ЛЕДЯНОЕ ЦАРСТВО

 

 

Многочисленные группы альпинистов приходили за консультациями на КСП и мы с удовольствием делились своими знаниями по специфике восхождения на разные горы и маршруты. Всегда просили восходителей, а особенно стремящихся взойти на Эльбрус, готовиться тщательно. Несмотря на относительно несложный, по альпинистским понятиям, рельеф, спасателям на склонах этой горы больше всего приходиться работать из-за того, что многие люди не могут даже допустить возможность неудачи.

Ребята приехали издалека. Завод, на котором они работали, оплатил дорогу, жилье и пропитание. Руководил альпинистами опытный инструктор. Молодые ребята, среди которых выделялась супружеская пара Аркадий и Эльвира, мечтали взойти на Эльбрус. Аркадий – сын руководителя, уже имел в послужном альпинистском списке довольно сложные восхождения. Придя к старшему инструктору на КСП, они сразу захотели выпуститься на Эльбрус. Однако, документы у них оказались не в порядке и поэтому, посочувствовав, я разъяснил, что по действующим правилам они могут лишь, как туристы, покататься на канатке, прогуляться до Приюта 11 и не выше. Таковы были в то время правила в альпинизме и контроль за соблюдением этих правил возлагался на контрольно-спасательные пункты. На этом и расстались. А спустя некоторое время начались спасательно-поисковые работы, продлившиеся более месяца.

Во второй половине апрельского дня на склонах Эльбруса запуржило. Видимости практически не стало. Все восходители, зарегистрировавшиеся у дежуривших на Приюте спасателей, вернулись с горы и казалось, что попив горячего чая, можно залезть в пуховой спальник и дремать до утра. Однако каждые три часа необходимо одеваться во все пуховые и пластиковые доспехи и выходить из Приюта. Несмотря на ураганный, порой со страшными завываниями ветер и очень больно бьющую по лицу снежную крупу, все-таки выходишь в строго оговоренное время для радиообмена с базой. Сегодня это последняя штатная связь. Здесь, на высоте четырех с небольшим тысяч метров только начало смеркаться, а в ущелье уже давно стемнело. Чтобы нормально пообщаться с Землей нужно подальше отойти от обитого железом сооружения, создающего помехи. Выхожу на связь, подавляя неизвестно откуда появившееся неприятное предчувствие. С базой штатный радиообмен: «как меня слышишь?», «у меня все в порядке, все спустились», «погоды нет». Последняя информация говорит еще и о том, что в ближайшем обозримом времени никто никуда не выйдет, а значит у нас не будет работы. Как хочется сразу выключить рацию, быстрей вернуться в уютную каюту Приюта, чтобы укрыться от ветра. Однако есть негласное правило у спасателей – после окончания радиосеанса с минуту послушать эфир. Слушаю. Вдруг в эфире звучит зов о помощи:

– Мы находимся под западной вершиной. Видимости нет. Что делать?! Реагирую быстро:

– Кто мы? Сколько человек? Какое самочувствие? Я «Луч-3», на приеме.

Позывной «Луч» был известен всем альпинистам и туристам на Кавказе – это позывной спасателей. Луч – это всегда символическая надежда для пострадавших людей.

– Нас двое. Чувствуем себя нормально. Не знаем куда идти. Ничего не видно.

– Уточните место вашего нахождения, кто вы, и с какого вы сбора? Мелькнула успокоительная мысль, что они целы, не поломаны.

– Мы из города Печоры. Аркадий и Эля. Спустились приблизительно на сто метров ниже седловины и сидим в небольшой трещине, укрываясь от ветра.

– Ребята, есть ли у вас теплые вещи? Не видите ли рядом вешки?

– Одеты мы хорошо, есть запасные свитера и носки. Ничего вокруг не видно.

Мысленно просчитываю место где сидят ребята и понимаю, что двигаться им нельзя. Ниже их пристанища начинается зона трещин. Сейчас подниматься спасателям тоже чрезвычайно опасно. Ночью, в абсолютной темноте, в том месте где они сидят, почти стопроцентная возможность угодить в трещину. Мы сможем выйти к ним с таким расчетом, чтобы на рассвете подойти в эту зону. С компьютерной скоростью просчитываю варианты и решение приходит мгновенно.

– Сейчас двадцать часов. Спасатели выйдут в час ночи и реально подойдут к вам к четырем часам.

– Хорошо, мы продержимся.

– Никуда не двигайтесь, вокруг вас трещины. Ждите спасателей, до встречи. Связь в начале каждого часа.

– Поняли. До встречи.

В кают-компании приюта мои ребята уже ужинают. Рассказываю им о состоявшемся радиообмене. До выхода на поиски у нас немногим более четырех часов. Снаряжение, рюкзаки давно приготовлены для выхода. В начале каждого часа выходим на связь. Вроде, у них все в порядке. В двадцать три часа Аркадий попросил отложить связь до четырех. Даю добро. Ведь питание радиостанции нужно беречь - на морозе можно быстро его посадить. Теперь нужно постараться расслабиться и заснуть.

В половине первого мгновенно просыпаюсь и сразу к окну. Вроде ветер успокоился, перестало пуржить. Заиндевевшие иллюминаторы говорят об очень сильном морозе за стенами приюта. Одеваем на себя пуховки, сверху натягиваем гортэксовские костюмы. Внизу, в «предбаннике» Приюта, натягиваем ботинки с бахилами, закрепляем на них кошки. Для защиты лица от ветра одеваем горнолыжные очки и специальные маски, похожие на хобот, а затем, включив налобные фонари, похожие на фантастических инопланетян, пошатываясь, выходим на улицу. Наша улица без тротуаров и автомобильных дорог ведет в ледовое царство Эльбруса. И не дай Бог заглянуть в закрома этого царства… Много раз приходилось ходить по этой «улице» и всегда на первых шагах тебя сковывает всепроникающий космический холод. Как бы тепло ты не одевался, привыкнуть к необычной атмосфере тяжело. Через полчаса хода расхаживаешься и набираешь нормальный темп движения.

Как и наметили, к четырем утра подходим к месту, где предположительно должна была находиться двойка. Еще темновато. Видимость метров сорок, но фонари пробивают далеко. Начинается неприятный западный ветер. Включил рацию и сообщаю многократно: «Я «Луч-3» на приеме. Аркадий ответьте». В эфире тишина. Собрались вместе и одновременно в шесть луженых глоток позвали ребят. В ответ – только завывание ветра. Занудно напоминаю спасателям о возможности угодить в трещину и, разбившись на двойки, связавшись, идем цепью в зону трещин. Переживаю за ребят, да и у самого от страха в горле противный холодок. Свежий снег закрыл трещины. Любой неосторожный шаг может оказаться в пустоту. Три с лишним часа шарахаемся по трещинам. Нигде никаких следов. На первой связи сообщаю на КСП о поисковых работах. Прошу подмоги. К восьми часам к нам подходят земляки пропавших ребят. Отец Аркадия подавлен. Рассказываю о ночных радиопереговорах. Предлагаю им осмотреть участок необследованного склона и ухожу со спасателями под Восточную вершину, постепенно спускаясь вниз в сторону Ледовой базы. Может быть там найдем следы. Поработав целый день, почти до темноты, следов мы не нашли. На поиски по призыву КСП вышли общественные спасательные отряды. На третьи сутки в ущелье Ирикчат один из спасательных отрядов встретил Эльвиру, жену Аркадия. Она поведала о том, что Аркадий приблизительно через полчаса после последней радиосвязи, сказал ей, что нечего ждать и нужно искать путь вниз. Эля уговаривала его не двигаться с места, тем более его мучила «снежная слепота» и была потеряна одна «кошка». Но Аркадий резко ушел в темноту и Эля, закричав бросилась за ним. Голос его она услышала правее в метрах пятнадцати, но когда подошла никого не увидела. Начала ходить вокруг, а с рассветом оказалась в незнакомой местности. Решила потихоньку спускаться вниз, пока не набрела на спасателей.

В течение лета всем выходящим на Эльбрус группам давалось задание внимательно осматривать склоны. Приезжали на КСП мать и отец Аркадия. Приходилось подробно рассказывать о последнем радиообмене. Спустя год родители парня, снова приехав на КСП, во время очередных бесед начали заговариваться, настаивая на том, что Аркадий жив и где-то ждет их… Вновь и вновь проводились поисковые работы. Безрезультатно. Возможно, Аркадий заинтересовался закромами ледяного царства птицы Симург…

Много лет спустя горные туристы путешествовавшие в верховьях ущелья Ирикчат наткнулись на вытаявшие останки. Вызванные спасатели, обнаружили на обрывках одежды номерной жетон члена спасательного отряда. По номеру жетона был опознан Аркадий.