.

[5] Михайлов С. В. Категория интереса в российском гражданском праве. М., 2002. С. 26.

[6] См., напр.: Малько А. В., Субочев В. В. Законные интересы как правовая категория. СПб., 2004.

[7] Еникеев М. И., Кочетков О. Л. Общая, социальная и юридическая психология. С. 152.

[8] О различных классификациях потребностей см. подробнее: Там же. С. 152-153; Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1997. С. 487-499.

[9] Гоббс Т. Левиафан. М., 2001. С. 89.

[10] Теория государства и права. Учебник/ под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перева-лова. М., 1998. С. 232.

[11] Кардави Ю., шейх. Дозволенное и запретное в исламе. М., 2005. С. 185.

[12] См. подробнее: Малиновский А. А. Имеет ли человек право на смерть? // Россий­ская юстиция. 2002. № 8. С. 54-55.

[13] Грибанов В. П. Осуществление и зашита гражданских прав. М., 2000. С. 80.

[14] Гражданское право. Учебник. Ч. 1 / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 1997. С. 251-252.

[15] Осуществление права иным способом, нежели это предусмотрено законом; созда­ние ситуации, когда дух права расходится с его буквой.

[16] Бержель Ж.-Л. Общая теория права. М., 2000. С. 75-76.

[17] Васильев Ю. С. Взаимодействие права и морали // Советское государство и право. 1966. № II. С. 18-20.

[18] См., напр.: Тобес Б. Право на здоровье: теория и практика. М., 2001; Малеина М. //. Человек и медицина в современном праве. М., 1995.

[19] Юдин А. В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопро­изводстве. СПб., 2005. С. 33.

[20] См. подробнее: Гольдман Р., Лентовска Э., Франковски С. Верховный Суд США о гражданских правах и свободах/ Хельсинкский фонд по правам человека. Б. м.: «Бега» (Польша), 1990.