Реальная магия

 

www.e-puzzle.ru

 

Филип Боневитс

Реальная магия

 

Артуру Эвелону,

Алестеру Кроули и

Эйлин Гэррит

 

Вступление

 

Вы не найдете в этой книге того, что ожидаете найти; даже для меня она оказалась не такой, как я ожидал. Ее смысл полностью раскроется лишь пос­ле того, как она устареет*.

 

Книга были написана в 1970 г, а впервые издана в 1971 г. в США. Прим. ред.

 

В наши дни почти все интересуются оккультиз­мом, и многочисленные шарлатаны и халтурщики не замедлили этим воспользоваться. Существует множество взаимообусловленных причин такого не­ожиданного интереса. Отчасти, это присущее че­ловеку стремление к знаниям (а значит, и к вла­сти); отчасти, пробуждение древних инстинктов во времена глобального кризиса; отчасти, неприкры­тый страх перед современными технологиями и ощущение собственной беспомощности перед лицом тех «чудовищ», которых мы создали. Общее ко­личество причин нынешней одержимости магией и экстрасенсорным восприятием (ЭСВ) стремится к бесконечности. Я не знаю все причины, да и не стремлюсь узнать.

Вот урок номер один для целеустремленного че­ловека (цель может быть гораздо более значитель­ной, чем желание стать чародеем или мистиком): не бойтесь говорить «я не знаю» или у меня не­достаточно сведений». Такое признание не является признаком слабости и в конечном счете ста­новится вашим величайшим преимуществом.

Если вы хотя бы поверхностно знакомились с литературой по магии, мистицизму и ЭСВ, то, на­верное, заметили, что книги, посвященные этим предметам, обладают определенным сходством. В них почти неизменно в разных пропорциях сочета­ются два основных подхода к изложению матери­ала. Для документального подхода характерен стиль «альбома вырезок» или «сборника рецеп­тов», где перемешаны многочисленные предрассуд­ки, научные предположения и примитивные ужасы. Второй подход можно назвать «путь к Спасению». Читателю сообщается, каким образом он может ов­ладеть различными силами на пути к Просветле­нию. По сути дела, это религиозный, или теур­гический, подход. Греческое слово «теургия» первоначально означало «божественный промы­сел», но позднее стало известно как «использова­ние магических средств для достижения религиозно­го спасения».

Кроме того, почти все подобные книги высоко­нравственны: их авторы изучают и интерпретируют предположительно природные феномены с религи­озной и этической точек зрения. Поражает вообра­жение обилие моральных предрассудков и даже фанатизма в этой области. Поскольку у нас пре­обладает христианская культура, большая часть до­ступных нам старых рукописей отражает именно христианскую точку зрения. Отсюда возникает вся­кая неразбериха, связанная с «проклятиями до десятого колена», демонами, таскающими ведьм за волосы, чародеями, которым необходимы христиан­ские молитвы, чтобы их заклинания работали, ут­верждениями о порочности сексуальной магии и так далее. В сущности, это проявления того самого менталитета, который испокон веку отождествлял бо­лезни с одержимостью демонами, а молнии — с любым богом, который в то время был в моде. Все индийские, китайские и арабские манускрипты, посвященные магии, отражают религиозные воззре­ния их авторов. Даже работы современных пара­психологов и этнологов проникнуты тем, что Эшли Монтегю и другие называли «предрассудками сов­ременного поклонения Науке, как религии».

Как правило, эти книги написаны самозванны­ми «экспертами», косвенно или открыто заявляющи­ми о своем праве на распространение Абсолютной Истины. В своих сочинениях они часто провозгла­шают некие «вечные истины», которые тысячелети­ями сохранялись некими тайными обществами или которые были открыты автору «высшими суще­ствами». Надо полагать, тайное общество не может выставлять свои принципы на всеобщее обозрение, иначе оно перестанет быть тайным, не так ли? А высшие существа, конечно же, обитают на ином плане бытия, но, к глубокому сожалению, с ними никак нельзя вступить в контакт... хотя они действителъно проявили величайшую мудрость в вы­боре своих пророков, не правда ли?

Это весьма странная, хотя и почти всеобщая, тен­денция. Человек, обладающий несомненным талан­том в одной небольшой области оккультизма, мгновенно становится «экспертом» во всем, что хотя бы отдаленно связано с оккультными науками. Пос­ле его смерти репутация и предположительная точ­ность его пророчеств возрастают с поистине вол­шебной скоростью, и над его могилой возводится храм новой мини-религии. Все когда-либо сказан­ное нашим пророком печатается и перепечатывается, а его ошибки благоразумно замалчиваются. Возь­мем, к примеру, Эдгара Кейси, превосходного диагноста, обладающего телепатией, телекинезом, и бесподобного целителя. Он неожиданно начал из­рекать пророчества на различные темы, от лета­ющих тарелок и реинкарнации до возрождения Ат­лантиды (которая, по его предсказаниям, должна была подняться из океана в 1959, 1963, 1968, 1970 и 1972 гг., в зависимости от порядкового номера издания его книги). В результате последователи ра­зочаровались в нем и усомнились даже в тех та­лантах, которыми он несомненно обладал.

Возможно, у вас уже возникает вопрос, к чему все эти разглагольствования? Может быть, я соби­раюсь продемонстрировать существенное отличие от своих предшественников? Совершенно верно! Действительно, я считаю эту книгу уникальной. Это первое истинно научное междисциплинарное иссле­дование мировых схем оккультизма. Своим появле­нием на свет оно обязано методикам обучения, не существовавшим до начала этого десятилетия, и весь­ма неординарному складу ума, сформированному некоторыми необычными переживаниями.

В течение последних нескольких лет лучшие умы одного из славнейших университетов мира чи­тали мне лекции, кричали на меня и проклинали на все лады. Сумев пережить эти сумасшедшие годы и сохранить при этом рассудок и индивиду­альность, я получил в июне 1970 г. первую в мире степень бакалавра магии и тавматургии*.

 

* Тавматургия (англ thaumaturgy) — волшебство, магия. Прим. ред.

 

Совер­шенно неожиданно, в возрасте двадцати одного года, я оказался Авторитетом. С формальной точки зрения, я, безусловно, являюсь единственным в мире академически квалифицированным экспертом по магии, но само по себе, одно это звание мало что значит. В конце концов, новоиспеченный магистр юриспруденции не вполне готов к заседаниям в Верховном Суде (хотя такое назначение могло бы иметь интересные последствия); выпускник меди­цинского колледжа едва ли сможет провести опе­рацию по пересадке сердца, а степень бакалавра искусств еще не делает из человека Микеланджело. Степень бакалавра — это всего лишь начало. Она показывает, что студент готов к настоящему обучению.

Итак, являюсь ли я экспертом в чем бы то ни было? И если нет, то почему я пишу очередную книгу о магии, если рынок подобных изданий уже переполнен? То есть движут ли мною иные по­требности, чем нужда в деньгах, неудовлетворен­ное честолюбие или желание «застолбить» свое особое положение в общественном мнении? Я не обладаю многими естественными и сверхъесте­ственными талантами, зато мне повезло с другим даром, достаточно редким в наше время всеобщей специализации: способностью упорядочивать инфор­мацию и создавать схемы или «обобщения». Людей, обладающих универсальным складом ума, можно пересчитать по пальцам; единственный, кого я могу назвать сразу, это Бакминстер Фуллер, его уро­вень значительно выше моего. Можно сказать, я специализируюсь в том, чтобы не специализиро­ваться ни на чем в особенности.

Как и все остальное в жизни, это имеет свои преимущества и недостатки. Разумеется, я не могу работать один, поскольку должен вступать в кон­такт с десятками экспертов в различных областях знаний, чтобы заполнить пробелы в моих знаниях. Это означает (скажем прямо и покончим с этим), что в мире есть тысячи людей, гораздо лучше меня

разбирающихся в конкретных небольших областях и аспектах оккультных наук. Зато междисциплинар­ный подход (использование данных и методов из различных наук и искусств) дает мне свободу, о которой специалисты могут только мечтать. Выход за рамки теории и снятие мысленных запретов выс­вобождают бесконечный поток новых идей для ис­следования. По большей части, эти новые идеи и теории так и не находят реального применения, но то немногое, что остается после изучения, не может быть открыто иным способом. Выражаясь метафо­рически, я могу отступить назад и увидеть гобелены мысли там, где специалисты видят лишь перепле­тение случайных нитей (хотя, как уже было ска­зано, они могут различать эти индивидуальные нити гораздо лучше меня).

Уникальность моего метода и право называться «экспертом» заключается в том, что я впервые по­местил оккультизм под линзы междисциплинар­ного микроскопа, расчленив и исследовав его по научной, но гибкой методике, и изложив резуль­таты своих исследований простым, понятным язы­ком. Этот последний аспект, в большей степени, чем любой другой, должен расстроить официаль­ных ученых и оккультистов.

Но довольно самобичевания и самовосхваления! Скажу несколько слов о своих методах, целях и общих взглядах. Для простоты изложения они рас­положены пи порядку, хотя этот порядок не обяза­тельно соблюдается в книге.

Во-первых, я хочу обратить внимание на то, что это нетеургическая книга: если вы ищете спасения, просветления или мгновенной нирваны, то обрати­лись не по адресу. Это книга о тавматургии, чей корень происходит от другого греческого слова, означающего «искусство и навыки работы с чудесным». Я собираюсь представить некоторые основ­ные законы магии и проиллюстрировать их на­глядными примерами. Однако примеров будет немного, так как на книжном рынке достаточно пособий по оккультизму, из которых вы можете выбрать наиболее близкие вашему сердцу и срав­нить с моими находками. На самом деле одна из моих основных задач — обеспечение теоретической базы, в которой читатель может размещать свою информацию наиболее осмысленным и полезным способом. Лишь испробовав что-либо на собствен­ном опыте, вы можете действительно поверить (или не поверить) этому.

Во-вторых, вы едва ли найдете в этой книге хотя бы одну Абсолютную Истину. Это книга теорий, возможностей, вероятностей, гипотез, спекуляций и отдельных безумных догадок. Обычно я называю все своими именами. Утверждения, в которых не используются определяющие наречия или прилага­тельные, имеют такой высокий индекс вероятности (от 95% и выше), что спор о них был бы нап­расной тратой времени. Если вы не согласны с та­кими взглядами или с чем-либо еще в этой книге, попробуйте сами! Если вы обнаружите доказатель­ства моей неправоты, прошу вас, любыми сред­ствами дайте мне знать об этом. Я всегда готов принять замечания, исправления и новую информа­цию (хотя отказываюсь принимать посылки, в ко­торых что-то тикает внутри).

В-третьих, я никого и ничего не предаю, когда описываю принципы, известные как сакральные тайны. Алистер Кроули в «Теоретической и прак­тической магии» говорит:

«В деле проповедования новых законов магии эти методы могут быть выгодно совмещены: с одной стороны, бесконечная искренность и готовность поделиться всеми секретами, а с другой стороны, неу­ловимое и устрашающее осознание того, что на­стоящую тайну невозможно поведать словами». Приведу также цитату из «Психической само­защиты» Дион Форчун:

«Поскольку об эзотерических учениях уже многое известно и круг людей, причастных к оккультным наукам, расширяется с каждым днем, то, пожалуй, пора начать выражаться простым и ясным языком». Заметьте, обеим цитатам более сорока лет! Я могу сделать вас чародеем не в большей мере, чем учитель сценического мастерства может сделать вас сэром Лоуренсом Оливье. Настоящий результат достигается лишь при сочетании реальных талантов с годами упорного труда. Допустим, я могу научить вас запоминать реплики, наклады­вать грим, использовать сценический реквизит или раскованно держаться на сцене, но чтобы стать ве­ликим актером, источник этого величия должен на­ходиться внутри вас.

Существуют традиционные опасения по поводу того, что определенная информация может попасть в «дурные руки». Я обсуждал эту проблему со многими философами, учеными, мистиками и ча­родеями и пришел к выводу, что такие опасения со­вершенно беспочвенны. По-моему, на вопрос о том, что из себя представляют «дурные руки», так и не было дано удовлетворительного ответа; обыч­но под этим подразумеваются люди с иными ре­лигиозными, философскими, культурными или по­литическими воззрениями. То же самое справедливо для любой области науки: технология изготовления ядерного оружия может попасть и в «дурные руки», а те самые знания, которые позволяют врачу лечить людей, можно использовать и для убийства. Более

того, одержимость всевозможными тайнами всегда вызывала у меня недоверие. В ее основе редко ле­жат альтруистические побуждения, и в конечном счете она обычно используется для оправдания тира­нии. Тот, кто использует психическую силу во зло, чаще причиняет себе больше вреда, чем кому-либо еще, поэтому для успеха в магической прак­тике очень важно иметь уравновешенный взгляд на жизнь.

Наконец, информация, содержащаяся в таких книгах, как эта, должна как можно скорее стать доступной наибольшему числу людей, потому что (а) некоторые правительства, включая и наше, уже проводят обширные разработки в области методов психического контроля; и (6) наша планета пребы­вает в столь глубоком политическом и экономичес­ком кризисе, что возникают сомнения, доживет ли человечество в целом до 2000 г. Чтобы выжить, нам понадобится несколько «чудес»; введение не­больших изменений едва ли ухудшит уже имею­щуюся ситуацию, а скорее всего улучшит ее. В за­падном мире развитие этики примерно на пятьсот лет отстает от развития технологии. Таким образом, новое обращение к гуманистическим и, если хо­тите, духовным ценностям жизненно необходимо. Но общество не примет новые идеи, если их нельзя будет доказать и применить на практике.

Я отказываюсь занимать позицию, наделяющую меня правом решать, что нужно знать другим людям, а что — нет. Я испытываю сильную неприязнь к различным организациям — религиозным, полити­ческим или иным — пытающимся любыми спосо­бами утаивать знания от общества. Всякий человек, желающий получить образование в любой области знаний, должен иметь право доступа к информа­ции. Таким образом, в этой книге содержится буквально все, известное мне в достаточной степени, чтобы объяснить свои знания. Хотя в книге и гово­рится о самых элементарных вещах, ее содержание позволит любому человеку развивать свои знания так глубоко, насколько ему заблагорассудится, пу­тем простых логических выводов из усвоенного ма­териала.

Одним из моих главных орудий исследования яв­ляется малоизвестный принцип «бритвы Оккама», сформулированный епископом Уильямом Оккамом и гласящий: «Не приумножайте сущности больше надобности». Там, где подходят простые объяснение, интерпретация или гипотеза, вполне можно обой­тись без замысловатых и туманных выражений. Если одна теория или догадка объясняет некоторые явления проще, чем другая, пользуйтесь ею! Я прек­расно сознаю, какой сокрушительный удар может нанести всеобщее применение этого правила в сов­ременной науке, не говоря уже о политике и ре­лигии, но все равно буду пользоваться им. Только не говорите никому, ладно?

«Бритва Оккама» используется для отсечения ус­ложненных объяснений. Как вы, несомненно, уже обнаружили, оккультизм (древний, средневековый и современный) является, наверное, самой запутан­ной и туманной областью знаний в истории чело­вечества. Оккультные схемы и принципы во всем мире образуют клубок, который почти невозможно распутать, даже с помощью бритвы.

Одна из главных целей моей книги заключается в исследовании этих старых принципов и попытке систематизировать их, то есть разобраться, соотно­сятся ли некоторые из них с другими областями че­ловеческих знаний, в которых достигнута хотя бы некоторая ясность, и можно ли «перевести» их в термины, пригодные для изучения в современной лаборатории. Другая цель — вскрыть ошибки и явные подтасовки, в течение столетий сопровождавшие оккультные знания. «Оккультный» означает «тай­ный, скрытый». Что ж, отныне оккультное пере­станет быть тайным, и завеса в храме будет ра­зорвана* — задача, посильная лишь Дураку** ибо ангелы боятся и безмолвствуют.

 

 

* Св Благовествование от Луки, 25, 48. — Прим.пер.

** Имеется в виду персонаж из колоды карт Таро. — Прим.пер.

 

Эта книга предназначена, во-первых, для широ­кого круга читателей, и лишь во-вторых, для на­учных и оккультных обществ. Я знаю, что ученые и оккультисты еще сильнее рассердятся на меня, так как для них нет ничего более ненавистного, чем «популяризация». Тем не менее я собираюсь свести технический жаргон к минимуму (хотя и не смогу вовсе избежать его) и не стану скрывать свое не­вежество в том или ином вопросе за искусно спле­тенными фразами. Любой термин, который я вы­нужденно использую, будет определен в тексте один или два раза и отдельно выделен в глосса­рии; кроме того, он будет выделен курсивом, хотя курсив используется еще и для усиления оттенков смысла. Длинные фразы по возможности будут сокращены. Если, избегая слов из 17 слогов, я уп­рощу объяснение до такой степени, что оно станет ошибочным, то, я полагаю, кто-нибудь любезно укажет мне на это. Я так же оставляю за собой право на ужасные каламбуры, игру метафорами, иронические преувеличения или преуменьшения и даже на игнорирование великого бога Словесности, если это позволит мне лучше донести свою мысль до читателей.

Некоторые решат, что мои ошибки вызваны иными причинами или даже (о, ужас!) что книга «ненаучна» из-за се легкомысленного стиля. Поэто­му, чтобы отблагодарить моих многочисленных благодетелей, озадачить неверующих и показать, с какой ловкостью представители моей профессии умеют «переворачивать столы», я отмечу, что еще до публикации моя рукопись подверглась тщатель­ному изучению со стороны видных ученых и спе­циалистов, а также некоторых меньших светил, представляющих разнообразные области науки и ис­кусства. Каждому был задан вопрос: «Видите ли вы крупные ошибки, фактические или логические, которые относятся к вашей области знаний?». Каж­дый отвечал либо «нет», либо «да, вот они». Все эти люди проявили великодушие, доброту, муже­ство, жестокость и абсолютную безжалостность, за что я им бесконечно благодарен.

Отнюдь не все из них были «верующими». Не­которые возражали против самой концепции кни­ги. Однако около 90% исправлений и дополнений были внесены в текст перед направлением руко­писи в издательство. Неприемлемые предложения делились на две категории:

а) требование сносок и обширных цитат. Если бы я выполнил это 1ребование, то на каждой стра­нице появилось бы от пяти до десяти сносок либо приложение, равное но размерам самой книге;

б) вопросы, в которых рецензенты противоре­чили друг другу, либо абстрактное мнение рецен­зента отличалось от конкретного личного опыта ав­тора.

Разумеется, даже после всех этих усилий в ру­кописи остались ошибки, ответственность за кото­рые не несет никто, кроме автора. В конце кон­цов, я написал эту книгу. Однако если даже крупные специалисты не смогли заметить ошибку или сочли ее незначительной для широкого круга читателей, то я определенно не должен чувствовать себя виноватым. Я сделаю все возможное, чтобы ис­править неточности в следующем издании. Далее в книге я не раз буду говорить о том, что не только ожидаю появления ошибок, но и хочу, чтобы вы нашли их.

И наконец, я хочу выразить глубокую призна­тельность некоторым людям за их великодушное со­действие и полезные советы. Поскольку многие из них не пользуются широкой известностью вне сво­его профессионального круга, я отмечу для читате­лей род их занятий и квалификацию. Лишь бла­годаря этим людям читатель может быть уверен, что книга, которую он держит в руках, точна по смыс­лу и научна по содержанию, насколько позволяет современное состояние человеческих знаний.

Аллеи Ангофф — административный секретарь и заведующий Фондом парапсихологических ис­следований.

Д-р Марк Элтон Бартл — специалист в об­ласти криминологии, юриспруденции, археоло­гии, нудизма, каббалы.

Д-р Лоуэлл Джон Вин — антрополог, специа­лизируется в шаманизме.

Д-р Оуэн Чемберлен: — физик, лауреат Но­белевской премии.

Люсенсиадо Хосе Феола — биофизик, парап­сихолог. Президент Миннесотского общества па­рапсихологических исследований.

Д-р Джозеф Фонтенроуз — заслуженный про­фессор. Занимается мифологией, сравнительной тео­рией религий; ученый и джентльмен.

Д-р Уонни Гурджин — специалист в кримино­логии, статистике, философии науки, социологии знаний, интерпретации символов.

Д-р Льюис Р. Ланкастер — занимается восточ­ными языками и религиями; тантрами...

Преподобный Сигурд Т. Локкеп — лютеранс­кий священник и теолог.

Дональд МакКуиллинг — физик, философ; президент Калифорнийского общества психических исследований.

Д-р Телъма Мосс — нейропсихиатр, парапси­холог.

Джон Реймонд — журналист, гипнотизер, ок­культист; мой друг.

Д-р Фрэнсис Израэль Регарди — вероятно, са­мый выдающийся западный специалист по оккуль­тным наукам.

Миссис Элли Рейнольде — психолог; книжный обозреватель и критик; мой друг.

Уильям Дж. Ролл — парапсихолог, специалист по феномену полтергейста.

Д-р Майкл Скрайвен — философ, парапсихо­лог.

Дональд Симпсон — изобретатель, художник, электронщик.

Аллен Спаггетпг — писатель, журналист, па­рапсихолог.

Уильям Тобин — химик, геолог, преподаватель.

Ч елей Куинн Ярбро — писатель, драматург, мим, критик.

Д-р Ханс Дж. Зуанг — невропатолог, врач.

Благодарю также Виктора Андерсона, Говарда Харрелсона н Ральфа Ойера, студентов-оккульти­стов; Чарлза Хиксона, компьютерного программи­ста и статистика; Памелу Стоквелл и Сьюзен Пирсон, печатавших рукопись; Джеймса Робсона, ста­рого друга и соратника; Кэрол Тобин, обеспечив­шую необходимую поддержку; Джулию Вайнгро-уд, поэтессу; персонал Калифорнийского общества психических исследований; в особенности, членов ордена Чародейских Искусств объединенной гиль­дии общества Творческого Анахронизма, терпеливо слушавших и радостно атаковавших все основные теории, в конечном счете ставшие частью этой книги.

И наконец, разумеется, выражаю благодарность моим родителям. Без их содействия мое творчество было бы вообще невозможным.

июня 1971 г., Беркли, Калифорния.

 

 

Глава 1

Законы магии

 

Закон — утверждение о порядке или отно­шении феноменов, которые, насколько это из­вестно, остаются неизменными в данных услови­ях... наблюдаемая регулярность в природе

Словарь Вебстера, третье международное издание

В различных мировых культурах, даже полно­стью изолированных, со временем накопилась кол­лекция основных магических и мистических аксиом. Эти аксиомы мы можем и будем называть зако­нами магии. Подобно закону тяготения или правилу исключенного третьего, эти магические законы яв­ляются не законодательными актами (как некоторые теологи пытаются представить их), а скорее опи­санием способов проявления и взаимодействия раз­личных феноменов. Они появились в результате наблюдений, экспериментов и теоретических по­строений и со временем приобрели завершенную форму.

Не все эти законы осознаются и понимаются теми, кто их использует, и не все они автомати­чески появляются в каждой данной культуре вместе с магической традицией. Для их понимания не нужно быть чародеем. В сущности, внешнему наблю­дателю часто бывает проще открыть и системати­зировать эти законы.

Предположим, к примеру, что физиолог наблю­дает за тем, как Арнольд Палмер играет в гольф. Как ученый он понимает процессы, происходядше в теле Палмера, когда тот замахивается клюшкой, то есть он знает, как срабатывают нейронные цепи, какие гормоны высвобождаются в кровенос­ной системе Палмера, какие мышцы напрягаются или расслабляются. Однако сам факт такого знания не делает его профессионалом в игре в гольф. Что касается самого Палмера, то он не имеет понятия о физиологических процессах, происходящих в его организме. Он знает лишь, что выполняя определен­ные движения, может.загнать шарик в лунку. Уме­ние играть в гольф не делает ею физиологом. Ученый здесь имеет небольшое преимущество, по­скольку он может изучать атлетов в различных ви­дах спорта.

Описанная ситуация применима к отношениям между профессиональным оккультистом и профес­сиональным чародеем, где первый играет роль физиолога, а второй — спортсмена. Пожалуй, сравнение даже выиграет, если рассматривать ок­культиста как ученого, а чародея — как инженера Человек может быть превосходным оккультистом и никуда не годным чародеем, и наоборот; эти дарования различны и редко проявляются одновре­менно. Я, к примеру, в большей степени оккуль­тист, чем чародей, а большинство моих коллег до­статочно сильны в магии, а не в оккультных науках.

Все чародеи верят в закон Причин и Следствий: одинаковые действия, совершенные при одних и тех же условиях, неизменно приводят к одинаковым результатам. На самом деле такой неизменности до­вольно трудно добиться, но сам принцип прекрасно работает в повседневной жизни. Закон причин и следствий отнюдь не ограничивается магией, однако я привел его здесь, чтобы быть последовательным.

В этой главе мы рассмотрим некоторые основ­ные и важнейшие законы магии, вкратце раскроем их смысл, сопоставим их с работой разума, по­кажем некоторые виды их взаимодействия и при­ведем конкретные примеры. Но сначала давайте подумаем над цитатой Дж. В. Н. Салливана из «Ограничений науки»:

«Эти законы являются чисто описательными. Они лишь утверждают очевидные факты, как например фраза о том, что золото имеет желтый цвет. Кеп­лер не дает обоснований, почему его законы долж­ны быть такими, какие они есть. Наблюдение и запись законов природы является первым шагом в процедуре научного исследования. Наука начинается с поиска сходства природных феноменов. К при­меру, ученый обнаруживает, что свет распростра­няется по прямой, если поднять и отпустить камень, то он падает вниз, а тепло передается от горячего тела к холодному. Таким образом, ученый вносит некий порядок в группы событий. Знаний такого рода обычно бывает вполне достаточно для прак­тических целей. Но следует сказать, что во мно­гих областях, имеющих огромное практическое зна­чение, наука еще не продвинулась за пределы этого знания».

Закон Знания — самый главный из законов ма­гии. Он гласит, что понимание наделяет властью: чем больше вы узнаете, тем становитесь сильнее. Если ваше знание о чем-то законченно и совер­шенно, вы обладаете абсолютной властью над этим

явлением. Этот принцип лежит в основе всей со­временной науки и технологии. Очевидно, он сов­падает с принципом работы человеческого орга­низм да и любого другого из известных нам ор­ганизмов. Чем больше информации о внешних и внутренних феноменах усвоено человеком, тем бо­лее развита его способность разрешать проблемы, а следовательно, и способность выживать. Ключевая фраза этого закона — «Знание — сила».

Его основным дополнением является закон Са­мопознания, который гласит, что самым важным знанием является знание о себе. Это утверждение по­коится на простой логической основе. Постоянный обзор и реорганизация содержимого вашего разума и тела ведет к более эффективному выживанию. Образно говоря, лишь когда механизм вычищен и смазан, вы полностью настроены на процесс жиз­ни. Ключевая фраза этого закона — «Познай себя».

Все остальные законы находятся в зависимости от этих двух; будет разумно всегда помнить о них. Я не думаю, что главные законы нуждаются в даль­нейших объяснениях или защите. Поскольку это не официальная книга по философии и феноменоло­гии, мы можем перейти к следующим законам.

Закон Имен связан с законом Знания и законом Ассоциации. Он гласит, что знание полного истин­ного имени феномена или сущности дает вам пол­ную власть над этим феноменом (почти все фе­номены в магии персонифицированы и считаются «сущностями» или существами). Этот закон основан на двух предпосылках.

В более простом, по сравнению с нашим, языке имя является определением того, что было поимено­вано. Это справедливо и для сложных языков, хотя часто приходится долго и упорно искать значение того или иного имени, особенно если оно имеет

иностранные корни. Зная имя, вы знаете и сущ­ность, обладающую этим именем. По мере поступ­ления новой информации о предмете его имя раз­вивается и изменяется, часто становясь все длиннее и длиннее. Если вам удается узнать полное имя не­знакомого феномена, вы в полной мере постигаете его суть и обретаете власть над ним. В этом со­стоит связь с законом Знания.

Имена являются ассоциативными приспособле­ниями (мнемоническими приемами, используемыми для того, чтобы напоминать о чем-либо), как в ас­пекте описания феномена, так и в аспекте корне­вых, или словообразующих, звуков. Мы рассмот­рим эту тему более подробно, когда перейдем к закону Ассоциаций. Ключевую фразу закона Имен можно сформулировать так: «Что в имени? — Все сущее!».

Закон Силы Слов находится в подчиненном от­ношении к закону Имен. Этот закон гласит, что определенные слова могут влиять на внутреннюю и внешнюю реальность того, кто произносит их. Не каждое слово можно рассматривать как имя опре­деленной сущности, но в данном случае это не главное, хотя наиболее могущественная сила слова обычно заключена в извращенных именах древних богов.

Слова «абракадабра», «осорронофрис» или «шихамфораш» не имеют смысла для тех, кто их произносит, но тут дело не в понимании, а в на­мерении. Считается, что сила заключена в самих звуках слов*,

 

*Разумеется, при этом говорящий должен находиться в особом состоянии сознания. — Прим. автора.

 

таким образом делая их мантрами, о которых мы поговорим позднее. (Прошу проще-

-ния, но я вынужден постоянно говорить «позднее». В магии все переплетается самым невероятным об­разом, и кое-что приходится приносить в жертву ради последовательности изложения.) Ключевая фраза закона Силы Слов — «Для мудреца доста­точно слова».

Следующий основной закон называется законом Ассоциации. Если две вещи, А и Б, имеют нечто общее (что угодно!), оно может быть использовано для контроля над обеими. А и Б оказывают воздей­ствие друг на друга в зависимости от степени их общности. Чем больше они имеют общего, тем сильнее это воздействие.

Когда охотник убивает льва, он может съесть печень животного, считая, что это придаст ему сил; воин может съесть мозг убитого врага, чтобы впи­тать в себя его храбрость или хитроумие. При­хожанин церкви съедает кусочек хлеба, который считается телом Христовым, чтобы приобрести не­которые свойства Христа. Все это примеры «ри­туального каннибализма», имеющие общую основу. Сила льва сосредоточена в его печени. Если я съем печень, то стану сильным, как лев. Тот же самый механизм ассоциации действует в каждом приве­денном примере.

Закон Ассоциации редко используется в чистом виде, если не считать выбора портьерной ткани на окна и реквизита для сотворения заклинания. Вместо этого закона в жизни господствуют два соподчи­ненных закона. Фактически, именно они были впервые открыты современной антропологией*;

 

*По крайней мере, так утверждают антропологи. Вообще-то, эти два закона впервые выделены сэром Джоном Фрэзером в 1890 г., но антропологи отказываются принять его в свою компанию. — Прим. автора.

считалось, что они являются основой всей «примитив­ной» магии. Вообще говоря, термин «примитивный» не следует употреблять, поскольку многие так на­зываемые варварские культуры имеют не менее сложное устройство, чем наша.

Эти два соподчиненных закона называются за­коном Сходства и законом Сродства. Первый яв­ляется основой «симпатической магии» и в упро­щенной форме гласит, что следствия сходны с причинами. Если вы хотите заставить метлу ле­тать, то вам нужно вставить в нее перья, разма­хивать ею, щебетать над ней и так далее. Помните: любой предмет, идея или личность, напоминающий вам или связанный (то есть ассоциирующийся) с конкретным феноменом или сущностью, обладает частицей силы этой сущности и может быть ис­пользован так же, как сама сущность. Таким об­разом, перья, щебет и другой «реквизит», связанный с идеей полета, может использоваться для создания феномена полета. Ключевая фраза закона Сход­ства — «то, что выглядит подобным, является по­добным».

Закон Сродства имеет незаслуженно плохую репутацию из-за его использования в ритуалах вудуизма, насылания порчи и проклятия во многих других культурах. Действительно, этим законом можно воспользоваться для убийства, но можно вос­пользоваться и для исцеления. Закон гласит, что «предметы, однажды находившиеся в контакте, про­должают взаимодействовать после разделения». Здесь делается акцент на предметах или людях, вступавших в физический контакт друг с другом.

Таким образом, вы можете использовать волосы или состриженные ногти, чтобы наслать порчу, поскольку ногти ассоциируются с жертвой. Или же вы можете окропить больного младенца «святой во­дой», чтобы исцелить его от недуга. Ключевая фра­за здесь — «сила заразительна».

Эти два закона часто работают вместе. Одним из примеров может служить ритуальный канниба­лизм, о котором уже говорилось. Другой пример — магия плодородия: справление нужды на полях пе­ред распашкой или окропление виноградных гроз­дьев лучшим вином, чтобы урожай был высокого качества. Почти все религиозные ритуалы обраща­ются к этим законам — например, когда священник чертит на теле верующего знак креста освященным маслом или водой или когда новобрачных на свадьбе осыпают «рисом плодородия».

Обратная ассоциация используется в «черных ри­туалах», где обряды идейного противника искажа­ются или выворачиваются наизнанку, что должно свидетельствовать об их бессилии. К примеру, в так называемых черных мессах ритуалы и молит­вы совершаются в обратном порядке, а безобразные и непристойные вещи ассоциируются с тем, что обычно считается священным и могущественным. Также распространена практика использования же­стов, символов, слов и имен противника в проти­воречивых или абсурдных сочетаниях, чтобы унич­тожить его силу.

Закон Ассоциации со своими многочисленными следствиями, вероятно, используется чаще, чем лю­бой другой закон. Так как магия является преиму­щественно функцией разума и его схем мышления, можно ожидать, что этот наиболее часто исполь­зуемый закон тесно связан с принципом работы че­ловеческого разума. И это действительно так, поскольку главная функция мозга заключается в ассоци­ативном мышлении.

По мнению большинства психологов мысли, чувства и воспоминания являются результатом кор­реляции (ассоциации) между уже упорядоченными данными и новыми данными, постоянно восприни­маемыми через органы чувств. При ассоциации данных возникают определенные схемы. Разум в целом, или личность, состоит из миллионов схем, складывающихся в метасхему (этим термином мы будем пользоваться и далее). Все можно назвать «данными», будь то ощущения, воспоминания, фан­тазии, убеждения, ценности, методики, правила или сочетание всего вышеперечисленного в любом виде. Ваша память хранит в себе коллекцию ранее упорядоченных схем. Новая информация сравнива­ется с уже усвоенной, новые ассоциации формиру­ют новые схемы или модифицируют старые; одна новая порция сведений может изменить представле­ние о проблеме в целом. Надо сказать, наиболее крупные схемы весьма устойчивы и консервативны — человек скорее сойдет с ума, чем признает, что он должен изменить свою метасхему мышления. Хо­рошо известно, что люди, успешно изменившие свои метасхемы, обычно собирают вокруг себя на­иболее фанатичных последователей: сразу